Текст книги "Огненная Волчиц (СИ)"
Автор книги: Александра Волк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Часть 2. Если не знаешь, как с этим жить…
«Знание – это свет, а незнание – тьма», -
но люди часто пытаются закрывать глаза на то,
что выходит за рамки общественных правил и норм,
боясь повредить свой кокон слепоты.
Глава 1
С трудом верится, но быль иногда становится явью. Все, что считалось фантазией, может в любой момент стать частью жизни каждого из нас. Есть же место для гадалок, прорицателей и паранормальных явлений, то почему бы не дать право на существование всемирно-известным персонажам книг, легенд и фильмов, таких, как оборотни. Мы привыкли верить в стереотипы и стандарты, придуманные нами же, и не хотим открывать глаза и принимать в свою жизнь то, что выходит за эти рамки. Возможно, когда-нибудь наступит эра всеобщего прозрения и понимания, но пока что есть основная масса человечества, живущая в коконе всепоглощающей слепоты, и те, кто ищет ответы на Вечные вопросы бытия. Также есть хранители тайн и те, кто несут на себе бремя запрета и являются частью тайны – все те, кто хоть как-то осведомлен об оборотнях или связан с ними родственными узами. Например, такие, как Мари или Варгана, рожденные в семье оборотней, и не простых оборотней, а альф. Они не существуют в двух ипостасях, ни разу не превращались в зверя, но генетика наделила их отменной регенерацией, обонянием, слухом, зрением, а заодно сильнейшим инстинктом материнства: и бабушка, и внучка защищают близких настолько рьяно, что сами этого не осознают. Хранительницы семейного очага и тайн своего рода.
Теперь и мое место среди хранителей, но совсем недавно я занимала одну из ниш среди людей, посвящающих большую часть жизни поиску себя. А если сказать простыми словами: я жила самой обычной жизнью, ничем не выделялась и считала это самой реальной реальностью, скептически относилась к экстрасенсорике, хиромантии и гаданиям на картах таро, а в привидений, магию и остальную чертовщину и вовсе никогда не верила – это в отличие от Марьям. Подруга верит во все: и в бога, и в черта, и в Будду, и в магию, и в инопланетян. Наверное, надо будет ее поблагодарить при встрече. Или прибить! Посмотрю по настроению.
Меня считают частью древних преданий, реинкарнацией девушки, история которой поросла мхом и покрылась пылью. И если бы проблема заключалась только в такой малости, то еще как-то можно пережить. Но ведь все намного глубже закопано. Мой врожденный скептицизм мешает поверить в происходящее, я ищу нестыковки, хватаюсь за каждую оплошность, но с фактами не поспоришь. Есть наша с Алексом связь (пока я в ней не сильна), есть оборотни, и есть я – погрязшая в чужом болоте по уши.
Рассказывают, что тандем оборотня и человека с магией появляется в самый опасный период для народа микмак, для его защиты. Тогда в чем же причина появления этой связи сейчас, когда эпоха завоеваний и местных междоусобиц прошла? На дворе начало двадцать первого века и время развития технологий. В чем же заключается опасность и откуда ее ждать? Никто не знает. Или во вселенной программе сбой? Тогда появляется другой вопрос. Есть ли необходимость посвящать меня во все нюансы, связанные с оборотнями? Да, они существуют. Но как говорят у нас: «Меньше знаешь, крепче спишь».
Я уверена, что сумею сохранить тайну до конца своей жизни, и это не пустые слова. Разглашение подвергнет опасности близких для меня людей. И все-таки остаются еще две вещи, не дающие мне покоя: примитивное человеческое любопытство и привязанность к сероглазому индейцу. Что уж спорить, когда сердце отбивает ритм самбы в присутствие этого парня. Как бы мы не ссорились, Алекс слишком часто оказывается рядом в трудную минуту. И кем бы друг для друга ни стали в будущем, я уверена, что не предам его, и уж точно не продам, как заявила Катрин.
Если вдуматься хорошенько, то очень странно то, что я так спокойно приняла правду. Нет, конечно, был шок. И еще какой! Я долго и нудно сопротивлялась. Обычного человека испугали бы такие перемены, и в большинстве случаев сработала бы внутренняя защита, проявляющаяся у каждого по-своему. Кто-то упрямо закрывает глаза на любую правду или ожесточено уничтожает непонятное и пугающее, а кто-то сходит с ума – тоже предсказуемая реакция для человеческого мозга, возможности коего до сих пор не полностью изучены. А мой разум приспособился, словно сработала генетическая память, передавшая всю информацию, заложенную поколениями. Но вот как раз об этой памяти сложно что-либо сказать, я ничего и никогда экстраординарного не замечала за своими родственниками.
Моя жизнь далека от идеала, я даже назвала бы ее посредственной. Единственный ребенок в семье, оставшийся в десятилетнем возрасте без родителей из-за трагедии, произошедшей на одной из горных дорог Кавказа. После их смерти меня воспитывала бабушка, и я храню воспоминания о ней в своем сердце, так же, как и о родителях. Через год после смерти бабушки, я покинула Южный и переехала на ее родину, в Сочи. Как многие в моем возрасте, помчалась вслед за мечтой, но еще не совсем понимая важность этого слова. Характер проходил закалку с самого детства. Упрямство и целеустремленность – мои лидирующие качества, при помощи которых выпутывалась из трудных ситуаций и добивалась того, чего желала. Но бытовые и повседневные проблемы по сравнению с тем, что произошло за последний год, и проблемами трудно назвать – серая бездыханная рутина. Может, в этом ответ? Обычная девушка, ничем особенным не отличающаяся от всех остальных, поняла и приняла пугающую реальность. С этим вопросом придется помучиться.
Зато все остальное сложилось в целостную картину: сны, ночные охоты, мои приступы боли, совпадающие с превращениями Алекса, его горящие в темноте желтым огоньком глаза, словно у зверя. Последняя недостающая часть мозаики – битва с Катрин. Именно это происшествие заставило всех членов племени принять сложное, но общее решение: чужеземка должна знать правду.
Обо всем этом и многом другом я думала, сидя в кресле у окна. Проснулась примерно за час до рассвета. Пока вспоминала прошлое, думала о настоящем и строила догадки насчет того, что ждет в будущем, картина за стеклом менялась. Непроглядная темнота исчезала, превращаясь в синеватый полумрак, первые лучи осветили вершины деревьев и медленно поползли к земле, растворяя тени.
Прошло много времени, но я бы так и сидела на одном и том же месте, если бы не пришла Мари.
– Привет. Как себя чувствуешь?
– Как Элли, попавшая в Волшебную Страну.
– А я то думаю, куда это ты пропала.
Мари улыбалась, но у нее не выходит играть на публику, а я, как могла, старалась не показывать, что все намного хуже, чем есть на самом деле.
– Свыкаюсь с мыслью, что оборотни – это не плод воображения.
– Понимаю. В такое трудно поверить, но станет проще, когда увидишь превращение собственными глазами.
– Превращение? – я скривилась, показывая, что озвученная подругой затея нравится меньше всего. – Вот от этого избавьте. В голове не укладывается, каким образом это происходит физически, а смотреть нет ни малейшего желания. Наверное, больно?
– Да, но с каждым разом процесс происходит быстрее. Боль длится мгновение. А для брата изначально все происходило быстро и легко. Он же альфа. В нем зверь сильнее, чем в остальных. Так бабушка говорит.
Я ничего не сказала, новая информация лишь добавила вопросов. Наверное, надо бы на время сократить ее поток в свою голову, иначе участь душевнобольной станет менее пугающей. А подруга постояла возле кровати, поправила зачем-то подушку (хотя та вроде и так ровно лежала) и снова посмотрела на меня. По ее лицу можно было с уверенностью сказать, что наши разговоры даются ей не легче, чем мне. Ведь прошло всего два дня с моего так называемого погружения в кошмарную реалистику.
– Послезавтра проведут сэнтеко.
– Точно. Его же снова пришлось перенести, – я призадумалась и когда продолжила, уже знала то, что было непонятным всего несколько дней назад. Суть ритуала приобрела смысл, теперь уж я точно могла сказать, для чего он нужен, но вопросы – это одна из составляющих бесконечности, когда получаешь ответы на одни, за ними сразу же появляются другие; они никогда не заканчиваются, если твой мозг жив: – Скажи, а все видят своего волка?
– Нет. В основном только те, кто способен превращаться или в кровном родстве с оборотнями. Есть те, для кого срок не подошел. Пройдут повторно через год или два. Есть те, кто проходят каждый год, но результат или нулевой, или проявится не скоро. Объяснений пока не нашли.
– Выходит, буду зрителем и волка своего не увижу? Но зачем мне тогда принимать участие?
– Не уверена, что могу ответить на твой вопрос. Так решили старшие. Наверное, это из-за вашей связи с моим братом. Главное, не бойся волков. В этом году необходимого возраста достигли одни парни, во многих уже видят будущих оборотней.
– Стая увеличивается? – я ухмыльнулась.
– Да. В последние годы оборотни рождаются чаще, но такое иногда случается, – Мари призадумалась ненадолго, а затем продолжила: – Ген зверя вроде бы как набирает доминантность. Хотя никто еще не установил реальную причину существования оборотней, и версия гена не подтверждена.
– А что же кроме гена? Думаешь, версия о каком-нибудь древнем проклятии более уместна?
– Не знаю.
– А увеличение стаи, это хорошо?
– Как сказать. С одной стороны – рождается более сильное и здоровое поколение, с другой – их труднее контролировать.
– Хочешь сказать, что могут появиться подобные Катрин?
– Такую вероятность нельзя исключать.
В голосе Мари промелькнули грустные нотки – подруга жалела о чем-то или беспокоилась.
– Ходят слухи, что Катрин собирает свою стаю. Вот еще одна причина, почему она старается заполучить моего брата. Стая привыкла идти за лидером, но она не альфа, и ей долго подчиняться не станут.
– Но почему именно Алекс?
Мари медлила с ответом:
– Понимаешь… Катрин с Алексом в прошлом не просто друзья. Подростковое увлечение. Катрин знает его сильные стороны и слабости. К тому же мой брат единственный вожак без стаи. Но с другой стороны – это хорошо. Алекс знает, на что способна Катрин, и единственный, кто может противостоять ее напору. Ваша связь тоже важна: ты питаешь его дополнительной силой.
Новость о том, что Алекса и Катрин связывали более серьезные отношения, чем дружба, задела, но я вовремя справилась с эмоциями и продолжила разговор в прежнем тоне:
– Как думаешь, для чего Катрин все это затеяла? Чего добивается?
– Она амбициозна, и планы у нее глобальные.
– Хочет завоевать мир? – не очень верилось, и я скептически хмыкнула. – Это не под силу даже оборотню.
– Кто ее знает.
– Неужели не боится? Это опасно не только для вашей стаи, но и для нее самой. Оборотни превосходят людей во многом, но не бессмертны. В нашем мире достаточно оружия, чтобы убить подобное существо. И я уверена, люди не готовы принять их в свою жизнь. Им устроят бойню под девизом: «Спасем мир от пришельцев!»
– Согласна. Теперь ты понимаешь, почему мы так старательно скрываем нашу тайну. Но что Катрин бы не задумала, она не так уж безрассудна и всегда имеет наготове четкий план. За ее решениями должно скрываться что-то более серьезное, чем помешательство на почве себялюбия.
В словах подруги был смысл, и мы обе ненадолго замолчали.
Большая часть того, что я знала об оборотнях (или, как их еще называют, ликантроп, волколак, вилктаки, вервольф), оказалась чистейшим вымыслом. Они не боятся серебра, если из него не отлить пули или, к примеру, секиру, которая разрубила бы зверя на куски, а от такого любой дух испустит. От укуса еще никто не стал зверем. Превращение происходит в любое время дня и ночи, главное научиться контролировать животные инстинкты и не потерять человечность. А вот полная луна все же имеет какую-то потустороннюю силу: звериная сущность преобладает над человеческой, выталкивая наружу первобытные инстинкты, и только связь с вожаком или характер помогают справиться. С физической стороны оборотни самые быстрые и сильные существа, обладают регенерацией, которой позавидует любой смертный, ну кроме ящерицы – оторванная рука не отрастет. Температура тела выше. В темноте они видят намного лучше обычных людей, да и слух у них, и обоняние намного чувствительней, чем у нас. Походка мягкая, практически беззвучная. Оборотни настоящие представители животного мира, наделенные всеми качествами идеального хищника. Но телепатией или другими фантастическими «штучками» не обладают, если не наделены от рождения подобным даром, как и люди. Любой зверь принимает их как опасного противника или за своего собрата, особенно волки. Говорят, что бывали случаи, когда волки спасали оборотня, находящегося в опасности.
Так же у них есть очень явная слабость – их внутренняя борьба между зверем и человеком. Если не научиться контролировать эмоции, дар превратится в проклятие. А для этого нужен всего один шаг в бездну, к которой подтолкнет все что угодно: от злости и обиды до одиночества. Таких оборотней называют – квалесце́нты – потерявшие душу. В жизни все взаимосвязано. В легендах племени говорится, что оборотни не должны жить без семьи или стаи, чтобы не перейти на сторону зла, иначе появится армия тьмы, равной которой еще не существовало на Земле. Но я не хотела в это верить. Все же они люди: то, что пагубно для нас, пагубно и для них, но всегда есть шанс.
– Мари, скажи Катрин не просто амбициозная особа, она, как вы говорите, принадлежит к оборотням, потерявшим душу?
– Да. Многие считают ее квалесцент.
Стоило над этим подумать. Уж больно щекотливая тема, особенно, когда тебе нравится тот, у кого явные проблемы с контролем. Но, возможно, проблемой для сероглазого стала я и его душе ничего не грозит? Интересно, а чем мне это грозит? Предстоит еще многое узнать. Но на меньшее я и не соглашусь. И то, что всегда предавало уверенности в завтрашнем дне, исчезло, но пришло новое. Я видела свое будущее в чужих глазах, как собственное отражение в искаженном зеркале, мутное, но принадлежащее мне. И сны – это дверь, приоткрытая в другой мир. А Мари и ее брат мои поводыри.
Глава 2
– Хочешь еще кусочек? – и я протянула подруге треугольный ломтик пирога.
– С удовольствием. Но такими темпами я скоро не пролезу в дверь.
– Не переживай. Во-первых, – я загнула большой палец, – ждать еще несколько месяцев. Во-вторых, – загнула указательный палец, – если такое и произойдет, твой муж, не напрягаясь, расширит любой дверной проем.
Мари удивленно округлила глаза, а через секунду мы с ней уже смеялись.
– А где твой брат?
– В лесу.
– Я не чувствовала его превращения.
– А он пока не хочет менять форму. Тебя оберегает, – Мари подмигнула и впилась зубками в сочный мясной пирог.
– Спасибо, но это лишнее. Я не привыкну, если он не будет… – я призадумалась, подбирая слово. – А как правильней звучит: трансформироваться или превращаться?
Но Мари в ответ пробубнила что-то нечленораздельное, запихнув в рот огромный кусок.
Вообще, было над чем поразмыслить. Алекс оберегает меня? Тогда мне это льстит. Но если наши эмоции соединены, чувствовал ли он мою боль, когда менялся? Надо будет при встрече поинтересоваться.
– О чем думаешь?
– Да все о том же, – я улыбнулась Мари, подхватила наши тарелки и поставила их в раковину. – Алекс избегает меня?
– С чего такой вывод?
Я хотела сказать, что видела брата подруги последний раз в тот самый день, когда принесла чай в его комнату и узнала о том, чего лучше бы не знала, но не успела… Боль нахлынула без предупреждения: внезапно и молниеносно. Я задохнулась и вцепилась пальцами в бортик раковины. Алекс превращался, это длилось доли секунд, но для меня прошла вечность. А когда пришла в себя, то уже сидела на полу, а Мари прижимала мокрое полотенце к моей шее. Сердце бешено стучало, жар не ослабевал. Мне казалось, что бегу, но на самом деле не могла двигаться. Сумасшествие исчезло, сменившись нервозностью, тоской и страхом. Голос Мари доносился, словно сквозь толщу воды, я с трудом заставляла себя отвечать и не помню что именно. Не помню, зачем и когда подруга ушла. Не помню, сколько прошло времени. Зато отчетливо помню, как невнятные и не человеческие эмоции стали сильнее. И я поддалась их силе, их напору. Поднялась и вышла на улицу. Тяжелый и сырой поток воздуха пронзил легкие при первом же вдохе, а ветер сковал мышцы. Впереди, в нескольких шагах, стоял огромный серый волк, чей леденящий взгляд словно говорил: «Забудь все. Вспомни прошлое и беги отсюда. Ты свободна! Я твой путь к свободе!» Страха перед хищником не существовало, вместо него желание, заполняющее все мое естество: мчаться отсюда прочь, опережая время; идти на край света за зверем. Но тело противостояло желанию, как тюрьма, удерживающая от зова предков.
Волк развернулся и побежал прочь, а я шагнула вслед за ним.
– Аврора, стой! Ты куда?!
Почувствовав прикосновение к своему плечу, я взорвалась:
– Не смейте трогать меня!
– Аврора, успокойся. Это я. Аврора, это я.
С глаз сошла пелена, и я поняла, что это всего лишь наваждение, а рядом Мари.
– Что …?
– Ты испугала меня. Куда собралась и зачем?
Я не знала, что ответить, не понимала того, что происходило со мной. Потеряла контроль.
– Говори же. Не молчи.
– Не знаю.
– Ты собиралась уйти за ним?
– Да.
– Пошли к бабушке.
Мари схватила меня за руку и потянула за собой, и пока мы шли по поселению, я никак не могла избавиться от засевшего в голове образа волка и его эмоций. Мне казалось – внутри меня что-то разделилось, и одна часть порабощала другую. Варгана сразу заметила мое состояние, как только мы с Мари зашли в гостиную, и спросила: «Что произошло?»
– Алекс превратился, и Авроре стало плохо. А потом брат пришел в поселение.
– Можешь не продолжать, я и так уже поняла. Внук нарушил правило, – Варгана усадила меня на диван, укрыла ноги пледом. – Ладно. Потом с ним разберусь. Это не важно. Аврора, можешь рассказать о своих ощущениях?
– Все по-старому, как и раньше.
Но в отличие от меня, Мари видела произошедшее со стороны. Наверное, поэтому подруга напомнила:
– Попытайся вспомнить, что тебя так потянуло за Алексом.
И я попыталась найти в себе причину, пробудившую желание уйти за волком, но так и не смогла. В комнате повисла тишина, пока Варгана не решила ее нарушить:
– Хотела бы я знать всю правду о вашей связи. Все, что с вами происходит удивительно. Но вы справитесь. Мой мальчик силен. И я вижу эту силу в тебе. Надо набраться терпения и учиться контролировать эмоции. Алекс нарушил правило, и я поговорю с ним. Мы стараемся уберечь детей от преждевременного посвящения в тайну их крови.
– Я хотел увидеть Аврору.
Нас всех слегка дернуло от неожиданности. Никто не услышал, когда Алекс вошел в дом. Он шагнул в комнату и замер на месте, а я, увидев неприкрытое раздражение на мужском лице, подумала, что упустила момент, когда эмоции зверя уступили место моим.
– Я не могу контролировать эмоциональные перемены Авроры и собственное желание превращения. Извини, – он сказал для всех, но смотрел на меня.
– Не извиняйся. Ты не должен сдерживать себя, иначе мне не привыкнуть.
– Я нарушил запрет, потому что испугался. Я не чувствовал тебя.
– Как это? – вопрос должна была озвучить я, но подруга опередила.
– Это правда… Я не сразу заметил. Адреналин заглушил остальные чувства, но я остановился и осознал, что впервые за последние дни не разрываюсь между своими и чужими эмоциями, – Алекс неожиданно приблизился и склонился надо мной, оставив между нами крохотное расстояние. – А сейчас ты расстроена и удивлена. Я прав?
Я не могла отвести от него взгляд. Или не хотела?
– Да… Наверное… Тебе лучше знать.
Мы оба находились в замешательстве от пережитого, но если себя я понимала, то его нет. Мы смотрели друг на друга, позабыв о том, что рядом есть еще кто-то. Но Мари напомнила о своем присутствие:
– Не понимаю. Бабушка, почему их связь не постоянна?
– Боюсь, того, что происходит, никто не объяснит. Им придется учиться вслепую, без подсказок, а нам остается наблюдать и поддерживать.
Меня такое заявление немного испугало, и я обернулась к Варгане:
– Самостоятельно? Без чужой помощи? Неужели ничего не известно? Надо поспрашивать или что-нибудь перечитать.
– Аврора, никто и никогда не вел записей. История оборотней передавалась устно.
– Но почему?
– Для сохранения мира и безопасности будущих поколений, соблюдали и соблюдают запрет на беспричинное разглашение тайны, а если записывать, это лишний риск. Ребята, послушайте старого человека, я многое видела на своем веку, но вы для всех загадка. Поэтому учитесь жить в согласии друг с другом.
– Алекс, ты хоть что-то понимаешь?
– Нет, но бабушка права, нам остается принять то, что происходит.
Я подскочила с дивана, как ошпаренная, и возмутилась:
– Я не согласна! Мы не знаем последствий.
– И что же предлагаешь? Или хочешь уехать? Так тебя никто насильно не держит.
Алекс злился, но и у меня было право на злость. И сейчас его слова не откликались в моей душе столь болезненно, как прежде. Этому была веская причина: происходящее касалось лично меня, моей жизни и моего будущего.
– Ты не понял. Надо попробовать найти ответы раньше, чем произойдет что-нибудь ужасное.
– И как ты себе это представляешь?
– Пока не знаю. Но не уверена, что нет хоть какой-то информации! – прозвучало резко, но иначе меня бы не услышали.
– Ты угомонишься?
– А ты?! – я шагнула к Алексу, сжав кулаки и едва сдерживая себя.
– Как же ты бесишь!
– Взаимно.
Злость выплескивалась из нас обоих, и мы не понимали, что питаемся общими эмоциями. Алекс знал, что чувствует меня, но от этого ему не было легче, а я распалялась, как костер от переизбытка хвороста, не задумываясь о том, что злость принадлежит не только мне.
– Эй, ребята, хватит ругаться! – Мари прикрикнула на нас, остановив дальнейшую ссору.
– Внученька, не беспокойся. Как бы они не выводили друг друга, проснувшаяся связь не ослабнет. – Варгана положила ладонь на спину внука, а второй рукой обхватила мое запястье, словно хотела соединить физической нитью то, что соединилось на ментальном уровне. – В единстве ваша сила, и разрушит ее лишь смерть. Алекс, ты же не хочешь опять окунуться в сдавливающую тоску и одиночество? Они лягут на сердце проклятием до конца жизни.
Но слова женщины не подействовали. Алекс отпрянул от бабушки, сказал, что устал терпеть мой несносный характер и вытаскивать из передряг. Он позабыл о словах, произнесенных им два дня назад, забыл обо всем, впрочем, как и я. А в итоге я узнала, что по возвращению в Редсити у Алекса уже намечены глобальные изменения на жизнь: работа по долгосрочному контракту во Франции. Наша связь мешала ему даже в большей мере, чем мне, зато развеялись иллюзии насчет слова МЫ! А я посмела о чем-то там думать. Глупая!
Я смотрела на Алекса и чувствовала, как на смену злости пришло разочарование и обида. Наша связь не постоянна (Мари права), то появляется, то исчезает, то притупляется, и я не справляюсь с ее колебаниями.
– Аврора, почему молчишь? Ты согласна с моим братом?
– Да. Он прав.
Солгав, лишний раз убедила себя, что добралась до истины. Осталась пустота. Мне нечего было добавить, и я, мягко высвободив свою руку из пальцев Варганы, покинула гостиную и дом.
– Волчица, постой.
– Не называй меня так, – я нервно обхватила руками свои плечи и обернулась к тому, кого не хотела сейчас ни видеть, ни слышать и уж тем более чувствовать. – Что тебе еще нужно?
– Не веди себя, как малое дитя.
– Алекс, оставь меня в покое.
– Оставлю. Но не забывай о себе. На улице холодно, а ты раздетая.
Он приблизился и, накинув мне на плечи мужской пуховик, легонько потянул за края, укрывая от холода, а я поддалась вперед. Ветер обдувал, безжалостно выгоняя тепло.
– Спасибо… И вправду холодно.
– Не собиралась опять сбежать в лес?
Я вымученно улыбнулась, но радости не ощущала. Хорошо, чужих эмоций пока не было.
– Аврора, я не понимаю, что тебя так разозлило? В чем я не прав?
«В чем?! И он еще и спрашивает? Неужели не ясно?» – я мысленно била его в грудь, хотелось кричать, но пришла пора учиться контролировать себя.
– Я не злюсь. Ты не правильно понял. Просто не привыкла.
Он молчал, ожидая продолжения, или пытался прочитать мои мысли по меняющемуся настроению, а я устала бороться с ним и что-либо доказывать.
– Пойду к себе.
– Я провожу
– Зачем? До дома всего несколько метров. Я никуда не убегу и прогулок по лесу не планирую.
– Мне так спокойней.
– А может, пора прекращать беспокоиться? – мне с трудом давалось каждое слово, но я продолжила говорить. – Ты не сможешь всегда меня оберегать, это нереально на расстоянии.
– Ты права.
От собственных слов стало трудно дышать, но больнее от его согласия. Чужая злость вновь насыщала меня, заражала, как вирус, и я сорвалась, прокричав ему в лицо:
– Хватит! Опять злишься!
– Если и злюсь, то не на тебя.
– Я не уверена в этом. Но мы сами выбираем, как жить, и вроде наши желания сошлись.
– Ошибаешься.
– Но разве… ты сам не хочешь вернуть все на круги своя?
– Хочу, чтобы ты прекратила врать сама себе и поступила так, как велит сердце, а не разум.
Его ответ разозлил еще больше, но я так ничего и не сказала. Мы, как огромный комок воспаленных нервов, сжигали друг друга злостью и непониманием. Это невыносимо, но контролировать эмоции не получалось ни у меня, ни у него.
Алекс отвернулся, постоял несколько секунд, смотря вдаль, и ушел. А я смотрела ему в спину, пока не захлопнулась калитка. Нестерпимая боль колола сердце, но гордыня держала в крепких оковах. Я не позволила проявить себе слабость, потому что слабые не выживают в этом мире.
Сумерки – ворота между днем и ночью – опустились на поселение, накрыли синевой строения, выгоняя тени из-за углов. Я успела дойти до дома и бросить взгляд на лес, когда снова почувствовала, как человек становится зверем. Но в этот раз боль прошла практически моментально, я даже устояла на ногах. Это значило, что с кое-чем я все-таки смогу сжиться.
Мысленно попрощавшись с зародившимся чувством, я решила спрятать его глубоко в себе и шагнула через порог. Порог, который мог значить черту, но стал ловушкой. Резкий незнакомый запах ударил в нос, и кто-то зажал мне лицо тряпкой. Я попыталась закричать, но стоило вдохнуть и все вокруг закружилось в бешеном водовороте, а затем померкло.
