Текст книги "Командор"

Автор книги: Алексей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

18. Жмыхов и другие. «Не скажет ни камень…»

Вернуть пассажиров на «Некрасов» Жмыхов решил, едва узнав об инциденте на берегу. Подлило масла в огонь и избрание берегового совета. Капитан ни на минуту не забывал, что за все случившееся будут спрашивать с него, а не с каких-то там самозванцев, но при всем желании не мог разорваться на части и присутствовать сразу в двух местах. Первым делом требовалось отремонтировать корабль, а это не так-то и легко. Все-таки работы велись на открытом рейде и силами одного экипажа. Но в беспорядках на берегу грядущая комиссия наверняка обвинит капитана. А тут еще не предписанное никакими правилами самоуправление…

Единственным и наилучшим выходом из сложившейся ситуации было возвращение всех пассажиров на борт. Никакое самоуправление не сможет вмешаться в непонятные для непосвященных корабельные дела. Свезти всех с берега, распихать по каютам, и пусть сидят на положенных местах! Но, будучи человеком добросовестным, Жмыхов не мог пойти на такой шаг до тех пор, пока не обретет уверенности в безопасности своего судна.

Нет, он твердо верил, что худшее позади, и передавал свою веру подчиненным, но рассудок приводил самые различные ситуации, когда беспомощный «Некрасов» мог быть выброшен на скалы или, напротив, унесен в открытое море. Поэтому и с предложением к пассажирам Жмыхов промедлил без малого сутки, когда убедился, что последняя (и самая большая) пробоина будет полностью заделана на следующий день около полудня, а ближе к вечеру удастся запустить двигатель.

К немалому удивлению капитана, желающих как можно быстрее вернуться в свои апартаменты оказалось немного. И это при том, что шел дождь и люди обходились без массы элементарных удобств!

На всех оставшихся Жмыхов затаил глубокую обиду, зато тем вежливее стал к вернувшимся. В их распоряжении был максимум возможного в данных условиях комфорта, а на роскошнейшем, приготовленном из одних деликатесов ужине присутствовал сам капитан.

Утром впервые за последние дни он почувствовал себя неплохо. Во-первых, начинающийся день должен был стать последним днем их пребывания здесь, а во-вторых, обещающее показаться солнце позволит наконец сориентироваться и узнать, куда же их занесло. В-третьих, капитан смог поспать целых четыре часа, что тоже способствовало появлению некоторой бодрости. Короче, поводов для более или менее нормального настроения хватало.

Появившиеся на горизонте паруса скорее озадачили, чем обрадовали капитана. Теперь, когда почти все уже было сделано своими силами, любая помощь лишь умаляла подвиг команды и лично его, капитана Жмыхова. Вот если бы она объявилась в то, первое утро, а еще лучше – в роковую ночь! Теперь она была лишней. Опытный моряк Жмыхов даже в неукротимых пьяных фантазиях представить не мог, что помощь потерпевшему бедствие круизному лайнеру явится в виде пятерки допотопных несерьезных парусников, о существовании которых капитан и не подозревал.

Однако, несмотря на всю абсурдность ситуации, отказаться от чьей-либо помощи он права не имел. Впрочем, его никто и не спрашивал.

Пятерка музейных экспонатов долго маневрировала, не отвечая на позывные «Некрасова», а затем разделилась. Одна бригантина на всех парусах умчалась за выдающийся в море мыс и пропала из виду. Другой корабль спокойно направился к заполненному пассажирами берегу, а остальные сблизились с неподвижным лайнером, вновь разделились и зашли с обоих бортов.

Даже полузатопленный, лайнер был намного выше любого из парусников, а по размерам походил на синего кита в окружении дельфинов.

– Меня не покидает, Иван Тимофеевич, ощущение какой-то несуразности, карнавальности происходящего, – признался Жмыхову стоящий рядом старпом. – Эти давно забытые обводы, пушечные порты вдоль бортов, игрушечная артиллерия, наконец, костюмы у матросов, словно они и на самом деле выплыли к нам из позапрошлого века. Не то заблудившаяся киногруппа, не то причуды какого-нибудь мультимиллионера.

– Странные, однако, причуды. – У Жмыхова вдруг засосало под ложечкой, точно примитивные парусники могли принести беду.

Он посмотрел на забитую зрителями верхнюю палубу. Даже машинная команда вылезла наверх в полном составе, не желая пропустить уникальное зрелище. Взгляд капитана упал на приближающиеся корыта, и Жмыхов остро пожалел о неисправном двигателе. Чтоб им появиться часов на пять позже! Ни один парусник никогда не сможет догнать современный океанский лайнер, когда у того в порядке машина.

– Ну и дела у вас, Тимофеич! – Бороздин тоже не утерпел и на правах стармеха поднялся на мостик. – Карнавал, да и только!

– Говорил тебе как человеку: почини машину! – упрекнул Жмыхов стармеха. – Сейчас бы ушли от этих весельчаков – и все дела! Ни хлопот, ни забот.

– Брось, Тимофеич, – небрежно отмахнулся Бороздин. – Что это тебе, пираты какие-нибудь? На абордаж нас возьмут?

И не успел он договорить, как со стороны берега донесся странный гром. Головы людей поневоле повернулись туда, и поэтому почти никто не увидел момента, когда из обращенных к лайнеру бортов парусников вылетели клубы дыма.

Удар с двух сторон почти в упор был страшен и безрезультатен. Корпус «Некрасова» вздрогнул, загремел сталью, оглушая и приводя в недоумение людей. А ядра мячиками отскочили от бортов, оставив лишь небольшие вмятины и посбивав краску. Знай люди на лайнере свою судьбу и имей хотя бы стрелковое оружие, дело могло бы повернуться иначе.

Увы… И пассажиры, и экипаж были ошарашены случившимся, не могли понять, в чем дело, и тут из поднимающихся к небу клубов дыма вынырнули «карнавальные» суда, а прямо с мачт на палубу лайнера, ловко перебирая по реям босыми ногами, бросились люди в нелепых нарядах с музейными саблями и пистолетами в руках.

Кузьмин вместе с приятелями стоял на палубе, как и все, ничего не понимающий, когда метрах в пяти прямо с реи на «Некрасов» спрыгнул какой-то человек в широких штанах и безрукавке и резко, без всякого повода, пырнул короткой саблей оказавшегося ближе всех второго механика. Лева пронзительно вскрикнул, вскинул вверх руки, но тут же схватился за пронзенный живот и упал на палубу.

– Что за… – начал было штурман Володя, но досказать не успел.

Незнакомец полоснул его по горлу, и штурман, захрипев, упал, густо заливая фонтанирующей кровью настил.

Следующим должен был стать Ардылов, подобно двум предыдущим тупо взирающий на происходящее, но тут откуда-то сбоку налетел Гоча. Он сбил бандита с ног и, усевшись на него верхом, принялся с азартом и яростью бить поверженного головой об палубу.

– Бей!.. – Опомнившийся Валера подскочил ко второму пирату, успевшему занести саблю над разошедшимся грузином. Бывший морпех успел ударить противника ногой в самое уязвимое место.

Такого удара не выдержал бы ни один мужчина. Пират сразу уронил саблю, согнулся, и Валера, добивая, рубанул его сцепленными руками по шее. После этого Валера бросился на очередного нападающего, начисто забыв об оружии, словно здесь шел не бой, а заурядная драка.

Он вспомнил о своей оплошности сразу же. Пират полоснул воздух абордажной саблей, но Валера извернулся, крутанувшись едва ли не плашмя, и удачно попал противнику в колено. Второй удар отправил пирата в нокаут.

Неподалеку захлопали выстрелы. Молодой парень, прикрывая дородного мужчину, почти в упор расстреливал из пистолета набегавших пиратов. Боек сухо щелкнул, и парень, торопливо сменив обойму, выстрелил еще пару раз, а затем увлек своего подопечного в ближайшую дверь.

– Гоча, хватит! Ты же его убьешь! – Ардылов еле оттащил грузина от безжизненного тела.

– Сзади! – Чей-то крик резанул по нервам, заставил Ардылова нагнуть от страха голову, и это спасло ему жизнь.

Клинок просвистел над самой макушкой – Ардылов даже почувствовал, как он скользнул по волосам.

– Ты чего делаешь, сука? – изумленно спросил он вновь замахивающегося пирата.

Сабля взвилась высоко в воздух, но сам пират вдруг переменился в лице, а затем рухнул на палубу.

Сзади него стоял какой-то пассажир с пожарным багром в руках. Наконечник багра был красен, как и древко. Вид у пассажира был не лучше, чем у сумасшедшего, – рукав пиджака оторван, разбитые губы сложены в идиотскую улыбку, а глаза полыхали огнем.

В руке ближайшего флибустьера дымно и гулко ухнул пистолет, и глаза пассажира округлились от изумления. Он никак не хотел поверить, что с ним случилось то, что случалось с миллионами людей в разных эпохах. С этим выражением изумления мужчина стал медленно оседать прямо на убитого им пирата.

А на ходовом мостике все никак не могли прийти в себя. Абсурдность происходящего делало нападение похожим на кошмарный сон, и, как во сне, люди стояли, не в силах сдвинуться с места, хоть как-то отреагировать.

– Сволочи! – завопил вдруг Бороздин и бросился на палубу, словно его появление могло хоть что-то изменить.

Оно и не изменило. Едва оказавшись на палубе, стармех налетел на какого-то пирата в кирасе и шлеме, и тот насквозь пронзил деда шпагой.

Истошный крик и бессмысленная гибель стармеха вывели людей на мостике из состояния ступора. Опомнившийся Нечаев врубил корабельную сирену.

Резкий протяжный вой пронесся над морем. Он заглушил все прочие звуки, вонзился в души людей, словно пытаясь своим криком заставить задуматься, что же они делают.

Схватка и в самом деле прекратилась. Нападавшие вертели во все стороны головами, ожидая увидеть какое-нибудь чудовище, подающее этот страшный голос, а пассажиры и экипаж лихорадочно пытались осознать, что же, собственно говоря, происходит.

– Всем пассажирам и экипажу немедленно покинуть верхнюю палубу, – властно проговорил Нечаев по внешней связи. Его голос уцелевшим в бойне людям показался откровением свыше. – Забаррикадировать все двери, ведущие на нижние палубы. Повторяю: всем пассажирам и экипажу…

– Пошли! – невесть откуда взявшийся Кузьмин подхватил Ардылова и бегом повлек его к ближайшей двери.

Неизвестно, удалось бы им добежать, но сразу после повторения приказа Нечаев вновь врубил сирену, заставляя пиратов отвлечься от ускользающих из-под самого носа людей. Правда, на сей раз нападавшие быстро опомнились, бросились в погоню, но натолкнулись на спешно задраенные металлические двери.

– Блин! – Валера устало прислонился к стене, тяжело переводя сбитое дыхание.

Здесь же оказались Кузьмин с Ардыловым, окровавленный Гоча с саблей в руке, пятеро мужчин и две девушки. Блузка на одной из них была разорвана до пояса, отчетливо виднелась судорожно вздымающаяся грудь, но сама девушка этого не замечала. Мужчинам же было не до женских прелестей, тем более что опасность не миновала и на всех была одна сабля и пожарный топорик.

С той стороны в дверь пробовали ломиться, однако ее не так-то просто было взять, и беглецы получили небольшую отсрочку.

– Выпить ничего нет? – Валеру трясло, как в ознобе.

– Я сейчас! – Коля сорвался в расположенный совсем рядом бар и через минуту вернулся, неся в каждой руке по паре бутылок коньяка.

Их сразу пустили по кругу, жадно глотая из горлышек. Кое-кто закурил и теперь жадно затягивался.

Переглянувшись, мужчины молча поснимали с двух пожарных щитов багры, топорики и лопаты, сожалея, что вместо подобного инвентаря нет пирамиды с настоящим оружием.

– Коля, пробегись поблизости. Может, здесь еще кто-нибудь есть. Только не задерживайся, уложись в пять минут, – попросил Валера.

Вообще-то, он хотел послать одного из пассажиров, но те могли легко заплутать в мешанине коридоров. Гоча был ранен. Ардылов, мастер с золотыми руками, уже доказал свою непригодность в критической ситуации, а сам Валера пойти не мог.

Возражать или спорить Кузьмин не стал. Время стало дорогим, и не стоило тратить его на никчемные словопрения. Рулевой молча кивнул и легкой рысью пустился в глубь судовых коридоров. Он заглядывал во все попадающиеся по пути двери, то и дело сворачивал в боковые ответвления, поднимался и спускался по лестницам, но лишь однажды встретил двух не очень молодых женщин в компании пожилого мужчины.

В нескольких словах объяснив им, куда идти, Николай припустил дальше и после нескольких поворотов почти лоб в лоб столкнулся с пиратами.

Их было трое. Каждый имел при себе саблю и по паре старинных дульнозарядных пистолетов, и Кузьмин со своим тупым пожарным топориком даже не пытался изобразить из себя супермена из дешевого американского боевика.

Рулевой во весь дух рванул прочь, стараясь попутно увести пиратов подальше от коридора, в котором остались друзья…

…Механик Лева был все еще жив и, корчась от обжигающей боли в животе, бессвязно думал о том, что останься он чинить машину, то был бы сейчас жив-здоров. Страшно не хотелось умирать и тем более быть убитым черт знает откуда взявшимся беглецом из сумасшедшего дома.

«А может, мы провалились в прошлое?» – мелькнула было догадка, но тут же исчезла, смытая волной непереносимой боли.

Где же врачи?! Нужна срочная операция, покой палаты. Господи! Как хочется жить! Жить!!!

Здоровенный пират, проходя мимо, повернулся на стон, подошел к механику, деловито приподнял ему голову и без малейшей злобы полоснул по горлу ножом.

– Что же делать? Что мы можем сделать? – словно в бреду повторял Жмыхов, ни к кому собственно не обращаясь.

С ходового мостика были видны участки палубы, почти сплошь заваленные телами. Бойня наверху прекратилась. Уцелевшие пассажиры и моряки скрылись за задраенными дверьми. Но все ли двери задраены? Возможно, какую-то некому было закрыть, и сейчас через нее внутрь корабля врываются крепкие убийцы, уже завладевшие верхней палубой.

– У кормы на воде должна стоять спасательная шлюпка, – вспомнил Нечаев. – Надо передать уцелевшим, чтобы тайно или с боем пробивались к ней. «Некрасов» нам все равно не удержать. Всех перебьют здесь как мух. А так, глядишь, кто-нибудь и спасется.

– А эти молодчики послушают твою передачу и перекроют все входы-выходы, – мрачно отозвался капитан.

– Пусть слушают. Флаг у них британский, значит, русского языка не знают и знать не желают, – уверенно заявил старпом.

– А «Некрасов»? Они же захватят его! – Жмыхов вдруг ощутил кровную связь со своим кораблем.

– Надо смотреть правде в глаза, Тимофеич, – спокойно ответил Нечаев. – Корабль почти захвачен. Надо спешить с объявлением, чтобы хоть кто-то спасся.

– Хорошо, – согласился капитан и вдруг с безумной яростью воскликнул: – Но «Некрасова» я им не отдам! Хрена им, а не корабль! Прощай, Матвеич! Уцелеешь – расскажешь… – Он посмотрел старпому в глаза и крепко обнял его. Потом так же попрощался с двумя находящимися здесь матросами. – И вы прощайте! Не поминайте лихом! И еще… Матвеич, передай, чтобы поторопились…

Жмыхов торопливо покинул мостик, мгновенно затерявшись в бесчисленных корабельных коридорах.

…Нечаев говорил и говорил, без конца повторяя одно и то же, когда сразу полдюжины пиратов ворвались на ходовой мостик. Матросы встретили их пожарным инвентарем, давая старпому возможность закончить речь. Продержались они недолго.

И тогда Нечаев оторвался от микрофона и, сжимая в руке заранее припасенный топорик, проговорил по-русски:

– Прошу, господа! Проходите! Обычно мы гостям всегда рады, но вы, незваные, хуже татарина!

Что-то было в его глазах, осанке, голосе. Пираты невольно попятились, не решаясь вступить в рукопашную схватку.

– Куда же вы, родимые? – Старпом сам двинулся навстречу сжавшимся флибустьерам, и тогда громыхнуло сразу три или четыре выстрела…

– Надо прорываться. – Валера в нетерпении посмотрел на часы. Шла одиннадцатая минута с момента ухода рулевого, и бывший морпех понимал, что дальнейшее ожидание уменьшает шансы на спасение. Будь он один, не колеблясь бы бросился разыскивать Кузьмина, но с ним сейчас еще девять человек. Валера считал, что ответственность за их жизни лежит на нем. Девять больше, чем один. Вот только этого одного послал он, а мог бы вполне и не посылать. А еще есть приказ старпома, приказы же не обсуждаются.

– Гоча, ты как? – Валера подсознательно тянул время, давая Николаю лишний шанс на возвращение.

– Нормально, дорогой, – попытался улыбнуться разбитыми губами перебинтованный Валериной рубашкой грузин.

Валера в последний раз оглядел свою группу. Вид у всех был не ахти, зато в руках у каждого имелось хоть какое-то, но оружие. Все понимали, что попытка добраться до шлюпки – это их единственная возможность выбраться из плавучего ада.

– Пошли, – бросил наконец Валера и быстро повел свой маленький отряд в чрево корабля, стремясь пройти нижними палубами, а наверх выбраться уже поближе к цели.

Где-то по соседним коридорам брели другие группки людей, местами разгорались короткие безнадежные схватки. И медленно спускался вниз оставшийся один седой капитан. Губы его были упрямо сжаты, а в глазах светилась безумная искорка…

Их группе еще повезло. Они благополучно проследовали по всей длине корабля, поднялись повыше и лишь в последнем коридоре наткнулись на пиратов. Тех было четверо, все они сгибались под тяжестью узлов с награбленным, и Валера, не колеблясь, первым бросился на них. С неожиданным наслаждением он пробил топориком подвернувшийся череп и повернулся к следующему флибустьеру…

…Кузьмин зайцем петлял по знакомым переходам. Он давным-давно не занимался спортом и сбил дыхание. Один только извечный инстинкт самосохранения подталкивал его вперед, но топанье сзади звучало все ближе, и рулевой знал, что сбежать ему не удастся.

Все произошло очень быстро. Очередной поворот, а за ним двое: молодой спортивного вида парень и дородный мужчина средних лет. Парень среагировал сразу, будто специально готовился к этой встрече. Шаг вперед, ноги слегка согнуты, руки вытянуты на уровне лица и глухой троекратный звук выстрелов, словно дело происходит не на захваченном корабле, а где-нибудь на стрельбище.

– Из команды? – не выпуская пистолета из рук, спросил парень и смерил Кузьмина оценивающим взглядом.

– Д-да, – задыхаясь, ответил рулевой, не в силах даже поблагодарить своего спасителя.

– По связи передали, что у кормы есть спущенная шлюпка. Сможешь провести? – Парень говорил кратко, экономя слова, как патроны.

Кузьмин кивнул в ответ. Парень осмотрел оружие убитых, презрительно отбросил длинноствольные пистолеты и взял только сабли. Две из них он протянул рукоятями вперед своим спутникам и сказал:

– Берите. И вы тоже, Константин Юрьевич. Мало ли что? А меня зовут Виталиком, – представился он рулевому.

Дородный мужчина взглянул на короткую саблю, как на змею, и перевел испуганный взгляд на Виталика.

– У меня осталась одна обойма, плюс три патрона в пистолете, – пояснил тот. – Итого – одиннадцать. На серьезную стычку может и не хватить. Берите, Константин Юрьевич. Все лучше, чем ничего. Вдруг пригодится!

Мужчина со вздохом принял оружие, но было ясно, что толку от него не будет никакого.

Успевший немного отдышаться, Николай сразу повел их кратчайшей дорогой и уже у выхода увидел Валеру.

Валера был в тельняшке, как заправский матрос. В руке он сжимал саблю, а за ним стояли Гоча, Ардылов, две девушки и четверо… нет, только трое мужчин.

В ответ на молчаливый вопрос рулевого Валера чуть прикрыл глаза, и Николай понял все.

По-прежнему не говоря ни слова, все дружно подошли к задраенному выходу и застыли, собираясь с духом.

– С богом! – выдохнул Валера, резко поворачивая запоры и толкая металлическую дверь.

…До цели Жмыхов добрался без особого труда. Пару раз по дороге он слышал чьи-то голоса и тогда сворачивал в сторону. Потом движение другим путем, и так все ниже и ниже. Жизнь потеряла всякий смысл, но оставалось Дело, и выполнить его капитан собирался во что бы то ни стало.

Он достаточно проворно выбил подпиравшие дверь упоры и клинья. Оставался последний шаг. Мешать никто не собирался, и потому Жмыхов позволил себе достать трубочку, набить ее табаком, раскурить и в последний раз прикинул, все ли рассчитано правильно.

За этой дверью был затопленный водой отсек, последний с незаделанной пробоиной. Достаточно открыть – и море ринется в лишенный команды корабль, наполняя его водой и забирая себе. Никто из захватчиков, в этом капитан был уверен, не сможет разобраться ни в причинах, ни в способах спасения лайнера. У них будет только два пути: покинуть его или разделить с ним судьбу.

Пора. Жмыхов последний раз глубоко затянулся, аккуратно выбил трубку, сунул ее в карман, не желая разлучаться с ней и на том свете. Потоки воды сразу сбили его с ног, но и захлебываясь, капитан ни на миг не усомнился в правильности своего решения…

…А на верхней палубе кипел бой. Десятка три пассажиров и моряков упорно пытались пробиться к заветному борту, но их противники имели превосходство в численности и вооружении, да и в умении владеть им.

Валера, Виталик, Николай и все, кто был с ними, не колеблясь, ударили по пиратам с тыла. Удар получился настолько неожиданным, что флибустьеры дрогнули, и уцелевшие некрасовцы успели проскочить туда, где штормтрап вел к спасательной шлюпке.

Но проскочить – это одно, надо еще и спуститься, и тут неожиданную прыть проявил Константин Юрьевич. Оттолкнув в сторону женщин, которым с общего негласного согласия надлежало спускаться первыми, он по-обезьяньи проскочил по перекладинам и оказался в шлюпке. Навстречу счастливчику из люков вылезли два пирата, и один из них деловито пырнул Константина Юрьевича ножом в живот.

Двумя выстрелами Виталик отомстил за своего патрона и услышал крик яростно отбивающегося от флибустьеров Валеры:

– Проверь шлюпку!

Спорить Виталик не стал. Он быстро спустился по лестнице, нырнул в шлюпку и сразу же высунулся, призывно махая рукой.

К сожалению, девушки (целых четыре!) спускались намного медленнее. А тем временем на палубе продолжалась схватка. Люди дрались отчаянно и неумело. Каждая секунда могла стоить кому-то жизни. Вдобавок на стоявшем вплотную к «Некрасову», но метрах в тридцати от шлюпки, фрегате заметили беглецов, засуетились, забегали.

На корме взвился дымок ружейного выстрела, и спускавшийся по трапу мужчина полетел вниз. В ответ Виталик тоже открыл стрельбу, каждый раз тщательно целясь и стремясь не расходовать зря последние патроны.

Оказавшийся в шлюпке Кузьмин запустил двигатель и теперь был готов отчалить в любой момент.

Наверху оставалось шестеро живых, остальные или полегли в неравной схватке, или успели занять места в шлюпке. Последней шестерке спастись было труднее всех…

– Прыгаем в воду! – срывая голос, прокричал уже трижды раненный Валера.

Сражавшийся рядом с ним Гоча пошатнулся и тотчас напоролся на клинок. Еще один мужчина упал, получив саблей по голове. Сам Валера поскользнулся и повалился у борта на какой то твердый предмет. Бросил на него мимолетный взгляд и увидел, что это невесть как оказавшийся здесь огнетушитель. В следующий миг морпех вскочил на ноги, а руки, действуя, сами перебросили рукоятку.

Вылетевшая струя ударила в нападавших, и те сразу попятились, пытаясь закрыться руками. Валера понял, что это последний шанс, и крикнул троим своим товарищам:

– Прыгайте! Ну!

Сам он собирался прыгнуть последним. Огнетушитель быстро иссяк. Валера бросил в пиратов пустой цилиндр, вскочил на фальшборт, и тут что-то остро и горячо толкнуло в спину.

Его успели выловить из воды, и шлюпка сразу дала ход. Промелькнувший в открытом люке кусок белого борта стал последним, что увидел Валера перед смертью…

– Тонет! – кто-то из сидевших в шлюпке обратил внимание, что «Некрасов» стал заметно заваливаться на борт.

Фрегаты поспешно отходили от обреченного корабля, и в воцарившейся суматохе была позабыта небольшая крытая шлюпка, тоже спешащая прочь. В ней было, как подсчитал Кузьмин, девятнадцать человек – все, что осталось от экипажа и успевших вернуться на теплоход пассажиров.

А за кормой исчезал под водой красавец-лайнер…