Текст книги "Тайна Волчьего дола"

Автор книги: Алексей Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Эльмира Шабурова, Алексей Карпов
Тайна Волчьего дола

В коллаже на обложке использованы иллюстрации:

© ratpack223, leolintang, Warpaintcobra / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Глава 1. Призрачное войско

– Какой туман, – задумчиво произнес Грей, протирая ладонью запотевшее стекло старенького черного Мерседеса, – никогда не видел такого густого тумана.

– Это еще не сильный, – ответил ему таксист и криво улыбнулся, поправляя густые черные усы, – порой туман здесь, как молоко растекается по улицам, как будто это из моря души мёртвых выходят. Всё идут и идут, день-два, пока не пройдёт всё войско…

– Целое войско? – Переспросил Грэй. – А куда они по-вашему идут?

– Только не подумайте, что я страшилок начитался, – замялся таксист, поправив сползшую на лоб фуражку, – вы не поверите, но я, однажды, видел викинга в тумане. Ну, знаете, раньше были викинги – мореплаватели?

– Знаю-знаю. Может быть, это были какие-нибудь ролевые игры или флэшмоб?

– Нет. Точно вам говорю. Я запомнил его лицо. Оно было, как Вам сказать, настоящим. Понимаете? У меня аж мурашки по коже побежали, так он на меня посмотрел. До того момента я не верил в призраков, как и Вы.

– А где вы его видели?

– Точно не могу сказать. Где-то на трассе за городом. Он дорогу переходил. Исчез также внезапно, как и появился из тумана. Я даже машину остановил, боялся, что за ним другие потянутся. Эта душа викинга видимо одна по земле бродит и никак покоя не может найти. Видать много душ загубил этот воин.

Грей перевёл взгляд с зеркала заднего вида к окну и глубоко задумался над словами таксиста. За окном мелькали горные сосны, окутанные туманом. Казалось, нависшие над дорогой камни вот-вот сорвутся и завалят впереди дорогу, теряющуюся в тумане и ведущую в небеса. Мир как будто спрятался за туманным полотном, не желая раскрывать свою красоту художнику, приехавшему за вдохновением.

«И вот так во всем! – Подумал Грей, вздыхая и стараясь не позволить грусти вновь поглотить его разум. – Наконец-то, я отдохну от городской суеты. Хватит с меня этого безумного мира, лицемерного маскарада».

Он пролетел столько сотен миль на самолете в надежде увидеть красоты Норвегии, о которых ему все уши прожужжала Инесса – подруга его матери и соседка по лестничной площадке, а в итоге он получил лишь размытые силуэты. Никаких красот и яркости цветов, только мрачный туман и холод. Грэй поежился, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Настроение у него начало покрываться испариной грусти. Художник снова погружался в меланхолию, а психолог говорил, что нужно бороться с эти прилипчивым состоянием, уметь контролировать свои эмоции и развивать в себе яркую и стабильную энергетику поля.

– Скажите, а как скоро мы приедем в Оппалан? – Спросил Грей таксиста, чтоб развеять магию меланхолии. – Вы ведь знаете дорогу?

– Обижаете! Конечно, знаю. Я работаю таксистом в этих краях уже пятнадцать лет, – ответил таксист и, подумав секунду, добавил, – минут через сорок будем на месте. Я как-то уже подвозил по этому адресу одного писателя. Тоже, как вы, хы, искал вдохновения. И что Вас, городских тянет в такую глушь? Не понимаю…

– И что стало с этим писателем?

– В смысле что стало? Уехал, наверное. Написал бестселлер на все времена и уехал. Разбогател на продажах книг. А?

– Возможно. – Задумчиво произнёс Грей. – А как его имя?

– Я у своих пассажиров имён не спрашиваю, – ответил таксист, поворачивая руль вправо, здесь начинался крутой подъём, и дорога, в самом деле, как будто уходила в небо, – я ведь – не единственный, кто здесь таксует. Русские здесь редко бывают. Лично я за два года работы в такси ни одного не видел. Вернее, Вы – первый. Может, обратно этот писатель пароходом ушёл. Здесь есть морской порт. Но там кроме одной лавочки больше ничего нет, хотя место довольно глубокое, и к причалу смог бы подойти и круизный лайнер. Может, этот писатель отправился дальше писать свои натуралистические заметки о своих путешествиях. Кто его знает. Здесь, кстати, секретная военная база есть неподалёку. О ней знают только местные, ну, и те, кто бывал в этих краях и случайно наткнулся на высокий забор с колючей проволокой под напряжением.

Кроме этой базы и Опплана в радиусе сотни километров нет ни единой живой души. Вы знаете, как ходит паром? Я обратно вас уже не повезу. Просто очень деньги нужны были, поэтому я согласился отвезти вас в туда.

– Почему? – Удивился Художник. – Наркоторговцы? Мафия?

– Нет. Даже организованные преступные группировки сюда не суются. Только военные. Но я слышал, в части всякая дичь порой происходит в последнее время.

– О чём это Вы?

– Знаете, как переводится название того места, куда Вы едете?

Грей сделал заинтересованное лицо, и таксист, обрадовавшись любознательному пассажиру, продолжил:

– Это место местные испокон веков называли Волчьим логовом или – Долиной проклятой луны.

– Почему такое странное название? – Спросил из вежливости Грей и широко зевнул, прикрыв рот ладонью. – Старая легенда?

– Нет. Самая настоящая реальность. Раньше тут водилось много волков, но потом один богатей привез сюда из Англии собак волкодавов, и начал разводить их на продажу, так что волки тут больше не водятся, а название осталось. – Ответил таксист и, увидев, что пассажир явно не доволен погодой, решил его успокоить. – Да, Вы не переживайте, к вечеру ветер поднимется и разгонит туман, и Вы увидите самый невероятный закат в Вашей жизни, а на Волчьем доле так вообще природа особенная. Там люди больше ста лет живут и не болеют. Говорят там вода особенная – живая!

– Так, а почему «проклятой луны». Вы сказали…

– Да, не важно. Я тут всё болтаю. Вы меня не слушайте. Я человек старый. Предрассудки, суеверия и всё такое.

– Вы что-то не похожи на старика. Надеюсь, что красоты там действительно есть, мне нужно заказ на рекламу сделать. Я – художник, ищу вдохновение, как вы правильно заметили. Другие черпают его из музыки, фильмов, отношений, а я – реалист, ну, художник-реалист.

– Я, знаете ли, как-то не особо в живописи разбираюсь. Не любитель. Не обижайтесь.

– Да, ничего, – ответил Грэй и совсем поник.

Таксист ещё что-то говорил и говорил, но Грей его уже не слушал. На него навалилась какая-то слабость, и мир вокруг виделся плоским, серым и убогим. Потом его мысли вернулись к Волчьему долу, к секретной военной базе и к волкодавам. Тут было о чём подумать. Наверное, этих собак тут были десятки, а может – и сотни. Грэй представил всю эту ораву диких зверей, оскаливших зубы и не заметил, как задремал. Ему приснился очень странный сон. Не то люди, не то волки гнались за ним по лесу, окружали со всех сторон, загоняя его к бухте.

Он слышал своё тяжёлое дыхание. Сквозь сон до него доходили невнятный говор таксиста, но он расценивал эти звуки, как голоса мертвых, доносящихся из-под земли. Слова таксиста испарялись, как роса на листьях и траве, и смысл их доходил до его сознания обрывочно, как из глубокого колодца. Поднявшись над землёй, над лесом, над горами, слова сгущались и превращались в сосновую смолу, затвердевали в янтарные капли дождя и падали на землю, разбиваясь о зеркальную гладь морского залива, куда его загнали оборотни.

Вот его уже прижали к кромке воды. Бежать дальше некуда. Он поднимает руки, и вместе с ними поднимается волна, шумит, гремит, пенится и обрушивается на оборотней, оскаливших зубы, а сам он взмывает на гребень волны и направляет град янтарного дождя на свору диких зверей…

К реальности Грея вернул грубый, низкий голос таксиста:

– Просыпайтесь! – Сказал громко усатый русский норвежец. – С вас – сто пятьдесят норвежских крон.

– А? Что? – Подскочив, спросил Грей. – Мы уже приехали? Я немного закимарил тут… Держите деньги. Поможете мне дотащить чемоданы до дому? Я заплачу…

– Извините, – замялся таксист, – но – нет. Я дальше не пойду. Удачи – Вам и – вдохновения.

Грей даже не успел поблагодарить водителя, дверь захлопнулась, взвизгнули шины, и машина в считанные секунды исчезла в тумане. Он тяжело вздохнул и прищурился, махая рукой перед собой, как будто пытался разогнать туман. У дороги он заметил дорожный указатель и пошёл в указанную сторону. Из тумана мало-помалу начали проступать очертания ветхого двухэтажного особняка, скованного сном и заросшего ползучим пыреем.

Над ним кружили какие-то чёрные птицы, размером с серую ворону, с тёмным аспидно-серым оперением спины, пёстрым светлым брюхом и чёрной верхней частью головы. Одна из этих птиц сидела на столбе чугунных ворот, выполненных в виде витиеватых узоров, и внимательно наблюдала за человечком, тянущим за собой два неподъёмных чемодана на скрипучих колёсиках. К воротам вела выложенная плиткой дорожка. Калитка в заборе оказалась не заперта, и Грэй, оглядевшись вокруг в поисках сторожевых собак, вошёл во двор.

Этот дом больше походил на жилище графа Дракулы, чем на гостиницу. По углам, особняк имел пять углов, на крыше первого этажа сидели деревянные изваяния каких-то крылатых собак с хвостами скорпионов. Статуи от времени почернели и разбухли от сырости, но всё равно притягивали взгляд и придавали ветхому дому монументальности и таинственности. В общем, снаружи дом ему понравился, и, если и внутри – такой же антиквариат, то он пришёл туда, куда надо.

На небе уже зажглись первые звёзды. Ветер был не сильный, но влажный и промозглый, видимо, дул со стороны фьорда. Грэй застегнул верхнюю пуговицу пальто и двинулся к главному входу, похожему на врата в ад. В доме на втором этаже горел свет, и это художнику показалось странным. Возможно, просто кто-то, уходя забыл выключить его, ведь в доме не должно было никого быть.

Он заплатил за весь дом, за оба этажа наперёд на две недели, и все ключи от дверей – у него в кармане. Хозяин дома отправил ему ключи курьерской доставкой и, скорее всего, давно не заглядывал сюда. Сад во дворе совсем одичал, добрался до старого особняка и уже лез по стенам, стараясь поглотить его целиком и затянуть под землю. Но дом крепко стоял, как будто его защищали те мифические существа на крыше.

Глава 2. Знакомство с Альвой

Как только он подошёл к крыльцу, дверь приоткрылась, и из дома вышла молодая девушка. На вид ей было не больше двадцати пяти, чуть ниже него ростом, в черном платье простого кроя и в теплом сером кардигане из грубой шерсти. Её рыжие волосы, подобно пламени, развевал ветер, и, казалось, туман боялся прикоснуться к ним. Её аристократические, правильные черты лица нарушались только длинным, едва заметным тонким шрамом на щеке.

По всей видимости, этот шрам она получила в раннем детстве. Грей заглянул в глаза улыбающейся ему девушки и вмиг забыл все сомнения и тревоги, что терзали его всю дорогу. Изумрудно-зелёные глаза этой женщины были полны затаившейся грусти и в тоже время мудрости и неимоверной силы духа. Это был взгляд женщины, видевшей и пережившей многое, глаза видевшие смерть.

Её взгляд заставил Грэя взять себя в руки. В какую-то секунду ему даже стало стыдно за то, что он раскис, как девчонка, и потерял уверенность в себе, своих силах и своём деле, ради которого он приехал сюда.

«Что за размазня? – ругал себя Грэй. – Тебя кинули, дурень! В доме уже кто-то живёт! Последние деньги – на ветер».

– Добрый вечер, господин Грей. Меня зовут Альва, я присматриваю за домом и буду готовить вам еду. – Поприветствовала художника женщина, мелодичным голосом с заметным иностранным акцентом. – Надеюсь, Вам у нас понравится.

– Мне уже здесь нравится, – ответил Грэй, выдавив из себя вымученную улыбку, – но я думал, что в доме я буду один. Я не нанимал никаких горничных или служанок. Я – не барон какой-то…

– О, не переживайте об этом, мистер Грэй. Услуги горничной Вами уже оплачены, стоимость включена в счёт. Да, и Вам не справиться одному с таким большим, старым и вечно ноющим домом. Ведь Вы, насколько я знаю – городской?

– Ладно. Я вижу, с Вами спорить невозможно. Ведь так?

– Совершенно верно. Я присматриваю за домом уже сто… Ой… То есть я хотела сказать двадцать. Или… Кхм. В общем – давно, я уже и со счёту сбилась. Ведь только я знаю его повадки, капризы и секреты.

– Вы говорите так, будто этот дом живой. Вы меня впустите уже?

– О, да. Извините, мистер Грэй. Конечно-конечно. Проходите.

– Не называйте меня так.

– О, хорошо-хорошо. Как вам будет угодно. Меня, кстати, зовут Альва.

– Очень приятно. А меня, я смотрю, Вы уже знаете, как зовут. Вам хозяин дома уже рассказал обо мне, а вот мне о Вас – ничего.

– Ну, это поправимо. Впрочем, моя жизнь, наверное, Вам покажется довольно скучной. У нас в деревне особо ничего не происходит, не то что в большом городе. Грабители, террористы и всё такое… Эх…

– Давай Вы расскажите об этом позже? Помогите лучше мне поднять чемоданы на второй этаж. Тяжёлые.

– Окей. Сейчас.

Пока они поднимались по шаткой, извилистой лестнице наверх, художника никак не покидало ощущение, будто он уже был в этом доме – расположение комнат, камин, узорчатый ковёр, собранные красными лентами байховые шторы, картины – всё это было до боли знакомым. Грэй силился вспомнить, где он видел этот дом.

– Откуда Вы так хорошо знаете русский язык? – Вдруг спрос Грэй, заталкивая чемодан сзади на верхнюю ступеньку. – Вы хорошо говорите.

– О, спасибо. Мой отец был русским. – Кокетливо и как-то неумело подмигнув, ответила горничная. – Он был капитаном ледокола и вскрывал льды Северного ледовитого океана.

– На крейсере Аврора что ли? Как поэтично. Это для Вас Ваша мать эту историю сочинила?

– Вы сомневаетесь? Вы не очень-то вежливы.

– Я рассчитывал на то, что буду жить здесь один и наслаждаться видом из окна в тишине и покое, а не выслушивать…

– Покой нам только снится, мистер Грэй. Вот – ваша комната. Прошу…

– Спасибо. Дальше я сам справлюсь. Вы так и будете под дверью стоять?

– Уже ухожу. Не буду Вам мешать. Вы верно устали с дороги и от того такой раздражительный?

Грэй ничего не ответил на это, захлопнул дверь перед носом Альвы и шумно выдохнул. Этого ему ещё не хватало. Одинокая женщина в глуши. От неё всего можно ожидать. Грэй не был любителем любовных романов, но эта особа, этот блеск в её зеленых глазах и эти формы заставляли его желать её. А ведь он всего то и знаком с ней несколько минут. Что, черт возьми, с ним происходит?

Грэй подошёл к окну и проделал серию коротких вдохов, от которых он почувствовал себя лучше. Кровь насытилась кислородом, а голова слегка кружилась.

«Нужно как-то избавится от этой назойливой девушки. – Думал он. – Позвоню владельцу дома и скажу всё, что думаю! Где же номер…?»

Пошарив по карманам, Грэй, наконец, нашёл в кармашке кошелька помятую бумажку с номер телефона хозяина дома и осмотрелся вокруг в поисках телефона, однако, такового поблизости нигде не наблюдалось и сотовый телефон он не стал с собой брать – хотелось отдохнуть от цифровой эпохи.

Он открыл окно, и в спальню ворвался порыв холодного воздуха, принеся с собой ворох пожелтевших листьев, как будто затаился у его окна и ждал момента, когда художник откроет его. Шторы подкинуло порывом ветра до самого потолка, а в шкафу зазвенели столовые приборы – ножи, вилки и десертные ложки, висевшие на специальной подставке.

В комнате запахло сырыми камнями и хвоей. Туман стал ещё гуще и забор, окружавший дом как будто отделял их или оберегал от потустороннего мира и от тварей, что в нём скрывались. Туман странным образом не проходил сквозь этот забор. Грэй закрыл окно и заходил из угла в угол, раздумывая, как ему поступить. Таксист сказал, что обратно не повезёт его. Что ж, значит будем договариваться. Грэй разобрал свои вещи, разложил одежду по полкам и отправился на поиски телефона и ванной комнаты. Ему сейчас как никогда хотелось принять ванну.

– Эй! Как Вас там?! – Крикнул Грэй в темноту дома. – Альва, где здесь телефон?

– Я здесь, – послышался голос откуда-то справа из темноты, – разве Барни не предупредил Вас?

– О чём ещё он меня не предупредил? Черт возьми, почему в этом доме так темно? Здесь что, и электричества нет?

– Во дворе есть дизельная электростанция, но она сломалась. Вы можете её починить?

– Замечательно. Нет! Я – художник и не разбираюсь в технике.

– Что ж… Очень жаль. Тогда Вам придётся воспользоваться свечами. Погодите, я сейчас выйду.

Альва вышла к нему из темноты через пару минут, держа в руке два подсвечника, и вручила один из них гостю.

– Да, вы не волнуйтесь так, – успокаивала его горничная, – не нужно никуда звонить. Присядьте, успокойтесь. Сейчас мы разожжем огонь камине и в доме станет тепло и светло. С огнём намного уютнее. Я заварю вам травяного чаю, если хотите. Нужно только наколоть дров. В сарае есть топор-колун…

– А вы? Где Ваш дом?

– Я живу тут неподалеку, всего в паре миль отсюда в пустоши, у меня там – маленький дом. Я буду приходить по утрам и готовить завтрак и обед, ну а ужин Вам придется готовить самому. С тех пор, как умерла моя мать, всем хозяйством занимаюсь я одна. Темнеет у нас рано и быстро, до моего дома отсюда ведет узкая тропинка. Я Вам потом её покажу. Пойдём, я провожу Вас до сарая. Ветер поднялся. Я все окна заперла. Эх, не повезло же Вам. Электростанция сломалась только вчера и эта погода накрыла нашу деревню. Ну, ничего, ветер к утру разгонит и туман, и тучи. Завтра всё в лесу будет дышать свежестью и сиять в бликах росы. У нас много достопримечательностей, которые Вы смогли бы нарисовать. Я Вам все покажу – и деревню, и маяк, и водопад, и сам фьорд…

– Спасибо, а услуги гида тоже входят в стоимость?

– О, нет. Это я просто так…

– Вы не поняли сарказма…

Сейчас, в такую слякотную погоду ему совершенно не хотелось идти в сарай и рубить дрова, но дом нужно было обогреть перед сном, иначе он тут околеет за ночь. Грэй нащупал ручку топора, который ему подсунула горничная и принялся за работу. Раскалывая методичными движениями березовые чурки на поленья, он думал о своих картинах, о прошлом, погружаясь всё глубже в странное состояние стороннего наблюдателя, с безразличием проживающего свою жизнь, потерявшую всякий смысл.

Если бы не мамина подруга, нахваливающая день ото дня сказочную Норвегию, то он бы так и зачах в своей меланхолии. Он уже был на грани самоубийства, когда ему в голову пришла идея съездить в Норвегию и пожить в деревенской глуши, в доме, где его никто не будет беспокоить, и где он, наконец-то, снова сможет взяться за работу.

Без своего любимого занятия – рисования он чувствовал себя потерянным и никчёмным. А нарисовать что-либо стоящее у него уже давно не получалось. С тех пор, как в его жизни произошла трагедия, картины у него выходили какими-то пустыми, без внутреннего содержания, без идеи и без какого-то смысла. Лишь порча бумаги, да краски. Он беспощадно сжигал картины и пробовал снова и снова, но всё было бесполезно.

Минут через сорок гостиная наполнилась мягким светом от огня, пожирающего березовые поленья, а ещё через час по всему дому распространился жар от каменной стены, обогреваемой камином. Пока Грэй топил камин, слушал потрескивание углей и рассматривал чудной интерьер дома, где по всей видимости, раньше жила семья религиозных фанатиков и охотников в одном лице, Альва готовила на кухне ужин. Чучела самых разных животных украшали дом и отлично вписывались в интерьер, состоящий в основном из резной мебели, с поблекшей и потрескавшейся от времени краской.

– Вам нравится дом? – Спросила Альва, занося в гостиную посеребрённый поднос с ароматным ужином – рагу с мясом и фасолью в горшочках, гренки и сок в высоком стакане.

– Сначала мне этот дом показался неуютным, – промямлил Грэй, отправляя в рот очередную порцию рагу, – но сейчас, мне здесь всё нравится. К тому же Вы хорошо готовите.

– Спасибо. Может быть, уже перейдём на «ты»?

– Почему бы и нет? К чему эта официальность. Нам ведь, можно сказать, жить вместе.

– О, а я, честно говоря, уже подумал, что Вы, то есть «ты» прогнать меня хочешь.

– Как же я могу прогнать такого хорошего повара? Тем более, услуга уже оплачена. Да, и у тебя здесь довольно чисто, как в элитной гостинице. Просто я устал с дороги. Я буквально с ног валюсь. Очень вкусно. Я уже объелся. На ночь нельзя столько есть.

Глава 3. Заблудившиеся в тумане

– Я вот всё не решаюсь спросить… – Неуверенно начал Грэй.

– Ну, решайтесь же скорее. Раз начали, то договаривайте.

– Таксист, который привез меня сюда… – Задумчиво протянул художник. – Он говорил, что эти земли прокляты. Нет, ты не подумай, что я суеверный, нет. Просто он так говорил про этих призраков, что я даже на секунду поверил ему. Будто бы все местные жители теперь прокляты, ерунда какая-то, но он наотрез отказался приближаться к дому и сказал, что обратно не повезёт меня.

– Это не удивительно. Многие боятся этого дома и деревни. У нас – богатая история и по большей части – печальная. Со времен Второй мировой войны в доме почти никто не жил, только редкие туристы. Да и то последние годы дом пустовал…

– А как же тот писатель? Мне таксист сказал…

– Ни о каком писателем я ничего не слышала! – Резко ответила Альва. – Не слушайте тут никого. Они вам наговорят всякого. Я вот почерпнула информацию о нашей деревни из официальных источников, так что всё, что я скажу – правда. Давным-давно здесь случилась страшная трагедия. Да, чего там, здесь постоянно, на протяжении сотен лет происходят всякие нехорошие вещи. Во время войны в этом доме поселились монашки, они приехали из Англии на службу в монастырь, который находился раньше на острове.

– Находился?

– Да. Он сгорел. Основная версия – это поджог. Виновников пожара так и не нашли. Скорее всего они там же и сгорели.

– Тогда это – самоподжег. Может, самовозгорание? Я слышал об этом по телеку.

– Не знаю. Так вот. Из этого дома сделали приют для беспризорных детей. Они, в сущности, были дикими и невоспитанными зверьками, и монашки пытались воспитывать их, якобы по строгим религиозным законам и всё такое – ставили в угол на горох, держали неделями взаперти и даже сажали в клетку для собак. Представляете? Какая жестокость. В наше время такие методы воспитания посчитали бы садистскими и тиранов бы самих упекли за решётку и причём – надолго, но тогда люди не вмешивались в течение жизни в святой обители. Строгость в воспитании монахов и монахинь раньше никого не удивляла. Это было нормой. Да, и монахиням веры было больше, чем горстке девочек. По-моему вся эта трагическая история слишком уж приукрашена.

– Трагическая? – Переспросил Грэй, нахмурив брови. – Что с ними случилось? Их замучили до смерти?

– Нет! Нет! Просто сломить непокорный дух детей улиц не получилось. Девочки в полнолуние сбежали из дома и попытались добраться до города. Но их путь пролегал через пустоши. В пути их накрыл туман, ты сам видел, какие здесь туманы, и девочки заблудились. Их долго искали, но так и не нашли. Только спустя месяц, егерь по камням, испачканным пятнами запекшейся крови, вышел на их след и нашёл на обочине дороги человеческие останки, да множество засохших в глине волчьих следов вокруг. С тех пор, как ученицы или вернее – мученицы сбежали, в деревне началась засуха. Дождя не было целый месяц. Благо все запаслись на такой случай водой и урожай удалось спасти. После того, как останки девочек похоронили, пошёл сильный дождь, во всяком случае, так в газетах писали, и деревню едва не затопило. Это случилось так давно, больше тысячи лет назад.

– Ну, и дела… А где они похоронены?

– На острове есть кладбище. Только туда так просто не попасть. Остров охраняют военные. На этом история не закончилась. Расхитители могил много лет спустя выкопали из земли черепа и кости и накололи черепа на воткнутые в землю шесты, а кости выложил в виде знаков на древнем капище. Над их непогребенными останками кто-то надругался, но преступников так и не нашли. Печальная в общем история.

– Да, это, в самом деле, ужасно. А что с монахинями, которые их воспитывали? Ведь это – их вина, они довели мучениц до такого отчаянного и безрассудного поступка.

– Монахини позже умерли от какой-то болезни, долго мучились перед смертью. Бабушки в деревне говорят, что все они были напуганы до истерики. Некоторые сошли с ума и покончили с жизнью уже в психиатрической лечебнице. Дальше тянулась эта череда страданий в этих местах нескончаемым потоком – войны, болезни, голод. С тех пор и говорят, что этот дом и эта земля прокляты. Хотя я считаю что, у него есть только одно проклятие, это – отсутствие интернета и вообще какой бы-то ни было связи с внешним миром. Иначе постояльцев тут было бы значительно больше. Я бы тебе рассказала историю нашей деревни, но, боюсь, мне пора – сумерки сгущаются.

Альва как-то странно улыбнулась, и в искаженном закатном освещении Грею показалось, что улыбка женщины на секунду стала похожа на волчий оскал, а где-то вдалеке раздался протяжный волчий вой. Его передернуло от страха и восторга. Он был рад, что его воображение настолько пробудилось, что он уже видит то, чего не может быть. Альва поправила помявшееся платье и одела у выхода сапожки.

– Интересная история, – пробормотал Грэй и снова, обратив взгляд к небу, спросил, – а где ты говоришь – это древнее капище?

– Я не говорила и советую тебе без меня туда не ходить; пустоши – опасное место, там ландшафт обманчивый – заблудиться можно и средь белого дня. – Строго ответила Альва и, обернувшись, добавила. – Я тебя сама туда отведу через пару дней, а пока обживайся. Всё равно ведь попрёшься искать это место. Ну, мне – пора, скоро стемнеет, и я не хочу идти домой в потемках. Доброй ночи, мистер Грей.

– Доброй ночи, Альва. – Задумчиво ответил ей художник, наблюдая, как легкая и изящная фигура девушки тает в молочной дымке тумана, окутавшей всё вокруг. – Доброй ночи.

Грэй запер на ключ парадную дверь, поднялся к себе в спальню и залез под одеяло, пытаясь согреть замерзшие ноги и представляя какого было тем девочкам, сбежавшем в лес ночью, сколько страху они натерпелись, заблудившись в тумане, и что они чувствовали, когда их живьём ели волки! Блуждая по темным уголкам своего подсознания, художник не заметил, как уснул.

* * *

Весь следующий день моросил дождик, а Грей час за часом всё глубже увязал в трясине депрессии, волнами накатывающей на него. Кроме Грэя и Альвы в доме жил ещё толстый чёрный кот. Сейчас он отсыпался, после ночной охоты на крыс. Ночью дождь особенно сильно бил по крыше, Грэй слышал его сквозь сон, кажется, даже шёл град, от которого все крысы забились по норам и не хотели даже вылезать на поиски еды.

Выходить на улицу в такую погоду не хотелось. Если так будет и дальше, то отпуск испорчен. Деньги выброшены на ветер. Время потрачено впустую. После того, как Альва приготовила обед и ушла, Грэй весь остаток дня бродил по скрипучему, завывающему дому. Один раз ему даже показалось, что за окном на улице стоит существо с головой шакала и лапами росомахи, стоит и смотрит на него, впившись взглядом.

Грэй до смерти перепугался, увидев этот куст, похожий на зверя, потом разозлился на себя, задернул шторы и пошёл на второй этаж осматривать комнаты, в которых он ещё не был. Комнатка Альвы небольшого размера больше походила на чулан. У её двери справа висело большое, в человеческий рост настенное барельефное панно, выполненное из меди, дерева и серебра и изображавшее картину из жизни Ромео и Джульетты.

Панно немного покосилось на бок. Грэй хотел поправить его и тут заметил прорезь между досками, поверх которых был наклеен слой обоев. Он спустился на кухню за табуреткой и, встав на неё, снял со стены тяжёлое панно. За ним оказалась небольшая дверца, ведущая в туалетную комнату для дам. Это он понял по старинным белильницам, флаконам с духами и прочей косметикой, лежавшей на полочках. Под широкой ванной из белого мрамора художник нашёл страницы из рукописи, написанной на норвежском языке. Грэй сразу вспомнил того писателя, о котором упоминал таксист.

Альва явно что-то не договаривала, и сейчас он уже сомневался, что стоит идти с ней в лес. Ведь он её совсем не знает. Девушка живёт совсем одна в какой-то пустоши, говорит, что у неё – хозяйство, но он ни разу не видел на её постоянно меняющихся платьях ни пятнышка грязи, ни мозолей на руках. Одежда всегда чистая и выглаженная. От неё всегда приятно пахло, и этот аромат манил его и одновременно пугал. А вдруг она – маньяк. Конечно, женщины-маньяки встречаются редко, но всё же…

В состоянии глубокой отрешённости от мира художник пытался читать роман неизвестного писателя со словарём в руках. Из того, что ему удалось перевести, Грэй понял, что роман написан по одной легенде, взятой из скандинавской мифологии. В ней рассказывалось о волке-демоне, прикованного цепями к скале, вымазанной изнутри кровью.

Однажды, этому волку удалось порвать цепи и вырваться на свободу. Демон крушил всё и не щадил никого на своём пути. Он врывался в города, точно смертоносная буря, и оставлял после себя только стены, испачканные кровью и внутренностями своих жертв. Местные жители обратились к вождю отряда викингов, чтобы те помогли покончить со зверем, но демона не брали ни копья, ни стрелы, ни холодное оружие, ни горящая смола.

Тогда вождь викингов обратился за помощью к гномам, чтобы те изготовили такую цепь, которую волк-демон не смог бы порвать, а его отряд заманит демона в ловушку. Гномы ответили ему, что смогут изготовить такую цепь, но для её изготовления викингам необходимо раздобыть женскую бороду, шум кошачьих шагов, медвежьи нервы, корни гор, рыбье дыхание и птичью слюну!

Грэй протер уставшие глаза, посмотрел на часы – уже половина второго ночи. Он и не заметил как пролетело время. Положил рукопись на столик. Ему не давали покоя вопросы – как рукопись оказалась в дамской туалетной комнате и – почему. Что стало с тем писателем? Может, он просто забыл эти страницы под ванной и продолжил своё путешествие по миру? Или оставил их здесь намеренно? Может, это – какое-то послание ему – новому постояльцу проклятого дома?

Решив, что у него просто разыгралось воображение, Грэй взял на руки кота, лежащего у камина на коврике и почесал его за ушком. Треск раскалённых углей и мурчащий на коленях кот помогли ему забыть обо всём. Грэй гладил мурчащего кота и всё думал и думал. А что ему ещё оставалось в ненастный день?

Может, он вообще зря сюда приехал?! А сам он – никакой не художник, а всего лишь жалкая бездарность?! Эта мысль почему-то рассмешила его и стало как-то легче. Нет! Прочь эти мысли! Я не должен сомневаться в себе. Как там? Яркая и стабильная энергетика поля! Вот! Нужно ложиться спать, а завтра будет новый день и новая пища для размышлений. Всё же этот проклятый дождь когда-нибудь да закончится. Он же не может идти вечно? Или может? Грэй подкинул ещё дровишек в камин и пошёл наверх, в свою спальню.