Текст книги "Война химеры"

Автор книги: Алексей Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9
«КРЫСИНЫЙ ПОГРЕБОК»

День выдался отвратительно холодным. По правде сказать, я не помню, чтобы в этих проклятых горах были другие дни. Солнце пряталось за пепельно-серыми тучами, метавшими на землю жалкое моросящее подобие дождя. Порывы холодного ветра противно царапали шею, стараясь пробиться сквозь плотную ткань дорожного плаща.

Пока я пребывал в болезненном бреду, погибших защитников Тверди успели похоронить. И в отдалении от стен крепости, которую они защищали, в холмистых предгорьях Ничейных земель, вырос мрачной черной язвой скорбный могильный курган.

– Спите спокойно, ваша война окончена, – прошептал я, бросая горсть земли на общую могилу: последняя дань и извинение живого перед мертвыми.

– Давненько подобного не случалось, – тихо произнес рядом Бальдор. – Если когда-либо случалось вообще. Сперва мы хотели похоронить своих погибших по своим обычаям, но потом старейшины решили сделать одну общую могилу, как велит традиция орков. Так что тут лежат все. И твои, и наши… Ты, я надеюсь, не против.

– Старейшины поступили мудро, – кивнул я. – Закопать тела эльфов, как я понимаю, старшие дома вам не дали?

– Ты же знаешь их обычаи. Своих погибших они сожгли вчера на закате. Урны с пеплом отправят в старшие и младшие дома, где их похоронят в фамильных усыпальницах.

– А что с телами гоблинов?

– Ты не был в ущелье? Твое счастье. Пепел, расплавленный камень и горы обгоревших костей. Мы грузим их целыми возами и сбрасываем в Гибельную пропасть. Я много чего повидал, и вряд ли кто-то может назвать меня трусом, но это… – На мгновение гном запнулся, но затем продолжил: – Это страшно, Леклис. Не знаю, как эльфы смогли сотворить подобное. Такая сила… Она не должна существовать.

– Что говорят наши злейшие ушастые друзья?

– Они говорят, что это случайность, – скривился гном. – Но упаси нас Творец от повторения подобной случайности.

– Смотри на это с другой стороны: их вмешательство спасло наши жизни, – равнодушно заметил я. Оставив, однако, зарубку в памяти – Ховальду стоит заняться этим поподробнее. Я хорошо помнил тот огненный вал, летевший к Тверди. Сильнейшее заклинание Огня «дыхание дракона» – всего лишь дешевый балаганный фокус по сравнению с подобной магией.

– Ха, – хмыкнул гном, – а вот это уж точно было случайностью! Будь уверен – наши жизни волновали их меньше всего. Мы живы лишь благодаря камню стен, стали доспеха и огромной доле удачи.

– Удача! – горько усмехнулся я. – Рано или поздно обнаруживаешь, что леди Удача – продажная девка, а у тебя только что закончилась звонкая монета.

– Все же лучше поздно, чем рано, Леклис. Как ляжет жребий жнеца, так и будет. Этого уже не изменить. Пойдем, вино – хорошее средство от хандры. Поверь, я знаю это лучше, чем кто-то другой.

– Пойдем, – кивнул я. – Только пусть вино будет крепким, очень крепким.

– Конечно, Леклис, так и будет.

Унылое серое небо над головой, моросящий дождь, пронизывающий ветер и мрачный холм – последнее прибежище для очередных жертв этой бесконечной войны… Новые кости у подножия моего трона. Не спрашивайте меня, почему я ненавижу дождь и горы.

Один из орков подвел наших лошадей. Поборов внезапно нахлынувшую слабость, я тяжело и неуклюже забрался в седло невзрачной пегой кобылы, мысленно пожалев об отправленном из Тверди еще до осады Ветре. Надеюсь, Мезамир проконтролирует, чтобы с ним все было в порядке, а Диана проследит за вампиром. Оба они не обрадовались приказу убираться из Тверди вместе с беженцами. И если Мезамир был вынужден подчиняться моему приказу, то Диану из крепости увезли чуть ли не силой. В день отъезда, когда все уже готовы были выступить, девушка нагло заявила, что она не солдат, мои приказы ее не заботят, и вообще она будет делать только то, что хочет. Тут как нельзя кстати пришлась помощь ее наставника сэра Альдера. Рыцарь не стал тратить время на долгие уговоры, а просто сгреб визжащую девушку в охапку, перекинул через круп своего коня и, невзирая на крики Дианы, пустил его легкой рысью к воротам. За ним последовали Мезамир и стражники из свиты Дианы.

Хорошо, что они уехали тогда. Война – это кровь и грязь, их я оставлю себе… мне ведь не привыкать.

Не хватало этой парочки: я успел привыкнуть к ним за время путешествия. Сейчас мне уже не казалась глупой затея Дианы с совместной поездкой. Может, между нами и не было любви, но по крайней мере теперь есть хоть что-то вроде дружбы. А это уже неплохо.

Обратно в Твердь возвращались молча.

За эти несколько дней город изменился до неузнаваемости. От обилия эльфийских стягов болели глаза. Знамена старших домов, младших, знамена отдельных отрядов и огромные зеленые знамена империи. Весь город пестрел этими цветными тряпками, словно сюда приехала бродячая ярмарка. Пользуясь отсутствием жителей, эльфы капитально обосновались в самом центре Тверди, и не думаю, что старейшины гномов сказали бы им хоть слово поперек. Теперь постепенно возвращающиеся хозяева рисковали обнаружить, что их дома превратились во временные резиденции эльфийцев – и они в них незваные гости. Правда, сомневаюсь, чтобы гномы рискнули протестовать против подобного положения вещей.

На улицах городка творился форменный хаос. Эльфийские воины вперемежку с легионерами гномов, местные жители, беженцы, лошади и повозки. Все куда-то спешили, мешали друг другу, ругались. Мое появление не осталось незамеченным, но город продолжал жить своей жизнью. Разве что взгляды, которые бросали в мою сторону попадавшиеся на пути эльфы, вряд ли можно было назвать дружескими.

Скорее бы старейшины подписали договор. Надеюсь, они понимают, что мое долгое соседство с ушастыми ни к чему хорошему не приведет. Слишком много крови пролито между нами. Убийства одного из высоких лордов старшие никому не простят. То, что ныне покойный Уриэль был мерзким властолюбивым ублюдком, значения не имеет. Две трети высоких лордов ничуть не лучше. Сколько старшие дома грызутся друг с другом за власть? Наверное, столько же, сколько и существует Рассветная империя, сгори она в бездне! Лишь сильная власть императора удерживает старшие дома хоть в каких-то рамках. Недаром об интригах у подножия императорского трона ходят легенды. Эльфы живут дольше, чем остальные светлые расы. Но вот странность. Множество старших гибнет, не успев разменять и первой сотни лет. Несчастные случаи, дуэли, не поддающиеся лечению болезни вроде отравленного кинжала в бок прорежают ряды старших домов с завидной регулярностью. А смерть отца последних двух императоров? Несчастный случай на охоте – так я и поверил. Несчастные случаи на охоте у эльфов происходят с такой завидной регулярностью, что меня уже давно терзают смутные сомнения – уж не друг ли на друга они охотятся? Зная ушастых, я бы не удивился.

Из ныне здравствующих высоких лордов только половина разменяла первую сотню лет. Остальные, по меркам эльфов, довольно молоды. Большая часть из них пришла к власти после трагической и, разумеется, случайной гибели Элберта VI и восшествия на престол его младшего сына. После чего последовала целая плеяда непонятных смертей в старших домах. Все это, разумеется, просто совпадение. А если кто-то вздумает распускать язык, ставя под сомнение эту версию… наемные убийцы в империи работают почти легально.

Да, старшие дома не пылают любовью друг к другу, но публичного вызова одному из домов не простят никому. Не забывая при этом о собственных интересах.

Мы миновали небольшую площадь, в центре которой на сером каменном постаменте застыл памятник одному из гномьих королей прошлого, и нырнули по узкой улочке, ведущей к внутренним крепостным стенам. Неожиданно дорога впереди оказалась перегорожена разномастной толпой. Сопровождающие меня орки заметно напряглись и потянулись к оружию, но на нас никто не обратил внимания. В другом конце улицы происходило что-то гораздо более интересное, нежели появление короля полукровок и его стражи.

– Что там? – поинтересовался Бальдор, нетерпеливо привставая в седле.

– Двое младших затеяли дуэль прямо посреди улицы, – доложил один из орков, ехавший первым.

– Мы можем их объехать, – повернулся ко мне гном. – Надо только вернуться немного назад.

– Нет, я хочу посмотреть. Давно не видел, как эльфы убивают эльфов, – мрачно усмехнулся я.

Проехав немного вперед, мы оказались прямо за спинами перегородившей дорогу разномастной толпы. В центре огороженного зрителями пустого пространства шел дуэльный поединок двух эльфийских копейщиков. Похоже, схватка началась не так давно. Эльфы обменивались ленивыми ударами, словно присматривались друг к другу. Знаков младших домов было не разглядеть, но на плащах были четко видны символы правящих ими старших. У левого эльфа был синий плащ с вышитой серебряной лилией – знак одноименного старшего дома. У правого на фоне серого плаща красовалось большое белое солнце – Зимнее солнце.

Раз эльфы были вассалами разных старших домов, то дуэль между ними, скорее всего, должна быть до смерти. Вот если бы оба подчинялись одному старшему дому, схватка была бы только до первой крови. Хотя любой старший из главенствующего над ними дома мог бы разрешить дуэль до смерти.

Вообще эльфийские дуэльные правила крайне запутанны. В свое время мне так и не хватило терпения изучить пресловутый «Дуэльный кодекс» ушастых. Но основные положения мне были неплохо знакомы. Они не слишком отличались от дуэльных правил людей и полукровок.

«Если между рыцарями возник спор или один из них словом или поступками своими оскорбил другого, то рыцарь может требовать удовлетворения в честном поединке в присутствии не менее трех свидетелей или отречения оппонента от своих слов и раскаяния в своих поступках. Оскорбленная сторона выбирает оружие и вид дуэли: пеший или конный бой»… – и прочая великосветская чушь.

Эльфийский «Дуэльный кодекс» был еще к тому же непомерно раздут кучей положений, расписывающих правила вызова и дуэли между представителями разных домов. Младшие из одного дома могли драться до смерти только с разрешения главы дома. Младший мог вызвать старшего, но старший был вправе выставить вместо себя любого воина. Старший, бросивший вызов младшему, должен был драться сам, но в этом случае дуэль была бы только до первой крови, даже если старший был из дома, не имеющего власти над домом младшего. Дуэли между высокими лордами и наследниками первой ветви были запрещены – любая ссора с их участием должна была рассматриваться Советом домов, хотя имелись и исключения.

Между тем эльф в синем плаще провел глубокий выпад копьем и едва не достал своего противника. Над рядами невольных зрителей прошел довольный гул. Я поморщился – толпа всегда одинакова, и для нее нет зрелища желанней и слаще чужой игры со смертью. Эльф в белом плаще ушел в глухую оборону, принимая удары на листовидный щит и изредка контратакуя. Его противник стал постоянно атаковать, пытаясь найти бреши в обороне, и мгновение спустя едва за это не поплатился. Очередной глубокий выпад эльфа в синем плаще – острие копья с лязгом ударяется в подставленный щит, делая вмятину и сдирая краску с медной обшивки, – эльф в сером делает резкий молниеносный выпад в лицо противника, непозволительно низко опустившего свой щит. Синий плащ каким-то чудом ушел от этой атаки – острие копья прошло на волоске от его головы – и резко разорвал дистанцию. Следующую пару минут эльфы кружили друг против друга, вновь обмениваясь лишь ленивыми, нарочито медленными разведывательными выпадами. Развязка наступила внезапно. Эльф в синем плаще начал очередную атаку, ударив вниз, по ногам соперника, контратака белого была стремительна и молниеносна, но его рука, державшая щит, ушла назад на три пальца дальше, чем было нужно. Синий плащ словно этого и ждал. Поднырнув под копье белого и вновь пропустив смерть в волоске от своей головы, он резко выстрелил вверх, и его копье с хрустом вошло под подбородок соперника. Эльф в сером плаще беззвучно повалился в грязь. Наблюдавшему за боем целителю оставалось лишь скорбно покачать головой: воскрешать мертвых он не умел. Победитель бросил свое оружие на землю и устало стянул с себя шлем. Пара эльфов в таких же серых плащах, как на мертвом, унесла тело. Зрители стали постепенно расходиться. Через минуту о кипевшей схватке напоминала лишь лужа крови на камнях мостовой – вскоре дождь смоет и ее.

Мы продолжили свой путь по улицам Тверди. Несмотря на то что дрались эльфы, дуэль произвела на меня гнетущее впечатление. Хотя еще несколько минут назад я думал, что хуже мое настроение быть уже не может. Дуэль – это глупая игра, прикрытая маской благородства и романтики. Сколько пролилось крови из-за неосторожно сказанных слов, нелепой гордыни или вековой кровной вражды, истоков которой уже никто не помнит! Сколько молодых жизней… Жизней, которые могли бы принести пользу!.. Потеряно впустую.

Вот почему одним из первых своих указов я запретил дуэльные поединки. Ослушников ждало лишение дворянства и отправка в армию простым солдатом. Коль молодые глупцы желают поиграть со смертью, пусть играют с нею в передовых рядах моих легионеров. Глок, правда, сперва настаивал приговаривать нарушителей к смерти. Не ожидал от него подобной кровожадности – видимо, в то далекое время, когда теперешний граф еще только получил титул барона, столичное дворянство крепко достало его постоянными вызовами. Но магистр Мартин настоял на смягчении закона, и это был тот редкий случай, когда я с ним полностью согласился. Очередное «посягательство на дворянские права» и «нарушение древних устоев королевства» не прибавили мне популярности, зато сохранили жизни.

В конце улицы показался уже знакомый трактир. Забавно, впервые за эти несколько дней я обратил внимание на его название. «Крысиный погребок», – гласила покачивающаяся на ветру деревянная вывеска с тремя довольно искусно намалеванными крысами, салютующими пивными кружками. Я едва сдержал сумасшедший смешок – воистину черен юмор у моей судьбы. Большую половину моей теперешней проклятой жизни именно загнанной в угол крысой я себя и ощущаю.

Трактир охранялся двумя десятками гномов из Железного легиона, сменивших моих измученных орков, да и вообще на этой улице были размещены только гномьи отряды, что было весьма кстати.

Из Железного холма прибыл маг-целитель из людей. Старейшины вызвали его для помощи мне, но провидение в лице Эйвилин поставило меня на ноги раньше. Зато теперь было кому залечить раны выживших орков, а ранены были почти все.

В зале царил обычный полумрак. Трактирщик с семьей гремел посудой на кухне. Оттуда шел ароматный запах жареного мяса. У лестницы скучала пара орков, несшая стражу. При моем появлении они немного «оживились», приняв подобающий моменту вид подтянутых и недвижимых каменных истуканов.

За центральным столом скучал Эстельнаэр. Выглядел молодой маг все еще неважно, но уже гораздо лучше, чем тогда, когда я его с ранеными отправил прочь из Тверди. По крайней мере, теперь он хотя бы мог ходить сам. Правда, прилично колдовать полуэльф не сможет еще очень долго.

– А вот и наш славный проводник в царство мертвых. Ремотул… Ремодутул… или как там тебя обозвал тот коротышка-гоблин, – отсалютовал мне винным кувшином Эстельнаэр.

– Вижу, господину магу уже полегчало? – Я жестом отослал свою охрану и сел за стол мага.

– Мне? Нет, ни капельки не полегчало. Но абсолютно точно полегчает, после того как я добью этот чудный кувшин с вином. А потом еще один. А лучше два, – пьяно качнулся Эстельнаэр, едва не упав.

– Странный у тебя боевой маг, – удивился Бальдор, садясь напротив меня. – Мне кажется или он тебя терпеть не может?

– На самом деле мы с ним лучшие друзья, просто успешно это скрываем, – жестоко усмехнулся я.

Полуэльф со стоном повалился на пол, схватившись за голову руками. Потерял контроль и вновь стал жертвой «поцелуя змеи». Только благодаря этому артефакту удается держать мага в подчинении.

– Что это с ним? – участливо повернулся к магу гном.

– Это он радуется моему возвращению. – Мага мне было нисколько не жаль.

Эстельнаэр так и не примирился со своим положением и вынужденной службой мне. И в чем-то я его мог понять. Боевые маги высоко ценятся, и ему трудно смириться со своей участью, больше похожей на долю раба благодаря «поцелую змеи». Я ценил мага, как ценят нужную вещь, но не забыл той страшной ночи перед моей коронацией. Никогда не забуду и не прощу! Я дал ему выбор: служба мне или смерть, – он сам выбрал первое. Возможно, когда-нибудь я освобожу его от запретного артефакта, но для этого магу придется поработать. И Твердь для него только первый шаг на пути к свободе.

Эстельнаэр поборол очередной приступ ненависти ко мне и наконец-то выбрался из-под стола. Сев рядом с гномом, он занялся изучением дна нового винного кувшина. Правда, этому занимательному исследованию мешало налитое в кувшин вино, но маг знал, как от него избавиться.

Из кухни появился трактирщик. Бросив быстрый взгляд на меня и гнома, он споро убрал пустые кувшины и объедки, затем принес еще вина, пару медных кубков и свежую закуску.

– Мастер-трактирщик читает твои мысли, – проговорил Бальдор, откупорив один из кувшинов и понюхав его содержимое. – «Вода орков» – крепче пойла в этом мире не найти. То, что нам сейчас и надо, дружище.

Старейшины обсуждают предложенный им торговый договор. Ушастые решают: прирезать меня по-тихому в Тверди – или все же соблюсти приличия и подождать, пока я двину через Ничейные земли назад в Восточное королевство, и прирезать меня по пути. К Падшему их всех! Сегодня у меня было стойкое желание напиться, и даже второе нашествие драконов не сможет этому помешать.

– К вам посланник от командира эльфов, сир, – прервал так и не начавшуюся пьянку один из стражников-гномов.

– Можешь от моего имени послать его подальше, – недовольно отмахнулся я: ушастые, как всегда, вовремя со своими гонцами.

– Он назвался Илионом, – добавил гном.

– Хорошо, – вздохнул я. – Тащи его сюда.

Эльф вошел в зал и сразу направился ко мне. Выглядел Илион лучше, чем я, гном и Эстельнаэр, вместе взятые. Чистая одежда, до боли в зубах цветущий вид, без какого-либо намека на ранения или усталость. Видимо, над ним кое-кто тщательно поработал целительной магией. Ставлю половину своего королевства, что эта была Эйвилин.

Кто мы теперь с эльфом друг для друга? Враги? После того как прикрывали друг другу спины в этой бойне на стенах. Друзья? Это даже не смешно. Пожалуй, если прежде мы бы с удовольствием перерезали друг другу глотки, то теперь сделаем это же, но уже с чувством глубокого уважения к противнику. Нам слишком нравится друг друга ненавидеть… Хотя причин для ненависти вроде бы уже и не осталось.

– Лорд Гленлин приглашает его величество короля Леклиса к себе и просит прощения, что не может нанести визит лично, – произнес вместо приветствия Илион. – Он еще не оправился от ран после битвы.

– Просит… Приглашает… – зло удивился я. – Какой странный лорд. Он точно эльф? Где обычное «требует» и «приказывает»? Вот что, Илион. Передай лорду Гленлину, что я крайне признателен за столь любезное приглашение и ценю оказанное им доверие, но состояние моего драгоценного здоровья не позволяет мне его принять. Короче – пусть катится к Падшему!

Илион ухмыльнулся и, отвесив оскорбительно небрежный поклон, скрылся за дверью. Интересно, он рискнет передать заключительную часть моего ответа?

– Иногда, Леклис, ты ведешь себя как избалованный мальчишка, – с шумом выдохнул воздух из легких гном. – Не стоило отклонять приглашение лорда Гленлина. Он не самый плохой старший, поверь мне. К тому же того и гляди станет мужем наследницы империи.

– Бальдор, сделай доброе дело, помолчи немного. Сегодня я не желаю ничего слышать об эльфах, какими бы хорошими они ни были.

Я уже заранее ненавидел этого Гленлина. Это была не зависть и не ревность, а именно слепая ненависть, причины которой я понять не мог. Точнее, причина-то как раз была понятна.

– Надеюсь, старейшины не станут тянуть с договором. Мне до смерти надоели ваши горы.

– Ты не поедешь в Железный холм? – удивился гном.

– Зачем? – пожал я плечами. – Старейшины столь удачно прибыли в Твердь. Как только они подпишут предложенный договор, я отправлюсь назад. Ваши ушастые союзники и так уже волками смотрят на мое знамя. От него у них почему-то резко портится настроение. Чувствительные они… твари.

– Ты на земле гномов, ты друг гномов. Если эльфы посмеют хоть пальцем тебя тронуть, против них поднимутся все горные кланы! – возмутился гном.

– Кланы ослаблены. Ты не хуже меня это знаешь. В новой войне вам не победить. Всем будет лучше, если я покину Твердь. Без лишнего шума и как можно скорее.

– Хорошо, я постараюсь поторопить старейшин с принятием решения. В конце концов, мой отец – один из них. Клянусь тебе, Леклис! В следующий твой приезд в наши горы ты получишь почести, достойные тебя как короля и как друга гномов!

Я подавил мрачную усмешку. Заманить меня в третий раз в эти горы будет ох как сложно.

– Пожалуй, я прямо сейчас этим и займусь. Завтра полностью подписанный и скрепленный печатями договор будет у тебя. Мой народ должен тебе еще со времен обороны Железного холма. Настала пора расплатиться хотя бы за это. – Бальдор одним залпом осушил полный кубок «оркской воды». – Будь осторожен и постарайся не вляпаться в неприятности, – проговорил он, поднимаясь из-за стола и направляясь к двери.

– Я всегда осторожен. От неприятностей это не спасает, – отмахнулся я.

* * *

– Прошу прощения, мессир маг. Но у нас приказ никого сюда не пропускать.

– Мне нужно поговорить с королем. Это важно.

Как и в первый раз, Эйвилин тщательно подготовилась к визиту. Иллюзия надежно укрыла ее от любопытных глаз ненужных свидетелей. Вместо юной девушки перед гномами стоял пожилой человеческий маг, словно сошедший с книжной гравюры, – опирающаяся на тяжелый резной посох фигура в длинной тунике, с накинутым на плече плащом, густыми, нависающими над глазами бровями и длинной, до пояса, посеребренной благородной сединой бородой. Не мудрствуя лукаво, именно из книги Эйвилин и взяла образ для своей иллюзии.

Изменить с помощью заклинаний внешность и голос было нетрудно. Так же как и избавиться от надзора собственной охраны. Единственное, чего девушка не учла, – так это упертости гномов, сменивших на страже гораздо более сговорчивых орков.

– У нас приказ никого не пускать. – На стражников-гномов кольцо с химерой не произвело никакого эффекта. Эйвилин начала терять терпение. Какой бы совершенной ни была ее иллюзия, чем дольше она ее использовала, тем больше был шанс разоблачения.

– Все в порядке, господин маг может пройти, – раздался рядом чей-то голос. – Мое почтение, мессир.

Эйвилин посмотрела на говорившего – это оказался орк. Один из тех, кто нес стражу во время ее первого прихода к больному Леклису. Девушка запомнила, как расширились его глаза, когда она показала ему перстень с химерой.

Пререкаться с орком гномы не стали и позволили Эйвилин войти. Общий зал с момента ее последнего визита заметно изменился. Пол и столы были тщательно вымыты, с кухни шли аппетитные запахи готовящейся еды – похоже, хозяева таверны вернулись обратно.

– Мессир маг со мной, к королю, – сказал провожатый Эйвилин оркам у лестницы на второй этаж.

– Может, не стоит его сейчас беспокоить? – с сомнением потянул один из стражей.

– Дельная мысль, – хмыкнул сопровождающий Эйвилин. – Но, как я понимаю, у мессира мага не так много времени.

Эйвилин утвердительно кивнула.

– Хорошо, можете проходить, – посторонился один из стражей.

На втором этаже Эйвилин едва нос к носу не столкнулась с магом-целителем из людей. Человек как раз выходил из комнаты с ранеными. Не обращая внимания на слегка удивившегося орка, Эйвилин споро набросила себе на голову капюшон плаща, стараясь спрятать лицо. Опытному магу разоблачить ее маскировку не составило бы особого труда. Несколько шагов до комнаты Леклиса показались Эйвилин вечностью. Целитель с интересом посмотрел на нее, когда она проходила мимо, но ничего не сказал. Вряд ли он успел разглядеть ее лицо, но у него все равно мог бы возникнуть резонный вопрос – что эльфийка-маг делает в стане того, кого ее народ считает злейшим врагом?

У самых дверей сопровождавший девушку орк остановился и на пару мгновений осторожно прислушался.

– Кажется, успокоился, – пробормотал он, поворачиваясь к заинтригованной подобным поведением Эйвилин. – Мессир маг… – слегка замялся орк. – Хочу только предупредить. Его величество… Как бы это сказать… Слегка не в форме.

– Ему стало хуже? Болезнь вернулась? – взволнованно спросила Эйвилин.

– Болезнь? А, нет, просто его величество… Впрочем, смотрите сами, – пробормотал орк, открывая дверь в комнату.

Сперва Эйвилин не поверила собственным глазам. Леклис, такой сдержанный и хладнокровный, всегда настороженный, словно хищный зверь, и вечно ожидающий нападения… был в стельку пьян. Комната являла собой картину полного разгрома: на полу валялось оружие и части рыцарских доспехов. Что добило девушку окончательно – так это валяющийся прямо у дверей знаменитый меч Леклиса Химера, черное лезвие которого обиженно сверкало в груде черепков от разбитого винного кувшина.

– А, это ты, Харг. – Пьяный Леклис наконец-то соизволил обратить на них свое внимание. – Представляешь, – он запнулся, мотнул головой из стороны в сторону, с раздражением убрал опавшие на лицо пряди волос назад и продолжил: – Это клятое вино опять закончилось. Сбегай к хозяину и принеси мне еще кувшин.

– К вам мессир маг, сир, – осторожно сказал орк, но Леклис его уже не слушал – он что-то сосредоточенно пытался разглядеть на голой каменной поверхности стены.

– Оставьте нас наедине, – приказала Эйвилин, когда к ней вернулась утраченная было от удивления способность говорить. – И проследите, чтобы никто не беспокоил, – напутствовала она стражника, решительно входя в комнату и плотно закрывая за собой дверь.

– Будет сделано, мессир маг, – отозвался из-за закрытых дверей орк, которого Леклис называл Харгом.

* * *

И опять кто-то меня тряс. Открывать глаза страшно не хотелось. Голова казалась тяжелой и немилосердно болела.

– Проваливайте к Падшему! – выругался я, не открывая глаз.

Результатом подобного заявления стало несколько пощечин. Меня это немного разозлило. Отвешивать мне затрещины было позволительно только старине Глоку, а я точно знал, что в Тверди его нет. Твердь! Это слово мгновенно выдавило часть хмеля из моей головы, дрожью и холодным потом прошло по телу. Твердь – новая пища для моих ночных кошмаров. Не думал, что после Железного холма и ночной резни перед моей коронацией это возможно.

– Ты пришел в себя? – спросил чей-то мужской голос. – Или мне еще тебя ударить?

Резко открыв глаза, я обнаружил, что валяюсь на полу, а какой-то незнакомый старик стоит передо мной на коленях, занося раскрытую ладонь для очередного удара.

– Какого тут происходит? – недоуменно огляделся я. В голове все еще был сплошной туман, а любое движение отзывалось вспышкой острой боли в висках. Оглядев картину учиненного разгрома и догадавшись, кто был ему виной, я вновь уставился на незваного гостя. Этого старика я видел впервые. Неожиданно мое внимание привлекла тонкая серебряная цепочка на шее старика, на которой, словно кулон, висел хорошо знакомый мне перстень с моим гербом. – Откуда это у тебя? – недоуменно спросил я. – Эйвилин?

– Ты поразительно догадлив. – Фигура человека смазалась, и на его месте я увидел эльфийку. – На твое отрезвление я потратила треть своих магических сил.

– Что ты тут делаешь? – спросил я: в реальность происходящего мне все еще не верилось.

– Как я понимаю, это у тебя вместо приветствия и благодарности? – вопросом на вопрос ответила девушка. – В мой прошлый визит я нашла тебя умирающим от ран. Еще немного – и спасать было бы уже некого. Ты никогда не изменишься! Да? Все время на острие, считаешь себя бессмертным? – В ее голосе появились заметные истерические нотки, а в уголках глаз сверкнули слезы.

– Я все еще жив, не надо меня оплакивать. – Я ласково погладил Эйвилин по щеке. – Не надо меня оплакивать и когда я уйду. Я не стою ничьих слез, а тем более твоих.

– У нас мало времени, меня могут хватиться в любой момент, – неожиданно отстранилась Эйвилин. – Ты должен как можно скорей покинуть Твердь. Сегодня несколько старших убеждали Гленлина в том, что нельзя упускать дарованного судьбой шанса и тебя нужно убить, невзирая на гномов.

– Твой будущий муж, конечно, согласился? – едко поинтересовался я.

– Ты зря так плохо думаешь о Гленлине, – нахмурилась Эйвилин. – Он приказал им убираться прочь.

– О, я ему страшно признателен!

– Откуда в тебе столько злости! – еще больше нахмурилась девушка. – Ты его совсем не знаешь! Он умен, благороден и добр.

– Я просто счастлив за вас, светлая леди, – криво усмехнулся я.

– Жалеешь о сделанном выборе? – тихо спросила Эйвилин.

– Совру, если скажу, что не жалею. Но менять что-либо уже поздно, да и не стал бы я этого делать.

– Ты действительно не изменился, Леклис, – горько усмехнулась она.

– Я такой, какой я есть. Хотя очень часто жалею об этом. Прости меня за резкие слова про лорда Гленлина. – Иногда я поражаюсь границам своего лицемерия. Не думал, что способен вот так откровенно врать, глядя Эйвилин прямо в глаза. – Я искренне желаю тебе счастья. – Вот тут все же я не врал. Эйвилин заслуживает счастья как никто другой, но лорду Гленлину я так же искренне желал сдохнуть в страшных мучениях.

– Мне уже пора, – поднялась она. Миг – и иллюзия вновь изменила ее внешность. – Уезжай из Тверди.

Скрипнул засов, и я вновь остался один.