Текст книги "Дело о любви до гроба"

Автор книги: Александра Жавжарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Сомневаюсь, – буркнул Андрей Суржин, словно съежившись на своем стуле. – Я ничего не покупал, только присматривал товар.

– Тогда я вынужден просить вас не покидать город до начала судебного разбирательства, – с сочувствием произнес Игорь.

Птицин уже доставал из своей папки бланк подписки о невыезде. «Предусмотрительный», – про себя уважительно подумал Валуйский. Потом бросил взгляд на Суржина, нахохлившегося на своем стуле, как огромный воробей. «А ведь опять напьется», – мелькнула досадная мысль. Вспомнился напуганный Виталик.

Сочина возникла из своего угла совершенно неожиданно.

– Пойдем-ка, надо поговорить.

Пришлось выйти в коридор, пока Эдик подсказывал Суржину, как заполнять бланк. Мимо прошли двое молодых людей в форме, из кабинета неподалеку выглянула симпатичная лейтенант Юля, но, увидев, что Игорь занят, тут же исчезла.

– Что у вас, Алевтина Юрьевна?

– Не того берете, – покачала головой Сочина.

– Мне и самому Суржин не кажется убийцей, но слишком много фактов говорят против него.

– Я вижу, что он не убивал девушку, – упрямо качнула головой экстрасенс.

– Хорошо. Это я к сведению, конечно, приму, но для суда понадобится что-то более веское.

– Найдешь скоро и веское, – усмехнулась Сочина.

Игорь улыбнулся в ответ.

– Но вы же не за тем ко мне пришли?

– Ты смотри, касатик, и сам уже людей чувствуешь, ай молодец! – почему-то цыганский говор Али не раздражал Валуйского. Даже наоборот – хотелось сразу разулыбаться в ответ. Но Сочина вновь посерьезнела. – Не отпускает меня Настя. Просит кольцо ей вернуть. Обручальное. То, что в морге сняли. Иначе не успокоится.

– Сейчас кольцо – вещдок, но как только тело начнут готовить к похоронам, обязательно вернем. В крайнем случае, родителей подключу. Не так уж оно для дела важно. Да, Алевтина Юрьевна, а вы не могли бы… – Валуйский замялся, чувствуя себя немного неловко. – Не могли бы вы одного человека от алкоголизма избавить? Я вроде как-то видел у вас на передаче такое…

– Это вашего подозреваемого, что ли? – усмехнулась Сочина. – Телефон мой ему дай. Если захочет, и в Москву ко мне приедет, а нет – так ни один экстрасенс тут не поможет. Только, думаю, он и сам скоро это дело бросит. Будет ради чего жить.

* * *

Несмотря на то, что Вячеслава Мыльнова больше нельзя было допросить лично, Игорь все-таки решил проверить возможность его причастности к убийству Насти. Для этого, уже ближе к вечеру, когда соседи молодого человека могли оказаться дома, Валуйский отправился по указанному в деле адресу. На той же площадке, где располагалась квартира, принадлежавшая раньше Мыльнову, было еще несколько квартир. Следователю повезло: ему сразу же открыли дверь.

– Вы к кому? – в приоткрытую дверь показалось лицо довольно молодой женщины.

«Непуганый народ», – подумал Валуйский, вспомнив Москву, где дверь не открывали порой даже после того, как видели в глазок корочки.

– Здравствуйте. Следователь по особо важным делам Валуйский Игорь Александрович, – Игорь открыл свое удостоверение, подождав, пока женщина успеет прочитать то, что написано в документе.

Дверь открылась еще шире, выпуская в коридор вкусные домашние запахи.

– А, это вы насчет соседа? Так проходите… Только… мы его не знали почти. Я его всего-то пару раз видела. Ну и, конечно, слухи эти. До сих пор мать квартиру продать не может – город-то маленький.

Женщина, оказавшаяся довольно неутомимой болтушкой, назвалась Аллой Кряжиной. Она чуть не силой заставила Игоря пройти на кухню, где поставила перед ним большую чашку ароматного чая и целую тарелку пирожков. По пути Алла шикнула на сунувшегося было в коридор мальчишку, видимо, сына.

– А представляете, нам-то каково. Покойничек за стенкой, – Алла понизила голос до полушепота. – Мне даже, представляете, иногда кажется, что ходит там кто. А муж не верит.

– Алла Владимировна, вы извините, что я вас прерываю, но вы не могли бы рассказать все, что знаете о вашем соседе? Дело в том, что я здесь не по поводу его самоубийства, а по поводу дела о пропаже его бывшей девушки – Анастасии Фатеевой.

– А-а, да, слышала. Ужасная история, – Алла сокрушенно покачала головой, не забывая помешивать что-то в кастрюле на плите. – Я как-то видела их вместе в подъезде. Он дулся, а у нее слезы были на глазах. Видимо, поссорились. Но вообще, он часто по пьяной лавочке дебоширил. Кричал что-то, даже мебель, представляете, ломал. У меня Митька грудной не спит, а этот… упокой господь его душу, стулья в стену швыряет. Ну, ходил с ним Коля разбираться, да только что с пьяного возьмешь. А милицию, так он притих, а потом еще и музыку громко включил, как они уехали.

– А не могли бы вы вспомнить события пятого мая прошлого года? В тот день Анастасия пропала. Может быть, вы видели, что ваш сосед куда-то выезжал?

Алла задумалась.

– Нет… Помню, к нему «скорая» приезжала. Баба Маша снизу говорила, что вроде отравление. Но это, кажется, раньше было. А пятого… Пятого я к маме ездила с Митькой. Вы знаете, ничего я вам не подскажу. Вот муж мог бы. Он тут ночевал, но сегодня он в ночную смену.

– Скажите, а вы что-то упомянули про соседку снизу… – Игорь с сожалением отложил третий пирожок – уж очень они вкусными оказались.

– Баба Маша? Ну да, она может и знать – она у нас плохо ходит, так почти все время дома. Зато чуть ли не обо всех соседях все знает, – улыбнулась хозяйка.

– Спасибо вам большое, Алла. Пойду, постучусь к соседке вашей. А вы, если еще что-то за стенкой услышите, – Игорь достал из нагрудного кармана ручку и наклонился к салфетке, лежавшей на столе, – звоните вот по этому телефону. Помогут.

– Ой, это вроде… экстрасенсов? – женщина близоруко вгляделась в надпись.

– Они и есть, – улыбнулся Игорь, – только здесь все без обмана. Не раз проверено. Спасибо вам за чай.

Валуйский вышел в коридор и принялся натягивать обувь.

– Ой, да что вы, – частила следом хозяйка, – это вам спасибо. Никогда бы не подумала, что у нас полиция такая… Не только убийства да пропажи расследовать, но и по-житейски помочь…

Валуйский распрощался с гостеприимной хозяйкой и спустился этажом ниже. На первую трель звонка никто не отозвался, но, памятуя о том, что рассказала Алла о больных ногах бабы Маши, решил на всякий случай позвонить еще пару раз и подождать.

Вскоре за дверью действительно послышались шаркающие шаги. Только на сей раз сразу не открыли.

– Кто там? – раздался старческий голос.

– Добрый вечер. Следователь по особо важным делам Валуйский Игорь Александрович. Я хотел бы поговорить по поводу вашего бывшего соседа сверху Вячеслава Мыльнова.

Игорь не был уверен, что в полумраке подъезда, да еще и через глазок, пожилая женщина разглядит его удостоверение, но на всякий случай поднял его так, чтобы было видно. Защелкал дверной замок, и дверь, легонько скрипнув, распахнулась.

– Так он же ж вроде сам, ирод… – недоверчиво произнесла полноватая старушка, на чьем носу очки сидели почему-то очень задиристо, словно кепка на хулигане.

– Я не совсем по поводу его самоубийства. Даже скорее, совсем не по этому поводу. В мой отдел на доследование передано дело Анастасии Фатеевой – его бывшей девушки. Возможно, вы что-то слышали об этом?

Старушка, наконец, отступила вглубь квартиры, позволив Игорю пройти. В нос ударил запах вареной рыбы и ни с чем не сравнимый кошачий дух. В довольно захламленной прихожей действительно вертелась пушистая любимица хозяйки, которая с видом собственницы тут же начала тереться о брюки Валуйского.

– Ну как же не слышала. Слышала я про сбежавшую невесту. А недавно, говорят, ее мертвой нашли.

«Вот тебе и тайна следствия», – подумал Игорь. Впрочем, когда она соблюдалась? Только тогда, когда по делу не проходили обычные люди – друзья, соседи, родственники. А такое случалось крайне редко. Валуйский решил, что ни подтверждать, ни опровергать эту информацию он пока не будет. Зато баба Маша, видимо, решила рассказать все, что знает.

– Ой, дурной был парень. Ну, дурной. А Настя – та красавица, умница. Слышала я, как они ссорились. Девочка его, лба здорового, уговаривала работу найти. А он – ни в какую, мол, где это видано, чтобы художник ящики таскал. Видно, ждал, что его картины мульонеры раскупят. Ну, а потом она его, вестимо, бросила – дурака такого, хоть и любила сильно. Ну, а художник наш понял, видать, что содержать его больше никто не захочет, и то с балкона прыгнуть грозил – на потеху двору, то еще чего-то. Да вот, в прошлом году к нему как раз в мае-то скорая приезжала. Таблеток каких-то съел. Но оклемался. И ведь проняло – приходила к нему Настенька. За день до свадьбы и приходила.

«Вот это новость, – подумал Валуйский, делая пометку в блокноте, – интересно, почему Птицын этого еще не знает?»

– Мария… извините, отчества вашего не знаю…

– Александровна.

– Мария Александровна, а вы случайно не слышали, о чем именно говорили в тот день молодые люди?

– Ну что ж я вам – шпиён? – нахмурилась баба Маша. – Ругались. Это я помню. Потом вроде затихло все. А когда она ушла, я даже и не заметила – мне как раз подруга позвонила.

– А в какое примерно время она приходила?

– Да днем и пришла, где-то около часа. Видать, чтоб жених не знал.

– Хм. Хорошо. Тогда еще один вопрос: вы не помните, отлучался ли куда-нибудь Вячеслав Мыльнов пятого мая прошлого года?

– Пятого мая? Что ж это было? – Старушка сняла очки и принялась протирать стекла, припоминая.

– Четверг, – подсказал Игорь, которого в свое время несколько удивил выбранный для свадьбы день.

– Дай бог памяти… А-а-а! Ну, конечно, мне ж тогда Иванна моя рыбки для Дуси приносила. Да, помню. Меня тогда прихватило хорошо, так я весь день дома просидела – то на кухне у окошка, то на диване перед телевизором. Да. Вспомнила. Ну, выходил художник. В магазин, за водочкой. А потом – домой сразу. И весь вечер после этого что-то орал в пьяном угаре. Что-то даже в стенку кидал. Я-то ладно – старая, глухая, а вот за стенкой там семья с мальчиком маленьким – вот они, бедные, натерпелись. Я еще удивилась, чего они милицию не вызвали.

– Мария Александровна, спасибо вам огромное. Вы очень помогли следствию, – улыбнулся Валуйский.

– А что нам, старым кошелкам, еще делать. Хоть тут сгодилась – и ладно.

Попрощавшись с бабой Машей, Игорь вышел в прохладный Дмитровский вечер, стараясь понять, как можно использовать полученную информацию. Настя и Вячеслав мертвы. И вряд ли они кому-то рассказали о том разговоре, что состоялся у них за день до Настиной свадьбы. Мать Вячеслава либо ничего об этом не знает, либо очень умело запирается. Но скорее первое. Судя по всему, она нечасто поддерживала контакт с сыном. Раздумывая, Валуйский остановил машину у какой-то кафешки. Организм требовал положенного ему четырехразового питания, и даже пирожки гостеприимной Аллы не могли заменить ему полдник.

Итак, друзей у Мыльнова практически не было, не считая редких собутыльников. Но почему Настя ничего и никому не сказала об их разговоре? Хотя бы той же Тане? Недостаточно доверяла? Ведь такая история, узнай ее Дмитрий, могла разрушить только начавшуюся семейную жизнь. Но если верить самой Татьяне, у них с подругой секретов друг от друга не было.

Приветливая официантка принесла Валуйскому меню и удалилась к барной стойке. Но только Игорь собрался выбрать что-то на свой вкус, в кармане проснулся мобильный. Номер оказался смутно знакомым, но в телефонном списке сотового его не было.

– Валуйский. Слушаю.

– Добрый вечер, Игорь Александрович, это Дмитрий.

– Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич, – Валуйский, наконец, узнал говорившего.

– Я вспомнил кое-что. Не знаю, важно это или нет, но в тот день Настя сказала, что возьмет такси. До ее салона пешком минут двадцать добираться. Но в памяти телефона звонка в такси нет – я проверял. Значит, наверное, она какого-то частника взяла… Я бы вам не мешал, но не могу просто сидеть и ждать… все время мысли в голове крутятся – как, кто, почему…

– Что вы, Дмитрий Сергеевич, спасибо за информацию. Если что-то еще вспомните, что вам покажется важным, звоните даже ночью.

– Да. Хорошо. До свидания.

– Всего хорошего.

Значит, теперь еще и частник нарисовался. Не факт, конечно, Фатеев ведь сам не видел, как жена садится в машину, только предположил, но и этот вариант сбрасывать со счетов нельзя. Вспомнились слова Сочиной, передавшей предположение Эдика – возможно, убийца не местный. Искать соломинку в стоге сена не улыбалось совершенно, но придется отработать и эту версию.

Следующий день, как по заказу, принес солнышко. На улице потеплело, и люди сбросили верхнюю одежду. Валуйский разыскал Эдика. Мужчины поприветствовали друг друга крепким рукопожатием.

– Ну, что в клюве принес? – осведомился Птицын, будто оправдывая собственную фамилию.

Валуйский усмехнулся.

– Да вот, сразу несколько новостей – одна интереснее другой. Вы с соседями Мыльнова беседовали?

– Беседовали. Но, в основном, на тему, не видел ли кто-то Фатееву после пятого числа. Понятно, что никто не видел. А состава преступления на тот момент не было. Что-то новое рассказали?

– Соседка снизу – Мария Александровна – рассказала, что слышала, как накануне свадьбы Настя к Мыльнову приходила. Говорит, ругались, но потом притихли.

– Твою… артиллерию… Знали бы раньше, так с Мыльновым побеседовали, а теперь – фигу с маслом.

– Ну… наш эксперт и сейчас с ним побеседовать может, – подмигнул Игорь. – Но вот нужно ли – это другой вопрос. Мне вчера Фатеев позвонил. Говорит, вспомнил, что Настя собиралась такси взять, но в обыч ные службы не звонила – телефон дома остался. Значит, скорее всего, взяла частника. Не факт, конечно. Но проверить придется.

– Это ж иголка в стоге сена, – проворчал Птицын, – да и оперативников привлекать придется – шума наделаем. Клиент может и деру дать заблаговременно.

– Если аккуратно выяснять, а не с барабанным боем, может сразу и не сообразить.

Валуйский рассказал Эдику про одно из питерских дел о водителе-частнике, грабившем и убивавшем своих пассажиров. Тогда оперативники в гражданском ездили и выспрашивали водителей якобы о своих оставленных у таксиста вещах. Убивали сразу двух зайцев – получали информацию и ловили «на живца».

– Но сейчас тоже получиться может, если не напортачить, – резюмировал, наконец, Валуйский.

– Сперва запрос придется сделать – там ведь деньги придется тратить, и немало. А потом, сколько времени это займет, – с сомнением произнес Эдуард.

– А ты вспомни Питер и сравни с Дмитровым. Так вот, в культурной нашей столице на все про все месяц ушел.

– Вот ведь взялись деятели на мою голову, все равно сперва базы придется поднимать, – весело хмыкнул Птицын, – ладно, уломал. Пойду я тогда бюджет выбивать под твою операцию «Ы».

– А я пока воспользуюсь старым проверенным методом.

– Дедуктивным? – пошутил Птицын.

– Дедовым, – отшутился Валуйский, – опять по соседям пойду. Может, кто-то видел, как Настя в такси садилась.

– Ну, это уже вряд ли, – в голосе Эдика прозвучала нотка ревности. – Я год назад весь подъезд на уши поднял. Никто ничего не помнит. Свадьбу с выкупом накануне – помнят, а как невеста днем куда-то укатила – нет.

– Ну, попытка не пытка. Бывают в жизни исключения.

– Как знаешь, – махнул рукой Птицын.

– И тебе удачи, – ехидно улыбнулся Валуйский.

* * *

На сей раз Валуйскому повезло не очень. Несмотря на то, что пришел он в вечернее время и обошел все дома, выходившие окнами на проезжую часть рядом с домом Фатеевых, жильцы либо ничего не видели, либо их не было дома. Уставший, измотанный Игорь уже собирался было ехать в гостиницу, когда заметил в подъезде Фатеевых свет в окнах соседней квартиры. Еще час назад, когда он обходил всех соседей в подъезде, хозяев этой квартиры не было дома.

Игорь без особой надежды позвонил в домофон. Дверь квартиры открыл мужчина примерно одних с Валуйским лет. Следователь представился, показав удостоверение.

– Здравствуйте. Евгений Жихаров, – мужчина протянул руку, крепко пожав ладонь Валуйского. – А почему из Москвы?

Жихаров оказался первым, кто заметил в удостоверении Игоря московскую приписку отдела.

– В наш отдел на доследование направлено дело об исчезновении Анастасии Фатеевой – вашей бывшей соседки.

– Не справляются, значит, местные, – хмыкнул Жихаров. – А про Настю я только из газеты знаю. Мы как-то с соседями и не пересекаемся почти. Ее, говорят, нашли мертвой?

– Ну, говорить могут много чего, – уклончиво произнес Игорь. Евгений явно не собирался пускать его в квартиру. Правда, к таким моментам в своей работе Игорь уже привык. – Я хотел бы узнать у вас насчет пятого мая прошлого года. Именно в этот день исчезла Анастасия Фатеева. Возможно, вы или ваши близкие могли что-то видеть.

– Нас уже об этом спрашивали, – покачал головой Жихаров, – и фотографию показывали. Но я ничего не видел.

– Жень, ты скоро? – послышался из коридора женский голос.

– Мира, иди в комнату, я сейчас, – мягко, но настойчиво ответил Евгений.

– Ваша жена? – осведомился Игорь. – Я хотел бы задать тот же вопрос ей.

– Не было ее в тот день, – недовольно буркнул Жихаров, – она уже говорила, что ничего не знает. И вообще, мы показания уже давали год назад.

Но, несмотря на слова мужа, из полумрака коридора вынырнула маленькая черноволосая женщина в легком халатике.

– Здравствуйте, – улыбнулась она, заставив мужа еще больше нахмуриться. – Женя правду говорит. Я на дежурстве была, а он, когда дома бывает, в основном, у компьютера сидит. Так что даже потоп вряд ли заметит.

Игорь благодарно кивнул смелой женщине: наверняка ведь муж разнос устроит – вон как набычился. Одно хорошо – в этой семье явно царит равенство. Там где жены забиты мужьями, они не рискуют лишний раз даже рта раскрыть, и уж точно им не до того, чтобы общаться со следователями.

– Благодарю вас за информацию и прошу прощения за беспокойство, – Валуйский уже собирался откланяться, когда Мира вдруг окликнула его.

– Подождите! Вы еще с Демидовой Анной Ивановной поговорите, она этажом выше живет. Она у нас в домоуправлении. И всех соседей знает. Вы ведь наверняка с ней еще не говорили – она на даче, и вернется только через пару дней.

– Хорошо, спасибо, – откликнулся Игорь. Хотя вряд ли его услышали – дверь захлопнулась почти одновременно с последним словом, произнесенным Мирой.

В участке на следующий день царила кипучая деятельность, развернутая Эдиком. Кто-то поднимал архивы, кто-то помогал разрабатывать операцию по поиску неизвестного таксиста. Хотя большинство работников розыска занимались своими повседневными делами.

– Ну, что, Шерлок Холмс? – осведомился пребывавший в боевом настроении Птицын. – Какие новости принес?

– После твоих-то проверок какие могут быть новости? – рассмеялся Игорь. – Как Мамай прошел.

Валуйскому всегда удавалось легко сходиться с новыми людьми. А по роду службы они менялись в его жизни, словно картинки в калейдоскопе. Игорь и теперь был уверен, что Эдик, который сейчас ведет себя, словно старый добрый приятель, забудет о московском следователе, как только они с Сочиной сядут на поезд. Впрочем, Валуйский об этом никогда не жалел – друзья у него были, и включать в их круг человека, с которым и знаком-то всего ничего, он никогда не торопился.

– А я предупреждал, – назидательно произнес Птицын. – Мог бы и не мотаться по ночам.

– Ну, попытка не пытка. Я еще с одним человеком поговорю через пару дней и на тебя все свалю, – сделав хитрую мину, пообещал Валуйский.

– Вот все вы такие, – притворно оскорбился Эдик, – труп нашли, «глухаря» мне свалили и в кусты. Меня что – фамилия обязывает?

– Заметь, это не я сказал, – фыркнул Валуйский. – Да, кстати, Алевтина Юрьевна просила вернуть потерпевшей кольцо. Очень… настоятельно просила.

– Ты же знаешь, что это вещдок, – лицо Птицына сразу стало серьезным, – к тому же им распоряжается муж убитой. Вдруг он захочет его себе на память забрать.

– Да хоть на переплавку, – махнул рукой Валуйский, – тут дело серьезное. Если наши специалисты говорят о чем-то, связанным с тем миром, лучше делать, как они говорят. Иначе фигня какая-нибудь выйдет. Ты, надеюсь, не считаешь это бабкиными сказками?

– После того, что я в лесу увидел, уже не считаю, – негромко ответил Эдуард. – Хорошо. Что-нибудь придумаем.

В следующие дни в отделе было много работы. Поднимались архивы дорожно-постовых служб, просматривались записи дорожных камер. Особенно усиленно искали в направлении, где было найдено тело Фатеевой. Но поток машин, даже на пригородной трассе, был довольно плотным – кто-то ехал на дачу, кто-то на пикники. И многие заказывали такси. А на грунтовке, куда водитель свернул, чтобы спрятать тело, камер уже не было.

Пару раз звонила Сочина, которой не нравилось находиться среди суеты розыскного отделения. Но каждый раз поговорить нормально что-нибудь мешало. Игорь все время куда-то бежал, что-то делал. И лишь на исходе третьего дня вспомнил о своей неопрошенной свидетельнице. Ехать решил уже на следующий день, чтобы не беспокоить немолодую женщину на ночь глядя.

Валуйский как раз сидел над очередной базой данных фирмы, предоставляющей услуги такси. Дневная суета уже улеглась, и в кабинете царил уютный полумрак, разгоняемый только настольной лампой.

– Игорь Александрович, – в приоткрытую дверь заглянула Юля. – Вас к телефону просят.

Странно, Сочина звонит на сотовый. Шеф – тоже. Эдик сам еще на работе.

– Не назвались? – на всякий случай уточнил следователь, вставая.

– Нет. Женщина какая-то, – неприязненно пожала плечами Юля.

– На что нам чужие женщины? – подмигнул Игорь молодой коллеге. – Нам свои нравятся.

Юля хихикнула. Она явно симпатизировала подтянутому и обходительному Валуйскому. По дороге к телефону дежурного они успели обменяться еще парой шуток, но, взяв трубку, Игорь посерьезнел:

– Следователь по особо важным делам Валуйский слушает.

На другом конце провода сперва слышалось только чье-то дыхание. «Или помехи», – подумал Игорь. Но когда он уже собрался отключить аппарат, звонившая заговорила:

– Здравствуйте, Игорь Александрович. Извините, что беспокою вас так поздно. Я… не знала, куда еще вам позвонить….

– Ничего страшного, но… мы с вами, насколько я понимаю, незнакомы.

– Меня зовут Людмила. Людмила Андреевна Крейн. Я… друг Андрея Суржина.

– Друг? – поднял бровь Валуйский.

– Сейчас – только друг, – уверенно произнесла женщина. – Но дело в том, что… год назад мы были… больше, чем друзьями.

– Понимаю, – среагировал Валуйский.

– И я… я знаю, что вы его подозреваете в том, что он убил жену своего бывшего партнера по бизнесу. Но он этого не делал. Он в этот вечер был у меня.

Разговор становился все менее «телефонным».

– Людмила Андреевна, – Валуйский постарался говорить как можно мягче, – вы понимаете, что теперь я должен вызвать вас, как свидетеля по делу?

– Понимаю, – Игорю, возможно, только показалось, что женщина произнесла это обреченно. – Вам ведь нужны мои адрес и телефон?

На следующий день Игорь решил приехать за Людмилой Андреевной сам, одновременно доставив ей и повестку. Дверь ему открыла барышня лет пятнадцати.

– Здравствуйте, вы из полиции?

– А ты откуда знаешь? – улыбнулся в ответ Валуйский, показывая свое удостоверение.

– Мама сказала.

– Ну, раз мама, значит, все в порядке.

Девочка пропустила Валуйского в квартиру, закрыв за ним дверь.

– Мам, тут к тебе приехали из полиции!

– Да, минутку, – раздалось в ответ из комнаты. – Наташ, чайник поставь!

– Нет-нет, благодарю, – откликнулся Игорь, – я чая не буду. Мне, собственно, нужно вас в отдел доставить для беседы.

– А зря, у моей Наты вкусный чай получается, – улыбнулась, выходя из комнаты, миловидная женщина лет тридцати пяти в неброском брючном костюме.

– Мам, – укоризненно насупилась Наташа.

– Ну, все, Наташ. Тогда я уехала. На тебе – уроки и посуда. Договорились?

– Угу. А можно потом в Интернете посидеть?

– С каких пор ты меня спрашиваешь? – разулыбалась женщина, накидывая на шею легкий платок. – Если все сделаешь, сиди.

Валуйский галантно предложил Людмиле легкий плащ, который она сняла с вешалки и отложила, надевая туфли.

До самого участка Игорь старался не напоминать женщине о цели ее визита в розыскной отдел – все время шутил и что-то рассказывал. Но когда они зашли внутрь, Крейн все равно занервничала. Игорь отметил свидетельницу на посту и проводил в свой кабинет. Сегодня он буквально с боем вырвал у Птицына согласие поговорить с Крейн сперва наедине, потому что помнил, как тяжело ей далось признание по телефону. Точно так же ее мог напугать и новый человек во время беседы.

– Мой чай, конечно, не такой вкусный, как у вашей Наты – магазинный, но, если хотите, могу вам налить, – предложил Валуйский, пропуская Людмилу в кабинет.

– А почему бы и нет, – улыбнулась женщина.

После того, как чашки были наполнены, Игорь сел напротив женщины.

– Людмила Андреевна, скажите, пожалуйста, почему вы именно ко мне обратились?

– Моя Натка дружит с одним из ребят, которые с Виталиком… тусили, когда вы к Андрею пришли. И он им позже обо всем рассказал – и как вы ему помогли, и как сами Андрея в ванну оттащили. Вот я и подумала, что вам могу довериться.

Игорь улыбнулся – он, оказывается, уже чем-то вроде местного Супермена стал.

– Но вы же понимаете, что ваши показания – важная часть уголовного дела? И я не смогу оставить их в секрете.

– Да, понимаю, но что же делать, – Крейн поспешила спрятать смущение, отхлебнув чай из фаянсовой чашки.

– По крайней мере, я постараюсь очень бережно обходиться с вашими сведениями, – пообещал Валуйский, и Людмила благодарно улыбнулась.

– Тогда начните еще раз с пятого мая прошлого года, – попросил Игорь.

– Да, конечно, – Крейн вздохнула. – Андрей приехал ко мне с работы. Он тогда уже выпивал, но я еще боролась – думала, смогу его вытащить. Нату я к бабушке отправила, и мы устроили что-то вроде романтического ужина. Правда, потом так ничего и не получилось. Я поняла, что Андрюшу не спасти уже и… отстранилась. А жена не прогнала. Я вообще ее очень жалею. После всего, что она узнала о нас, тащить на себе спивающегося, да еще и неверного мужа… Знаю, что виновата, но… Помню, я как-то спросила, что он говорит жене, когда ночует у меня, а он ответил что-то вроде того, что друг его прикрывает.

Людмила помолчала немного.

– Только это до одного случая было. Как-то за полгода до нашего расставания или чуть раньше Андрей остался у меня на ночь, а утром отправился прямо в офис. Только в тот раз друг вместо того, чтобы прикрыть, подставил его. С тех пор у Андрюши все и пошло наперекосяк.

– Скажите, а почему Суржин сразу не оправдался? Ведь у него было алиби.

– Понимаете, мы с Андреем встречались несколько лет. Его семья об этом, конечно, не знала, а своей дочке я все рассказала – я ей верю, как самой себе. Но он… боялся говорить о нашей связи жене – то ли думал, что она заберет детей, то ли никак не мог разобраться в своих отношениях с двумя женщинами. В общем, я теперь понимаю, что тогда для него рассказать все жене о нас значило крах всего. А я просто не вмешивалась. Спросила только, нужно ли пойти с ним в суд, если он будет пытаться восстановиться в должности. Но он попросил, чтобы я эту тему больше не поднимала.

– Но ведь это и сейчас может привести к тому, что его семья развалится.

– Понимаю, – кивнула Людмила, – но это все-таки лучше, чем сесть за страшное преступление, которого ты не совершал. А может, жена его все-таки простит…

– Что ж, с этим разобрались. Но я хотел бы на всякий случай уточнить еще кое-что. Может ли кто-нибудь, не из ваших родственников, подтвердить факт того, что Суржин был у вас в тот вечер?

– Разве что мама… Она звонила мне насчет Наты и слышала, как Андрей что-то мне кричал из кухни… – покачала головой Крейн.

– Может, кто-то еще?

Крейн задумалась.

– Соседи, наверное… вернее, соседки. Они у нас, как и везде – глазастые. Думаю, про меня до сих пор сплетничают.

И она как-то грустно улыбнулась.

* * *

Аля почувствовала, что Настя снова рядом, когда в комнате гостиничного номера взорвалась выключенная лампочка. Вернее, экстрасенс ощущала ее присутствие и раньше, но до этого фантом просто был где-то недалеко – на грани осязаемого мира. Теперь же Настя начала чего-то настоятельно требовать. Можно было утихомирить разбушевавшуюся душу девушки принудительно, но Сочина прислушалась. Настя настойчиво звала на улицу.

– Опять куда-то бежать… – недовольно проворчала Аля, как можно быстрее одеваясь.

Такси она брать не стала, решив вызвать его на месте. Фантом, словно верный пёс, поджидал Алю каждый раз, когда она отставала. Такое случалось редко, но иногда души будто находили себе проводника в этот мир, оставаясь рядом до тех пор, пока он не поможет им решить какую-то их проблему или выполнить желание.

– Ой, это же Аля Сочина… ну, из шоу про экстрасенсов, – Сочина краем уха ловила привычные уже по московским прогулкам возгласы. Сейчас это было совершенно некстати, и она искренне пожалела, что надела свою привычную длинную юбку, по которой многие ее и узнавали.

Аля хотела было свернуть на какую-нибудь менее людную улицу, но вспомнила, что даже не знает пока, куда ее ведет фантом Насти. В результате несколько особенно настырных прохожих попытались выпросить у Али погадать, не смутившись даже тем, что пришлось буквально преследовать ее, излагая свою просьбу. Кто-то просил дать автограф. В итоге Сочина пообещала кому-то особенно наглому родовое проклятье, и от нее отстали.

Наконец, Настя свернула в какой-то тихий двор, исчезнув за дверью одного из подъездов.

– Куда же ты меня ведешь, милая? – пробормотала Сочина, подходя к двери.

Набрав на домофоне номер чьей-то квартиры, Аля, ничтоже сумняшеся, представилась почтальоном, и ей открыли. Настин фантом видно уже не было, но экстрасенса настойчиво тянуло наверх. На четвертом этаже ее практически дернуло в сторону обитой темной клеенкой двери. Перед ней стояла Настя. Фантом потянулся к звонку, не издавшему ни звука, а через мгновение Сочина увидела второй фантом, вышедший ей навстречу, – смуглого высокого парня. Следом из квартиры пахнуло смертью. Но не Настиной.

Аля приблизилась к двери, проведя перед ней рукой. Явный холод. Хозяина уже не было в живых.

– Три, четыре… шесть… – тихо считала Сочина. – Не дней точно… Месяцев? Тебя полгода как нет?

Заметь ее на площадке кто-то из соседей, наверняка вызвали бы или «скорую», или полицию. Второе было предпочтительнее – Валуйский или Птицын вытащили бы коллегу в два счета. А вот из «дурки» так просто не отпускают. Но, видимо, на сей раз, Але повезло – соседи либо занимались своими делами, либо были в отъезде.

«Эх, попасть бы в квартиру», – размечталась Аля.