Текст книги "«Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»"

Автор книги: Алексей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

ГЛАВА 1
Сибирская республика

1

Жизнь, если вдуматься, довольно приятная штука. Даже если служишь в армии. Все познается в сравнении. Кто-то мыкается без работы, не знает, как добыть кусок хлеба, или, напротив, пашет ради него от зари до зари, а тут – на всем готовом, государство кормит-поит, не слишком, да все же, а служба… Да не такая она и тяжелая. Вот в старые времена, говорят, действительно бывало всякое. Гоняли солдат с утра и до вечера. То строевая, то всякие учения, то словесность, то еще какие дела…

Нет, и сейчас порою приходится то учиться, а то и, как месяц назад, вообще мотаться по тайге в поисках Покровского. Еще хорошо – не нашли. Тут в какой-то деревне потеряли четверых да американцы – двоих, а жители были мирными. Партизаны – многократно хуже. Не люди – волки. От таких сам беги. А уж ежели прижать их в угол… Там, сказывают, каждый пятерых стоит. Плюс вооружены до зубов, винтовки, пулеметы. Попробуй возьми! Обещанной награды не захочешь. Велика, чего уж, на такую да гульнуть или отложить, вдруг когда дело свое удастся завести, да собственная жизнь куда дороже.

Но поколесить пришлось знатно. Хорошо хоть, не очень-то часто бывает такое. Да и вернулись с прибытком, поделив попутную добычу. Так что и тут все вышло славно.

Нет, не настолько плоха солдатская доля. А уж когда выпадает суточная увольнительная, вообще праздник. Надо сказать, еженедельный. Свободная армия свободной Сибири. Попробуй иначе.

Сегодня как раз был такой день. Как по заказу, светило склонявшееся к крышам скупое зимнее солнышко, где-то спал ветер, и даже мороз не казался очень уж страшным. Так, слегка пощипывал щеки и носы, и только.

На душе у служивых было радостно. В карманах водились денежки, с ними мороз – лишь предвкушение отдыха. С холодка принять чарочку, закусить и принять опять…

Кабак был намечен заранее. Не первый раз Аким и Сильвестр проводили в нем время. Цены нормальные, не как совсем уж в «господских». Опять-таки сюда заглядывают женщины вполне определенного рода занятий. В общем, что еще нужно солдату?

Обед прошел, вечер еще не начинался, и народа в зале было немного. Кто-то запоздало насыщался, кто-то откровенно скучал, кто-то уже слегка разминался перед вечерним кутежом.

– Это… Водки и закусь, – бросил половому Сильвестр, снимая папаху и шинель.

– Сей момент! – Половой, мальчишка лет семнадцати, торопливо умчался в сторону кухни.

Умеют же некоторые устраиваться с сопливых лет! Коль мозги есть, поднакопит деньжат и со временем сам станет хозяином.

Выпили по первой – с морозца. Крякнули, закусили грибочками и капустой.

– Хорошо. – Нос у Сильвестра был переломан в какой-то давней драке, и потому солдат имел несколько разбойный вид. – Иногда подумываю, а не остаться ли в армии? Чего-то мне не хочется ковыряться в земле, а на завод идти – еще хуже.

– Так и в армии ты – человек подневольный, – качнул головой Аким. – Куды скажут, туды и шагай.

– Зато спрашивают, балда, не в пример меньше. Опять-таки есть возможность разжиться барахлишком. А там – поднакопить чуток деньжат и стать хозяином. Кабачка ли, какой мелкой мастерской. Все не самому спину гнуть.

– Пока накопишь столько, десять раз нагнешься…

– С умом надо все делать, с умом, – Сильвестр плеснул в чарки по второй. – Не пропивать, а часть откладывать в банк под проценты. Чтоб денежка сама капала.

Выпили под это дело – за грядущие доходы и процветание.

– А вот как схлопочешь пулю от партизан али крестьяне вилы в бок всадят – и кому капиталы будут нужны? – Чернявый Аким все отыскивал в их положении чего-нибудь плохое.

– Ты не подставляйся. Дураком-то не будь. Понимаешь, воля – она ведь не для всех, а токмо для умных. Кто знает, как ею распорядиться. Возьми тех же партизан. Умны? Умны. Эвон за один раз сколько грабанули! Вот тут-то им бы и завязать. Чай, теперь каждому до скончания века хватит. Но не завяжут же! А в тайге всю жизнь не просидишь. Рано ли, поздно, обложат да поймают. С другой стороны, обратно им ходу тоже нет. Прошлое-то имеет свойство всплывать. Узнают о былых проделках – и к ногтю. Токмо за границей и устроишься. А мы? Государственные люди, никто никогда и не спросит, откуда богатство.

Все относительно. Кому-то миллиона мало, для кого и сто рублей – деньги.

– Не, Сильвестр, не уговаривай. Хватит с меня начальников. Надоело. Сегодня – увольнительная, а завтра – торчи в казарме да делай вид, будто занят. Слушай какого-нибудь партийного болтуна с его очередными обещаниями. Не хочу.

– Я не уговариваю. Не хочешь – не надо. Намыкаешься – сам потом пожалеешь.

Еще выпили и нещадно задымили самосадом. Впрочем, курили в кабаке едва не все. Ну, половина так точно. Густой дым поднимался к потолку, повисал там слоями.

– Смотри, какие крали! – Аким кивнул на пару зашедших женщин. Довольно неплохо одетые, накрашенные так, что не оставалось сомнения в их ремесле. Одна была несколько худощава, зато вторая в теле. Обе молодые, в самом соку, как тут не обратить внимание?

Женщины заозирались, выискивая место, потом взгляд той, что поплотнее, остановился на служивых, и лицо окрасилось улыбкой. Полноватая подтолкнула подругу, что-то прошептала, и теперь уже вторая уставилась на солдат. Пристально, оценивающе. Но вот ее губки тоже дрогнули настолько приветливо, что Сильвестр не выдержал и поднялся.

Расстояние было преодолено в несколько шагов.

– Разрешите к нашему столу, – не без вульгарной галантности предложил воин.

Подруги переглянулись, и затем полноватая произнесла:

– Почему бы и нет? Ежели угостите чем-нибудь вкусненьким.

Худощавая же посмотрела с таким призывом, что любое мужское сердце поневоле начало бы биться сильнее.

– Человек! Принеси чего-нибудь такого! – выкрикнул Сильвестр.

Даже стул чуть отодвинул, давая полноватой присесть. Аким с гораздо меньшей ловкостью последовал примеру сослуживца.

– Как вас зовут?

– Олей, – с некоторым жеманством назвалась полноватая.

– Вера. – Вновь призывная улыбка.

– Будем знакомы! – оповестил Сильвестр, представляясь в ответ.

Половой уже принес вина, еще еды и даже каких-то сладостей.

– Вам, наверное, тяжело служится, – Оля примолкла, давая мужчинам возможность поведать о своих подвигах.

– Всяко бывает, – с готовностью заглотнул наживку Сильвестр. – Вот буквально с месяц назад гонялись мы за самим Покровским. Да все по тайге. А он, подлец, ловок. Чуть не каждое дерево знает. Не человек, зверь!

– И что? – с готовностью спросила Оля.

– Убег! Фора у него была порядочная. Кое-каких его пособников постреляли, но самого и след простыл. Ништо, долго не побегает. Встретимся когда на узкой дорожке.

– Сказывают, страшный человек этот Покровский, – вставила Вера.

– Говорю – зверь! – убежденно произнес Сильвестр и невольно расправил плечи. – Но и мы не лыком шиты. Вон Аким. Стреляет – хоть белку в глаз бей.

– А ты?

– Я… Скажу не хвастаясь, на медведя могу выйти один на один. А уж человека бояться… С одного удара кого хошь свалю. Не встанут!

Глядя на широкие плечи и здоровенные кулаки вояки, в такое верилось. Да и рожа изобличала откровенного драчуна и дебошира. Таким людям драка – только в удовольствие.

– Слухи ходят, будто партизаны состав разграбили. Пушнина, все такое… Целое состояние, – мечтательно улыбнулась Вера.

– Энто – да. Грабанули вчистую. И конвой перебили. – Последнее Сильвестр сообщил не без удовольствия.

Недолюбливали в Сибирской армии иностранцев. Да и с чего? Высокомерные, ведут себя как хозяева, при одном взгляде на их самодовольные рожи кулаки чешутся.

– Много взяли?

– Не счесть! На всю жизнь Покровский обеспечен. И еще внукам хватит. Не знаю, сколько их у него, – похабно рассмеялся чернявый Аким.

Впрочем, разговор скоро ушел от недавнего ограбления. Как всегда в подобных случаях, он принялся скакать от одной темы к другой, хотя вернее было бы сказать – он шел ни о чем. Так, вечная игра мужчин и женщин перед тем, как заняться совсем иными делами.

– Как вы в таком виде на службу-то пойдете? – невзначай спросила Оля.

– Нам на службу токмо к завтрашнему обеду. Времени хватит и напиться, и похмелиться, и на многое другое, – последнее Сильвестр произнес с намеком.

Намек был понят. Во всяком случае, подруги захихикали.

– А мы как раз думали – кто нас до дома проводит? Темно же, а люди могут попасться всякие, – тоже со значением сказала Ольга.

– Как кто проводит? А мы? – воспрял Аким.

И долго ли идти, спрашивать не подумал. Какая разница? Вряд ли женщины вышли на промысел слишком далеко от дома. У них конкуренция, свои районы. Опять-таки такие вещи делаются по договору с хозяином кабака.

Вообще, странная штука – время. Вроде и познакомились совсем недавно, а на деле несколько часов прошло. Незаметно, будто минуты. Ладно темнота, на то и зима, но уже и света в большинстве окон нет.

Разумеется, район был окраинным, когда-то еще говорили – рабочий. В те времена, когда еще работали какие-то фабрики и мастерские. К другим районам солдаты и не привыкли. Каждому – по средствам его.

С собой было взято. Выпитое согревало, потому мороз совершенно не чувствовался. Шли весело, предвкушая продолжение гулянки, и дорога показалась короткой.

Какие-то переулки, двухэтажный дом, скрип калитки, дворик и, наконец, короткий общий коридор, еще одна дверь…

– Проходите, – кивнула Ольга.

Плохо быть невежливым и не пропускать женщин вперед. Но уж кто как воспитан. Или – не воспитан.

Мужчины шагнули в темноту и тут же почувствовали, как их подхватили крепкие руки. Сильвестр попытался дернуться и сразу почувствовал прикосновение чего-то холодного и острого к шее.

– Не рыпайся, – предупредил мужской голос. – Целее будешь.

Да уж!

– Проходи, чего встали?

Приглашающе открылась еще одна дверь, и гуляк не то втолкнули, не то ввели в большую комнату.

На столе тускло горела керосиновая лампа. Плотные шторы прикрывали окна. Немудрено, что снаружи дом казался сонным и темным.

Народу в комнате оказалось довольно много – считая с подкараулившими в коридоре – семь человек.

В кресле прямо напротив двери сидел мужчина с загнутым по-птичьи носом. Взгляд темных глаз был пронзительным, так что сразу становилось не по себе. Как-то сразу чувствовалось – главным у налетчиков он.

Остальные стояли, и в руках по крайней мере троих были револьверы.

– Здравствуйте, господа, граждане, товарищи или как вас там? – не без издевки произнес сидевший. – Мне передали, вы искали мою скромную персону. Что ж, чем обязан? Я – Покровский.

Солдаты вздрогнули. Даже хвастаясь, они всерьез отнюдь не желали встретиться с прославленным партизаном лицом к лицу.

– Вы садитесь, чего уж там! – Покровский кивнул на пару предусмотрительно поставленных табуретов. – Поговорим по-свойски, без чинов. Раз уж они у вас не приняты.

Покровский провел рукой по усам, будто выравнивая их. Бороды в данный момент он не имел.

– Садитесь, граждане каратели, – здоровый мужчина с черной, изрядно в проседи, бородой подтолкнул солдат к указанному командиром месту.

Сидящему труднее сопротивляться. Пока вскочишь на ноги… Да и вскочишь ли, если позади застыли партизаны?

– Итак, слушаю, – Покровский с видимой ленцой закинул ногу за ногу. Тускло сверкнул хром сапога.

– Были они там, Леонид Викторович, – откуда-то сзади послышался Ольгин голос. – Сами хвастались.

– Суки! – Аким попытался дернуться, но крепкие руки седобородого плотно ухватили солдата за шею.

– Сидеть!

– Граждане, я понимаю, трудное детство, жизнь в некультурной демократической стране, прислуживание иностранцам, но нельзя же ругаться при дамах! И уж тем более – оскорблять их, – протянул Покровский. – Я бы на вашем месте следил за языком. Подумайте, посидите. Сейчас Ванюша придет.

Названный не заставил себя ждать. Ванюша оказался мальчишкой лет тринадцати-четырнадцати. Чистенький, в новом полушубке, только глаза были грустными.

Мальчишка лишь взглянул на солдат, и лицо сразу перекосилось в ненависти.

– Виктор Леонидович! Они! Вот этот чернявый на моих глазах Фрола убил! Из винтовки. Да и второй там был!

Казалось, еще миг – и мальчишка набросится на недавних карателей. Даже более крепкий Сильвестр невольно попытался отодвинуться, вот только некуда было.

– Что скажете? Если не поняли – Ванюша был в той деревне, но ему повезло, и он сумел убежать. А уж потом мы его подобрали, – пояснил Покровский. – Интересно получается, представители якобы народной власти, а свой народ уничтожаете. Между прочим, там хорошие люди жили. Встретили меня, обогрели, накормили. Думаете, форму напялили, иностранцами прикрылись – и все можно? Фразу: «Мне отмщение и Аз воздам» помните?

– Нам приказали, – растерянно выдавил Аким.

– Приказы бывают разными. Короче, перечислите всех, кто там был. Сергей, записывай. Вдруг мы кого пропустили?

Один из партизан немедленно взялся за ручку.

– Вы говорите, не стесняйтесь. Американцев, если помните, тоже. Мы – интернационалисты, нам национальность преступника значения не имеет, – подбодрил Покровский.

Сильвестр невольно покосился на застывших рядом партизан. Если попытаться сбить с ног того, что справа, а затем вскочить… Однако накатившийся вдруг страх лишил сил.

Внезапно захныкал Аким. И вроде здоровый парень, смелый, если придется, всегда готовый подраться, а тут…

– Я слушаю, – рассеянно напомнил Покровский.

Впрочем, слушал ли он, было непонятно. Знаменитый атаман просто разглядывал свои ногти. Зато примостившийся за столом Сергей действительно записывал, еще и уточнял.

– Все? – уточнил Виктор Леонидович, когда солдаты умолкли.

– Кажись, – выдохнул Сильвестр и едва выдавил: – Жить оставьте.

– А зачем? – равнодушно спросил Покровский и кивнул своим людям.

Тотчас стоявшие по бокам вцепились в руки Сильвестра, а кто-то сзади набросил на горло удавку.

С Акимом поступили еще проще. Седобородый, по странной случайности – тезка солдата, схватил его за голову здоровенными ручищами и дернул. Хрустнули ломаемые позвонки.

– Ну, вот и ладненько, – Покровский поднялся. – Теперь оттащим эту падаль подальше. Сколько у нас еще в списке?

2

– Это ж кто их так?

Вопрос прозвучал риторически. Да следователь Николаев и не ждал ответа.

Было ясное морозное утро. Полдюжины разнообразно одетых милиционеров то соединялись в одну группку, то ходили взад и вперед. Невдалеке собралась небольшая толпа зевак. Еще бы, не каждое утро в районе можно обнаружить трупы. Как тут не посмотреть?

Двое в солдатской форме рассказать ничего не могли.

– Свидетелей не нашли? – спросил Николаев у своего помощника.

– Никто ничего не видел, – немедленно отозвался тот. – Видно, убили ночью, когда все спали. Одного задушили, другому вообще свернули шею. Наверняка оба даже не пикнули.

– Это уж точно. – Следователь еще раз нагнулся над телами. – Но как-то странно. Еще понятно – в драке. А тут… Подкараулили их, что ли?

– А в чем корысть? – Полноватый, несмотря на молодость, помощник пожал плечами. – Много ли у солдат заберешь? Да и не ограбили их. В карманах даже деньги остались.

– Это… Потому и говорю – странно. Зачем подкарауливать, душить-убивать?

Вновь лишь пожатие плеч в ответ.

– Еще вопрос – здесь ли убили? – после некоторого молчания спросил помощник. – Снег истоптать могли и свидетели. Да и мы сами.

– Ты намекаешь – прикончили где-то, а сюда лишь тела приволокли? – ухватил мысль худощавый Николаев. – Например, на какой квартире или еще где?

– Могло быть и так, – вздохнул помощник.

Но по-любому, свидетелей не было. Да и откуда? Обыватели ночью носа на улицу не кажут, соседи и подавно промолчат. Дело явно не обещало победных лавров.

– Это… – протянул следователь. – Довольно логично. Вряд ли кто-то подкарауливал здесь прохожих. Способ убийства говорит – дело не в банальной ссоре. Тут что-то серьезнее. Но все равно, ума не приложу, чем могли солдаты насолить неведомой банде? Что убийц было несколько, понятно. И это все понятное в данном деле. В одиночку двоих сразу не убить, да еще таким способом. Но что за банда и почему обрушилась на солдат? Что мыслишь, Суханов?

Помощник пожал плечами в очередной раз. Мол, ничего не мыслю, и вообще, дело темное до полной беспросветности.

Суханов отнюдь не был глуп и порою здорово выручал старшего и опытом, и летами начальника, подмечая кое-какие детали и делая из них весьма логичные выводы. Но сейчас он явно не хотел заниматься убийством.

– Думаю, раз это солдаты, то и заниматься должна военная прокуратура.

– Это… Потому они так и спешат. Даже тела не заберут, – прокомментировал следователь. – Не знаю, кто убивал, но зачем же тела на улице бросать? Могли бы в лес вывезти. И тогда до лета бы не нашли.

– Значит, им было все равно, найдут или нет. – Помощник зябко поежился.

Мороз прихватывал, и если двум лежащим военным было все равно, то этого нельзя сказать о милиционерах. Как тепло ни одевайся, все равно щиплет лицо. Хоть иди куда-нибудь грейся.

– Все равно – или не было времени переть за город? Сюда тела явно привезли на санях. Не тащили же на себе! А авто жители бы услышали.

– Да дались они вам, Лука Степанович! – тихо, дабы не слышали подчиненные, воскликнул Суханов.

– Это… С чего ты взял?

– Может, их кто из своих же и убил? Мало ли что солдаты между собой не поделили? Баб, награбленное что или просто зло затаили до поры до времени. Дождались увольнительной, да и расквитались. Говорю – пусть вояки сами разбираются.

– Это… Я разве против? – вздохнул Николаев.

Но надежда была слабой. Одно дело – казарма, другое – город. И с контрреволюцией не свяжешь. Простые же солдаты, а не какой-нибудь комиссар. Объявят – банальная уголовщина, и придется искать самим. В лучшем случае – на пару с каким-нибудь военным следователем. А от тех толку… Привыкли полагаться во всем на доносителей, если же искать улики всерьез – кишка тонка.

– Едут!

Армия предпочла воспользоваться санями. Зато – в количестве трех штук. Из головных на снег вышли два офицера. Подошли, посмотрели на убитых.

– Наши, – произнес один, помладше.

Словно могло быть иначе!

Николаев в несколько предложений сообщил о преступлении. Посмотрел на помощника и добавил:

– Вероятно, какие-то разборки внутри гарнизона. Судя по способу убийства, покойные явно не сопротивлялись и не ожидали подвоха. При уличном нападении картина совершенно иная. Я уже не говорю о мотивах и прочем. Удавку в драке никто не использует.

– У нас тяжких преступлений не бывает, – отчеканил офицер постарше. – Еще драка – ладно. Да и те редки. Виновные сразу наказываются, даже порою под суд идут.

– Что вы воображаете, гражданин Николаев? У нас – армия. Все на виду, – поддержал младший.

– Это… Произошло-то все не в казарме. Затаили зло, а в увольнительной свели счеты.

– Думайте, что говорите, – сурово произнес главный.

– Единственный вариант – потерпевшие навестили кого из знакомых. Раз вы говорите, будто уличной драки не было, – задумчиво добавил младший.

Становилось ясным – расследование на себя военные брать не будут. Им это тоже сто лет не надо. Вот и выдумывают предлоги и сказки о полной дисциплине.

– В любом случае надо опросить сослуживцев покойных. Вдруг кто что знает? Или – предполагает хотя бы.

Старший кивнул. Тут все было логичным.

– Забирайте тела, – обернулся он к сопровождавшим солдатам. – А вы можете ехать с нами. Сразу и проведете дознание. Я вам в помощь кого-нибудь из офицеров дам.

Убитых небрежно погрузили на последние сани. Были люди, а теперь – как дрова.

Милиционеры радостно потянулись прочь. Им хорошо, могут куда забрести, погреться. А тут – поезжай, узнавай.

Все-таки летом работать намного легче.

3

Капитан Питер Грэвс с утра пребывал в самом плохом расположении духа. Если говорить точнее – с того самого момента, когда дежурный сержант сообщил о пропаже троих солдат. Во второй половине прошедшего дня они отправились в город на поиски доступных женщин и с тех пор как сквозь землю провалились.

Нет, задержка по такому поводу – вещь вполне объяснимая, просто в душе капитана родилось какое-то тяжелое предчувствие. Тут еще грозные телеграммы от начальства накануне. Понятное дело, убытки большие, практически – целое состояние, а следов похищенного не обнаружено, вот наверху и мечут молнии. Тут бы по-хорошему сорвать зло на своих подчиненных, переместить его вниз по служебной лестнице, а те еще устраивают такое!

Сержанту, разумеется, перепало по полной программе, хотя прозвучавший набор слов не шел ни в какое сравнение с тем, что должны были услышать пропавшие гуляки. Причем количество предполагаемых слов и кар росло с течением времени.

Ближе к полудню Грэвс позвонил в местную комендатуру. Вдруг аборигены обнаглели настолько, что придрались к какой-нибудь ерунде и арестовали солдат? Но нет, в комендатуре сразу заявили – никаких чужих военнослужащих патрули не доставляли. И вообще, согласно договорам, уставам, правилам, законам и прочему, на иностранцев никто не обращает внимания. Разве можно доставлять неприятности союзникам, а если честно – истинным хозяевам огромного богатого государства?

Ничего не знали о судьбе пропавших и в русском гарнизоне. А в милиции просто не отвечали. Впрочем, у них со связью вечно имелись какие-то проблемы.

Однако ждать дольше не хватало терпения, а обратиться больше было не к кому. Не к коменданту же, таким образом делая его сопричастным к внутренним проблемам! И вообще, кто отвечает за порядком в городе?

Грэвс выругался в очередной раз и велел подать автомобиль.

Новое здание милиции на деле представляло старый дом, отданный органам правопорядка за ненадобностью кому-либо другому, более могущественному или горланистому. Здание было обшарпанным, но все-таки каменным и довольно большим, в два этажа. Главное же – там имелся большой подвал, который использовался в качестве места предварительного заключения мелких преступников, пока власти решали, отправлять их в тюрьму или просто накостылять по шее, да и отпустить на все четыре стороны с отеческим наказом больше законов не нарушать и вести себя прилично.

В безветрии повис бело-зеленый флаг Сибирской республики. Белое – снега, зеленое – тайга, так некогда пояснили Грэвсу, и американец был полностью согласен – эти два цвета доминировали на бескрайних просторах малонаселенной и отсталой страны. В зависимости от времени года. Прочих цветов словно и не имелось в здешней природе.

В фойе одиноко сидел дежурный в штатском – правительство никак не могло раскошелиться на единую форму для милиции, и сотрудники ходили кто в чем, выделяясь лишь повязками на рукавах. От этого все в государстве казалось временным, ненастоящим, дешевым, однако политики занимались более важными, с их точки зрения, проблемами. Впрочем, не решая и их.

– Мне к начальнику, – объявил Грэвс, и взятый с собой переводчик эхом озвучил ту же фразу на русском.

Что поделать, если английского здесь не знали даже высокопоставленные лица? А уж о простонародье и говорить не приходится. Темнота, бескультурье, окраина мира…

– Начальника в данный момент нет. Могу направить вас к дежурному следователю, – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Второй этаж, дверь с номером семнадцать.

– Хорошо, – кивнул капитан.

По опыту он знал – местное начальство можно дожидаться несколько часов.

Комната оказалась маленькой. Но все-таки она была отдельной, что говорило о высоком положении ее обитателя – большинство сотрудников работали в общих помещениях. Стол, пара шкафов и несколько стульев практически не оставляли свободного места. Явно не зал для так любимых русскими заседаний.

При виде посетителей хозяин кабинета, худощавый мужчина лет под сорок, с усталым выражением лица, отложил на край переполненной окурками пепельницы недокуренную папиросу, вежливо поднялся и одернул видавший виды пиджак.

– Старший следователь Николаев. Чем обязан?

– У нас пропали трое солдат, – после ответного представления и рукопожатия объявил Грэвс. Посмотрел по сторонам и без приглашения сел напротив хозяйского стола. – Может быть, вам что-нибудь известно?

Переводчик остался стоять за его спиной.

– Откуда? – Николаев вновь взялся за папиросу.

В кабинете уже было накурено до невозможности, и Грэвс едва сдержался, чтобы не попытаться разогнать висевший слоями дым.

– Может, было какое-нибудь столкновение с местными? Драка в кабаке, например? Мало ли? – предположил капитан.

Драки всегда были обычным делом. Просто почему-то получалось так, что местные выходили из них победителями. Редкий месяц один-два солдата не лежали в госпитале с побоями. Сколько Грэвс ни предупреждал вести себя осторожнее, не помогало. Солдаты были молодыми, горячими, и поводов для взаимного мордобоя в местных кабаках всегда хватало. Что удручало – виновных найти, как правило, не удавалось. Аборигены покрывали друг друга, милиция же демонстрировала полное бессилие и полное нежелание заниматься мелкими, с их точки зрения, конфликтами.

– Это… Ничего не слышал, – чуть помотал головой Николаев, помолчал и добавил: – Пока не слышал. Сами понимаете, владельцы далеко не всегда вызывают милицию и предпочитают разбираться с подобными проблемами сами.

Откровенно говоря, милиция и сама не спешила к местам народных драк. Разве что владелец какого-нибудь кабака в частном порядке приплачивал кому-нибудь за покой и охрану.

– Понимаю. Тем не менее был бы благодарен за сведения. Не хотелось бы действовать в официальном порядке.

Тут тоже было все ясно – зачем давать официальный ход делу и тем ставить в известность собственное начальство? Лучше уж разобраться келейно. Может, весь инцидент не стоит выеденного яйца? Или бабы попались неугомонные, или солдаты устали за бессонную ночь и теперь отсыпаются на частной квартирке.

– Сейчас спрошу. – Николаев нажал на кнопку, и спустя минуту в кабинет просунулась взлохмаченная голова какого-то сотрудника.

– Узнай, вечером и ночью какие-нибудь драки были? Трое американских солдат пропали. Может, кто постарался?

– Хорошо, Лука Степанович. – Сотрудник немедленно исчез.

– Вы курите? – Следователь извлек портсигар и вежливо протянул его гостям.

Как и предполагал Грэвс, папиросы были местными, из самых дешевых. Потому он предпочел достать свои.

Хоть и накурено, но чем заняться в ожидании? Пока еще выяснят… Успокаивало одно: раз до сих пор следователь не в курсе, значит, ничего особо страшного не случилось. Капитан с огромным удовольствием самолично расправился бы сейчас с загулявшими солдатами, но лишь бы дело не пошло повыше. Так ведь и самому попасть может. С точки зрения начальства, виноватым всегда оказывается непосредственный командир. А место здесь доходное, порою проворачиваешь столько, что должностной оклад кажется ерундой.

– Как думаете, где они могут быть? – спросил капитан на всякий случай.

Любой представитель правоохранительных органов по своей должности постоянно соприкасается с изнанкой общества – будь то проститутки, воры или просто отребье. Соответственно, хотя бы может предположить, куда пойдут подгулявшие парни и где они могут задержаться подольше. Ясно же, не в приличных домах. Пусть и представители иного государства, да с точки зрения местных воротил, слишком уж мелкие.

– Где угодно. Не обязательно же притон, – понял ход мысли гостя Николаев. – У них знакомые тут имеются?

Грэвс неопределенно махнул рукой. Практически все солдаты в свободное время делали по мелочам какой-то бизнес и, соответственно, кого-то тут знали. Если не будет иных следов, придется заняться опросом и двигаться по цепочке. Только дело может оказаться настолько долгим…

Николаев устало провел рукой по лицу. Он явно очень мало спал сегодня. Вон, даже щетину заметно. К счастью, светлую и не так бросающуюся в глаза.

– Это… Пару дней назад в городе были убиты два наших солдата, – тихо поведал следователь. – Одного задушили, второму сломали шею. Нашли на улице, утром.

– Кто? – Грэвс невольно вздрогнул.

Ладно обычные разборки, но солдаты тут при чем?

– Ищем. Но пока никаких следов, – вздохнул следователь. – Очевидно, убийство произошло в другом месте, а затем тела были отвезены в сторону, да там и брошены. Даже не пытались особо скрыть. За город куда вывезти.

Дверь отворилась, и внутрь ступил давешний сотрудник. Полноватый, даже слегка рыхлый, с мимолетным интересом покосившийся на иностранцев.

– Ничего, Лука Степанович, – развел руками Суханов. – В смысле, по данным осведомителей и официальной сводки, имело место несколько драк, однако исключительно между своими. Американцы нигде не фигурируют.

Уже стало легче. Понятно, выяснить за короткое время, где успели побывать солдаты и с кем и куда они ушли, не представлялось возможным. Вдруг пропавшие уже объявились и теперь получают положенные наказания от сержанта?

– Спасибо, – кивнул Грэвс. – Чем-нибудь еще помочь можете?

– Это… Боюсь, пока пойдут расспросы, солдаты уже будут в расположении части, – скупо улыбнулся следователь. – Но если хотите…

– Не надо, – поднялся капитан.

Следователь встал вместе с ним.

– Пойду дойду до ближайшей лавки, – пояснил он. – Чай уже кончился.

Так они и вышли втроем – Грэвс, Николаев и переводчик.

Снаружи их встретил морозный воздух, особенно приятный после прокуренного насквозь кабинета. Солнце светило как-то особо радостно. Ни ветра, ни туч.

– Если что узнаете… – начал на ступеньках Грэвс.

Он не договорил. Николаев краем глаза отметил, как собеседник стал вдруг заваливаться, повернулся, хотел подхватить иностранца, однако тот уже кулем полетел вниз. Не как поскользнувшийся человек, а как безжизненная кукла. Ничего не понимающие спутники дружно шагнули к упавшему, и только тогда до них долетел звук далекого выстрела.

Помощь не требовалась. Пуля разворошила шубу как раз напротив сердца.