Текст книги "Галактический глюк"
Автор книги: Алексей Калугин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Я же тебе рассказывал, Вениамин Ральфович, – в резиденции Великого Магистра работал мой дядя Юксаре.
– Ты говорил, что твой дядя был уборщиком, – скептически усмехнулся Вениамин. – Да к тому же еще и вороватым.
Сид насупился и обиженно засопел.
Фредриксон с укоризной посмотрел на Вениамина.
– Уборщикам порой бывает известно больше, чем доверенным лицам, – заметил ИскИн. – Что тебе рассказывал дядя? – спросил он у парня.
– Как-то раз ночью его и еще нескольких уборщиков отправили разгружать флипник, припарковавшийся на заднем дворе резиденции. В машине были стандартные коробки с маркировкой «ИнСофт». Ну а прочитать слово «нейропроцессор», – Сид посмотрел на Вениамина, точно собирался вынести ему обвинительный приговор, – может даже простой уборщик.
Вениамин неопределенно хмыкнул и ничего не сказал.
– Когда это произошло? – спросил Фредриксон.
– Примерно за месяц до того, как Юксаре на Мусорный остров сослали. А он там уже полгода.
– Ну, что ты скажешь теперь? – посмотрел на Обвалова Фредриксон.
– Слишком уж все просто получается, – недовольно поморщился Вениамин. – Купили оллариушники у контрабандистов комп-скрин на нейропроцессорах, весьма оригинальным способом пригласили к себе ведущего нейропрограммиста, и не сегодня-завтра грянет второе пришествие, – Вениамин усмехнулся и помахал в воздухе кистью руки с растопыренными пальцами. – Нет, ребята, так не бывает, чтобы все сразу складывалось один к одному.
– Ты забыл о бритве Оккама, – лукаво улыбнулся ИскИн.
– Все! – Вениамин решительно поднялся на ноги. – С меня на сегодня хватит. Вы как знаете, можете здесь мишек до утра считать, а я отправляюсь спать. Вот если завтра, по прибытии на Веритас, Савва Вир-Щипок сделает заявление, что тоже решил податься в оллариушники, тогда я в знак уважения к сэру Оккаму откажусь от депиляции и стану каждый день скрести подбородок примитивным бритвенным станком!
Фредриксон тут же хлопнул ладонью по столу:
– Ловлю на слове, Веничка!
Глава 10
В которой все смотрят оллариушные новости, а Фредриксон ест попкорн
и рассуждает о квантовой логике
Хиллос оставил истинным оллариушникам только один постулат: «Делайте Оллариу!». Делайте Оллариу, и да пребудет с вами Хиллос.
Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.Изначальный вариант. Раздел «Обо все остальном»
Утро началось как обычно, хотя для Вениамина оно несколько запоздало. И, как обычно, утром Вениамин был не в духе.
Когда в халате, наброшенном на плечи, Обвалов явил миру свой лик, Фредриксон многозначительно посмотрел на часы, встроенные в живот синего плюшевого мишки, сидевшего на специальной полочке бок о бок с двумя десятками сородичей. Стрелки часов указывали на то, что до начала шоу под названием «Прибытие Саввы Нестора Вир-Щипка на Веритас» оставалось чуть более получаса.
– Ну и что? – с вызовом вскинул гладкий, словно у младенца, подбородок Вениамин. – Имею я право выспаться хотя бы раз в жизни? Смею надеяться, за то время, что я пребывал в краю сладких грез, ничего из ряда вон выходящего не произошло?
– Да нет как будто, – едва заметно улыбнулся Фредриксон.
– Зато Фредриксон научил меня пользоваться универкухом! – радостно сообщил Сид. – Теперь я за пару минут могу приготовить все что угодно!
Вениамин посмотрел на улыбающегося Сида мутным спросонья взглядом. Парень уже успел переодеться в новенький темно-синий костюм летного состава федеральных аэрокосмических сил с капитанскими нашивками на рукаве – Фредриксон отдал ему свой, который ни разу не надевал. Форма была парню великовата, но он все равно невообразимо гордился тем, что удостоился чести носить ее.
– Все что угодно? – мрачно переспросил Вениамин.
– Ага! – с готовностью кивнул Сид.
– Тушеную свинину по рецепту Су Ши, пожалуйста.
Сид растерянно хлопнул глазами и перевел взгляд на Фредриксона. ИскИн сделал знак рукой, который должен был всех примирить.
– Иди умывайся, – сказал он Вениамину. – Когда вернешься, все будет готово.
Вениамин нервно хмыкнул, запахнул полы халата и вышел за дверь.
Когда, приняв душ и переодевшись в более соответствующий позднему завтраку костюм – джинсы и черная майка с лесенкой слов на груди:
«Слова?
Слова…
Слова!» —
Обвалов вернулся в командный отсек, стол и в самом деле был накрыт. Свежезаваренный чай, абрикосовый джем, масло, классические бутерброды с сыром и ветчиной и зеленый салат – это было не совсем то, что он заказывал, но, поскольку после душа настроение Вениамина заметно улучшилось, он притворился, что не заметил изменений в меню. И даже не стал делать замечание Фредриксону, когда тот заговорщицки подмигнул Сиду.
– У меня хорошее предчувствие, – сообщил он, намазывая масло на хлеб. – Мне приснился зеленый лось с золотым рогом, стоящий меж двух вершин.
– Наверное, это был единорог, – предположил Фредриксон.
– Нет, – помахал ножом Вениамин. – Это был именно лось. Однорогий лось. Что тут такого? Это же был сон! Во сне можно увидеть все, что угодно!
– Хорошо, – не стал спорить Фредриксон. – Пусть будет лось. И что же означает явление сего однорогого лося?
– Сегодня же вечером мы уберемся с Веритаса, – уверенно растолковал свой сон Вениамин.
– Прежде Веритас должны покинуть Вир-Щипки, – заметил Фредриксон.
– Ошибка! – поднял указательный палец к потолку Вениамин. – Нас интересует только Савва. Литиция может вытворять все, что ей вздумается, – до нее нам нет дела.
– А как же ее чемоданчик?
– Чемоданчик, что бы в нем ни было, без Саввы ничего не стоит. А Савва, – Вениамин сделал паузу – откусил бутерброд, прожевал и запил чаем, – Савва убедится, что с женушкой его все в порядке, и улетит, умиротворенный. Не исключено, что и Литицию с собой прихватит – шоу закончилось, и нашей звездочке здесь больше нечего делать, – еще кусок бутерброда и глоток чаю. – Впрочем, как я уже сказал, Литиция нас не интересует.
– Твоими бы устами, – усмехнулся Фредриксон.
– Своими устами я пью чай, – Вениамин отсалютовал напарнику чашкой.
– А транспортник тебя не интересует?
– Нет, – качнул головой Вениамин, вновь наполняя свою чашку. – Я точно знаю, что «Бродерик-012» стартовал сегодня ровно в восемь двадцать две, как и предсказывал наш крепко пьющий, но при этом неплохо соображающий друг Жан-Мари Канищефф.
Фредриксон удивленно приподнял бровь.
– Тебе об этом поведал однорогий лось?
– Все гораздо проще, – Вениамин указал ножом на включенный универ-скрин. – Передо мной результаты внешнего наблюдения. И я не вижу ничего достойного внимания на том месте, где вчера находился транспортник. А таймер в углу скрина подсказывает мне, что, если мы прямо сейчас не включим оллариушные новости, то непременно пропустим прямой репортаж о встрече Саввы Нестора Вир-Щипка.
Фредриксон нервно дернулся.
– Держи, – Сид протянул ему пульт.
Строго посмотрев сначала на парня, а затем на Фредриксона, Вениамин недовольно буркнул:
– Ты скоро посадишь его за пульт управления «Пинтой».
Сид испуганно втянул голову в плечи. Фредриксон же предпочел сделать вид, что не расслышал язвительного замечания напарника. Включив экран, ИскИн пересел в полумягкое кресло с откидывающейся спинкой и поставил себе на колени пластиковое ведерко с заблаговременно приготовленным попкорном. Глядя на него, Вениамин беззвучно усмехнулся – порой ИскИн казался Обвалову больше похожим на человека, нежели он сам.
На экране шел повтор вчерашних новостей. Литиция-Ана-Мария Вир-Щипок, слегка волнуясь и время от времени подпрыгивая, как то велел Устав, просила считать ее отныне истинной оллариушницей.
– Между прочим, за ночь эту запись только в оллариушных новостях прокрутили тридцать четыре раза, – не отрывая взгляда от розовых волос Литиции, сообщил Фредриксон. – Представляешь, сколько раз ее показали по различным каналам галактических новостей? А в гала-сети появился специальный сайт, на котором можно посмотреть обряд посвящения Литиции Вир-Щипок в оллариушницы и при желании скачать запись себе на память.
– Что ж, и Литиция, и оллариушники получили все, что хотели, – сделал вывод Вениамин. – Сюжет выжат до последней капли. Логичным завершением представления станет появление многострадального мужа, который на руках отнесет женушку к жаждущим лицезреть ее поклонникам.
– Ну-ну, – Фредриксон зацепил щепоть горячего попкорна и, запрокинув голову, ссыпал его в рот. – Поживем увидим, – пробубнил он с набитым ртом.
– Извини, – наклонившись к плечу ИскИна, полушепотом обратился к нему Сид. – Я думал, ты не нуждаешься в пище.
– Вообще-то, я могу обходиться специальной смесью, состоящей из микроэлементов и витаминов, необходимых биологической части моего организма, – ответил Фредриксон. – Но я обладаю способностью ощущать вкус. И вкус некоторых продуктов мне просто нравится, как всякому нормальному человеку.
Фредриксон кинул в рот новую щепоть попкорна.
– Я только не советую тебе смотреть, как он потом будет извлекать этот попкорн из желудка, – заметил Вениамин.
– А как ты это делаешь? – тут же спросил у ИскИна заинтригованный парень.
– Ну… – Фредриксон немного смутился. – Внизу живота у меня имеется специальная ячейка, через которую я извлекаю непереварившиеся продукты упакованными в целлофановый пакет… Не знаю, почему Вениамин Ральфович столь пренебрежительно отзывается об этом процессе, на мой взгляд, он куда эстетичнее того, как происходит выделение продуктов жизнедеятельности у людей, появившихся на свет естественным путем.
На скрине появилась заставка «Ньюсы. Спеш-выпуск».
Фредриксон энергично захрустел попкорном.
Заставка исчезла, и скрин окрасился в серый цвет. По характерным трещинам и выбоинам, которые не успели заделать Канищефф со товарищи, можно было догадаться, что это изображение пустого летного поля, показанное немного не в фокусе.
– Потрясающая режиссерская находка, – усмехнулся Фредриксон.
Вениамин не успел ничего сказать в ответ.
– Сограждане! – торжественно провозгласил голос ведущего, прячущегося где-то за кадром. – Мы ведем прямой репортаж с центрального космопорту Гранде Рио ду Сол! С минуты на минуту на том месте, шо вы видите на своих скринах, должна опуститься посадочная капсула, в которой находится Савва Нестор Вир-Щипок. Вышеназванный Савва Нестор Вир-Щипок приходится законным мужем…
– Можно подумать, муж может быть незаконным! – фыркнул Фредриксон и ожесточенно захрустел попкорном.
– …хорошо ведомой всем нам Литиции-Аны-Марии Вир-Щипок, не далее як вчера, с соизволения Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, ставшей истинной оллариушницей…
– Лабуда, – проворчал Фредриксон.
– Слушай! – хватил ладонью по столу Вениамин. – Может, обойдемся без комментариев?
– …и вот сейчас мы видим!..
Камера взметнулась к небу, такому же серому после ночного дождя, как и летное поле. Среди облаков обозначилось яркое белое пятнышко – след от тормозных выбросов посадочной капсулы. Минуты через полторы светящееся пятно исчезло. Теперь на его месте можно было разглядеть некий предмет, напоминающий по форме семя подсолнуха. Диктор молчал. Могло создасться впечатление, что он вместе со всеми зачарованно наблюдает за происходящим, но скорее всего он просто не знал, что говорить.
– Точно, посадочная капсула, – не смог удержаться от очередного замечания Фредриксон.
Вениамин перегнулся через стол и запустил руку в ведерко с попкорном, стоявшее на коленях ИскИна.
Снижаясь, посадочная капсула быстро увеличивалась в размере. Когда она сделалась похожей на мяч для регби, вновь сработали тормозные двигатели, после чего над капсулой раскинулся белый купол парашюта.
– Да, шо и гуторить, зрелище поистине впечатляющее! – прорезался наконец голос ведущего.
Фредриксон презрительно фыркнул.
– Як нам сообщили из навигационного центра космопорту, только шо было получено сообщение с рейдера Земной федерации, доставившего капсулу на орбиту Веритаса. В капсуле находится Савва Нестор Вир-Щипок!
Тут уж Вениамин не удержался от ехидного замечания:
– А они кого ждали? Лейтенанта Рипли?
Капсула коснулась покрытия летного поля и начала заваливаться набок. Сработали пиропатроны в основании парашютных строп, и подхваченное ветром, белое полотнище попыталось взмыть к облакам. Выбежавшие на поле рабочие в синих комбинезонах принялись ловить выскальзывающие из рук парашютные стропы. Капсула замерла, зафиксированная выдвижными опорами.
– С прибытием, Савва! – Вениамин отсалютовал скрину чашкой с чаем и сделал глоток.
К капсуле со всех сторон устремились джаниты с автоматами наперевес. Среди бравых вояк в кожзамовой униформе затерялась пара-тройка технических работников, которые, собственно, и должны были помочь пассажиру покинуть капсулу, да еще какой-то длинноногий тип в сером плаще – должно быть, тот самый корреспондент, которому все никак не удавалось сказать что-нибудь запоминающееся или хотя бы мало-мальски соответствующее моменту.
– Сид, – обернувшись, посмотрел на парня Фредриксон. – У вас что, все новости такие?
– У нас вообще нет новостей, – уныло вздохнул Сидор.
Каким-то чудом, а может быть, благодаря своим длинным ногам, первым у люка капсулы оказался корреспондент. Посмотрев в ту сторону, где находился отказавшийся принимать участие во всеобщей гонке оператор, он взмахнул рукой и начал вдохновенно:
– Итак, то, шо все мы так долго ждали, наконец-то произошло! Сейчас мы станем свидетелями…
В следующую секунду корреспондент получил прикладом по ребрам и проворно отскочил в сторону, уступив место необычайно толстому типу с лицом красным, точно его обдали кипятком. Затянутый в черный, блестящий кожзам, издали он был похож на мячик из упругой резины, который, будучи однажды брошенным на пол, прыгает до тех пор, пока его снова не поймают.
– О! Этого я знаю! – радостно указал пальцем на толстяка Вениамин. – Это чиф-комендант космопорта! Это он меня в «Ультима Эсперанца» упек!
– Странно, почему сегодня ночью он не попытался в очередной раз вскрыть «Пинту»? – спросил, глядя на экран, Фредриксон. – Потерял надежду?
– Вряд ли, – с сомнением качнул головой Вениамин. – На него не похоже. Скорее всего не до того было: к приему Саввы готовился.
Знаком велев джанитам расступиться, чиф-комендант поманил к себе снимавшего встречу оператора. Оператор подбежал ближе, и изображение чиф-коменданта резко увеличилось, заняв почти весь скрин. Расправив плечи, толстяк принял горделивый вид. В ту же секунду рядом с ним нарисовался корреспондент. Выражение лица у работника средства массовой информации было такое, будто его заставляли улыбаться, посадив голым задом на муравьиную кучу.
– Давай, начинай! – скомандовал толстяк.
Корреспондент потер ладонью ушибленный бок. Судя по всему, говорить ему ничего не хотелось. Но молчать было нельзя.
– Торжественный час настал, – торопливой скороговоркой проговорил комментатор. – Сейчас будет открыт люк, и мы углядим нашего гостя. Оллариу!
Выполнив свой долг, корреспондент облегченно выдохнул. Стоявший рядом с ним чиф-комендант негромко, но весьма многозначительно кашлянул в кулак. Корреспондент затравленно глянул на толстяка. Выражение лица чиф-коменданта было недовольным. Но поскольку корреспондент не мог понять причину этого недовольства, толстяку пришлось поднять руку и коснуться кончиком пальца своей груди.
Корреспондент побледнел и едва не затрясся от скрутившего его приступа панического страха. Торопясь выговорить то, что от него требовалось, он забыл сказать самое главное!
– Парень, ты попал, – с неподдельным сочувствием произнес Вениамин, не понаслышке знакомый с мерзким характером чиф-коменданта столичного космопорта.
Выдавив из недр души нечто похожее на улыбку, что вовсе не украсило лицо несчастного, а сделало его похожим на перекошенную физиономию Жана-Мари Канищеффа, корреспондент дернул душивший его воротник рубашки и с отчаянием закричал:
– Стилет!.. Стилет!..
– Состояние аффекта, – констатировал Фредриксон. – Похоже, парень собрался свести счеты с жизнью. Хотя вряд ли кто даст ему стилет, чтобы он смог заколоться на глазах у зрителей, – это будет совсем не оллариушно.
– Стилет – это фамилия чиф-коменданта космопорта, – заметил со своего места Сид.
– Да ну? – удивленно глянул на него Фредриксон. – Надо же, какое подходящее имечко.
– Он так же похож на стилет, как я на пушечное ядро, – возразил Вениамин.
– Главное не внешний вид, а суть, – пояснил свою мысль Фредриксон.
– Джафар Стилет, истинный оллариушник со стажем в полтора десятка роков, – затараторил корреспондент. – Известный своей принципиальностью, преданностью бизнесу и верностью заветам Хиллоса, лично прибыл к месту посадки капсулы, дабы первым протянуть руку дружбы Савве Нестору Вир-Щипку!..
Корреспондента точно прорвало – такое случается после нервного срыва. Теперь он готов был сыпать словами без остановки и бог знает до чего мог договориться. Но чиф-комендант держал ситуацию под контролем. Решив, что корреспондент сделал все, что от него требовалось, толстяк просто вытолкнул его локтем из кадра. На какое-то время его могучая фигура заняла все пространство, охватываемое объективом видеокамеры. Затем он сделал шаг назад и жестом велел техникам приниматься за дело. Трое парней в синих комбинезонах подбежали к люку, быстро удалили крепежи и отвалили стальную плиту на покрытие летного поля. Из капсулы, пригибаясь, вышел человек невысокого роста, с зачесанными назад редкими волосами рыжеватого цвета. Одет он был в пестрые бермуды и легкомысленную маечку, разукрашенную радужными разводами. На ногах – легкие плетеные сандалии, на носу – зеркальные солнцезащитные очки, – ну точно на курорт собрался. Или же прямо с пляжа, не успев переодеться, рванул на поиски любимой жены.
– Савва Нестор Вир-Щипок собственной персоной, – совсем невесело возвестил Фредриксон.
Толстый чиф-комендант растолкал техников и, схватив Савву за руку, пару раз как следует встряхнул ее. После этого началась приветственная речь, которая не несла в себе ни капли мысли, зато грамматических и стилистических ошибок – сколько угодно. Это был даже не старжик, а нечто трудновообразимое и совершенно не переводимое ни на один из коренных языков. Вообще-то Стилет хотел сказать Вир-Щипку только то, что он рад приветствовать гостя на Веритасе от лица Великого Магистра и всех истинных оллариушников, но чиф-коменданту никак не удавалось найти для этого простые и понятные слова, а обходные пути, которыми он пытался добраться до цели, неизменно заводили Джафара в тупик, и все приходилось начинать сначала. Слушая невнятицу, которую нес чиф-комендант, Вир-Щипок вежливо улыбался и время от времени кивал – вроде как даже с пониманием.
– Блоху выпускай, – сказал Вениамин.
Небрежным дижением Фредриксон перекинул рычажок на главном пульте и ударил пальцем по синей кнопке.
– Сделано.
На универ-скрине появилась врезка, занимавшая треть общей площади, – «Пинта», вид сверху. Передвинув пару верньеров, Фредриксон подрегулировал резкость и контрастность изображения.
– В добрый путь, милая.
Изображение на врезке начало смещаться. Сначала поплыло серое покрытие летного поле. Затем в фокус объектива камеры-жука попала группа людей, обступивших посадочную капсулу. Внезапно изображение начало приближаться, да так быстро, что трое человек, смотревших на скрин, невольно подались назад, как будто боялись столкнуться с людьми на экране. Заложив крутой вираж, камера-жук обогнула джанита, сделала разворот над головой чиф-коменданта – Вениамин успел заметить на тулье его кепи неровное белое пятнышко, не иначе как птичка набезобразила, – и остановилась, едва не налетев на Савву Вир-Щипка. Теперь треть скрина демонстрировала прядки редких рыжеватых волос на затылке гениального нейропрограммиста.
– Савва от нас никуда не денется, – довольно улыбнулся Фредриксон и снова принялся за попкорн.
– Звук проверь, – велел Вениамин.
Что-то буркнув недовольно насчет того, что у него всегда все в порядке, Фредриксон нажал кнопку на пульте. Невообразимые словесные конструкции, создаваемые в импровизационном стиле Джафаром Стилетом, которые, вне всяких сомнений, привели бы в дикий восторг лингвиста, изучающего примитивные языки первобытных народов, зазвучали в стереоисполнении.
– Микрофон жука работает чище, – заметил, прислушавшись к голосу чиф-коменданта, Фредриксон.
Вычерпав до дна колодец своего красноречия, Стилет полез к Вир-Щипку целоваться. Но от такого проявления дружеского расположения Савва деликатно уклонился – сделал вид, что не заметил столь же искренний, сколь и непосредственный порыв чиф-коменданта, и наклонился якобы для того, чтобы поправить съехавший ремешок сандалии.
– Пора подавать лимузин, – сказал Вениамин.
И, словно в ответ на его слова, к посадочной капсуле подплыл флипник с эмблемой Ордена на дверце. Учтиво поклонившись – что при его габаритах было совсем не просто! – чиф-комендант помог Вир-Щипку взойти на борт. Следом за ним юркнула не замеченная никем камера-жук. Савва удобно устроился на заднем сиденье. Стилет с трудом втиснулся на переднее, рядом с пилотом-джанитом. Камера-жук пристроилась в сантиметре от затылка Вир-Щипка.
– Поехали! – приказал джаниту Стилет. – Обзорный круг по городу – и в резиденцию!
Пилот дернул на себя рычаг управления. Летающее блюдце рванулось с места. Вир-Щипок на заднем сиденье откинулся на спинку. Из динамика послышался жуткий звук, похожий на скрежет рвущегося металла, после чего на той части скрина, что показывала картинку, снятую камерой-жуком, замелькали черно-белые полосы – тяжелый затылок Саввы Вир-Щипка расплющил приставленного к нему крошку-шпиона.
На полминуты в командном отсеке «Пинты» воцарилась гнетущая тишина. Вениамин с Фредриксоном ждали, кто первым решится прокомментировать ситуацию. Сидор молчал, потому что все молчали, – безвременную кончину камеры-жука он воспринял не столь трагично, как агенты СГБ.
– Что ж, у каждого бывают неудачные дни, – произнес наконец Фредриксон и очень осторожно, чтобы не стукнуть донышком, поставил на стол ведерко с недоеденным попкорном. – Выключить? – спросил он, указав на универ-скрин.
Трансляция оллариушных новостей продолжалась, но возле посадочной капсулы остались только техники, пытавшиеся пристроить на прежнее место крышку люка.
– Полагаешь, посылать вторую блоху не имеет смысла? – спросил Вениамин.
– Объект потерян. Жук не сможет найти ориентир.
Обвалов молча кивнул.
– Вещей у Саввы никаких не было, – сказал Фредриксон.
– Что и следовало ожидать, – продолжил мысль напарника Вениамин. – Савва не намерен задерживаться на Веритасе. А уж он-то знает свою женушку лучше, чем все оллариушники, вместе взятые. – Обвалов решительно хлопнул ладонями по столу и поднялся на ноги. – Бог с ней, с блохой. Все, что нам нужно, мы узнаем из новостей, – наклонившись, он заглянул в ведерко Фредриксона и подхватил со дна несколько хлопьев попкорна. – Все еще имеется желание поспорить о том, чем закончится представление?
– Ты не хочешь принимать во внимание возможности квантовой логики, – с мягкой, поистине дружеской укоризной произнес ИскИн.
Вениамин неопределенно хмыкнул и зашвырнул в рот еще пару хлопьев.
– А что это такое? – робко поинтересовался Сид.
Фредриксон бросил на парня взгляд через плечо.
– Ты, конечно, знаком с Аристотелевой логикой?
– Ну… разумеется, – как-то не очень уверенно ответил Сид. – В общем виде.
– Когда мы сталкиваемся с каким-либо явлением или действием, совершаемым сторонними силами, Аристотелева логика дает нам всего два варианта для выбора его определения: «да» или «нет», «истинно» или «ложно». В двадцатом веке некто фон Нейман добавил к ним третий вариант: «может быть». С появлением этого самого «может быть» все в мире приобрело иной смысл: событие, до тех пор пока оно не свершилось, может быть неопределенным. Простейший пример: если подбросить монету, то она упадет либо вверх орлом, либо – решкой. Но в тот момент, когда монета находится в воздухе, она пребывает в так называемом фон-неймановском состоянии – в состоянии неопределенности, в состоянии «может быть», – в ней одновременно заключены оба возможных варианта – «орел» и «решка», «да» и «нет», «истина» и «ложь».
– Формалистский прием, не вносящий никакого реального вклада в понимание феномена неопределенности квантовых событий, – с усмешкой заметил Вениамин.
– И тем не менее сейчас Савва Нестор Вир-Щипок пребывает для нас в фон-неймановском состоянии, – Фредриксон выдернул из-под руки Вениамина ведерко с попкорном и поставил его себе на колени. – Мы можем ожидать от него все что угодно. Любые предположения на данную тему – спекуляции и не более того. Мы не в состоянии предугадать действия Вир-Щипка, поскольку ни один из нас даже не был с ним знаком.
– В досье имеется психологический портрет Саввы, – заметил Вениамин.
Фредриксон улыбнулся – не без иронии.
– Тебе не приходилось читать собственный психологический портрет?
Вениамин промолчал.
– Хочешь цитату?
– Нет!
Вениамин обеими руками протестующе застучал по столу – хотя, может быть, он просто пытался вспомнить и воспроизвести какой-то замысловатый ритм.
А Фредриксон тем временем, забыв о споре с напарником, удивленно смотрел на универ-скрин.
Дробь, выбиваемая Обваловым, внезапно оборвалась.
– Это еще что за новости?
По скрину плыли нежно-голубые облака, похожие на клочья стекловаты. Сквозь мутную пелену неясно проступали сияющие золотом буквы: ОЛЛАРИУ!
– Когда нет новостей, показывают Оллариу, – объяснил Сид.
– Ну, здорово! – нервически дернул подбородком Обвалов. – И что теперь?
Вопрос был риторический, но Фредриксон на него ответил:
– Будем ждать новостей.
С невозмутимым спокойствием удава, залегшего в высокой траве в ожидании добычи, которая сама должна прыгнуть к нему в пасть, ИскИн, поудобнее устроившись в кресле, вновь принялся за попкорн.
