Текст книги "Новая прошивка (СИ)"

Автор книги: Алексей Калугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Снова что-то с силой ударило в стену.

А затем в чернеющую дыру пулей влетел визжащий бесформенный комок.

Наснас всадил в него заряд картечи прежде, чем понял, что это всего-лишь плоть – уродливая трехногая тварь, смахивающая на бройлера-переростка, побывавшего под упавшим на него роялем. Почему именно рояль? Наснасу всегда нравилось, как выглядит этот инструмент. Такой большой, блестящий и черный, с полоской ослепительно-белых клавиш.

Истошно взвизгнув, плоть подпрыгнула, шлепнулась на спину, перевернулась, снова вскочила на ноги и принялась, как ненормальная, носиться по сараю. Визжа и оставляя кровавые следы.

– Что за черт! – выругался Баламут.

Вскинув автомат, он попытался поймать плоть на мушку. Но выпушенная им короткая очередь ушла в стену.

Баламут снова прицелился.

– Кончай, – остановил его Наснас.

Он не хотел в это верить, но похоже было на то, что кровососы намеренно загнали плоть в сарай. Чтобы использовать поднятый ею шум, как отвлекающий маневр. Сама плоть никогда бы не зашла в дом, где находились люди и горел костер. Как правило, плоть питается падалью и всякой мелочью, которую ей удается поймать. На более крупную добычу плоть нападает, только собравшись в стаю, чтобы не менее десятка особей.

– Следите за проломами.

Цербер кинул автомат за спину, выдернул из ножен мачете и пошел навстречу безумствующей твари.

Плоть была напугана. Смертельно напугана. Будь иначе, он убежала бы прочь, под дождь, благо дыры в стенах сарая оставались открытыми. Либо забилась бы в угол и приняла там оборонительную стойку. Вместо этого она, как теннисный мячик, скакала от стены к стене.

Подловив момент, Цербер взмахнул мачете и почти наполовину рассек бесформенное, уродливое тело. Плоть упала на дощатый пол и судорожно задергала ногами. Сталкер подошел и добил ее одним ударом.

Не успел он выдернуть мачете, как услышал крик Баламута:

– Цербер! Ложись!

Одно из первейших правил выживания в Зоне: Услышал приказ – выполняй, не раздумывая! Каким бы безумным он не казался. Секундное промедление может стоить жизни. Да и стоило ни одному зеленому новичку, решившему, что он умнее всех. А, может, просто не пожелавшему плюхнуться в грязь без видимого для него повода. Цербер был не новичок, а потому сразу плашмя упал на пол. Едва не уткнувшись носом в окровавленную плоть.

В ту же секунду воздух у него над головой разрезала длинная автоматная очередь.

Взревев, кровосос возмущенно вскинул длинные передние конечности. Грудь его была разворочена пулями. Короткие, мускулистые щупальцы на морде твари гневно разлетелись в стороны. Присоска сделалась похожей на вспоротую тушку морской звезды.

Кровосос прокрался в сарай, используя эффект невидимости. Но его подвел дождь, ливший как из ведра. Поскольку кровосос все же был животным, пусть и очень умным, но живущим не разумом, а инстинктами, он не учел того, что был мокрым. Водяная пленка, покрывавшая его невидимое тело, сделал его похожим на полупрозрачного призрака. Если бы не это, Баламут ни за что бы его не заметил.

Не давая кровососу опомниться, Наснас, один за другим, всадил в него четыре заряда картечи.

Даже для кровососа этого было многовато. Глухо, утробно рыча, кровосос упал на карачки.

И тут уже Цербер, вскочив на ноги, принялся кромсать его мачете.

– Я те, сука, покажу!.. Ты у меня, гад, попляшешь!.. Потанцуешь лезгинку!.. Я те, тля, научу регенерации!..

–К ончай, Цербер! – Наснас выстрелил в сторону зияющего в стене прохода, черного, будто выход в пустоту. Будто не было за ним ничего, кроме темноты и ночи.

Кровосос, которого он там приметил, метнулся вглубь сарая. И затих где-то у дальней стены, где лежала густая тень.

Цербер кинул мачете в ножны, взял в руки автомат и быстро попятился к огню.

И тут оно началось!

Кровососы ринулись одновременно через оба пролома и дверь.

Было их не меньше дюжины.

Баламут длинной очередью прижал к полу троицу, пытавшуюся прорваться через дверь. Расстреляв магазин, он выдернул его и сразу вставил другой, связанный с первым через спичечный коробок изолентой. И снова, не давая тварям головы поднять, нажал на спусковой крючок.

У Цербера с Наснасом дела обстояли хуже. Ворвавшиеся в сарай кровососы сразу кинулись врассыпную. Лишь трое из них попытались атаковать, но, получив отпор, тоже скрылись в тени.

Это была обычная тактика кровососов. Они имитировали атаки, выматывая противника. А, когда чувствовали, что тот уже на пределе, бросались на него всей сворой.

– Что делать будем? – тихо спросил Наснас.

– Есть предложения? – Цербер выстрелил в мелькнувшего на грани света и тьмы кровососа.

Тот отрывисто рыкнул и снова исчез.

– Можно поджечь сарай, – предложил Наснас.

– Не получится, – качнул головой Баламут. – Дрова сырые.

– У меня есть визжалка, – сказал Цербер. – Выгоним кровососов из темноты и перебьем, к дребеням собачьим!

Визжалка – это такой замечательный артефакт. По форме похож на чуть приоткрытую двухстворчатую раковину, размером с зажигалку. Если на несколько секунд плотно прижать створки одну к другой, а потом отпустить, визжалка начинает издавать отвратительный, скрежещущий высокочастотный звук. Даже человеку ухо режет. А животные, обладающие куда более чутким слухом, так просто дуреют, заслышав визжалку, и спешат убраться куда подальше.

Баламут снова открыл огонь по рванувшим было в сарай кровососам. Одному монстру очередь снесла нижнюю челюсть, точно под ротовой присоской. Другому раздробила колено. Недовольно ворча, кровососы ретировались. Отправились под мокрые кусты, раны зализывать.

Сколько времени им потребуется для того, чтобы регенерировать настолько, чтобы снова атаковать? На этот вопрос никто точно ответить не мог. Скорость регенерации зависела не только от того, насколько серьезной было полученное монстром ранение, но и еще от чего-то, что постоянно ускользало от внимания тех, кто пытался в этом разобраться. Одни связывали это с тем, сколько дней прошло после очередного выброса. Другие полагали, что на интенсивность и эффективность регенерации влияют находящиеся поблизости аномалии. Выводы и первых и вторых были чисто умозрительными, не подтвержденные длительными наблюдениями. А значит, принимать их в расчет можно было только на собственный страх и риск. А кому это нужно?

Баламут довольно хмыкнул, кинул под ноги пустой спаренный магазин и достал из подсумка новый. Кровососы, тать их, быстро учились понимать, что оружие в руках людей опасно. Но, по счастью, они пока еще не догоняли, что стрелять без остановки, само по себе, ни одно оружие не может. Иначе бы – хана.

Кровососы, будто тени, скользили по границе света и тьмы. Мерцающие в свете пламени, пустые и бессмысленные, как сама смерть, глаза, беззвучно шевелящиеся щупальцы присосок, лоснящаяся, похожая на синтетическое покрытие, кожа. Все это на миг возникало и тотчас же снова растворялось во мраке. Кровососы не использовали способность становиться невидимыми в полную силу. Быть может, это требовало каких-то дополнительных затрат ресурсов организма. А, может быть, просто эти твари уже не считали нужным прятаться.

Негромко застонал сквозь забытье Голем.

И, вторя ему, завыл из темноты кровосос.

– За-рраза!

Наснас выстрелил в темноту, на слух. Глупо, конечно. Но удержаться не смог.

– Баламут, оружие заряжено?

– Под завязку.

– Сейчас выгоним кровососов из темноты и будем бить.

– Думаешь, это хорошая идея?

– Другой все равно нет.

– Так-то оно так…

– Ну, что?

– Давай, я готов!

Наснас дозарядил дробовик. Сунул пистолет в карман, специально для этого пришитый под полой куртки.

Цербер достал из кармана визжалку и подкинул на ладони. Была у него такая особенность – любил продемонстрировать насколько легко и непринужденно он обращается с бирюльками. Вроде как, нет ему никакого дела до их удивительных свойств. Из-за этой показной бравады Цербер в свое время едва без глаза не остался. Вот так же подкинул на ладони «финик», который Крысу на продажу притащил, а тот возьми да и выплюнь электрический разряд. Как правило, для того, чтобы «финик» сработал, требуется как следует ударить его обо что-то твердое. Или, наоборот, садануть по «финику» как следует, к примеру, кирпичом. А этот взял да и сам сработал. Ни с того, ни с сего. Чуть-чуть бы в сторону – и точно Церберу в глаз! А так только уродливый шрам у сталкера на щеке остался. Но самое обидное то, что Крыс разряженный «финик» согласился взять только за полцены. Оно и понятно – жди теперь, когда бирюлька снова зарядится и заиграет.

– Готовы?

Цербер глянул на приятелей и без ответа все понял.

Усмехнувшись как-то странно, не то застенчиво, не то обреченно, сталкер сдавил пальцами визжалку. Сосчитал про себя до трех и кинул бирюльку в темноту.

Все трое отчетливо услышали, как визжалка ударилась о дощатую стену и упала на пол.

Наснас провел языком по пересохшим губам. Странно, подумал он, губы сохнут, а ладони влажные. Почему?..

И тут – началось!

По ушам резанул жутко неприятный, раздражающий звук. Будто грубым напильником быстро-быстро водили по краю ржавого листа железа. И если человека этот звук выводил из себя, то кровососы готовы были от него на стены лезть. Но, поскольку лазить по стенам они не умели, твари бросились прочь от источника звука.

Если бы это была дюжина, да хоть полторы дюжины слепых псов, втроем, с полным боекомплектом, перестрелять их ничего бы не стило. Но это были не псы, а кровососы.

Кровососы, когда атакуют, перемещаются не прямо, а челноком, все время меняя направление движение. При этом они еще могут совершать неожиданные прыжки на два-три метра вперед. Длинные, когтистые передние конечности позволяют им наносить удары с непривычно большого расстояния. Ну, и в довершении всего, совершенная система «стелс». Поэтому, не удивляйтесь, если вдруг обнаружите кровососа, дышащего вам в ухо. Хотя, в таком случае, вы и удивиться не успеете. Кроме того, кровососы живучи, как черти. Менее чем с трех попаданий завалить кровососа кажется еще никому не удавалось.

Атака группы кровососов похожа на безумную мельницу смерти. Когда вокруг вразнобой, с разной скоростью крутится сразу несколько колес, утыканных заточенными лезвиями, и невозможно осмысленно решить, в какую сторону метнуться, чтобы не попасть под удар. Действовать приходится интуитивно. То есть, фактически, наобум.

Единственное правило, которому неукоснительно следовали сталкеры – предупреждать остальных, когда у тебя в магазине кончаются патроны, чтобы прикрыли, пока ты будешь перезаряжать оружие.

Безостановочная стрельба…

– Перезаряжаю!

Со всех сторон… В разные стороны…

– Перезаряжаю!

Вонь пороховой гари…

– Перезаряжаю!

Рев кровососов…

– Перезаряжаю!

Мельтешение в глазах…

– Перезаряжаю!

В таком состоянии сначала теряешь представление о времени. Затем – ориентацию в пространстве. Одним кажется, что почва начинает уходить из-под ног, будто палуба раскачивающегося на волнах корабля. Другим мнится, что все вокруг плывет, вращается. Последняя стадия – это полная апатия. Безразличия ко всему. Прострация. Но до нирваны отсюда далеко. Примерно так же, как до Канзаса.

Четыре кровососа лежали неподвижно на полу. Быть может, они, действительно, были мертвы. Но, скорее всего, в их нашпигованных пулями телах уже шел процесс регенерации. Для того, чтобы положить этому конец, нужно было добить тварей. Но кто этим станет заниматься, когда живые кровососы все лезли и лезли на выстрелы. Пытаясь добраться до людей. До свежей крови и плоти. Как будто их месяц не кормили.

Одна из тварей материализовалась так близка от Наснаса, что сталкеру ничего другого не оставалось, как только ударить кровососа в грудь ногой. Кровосос отшатнулся назад, получил в живот заряд картечи и ушел в невидимость. Но все же успел цапнуть сталкера за плечо когтистой лапой.

– Перезаряжаю!

Наснас даже боли не почувствовал – адреналин подавил все болевые ощущения. Но он увидел, как из рукава стекают две струйки крови. Значит, раны кровосос оставил глубокие.

– Перезаряжаю!

У Баламута бедро было разодрано подобравшимся слишком близко к нему кровососом. Казалось удивительным, что он все еще держится на ногах.

– Перезаряжаю!

Каждому было понятно, что это не могло продолжаться вечно. Вопрос лишь в том, что закончится быстрее, силы людей или патроны?

Невредимым пока оставался только Цербер. Но даже он решил, что бредит, когда увидел, как через пролом в стене в сарай вошел человек в длинном дождевике с закрывающим почти все лицо капюшоном. Спокойно так вошел, без спешки, без суеты. С него потоками стекала вода. А в руках он держал длинный посох с металлическим наконечником. И, как только на него кинулся первый кровосос, незнакомец коротким, точным, выверенным движением воткнул ему в живот наконечник посоха.

Скинув повисшего на посохе кровососа ногой, незнакомец с шагом вперед крутанул свое странное оружие в руке и тупым его концом, сверху вниз, огрел по голове другого кровососа.

После этого началось вообще нечто невообразимое. Размахивая посохом и время от времени отвешивая удары особо злобствующим тварям, незнакомец погнал кровососов к дыре в противоположной стене сарая. А те вдруг все разом сделались видимыми. Лишь время от времени мерцали, как будто пытались, но не решались ускользнуть в невидимость.

Трое сталкеров, опустив оружие, в недоумении наблюдали за происходящим.

А незнакомец, изгнав из сарая последнего кровососа, положил посох на плечо, повернулся и не спеша подошел к сталкерам. В двух шагах от них он остановился, широко расставив ноги. Лица его, как и прежде, было не разглядеть из-за широкого, низко надвинутого капюшона.

– Кто ты? – спросил Цербер.

Ему почему-то не нравился этот странный человек, явившийся из ниоткуда. Не смотря на то, что он их спас. А. может быть, именно поэтому. Ведь сделал он это очень странным образом. Или, лучше сказать… Нет, пожалуй, лучше ничего не говорить.

Незнакомец проигнорировал заданный ему вопрос.

– Он жив? – указал он концом посоха на Голема.

Голос у него был низкий, чуть хрипловатый. Говорил он негромко, но твердо. Как говорят только очень уверенные в себе люди.

– Он тяжело ранен, – ответил Наснас.

– Насколько тяжело?

– Может быть, доживет до утра. А, может быть, нет.

– Утра дожидаться не станем. Кровососы скоро вернутся. Берите его и топайте за мной.

Должно быть, незнакомец посчитал, что сказал достаточно. Ничего не добавив к сказанному, он повернулся и пошел к пролому, через который явился.

Сталкеры непонимающе переглянулись.

– Куда мы пойдем? – бросил в спину странному незнакомцу Цербер.

– Тебе не все равно? – не оборачиваясь, ответил тот.

Секунду подумав, Цербер кивнул.

– Согласен, дурацкий вопрос.

Глава 5

(Пятью месяцами раньше)

Гупи приоткрыл дверь, осторожно выглянул и хмыкнул, недовольно и малость озадаченно.

– Что? – шепотом спросил Журналист.

– Это не то место, – так же тихо ответил Гупи.

– Что значит «не то»?

– Не то, откуда мы пришли.

– Но мужик, что называл себя Главным, показывал нам комнату с пирами. Эту самую комнату.

– Значит, она не одна такая.

Гупи широк распахнул дверь.

За порогом простирался мрак. Такой плотный, что, казалось, в него можно был погрузить пальцы. А, может быть, и всю руку. По локоть.

Журналист так и сделал. Убедившись, что с рукой ничего не случилось, он сунул в темноту голову.

Ни слева, ни спереди ничего не было видно. А вот справа, метрах в тридцати, горел тусклый желтый огонек. Вроде как, слабенькая, допотопная, лампа накаливания.

– Идем.

Журналист решительно шагнул за порог, сделал еще шаг вперед и стукнулся лбом в стену.

– Это коридор, – он потер ушибленный лоб. – Тот же самый коридор, по которому водил нас Главный.

– Нет, – покачал головой Гупи. В одной руке он держал железную палку, дугой цеплялся за косяк. И, похоже, не собирался покидать освещенное пространство. – Ты, чувствуешь, как здесь воняет?

Журналист потянул носом воздух.

– Как?

– Как на свалке. Всем сразу. Сыростью, прелью, гнилью, ржавым железом, какой-то кислятиной… А еще – бэта-меркаптоэтанолом.

– Чем?

– Ботаники, что на Янтаре сидят, пользуются таким вонючим реактивом. Называется бэта-меркаптоэтанол.

– Ну, и что?

– В коридоре, по которому мы шли, так не воняло.

– А как там воняло?

Гупи задумался. Попытался вспомнить.

– Там… Вообще ничем не пахло.

– Вот именно. Разве такое может быть? Бункер, расположенный под землей, герметически закрывающиеся двери и – никаких запахов?

– Хорошая вентиляция, система кондиционирования и очистки воздуха…

Журналист поднял руку, призывая к тишине.

Где-то вдалеке капли мерно бились о влажную поверхность. Под потолком в комнате с пирами время от времени потрескивала одна из ламп. И – все. Больше никаких звуков.

– Ладно, что ты хочешь сказать?

– Это тот же самый коридор, по которому мы сюда пришли. Только теперь мы видим его таким, какой он есть на самом деле.

– А прежде?

– Прежде мы видели то, что нам хотели показать.

– Кто? Главный?

– Не знаю, – Журналист покачал головой. – Но очень интересно узнать… Кто он вообще такой, этот Главный?.. Такое впечатление, что кроме него здесь никого нет.

– Еще эти, – махнул рукой за спину Гупи.

– Не думаю, что они поднимаются со своих лож.

– Может, попробовать разбудить кого-нибудь?

– Ты знаешь, кто они?

– Откуда?

– Мы не знаем, кто они? Не знаем, как долго они находятся в таком состоянии? Не знаем, какие изменения произошли за это время с их разумом?.. Мы вообще ничего пока не знаем об этом месте. Поэтому, давай не будем совершать опрометчивых поступков. Чтобы потом не жалеть о содеянном.

Гупи усмехнулся.

– Что не так? – удивился Журналист. – Ты со мной не согласен?

– Да, все в порядке, – махнул рукой Гупи. – Мне просто нравится, как ты выражаешься.

– Как? – не понял Журналист.

– Куртуазно.

– Разве?

– Не могу сказать с уверенностью – я не понимаю до конца значение этого слова.

– Я тебе потом объясню.

– Не надо.

– Почему?

– Мне нравится не понимать некоторые вещи. Так они обретают для меня еще более глубокий смысл.

Журналист задумался над тем, что сказал Гупи. И понял, что сейчас ему думать об этом не хочется.

– Ну, так мы идем? – спросил он.

– Куда?

– Да, все равно куда…

– Если так, то лучше остаться здесь.

– Знаешь, порой я тебя не понимаю.

– А что тут понимать-то? Я не хочу снова оказаться здесь на койке.

– Я тоже этого не хочу…

– Значит, нужно сначала решить, что делать?

– А какие есть варианты?

– Я бы предпочел убраться куда подальше отсюда.

– А я хочу понять, что тут происходит.

– По-видимому, придётся остановиться на твоем варианте.

– Ты серьезно?

– Конечно. Катакомбы, по которым мы сюда пришли, кишат бюрерами. На верху, – железкой, что он держал в руке, Гупи ткнул в потолок, – безумствует радиация. К тому же, вся зона АЭС оцеплена военными сталкерами. Они, в основном, следя за тем, чтобы кто сюда не забрался. Но и в тех, кто обратно пойдет, тоже начнут стрелять. Это уж точно. Так что, для того, чтобы выбраться отсюда, нам потребуется оружие, спецснаряжение и средства защиты. Я знаю только одного человека, который может помочь нам все это достать.

– Главный?

– Он самый.

– Хорошо, – Журналист глянул по сторонам. – Когда мы шли с ним по этому коридору, дверь комнаты с пирами находилось слева. Думаю, это была не иллюзия. В таком случае, нам – туда.

Он указал в ту сторону, где горел свет.

Гупи опасливо выглянул за дверь.

– Что они тут, на электричестве экономят, что ли? – недовольно буркнул сталкер.

– Ты что, темноты боишься?

– В темноте не видно опасности.

– Здесь нет ни аномалий, ни монстров. Здесь только один полусумасшедший мужик, считающий, что он самый главный.

– Который чуть было не завалил двух здоровых мужиков.

– Так мы идем или нет?

– Идем.

Гупи поудобнее перехватил железный штырь и следом за Журналистом шагнул в темноту.

– Под ногами сыро…

– Ага, что-то протекает…

– Мерзкое ощущение…

– Согласен, обувь не помешала бы.

– Я не о том. Не помню, когда в последний раз шел куда-то без оружия.

Они дошли до тускло мерцавшей под потолком лампы, закрытой полукруглым плафоном из толстого, ребристого стекла. С одной стороны коридора находилась железная дверь с маленьким круглым окошком, похожим на иллюминатор. На двери была какая-то надпись, но из-за того, что краска на потрескалась, облупилась и местами осыпалась, прочесть ее было невозможно.

Журналист попытался заглянуть в окошко. Но ничего не увидел. То ли за дверью было темно, то ли стекло было замазано черной краской. Журналист попытался толкнуть дверь. Затем взялся за ручку и потянул на себя. Дверь стояла, как приваренная.

– Это не та дверь, – сказал Гупи.

– Я просто хотел посмотреть, что там?

– Слушай, давай сначала найдем Главного. А то… Леший его знает, на что тут можно нарваться.

– Смотри, – журналист указал на противоположную стену.

По выкрашенной зеленой краской стене тянулись три глубокие параллельные царапины. Как будто кто-то протянул по стене тяжелыми, остро заточенными, железными крючьями.

Гупи провел пальцем по одной из ложбин. Палец утонул в ней почти на весь первый сустав.

– Прикольно, – тихо произнес он.

– Что прикольно? – не понял Журналист.

– Похоже, на когти кровососа. У него три средних пальца намного длиннее остальных. Ими он, как правило, и наносит удар.

Гупи поднял руку, прижал к ладони мизинец и большой палец и тремя чуть согнутыми пальцами провел по стене.

– Кровосос? – Журналист опасливо поглядел во тьму. Далеко впереди горела еще одна тусклая лампа. Но, почему-то от этого не становилось спокойнее. Да и темнота, как будто, делалась от этого только гуще. – Откуда здесь кровосос?

– А кто говорит про кровососа?

– Ты.

– Я сказал только, что царапины на стене похожи на следы когтей кровососа. С таким же успехом здесь могли тащить какой-нибудь шкаф и зацепить краем стену.

– Но царапины три.

– Значит, тащили три шкафа. Или один шкаф, из которого торчали три гвоздя, – Гупи усмехнулся. – В любом случае, царапины старые.

Они пошли дальше.

– Зачем ты сказал про кровососа? – спросил Журналист.

– Привычка, – пожал плечами сталкер. – Все время приходится быть начеку и помнить об опасности. Иначе не выживешь.

– Как ты думаешь, мы долго пролежали в комнате пиров?

– Не знаю. У меня в животе пусто, как будто неделю не ел. И кофе хочется так, что застрелиться можно.

Гупи вспомнил том, что произошло с ним в том другом, иллюзорном мире, и усмехнулся. Странно, но раньше он даже и не задумывался о том, какую огромную роль в жизни человека играют мечты.

Возле следующего светильника двери были с обеих сторон коридора. Обе железные, глухие. На той, что слева, краской, по трафарету был нарисован номер «279». На другой кто-то от руки, наискосок, белой краской написал «ГРИБЫ!!!». И дважды подчеркнул.

– Как, по-твоему, на что все это похоже? – спросил Журналист.

– Что именно? – уточнил Гупи.

– Место, где мы сейчас находимся.

– На бункер Гитлера в конце войны. Когда все, кто хотели, приняли яд. А остальные разбежались.

– Но мы ведь сейчас под АЭС?

– Ну, где-то так.

– И мы видели Монолит.

– Мы видели то, что приняли за Монолит, – уточнил сталкер.

– Но ведь что-то там было!

– Было. Что-то, что едва не выжгло нам мозги.

– Ты слышал о проекте «О-Сознание»?

– Ну, в Зоне о нем каждый что-то слышал. А кто ничего не слышал, тот что-нибудь придумал.

– Я видел документы, относящиеся к проекту «О-Сознание».

– А ты знаешь, сколько народу уверены, что видели летающие тарелки?

– Ты мне не веришь?

– Не в этом дело, – Гупи на ходу перекинул палку в левую руку, а правой почесал под лопаткой. – Проект «О-Сознание» – это один из расхожих мифов Зоны. Такой же, как Черный сталкер. Или – Зов Зоны. Поэтому я не удивлюсь тому, что кто-то занялся подделкой документов, якобы имеющих отношение к этому проекту. Чтобы потом загнать их за хорошую сумму какому-нибудь любителю загадок и тайн. Ну? Скажи, что я не прав. Кто продал тебе эти документы?

Журналист не стал отвечать на этот вопрос. Вместо этого он сказал:

– Но, согласись, место, где мы сейчас находимся, не похоже на атомную станцию.

– Я понятия не имею, как должна выглядеть атомная станция снизу, – ответил на это сталкер.

– И что, тебе это нисколько не интересно?

– Интересно, не интересно, – Гупи взмахну железным штырем, словно дирижер своей палочкой. – Вот найдем Главного – он расскажет, где мы находимся.

– А если не скажет?

– Скажет! – уверенно заявил Гупи. – Куда он, грязь радиоактивная, денется.

Коридор плавно уходил вправо. Это было бы почти незаметно, если бы он был полостью освещен. А так сразу был видно, что светильники не висят в ряд, один за другим, а будто в какой-то момент сами собой загораются.

Журналист высказал предположение, что коридор может быть замкнут в кольцо. Гупи не стал с этим спорить. При этом сталкер был твердо уверен, что прежде, чем круг замкнется, они найдут Главного. А вот у Журналиста начали появляться сомненья. Они миновали уже десятка полтора дверей. И каждый раз Гупи уверенно говорил, что эта не та дверь, которая им нужна.

Журналист думал, что сталкер полагался на свою интуицию. Хотя он понятия не имел, что это такое. А сталкер, между тем, точно знал, какая дверь им нужна. И когда они подошли к ней, уверенно указал на дверь пальцем.

– Ну, конечно, – взглянув на дверь, кисло скривился Журналист.

На серой плоскости большими синими буквами было красиво написано «Главный».

– Когда мы с этим Главным, трель его, выходили из комнаты, я обернулся и увидел надпись, – сказал Гупи.

–Так чего же сразу не сказал? – с укоризной посмотрел на него Журналист.

– Зачем? – пожал плечами сталкер – Разве это что-то меняет?

Он взял железный штырь руками за оба конца, крепко сжал кулаки и потянул руки.

– Позволь, я это сделаю, – Журналист положил ему на плечо ладонь. – Если ты проломишь Главному голову, от него не будет никакого проку.

– Справишься?

– Конечно.

Излом показал сталкеру другую руку – мускулистую, похожую на клешню.

– Хорошо.

Гупи осторожно взялся за дверную ручку, едва заметно надавил на нее и сразу понял, что дверь не заперта.

Он посмотрел на Журналиста и коротко кивнул.

Получив ответный кивок, он одним движением распахнул дверь настежь и, освобождая излому проход, прижался спиной к дверному косяку.

В комнате было светло. Очень светло по сравнению с коридором. Человек, называющий себя Главным, сидел за столом, спиной к двери. Перед ним был включенный компьютерный монитор. Одной рукой Главный держался за мышку, другой сжимал надкушенный шоколадный батончик. Похоже, он не чувствовал ни малейшей опасности. И не ожидал никакого подвоха.

Когда распахнувшаяся дверь ударилась о стену, он только вздрогнул, но даже обернуться не успел. Ворвавшись в комнату, излом схватил его своей клешней за шею и сдернул со стула.

– Только дай мне повод и я сверну тебе шею, – зловеще прошептал он.

– Куртуазно, – усмехнулся сталкер, захлопнул дверь и повернул головку замка.

Так, на всякий случай.

Глава 6

(Пятью месяцами раньше)

Джагер перешагнул через обуглившийся труп ремнереза. Его мутило от вида крови и запаха обгорелой плоти. Хотелось немедленно залить в желудок какой-нибудь отравы. Покрепче. Чтобы заодно и по мозгам шарахнуло.

Кузня была похожа на безумную скотобойню. Повсюду валялись изуродованные, расчлененные, обгоревшие трупы монстров. Некоторые еще подавал признаки жизни, судорожно дергались, пытаясь подняться на перебитые конечности. Другие лежали, затаясь, и ждали, когда процесс регенерации сделает свое дело. Но это вряд ли – «стражи» прочесывали улицы, добивая раненых тварей. Работа гнусная, но ее необходимо было сделать. Кому хотелось, чтобы в центре защищенного периметра вдруг «ожил» прикинувшийся мертвым кровосос?

Стены домов, мимо которых шагал Джагер, были покрыты копотью, а деревья дымились, как только что задутые свечки на праздничном торте. Когда монстры прорвали оборону на левом фланге и ворвались на улицы Кузни, Крохобор с Шизой и примкнувшие к ним ополченцы, которых Аллигатор не решился выставить на передовую, принялись жечь тварей из огнеметов. На это, наверное, стоило бы взглянуть. Но сейчас Джагеру даже думать об этом не хотелось.

Вывеска над входом в бар, как ни странно, не пострадала. У входа на перевернутом ящике сидел Крохобор и с деловым видом надраивал ствол дробовика. Видеть бармена с оружием в руках было непривычно, и Джагер невольно улыбнулся.

– Скажи, что тут смешного, и посмеемся вместе, – не прерывая своего занятия, сказал Крохобор.

– Я просто рад видеть тебя живым и невредимым, – ответил сталкер.

– Да, ну? – недоверчиво скосил на него глаз бармен. – С чего бы вдруг?

Джагер прищурился, положил автомат на плечо и ничего не ответил. Он спросил:

– Сколько шел бой?

– Не заметил? – Крохобор выдернул патрон из патронташа и большим пальцем затолкнул его в магазин дробовика.

Джагер помахал растопыренной пятерней перед глазами.

Какое там время! Сейчас он не мог восстановить даже общую картину боя. В памяти всплывали лишь обрывки, несвязанные друг с другом эпизоды.

Дико хохочущий Вихор с дымящейся базукой на плече, выстрел из которой только что разнес в клочья прущего на них, как танк, пседогиганта. А в следующую секунду вынырнувшая из-под земли клешня земляного скорпиона снесла Вихору голову… Топор с остервенением колотящий прикладом по морде запрыгнувшего на бруствер ремнереза. А тот только крутит из стороны в сторону плоской, защищенной роговой пластиной башкой и щелкает узкими, вытянутыми вперед челюстями… Хомяк, орущий – Гопа!.. Гопа!.. – и палящий от пояса из автомата… Чичако, ножом, с одного взмаха перерубающий горло кинувшемуся на него слепому псу, а потом голыми руками давящий другого пса на дне окопа…Пустун, харкающий кровью и, вроде как, с недоумением глядящий на дыру у себя животе… Штольц с гранатой в руке… Штольц куда-то пропал. После боя Джагер не видел его ни живым, ни мертвым…

Себя Джагер вообще не помнил. Запомнил только, как подстрелил нахально выбежавшую вперед плоть. А после – ничего. Как будто в какой-то момент сознание выключилось. И тело действовало само, подчиняясь лишь инстинкту самосохранения. Тупо, как битый аудиофайл, твердящему одно и то же: Не убиваешь ты – убивают тебя! Что это? Жизненная логика? Или правило, которое устанавливает человек, куда бы он не пришел?..

То с одной стороны, то с другой доносились одиночные выстрелы. Сталкеры доделывали свою работу.

– Слушай, Джаг, ты Зону лучше меня знаешь. А, может, так, как ты, ее вообще никто не знает… Не надо! – взмахнул рукой Крохобор, когда сталкер попытался возразить. – Уж мне-то не говори! Крепко тебя Зона пришибла, однако ж, не убила. Знать, зачем-то ты ей нужен… Скажи, ты-то хотя бы понимаешь, что здесь сегодня произошло?