Текст книги "Белый Лис"
Автор книги: Алексей Кузьмин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Советские лингвисты – поиск различий
«Надо же думать, что понимать».
В 1950 году товарищ Сталин опубликовал свою знаменитую статью «Марксизм и вопросы языкознания», в которой он развенчивал «Новое учение о языке» Николая Марра о «классовой сущности языка».
Как говорил незабвенный товарищ Шариков, «оба неправы», и я бы не стал сейчас разбирать эти работы с точки зрения научности.
Однако, есть один важный аспект этой полемики, который к собственно науке не относится.
Марр считал, что в результате построения коммунизма должен возникнуть новый единый язык.
Сталин вывел вопрос о языке за пределы теории марксизма. С одной стороны, это соответствовало здравому смыслу, с другой – рушило постулат о том, что марксизм может объяснить всё и вся, как единственно верное универсальное учение.
Работу Сталина быстро забыли после его смерти, но в умах советских лингвистов это вызвало некий «перевод рельсов».
Отбросив марксистскую белиберду, можно сказать о главном:
Учение о едином языке было признано порочным, развивать независимые языки стало казаться правильным.
И советская филология бросилась кодифицировать языковые различия, отыскивать и множить диалекты.
Языкам без письменности создавалась письменность, родственные языки разделялись. Советские лингвисты славно порезвились на Балканах, создавая новые азбуки, и кодифицируя различия между болгарским, македонским, сербским. В результате каждая маленькая партийно-политическая автономия на Балканах получала свою азбуку, свой независимый особый язык, что консервировало незыблемость правящих элит и их политическую независимость от центра.
Те же процессы подспудно шли и в Советском Союзе: каждая региональная элита искала способы добиться большей стабильности для себя, оградив возможности центра по ее сменяемости. И политическому сепаратизму всегда предшествовал лингвистический сепаратизм. Поскольку интеллектуальный уровень советских вождей после Сталина был уже совсем никудышным, то увидеть в этом процессе угрозу политическому единству они не смогли. К тому же нужно учитывать, что большую часть существования СССР, его вождями были выходцы с национальных окраин, и интересы своей малой родины для них были не менее важны, чем интересы всей страны. Малая родина генсеков всегда имела ярко выраженные преференции.
Итак, в научных школах пошел процесс изучения языков, как поиск различий. Процесс имел поступательный характер, росло количество экспедиций, научных работ, люди получали ученые степени, обзаводились своими школами, короче, начался процесс «умножения сущностей».
Например, Белоруссия после Великой Отечественной Войны практически стала Западным военным округом, Минск заселялся заново, языковые различия были стерты. Но научному зуду не было преград, и энтузиасты нарыли по хуторам аж тринадцать диалектов и говоров. После падения СССР процесс пошел по нарастающей, теперь в этой счастливой стране аж четыре вида письменности, и очевидно, что будет больше.
За научными открытиями шла идеология, требовавшая оформить и унифицировать явление, и политика развития языков национальных автономий.
Как только в Москве произошел кризис 1991 года, национальные окраины уже имели свой национальный язык, национально ориентированную политическую элиту, и национальную идеологию, данную им национальными общинами в изгнании.
СССР лопнул, как хрустальная ваза.
Конечно, есть секта «Свидетелей СССР», которые упрямо не желают признавать очевидную реальность, и считают, что «Черный Лебедь» случайно пролетел над Полесьем, когда представители трех славянских республик в Беловежском лесу по-быстрому оформляли независимость своих вотчин.
Китайские лингвисты – единый язык
«И знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно».
Многие засмеются при словосочетании «китайские лингвисты», но почитайте дальше, и Вам станет не до смеха!
Мао Цзедун пришел к власти под видом коммуниста и марксиста, но его сущность была совсем иной. Это был классический китайский националист, просто примкнувший к тому лагерю, в котором он смог добиться высот, невзирая на свое происхождение.
Основывая современную КНР, он совершил три великих деяния императора, закладывающего основы династии:
– Он объединил страну;
– Он изгнал иноземных захватчиков;
– Он переименовал столицу.
Если бы он не опирался на коммунистическую риторику, то вполне мог бы стать императором, его заслуги это вполне позволяли, согласно традиции.
Древнее китайское общество издревле делилось на четыре класса: служивые, торговцы, ремесленники, крестьяне. Мао ввел «пятизвездный красный флаг», на котором большая звезда символизировала компартию, а остальные – это все те же четыре класса, только в ином порядке: рабочие, крестьяне, интеллигенция и национальная буржуазия.
Вы спросите, нет ли тут расхождений с традиционным марксизмом, и я разделю Ваше недоумение. В такой ситуации, когда классовая борьба удалена из формулы марксизма, компартия превращается в неких новых опричников, оперативно реализующих указания руководства.
И вот теперь перейдем к китайским лингвистам.
Главная проблема Китая – в стране пять видов письменности, множество языков и народов. Официально 55 малочисленных (ну, это как понимать…) народностей, хотя современные этнографы убеждаются, что их реально больше. Большинство этих народностей имеют собственные языки, которые зачастую отличаются от языка основного народа Хань, как французский от эскимосского. Кроме того, язык ханьцев – собственно китайский, имеет множество диалектов, между которыми также нет понимания в устном общении. Единственным способом установить взаимопонимание между всеми является иероглифическая письменность, но она предельно сложна.
Попытки перевести иероглифы в фонетическое письмо невозможны. Слова короткие – сотни разных слов, звучащих, как «и», «ши», «юй», и так далее. Даже комбинаций из двух слогов слишком много, чтобы в фонетечиской транскрипции определиться, какой же у сочетания «ши ши» на самом деле смысл.
Мао поставил первую задачу: радикально упростить иероглифы.
Тут мы неожиданно вспоминаем Николая Марра – новая общность радикально меняет язык. Это был настоящий прыжок над пропастью. Дело в том, что с этого момента, каждый новый грамотный человек уже не имел возможность прочесть в оригинале ничего из классической литературы, написанной полными иероглифами. Это была революция.
Однако, результат был получен. Новые знаки содержали намного меньше черт, их просто стало меньше, за счет того, что иногда разные сложные иероглифы упрощали в один знак, и расширялось количество значений простого знака. Скорость обучения радикально возросла, и неграмотность была побеждена.
И, практически одновременно с этим, был поставлен вопрос о создании Всеобщего языка.
Откровенно говоря, его предтечей был так называемый «язык чиновников», или «мандарин». Суть такова: Китай дважды оказывался под властью кочевых империй с севера. И монголам, и маньчжурам приходилось учить китайский язык и овладевать письмом для нужд управления этим громадным государством. Чиновники держали столицу на границе степей Северного Китая – Ханбалык, ныне Пекин – «Северная столица».
Разумеется, в устной речи чиновники ориентировались на говор провинций, прилегающих к их столице. Не только они учили китайский, но и под их влиянием менялся язык. В «языке чиновников» упростилась, или стала более четкой система тонов, они привнесли некоторые словечки и суффиксы из своего языка. Разумеется, столичные жители стали подражать речи чиновников, и вот сформировался Пекинский диалект.
Китайские интеллектуалы в кратчайшие сроки разработали следующую систему:
– Они отобрали словарный состав нового языка на основе Северных диалектов (в разных диалектах для обозначения некоторых понятий использовались разные комбинации иероглифов, было много вариантов) ; включили в лексикон некоторые слова из древнего языка. Также взяли вошедшие в широкое хождение слова из некоторых диалектов, не относящихся к северным, а также некоторые заимствования из иностранных языков (например «ша фа» – «софа», «диван»).
– Они взяли за основу произносительную норму Пекинского диалекта. То есть, дали четкое стандартное произношение для выбранного набора слов.
– За основу грамматики они взяли литературные произведения прогрессивных писателей конца 19 – начала 20 века, написанных на понятном народу языке байхуа (в противоположность древнему языку веньянь, на котором писали до 20 века, но уже давно не говорили).
Язык получил название Путунхуа – то есть «Всеобщий язык».
Компартия ставит следующую цель: создать фонетическую транскрипцию для облегчения поиска иероглифов в словаре, и обозначения чтения иероглифов для носителей других диалектов. Были опробованы и созданы разные системы, выбор пал на систему пиньинь – азбука из букв со знаками тонов на основе латиницы.
Дальше пошла стройная система поэтапного внедрения путунхуа. Сначала на него перешли дикторы радио, потом появились требования к актерам кино, телевидения, и, разумеется, педагогам.
Была введена система экзаменов на владение путунхуа.
Постепенно появлялись требования для разных специальностей и бизнеса. Например, в сфере обслуживания, для работы с клиентами в больших торговых центрах нужен сертификат на знание всеобщего языка нижнего уровня, а для диктора радио – уже высшего.
В настоящее время путунхуа понимают уже во всех уголках Китая. Для провинций, где различия все же очень велики, большинство фильмов, телепередач, имеет иероглифические субтитры.
За семьдесят лет тысячелетняя проблема языковых различий в Китае была, в целом, решена.
За это же время, все славянские языки социалистического лагеря максимально обособились, создав почву для политического сепаратизма, который разрушил Югославию, Чехословакию, СССР.
Ситуация вовсе не стабилизировалась, мы имеем полноценный «Балканский синдром». Языковые различия не оставят в покое ни Украину, ни Белоруссию.
Можно ли было этого избежать, мы разберем в главах о «славянском единстве».
Японский Давид против русского Голиафа
«Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче».
А теперь посмотрим, чем занимались в прошлом веке лингвисты из страны Восходящего Солнца. Думаете, японские лингвисты – это скучно? Далеко не так! Это материал для блокбастера.
Японцам свойственен комплексный подход, и японская лингвистика у нас пойдет в связке с традиционными боевыми искусствами, националистами и гангстерами.
В 1901 году некий Рёхей Утида организовал общество, известное как Кокурю кай, или «Амурский союз». Возможно, вы слышали это слово, если внимательно смотрели фильм с Ван Даммом «Кровавый спорт». Так вот, подпольные поединки, по фильму, организовывало именно общество «Кокурю кай».
Река Амур по-китайски называется «Река Черного дракона» – Хэйлун цзян. По-японски «Черный дракон», переводится как «Коку рю». Так что название этого союза происходит от географической реальности, а не от мистики с черными и зелеными драконами.
Итак, данный господин с 1893 года изучал русский язык в университете Тоёго. Однако, образование лингвиста легло на прочный базис из кендо, дзюдо и сумо – сей потомок самурайского рода с детства был фанатом боевых искусств. Уже в 1894 году он сорвался из университета, чтобы воевать на стороне повстанцев в крестьянском восстании в Корее. Восстание мирно переросло в первую Японо-китайскую войну, по итогам которой вассальная по отношению к империи Цин Корея перешла под контроль Японии, Япония получила в свое полное владение Тайвань и Ляодунский полуостров.
Полуостров сей поначалу перешел в японское подчинение, но в 1895 году произошел Симоносекский инцидент. Три великие державы: Германия, Россия и Англия, нажали на Японию, и поменяли условия мира, заменив земельные притязания на выкуп деньгами. Соответственно, на повторно отжатой территории появились российские базы. Россия взяла в аренду города Порт-Артур и Дальний. Германия, кстати, с 1897 года закрепилась в Циндао, построила первые в Китае железные дороги, организовала производство телефонных аппаратов, и заложила основы традиции пивоварения в Поднебесной.
Но, вернемся к потере японцами Ляодуна. Рёхей Утида и до этого успел проникнуться ненавистью к России, он ездил в Сибирь, бывал на Дальнем Востоке, и последовательно выступал за войну с Россией. Он четко увидел проблемы северного соседа – коррумпированность и косность. Так что к 1901 году он вполне сложился, и как лингвист, и как политик. В том же году он написал книгу «О развале России», которая была настолько одиозна, что ее запретили даже в Японии. Её пришлось издавать в урезанном виде, с названием «О России».Тем не менее, Амурский союз продолжил нести верное слово в массы. Общество издавало десятки газет и журналов на японском, корейском, китайском, и даже на английском языке. Похоже, что в те годы в Японии антироссийские общества росли, как грибы, но Амурский Союз имел особое влияние.
Утида был племянником Хираоко Котаро. Господин Котаро был благородным самураем, богатым землевладельцем, аристократом. Тут я опять обращусь к любителям кино: возможно, Вам довелось смотреть художественный фильм «Последний самурай» о восстании Сайго Такомори? Так вот, господин Котаро в той бойне уцелел, но попал в тюрьму. К слову сказать, ему принадлежали огромные участки земли в Маньчжурии… Я просто вижу, как кто-то начинает нервно потирать руки!
Но, вернемся к делу. Едва выйдя из заключения, господин Котаро организует Гэнъёся. Обычно это название переводится, как «Общество тёмного океана». Но иероглиф «Гэн», по-китайски «сюань», имеет также значения черный, глубокий, скрытый, северный, мистический. То есть, тут явный намек на некоторое «глубинное правительство». Однако, как и с «Черным драконом», тут также имеется прямая отсылка к географии. Море Гэнкай отделяет Корею от Японии в самом узком месте.
Итак, знакомая нам по фильму «Последний самурай» компания не была, конечно, разнесена в клочья артиллерией. Большинство из них выжило, отсидело срок заключения, а в их умах произошел дрейф от выдворения иноземцев из Японии, к желанию прихватить для Японии земли на Дальнем Востоке, Маньчжурии, Корее и Китае. Самураи взялись за дело! И, разумеется, лингвистика была не на последнем месте!
Так вот, это общество было ультранационалистическим. В нем органично соединились аристократы, военные, денежные тузы. Их объединяет желание захватить новые земли, они хотят воевать. Они быстро организуют смычку между военной разведкой и якудзой, набирают из бедных, но патриотически настроенных самураев агентов для устранения прозападных политиков, революционеров, профсоюзных деятелей внутри Японии.
А за пределами Японии они организуют денежную поддержку российским, корейским, китайским, и даже филиппинским революционерам, дают им деньги и убежище в Японии. Лидер китайской революции Сунь Ятсен гостил в Японии в 1900 году, его фото с Утидой можно найти в интернете. Кстати, Амурский союз, как подразделение Общества темного океана, не только финансово поддерживал Сунь Ятсена, но и предоставлял ему телохранителей во время революции 1911 года. Это сюжет для отдельного фильма про самураев в Китае.
В 1901 году Общество тёмного океана посылает более ста агентов для внедрения в китайские триады. Триады ненавидели японцев, но они также ненавидели и маньчжурскую династию. Общий язык был найден, и японцы начали инфильтрацию в Китай. Одним из наиболее успешных методов была организация сети публичных домов, в которых работали барышни, получившие лингвистическое образование на специальной базе в Саппоро.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
