Текст книги "Печать Магуса"

Автор книги: Алексей Олейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 13

– Вам сложно сказать? – повторил Арвет, наверное, уже в тысячный раз. – Офицер, я же ничего не нарушаю. Я просто хочу передать вещи.

Молоденький стажер – старше Арвета едва ли лет на пять вздохнул и оторвался от компьютера:

– Слушай, как тебя там…

– Арвет.

– Ага. Арвет, слушай. Это закрытая информация. Я не могу сказать, куда увезли твою подружку, потому что тогда я нарушу инструкции. И мой начальник… – он ткнул за спину, в сторону кабинета с табличкой «Служба охраны детства. Координатор Ивар Содерквист», – …вкатит мне внеочередное дежурство. А с него станется назначить меня как раз на Рождество. Вопрос – зачем мне это, Арвет? Ответ – абсолютно незачем. Поэтому извини…

Стажер повернулся в кресле к монитору, транслируя в эфир полную сосредоточенность и занятость. Наступила тишина. Стажер выдохнул. Наконец-то этот назойливый парень ушел. Теперь можно и кофе сделать. Он развернулся. Арвет стоял перед столом и смотрел на него: невозмутимо, как веками смотрели его предки на течение природы – на то, как летят птицы, как сшибаются рогами олени по весне, доказывая свое первенство, как прыгает лосось, преодолевая стремнины и разрезая речной шелк плавниками. Так Арвет смотрел на стажера, и тот заерзал в кресле. Он поднялся, нацедил из аппарата черный кофе без сахара и демонстративно громко стукнул кружкой о стол:

– Это бесполезно.

Отвернулся к монитору, громко застучал по клавишам, набирая что-то в адресной строке браузера. Щелкнул по ссылке, открыл и закрыл пару окон, зашел почитать новости. Сердито закрыл браузер, развернул недописанный отчет. Не глядя, сунул руку за чашкой и подскочил, когда горячий кофе выплеснулся на пальцы. Офицер поднял взгляд. Разумеется, он здесь, этот шантажист. Сверлит его глазами.

– Ладно! – раздраженно бросил стажер. Он достал влажную салфетку и стал вытирать кофе. – Приют «Озеро троллей», в долине Утладален. Доедешь до Овре, и налево. Доволен?

– Спасибо. – Арвет вышел.

Кофе не вытирался. Он размазывался по столу. Стажер выдернул еще одну салфетку из упаковки и принялся тереть интенсивней. В конце концов, он же не сделал ничего противозаконного. Паренек просто хочет передать вещи и пообщаться с подружкой. Не побег же он задумал ей устроить? От этой мысли стажер даже немного развеселился. Ну, куда им бежать из этого приюта? В горы? К троллям на елку?

Арвет отошел от банкомата. Пожалуй, этого будет мало. Меньше всего ему хотелось делать то, что задумал, но выбора не было. Юноша достал телефон и набрал номер:

– Алло, пап? С наступающим тебя. Уже вернулся из рейса? Да, я еще у Бьорна. Я тебя хотел попросить…

Арвет сделал паузу, пнул стену и сказал:

– Ты бы не мог подкинуть мне деньжат? На карту? Мы с Бьорном хотим в клуб пойти, с его знакомыми девчонками… Да, можно сказать, что и приглядел. Да… спасибо, пап. Да, все, до скорого.

Арвет отключил мобильный, глубоко вздохнул. Теперь надо заглянуть в туристический магазин, кое-что прикупить. А еще… Он полистал путеводитель, набрал номер:

– Здравствуйте, это служба проката Овре? Я хотел бы арендовать снегоход.

* * *

Переход занял всего час, против стандартной трехчасовки для двух человек, но боги, что это был за час! Кошачьи (с которыми Жозеф ощущал небезосновательное родство) и без того не слишком хорошо переносят морские путешествия и большие объемы воды, а Лоцман Замка Печали правил своим суденышком так непринужденно и небрежно, так швырял его в такие водовороты Океана Вероятности, что они, казалось, вот-вот сгинут.

Когда они прорвались к солнцу и берег Англии возник перед ними, метрах в двухстах, Жозеф едва сдержался, чтоб не броситься вплавь к земле.

– Прощай, дочка. – Весь переход Алет разговаривал исключительно с Германикой.

– До свидания, Алет. – Опер-ловец Бодден спрыгнула на песок. – Мы где-то на южном побережье Англии?

– Вы недалеко от Портус Дубрис. Но никому не ведомо, сможем ли мы вновь увидеться, поэтому всегда прощай. – Лоцман оттолкнулся веслом, развернул челн и начал стремительно удаляться в море. – И ты прощай, котенок.

– Котенок! – Жозеф не сдержался и зашипел.

– Прояви уважение! – рявкнула начальница. – Алету больше лет, чем всему твоему клану. Он имеет право называть тебя как угодно.

– Мне было двенадцать, когда я убил первого буйвола, – пробормотал Жозеф. – С тех пор никто не смеет называть меня котенком.

– Не обижайся. – Начальница энергично ткнула его в спину в области почек, и зверодушец неожиданно икнул. – Слышал бы ты, как он меня назвал в первый раз.

– Как?

– Не скажу! – отрезала Германика. – Двинулись. Дубрис в той стороне.

– Что это за название – Портус Дубрис?

– Латинское. Теперь это место называется Дувр.

Зверодушец изумился:

– Лоцманы Замка Печали действительно такие мастера, как о них рассказывают. Нам нужно в Девон, а он нас привез в Кент. Атомная точность.

– Если Алет высадил нас в Дувре, на то есть причины. – Опер-ловец Бодден была не в духе. О чем ей напоминали эти белые скалы и песок, о чем шептал мягкий шелест волн?

«Эта операция значит для нее больше, чем она хочет показать», – подумал Жозеф.

– Ты ведь знаешь, что этот старикан молчать не будет. И Замок Печали узнает о нашей операции.

– Лекари так или иначе узнают. Скрыть переброску такого масштаба невозможно.

– Юки поймет, что мы обратились к Лоцману Замка Печали, – недоумевал Жозеф. – Мы же выпали из очереди, об этом станет известно. Контакты между нашими службами…

– Не поощряются? – усмехнулась Германика. – Но ведь не запрещены? Это обычное дело, профессиональное соперничество. Никто не заметит, что мы проскочили с черного хода. На причалах такое столпотворение и бардак, как во время десанта союзников в Нормандии.

Жозеф кивнул и ушел вперед. Германика невольно залюбовалась его походкой – мягкой и быстрой, его силой. Жозеф вел разведку строго по протоколу. Она не сказала зверодушцу еще одной причины, по которой они обратились к Алету – она хотела уколоть госпожу Мацуда. Юки обязательно узнает, уже узнала, что их перевез Алет. Пусть поломает голову, о чем они говорили. Формально общаться с конкурирующей службой Вольным Ловцам не запрещается – просто это никто не делает из инстинкта самосохранения.

Песок шуршал под ее сапогами, солнце то и дело прорывалось сквозь быстрые тучи, и на берег волнами набегало не только море, но и тень. Германика вдыхала соленый свежий воздух и улыбалась крикам растревоженных чаек, которые чуяли в этих двуногих давно забытые их предками токиМагуса.

– Я пришла, Марко, – шепнула она. – Я снова в Англии.

Наверное, они так бы и шли по извилистому берегу, пока не добрались бы до пригородов Дувра – где-то к вечеру, поскольку Германика впала в странное поэтическое забытье и категорически отказывалась что-либо планировать. Зверодущец слышал, что с Бардами подобное случается, и не слишком удивился. Его только не очень устраивала перспектива ночевать на берегу зимнего моря. Но затем, к счастью, он почуял запах выхлопных газов. Вдоль берега шло шоссе, и они поймали попутку.

В городе Германика оживилась, они прошлись по магазинам, следуя вводным данным при заброске, купили два сотовых, вставили своисим-карты и наконец-то связались с координаторами операции. В штабе сильно удивились, узнав, что они уже в Англии, но Жозеф отболтался – на его счастье, на смене была Риетта, одна знакомая и довольно симпатичная девушка-рысь из Финляндии.

– Готово. – Жозеф завершил вызов. – Едем в Бристоль. У нас зеленая улица.

– А у меня новый зеленый плащик. – Германика резво помахала полами. – Правда, классный?

– Я тут отмазываю нас… – возмутился зверодушец, но начальница только отмахнулась:

– Ой, Жози, прекрати. Должен кто-то из нас быть не серьезным? Хотя бы сейчас, пока мы не доехали до Бристоля и не начали работать. Пошли искать автобус.

Магус Англии был расквартирован в пригороде Бристоля, в глубине бесконечного лабиринта складов, в самом глухом его уголке, рядом с какими-то подозрительными типами, по которым давно соскучился Скотланд-Ярд.

Билл Морриган, директор цирка и глава Магуса Англии, Германике не понравился. Он вел себя как хозяин положения, что было довольно странно в его ситуации. Пригласил в свой трейлер, уселся в кресле, кивнул ей – садитесь, мол. Германика села на гостевой диванчик. Жозеф прислонился к косяку, блокируя выход.

Люди Договора по-разному реагировали на визиты оперативных групп СВЛ. К Авалону члены внешних Магусов – тех, кто долгие века жил среди обычных людей, во Внешних землях, часто относились с предубеждением. Не любили Авалон «внешники», иначе говоря. И побаивались. Директор мог попытаться сбежать.

– Бодден, Бодден… – Билл Морриган задумался. – Где-то я слышал эту фамилию.

– Наша фамилия известна на континенте, – уклончиво ответила Германика.

«И это начальник Марко?» – Она с легким недоумением оглядывала директорский трейлер. Откидной стол, заваленный бумагами и всякого рода канцелярскими безделушками, среди которых, впрочем, явственно угадывалось присутствие нескольких артефактов – преимущественно защитного свойства. Сути их Германика с ходу понять не могла. Что это за хрустальный колокольчик на столе? И зачем у директора в кабинете висит четыре зеркала – по зеркалу на каждую стену, причем точно друг напротив друга. Так, что они попарно отражаются друг в друге. Странный директор, странный кабинет, странный стол.

– Что вы можете рассказать об инциденте, произошедшем в ночь Самайна в Дартмуре?

Директор неспешно поднялся и протянул прозрачную папку с распечатками:

– Вот все, что я знаю по этому поводу.

– Вы не слишком удивлены, – заметила Германика. – Вы нас ждали?

– Разумеется. Как только получил отчет Марко Франчелли – тот самый, который вы держите в руках. Собственно, о произошедшем я узнал именно из него. Отчет я получил вчера и немедленно начал предпринимать попытки связаться с СВЛ, однако состояние Дороги Снов не позволяло…

Германика не слышала. Она пролистывала распечатку, и сердце ее колотилось:

– Это что?!

– Признание. Силовое проникновение в резиденцию Альберта Фреймуса, использование даров Магуса. Да вы читайте, читайте, там все сказано. Марко подробно все расписал…

Германика захлопнула папку:

– Это признание Марко Франчелли? Написанное его рукой? В том, что он организовал нападение на резиденцию главы ковена Западной Англии с незаконным использованием даров Магуса?

– Именно.

Девушка закусила губу:

– А как вы допустили подобный инцидент?

– Разве я сторож брату своему? – Директор откинулся в кресле. – Вы давно не бывали во Внешних Землях. Здесь никому ни до кого нет дела. Особенно в Магусе. К тому же Марко Франчелли очень скрытный человек. Он казался ответственным работником и не давал повода…

– Вы его покрывали, мистер Морриган! – возмутилась Германика. – У меня всего три вопроса. Какова причина нападения на резиденцию «темника»? Где были в момент нападения вы? И где сейчас Марко Франчелли?!

– Вспомнил! – Директор щелкнул пальцами. – Дело о Дикой охоте двадцать лет назад! Дело, на котором лучший оперативник СВЛ Марко Франчелли поломал себе карьеру! Германика Бодден – так же звали одну из «дев Авалона»! Еще там были Алиса МакФи и Эдна…

– …Паркер, – ледяным тоном закончила Германика. – Меня не интересуют истории двадцатилетней давности. Где вы были в ночь Самайна?! Причина нападения?! Где Франчелли?! Отвечайте!

– Согласно решению Великого Совета от 1632 года главы региональных Магусов обладают иммунитетом. – Директор был абсолютно спокоен. – Для его преодоления необходима специальная санкция Великого Совета. У вас есть такие полномочия?

Германика несколько секунд смотрела на него, затем поднялась:

– Спасибо за содействие, мистер Морриган. Пойдем, Жозеф. Никуда не уезжайте, господин директор, у нас могут возникнуть еще вопросы. Всего доброго.

– В ночь Самайна я был здесь, – догнал ее ответ директора уже в дверях. – Подтвердить это могут почти все сотрудники цирка. Где Марко, понятия не имею. Найдете его, и весь пазл сложится. Думаю, вам будет проще других его отыскать.

Опер-ловец Бодден очень аккуратно закрыла за собой дверь. Германика направилась к выходу, кусая губы. Они миновали ворота, вокруг потянулись серые пустые склады с выбитыми стеклами, все изукрашенные черными иероглифами граффити. Давящее чувство «кольца Магуса» оставило ее – это означало, что они вышли за пределы возможностей Билла Морригана. Германика сунула мятый отчет Марко Жозефу и пошла вперед по поросшей травой бетонной дорожке.

– Шеф… – Зверодушец был в недоумении. Германика махнула рукой – дескать, не мешай, и отошла еще дальше.

Встала под серым небом, поймала на ладонь капли мелкого дождя:

– Англия…

Жозеф не заметил, как в ее руке возникла черная флейта. И музыка стронула мир с места.

Туманы и капли дождя – вот ее краски, складские стены – вот ее холст. Ее музыка смешивала влагу с воздухом и клала эту прозрачную краску на стены широкими мазками. Черная флейта пела и плакала, а Жозеф ждал, следил за Германикой желтыми кошачьими глазами. Наконец, Германика остановилась. Глубоко вздохнула, энергично растерла виски. Взяла у него отчет, расправила смятые листы, еще раз пробежала глазами. И пошла обратно.

– Итак, Жози. Нам нужны данные по всем участникам нападения. Опросим всех членов этого Магуса.

– Всех? Да тут человек сорок, не меньше. Давай свяжемся с координаторами, потребуем поддержку. Тут нужна следственная бригада. Я еще по городу хотел прошвырнуться.

– Не поняла… – Германика обернулась. – Ты ЧТО хотел сделать?

– Ничего, – мгновенно сориентировался Жозеф. – Кого опрашивать первым?

– Кого встретишь! – отрезала Германика. Жозеф сорвался с места и, придерживая модную клетчатую кепочку, затрусил к вагончикам.

Девушка медленно вытерла мокрое лицо ладонью – сыпал зимний дождь, мелкий и затяжной. И немного соленый на вкус.

– Я из Тартара тебя достану, Марко Франчелли.

Билл Морриган увидел, что оперативники СВЛ возвращаются, и закрыл жалюзи. Сел в кресло, машинально потер висок. Перебрал бумаги на столе, бросил их обратно, взял и тут же отложил ручку. В его движениях проступила неуверенность, как будто он сам не знает, чего хочет, но какая-то сила подталкивает его к действиям. Он вынул мобильный из кармана, с сомнением повертел его в руках, затем медленно, заторможенно нажал несколько клавиш. Отправив СМС, он опустил голову и задремал. Над его виском поднялось и растаяло еле заметное сияние.

Через минуту директор очнулся. Он недоуменно взглянул на мобильный в руке, убрал аппарат в карман и с раздражением обернулся к окну. Там, за тонкими стенами его дома на колесах, следователи СВЛ допрашивали персонал цирка. Его цирка! Впрочем, Биллу нечего было скрывать – Марко тщательно все изложил в своем отчете, и если тот вдруг затеряется, скажем, по небрежности опер-ловца Бодден, то у Билла имеется заверенная копия. Так, на всякий случай. Он прекрасно помнил ту историю, из-за которой Марко стал старше на тридцать лет, лишился поста в СВЛ и почетной пенсии на Авалоне. Еще он кое-что слышал о роли Германики Бодден в этих драматических событиях. Опер-ловец Бодден могла оказаться заинтересованной стороной в этом расследовании.

– Интересно, что ты чувствуешь? – Морриган чуть раздвинул жалюзи, проследил за хрупкой фигуркой в ярко-зеленом кожаном плаще. – Ты потеряла его трижды – когда он выбрал Эдну, когда он постарел и когда он стал преступником. Да, не позавидуешь. У твоего начальства нет сердца – послать ТЕБЯ на это расследование.

Директор негромко рассмеялся:

– Знал бы ты, Марко, как все оборачивается. Ну, я уж точно тебе сообщать не буду. А вот всем остальным Главам Магусов будет очень любопытно…

Морриган вернулся в свое кресло, закурил сигару и погрузился в глубокую задумчивость. Он смотрел перед собой, а плотная синяя струя дыма вилась вверх, но не рассеивалась, а сплеталась в затейливый рисунок, в котором смутно угадывались очертания дракона, кусающего собственный хвост. Это рисунок дрожал и множился в зеркалах на стенах, и полумрак вагончика был полон беззвучного шепота и голосов обитателей Дороги Снов.

Глава 14

– Бьорн. – Кристин постучалась в дверь. – Спускайся на ужин.

За дверью молчали. Это молчание ее беспокоило. Раньше Бьорн таких бойкотов не устраивал.

«Но он никогда и не терял разом друга и девушку, которая ему нравилась, – подумала Кристин. – Тут и взрослый человек ни с кем общаться не захочет».

Она подняла руку и хотела постучать еще раз, но передумала. Нет, не стоит. Пусть побудет один.

«Такое надо пережить. Взрослеть всегда трудно».

Кристин спустилась вниз и уселась в гостиной с книжкой в кресле. Упала спиной в изогнутый фанерный профиль сиденья и раскрыла новый, неделю назад купленный детектив, до которого только сейчас дошли руки.

Кресло чуть слышно поскрипывало, Кристин мерно качалась, и в том же ритме двигались ее мысли – скользили над строками и улетали куда-то в холодную даль, которая начинала свой разбег от широкого панорамного окна гостиной.

«Бьорн справится, он умный мальчик».

Скрип… скрип…

«И у Арвета тоже все будет хорошо… он талантливый. Как он рисует!»

Скрип… скрип…

«И у Дженни тоже все будет в порядке. Когда-нибудь она поймет, что так было надо…»

Скрип…

…Кристин проснулась от стука захлопнувшейся двери.

– Вот я соня… – Она помассировала веки, подняла книжку. Как же это она днем уснула? Никогда такого с ней не бывало.

– Бьорн? – Она вышла в прихожую, все еще сонно жмурясь. – Ты куда?

Тишина. А на вешалке не было красного пуховика Бьорна. Значит, он и правда вышел, ей не почудилось.

«Куда?» – Что-то ее тревожило – какое-то странное, царапающее чувство беспокойства.

«Ерунда. Проветрится и вернется. Ты сама в детстве сколько раз так психовала? А ему запрещаешь? – приструнила разыгравшееся сердце Кристин. – Отпусти его, дай пережить это одному…»

Она говорила правильные и умные слова, а сама тем временем быстро одевалась. Кристин Эгиль привыкла верить своей интуиции. Сейчас она была готова голову отдать на отсечение – что-то не так!

С неба сыпался тихий, даже какой-то робкий снежок, в серых облаках томительно медленно умирал свет – еще один день сходил на нет. По свежему снегу следы Бьорна читались легко. Он ушел в сторону причала.

…Она выбежала на пирс, когда лодка – мощная моторка Сивертсенов уже отошла от причала, вспенивая темную воду.

– Бьорн, ты что себе позволяешь?! Возвращайся немедленно! Это чужая лодка!

Такой откровенной глупости она от него не ожидала.

– Сейчас же, я сказала!

Она никогда не позволяла себе кричать на внука. Никогда ему не приказывала. Деликатно отходила в сторону и давала возможность набить собственные шишки.

Но сейчас Кристин прорвало. Это же надо! Угонять чужую лодку!

– Бьорн, сейчас же…

– Умолкни. – Мальчик поднял голову, уставился на нее, и Кристин задохнулась от ужаса.

У того, кто сидел в лодке, было лицо, фигура, одежда ее внука, но это был не он. Перед ней была подделка. Имитация. Кукла. Существо, до омерзения похожее на ее мальчика, укравшее его внешность, ворочало глазами мертвой рыбы и холодно смотрело на нее. Кристин почудилось, что существо держит ее сердце в липкой ладони и медленно стискивает ледяными пальцами. Бьорн или нечто в его облике повернуло руль. Моторка взрыла черные тяжелые волны и ушла из бухты в сторону Форсанна.

Кристин медленно опустилась на покрытые тонкой пленкой льда доски. Ей вдруг стало очень страшно. Она не понимала, что именно случилось, но чувствовала – что-то очень черное коснулось ее жизни.

* * *

Она терпела, пока ее сажали в вертолет. Терпела, пока полицейские пытались выяснить, как ее зовут и как она оказалась в Норвегии – причем делали это с такими участливыми лицами, будто она – старушка, которая забыла посреди пешеходного перехода, на какую сторону улицы ей необходимо попасть.

Сначала она молчала. Потом рассказала версию, которую излагала Арвету в лодочном сарае. А когда бесконечные вопросы ее утомили, стала рубить правду-матку – что она член древнего сообщества друзей эльфов, что приплыла сюда в облике дельфина и что ее преследует темный маг. После этого взгляд тетечки-психолога подозрительно подобрел, а в голосе зазвучали мягкие успокаивающие нотки.

Дженни прекрасно понимала, что, скорее всего, следующим этапом общения будет визит какого-нибудь полицейского уже с дипломом психиатра. Но сил что-то придумывать уже не было.

Она столько пережила, что могла позволить себе роскошь не врать. К тому же психиатрическая больница – не самый плохой вариант. Там ее Фреймус точно не будет искать. А она немного придет в себя и придумает, что делать дальше. Ведь есть же где-то еще Магусы, Авалон, Билл Морриган, наконец. Должны быть еще такие, как она.

Ей просто необходимо место, где можно отдохнуть и собраться с мыслями. Но вместо уютной одноместной палаты с мягкими стенами и небьющейся посудой ее запихнули в какую-то ночлежку! Детдом! Спецколонию! Точнее, во «временный приют для подростков с трудностями в общении», как выразился работник службы охраны детства Ивар Содерквист, сажая ее в машину. Такой усатый и обаятельный мистер Содерквист. Только из уважения к нему и еще от смертельной душевной усталости Дженни не выпрыгнула из автомобиля.

– Обычно происходит по-другому, – извиняющимся тоном объяснял офицер Содерквист. – Как правило, в кризисной ситуации ребенок… подросток, помещается в приемную семью. Мы их называем семьи готовности – потому что они готовы в любое время принять любого ребенка. Но тебе, кажется, не интересно…

– Отчего же, очень интересно. – Дженни выдавила слабую улыбку. – Как я понимаю, меня такая семья не готова принять.

– У тебя слишком сложная проблема. – Похоже, Ивару Содерквисту было жаль, что Рождество бедная английская бродяжка будет встречать в приюте, а не в теплом кругу крепкой норвежской семьи. – Прости, но мы вынуждены поместить тебя в специальное учреждение. Для твоего же блага…

Дженни выдохнула. И ослабила пальцы, стиснувшие ручку двери:

– Разумеется, мистер Содерквист.

Она прислонилась виском к холодному стеклу, глядя, как перед ней разворачивается белое полотно пейзажа: горы в туманной синеве, снежный подшерсток под щетиной лесов, каменные мышцы скал, полные фиолетовой глубины озера, черные и красные домики с желтыми окошками.

«Ладно. Приют так приют. Мне надо отдохнуть».

– Ты не волнуйся, это хорошее место, – продолжал офицер Содерквист. – «Озеро троллей» – так приют называется, там очень красиво. Раньше это был кемпинг, но после кризиса он разорился. Решено было устроить приют. Знаешь, красота тоже лечит. Никогда не слышала?

Дженни помотала головой. Она почти не слушала Содерквиста, равнодушно наблюдая, как они миновали городок Овре, потом долго петляли вдоль бурлящей реки – она перекатывала в своем рту бесчисленные гальки, терла пенной щеткой спины громадным валунам, которые зашли в реку и уснули в ней, точно стада диковинных быков. Уже темнело, края долины постепенно смыкались. Солнце било слева, лучи простреливали джип навылет, и Дженни наблюдала, как рядом мчится их двойник – искаженная тень, то растянутая на открытом пространстве, то сжатая в комок на обрубленном теле горы, которую взорвали, чтобы проложить дорогу.

Солнце садилось в невидимое отсюда Северное море, солнце уходило в Англию. Дженни приложила ладонь к стеклу, закрывая видимую тень машины. По правому боку, за еще пологими склонами, розовыми от заходящего солнца и поросшими черным лесом, за ближними вершинами поднимались неведомые громады, с вершин которых тек вниз ледник, в ало-белой глубине которого таился космический холод.

Машина проскочила очередной тоннель и вынырнула в долине. А потом…

«Так не бывает, – подумала Дженни. – Такой красоты просто не бывает».

В ладонях гор фарфоровой чашей лежала крохотная долина. Небольшое озеро, затянутое молочным льдом, несколько домов на берегу, редкий лес, расплесканный по пологим склонам и подступающий к скальным обрывам. И снег, много снега.

«Кто додумался в таком месте устроить приют? – Дженни расстроилась. – Здесь вообще не должно быть людей. Здесь должны жить они. Первые».

Синие тени тихо и покойно лежали на склонах гор, когда машина офицера Содерквиста свернула с шоссе и подъехала к уютному домику – черно-красному, с красивой земляной крышей и тепло светящимися окнами. Учреждение для подростков с проблемами в общении было готово распахнуть перед Дженни двери.

* * *

– Что ж, пока, Дженни. Надеюсь, тебе здесь понравится. – Ивар Содерквист энергично застегнул куртку. – Да не расстраивайся, здесь много девочек, вы подружитесь. Все образуется.

– Да, конечно, – согласилась Дженни. – Берегите себя. А то вдруг машина сломается. А вы в горах.

– С чего бы ей ломаться? – неуверенно рассмеялся Ивар. – Все в порядке.

Пока усатый офицер Содерквист оформлял документы и невольно поглядывал в ее сторону, Дженни сидела на диванчике в гостиной. Она изучала конструкцию на столе – большой шар из лозы, похожий на гигантский плетеный абажур. Внутри шара болтались маленькие разноцветные шарики.

– Ты иностранка?

Дженни подняла глаза. Девушка. Примерно ее лет, короткая стрижка – перышки какие-то фиолетовые, в носу и нижней губе – две металлические пуговки. Стоит, деловая, руки в карманах, взгляд из-под челки. Ничего, в общем, выдающегося, но претензий много.

– По-английски рубишь?

Девица была настойчива.

«Интересно. – Дженни толкнула шар пальцем, и тот нехотя качнулся. – Зачем здесь эта ерунда?»

Мысли ее относились в равной степени как к загадочному арт-объекту, так и к неожиданной собеседнице, навязывающей свое общество.

– Язык проглотила?

– Врут. Я коренная норвежка.

– А акцент британский, – обрадовалась девушка и тут же, без приглашения, бухнулась рядом.

– Йоханна…

– Будь здорова, не чихай больше.

– Да, смешная шутка. – Девица совсем не собиралась улыбаться. – Не знаю, как у вас на острове, а здесь это нормальное имя. Тебя-то как зовут?

– Санта-Лючия Хосе Мария Карлос Тринидад и Тобаго. – Дженни вздохнула и еще раз толкнула шар. – Перес фон Гугенштоф.

– Чего?! Это все твое имя?

– Нет, это только половина. Сокращенная версия. Для незнакомых.

– Веселая ты. Зря в бутылку лезешь. Мы тут все такие… веселые.

– Хорошо, – бесстрастно ответила Дженни и потянулась к шару, Йоханна резко отодвинула конструкцию в сторону.

– Вы уже познакомились? – Невысокая пухленькая женщина подошла к ним. Судя по жизнерадостной улыбке, это был социальный работник или того хуже – психолог. Дженни приготовилась к очередной душеспасительной беседе, которая, впрочем, сейчас была кстати – это избавило бы ее от навязчивого общества девицы с пирсингом.

– Познакомились, Анни. – Йоханна поднялась. – Потом договорим.

– Ага, – нейтрально откликнулась Дженни и вернулась к шару.

– Пока, Йоханна. Не забудь про наш разговор! – заметила женщина.

Йоханна в ответ выставила средний палец и неспешно скрылась в коридоре. Улыбка у дамы слегка побледнела. Но она все же плюхнулась рядом и, демонстрируя прекрасные зубы, с наигранной бодростью начала:

– Здравствуй, Дженни. Вижу, тебе наша сфера дружбы приглянулась?

– Так вот как эта фигня называется, – пробормотала Дженни. – А я все гадала. И зачем эта «сфера дружбы» нужна?

– Это символ нашего пансионата. Видишь, маленькие разноцветные шарики внутри большой сферы – все мы. Мы разные и не похожие друг на друга, но дружно и весело живем вместе.

– Вот оно что. Дружно… А кажется, будто этот шар из колючей проволоки плели. Скажите, а у шариков спросили – хотят они весело жить вместе?

– Хороший вопрос, – растерянно улыбнулась Анни. – Мы его обсудим обязательно. Пойдем, я покажу тебе твою комнату, познакомлю с девочками. Ты у нас поживешь некоторое время. Надеюсь, тебе понравится.

Она провела Дженни на второй этаж, распахнула дверь:

– Твоя кровать у окна. Белье чистое, тумбочкой можешь пользоваться. Душ и туалет здесь, в блоке. Ужин через два часа.

Дженни оглядела комнату – три кровати, тумбочки с ночниками, шкаф для одежды и широкое окно. На полу коврик. На стенах – успокаивающие аппликации. Просто и аскетично.

Она прошла к своей кровати и, не раздеваясь, рухнула на нее.

– Что ж… отдыхай. Девочки скоро вернутся с занятий, тогда с ними и познакомишься.

Анни закрыла дверь и вздохнула. Характер у подопечных не сахар. Ей было бы спокойней, если бы Содерквист не уезжал. Теперь придется провести с этими оторвами Рождество.

«Не хватало мне второй Йоханны. – У социального педагога Анни Бергсен на миг заломило виски. – С этой Дженни придется повозиться».

* * *

Жозеф ел. Голодный зверодушец – это всегда впечатляющее зрелище, а изрядно проголодавшийся человек-леопард – зрелище к тому же еще и немного жутковатое. В данный момент он добивал четвертый биг-мак и косился на пятый. Парочка рядом – субтильного вида юноша и хрупкая девушка с суеверным ужасом на это глядели.

– В общем, так, шеф. Никто ничего не знает, не слышал, не видел и не помнит. Такое чувство, что они все плотно сидят на «пыльце фей». Тотальная амнезия.

Но я докопался. Масштабное дело раскручивается, Герми…

Он вынул из кармана блокнот и, облизывая черные пальцы, пролистал:

– Директор, понятное дело, молчит. Однако рядовые члены Магуса со скрипом дают показания – правда, на условиях анонимности и последующей защиты.

– Ближе к делу, обжора. – Германика отодвинула пятый сэндвич подальше от Жозефа.

– Шеф… – Глаза у него были как у умирающей от голода собаки. Но Бодден была безжалостна.

– Фастфуд вреден, котик. Излагай дальше.

– Значит, все началось в августе. – Жозеф утешительно захрустел картошкой фри. – Местный Ловец Роджер Брэдли притащил в цирк какую-то магическую тварь, и, судя по описанию, это была…

Зверодушец сделал многозначительную паузу, дождался, пока Германика сделает глоток колы, и продолжил:

– Ледяная химера.

Фройлян Бодден подавилась:

– Ты… серьезно? Какой вид?!

– По описанию – соволемур. Можем смотаться, проверить место их летней стоянки. Может, остаточный след еще не развеялся. Но ты дальше слушай. Химера – это только цветочки.

– Что же еще?! – Германика потянулась к соломинке, потом убрала стакан подальше. – Не томи начальство.

– Каким-то образом химера сбежала. Что-то случилось с антагонистом, и она вскрыла герметичный кейс. Но не смогла улететь – на стоянку было наложено кольцо Магуса.

– Стоп. Зачем она сбегала? Разве Брэдли не ее хозяин?

– Ты же знаешь этих тварей – у них патологическая тяга к свободе. Однако Брэдли и, правда, не был ее хозяином, он лишь перевозил химеру. – Зверодушец пошуршал пакетом, вытряхнул остатки картошки в рот. – И это еще интересней. Хозяином у нее оказался… догадайся кто?!

Жозеф изобразил загадочную, по его мнению, улыбку, но не получил ожидаемой реакции: