Текст книги "Катастрофа бронзового века"

Автор книги: Алексей Анпилогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

И, если о родине шерденов нам практически ничего не известно, то об их «подельниках» ликийцах (лукка) нам известно более чем достаточно. Эти ребята не просто жили морем, они даже хоронили себя в каменных лодках:

Накройте меня лодкой. И – якорь мне в задницу!

Сейчас множество саркофагов древних ликийцев[6]6
  Ликия (греч. Λυκία, лат. Lycia, ликийск. Trmmis) – в древности страна на юге Малой Азии, находилась на территории современных турецких провинций Анталья и Мугла.
  На протяжении первого тысячелетии до н. э. отличалась самобытной культурой: языком, письменностью, архитектурой. Была завоевана последовательно – персами, Александром Великим, римлянами и турками. Длительно сохраняла автономию, входя в состав античных империй.
  Карта с указанием местонахождения Ликии в Малой Азии.


[Закрыть] можно увидет в окресностях затопленного в результате землетрясения города Кекова, расположенного возле горячо любимого русскими туристами турецкого курорта Анталия.

Причём, что интересно, буквально в 20 километрах от Кекова, в столь же древнем городе Мира можно встретить уже совершенно другие погребальные камеры иных, «сухопутных» ликийцев. Таким образом, Киликия (Ликия) была расположена в аккурат между зонами влияния Ахайи (Микенской цивилизации) и Хеттской Империи. Раковая опухоль, позднее погубившая Бронзовый век, вызрела в центре цивилизованного мира поздней бронзы. Но иммунитет цивилизации уже не смог с ней совладать – и, уже через 70 лет опухоль начнёт выбрасывать жуткие метастазы.

Пока же Рамзес II, только что «вступивший в должность фараона» встречает шерденов и лукка в Дельте. Египтяне, никогда особо не отличавшиеся наличием сильного флота, всегда предпочитали подождать, пока их «водоплавающие» враги выйдут на сушу и уже там ударить по ним всей мощью своей слабой, но многочисленной пехоты. Так случилось и на этот раз. Шердены и лукка легко были обращены в бегство, опрокинуты в море и, частично, пленены. И вот здесь начинается самое интересное. Внезапно, после победы в Дельте, Рамзес II набирает из шерденов свою личную охрану. Судя по всему – эти ребята жили не только морем, но и профессиональной войной. Интересно здесь другое – среди египтян, которых, как мы помним, в тот момент было чуть ли не 5 миллионов, почему-то не нашлось достойных воинов, чтобы охранять фараона.

А это, как мы помним, всегда очень недобрый признак.

Часть 4. Отлив опускает все лодки

Хорошо известна крылатая фраза экономической теории: «Прилив поднимает все лодки». В самом деле, говоря о повышательной волне экономического цикла, мы часто употребляем слова «бум», «ажиотаж», «лихорадка» и даже «взрыв».

Именно так люди, оказавшиеся современниками повышательной волны, называют явления экономического и социального роста – тучные и сытные года, когда положительная тенденция в климате, технологии, демографии, экономике и доступных ресурсах позволяет миру быть «сегодня богаче, чем вчера, а завтра – богаче, чем сегодня».

Однако метафора «взрыва» уже сама по себе задаёт пределы роста. Невозможно расти по экспоненте вечно – рано или поздно параметр, вроде бы являющийся в начале процесса несущественным, вдруг оказывается определяющим и ограничивающим рост.

Помните грузовики землян из «Аватара» Камерона?

Казалось бы – чего проще? Взяли наш обычный, современный самый большой грузовик – да и увеличили его геометрически всего лишь раза в два.

А вот и нет. Если бы это можно было сделать так просто – инженеры бы это уже сделали. А не делают они этого по простой причине – на такой размер и такую массу, как в «Аватаре», давление в шинах такого карьерного гиганта должно превысить все мыслимые пределы прочности любой, самой армированной резины, а любой острый камушек станет приговором для такой супердорогой и сверхтехнологичной покрышки. Ну и максимальный размер шины тоже не поднимешь, о чём стоит помнить.

Вот и ограничили максимальный размер карьерного самосвала исходя из требований по его пневматическим покрышкам, а замечательный «Terex Titan 33–19» с его впечатляющей грузоподъёмностью в 320 тонн так и остался экспериментальным и единственным образцом.

Поэтому, возвращаясь к нашему позднему Бронзовому веку, нам надо найти и понять ту несущественную деталь, которая сломала спину мощному верблюду цивилизации бронзы.

И я предлагаю Вам, как и всегда, свои мысли. Ну – и ссылки на доступные нам факты, если моя реконструкция вас в чём-то не устроит.

Во-первых, решим для себя, какую роль в нашей истории могут сыграть армии хеттов и фараона, микенские дворцы, финикийские корабли, фиванские жрецы, золотые рудники Нубии или медные копи Крита?

Многие читатели, возможно, будут долго доказывать преимущества одних видов оружия перед другими и особенности климатических условий разных стран Средиземноморья. И будут, безусловно, правы.

Да, Древний Египет, наряду с Месопотамией, был основным поставщиков зерна для глобального рынка Восточного Средиземноморья. Да, хетты были «держателями патента» на примитивные технологии получения и обработки кричного железа (разница в температуре от бронзового процесса вроде бы и незначительная – всего-то около 200–300 °C, но эти градусы были очень важны!). Да, микенские греки и финикийцы – безусловные «глобалисты» того времени, которые обеспечивали Бронзовый мир столь необходимым для него оловом.

Однако наиболее важен факт наличия столь разноплановых «специализаций», как таковых. Ведь он, на самом деле, показывает избыточность мира поздней бронзы по основному энергетическому ресурсу. Прилив тогда «поднимал все лодки». И это был прилив пищи, прилив зерна, которое в избытке производилось тогда на полях Египта Нового Царства и Месопотамии.

Поясню это на простом примере. Многие виды деятельности человека для производящей экономики, вообще-то, являются совершенно бесполезными. Например, таковым видом деятельности являлось и является добыча золота.

Золото, даже в настоящее время, как материал или промышленный металл, имеет очень ограниченное использование. Контакты микросхем, пожалуй, единственное разумное применение этого металла. Всё остальное – не более чем наше собственное гиперболизированное отношение к этому металлу, как к некой сверхценности.

Да, золото издревле являлось платёжным средством. Но – раба или надсмотрщика на золотых приисках Нубии или Фракии надо было кормить, поить и охранять. Те же проблемы возникали и на серебряных копях Аттики.

При этом, подчеркну это ещё раз – никакого полезного использования в древности данные металлы не имели. То есть добыча золота и серебра какой-либо из стран Восточного Средиземноморья лишь показывала их собственную возможность кормить и содержать армию золотодобытчиков и давало этим странам принципиальный вариант покупки чего либо, опять-таки производимого с излишками, у своих соседей.

То есть, если медь позволяла поднять производительность труда земледельца, лесоруба или кораблестроителя, если бронза обеспечивала эффективность воина, то ни золото, ни серебро никакой производственной функции в древности не несло. Красивые безделушки – и не более.

Поэтому история расцвета и упадка рудников Нубии (а египетское слово NeBu и обозначало золото) – это и есть история расцвета и упадка Египта и, шире того, всего Восточного Средиземноморья. Просто золотые рудники, как и любой верхний уровень пирамиды, оказались наименее устойчивы к резким изменениям на нижних уровнях.

Ведь в Бронзовом веке выбор первичных источников энергии у человечества был очень невелик – по сути дела это была мускульная сила самих людей, несколько простейших «усилителей» из числа одомашненных животных (об особенностях этих «усилителей» даже по сравнению с римским временем – чуть ниже), энергия ветра в морских путешествиях (что сыграет злую шутку с Империями) и энергия горящего дерева в металлургии.

И, конечно же, кроме всего этого была ещё первичная солнечная энергия, которая обеспечивала через земледелие энергией и людей, и домашних животных. И именно земледелие держало на своих плечах всю пирамиду цивилизации Бронзового века.

Что же происходило в далёкой от Средиземноморья Нубии на протяжении всего II тысячелетия до н. э.? Если вы помните, с 1850 года до н. э вплоть до 1200 года до н. э. в Европе шла мощная повышательная волна температурного цикла, пока около 1200 года до н. э. не случилось «событие Бонда № 2» и температурный тренд развернулся на противоположный.

Нубия очень чётко, вместе со всей инфраструктурой добычи «презренного металла» следует за этим повышательным трендом. Положительная обратная связь «температура-осадки-урожаи-зерно-энергия-люди» спокойно поднимает и утлую лодку Нубии. Однако, уже правление Рамзеса II (Великого) – это пик добычи золота в Нубии. Учитывая масштабность добычи золота в Нубии в египетское время и пустынные условия Нубии – развитие и упадок добычи золота в Нубии определяется достаточно просто, исключительно по датировке найденных следов древних копей.

Причём речь шла не о том, что золото в Нубии закончилось (его там добывали и арабы много позднее), а о том, что Египет уже в царствование Рамзеса Великого уже не мог поддерживать всю инфраструктуру золотодобычи в Нубии. Поскольку единственным золотодобытчиком на территории Нубии был Египет – проблемы с добычей золота в Нубии чётко говорили о проблеме с зерном в Египте. На земледельцев, писарей, воинов и ремесленников зерна ещё хватало, а на золотые копи – уже нет.

Напомню, что температурная волна ещё шла вверх. Числитель (производство зерна) объективно должен был расти. Однако – зерна стало не хватать. Математически можно понять, что в этом случае надо смотреть на знаменатель. Людей просто стало больше. Причём в какой-то момент (судя по всему – именно в «золотой век» поздней бронзы) рост народонаселения оторвался от роста производства зерна. В общем, старый лозунг «плодитесь и размножайтесь» в очередной раз сыграл плохую шутку с человечеством.

Первыми от таких изменений ожидаемо пострадали окраины цивилизованного мира и цивилизации, производившие «товары длительного пользования» тогдашней экономики. Египтянам можно было отсрочить модернизацию армии современным оружием или свернуть золотодобычу в Нубии.

В случае же хеттов, несмотря на их меньшую, нежели у Египта численность населения, вопрос продовольственного обеспечения стоял гораздо острее. И в этом отношении хетты очень зависели от обмена своих высокотехнологичных изделий из железа и продукции бронзы с вассального им Кипра на зерно Египта.

Аналогичные взаимные зависимости были у финикийских торговцев и микенских греков, контролировавших потоки олова. Древняя глобализация позволила многим средиземноморским народам подняться на небывалую вершину в своём развитии, но она же и поставила их в критическую зависимость и друг от друга и от основного энергетического ресурса того времени – зерна. Поэтому вопрос падения всей пирамиды оказался завязан лишь на то, сколь долго Египет сможет вносить свою растущую лепту в котёл глобализации и насколько население Восточного Средиземноморья будет соответствовать размеру пирамиды, которую можно будет выстроить на этом ресурсе.

Первые собщения о голоде в Хеттской Империи относятся уже к 1250–1230 г. до н. э. во времена правления хеттского царя Тудхалия IV[7]7
  Тудхалия IV (V) (хет. Тутхалияс), Хешми-Шаррума – царь Хеттского царства, правил приблизительно в 1250–1230 годах до н. э. Сын Хаттусилиса III.


[Закрыть], за пятьдесят лет до начала «События Бонда».

Одновременно с первыми признаками катастрофического состояния державы хеттов происходят и непонятные, но тревожные события в Ахайе (Аххияве). Так, табличка дипломатической переписки[8]8
  Богазкёйский архив – собрание текстов, обнаруженных на месте столицы Хеттского государства, города Хаттусас (ныне Богазкёй в Турции). При раскопках археологами обнаружено свыше 14 тысяч клинописных текстов на глиняных табличках II тыс. до н. э. Это один из древнейших государственных (царских) архивов; он даёт наиболее полные представления о Хеттском царстве и его обитателях.


[Закрыть], найденная при раскопках столицы хеттов Хаттусы содержит следующий отрывок из договора между Тудхалией IV и царем Амурру:

«…цари, равные мне в достоинстве: царь Египта, царь Вавилона, царь Ассирии и царь Аххиявы».

При этом слова «и царь Аххиявы» были стерты позднее, но прочесть их все же удалось. Едва ли писцу пришло бы в голову вставить в этот перечень царя Аххиявы, если бы в то время эта страна действительно не входила в число великих держав, а то, что слова эти впоследствии были вымараны, свидетельствует о том, что Микенская Греция ещё до падения державы хеттов и гораздо раннее нападения второй волны «народов моря» на Египет внезапно погружается в мрак анархии.

Многие ранние исследования связывают анархию, которая поглотила Микенскую Грецию, с нашествием северных варварских племён – дорийцев. Однако, новейшие исследования и детальные исследования обнаруженных в ХХ веке записей греческих городов-государств того времени демонстрируют совершенно иную картину.

Как видите – цивилизация Микенской Греции в основном островная, а континентальная часть её отделена от севера Греции узким Коринфским перешейком. То есть у сухопутных варваров-дорийцев, по сути дела, не было бы шансов против микенских греков, которые освоили мореплавание давным давно.

Да, дорийцы в итоге захватывают Пелопоннес. Но происходит этот последний акт драмы лишь около 1200 года до н. э.! А пока, на табличках, раскопанных в пелопоннесском Пилосе, мы читаем, что вторжение ждут со стороны моря и жители города спешно укрепляют побережье. Первый слой массовых разрушений микенских городов датирован около 1230 г. до н. э.. В Египте, напомню, всё ещё пик могущества, там правит Рамзес II, прозванный впоследствии Великим. А в Греции уже бушует необъявленная война всех против всех, у хеттов – постоянный голод.

Элиты начинают «что-то подозревать», но пока ещё перед глазами у всех – последняя великая битва при Кадеше и «вечный мир» для всех народов. Вот она, последняя битва «по правилам», в которой 25 лет тому Рамзес II «сыграл вничью» с царём хеттов Мутавалли II:

Ровный строй боевых колесниц, марширующие колонны простых египтян-пехотинцев, наёмной пехоты шерденов и других «народов моря». Фараон в железных доспехах на боевой колеснице в тесном строю этих «танков бронзового века» атакует врагов…

Уже через 50 лет война будет выглядеть совершенно по иному:

Кровавая и тесная свалка двух армий в камышах египетской Дельты. Колесница в стороне, фараон Рамзес III сам командует лучниками. Большие парусные суда «народов моря» атакованы «москитным флотом» египтян. Длинные дорийские мечи филистимлян, шерденов и экуэш крошат египетскую пехоту, египетские стрелы проникают в щели панцирей северян. Битва без правил, битва без победителей.

Вы всё ещё верите в золото и его роль в судьбах мира?

«Всё моё», – сказало злато;

«Всё моё», – сказал булат.

«Всё куплю», – сказало злато;

«Всё возьму», – сказал булат.

В 1230 году до н. э. купить в Восточном Средиземноморье уже нечего – никто не продаст. Забрать что-то можно только у слабых – ведь сильные уже ничего не отдадут.

Наступает время падальщиков. Время, во время которого очень трудно даже сохранить то, что ты имеешь. Час Быка, когда до рассвета новой эры – ещё целых четыре столетия.

Не радуйтесь высоким ценам на нефть. Не уповайте только на силу русского оружия. Без силы духа, без силы нового мирового проекта для всех и для каждого – это всё не более значимо, чем зерно, плодородная пойма, громадная армия и большое население Египта времён конца Нового Царства.

В глобальном мире хаос не получится удержать в отведенных кем-то ему тесных рамках. Его надо победить его собственном логове. Иначе – он рано или поздно появится у твоих границ – сильный, злой и голодный. А вот тогда уже надо будет отставлять в сторону колесницу, спешиваться и самому браться за лук.

Часть 5. Последний довод королей

В предпоследней части рассказа о Катастрофе Бронзового века у нас будет оружие. Потому что именно оружие выходит на сцену мировой истории, когда все остальные аргументы уже исчерпаны. Ведь недаром оружие и шире того – войну, всегда называли «Последним доводом королей» (Ultima Ratio Regnum).

«Если состязание в гонке вооружений затянется, потребуются такие материальные издержки, которые либо заставят нас пойти на войну, либо ввести у нас диктаторское правление»

Дуайт Эйзенхауэр, 1953 год.

В Древнем Египте или Хеттской Державе правителям вводить диктаторское правление было бессмысленно – оно там и так уже существовало по жизни. Поэтому – война была для них единственным возможным и привычным выходом.

Чем же воевали в Бронзовом веке? Надо сказать, что «царица полей»-пехота тогда была, как никогда голозада и незащищена. А конница вообще отсутствовала, как класс войск, в силу того, что ни нормальную упряжь, ни современное седло, ни тем более – стремена тогда ещё не изобрели.

Поэтому – пройдёмся по тогдашним военным технологиям более подробно.

Основным родом войск в Древнем Египте времён Древнего, Среднего и Нового Царства являлась пехота. Кроме того, надо сказать, что в Древнем и Среднем Царстве пехота вообще являлась единственным родом войск.

Считается, что первые лошади были завезены в Древний Египет лишь гиксосами – кочевыми племенами из Азии, которые вторгались в Египет около 1700 или около 1710 г. до н. э. В ходе раскопок древнеегипетской крепости Бухан в Северной Нубии в слоях, датируемых эпохой Среднего Царства (приблизительно 1675 г. до н. э.) был обнаружен первый и наиболее древний лошадиный скелет. Пока это лишь единичная находка; повсеместное же распространение лошади на территории Египта произошло в годы владычества гиксосов, длившегося более 100 лет. Последние привнесли с собой в Египет и боевые колесницы – которые, в египетско-гиксосском варианте представляли из себя двухколесные повозки, запряженные парами лошадей.

По-поводу упряжи древнеегипетских лошадей и других лошадей бронзового века мне тоже надо рассказать вам отдельно. Даже столь тривиальная вроде бы сейчас задача, как лошадиная повозка, была решена в древности отнюдь не сразу.

Вот краткая история лошадиной упряжи:

Первым – и наиболее примитивным способом запрячь лошадь в повозку или в плуг был так называемый ошейник. На рисунке чуть выше он изображён под литерой a.

Ошейник был прост и незатейлив, но у него было один неустранимый недостаток – соединяющие лошадь и повозку (или плуг) ремни в виде плоской ленты обхватывали шею и грудь животного и нагрузка приходилась на верхнюю часть ошейника, над шеею, примерно также, как в ярме, в которое запрягали волов или быков. Эти ремни сильно пережимали грудино-головные мышцы лошади и трахею, что ограничивало её дыхание и снижало тяговое усилие.

Получалось так, что чем сильнее лошадь тянула, тем хуже ей становилось дышать. По этой причине волы были предпочтительнее лошадей для тяжелой работы, так как из-за различий в анатомическом строении с лошадью они не имели такой проблемы. Поэтому, в отличие от лошадей, их можно было запрягать с помощи примитивного ярма, повторяющего по форме ошейник лошади.

Вот изображение такого запряжённого быка на барельефе Среднего Царства:

А вот подробная реконструкция того, как выглядела такая упряжь:

Однако, по очевидным причинам, волы совершенно не подходили для военных действий. Они были медлительны, неуклюжи и пугливы. Поэтому, собственно говоря, Среднее Царство оказалось совершенно неготовым к вторжению гиксосов, использовавших колесницы и пало под их натиском, завершившись более чем 100 летним периодом владычества гиксосов.

Стоит отметить, что использование боевых колесниц никак не отразилось на прогрессе в земледелии. Следующее революционное изменение в лошадиной упряжи – изобретение нагрудного ремня или «подперсья» последовало только во времена Сражающихся Царств в Китае (481–221 до н. э.). К VII веку он стал известен по всей Центральной Азии, а оттуда лишь в VIII веке попал в Европу. То есть, по факту, к моменту крушения эпохи Бронзы лошади почти монопольно использовались в военном деле, а волы и быки – в земледелии.

Волы при этом были по-прежнему медлительны и неторопливы и вопрос освоения «северных территорий», требовавший быстрой весенней вспашки поля с помощью лошадей, и окончательно решённый лишь с изобретением современного лошадиного хомута (и опять – спасибо китайцам), всё ещё отстоял от рассматриваемого периода времени, как минимум, на 2000 лет.

Ни о какой полноценной коннице речь тогда тоже не шла. Вот изображение ассирийского конного всадника того времени:

Эти выглядящие шатко держащимися в седле воины – лучники, и, хотя они вооружены также мечами и щитами, не существует изображений, на которых было бы видно применение этого вооружения в бою, верхом на лошади. На самом же деле эти неловкие конники использовали лошадей только для передвижения, а в бою их сопровождали помощники, которые вели коней и держали их, когда лучники метали стрелы.

То обстоятельство, что эти первые кавалерийские кони изображены в точно такой же упряжи, что и кони для колесниц, вплоть до украшенного орнаментом (и совершенно бесполезного для кавалериста) рассмотренного раннее ошейника, позволяет предположить, что в случае, когда местность была непригодна для использования колесниц, колесничные кони выпрягались, и на них верхом передвигались лучники вместе со своими колесничими и щитоносцами.

Такая проблема, с пересечённой и неудобной для колесниц местностью, случилась у египтян и хеттов под Кадешем, во время последней «битвы по правилам» позднего Бронзового века. Вот описание тех событий:

«Царь хеттов Муваталли, видя, как на противоположном берегу реки гибнут его воины, бросил в бой пятьсот колесниц и четыре тысячи пехотинцев. Но Рамзес лично возглавил атаку. Завязался бой, в котором важную роль играли колесницы.

Так как местность была не слишком ровная, преимущество имели более лёгкие египетские колесницы, к тому же воины, стоящие на них, были вооружены луками, что позволяло поражать врага издалека и избегать лишних передвижений на неровной местности, на которой колесницы могли сломаться.

Лишь немногие хеттские колесницы доехали до отрядов египтян, большинство или сломались, или повернули обратно, или все их экипажи были перестреляны египетскими лучниками. Вскоре на равнине закипел бой уже пеших воинов. Хотя у хеттов были лишь лёгкие пехотинцы и немного оставшихся колесниц, они смогли биться на равных с войском Рамзеса, имевшем в своём составе колесницы, копьеносцев и лёгких пехотинцев. Но хеттское войско было многочисленнее, организованнее и сплочённее, к тому же хетты отличались храбростью и вооружение у них было лучше.

Рамзес отвёл колесницы в тыл, причём стрелки на колесницах расстреливали любого египтянина, смевшего бежать с поля боя. К вечеру обе армии с огромными потерями отступили.»

Более поздние рельефы демонстрируют значительный прогресс в искусстве верховой езды. Теперь используется примитивное седло или подкладка, сам же всадник, уже не босоногий, находится в более естественной и, главное, более устойчивой позе. Лучник теперь передвигается без сопровождения щитоносцев, он настолько уверен в своем искусстве езды, что даже беззаботно бросает уздечку на холку коня, когда целится из лука. К этому времени на изображениях появляются и копьеносцы в защитном снаряжении, некоторые из них имеют на перевязи за спиной короткий лук и колчан. Как лучники, так и копьеносцы вооружены также короткими мечами. Кроме того, следует признать, что такие «опыты с лошадьми» проводили лишь ассирийцы – египтяне и хетты, несмотря на все неудобства, тогда предпочитали всё же пользоваться неудобными, но привычными колесницами.

Однако, до изобретения полноценных стремян кавалерия всё равно оставалась эрзац-войсками и мобильность лошади служила лишь для создания подвижной платформы для лучника. И двигаться, и стрелять одновременно без толкового седла и стремян было практически нереально.

Ведь без стремян, даже в римские времена, кавалерия оставалась лишь вспомогательным видом войск. Более подробно я уже как-то писал об этой проблеме, но вот, если что, гораздо более продвинутый, но всё равно – очень примитивный по современным меркам, римский вариант лошадиной упряжи:

Короче, резюмируя очерк по сухопутным армиям того времени – они были, в целом, плохо вооружены, медлительны и неповоротливы. Пехота, в массе своей, была плохо защищена, а кавалерия ещё не приобрела должной силы для того, чтобы обеспечить решительное преимущество всадника на поле боя.

Кроме того, громадную проблему представляла из себя осада укреплённых крепостей или городов. Осадные орудия, которые были также придуманы ассирийцами, появились тоже уже позже рассматриваемых событий. Вот первое изображение тарана на ассирийском барельефе IX века до нашей эры:

Напомню, от рассматриваемых нами событий этот механизм отстоит, как минимум, на 300 лет вперёд по временной шкале.

Сейчас же любой «уездный царёк», организовавший подведомственных ему рабов и крестьян на строительство простейших стен вокруг подвластного ему города, обрекал даже мощную и организованную армию соседней Мировой Империи на долгую и нудную осаду его цитадели.

Если же укреплённая цитадель ещё и была расположена на острове или на побережье, то осада без морской блокады вообще превращалась в безнадёжное занятие – поскольку всегда находились варианты беспроблемного пополнения запасов оружия, продовольствия и воды.

Поэтому, к началу ХIII века до н. э. на побережье Малой Азии и на островах Эгейского моря, по сути дела, сложилась уникальная ситуация.

Во многих местах этой «серой зоны» Восточного Средиземноморья между Аххиявой и Хеттской Империей возникают мелкие государства и независимые города, зачастую со смешанным населением, номинально – под ахейским или под хеттским главенством, но проводящие на свой страх и риск достаточно независимую экономическую и государственную политику. Впрочем, у большинства приморских политических образований был один весьма существенный недостаток: они не располагали надежной экономической базой, а дававшая им средства к существованию посредническая торговая деятельность могла быть нарушена любой переменой политического или экономического характера, стихийным или климатическим бедствием.

А поскольку здесь не существовало также более реальной политической силы, которая была бы в состоянии поддерживать порядок на море, то в Восточном Средиземноморье стал процветать в крупном масштабе морской разбой, о чем рассказывает и Гомер в своем только отчасти вымышленном повествовании о том, как «Одиссей с дружиной отважных добытчиков поплыл во отдаленный Египет» («Одиссея», XVII.425–426). От такого рода предприятий до разбойничьих нападений на земли других государств, даже намного более сплоченных и могущественных, оставался всего один лишь шаг.

Надо сказать, что вооружение тогдашних жителей побережья Малой Азии и островов Эгейского моря было более качественным, нежели у основной массы египетской пехоты.

Вот реальный микенский бронзовый доспех того времени:

Как видите, с египетским пехотинцем такую «консервную банку» и сравнивать-то нечего, если бы не 5 миллионов населения Египта – шансов на победу у таких вот египтян совершенно бы и не было:

Это изображение военной экспедиции царицы Хатшепсут в страну Пунт.

Конечно, для жителей страны Пунт (скорее всего – это территория современного Сомали) появление организованной и обученной египетской пехоты было немалым сюрпризом. Для эгейских же и малоазийских «джентельменов удачи» египетская пехота представляла определённую опасность лишь своей многочисленностью. Если успевала организованно подойти на место разборок с тогдашними «корсарами южных морей».

Надо сказать, что часто к концу XIII века приурачивают появление у северных народов, в первую очередь – ахейских греков, ещё одного «страшного оружия» – длинного дорийского железного меча, называемого ещё Naue II, который значительно превосходил по длине и прочности египетское и хеттское холодное оружие. Вот этот красавец:

Надо сказать, что наибольшее количество этих красавцев всё же найдено в Северной Италии и бывшей Югославии, где они, судя по всему, и были изобретены – 100 и 130 штук, соответственно. На всей территории Греции, Малой Азии и Кипра обнаружено лишь 38 мечей такого типа, по сравнению с сотнями штук медных и бронзовых мечей – достаточно немного. Кроме того, все находки датированы датами 1200 г. до н. э. и позже – то есть, приурочены уже к третьей, самой сильной волне «народов моря».

В общем, хорошее оружие у малоазийских и эгейских корсаров всегда было и они были вполне в курсе всех «военных инноваций» того времени.

Поэтому, в силу своей наёмническо-пиратской структуры, как я уже писал, вся эта эгейско-малоазийская вольница активно использовалась как хеттами, так и египтянами в противостоянии друг с другом. Так, в битве при Кадеше, племя шерденов сражалось на стороне египтян, в то время как племя лукка и племя дарданов – на стороне хеттов. Дарданы (DRDN) тоже, кстати, неплохо укладываются в тогдашний малоазийский муравейник – судя по всему, название пролива Дарданеллы произошло именно от названия этого племени.

Аналогичная ситуация складывается и при анализе хеттского дипломатического архива из Хаттусы – «серая зона» греческих островов и малоазийского побережья, перманентно зажатая между Империей хеттов и Микенской Аххиявой постоянно присягала то одному, то другому правителю.

Уже к концу царствования Рамзеса II Великого наёмники из Греции и Малой Азии служат повсюду. Многие военные полки проходят военную реформу: вместо египтян полки комплектуются иностранцами – ливийцами, нубийцами, шерденами и другими жителями Средиземноморья. Так, отнюдь не по своей воле первые европейцы – шердены – попадают в Нубию. В свою очередь нубийских стрелков посылают служить на север – в Нижний Египет, в Сирию, в Южную Палестину и в города Верхнего Египта.

Аналогичную практику проводит и Хеттская Империя. Наёмники попадают во многие гарнизоны. Так, статуэтка, поразительно похожая на воина шерденов (в рогатом шлеме) обнаружена на Кипре, входившем в зону хеттского влияния:

Те самые, рогатые шлемы. Потом, через 400 лет, этих ребят найдут и в Сардинии, которая и получит своё имя по названию племени шерденов.

А вообще, количество параллелизмов в тогдашних находках поражает – по сути дела, к концу позднего Бронзового века всё Восточное Средиземноморье представляло из себя один большой проходной двор – в мире царила глобализация, пусть и несравнимых с современными масштабов, но глобализация зримая и оставившая массу следов, по которым сейчас практически со 100 % достоверностью можно установить, кто и куда попадал в ходе последнего бурного века поздней бронзы.

Обеспечивалось это ещё одним превосходным изобретением века бронзы – кораблём.

Надо сказать, что тогдашний флот был начинанием не менее масштабным, нежели флот сегодняшний. Древний Египет, Хеттская Империя и Ассирия, несмотря на статус «Великих держав» относились к флоту весьма прохладно, предпочитая, опять-таки, использовать умения и ресурсы Греции, Малой Азии, Кипра и Финикии.

В случае Египта и Ассирии это, пожалуй, объяснялось ещё и проблемами с ресурсами (в первую очередь – с качественной древесиной). Кроме того, надо сказать, что ни Ассирия, ни хетты не имели толкового выхода к морю, пока не стали Империями, ну а потом им уже легче было использовать готовое – корабли финикийцев, греков и малоазийцев, нежели развивать своё.