Текст книги "Кто-то еще (СИ)"

Автор книги: Алексей Бергман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Арсений, ты сможешь как-то подать сигнал нашим? – слизывая с губ соленый пот, спросил Завьялов.

Ребенок помотал головой:

– Нет, они не телепаты.

– Тогда…, нам остается надеяться только на Жюли, – сказал Завянь и мысленно добавил: «Или погибнуть. Но дать сигнал автоматными очередями».

Уже практически не осторожничая – Платон и так уже понял, что мальчик его узнал, предупредил Бориса, – Завьялов оглянулся: крупная собака чепрачной масти сидела у нужного подъезда. Позевывала сонно. Как ротвейлер-профессор догадалась, что идти за мужчиной и мальчиков категорически нельзя – непонятно.

– С собаками легче, – тихонько произнес Арсений. – Они настроение как телепаты различают. Жюли почуяла, – нельзя показывать, что она с нами. Она пройдет в подъезд, предупредит наших.

«Хотелось бы, – подумал Борис. – Но как она в подъезд зайдет?!» Любой жилец, увидев у двери огромную зубастую зверюгу – дверь перед ней не придержит, а тут же захлопнет, а уж с наружной стороны к крыльцу даже близко не подойдет!

Но мадам Капустина – славная умница! – видать, не зря наполучала званий в своем времени. Поднявшись на лапы, ротвейлер попятился за выступ стены, демонстративно сел спиной к подъезду: к крыльцу шагала озабоченная тетка с тяжеленными пакетами. Сидящая спиной собака в ее сторону даже ушами деликатно не прядала, женщина устало перебросила пакеты в одну руку, разобралась с домофоном…

Буря-Жюли проскочила под пакетами, как четырехлапая ракета! Тетка взвизгнуть не успела, а собака уже скрылась в гулкой парадной.

Уф! Жюли предупредит, выдохнул Завьялов. Константиныч что-нибудь придумает. Лева-скалолаз обязательно придумает, как спасти детей и Зою! По крайней мере – запрется в квартире и позвонит в департамент, сообщит о появлении Платона! В квартире оставался еще один ни разу не звонивший телефон.

…Завьялов поглядел вперед: заставленный по обочинам машинами, неширокий проезд перед домом заканчивался зеркально подобными квадратными парковками на три ряда. С парковки на той стороне дома, навстречу Завьялову и Сене выезжал лаково поблескивающий черный Лексус (рангом чуть поменьше пятьсот семидесятого). Борис бросил взгляд через плечо: навороченная машина тоже тронулась, поехала за беглецами. Человек с хищным лицом, что сидел рядом с водителем, сдвинув набок нашлепку наушника, разговаривал по телефону.

Платон, сразу, по наушникам и пристальному, направленному на Арсения взгляду, догадался Завьялов. Координирует, приказы раздает. Наверняка, после «подселения» в криминального авторитета (того самого, уверенного, что в сейфе полный чемодан евро лежит) у него осталось достаточно информации о бандитских группировках столицы, и сейчас Извеков использует каких-то отморозков вроде тех, что два дня назад устроили засаду на дороге.

Серьезная бригада. Арсений уже как-то углядел в автомобилях автоматы… Единственный пистолет семьи остался у Константиновича… Лексусы уже взяли двух беглецов в клещи, выехали на прямой отрезок…

И в этом их промашка! Машины сами попадают под обстрел. Находясь между автомобилями какое-то время можно не опасаться выстрелов!

«Надо как-то убедить Арсения бежать! – решил Борис. – Хватит прикрываться ребенком, как щитом, пока бандиты сами встали на линию огня, имеем несколько секунд!»

– Арсений, будем разделяться, – негромко приказал Завьялов. – Если часть бандитов уйдет за тобой, с оставшимися мне будет легче справиться.

Борис забыл, что телепата невозможно обмануть. Мальчишка вскинул голову, из-под козырька бейсболки взглянул на дядю Борю, на какое-то время упрямо стиснул губы…, потом разжал их:

– Нам вместе не уйти?

Завьялов не стал отвечать. Бросил многозначительный взгляд на газон детской площадки, где на турниках болтались несколько подростков:

– Видишь, велосипед? Бросай торт и рюкзак, хватай велик и ходу!

– А ты?! – в запале мальчик перешел с Завьяловым на «ты».

– По тебе стрелять не будут, я спрячусь между припаркованными машинами, попробую зигзагом до арки добраться.

Мальчишка мгновенно произвел оценку обстановки. В малом дядя Боря обманул, но в остальном был точен: прикрываясь автомобилями, можно добежать до арки. Пока неповоротливые Лексусы будут разворачиваться-пятиться, он успеет выскочить на людную улицу и затеряться в толпе прохожих.

…Почему мальчишка не бросил рюкзак, остолбеневший на мгновение Завянь так и не понял. Арсений и торт-то успел бережно пристроить на капот автомобиля, мимо которого юркнул на детскую площадку!

Но вот рюкзак… Рюкзак мешал всерьез. Болтался, бил по спине, когда мальчишка хватал с газона чужой велосипед, раскачивал ребенка, когда тот усаживался на высоковатое для десятилетнего пацана сиденье, заставлял его вихлять. Завьялов выматерился, увидев, что Сенька чуть не упал на землю, увлекаемый тяжестью поклажи!

Очумевшие от наглости малолетки подростки попрыгали с турников, помчались на Арсения!

От пятисот семидесятого Лексуса раздался вопль:

– Не стрелять!! За ним!! Мальчишка нужен мне живым!!!!!

Пока Арсений укрощал рюкзак и велотранспорт, Платон успел выскочить из крадущегося по проезду автомобиля и, размахивая пистолетом, первым помчался за с в о и м, самолично подготовленным и выпестованным носителем!

Приоритеты диверсанта поменялись в одно мгновение: как и предсказывал Завянь, мальчишка был нужен Извекову гораздо больше, чем смерть близнецов – бандиты разделились! Седоки из машины главаря, чье тело занял террорист, посыпались на газон вслед за хозяином, водитель суматошно разворачивал автомобиль, выбирая, где можно втиснуться между припаркованными авто и заехать прямо на газон…

Арсений улепетывал что было духу!

Примолкшие подростки, услышав выкрик «не стрелять!!», вскарабкались обратно на турники, разинув рты смотрели, как по детской площадке несутся три мужика – двое с пистолетами, один и вовсе с автоматом!

Едва пятьсот семидесятый уехал с линии огня, из второго Лексуса по Борису ударила автоматная очередь!

Но Завьялов уже падал между автомобилей. Пули пробивали стекла и железо, рикошетили по асфальту, Борис сгруппировался за высоким багажником, прикинул расстояние и кубарем перекатился за следующий автомобиль. Чуть поднял голову: через стекла разглядел, как из окна второго Лексуса высовывается дуло еще одного автомата. Стрелок, что прежде вел обстрел, тем временем пробирался между плотно приставленными бамперами, собираясь разыскать беглеца с противоположной стороны…

Вооруженный, прикрываемый подельниками бандит, повел себя самоуверенно. (Или чрезмерно осторожно, боясь попасть под выстрел беглеца.) Вместо того, чтобы лихо перекатиться по капоту, пыхтя, протискивался в щель – застрял.

Наклонился так, чтобы обшарить дулом закрытый автомобилями тротуар…

Борис, в одном диком, – на пределе человеческих возможностей! – прыжке достиг неприятеля! Еще в полете выставил вперед пятерню и, вцепившись в обжигающе горячее дуло, падая, дернул автомат на себя!

Оружейный ремень слетел с плеча бандита не слишком быстро. Зажатый бамперами мужик как бы переломился над капотом, жуткий хруст – вероятно в коленной чашечке – совпал с хриплым бандитским воем!

Дабы не потерявший сознание от болевого шока браток перестал испускать вопли, Завянь изловчился и с земли врезал по лысой башке прикладом. Бандос хрюкнул и затих.

В наступившей тишине натужное дыхание Бориса звучало оглушительно. Крики погони за Сенькой стихли вдалеке, между автомобилями тихонько хрипел бритоголовый головорез, где-то продолжало осыпаться битое стекло…

Борис не стал дожидаться, когда приятели бандоса поменяют тактику в связи с осложнившейся ситуацией – их жертва получила оружие и стала охотником! – встал на ноги и, улегшись животом на капот, немного прикрываясь полусвалившимся головорезом, прошил автоматной очередью Лексус.

Водитель погиб мгновенно. Пассажиру на переднем сиденье очередь пробила правое плечо. Седок, что высовывал автоматное дуло с заднего сиденья, не пострадал, успел пригнуться.

На адреналине Завьялов прытко перемахнул через бандоса и капот, в три прыжка преодолел расстояние до водительской дверцы Лексуса, рванул ее на себя.

Скорчившийся рядом с шофером раненый налетчик попытался направить на Бориса пистолет, но раны на плече мешали – Завянь успел выстрелить первым, не прицеливаясь.

Выстрелить и уклониться от автоматной очереди стрелка, залегшего между сиденьями.

Не мудрствуя, Борис просунул автомат между передними креслами и опомнился только, когда в рожке закончились патроны.

Трех человек Завянь убил спокойно, немного даже буднично.

Все справедливо: они приехали за жизнями его родных. Его детей. Друзей. Они бы никого не пощадили, Завьялов не терзался угрызениями – он только что расстрелял трех отморозков. На коврике под ногами переднего пассажира россыпью лежали фотографии: Зоя, Марья, Ваня… Бандиты получили конкретный приказ на уничтожение д е т е й. И получили по заслугам. Как говаривала Леля: «Кошка скребёт на свой хребёт».

Морщась от боли в отбитом боку, Борис достал мобильный телефон, вызвал номер Константиновича, сообщил:

– Порядок. Все чисто. Выходите. Бегом!

По контактному номеру хроно-департамента дозванивался, уже повесив на плечо автомат убитого бандоса, что затих между сиденьями. Автомат с пустым рожком Борис беспечно закинул в джип.

– Примите сообщение. Платон только что был по адресу…

Голос ответивший Борису по телефону, разумеется не принадлежал носителю Таисии. Завьялов сухо обрисовал положение, не попрощавшись, отключил мобильник.

О том, что против хроно-личности Завьялова нынешние правоохранительные органы выдвинут какие-то обвинения, можно не переживать: агенты п р и б е р у т с я. Подчистят, уничтожат «пальчики», свидетелям, подросткам в частности, слегка мозги промоют. Владельцам поврежденных автомобилей рты хорошими страховками залепят.

Завьялов обшарил убитых бандосов, нашел еще два пистолета, запихнул их за поясной ремень. Подумав, повесил на плечо и «калаш» с пустым рожком: возможно, скрываться придется долго, лишнее вооружение не помешает, а раздобыть патроны легче, чем само оружие.

С момента отъезда Лексуса Платона прошло минут восемь. Завьялов, оглядывая окрестности, стоял напротив подъезда, мысленно уговаривал жену поторопиться: «Зоя, Зоя, бросай все!! Бери только детей и ходу!!»

От машин, между которыми застрял самоуверенный бандос, раздался громкий сиплый стон. Борис понял, что оглушенный головорез начал приходить в себя, а обшарить его Завянь в запарке позабыл – у бандита может оставаться пистолет…

Приглядывая за двором, Завьялов побежал к очнувшемуся отморозку!

И тут произошло то, чего Борис опасался больше всего: практически одновременно с выходом семьи из подъезда, во двор, на всех парах ворвался пятьсот семидесятый Лексус!

– Атас!!! – заорал Завьялов. – Платон в черной машине!!!

Из окна автомобиля уже торчало дуло автомата, вернуться обратно под защиту железной двери семья не успевала, Лев Константинович принял единственно верное решение: генерал врезался в спину Зои, расставленными руками зацепил Тоню и Марью, которых жена Завьялова вела за руки, буквально уронил их на припаркованный напротив подъезда Мерседес! Вышедшая первой на улицу Миранда, успела утащить за автомобильное укрытие мальчишек.

Выстрелы ударили по окнам первого этажа, по стенам, прошили деревянную скамейку!

Завьялов перепрыгнул очередной капот и, приседая за автомобилями, гусиным шагом заспешил к семье по тротуару. Стрелять по Лексусу, в котором, не исключено, уже сидел захваченный Платоном Арсений, Завьялов не осмелился.

– Константиныч, не стреляй по машине! – крикнул Борис генералу, уже укладывавшемуся на капот Мерседеса, прицелившемуся по черному автомобилю. – Там может быть Арсений!!

Лев Константинович быстро вернулся за укрытие, сел на корточки, прижимаясь спиной к машине. Миранда смотрела на Бориса так, словно он нарочно прошляпил засаду, струсил и отдал врагам мальчишку телепата!

– Я здесь!!!

А вот этого уже не ожидал никто. Арсений оказался умелым, дюже резвым велосипедистом. Мальчик не просто оторвался от преследователей, один из которых ехал на машине, он умудрился юркнуть в какую-то щель и затаиться так, что Извеков даже не попытался его разыскивать, а предпочел вернуться к дому, откуда доносились звуки автоматных очередей!

Арсений мчался по детской площадке наперерез вооруженным людям, что шагали к Мерседесу! Понимал, что по нему стрелять не будут, спешил закрыть собой папку, тетю Зою, ребят…, Миранду. Счет шел буквально на доли секунды…

Арсений успел первым. До того, как Платон и его люди вышли на линию огня, Сенька уже бросил велосипед, как ловкая обезьяна пробежал по нескольким автомобилям и упал почти на Константиновича, скорчившегося за «мерином». Тут же встал и раскинул руки:

– Не стреляйте!

Платон что-то приказал двум вышедшим вместе с ним из Лексуса бандитам. Мужики расслабили руки, дула одного автомата и двух пистолетов слегка обвисли…

Ситуация сложилась патовая. Две вооруженные группы стояли друг напротив друга на тротуаре, очерченном автомобильным рядом. Зою и детей прикрывали Борис, Косолапов, Константинович и Миранда, которой Завянь суматошно передал один из бандитских пистолетов. Где-то вдалеке, уже довольно слышимо, завывала сирена полицейского автомобиля: к дому поспешал патруль, вызванный кем-то из свидетелей перестрелки.

– Отдайте мне Арсения и уходите, – глухо произнес сухощавый горбоносый носитель Извекова. Толстый обруч наушников лежал на шее со спины главаря головорезов, руку, свободную от пистолета диверсант держал под легким темным пиджаком. Пола пиджака немного задиралась, вокруг талии Извекова виднелись прикрепленные к брючному ремню небольшие плоские коробочки. Платон держал палец на кнопке запуска устройства телепортации и был готов в любой момент покинуть голову носителя, исчезнуть с поля боя.

– А бельишко тебе постирать не надо? – негромко проворчал Лев Константинович.

– Отдайте ребенка и уходите, – с нажимом повторил Извеков и дал своим поручным команду на непонятном гортанном языке.

В отличие от русопятых бритоголовых бугаев из Лексуса попроще, в пятьсот семидесятом заседали приближенные носителя Платона: смуглые парни с острыми хищными лицами. На этот раз Извеков посетил голову главаря не этнической, а смешанной бандитской группировки.

– Любимый, – неожиданно пропела, проворковала Ирма-Миранда, – а ты ничего не попутал, черт проклятый?

Платон опешил, бывшая террористка добавила несколько слов на хрипло звучащем наречии, и пояснила для своих:

– Он дал приказ расстрелять нас, едва мы отдадим им Сеню. У мужика в жилетке – граната. Так что, будем осторожны, он твой, Лев Константинович.

Потапов перевел дуло пистолета на грудь мужика в черной джинсовой жилетке…

Носитель Извекова во все глаза смотрел на сухощавую блондинку, беззвучно шевелил губами.

– Миранда?!?! – догадался наконец-то!

– Как поживаешь, дарлинг? – усмехнулась террористка-ренегат. – Разойдемся миром?

Из-за Миранды выглядывал нахмуренный Арсений, звук полицейской сирены раздавался уже на въезде во двор…

Бандиты начинали нервничать. Патрульные, на их счастье, въезжали со стороны, закрытой для проезда вторым Лексусом, но все же, все же… Как только полицейские увидят, что тут твориться: куча мертвых тел, расстрелянные автомобили, народ вооруженный встал наизготовку – потребуют подмогу, прибывшие машины закроют выезды со всех сторон.

Но диверсант из будущего не боялся застрять во дворе, окруженном полицейскими. Кривя губы, носитель Платона заговорил, как догадался Завьялов на языке будущего – интерлингве. Глядя на Миранду, что прямо направляла на его голову дуло пистолета, он произнес несколько фраз.

– Править этим миром вместе? – усмехнувшись, по-русски произнесла Миранда. – Отдать тебе мальчишку?

Лицо носителя Извекова пошло волнами, что явно показывало предельную степень напряжения бета-интеллекта: Платон был в ярости! Попятившись, главарь-диверсант подошел вплотную к мужику в жилетке и что-то прошептал.

– Мы уходим, – громко сказал Извеков. Повернулся спиной к Завьялову и компании, быстро спрятался за подъехавшим Лексусом…

– Всем стоять!! Оружие на землю!! – раздался истошный крик, одного из подоспевших патрульных. – Вы окружены!!

Завьялов лишь на мгновение отвел взгляд от выбранной цели – второго бандита, что отходил вслед за Платоном, – поглядел на полицейских, что, обойдя расстрелянный Лексус, прицеливались по вооруженным людям из двух пистолетов и одного автомата…

Граната оказалась не только у бандоса в джинсовом жилете. Уже прикрытый распахнутой дверцей навороченного джипа, кавказский боевик внезапно развернулся и швырнул через припаркованные автомобили ребристую лимонку!

Граната еще летела в воздухе, а Миранда и Константинович уже стреляли.

Пуля из пистолета генерала разнесла голову джинсового братка, что попытался достать из кармана еще одну гранату; Миранда, потерявшая Платона за Лексусом, сменила цель – попала прямо в переносицу водителя!

Лимонка только чудом не угодила в группку из детей и Зои! Ребристая железка шлепнулась на клумбу под окном…

Время растянулось и замедлилось, происходящее показалось Завьялову покадровой киносъемкой: оцепеневшая Зоя с разинутым в немом крике ртом, падающий на асфальт Арсений утягивает за собой под машины заторможенную Тонечку, Иван и Марья стоят за матерью – граната шлепнулась за их спиной!

Борис не успел даже толком повернуться, а Константинович уже рухнул на его детей, уронил на землю Зою, прикрыл их собой от взрыва гранаты! Косолапов упал между машин, закрывая собой сына и девочку Антонину!

Самого Завьялова сбила с ног Миранда. Завянь и диверсантка четко рухнули в промоину между Мерседесом и пожившей Ладой, от оглушительного взрыва звонко лопались окна дома!

Оглохший, с помертвевшим сердцем, Борис выбирался из-за покореженного осколками гранаты Мерседеса. Неподалеку дымилась развороченная взрывом клумба. На тротуаре лежал Лев Константинович; от мгновенной гибели генерала спасла высокая каменная кладка ухоженной клумбы с рыхлой землей. Осколки гранаты в нескольких местах пробили левое плечо старого разведчика, кровь генерала поливала Зою и Ивана, пузырилась на его губах. Зоя пыталась встать с придавленной ею Марьюшки. Слегка раненый Косолапов крутил встрепанной башкой, вытягивал из-под себя детей…

Завянь вскочил!

И не погиб благодаря Миранде. Засевший за Лексусом Платон тут же выстрелил по Борису, но диверсантка повела обстрел носителя Извекова прямо с земли, продолжая лежать между Мерседесом и Ладой!

Поймав глазами взгляд каждого ребенка, убедившись, что близнецы и Сеня с Тоней живы, а Зоя уже, сидя, наклонилась на Львом Константиновичем, Завьялов пристроился на корточках и сквозь лишенные стекол рамы Мерседеса поглядел на Лексус.

Метрах в двадцати от них суматошно, в три глотки, орали полицейские:

– Прекратить сопротивление!!! Оружие на землю!!! Руки вверх!!!

Прикрываемый раскрытой дверцей Лексуса, Платон змеей перебирался по заднему сиденью, собираясь с этой стороны ответить на пальбу Миранды.

– Господи!!! Ну почему он не уходит?! – проорал в ухо диверсантки оглохший Завянь.

– А зачем ему уходить? – со спокойной рассудительностью, чуть невнятно, шепеляво произнесла Ирма-Миранда. – Тело все равно здесь останется, он смоется, как только поймет, что добраться до нас уже не получится.

Борис поглядел на невозмутимую женщину и почувствовал, как желудок выворачивает рвотный спазм: левая половина лица леди полицейской – сплошная кровавая рана! Осколок гранаты буквально стесал щеку молодой женщины, не будь в ней дубля телепата, Ирма Конниген давно бы потеряла сознание от боли!

Завянь с трудом отвел глаза от жуткого лица еще недавно привлекательной женщины. Но усмирить бунтующий желудок не получилось, Борис успел лишь отвернуться, как его вырвало!

…Змеиться по сиденью джипа, продолжая фиксировать одну руку на пусковой кнопке устройства телепортации, Платону было неудобно.

– Прикрой меня от полицейских, – приказала Борису диверсантка. Пригибаясь, обходя по тротуару машины, двинулась к Лексусу.

– Не стреляйте, с нами дети, их хотели похитить!! – заорал Завьялов в сторону патрульных. – К джипу идет наша охранница, там оставшийся бандит засел!!

Что имела в виду пришелица из будущего, предлагая Борису прикрыть ее от полицейских, Завянь понял по-своему. Вероятно, суровая опытная диверсантка предлагала Завьялову отвлечь на себя патрульных, открыв по ним пальбу (детей от ответных выстрелов прикрыли бы автомобили). Завьялов принял мудрое решение. Оставаясь за Мерседесом, повел переговоры, на которые с готовностью откликнулись, поджидавшие подкрепление, ошалевшие от всего происходящего мужики.

– Оставайтесь на месте!!! – проорал старший группы.

– Мы остаемся!!! Но охранница должна убедиться, что последний бандит стрелять не будет!! Сами не высовывайтесь, у них гранат до черта!!

Как видел, наблюдавший за полицейскими через пустые автомобильные рамы Завьялов – предупреждение подействовало. Только что высовывающиеся из-за пробитого автоматной очередью Лексуса мужики с красными потными рожами поприседали. Но то, что они наверняка продолжали видеть из-за джипа – к гадалке не ходи! останется в их памяти на веки вечные.

Из-за припаркованного на бордюре автомобиля выходила стройная блондинка с окровавленным лицом. Отчетливо напоминая женщину терминатора из одноименного фильма (третьей части), она шагала к Лексусу.

Из джипа ей навстречу высовывается мужская рука с зажатым пистолетом, дуло дергается от выстрела, блондинка уворачивается! хватает бандита за руку, выдергивает его на землю…

Мужчина оказывается – ранен. Но, удерживая левую руку на теле, он зажимает отнюдь не страшную рану на груди, а держит алые от крови пальцы на неком серебристом прямоугольнике. Подобные прямоугольники равномерно распределены по ремню, опоясывающему тело бандита.

– Взрывчатка!!! – орет один из полицейских. – На мужике пояс шахида!! Все уходите!!

Миранда выставила пистолет, с прищуром поглядела на усмехающегося главаря-носителя…, расслышала:

– Тебя ожидает сюрприз, мой дарлинг…

Больше пузырящиеся кровью губы не успели произнести ни слова, Миранда ногой сшибла с головы главаря бандитов наушники и выстрелила ему в переносицу.

– Ох-х-х-хренеть!!! – орет из-за джипа какой-то полицейский. – Она его добила!!!

Миранда наклоняется к телу – Завьялову показалось, что в тот момент на живот носителя Платона, кровавым сгустком упала часть щеки полицейской Ирмы! – невозмутимо расстегивает ремень и, показывая патрульным, что «взрывчатка» у нее, спокойно идет прямо на Лексус:

– Мы уходим, – говорит, спрятавшимся за джипом мужикам. – Если дернетесь, взлетите вместе с нами.

Один из полицейских решает – фигушки, пугать не надо, что своих положишь! Вытягивает вперед руку с зажатым пистолетом…

На руке тут же виснет, неизвестно откуда взявшаяся агромадная собака! Мощные зубы ротвейлера впиваются в предплечье…

Картина та еще. Обалдевший от подобной наглости коллега патрульного, попытался треснуть собаку прикладом по голове – стрелять нельзя, собака на товарище почти лежит, зацепишь – точно! – но жутко умная псина, делая упор передними лапами в живот орущего коллеги, так лягает задними когтистыми лапами в пах полицейского автоматчика, что через мгновение во дворе на одного орущего мужика становится больше!

Миранда неторопливо повесила «пояс шахида» на плечо, направила пистолет, из которого только что убила человека на онемевшего третьего патрульного…

Тот понятливо положил пистолет на асфальт и поднял руки. Миранда подошла вплотную к мужикам и ногами зашвырнула их оружие под брюхо полицейского автомобиля:

– Не будем делать глупостей, – предупредила и не слишком невнятно крикнула: – Коля! Вытаскивай из Лексуса шофера, садись за руль, мы уезжаем!

Пока Косолапов выполнял приказание и разворачивал пятьсот семидесятый, Миранда держала полицейских под прицелом (жуткая картина – женщина с одной целой половиной лица, заливая кровью тротуар, держит пистолет в недрогнувшей руке!); Завьялов, дети, Зоя с зажатым в руке мобильным телефоном, собрались над Константиновичем.

– Уезжайте. – На посиневших губах генерала пузыриться кровавая пена, осколки гранаты разворотили левое легкое, Лев Константинович умирает…

– Мы не оставим вас! – вскрикивает Зоя.

– Ты вызвала скорую, – пытается улыбнуться разведчик. – И департамент. Они все меня подлечат.

– Может быть мы сами вас до больницы довезем!

– Нет…, пожалуйста…, нет. Увозите детей. Боря, ты помнишь, о чем мы говорили?

– Да.

Глаза генерала Потапова закатились…

– Поехали! – раздался трезвый крик Миранды.

Уже в машине, прежде чем потерять сознание, Миранда спросила маленького телепата:

– Арсений, о н успел уйти?

– Не знаю, – ответил потрясенный событиями мальчишка. – Я его чувствовал до самой последней секунды, до самого выстрела, но он мог уйти. Я не уверен…

– А почему ты не выстрелила ему в голову, как только подошла к машине?! – свирепо просипел, перевесившийся с переднего сиденья Завьялов. Перед ним, стайкой испуганных воробьев сидели дети: Иван и Марья, не понимающие о чем взрослые толкуют с их ровесником, Тонечка, глядящая в окно широко распахнутыми, как будто незрячими глазами.

Близнецы измазаны кровью Константиновича, как из лейки политые! На груди и шее Марьюшки коричневые полосы-разводы – Зоя в машине попыталась оттереть дочь от крови! у Ваньки все ухо в подсохшей темной корке! Смотреть на это – сил нет!

– А смысл? – слабо, одной стороной лица усмехнулась диверсантка. – Прежде чем приканчивать носителя, я хотела убедиться – в нем ли еще Платон? Главаря нужно было допросить…

– Убедилась? – рассержено буркнул Борис. – Что он мог тебе сказать?!

– Не он. Платона был в наушниках…, мог выскочить куда угодно… Например – в тебя. Я бы не хотела получить выстрел в спину.

– Платон мог уйти в то самое мгновение, когда Миранда только на курок нажимала, – негромко, примирительно сказала Зоя. – Смерть не наступает сразу.

Завьялов нахмурился, подумал:

– Платон – игрок, Миранда? Он мог выскочить наудачу и заскочить в первого попавшегося носителя?

Диверсантка опустила веки:

– Извеков прагматичный игрок… Он никогда не ставит фишки наугад…

– И в кого же он, интересно, сейчас переместился? – испуганно спросила Зоя и прижала к себе, сидящую на ее коленях Марьюшку.

Миранда уже не ответила. Ее голова бессильно завалилась набок, на плечо безразличной Антонины.

Машина мчалась по Москве, самые наблюдательные прохожие удивленно провожали взглядом пробитый пулями автомобиль. Раненый в плечо Николай вел джип к приятелю, имевшему автомобильный салон в этом же районе. Косой предупредил друга, что ему потребуется перевязочный материал, лекарства, хороший, то есть неболтливый врач для раненого человека.

* * *

Серафима Анатольевны Зюкина – незамужняя школьная техничка предпенсионного возраста, с самого раннего детства любила нестандартно выделиться. Бог не наградил мадмуазель Зюкину выдающейся внешностью, недостаток природной яркости Сима щедро компенсировала выдумкой, считая т о н к и й вкус уделом боязливых, поскольку в к у с а не бывает – МАЛО. С х о р о ш и м вкусом у м н ы й человек переборщить не может. Сима смело экспериментировала с цветом и фактурой, не оставляла без внимания ни один пригожий лоскуток материи. Школьная директриса чуть не упала в обморок, когда увидела техничку в самолично пошитой блузке из остатков нового оконного тюля ее кабинета и косоватой жилетке из бархатных гардин, приобретенных по тому же случаю! Помимо прочей красоты на жидковатых, но пламенно ярких волосах технички Зюкиной (подкрашенных н а т у р а л ь н о й иранской хной), гордо, фантастическим пропеллером топорщился бант– розочка, изобретенный Симой из каймы директорского ламбрекена. (Бантики, розочки, жилетки, иранская хна и плиссированные юбки вообще являлись главной фишкой Серафимы Анатольевны.)

…В Москве жара который день стояла. Вынужденное безделье летних каникул Серафима решила заполнить вывязыванием умопомрачительной накидки для дивана. Употребить в дело два давно распущенных на нитки древних свитера ядовитых синтетических расцветок, один подаренный соседкой моток пушащегося люрекса, подсевшие от стирки китайские рейтузы дивно фиолетового цвета.

До двадцать третьего июня работа продвигалась лихо: весь световой день Серафима Анатольевна сидела у окна, крючок легко порхал в умелых пальцах…

С двадцать третьего июня умопомрачительные дырчатые розочки были позабыты, позаброшены. В тот день Серафима Анатольевна, словно впервые увидела Ярослава Филимоновича Зайцева. Знакомого с малолетства соседа по дому, проживающего в крайнем подъезде.

На моменте проживания Зюкиной и Зайцева по определенному адресу следует остановиться подробнее. Вытянутый трехэтажный дом, куда с рождения была прописана Сима Зюкина, находился в самом центре российской столицы. Запрятанный за старинными каменными домами, он располагался в тиши и сумраке огромных тополей. К нему давно присматривались московские риэлтеры, градостроители и прочий респектабельный народ. Но по причине дряхлости коммуникаций и трудности прокладки оных в историческом центре Москвы, на дом облизывались, но практически не трогали. Дом обходили стороной даже ремонтные службы.

Ярослав Зайцев обретался в угловой однокомнатной квартирке с проваленными полами, за засиженными мухами немытыми окнами. Когда-то, на заре беспечной юности Симина матушка намекала доченьке: «Не плохо бы, Сима, присмотреться к Ярику… Хороший паренек. Спокойный, однокомнатный, непьющий…»

Серафима, у которой идея «нетривиально выделяться» только-только набирала обороты в виде взбитой в пену шестимесячной завивки и ажурных гольфиков, надменно морщила умеренно конопатый нос: «Фи, мама! Вы с ума сошли! Ярик?!.. Хотите, чтобы ваша дочь всю жизнь угробила на однокомнатного недомерка в очках, сандалиях и мятых брюках?!.. Нет, – Сима гордо поднимала острый подбородок, – вы плохо знаете свою дочь, мамуля! Она себя еще покажет!»

Тридцать с лишним прожитых далее лет показали – матушка была права. Принцы проходили мимо Симы. Зато однажды летом под окном пожилой девицы Зюкиной прошел Ярик в начищенных штиблетах и костюме в тонкую полоску.

Обычно затрапезный мятый Ярик был гладко выбрит и щеголеват. Вялые безжизненные губы сурово, мужественно сомкнуты, походка изменилась до неузнаваемости!

Серафима отложила на подоконник крючок и пряжу, помотала головой, глаза протерла кулаками. Высунулась из раскрытого окна почти по пояс…

Ошибки не было, глаза не подвели. Сутулый д ж е н т л ь м е н в костюме и штиблетах проследовал к подъезду Ярослава Филимоновича.