Текст книги "Поход Командора"

Автор книги: Алексей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Я выбил сгоревшую массу, машинально набил свежим зельем, но тут в самом деле ощутил, что выкурено изрядно. Во рту было много хуже, чем на любой помойке. Если у меня там кто и ночевал, то явно не кавалерийский эскадрон. Тогда уж вся конармия товарища Буденного с многочисленными обозами и приданными частями.

И сухость. Рот пересох, вероятно, вскоре после Троянской войны. Даже слюна была сухой, если такое возможно. Но почему бы и нет?

– Гриша, не в службу, а в дружбу, закажи кофе. И чего-нибудь поесть. Пару сухарей хотя бы. Только с водой, – попросил я у Ширяева.

– Я сам, – неожиданно произнес Петрович.

Он действительно вскоре объявился с импровизированным подносом, на котором помимо заказанного лежал кусок солонины.

Первым делом я жадно припал к кувшину с водой. Лишь затем, когда хоть немного исчезла сухость, наступил черед пищи. Сухарь не хлеб. Порою об него можно зубы обломать, но я кое-как справился и с сухарями.

Венчала мой обед чашка крепчайшего кофе. Я даже вновь испытал подобие бодрости. А уж выкурить после такого трубку – это вообще свято.

– На «Кошке» сбита часть грот-мачты, – доложил подошедший Гранье. – Не знаю, что там у них произошло, но союзники явно чего-то не поделили.

– Черт с ними! – Бодрость быстро проходила, а голова совершенно и определенно отказывалась работать. – Жаль только, что дележ закончился так быстро.

– Да уж, могли бы подождать нашего подхода, – весело рассмеялся Гранье.

– Ничего. Обратили внимание, что скорость «Кошки» заметно упала? – Ярцев стоял рядом с нами, опираясь на трость. – Теперь мы ее точно догоним. Еще до вечера.

А у меня в голове раздалась песня. Точнее, пара строк:

 
Но нам сказал спокойно капитан:
«Еще не вечер, еще не вечер!»
 

До вечера действительно было еще далеко. Гораздо дальше, чем до вновь пытающегося спастись бегством фрегата. Гораздо дальше…

13
Леди Мэри. Бегство

Леди Мэри была зла. Противные ветры третьи сутки мешали идти к вожделенной Ямайке. Похоже, сама судьба ополчилась против британских флибустьеров. Такими темпами дорога растягивалась на лишние недели, если не больше.

На корабле тоже не все было ладно. Люди были недовольны некстати затянувшимся плаванием, лишениями, зримым отсутствием добычи.

Пленницы, за которых полагался большой выкуп, начинали раздражать. Не столько они (команда их практически не видела), сколько факт пребывания на борту. Как часто бывает, первоначальное возбуждение от собственной дерзости схлынуло, сменилось тревогой. Выкрасть – выкрали, но если ставший легендарным Командор неожиданно придет по их души и заплатит выкуп не серебром, а свинцом и сталью?

Порыв не терпит перерыва. Французские моряки, вошедшие в экипаж вместе с Коршуном, давно рассказали своим британским коллегам о возможностях Санглиера. Как всегда в подобных случаях здорово преувеличив их. В глазах флибустьеров их противник превратился в некое подобие бога войны, грозного и непобедимого. А как не бояться бога?

Впрочем, признанного бога, того, которого принято писать с большой буквы, пираты как раз никогда не боялись. Даже практически не вспоминали. Разве что во время сильного шторма, когда жизнь повисала на волоске между грозно поднимающихся волн. Тогда поневоле срывалось: «Господи, спаси и пронеси!»

Но бога в облике человека… Пусть простит тот, главный Бог, за невольное богохульство!

Теперь людям казалось, что невольная задержка позволит владельцу похищенного догнать «Кошку». Призрак Командора мерещился всюду. Чем дальше – тем больше. В тесных кубриках и на обеих палубах – повсюду повторялись одни и те же разговоры. Моряки старательно пугали друг друга грядущим возмездием, пугались этого сами до такой степени, что каждый парус на горизонте казался приближающимся «Вепрем».

Только небольшой части флибустьеров удалось сохранить присутствие духа, необходимое для боя, а прочим…

Леди Мэри прекрасно знала о настроениях команды. Доносчики были всегда и везде. Болтовня матросов и их страх раздражали до судорог, до желания собственноручно вцепиться в их наглые рожи, выцарапать глаза, выдрать волосы… Нет, это как-то по-женски. Лучше уж вонзить в живот кому-нибудь из наиболее горластых клинок, повернуть его и смотреть, как нахал корчится от боли, а затем заваливается на вечно грязную палубу…

Они еще называют себя мужчинами! Вроде просоленные морем, обветренные всеми ветрами, побывали в таком количестве переделок, – и хуже девицы пугаются одного имени человека, который ни в коем случае не появится в здешних местах!

Что гораздо хуже: настроение команды разделялось большинством офицеров. Лишь здоровяк Артур да юный Крис не поддавались всеобщей панике. Первый был слишком уверен в себе, считал, что в состоянии справиться в поединке хоть с чертом, второй – по свойственному молодости оптимизму.

Да еще оставался боцман Джордж, старый помощник отца и дяди Чарли. Человек, надежный во всех отношениях, не чета прочим.

И в который раз перед глазами вставал уверенный в себе мужчина, для которого, казалось, не существует никаких препятствий. Вот кого никогда не устрашит любая встреча!

Ну почему он не англичанин!

Стук в дверь отвлек леди от не слишком приятных мыслей.

– Да! – Сколько порою раздражения может поместиться в одном-единственном слоге!

Вновь нестерпимо захотелось запустить в неведомого посетителя кинжалом или хотя бы чем-нибудь потяжелее. Но это был Милан. Он же Коршун. Какой-никакой, а помощник во всех предприятиях.

– Я провел небольшую ревизию запасов. При таком продвижении нам их до Ямайки не хватит. – Глаза у Коршуна, как всегда, слегка бегали, не задерживаясь подолгу ни на одном предмете, отчего вид у помощника был неприятным.

– Ничего. Рано или поздно ветер изменится, – отмахнулась Мэри. Вернее, теперь – капитан Ягуар.

– Как бы поздно не было. Надо идти в ближайший испанский порт. Раз уж они союзники… – Коршун почесал свой крупный клювообразный нос, в свое время послуживший одним из оснований для его прозвища.

Еще недавно мысль зайти в гости к испанцам показалась бы ему дикой. Да и сейчас при случае Милан был бы не прочь потрепать нежданных союзников. Лишь бы при этом не осталось в живых свидетелей происшедшего.

Но и Ягуара от испанцев воротило, как от чего-то на редкость гадкого. Пусть не довелось нападать в прежние годы на золотые галионы и брать приступом испанские города.

– Я сказал – идем на Ямайку! – отрезал Ягуар.

Тон был таков, что спорить не хотелось. Только страдать потом от голода тоже.

– Не дойдем, – как-то не очень решительно буркнул Милан.

Капитан посмотрел на него с еле сдерживаемой яростью. С губ была готова сорваться гневная тирада, однако в этот момент в дверь снова постучали. На этот раз очень осторожно.

– Что еще?!

Появившийся на пороге рыжий матрос невольно вздрогнул от отклика капитана.

– Там парус на горизонте, сэр.

Капитан с помощником молча сорвались с мест. Сколько бы кораблей ни шастало по архипелагу, встречи были редки.

Наверху столпились все, кто в данный момент не был занят работой с парусами. Да и кто был – каждый свободный момент бросали взгляды в сторону едва видневшегося пятнышка на горизонте. Чувствовалось, людей мучает извечный в здешних водах вопрос: друг или враг?

Учитывая превращение испанцев в союзников, врагу здесь взяться было неоткуда. Но мало ли?..

Прошло немало времени, прежде чем чей-то севший от испуга голос выдохнул:

– Это Санглиер!

Пусть еще не подтвержденная, новость мгновенно облетела корабль. В гуле вырывающихся разноязычных проклятий совсем затерялось несколько обращений за помощью к Богу.

Оставалась надежда на ошибку. Слабая надежда, и далеко не у всех. Люди так долго пугали друг друга легендарным Командором, что уверовать во встречу с ним оказалось нетрудно.

Фрегат на фрегат – не страшно. Тут уж победит тот, у кого крепче дух да кому сопутствует удача. Беда была в том, что дух на «Кошке» был подорван. Настолько, что ни о какой победе не было речи.

Ягуар сумел это понять. Он долго мечтал встретиться с Санглиером, одолеть его, захватить. Но не с шайкой же трусливых ублюдков выступать против уверенных в себе флибустьеров!

Атмосфера на «Кошке» сгущалась. Чувствовалось, матросы были готовы к стихийному неповиновению возможному приказу. И Ягуар выкрикнул совсем не то, что хотел:

– К повороту!

Матросы с воодушевлением бросились выполнять команду. Если бы они с половинной силой чувства кинулись на врага, судьба Санглиера была бы предрешена…

Мрак стал сменяться тьмой, последняя – сумерками. Все это проходило быстро, без северной неторопливости. Но даже такой короткий срок стоил каждому из команды фрегата нервов.

Всю ночь «Кошка» уходила от погони на всех парусах, при этом все больше и больше забирая к югу. Затеряться в ночи было единственным шансом избежать нежелательной встречи, и теперь каждый хотел скорее узнать, насколько удался маневр.

Сотни пар глаз напряженно пялились во все стороны светлеющего горизонта. Зато и идущий наперерез курса парусник сумели заметить намного раньше, чем были замечены сами.

Сердца поневоле вздрогнули. Еще не настолько рассвело, чтобы разобрать класс корабля. Многие решили: Санглиер сумел ночью обойти их и теперь перекрывает путь к бегству.

Но это был не «Вепрь» и даже не «Лань». Сумерки еще не рассеялись, когда наиболее глазастые сообщили товарищам, что перед ними одинокая испанская бригантина.

– А ведь это шанс. – Милан вопросительно посмотрел на капитана. – Не будет же Санглиер гоняться за каждым парусом!

– Если мы объединимся… – не сразу понял Ягуар.

И тут дошло. Раз команда не расположена сражаться, то почему бы не поменять корабль? Командор будет искать «Кошку», вот пусть и ищет, сколько душе вздумается. Хоть до скончания веков. А драгоценная добыча тем временем давно будет в надежном месте.

Собравшиеся на квартердеке офицеры к идее отнеслись с пониманием. Один Артур недовольно перекосил рот и окинул своих компаньонов презрительным взглядом.

– Драться надо, а не бежать! Санглиер много стрелять не будет. Он на абордаж полезет. Нам же беречь некого. Пороха хватает. Если не раздолбаем, то такие потери нанесем, все шансы в драке будут у нас.

– Не видели вы Командора в деле, – качнул головой заросший бородой едва ли не до глаз Анри. – Это не человек, а дьявол.

Мэри невольно вспомнилась стремительная атака Командора на палубе фрегата. Того самого фрегата, который вез их с отцом в здешние края, а теперь больше года ходил под флагом с веселой кабаньей мордой. Тогда остановить Командора не удалось никому. Удастся ли сейчас?

Если бы люди не утратили дух раньше времени! В их нынешнем состоянии они вполне могли не устоять перед натиском Санглиера. Рисковать добычей Ягуару не хотелось. Не для того был предпринят этот балаган, чтобы попасться в лапы французскому флибустьеру!

Но как приятно было чувствовать себя в его крепких руках!

Вновь превращаясь в безжалостного Ягуара, Мэри стряхнула с себя сладострастные видения.

– Надо забирать бригантину и уходить, – твердо произнес Коршун. Уж ему-то было явно не с руки второй раз встречаться с Командором. Первый раз тот, можно сказать, помиловал, но теперь это не повторится, с гарантией.

– Зачем? Договоримся с испанцами и нападем сообща! – Крис откровенно был в восторге от собственного мужества.

– Угу. Большая подмога от этакого суденышка! – Анри посмотрел на юношу с нескрываемой насмешкой.

– Тогда тем более нельзя перебираться на него! Наша «Кошка» намного сильнее! – пылко возразил Крис.

– А бригантина – быстрее, – без всякой пылкости возразил штурман. – На ней у нас будут все шансы уйти от Санглиера.

– Я фрегат не покину, – мрачно оповестил всех Артур.

Он уже понял, что толку от остальных не будет, но сдаваться не собирался. Подобный вариант элементарно не помещался в его голове. Даже руки стали непроизвольно сжиматься, словно звероватый офицер собирался биться на кулаках.

Стоявший рядом с ним Пуснель долго морщил лоб, пытался сообразить что-то и наконец изрек:

– Без толку. Санглиер увидит брошенную «Кошку» и погонится за бригантиной. На ней мы будем беспомощны.

– Не догонит. Посмотри, какой у нее ход! – Анри кивнул туда, где уже отчетливо была видна «испанка».

О судьбе хозяев корабля никто не промолвил ни слова. Зачем, когда и так все ясно? Раз союзники, то свидетелями оказаться не должны.

Здоровенный нос Коршуна повернулся в сторону Пуснеля, и бывший капитан изрек:

– Почему же брошенный? Мы просто махнемся с испанцами корабликами. Думаю, они не откажутся. Можем им даже часть своих матросов оставить.

Последнее он произнес тихо, дабы не услышал рулевой.

Мэри размышляла. Ей было ясно, что большинство хочет уклониться от драки. Требовалось срочно решить, что предпочтительнее: попытаться сразиться с Командором с минимальной надеждой на успех или все-таки уйти, сохранив эффектное средство воздействия на противника? До тех пор, пока женщины в ее руках, Командор скован по рукам и ногам в своих решениях. Можно ему и пригрозить…

Взгляды как раз скрестились на Ягуаре. Решения принимает капитан, и только он ответствен перед Богом. Вернее, полностью во всем заменяет Всевышнего.

– Будем брать бригантину, – хрипло объявила леди. Даже знающие не сумели бы признать ее по этому голосу. Как и определить, что говорит девушка.

Коршун умело подрезал бригантине нос. «Кошка» спускалась по ветру и уже потому имела все преимущества.

Испанский капитан почему-то промедлил вначале. Теперь ему оставалось кусать локти да жалеть об упущенных возможностях. Роб продемонстрировал высокую выучку офицеров королевского флота. Выпущенное им с большой дистанции ядро легло аккуратно перед носом испанского судна.

Даже сумасшедший бы понял, что следующий выстрел может прийтись по бригантине. Пока же – только предупреждение и приглашение лечь в дрейф.

Должно быть, неведомый капитан на самом деле был сумасшедшим. Или хотя бы отважным до безумия. Вместо того чтобы спокойно подчиниться требованию, он ответил полновесным бортовым залпом. Только вес залпа был явно маловат, а дистанция, напротив, велика.

Бригантина была четырнадцатипушечной. Из семи выпущенных ядер шесть подняли фонтаны воды более-менее близко к фрегату. Зато седьмое с неожиданной меткостью зацепило грот-мачту.

Мачта переломилась посередине, и верхняя часть наполовину рухнула за борт. От окончательного падения ее удерживали лишь ванты.

Роб дернулся, будто удачный выстрел задел лично его, и приготовился достойно наказать нахала.

Ягуар тоже опешил от подобного неожиданного хамства. Правая рука нервно стиснула снятую перед тем перчатку. Только, к счастью для испанцев, не сразу нашлись слова. Когда же нашлись и уже были готовы сорваться с уст, все перекрыл рев Коршуна:

– Не стрелять!

Отнюдь не по доброте душевной. Но кто же будет калечить корабль, на котором сам собирается плыть?

Крик заставил остальных несколько опомниться. Канониры невольно опустили приготовленные фитили.

– Давайте белый флаг! Должны же они сообразить, что это не нападение! – рявкнул Коршун.

В каюте, кроме Ягуара и испанского капитана, был только Коршун. Именно его голос и звучал чаще остальных:

– Подумайте над собственной выгодой! Этому фрегату цены нет! Послушный, ходкий, прекрасно вооруженный. Не какая-нибудь там бригантина! Да у нас пушек в три раза больше, чем у вас! Захотели бы, щепок от вас бы не осталось!

Дон Карлос, худощавый, с породистым вытянутым лицом, был сбит с толку предложенной сделкой и непрерывным потоком слов и ошарашено молчал.

Происходившее на его глазах было немыслимо и бессмысленно. Капитан легко бы понял, если бы вчерашние противники и нынешние союзники под шумок попытались захватить его «Сан-Изабеллу». Он сам не питал к британцам никаких добрых чувств. Более того, не раз и не два схватывался с ними в прежние годы. На свое счастье, выходя победителем. Но обмен…

Тут поневоле заподозришь какой-нибудь подвох. Только в чем он заключается? И в то же время так хотелось заполучить этот фрегат. Его подремонтировать – цены ему не будет.

У дона Карлоса никогда не было средств приобрести корабль побольше, чем бригантина.

– Меня вполне устраивает мой корабль, – осторожно произнес дон Карлос. – К тому же на фрегат у меня в данный момент попросту не хватит людей.

– Людей мы вам дадим. Неподалеку видели Санглиера, поэтому приходится соблюдать осторожность.

Вот он, подвох!

Испанец чуть скривил в усмешке уголки губ:

– И ваши люди, конечно же, проследят, чтобы фрегат ни в коем случае не достался Санглиеру. Как, впрочем, и мне.

Ягуар чуть дернулся. Как будто кто-то замахнулся, чтобы дать ему пощечину.

– Выбирайте выражения, сэр! – Беседа шла по-английски, которым довольно сносно владел дон Карлос. – Если бы мы хотели завладеть вашим кораблем силой, а вас самих уничтожить, то не стали бы прибегать к такому сложному способу. Надеюсь, наше превосходство в огневой мощи достаточное тому доказательство?

Лицо флибустьерского капитана дышало таким праведным гневом, что испанец поневоле смутился.

– Тогда зачем? – недоуменно спросил дон Карлос.

Ягуар и Коршун переглянулись. Говорить правду не хотелось даже под пытками. Не сказать… Но если оставить часть матросов на «Кошке», то они обязательно проболтаются о причинах появления фрегата в этих краях.

– Нам надо уйти отсюда как можно быстрее, – нехотя процедил сквозь зубы Милан. – И так, чтобы никто не знал, где нас искать.

– Настолько надо, что вы готовы совершить невыгодную сделку? – Дон Карлос был откровенно заинтригован.

– Да, – сказал как отрезал Милан.

Ягуар внимательнее пригляделся к испанцу и решился:

– Даете ли вы слово чести, что никто не узнает о причине?

Теперь заколебался испанский капитан. Ему до жути хотелось узнать причину столь странного поведения сборной команды флибустьеров, и в то же время он боялся оказаться обманутым.

– Даю, – наконец произнес дон Карлос.

– У нас есть то, что может вывести из игры Санглиера, – медленно проговорил Ягуар. – Ваша страна ведь тоже заинтересована в этом?

Испанец невольно наклонился вперед. В Картахене среди пострадавших была его кузина, а в битве под Пор-де-Пэ погиб родной брат.

Спустя полчаса бумаги были подписаны. Дон Карлос официально стал владельцем фрегата, а Ягуар – «Сан-Изабеллы». Еще спустя такое же время большая часть флибустьеров стала готовиться к пересадке на новый корабль.

Но многие предпочли остаться на «Кошке». Все-таки фрегат при встрече с Командором казался им безопаснее. С ними был и Артур. Другой офицер, рвавшийся перед этим в бой, не нашел в себе сил покинуть одну невысокую и чрезвычайно привлекательную женщину.

Надежды юношей питают…

Впрочем, до этого высказывания классика оставались долгие годы. Как и до рождения сказавшего их…

14
Ширяев. Два фрегата

Погоня продолжалась почти весь день. Со стороны это наверняка напоминало более позднюю регату. Мачты в парусах, матросы, частью работающие на реях, частью помогающие им на палубе, разрезаемая форштевнями вода…

Впечатление усиливалось мирным характером происходящего. На орудийных палубах не было никакого шевеления. Никто не извлекал из крюйт-камер порох и ядра, не таскал уксус и песок. Даже пушечные порты были закрыты. Все внимание команд обоих фрегатов было обращено на одно: скорость! О бое же как-то не думалось. Даже маневрирования не было. Корабли именно шли вперед, не сворачивая с наивыгоднейшего курса.

Но зачем бросать зря в море ядра? Одни надеялись уйти без боя, затеряться ночью во тьме, другие стремились догнать. Расстояние же, сокращаясь, оставалось таким, что о стрельбе все равно не могло быть речи. И никто не знал, суждено ли ему сегодня уменьшиться до дистанции боя.

Уже давно, часа через три после начала погони, удирающий фрегат спустил флаг с изображением кошки. На его место взвился испанский, словно экипаж на ходу раскаялся в пиратском прошлом и даже успел принять другое подданство.

– Блин! Что за номер? – Ярцев первым успел прокомментировать увиденное.

Остальные обратили на это внимание с некоторым опозданием. Как-то не до флага было. Тут главное – успеть догнать до сумерек, а что там у беглецов на мачтах, не суть важно.

– Маскируются, гады! – Ширяев хотел сплюнуть на палубу, но передумал.

– Какая-то странная маскировка. Словно увидим другой флаг и передумаем, – хмыкнул Командор.

У него несколько улучшилось настроение от надежды все-таки догнать похитителей.

– Тогда хоть корпус бы, блин, перекрасили! – под общий хохот объявил Валера.

– А еще лучше – фрегат на ходу переделали во что-нибудь другое. Чтобы никто не догадался, – поддержал его Ширяев.

От недавнего желания плюнуть у бывшего десантника не осталось и следа.

На этом все разговоры, посвященные смене флагов, закончились. Посмеялись немного, и хватит. Есть дела поважнее.

Вполне могло быть, что «Кошка» вновь продержалась бы до ночи. Фрегат Ягуара был неплохим кораблем, выбранным с явным знанием дела. Один раз он уже ушел от погони. Мог бы уйти и в другой.

Его подвела обломанная мачта. Восстановить грот никто не успел, и теперь фрегат нес меньше парусов, чем гнавшийся за ним «Вепрь».

Часа за три до сумерек стало ясно: на этот раз «Кошке» не уйти. Расстояние сократилось до того, что людей на вражеском фрегате можно было различить невооруженным глазом. Командор даже подумал, не попробовать ли достать кого из штуцера, а потом махнул на это рукой. Время настреляться еще было.

Вот теперь настала пора готовиться к бою.

Были открыты крюйт-камеры, и канониры стали извлекать на свет смертоносные снаряды. Матросы не спеша разбирали абордажные полусабли, мушкеты, пистолеты. Всюду властвовала спокойная деловитость. Словно работники собирались на привычную работу.

– Ядрами и картечью не стрелять! – распорядился Командор. – Только книппелями.

Пройдут века, прежде чем люди додумаются использовать женщин и детей в качестве живого щита. Но Кабанов все равно решил перестраховаться. Помимо живого щита бывают случайные попадания…

Команда к приказу отнеслась нормально. Лишь Гранье вздохнул, да и то больше по привычке. У канонира хватило такта промолчать о возможных потерях.

На «Кошке» поняли, что уйти не удастся. На ее палубах возникло оживление. Прошло минут двадцать, и вот крышки пушечных портов открылись, продемонстрировали жерла готовых к бою орудий.

Засуетились матросы на мачтах, и фрегат стал поворачивать. Раз на корме стояла всего пара пушек, то требовалось непременно встать к противнику бортом, чтобы гостинцы были намного весомее.

Но именно из-за элементарности ход был легко предсказуем. Опыта в маневрировании у французов хватало. «Вепрь» без особых проблем удержался у врага в кильватере.

– Я, пожалуй, смогу его достать, – прикинул Жан-Жак.

– Успеешь. Если промахнешься, что потом делать будем? Книппелей у нас маловато.

– Времени пополнить запасы у нас не было. Выходили ведь в спешке, – вскинулся Жан-Жак.

– А я что-нибудь говорю? – против обыкновения примиряющим тоном произнес Командор. – Поэтому лучше подойдем сейчас поближе и будем действовать наверняка.

Жан-Жака он ценил и любил. Канонир был едва ли не единственным, кого приглашали на всевозможные праздники, которые бывшие некрасовцы справляли в своем кругу.

– Вы – капитан, вам виднее, – в ответе Гранье вторым планом шло, что иносказательные извинения приняты.

Второй раз «Кошка» попробовала неожиданно повернуть только при помощи руля. Однако следили за ней зорко и успели прореагировать на маневр.

Следствием этого было сближение фрегатов. Для эффективной стрельбы дистанция была чуть великовата. Обычно практически все моряки старались открывать огонь едва ли не с расстояния пистолетного выстрела, практически в упор, однако Командор доверял своим канонирам.

– Твоя очередь, Жан-Жак! Готовимся к повороту!

«Вепрь» стремительно покатился вправо. Маневр был давно отработан на практике. Повернуться бортом к корме противника и безнаказанно дать залп по мачтам.

На этот раз противник был по-настоящему умелый. Заметив поворот «Вепря», капитан британца поступил точно так же, и корабли в итоге оказались на траверсе друг друга.

Гранье выстрелил первым.

Как и было приказано, в действие были приведены лишь орудия верхней палубы. Жан-Жак не подвел. Его книппеля обломили рею на грот-мачте, сбили часть вант, изорвали паруса.

А несколько мгновений спустя вражеский фрегат в свою очередь окутался дымом.

Капитану «Кошки» не было никакой причины щадить преследующий его корабль. «Вепрь» ощутимо вздрогнул, принимая в свой корпус не меньше трех ядер.

– Блин! Метко стреляют! – прокомментировал Валера и добавил более экспрессивное, но абсолютно непечатное ругательство.

Рядом выругался Ширяев. Бывший десантник томился без дела. Артиллеристом он не был, к тому же успел убедиться в том, что утопить какое-нибудь судно при помощи ядер требует массу времени. Поэтому по возможности всегда предпочитал абордаж.

Да и топить врага сейчас все равно никто не собирался.

Кабанов мыслил сходным образом:

– К абордажу!

«Вепрь», пользуясь наветренным положением, пошел на сближение. Гранье успел дать еще один залп, и бизань на вражеском фрегате переломилась.

Наиболее меткие из флибустьеров открыли по британцам убийственный огонь из штуцеров. На каждого штуцерника приходилось не меньше трех человек, чьей единственной задачей являлось перезаряжание оружия. Разумеется, Ширяев оказался в числе снайперов.

Иногда к ним присоединялся Кабанов. Аккуратно прикладывался, а после выстрела удовлетворенно хмыкал. Это означало, что на «Кошке» одним человеком стало меньше.

Французский фрегат стал наваливаться на англичанина. Оставалось не больше десятка метров, когда борт «Кошки» полыхнул огнем. Нижняя батарея в упор ударила ядрами в корпус француза, а спустя мгновение верхняя плюнула по изготовившимся к атаке флибустьерам картечным дождем.

Кто-то из команды Командора вскрикнул, кто-то упал молча. Палуба «Вепря» окрасилась красным. Только считать потери не было времени. Борт противника был совсем рядом. Оттуда торопливо грянул мушкетный залп. В ответ снова громыхнули штуцера. А затем в дело пошли кошки. Не те, прародительница которых была изображена на флаге Ягуара. И не те, которыми на кораблях наказывали провинившихся матросов. Долетели до вражеского борта, вцепились в него, и сразу множество рук потянули за ставшие связью между двумя фрегатами канаты.

Спустя несколько секунд лавина флибустьеров устремилась на вражеский корабль. Навстречу в последний раз защелкали мушкеты, и тут же стало не до них.

Теперь исход схватки решали только сабли, ножи и пистолеты. Да порою кулаки и зубы. На захламленной тесной палубе было не развернуться. Пушки у бортов, подготовленные ядра и картечь, бочонки с порохом и неизвестно с чем, мачты, ванты, частью натянутые, частью перебитые и свободно болтающиеся, обломки сбитой бизани, безжизненные тела…

Такого сопротивления люди Кабанова почти не встречали. Разве что во время памятного боя с испанцами у Пор-де-Пэ. Вдобавок экипаж «Вепря» был не полон. Многие бывшие соплаватели пошли выручать женщин Командора, но нашлись и такие, которые предпочли остаться дома. Да и потери…

Картечь и мушкеты уложили многих. Убитыми ли, ранеными, какая в бою разница?

Команда «Кошки» тоже понесла потери. Трупы валялись на палубе, о них спотыкались, их топтали свои и чужие. Умер человек и сразу становится ненужным. Более того, еще и умудряется мешать живым.

Французские флибустьеры атаковали собственных британских коллег, причем с некоторыми из них вполне могли ходить раньше в совместные походы. Да еще на стороне англичан тоже были французы из бывшей команды Коршуна, а у Командора было несколько уроженцев туманного Альбиона. Те самые, которых он когда-то (как давно это было!) освободил из тюрьмы Порт-Ройаля.

И еще скоро стало ясно, что испанский флаг был поднят не зря. В числе моряков Ягуара оказалось неожиданно много испанцев. И вот это было по-настоящему странно. Вековая вражда не прекращается с росчерком королевского пера на договоре. Не одно поколение флибустьеров «добывало испанца», как и поколения последних постоянно пытались дать своим противникам достойный отпор. И вдруг на одном корабле плечом к плечу…

Но задумываться над странностями некогда. Вообще думать во время рукопашной невозможно. Только действовать. А попроси кто-нибудь рассказать, как развивался бой и что ты делал, – не вспомнишь. Одни фрагменты, куски, чей-то замах, собственный выпад, чужая оскаленная в крике рожа…

Ширяев перепрыгнул на палубу «Кошки» одним из первых. Судьба хранила его. Куски свинца пролетели мимо, не задели. Дальше же началась уже привычная всеобщая свалка.

Противник на самом деле попался достойный. Сражение напоминало накат волн на берег. То нападавшие теснили владельцев корабля, то последние переходили в контратаку и едва не сбрасывали незваных гостей за борт.

У квартердека кипела своя схватка. Там высокий худощавый мужчина в богатом камзоле умело орудовал шпагой. Его поддерживала большая группа матросов. Невольно возникла короткая, односложная мысль: Ягуар! Кому другому руководить обороной офицерской части корабля? Да и дерется явно профессионально, клинок то мелькает, и не заметишь, то начинает вращаться, образовывая защитный стальной круг.

Те, кто попытался прорваться сквозь защиту, как-то быстро полегли неподалеку от высоких парадных ботфортов, словно хотели отдать дань уважения незаурядному мастеру фехтования.

И конечно же, туда устремился Командор. Какое-то время противники не могли добраться один до другого, дрались с теми, кто оказывался на пути. Лишь когда число матросов с той и другой стороны несколько поубавилось, два флибустьерских капитана оказались лицом к лицу…

На противоположной стороне у британцев был еще один предводитель. Здоровенный, как бык, впору в плуг запрягать, но двигающийся до того легко и быстро, что сравнивать его хотелось с каким-либо из более хищных животных.

Григорий видел, как одним ударом неизвестный силач снес голову подвернувшемуся флибустьеру. Следующий удар рассек живот другому французу. Бедолага немедленно согнулся в три погибели, но не удержался и упал среди других навеки застывших тел.

Кто-то выстрелил в здоровяка из пистолета, однако не попал. Еще кто-то попытался зайти с тыла, но тут же увяз в поединке сразу с двумя англичанами.

Здоровяк снова повел своих людей в атаку. Натиск был настолько силен, что часть французов даже была вынуждена торопливо перебраться обратно на «Вепрь».

Те, кто оказался на пути британца, один за другим выбывали из игры. Ширяев с готовностью прыгнул на освободившееся место, попробовал нанести хороший удар, однако неведомый офицер небрежно парировал угрозу и обрушился на Григория.