Текст книги "Рабочие будни строителей пирамид (СИ)"

Автор книги: Алексей Березин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

II

Блистающая начищенной медью ладья Ра прошла уже три четверти своего пути к горизонту, когда они начали спускаться со стен недостроенного Дома Вечности. Тети едва держался на ногах, а Нефру-ра был еще бодр.

– Укрепи свои мышцы, – говорил он Тети. – Ты разленился и отвык от ходьбы, пока ходил в Суин и обратно. В твои годы полагается быть крепким, как гранитные плиты, что ты переписываешь в своих папирусах, а не нежным, как этот самый папирус!

– Я писец, а не строитель, – отвечал Тети. – У меня должны быть сильными пальцы, чтобы держать стило, а вовсе не ноги и тело.

– Ты же молод, – возражал ему Нефру-ра. – Когда ты женишься, жена спросит тебя: что это, мягкое, как свиток папируса, там, где должна быть гранитная колонна? И что ты ей скажешь – «Зато у меня сильные пальцы»?..

Тети только слабо смеялся и разводил руками.

Спускаясь но наклонной насыпи с южной стены, Тети указал на плоские крыши городка, высвеченные солнцем.

– Смотри, Неф, как красиво.

– Я вижу эту красоту много раз в день, – отмахнулся Нефру-ра.

– По дороге от пристани я подумал, что отсюда, с высоты Дома Вечности, можно играть людьми в сенет, там, на крышах городка.

Нефру-ра мельком взглянул на крыши и усмехнулся, но ничего не ответил.

На улицах городка строителей было уже многолюдно и шумно. Со стройки вернулись еще далеко не все рабочие, но Нефру-ра и Тети приходилось буквально проталкиваться сквозь толпы работяг. Наконец они пришли к дому Нефру-ра.

Дом стоял у самой окраины городка, чуть в стороне от суеты и толчеи узких улиц. Двухэтажный, он возвышался над лачужками простых рабочих и крестьян, словно маленький дворец.

– Ти-фер! – позвал Нефру-ра, входя в дом. – Ти-фер!

Из комнат вышла маленькая служанка, за ней следом бежала пестрая кошка. Служанка бросила испуганный взгляд на Тети и отступила на шаг. Потом все же поклонилась и сказала:

– Госпожа Ти-фер ушла в пекарню за свежими хлебами, господин, – и опять опасливо покосилась на Тети.

Служанка была из страны Куш, чернокожая, с блестящими пронзительно белыми белками глаз и такими же белыми зубами. Говорила она со смешным акцентом, услышав который, Тети непроизвольно хихикнул. Нефру-ра не обратил на это внимания.

– Ужин готов, Касу? Наш гость устал и голоден.

– Нет еще господин… – еще один испуганный взгляд в сторону Тети. – Простите, господин, вы вернулись раньше обычного. Мясо еще тушится, и хлеба нет…

– Хорошо, мы подождем, – Нефру-ра махнул ей рукой. – Возвращайся на кухню, Касу. Хотя нет, постой, сначала принеси нам пива и фиников. Мы поднимемся в верхнюю комнату.

Девочка кивнула и убежала. Нефру-ра увел гостя по лестнице во второй этаж. Там они сели за стол, придвинув к нему низкие деревянные лавочки, расписанные красными узорами. Потом Касу принесла им блюдо с финиками и пиво в кувшине, высокие глиняные кружки, да еще несколько кусков холодной жареной рыбы с луком. Тети тотчас ухватил кусок рыбы и принялся жевать.

– Я голоден, как шакал, – признался он.

– Скоро вернется Ти-фер, – виновато сказал Нефру-ра, – и мы поужинаем как следует.

– Все в порядке, – заверил его Тети. Рот его был полон рыбы, и у него получилось что-то вроде: «Сё в ояфке».

Нефру-ра покачал головой и перевел взгляд на окно.

Солнце ярко освещало недостроенную пирамиду, отсюда больше похожую на пенек обломанного зуба. С южной и восточной стороны она почти полностью скрывалась под пологой песчаной насыпью, по которой наверх втаскивали плиты. Восточная сторона насыпи казалась почти черной – на нее ложилась тень Величайшей пирамиды.

Величайшей.

Нефру-ра вздохнул. Тети проследил направление его взгляда.

– Даже дома не можешь перестать думать о работе, а, Неф? – спросил он.

– Дома? – переспросил Нефру-ра. – Дома?..

Он налил себе пива из кувшина, сунул в рот финик, прожевал, выплюнул косточку. На лбу его пролегла морщинка.

– Дома, говоришь ты, – снова повторил он. – Нет, нет, это не так. Мой дом в Инбу-Хедж, в городе Белых Стен. Там моя мастерская, там я жил настоящей жизнью. Здесь у меня – работа, и только.

– «Дом там, куда стремится сердце твое», – нараспев продекламировал Тети. – Разве сердце твое не устремлено к Дому Вечности?.. Боги, да ты ведь строишь Величайшую пирамиду!

– Не величайшую.

– Что? – удивился Тети.

– Она не величайшая, – тихо ответил Нефру-ра. – Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Но позволь, ведь всем известно, что царь сказал…

Нефру-ра не сумел сдержать нервный смешок.

– А что сказал царь?.. Что он построит величайшую из пирамид? Да, сказал. И я могу сказать: «Смотри, Тети, солнце – черное!» Разве станет от этого солнце черным? И разве станет море Великой Зелени[12]12
  Море Великой Зелени – Средиземное море.


[Закрыть] песком, если назвать его морем Песка?

Тети удивленно смотрел на приятеля. Он даже забыл о рыбе – так и держал кусок в руке. Тем временем Нефру-ра продолжал говорить. На лицо его наползла тень, рот кривился, словно архитектор отпил кислого пива, а лоб изрезали морщины.

– Царь – да продлятся его дни! – только и делает, что говорит, – говорил Нефру-ра. – «Я построю величайшую пирамиду», говорит он. Но разве языком строят пирамиды? Разве из слов складывают их? Нет, их складывают из камней. Сколько плит ваша ладья «уронила за борт» в этот рейс?.. Три? А знаешь, сколько таких плит «упало за борт» со всех ладей за все годы, что строится пирамида?.. Ты не знаешь? А я знаю. Сказать тебе?

Тети неуверенно кивнул.

– Много, – махнул рукой Нефру-ра. – В каждом септе и в каждом городе сидит управитель, который обкрадывает царя, ежедневно, ежечасно обкрадывает. Царь говорит: «Я построю, я сделаю, я совершу!» А как строить, если твои собственные слуги воруют у тебя?

Тети налил себе пива в кружку и отпил, не отрывая взгляда от возбужденного Нефру-ра, покрасневшего и размахивавшего руками над столом.

– Вот представь себе, Тети, представь: у тебя дюжина рабов, сильных и крепких. Ты говоришь им: вспашите поле и засейте горохом и бобами. Ты даешь им горох и бобы на посев и говоришь себе: «У меня будет знатный урожай в этом году!» Но если твои рабы пойдут и сделают себе кашу из твоего гороха и твоих бобов и съедят ее, вместо того, чтобы засеять поле – какой урожай ты получишь, скажи мне? Ответь?

Тети пожал плечами.

– Никакого?

– Конечно! Ты не получишь ни единого стручка. Но ты можешь проследить за своими слугами, чтобы они поступали, как им сказано. А царь не может уследить за всеми. Управители, чиновники, начальники, жрецы, воеводы – число их равно песчинкам в пустыне! Они знают, что царь далеко и ничего не может им сделать. Они не страшатся наказаний и строят себе мастабы из краденых камней, а на стенах их пишут: «Я не обманывал и не воровал и не совершал никакого зла, я чист, я чист, я чист!»

Нефру-ра умолк, взял с блюда еще один финик, но есть не стал – просто молча вертел в пальцах и разглядывал, словно искал на нем какие-то письмена, которые дадут ему ответ на сказанные слова. Тети подождал некоторое время, а затем спросил:

– Что же никто не расскажет царю о том, что творят его слуги?

Нефру-ра опять горько усмехнулся.

– Думаешь, он не знает?

– Неужели знает, и ничего не делает?

– А что он может сделать?

– Не знаю, – задумался Тети. – К примеру, приставить к каждому управителю своего надсмотрщика, чтоб тот докладывал ему обо всех нарушениях…

– А потом к каждому надсмотрщику – другого надсмотрщика, присматривать за первым, чтоб тот не начал красть? А ко второму – третьего, чтобы и этот не проворовался?

Тети открыл было рот, но сразу закрыл. Нефру-ра продолжил:

– И знаешь, друг мой Тети, все это было бы еще пустяками. Ну, украли камень – привезем другой, ничего. Но кто станет укладывать камни в стены, кто станет возводить Дом Вечности? Ведь для этого нужны архитекторы, а я уже говорил тебе, чего стоят нынешние горе-архитекторы. Вот Шепсес стар; скоро придется заменить его кем-то, но кем? Я учился у Джедефра одиннадцать лет, чтобы иметь честь назваться архитектором. А нынче жрецы и знать приходят с богатыми подарками к царю или к визирю и просят: «Сделай моего сына архитектором!» или «Сделай моего сына управляющим казной!» Но ведь невежду как ни назови – он останется невеждой.

Ногтями Нефру-ра разодрал финик на кусочки, и теперь вертел в пальцах косточку.

– Неладно что-то в царстве Кеми[13]13
  Кеми – древнее самоназвание Египта.


[Закрыть]. Словно ладья с дырой в днище, через которую течет вода, а кормчий лишь делает вид, что все в порядке. А между тем, еще немного, и гребцы, и сам кормчий пойдут на корм крокодилам, – сказал Нефру-ра, и чуть помедлив, объяснил: – Кеми – наша общая ладья, и мы все на ней гребцы. А царь – наш кормчий.

– Но разве царь не заботится о нас? Ему ведь лучше знать, что лучше для Кеми, а что хуже, – сказал Тети.

– И в чем же его забота? – сказал Нефру-ра. – Думаешь, не видит он, что все вокруг заливает вода, и крокодилы уже предвкушают свой скорый обед? И вот, вместо того, чтобы пристать к берегу и починить ладью, он лишь приказывает нам грести усерднее, а сам веселит свое сердце вином и танцами.

– Неф, ты говоришь плохие вещи, – тихо промолвил Тети.

– Плохие? – удивился Нефру-ра или только сделал вид, что удивился. – Да разве правда может быть плохой или хорошей? Да будет Маат мне свидетелем, правда – всегда правда. Разве лгут о том, что царь каждый день и каждую ночь пьет вино и занимается распутством и увеселениями, и все ночи напролет горят у него огни во дворце, словно бы хочет он прожить две жизни за одну жизнь? Боги, да одна наша бригада, что под началом Шепсеса, взяла себе название «Мен-Кау-Ра пьяница»!

Тети промолчал.

– Вот и ответ тебе на вопрос, почему воруют слуги царя: потому что царю все равно, что происходит за пределами его дворца. Когда Хуфу строил свой Дом Вечности, никто не смел украсть и песчинку из пустыни.

– Хуфу был тираном, – тихо, но настойчиво сказал Тети. – Говорят, люди умирали на этой стройке, словно мухи. Говорят, камни в его Доме Вечности скреплены не известью, а кровью.

– Что за чушь, – сказал Нефру-ра.

– А еще я слышал… – Тети замялся. – Я слышал, что он потратил все свои сокровища на постройку пирамиды, и ему пришлось продать собственную дочь, принцессу Мерес-анх, в публичный дом, чтобы закончить стройку.

Нефру-ра отмахнулся.

– Нелепая сказка. Нынче многие ругают Хуфу, словно ужасного злодея. Но разве не Хуфу построил города вдоль Хапи и приказал основать многие поселения? Разве не он возвел десятки храмов? И разве не Хуфу прогнал дикие племена хабиру с наших северных рубежей? Разве не Хуфу проложил путь до Суина, откуда ты привез сегодня гранит, Тети? Разве все это сделал не Хуфу? Но обо всем этом забыли теперь. Вместо этого про Хуфу рассказывают ложь и небылицы. Хуфу – злодей, Хуфу – тиран!.. Да, Хуфу рубил руки за воровство! Но в Кеми строились города и храмы при Хуфу, а кроме того, еще и построена была наибольшая из пирамид. Разве не ее ты увидел первой со своей ладьи сегодня утром?..

– Пусть так, но ведь вы построите еще большую пирамиду!

– Нет, Тети, не построим. Величайшая пирамида лишь на словах Величайшая. На деле же она будет наименьшей из всех, что возведены здесь. Я ведь уже сказал тебе: ты можешь назвать воду песком, но от этого море не обернется пустыней.

Тети был потрясен.

– Это не укладывается у меня в голове, Неф, – признался он. – Ты говоришь странные и пугающие вещи.

Нефру-ра пожал плечами.

– Я сказал, а ты слышал, Тети. Мы не строим больше городов. На северных рубежах нас опять теснят хабиру. Всякий власть имущий крадет у народа и у царя. Так зачем Кеми сейчас величайшая пирамида? Разве пирамида нужна нам?.. Разве огромная куча камней – это единственное, чего недостает народу Кеми?..

– Куча камней? – переспросил Тети.

– А разве нет? – тихо спросил Нефру-ра. – Мы просто складываем один камень на другой, подобно тому, как это делает, играя, мальчишка. Вот только мы делаем это не ради игры. Мы тратим силы наших мускулов и горы золота на то, чтобы сложить ее. А ради чего это все? Да просто ради того, чтобы у царя была его собственная куча камней, не хуже, чем у его отца и деда.

– О чем ты говоришь, Неф? Как можно так говорить о Доме Вечности! Это же великое чудо под небом! Посмотри на нее, посмотри на две старшие пирамиды! Они простоят тысячи лет!

– Конечно простоят, Сетх их подери! – воскликнул Нефру-ра. – Ведь это же – огромная! – куча! – камней! Что с ними сделается?

– Неф, – в ужасе прошептал Тети. – Неф, очнись, ведь ты богохульствуешь!

– А ты донесешь?

– Нет, конечно! Как ты можешь… Но все же…

– Тогда послушай еще кое-что. Посмотри вокруг, посмотри на эти лачуги, эту грязь, вонючие циновки, в которых живут вши. На грязные горшки, на оборванных детей. Ты ведь видел все это сегодня в городке строителей?.. Видел? А ведь строители живут хорошо по сравнению с другими!

Тети промолчал. Нефру-ра тяжело поднялся со скамеечки и подошел к окну. Солнце осветило его лицо, и в этом красном вечернем свете Нефру-ра вдруг показался Тети очень старым и печальным.

– А посмотри на меня, – негромко продолжал Нефру-ра. – Я учился у самого Джедефра! Того Джедефра, что возводил храмы в Инбу-Хедж, того, кто отстроил целые улицы в славном городе Белых Стен. И что я делаю сейчас?

Тети едва заметно покачал головой. Нефру-ра, заметив этот жест, указал рукой на основание пирамиды, видневшееся за окном.

– Я складываю камни! – воскликнул архитектор. – Я складываю камни в огромную, будь она проклята, кучу камней! В то время как мой народ живет в жалких хижинах из необожженной глины и спит в грязи, как крокодилы. Разве не мог царь приказать построить города и дома для них? Но у царя есть свой дом, красивый и большой, с белыми стенами, а другие дома его не интересуют. Он пьет вино и не думает о тех, кто пьет воду из Хапи. Он ест мясо и не думает о тех, кто ест один лук. Он живет свою жизнь, подобную двум жизням, а вокруг него умирает его страна!

Нефру-ра перевел дух и снова заговорил, уже тише и медленней:

– Мы строим Дом Вечности не для царя, Тети. Мы строим его для всего Кеми. Мы хороним его под этой громадой из камня и покрываем сверху розовым суинским гранитом, чтобы было красивее. Так как же мне гордиться тем, что я – царский архитектор, если хороню свою страну? Как я могу считать это место своим домом, если оно – гроб моему народу?

Тети молчал.

– Там, на стройке, ты сказал мне, что городок строителей напоминает тебе доску для игры в сенет, – очень тихо сказал Нефру-ра. – Знаешь, друг мой Тети… Мне иногда кажется, что кто-то и в самом деле играет нами в сенет или какую-то другую, более сложную игру. Только доска для игры – вся страна Кеми, и фигур на ней тысячи. И знаешь… Тот, кто играет нами – проигрывает свою партию.

Тети помолчал, потом признался:

– Мне страшно от твоих слов.

– Прости, – сказал Нефру-ра. – Прости, друг. Я не хотел испугать тебя.

Он помолчал несколько мгновений, а затем сказал:

– Ти-фер пришла.

Действительно, внизу, на лестнице, послышались шаги, а потом в комнату вошла Ти-фер.

– Я слышала, вы спорите, – улыбнулась она. – Так ты развлекаешь гостя, Нефер-неф?

Нефру-ра слабо улыбнулся, услышав это ласковое прозвище.

– Здравствуй, Тети, – сказала Ти-фер. – Рада видеть тебя снова у нас в гостях.

Тети неловко поднялся, чуть не опрокинув столик, поклонился хозяйке дома.

– И я рад видеть тебя, госпожа Ти-фер, – ответил он.

За спиной Ти-фер появилась черная тень – Касу, державшая в руках деревянный поднос, на котором дымилась большая миска с мясом и овощами и лежали куски свежего хлеба. Девочка вошла в комнату и поставила поднос на стол, а затем молча удалилась.

– Давайте есть, – сказала Ти-фер. – А потом мы сыграем в сенет. Надеюсь, Тети, ты не разучился играть за время плавания?.. Мой муж хороший архитектор, но плохой игрок.

Тети улыбнулся.

– Вот увидишь, госпожа, – сказал он. – На этот раз я выиграю у тебя.

– Посмотрим, – засмеялась Ти-фер.

Тети взглянул на Нефру-ра, по прежнему стоявшего у окна, и увидел, как тот смотрит на жену. В глазах архитектора первый раз за вечер загорелись теплые искры, и лицо, изрезанное морщинами, уже больше не казалось таким старым и печальным.

Потом архитектор сел, и все трое принялись за трапезу.

Солнце заглядывало в окно, освещало выбеленную стену и потолок, а за окном, огненно-красные с запада и черные на востоке, высились пирамиды – две, покрытые блистающим белым известняком, и третья, недостроенная, похожая на обломок зуба. Кое-где в городке строителей уже разжигали костры и рабочие заводили песни, залетавшие в окно с улиц вместе с прохладным вечерним ветерком.

Солнце – как и все Древнее Царство – медленно близилось к закату.