Текст книги "7 женихов не считая мужа (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
Соавторы: Ксюша Левина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Мною двигало любопытство в чистом виде. Такое, которого бы раньше постеснялась. Я не изучала ещё ТАК мужчин.
Не приручала их. Не знала, что это такое… любоваться.
Моя рука не дрогнула – когда коснулась уходящей от пупка дорожки волос, проследовала за ней и…
Кир перехватил меня за запястье, открыл глаза и медленно, мучительно неспешно качал головой, отрицая всё к чему нагло стремилась.
– Что не так? – голос меня оставил. Вместо него был только хрип: тихий и свистящий, как от сильного ларингита.
– Ки… ра, – прокашлялся Кирилл. – Я опять не поспеваю за твоим настроением. За твоими желаниями… Я не зверёк. Я Зверь! Со мной не поиграешь… доиграешься…
Пока он тихо чеканил не то угрозу, не то обещание, я повторила его жест головой, – неспешное отрицание, – и бесстыже уселась верхом.
– Хочу, чтобы ты меня услышал… – виновато улыбнулась. – Сказать не могу, потому что в голове каша, но ты… эмоции можешь услышать. Они не обманут… ты прочувствуешь это, – сжала покрепче бёдра, словно боялась, что он, как дикий конь, меня скинет.
– Не будь идиоткой. Я всегда тебя чувствовал, – огорошил признанием Кир, придержав меня горячими ручищами за ягодицы. – Но видимо лучше, чем ты себя. Потому и был рядом. Потому и был готов… ждать и терпеть! Вот только в отличие от меня, ты идеальна в самообмане. А нет ничего страшнее, чем поверить в собственную ложь. И пусть не со зла, но ты словно стала жить в другой реальности, до безобразия больно раня меня и мои чувства.
– Прости, но этого от нас требовали…
– От меня того же требовали, но я не отказался. А ты… Неужели я настолько тебе неважен?
– Не трави душу, – шепнула расстроенно.
– А что делать с моей? – хват его рук стал грубее и оттого волнителей. – Ты… меня уничтожала долгие годы.
– Если не сможешь простить…
– Прощал. Всегда. Но сейчас думаю, как тебя наказать за это.
Я опешила: не то смеяться, не то молить, не то реветь!
– Научи… верить… в свою правду…
Вцепилась одной рукой в плечо – другой в его шикарные волосы. Они оказались мягче и гуще, чем я думала.
– Знала бы ты, как я этого хочу…
Дурацкая идея решила осуществиться раньше, чем я определила уровень её глупости. Схватила его за прилично отросшую бороду, потянула к себе и поцеловала.
Не хотела, чтобы всё пришло именно к сексу, не собиралась его совращать или вроде того, но ужасно желала этого грязного болезненного поцелуя, какого у меня в жизни ещё не было.
Я не контролировала силу и пыл. Почти вгрызалась, ослеплённая новыми животными чувствами.
И Кир шипел от боли, но не отбивался.
Я кусала его, а он не противился.
Я боролась с его языком, с его губами и рычала в ответ на его рык.
Всё это длилось так долго и одновременно так быстро закончилось, когда Кирилл грубовато схватив меня за подбородок, оторвал от себя.
Это было практически невыносимое чувство, я в ответ шикнула, разочарованно простонала и скинула его настырные пальцы, чтобы наброситься снова.
Он белоснежно улыбнулся моего бешенству. И совершил преступление опять. Качнулся, словно собирался прильнуть к моим губам, но так и коснулся…
Это нехило взбесило. Я подалась к нему снова, а Климов чуть голову отклонил, ещё и руки мои по сторонам к полке своими зафиксировав.
– Ты наглый, рыжий котяра.
– А ты развратная, рыжая кошка.
Чёртов дикарь дразнил! Хотел борьбы. Хотел, чтобы я сама его завалила… правда я это сразу не поняла. Но когда стало ясно, что он только играет в недотрогу, мне уже всё это нравилось.
Я, он и мои победы.
Его тело уже окаменело, я чувствовала его возбуждение под полотенцем, оно упиралось в мой живот.
– Чёрт! – зло шикнула, рывком избавляясь от этой махровой преграды, потому что мне уже было просто больно без… Кира.
Да! Больно!
Я поняла это чувство! Поняла эту снедающую пустоту. Ощутила воронку… Пугающую, яркую и острую, как раскалённый гвоздь.
Сейчас! Когда оба обнажены. Я на нём… сижу верхом, сжимаю его бёдра своими… Я готова. Он подавно… И нам даже стараться не нужно, чтобы сделать последний шаг, мы замерли.
Симфония достигла мучительно медленной ноты. Звенящей, как оставленная в покое, но не остановленная струна.
Губы ещё были рядом, но не соприкасались.
Только жар, шумное дыхание, гулкий бой сердец висели между нами.
Мы питались этим. Как последним глотками воздуха перед смертью.
Мысли Климова карамельной волной завладевали моим телом, и я сама была в нём. Бежала по венам, вместе с кровью и ничего не было тайной. Ни огромное сверкающее чувство внутри, ни невероятное желание, урчащее диким зверем.
Он был не только телом обнажён… душой и разумом…
Тогда я сняла последние барьеры в своём.
– Кир, – надломился дрожащий голос Кирилла. Медовые глаза полыхнули темнотой, ноздри трепетнули… И он первым сделал шаг. Лизнул мою нижнюю губу. Внутри меня от интимности и пошлости этого жеста, взорвалась маленькая бомба.
– Да, – рьяно кивнула и, повторив его дикость, услышала взрыв внутри Климова.
Мы опять погрязли в сладостной войне ненормального поцелуя. Шарились ладонями друг по другу, тёрлись телами, а когда я качнулась, не в силах терпеть пустоту и влажность между ног, Кир, странно рыкнул. Вцепился в мою талию, прижимая к себе и чуть поднимая. Запрокинул голову, шумно дыша и кусая губу.
Ему могло быть больно, но ни в его, ни в моих мыслях о ране не было речи. Это сейчас не играло роли. В Кире бушевала сила, способная свернуть горы.
Я была раскалена!
Он тоже…
Мы оба не желали ждать и играть в игры.
Мы этого хотели сильнее, чем чего бы то ни было.
Я опустилась, касаясь влажной кожей головки его члена… Замерла, не желая потерять эти сладкие моменты, мечтая их прочувствовать от и до. Но Кир так жадно и требовательно смотрел мне в глаза, до боли сжимая кожу на спине, что надолго растянуть процесс не удалось. Он не выдержал и плавно меня насадил на себя, превращая этот и без того опасный момент, в настоящий… сущий томительный кошмар.
Меня накрыло медленной волной удовольствия. Я захлебнулась им, выгнулась, позволяя члену оказаться как можно глубже.
Кирилл бархатно рыкнул под властью таких же обнажённых, острых чувств как и я. И я качнулась, давая ход следующей волне экстаза. Пальцы Кира уже танцевали по моей коже – он мною управлял, как дирижёр оркестром.
Сжимал то сосок, то грудь целиком, то задницу, то плечи.
Бросался от невинного к извращённому, даже не задумываясь о том, что и когда делать.
И, чёрт подери, мне это до сумасшествия нравилось.
Я отдала ему и себя и контроль.
Сегодня Я – для Кира! И он точно не заставит меня об этом пожалеть.
С каждым моим движением взлёт был всё выше, волна жарче, а падение обещало быть фееричным и оглушительным.
Я к нему не стремилась.
Рано.
Но мы уже оба потерялись. Движения стали частыми и резкими, поцелуи карающими и подчиняющими.
Даже пар в бане давно прошёл, воздух был чистым, а значит нами управляла не магия. И от этого ещё сильнее бились сердца, будто собирались проломить грудные клетки.
Я стонала и двигалась быстрее: Климов помогал активнее. Шипел не то от боли, не то от удовольствия. Хотя всё слилось в один клубок безумия и дикой похоти.
Я когтями в его плечи вонзалась, кусала шею, губы. Сильнее сжимала бёдра, словно боясь потерять почву, которая ещё меня держала.
Пока держала…
“Если не остановишься…” – не то услышала, не то сама подумала.
“У нас ещё уйма времени, не тяни…” – нетерпеливо отозвалась не то себе, не то ему.
Кир глухо засмеялся. Подхватил меня и в три ловких движения поменял позицию – теперь я сидела на полке задницей, а он стоял передо мной.
“Не всё тебе решать!” – это уже точно его мысль.
“Трахни меня уже!”
И он трахнул.
Как же, блин, он трахнул.
Всё, что было до – огромная прелюдия.
Он заполнил меня целиком, хоть предыдущая поза и была довольно удобной, но этому котяре явно милей свобода.
Стоило контролю полностью перейти в руки Кира, и всё заиграло иначе. Не сказала бы что хуже или лучше, но ИНАЧЕ!
И темп наращивал, доходя до безумной скачки… двигался так быстро и резко, что я захныкала от то и дело натягивающейся внутри пружины.
Это была непрекращающаяся лавина, бурная, неостановимая, раскалённая.
Шум в ушах и туман перед глазами не позволяли понять, что происходило вокруг, но… Киру было так же чертовски круто. Уж это знала точно.
Круто – мягко сказано, скорее “охренительно”.
Это было то самое…
Это было ТО самое слияние физики с химией! Когда процессу помогали не только тела, но и души.
Климов кончил с хриплым стоном, вроде бы “на”, а не “в” моё обмякшее уже тело.
Не нам решать за актрису и звезду Киру Каверину в таком вопросе как “беременность”, ведь дети от телохранителя Климова ей могут прийтись не по душе…
Хотя кому вообще могут не пригодиться его дети, матерь божья?!
– Смешно, – тихо хмыкнул Кир, видимо, услышав мои мысли.
– Не подслушивай, – шикнула я. – Но если она не даст твоему телу – то полная дура! Хочу, чтобы все Киры знали, что такое трахать Кириллов. Во все-ех, – махнула ослабевшей рукой, – мирах.
– Кто кого… – не договорил Кир и упал на полок, рядом со мной. Мы не касались друг друга, но очень ярко чувствовали исходящий от тел жар. Этого было достаточно… для близости и единости.
– Ну я начала…
– А я кончил, – и снова Кир засмеялся, и от этого низкого сексуального звука по моему телу пробежали мурашки, что было почти болезненно. – Водички бы…
– Ага… – шепнула я, понимая, что вообще не в силах шевелиться.
Какая же я дура… была.
Глава 30
Глава 30
POV Кира
Марь Иванна нас выпроваживала быстрее, очень торопилась с телами поработать и спихнуть в мир, приговаривая, что не хотелось бы привлекать внимание теневой службы, тем более, что мы и так на них нарвались.
Мы с Киром не сопротивлялись, да и время уже поджимало. И так проторчали у Марь Иванны слишком долго в этот раз. И, если честно, нужно было двигаться, потому что впереди последний мир. А заодно и последний шанс на победу. Самый важный шаг и самый опасный ход.
Я так и не поняла случился переход или ещё нет, а уже стало не по себе. В прямом смысле слова.
Всё не так! Всё не то… И я не такая, как должна быть. Как привыкла… И ощущения… жуть… какие-то, даже слов не найти, чтобы описать.
Рус?
Сморгнула недоумённо, глядя на склонившегося к моей руке, Руслана. А этот затылок с темными волосами принадлежал именно ему.
– Рус? – смотрела и не знала, радоваться или паниковать… и почему-то именно паниковать хотелось больше всего, потому что… я была на больничной койке! А ужас заключался в том, что я не могла пошевелиться ни рукой, ни ногой… Я вообще не чувствовала тела!!!
И даже…
– Руслан, – показалось странным звучание имени. Вроде как эхо в голове, и только. Никаких вибраций в горле, щекотания на языке, ничего из того, что случается, когда говоришь вслух. Ни единого звука в палате.
И Романов не отозвался, даже не шелохнулся.
– Руслан!! – заорала, что есть мочи… Романов продолжал держать меня за ладонь и… спать?..
Мысль слизало – в палату ворвался ураган-Кирилл. Я от счастья аж взвыла:
– Кир! – и тотчас всхлипнула: – Нет, – Климов меня тоже не слышал. Остановился возле койки глядя на меня с таким отчаянием и болью, что истерика накрыла с ещё большей силой: – Кир!!!
– Кирюш, мать твою, я надеюсь, ты там… здесь, – тихо выругался Климов, пиля меня взглядом медовых глаз.
– Здесь, – заверила горячо, в который раз убедившись, что говорю безмолвно.
– Бл*! – мотнул головой Климов и тяжко вздохнул: – И что с этим делать? Как тебя растормошить? Кир, попробуй хоть двинуться, моргнуть, чтобы я знал…
– Я не знаю как! – меня колотило от отчаянья. – Чёрт, чёрт, что происходит?!.. – металась в обездвиженном теле, точно птица в силках, пытаясь доораться до Кира или до Руслана.
– Кирюш, мать твою, ты обязана выбраться из ловушки! – убеждённо отчеканил Кирилл, тряхнув меня за плечи, и тотчас недовольно пиликнули датчики, под которыми я лежала, как ёлка новогодняя и следом зашевелился Рус:
– О, Кир, здоров, – сонно зевнул Романов, подняв голову. На его щеке ярко вырисовался след от смятой ткани одеяла.
– Ты как? – мрачно обронил Климов, обойдя койку.
– Живу… пока, – после рукопожатия и дружеского объятия покачал головой Романов.
– Домой так и не ходил? – продолжал хмуриться Климов.
– Зачем? – взъерошил волосы Рус. – Она – моё всё, Кир. И дом мне не нужен без неё! Сдохну, как есть…
– Заканчивай это, – угрюмо бросил Кир, ещё сильнее помрачнев. – Она выкарабкается…
Рус как-то обречённо выдохнул. Не то усмехнулся, не то словами поперхнулся, уставившись на меня. Никогда не видела его слёз, а сейчас он… плакал. Это не были рыдания, он не всхлипывал, но покраснели глаза, заблестели и крупные слёзы скатились по щекам.
У меня всё в душе бултыхнулось: нежность, сострадание, любовь, жалость… стыд… за то, что предала. Ведь не ошиблась, есть он, мой Рус. Тот, в которого могла влюбиться. А я успела усомниться и отказаться. И стоило так подумать, как тут же царапнула другая обида, уже за Кира. Неужели и правда можно думать, что он только замена нехорошему Руслану? Неужели с ним не по настоящему? И как эти двое сейчас стояли по обе стороны моей койки, так я внутренне разрывалась. И многолетняя любовь, многолетняя нежность к Русу, который сейчас вон как убивался из-за меня, топила с головой, пытаясь вытравить вчерашние, свежие и такие ещё непонятные чувства к Киру. И всё это так отчаянно боролось.
Потянулась к Русу, с удивлением осознав, что могу… из тела выходить. Воспарила над всем: покрутилась немного, рассматривая палату, Кира, Руса, себя на больничной койке… Свои светлые, точно призрачные руки, ноги… пытаясь осознать, как могу выглядеть без тела… одной душой, а краем уха прислушиваясь к разговору мужчин. Полагаю, Климов специально в душевные беседы Романова утянул, чтобы для моих ушей разъяснить, что случилось, ну и для себя понять.
Слово за слово, Кир умеючи выудил из Романова информацию и подробности случившегося.
Позавчера я попала в аварию. Меня на пешеходе сбила машина. Она скрылась с места ДТП, и водителя до сих пор не поймали, а Рус с тех пор у моей койки.
Домой отказывался уходить.
Себя винил… что не заехал, а ждал в кафешке.
– Говорят, у… “таких” почти нет шанса… – заключил он с обречённым кивком.
– Нет-нет-нет, – вознегодовала я. – Не смей разочаровываться. Я вернусь к тебе…
Чёрт, и правда, а где я? В смысле, где душа Киры из этого мира?
Мысль пошла работать быстрее.
Стоп! Два дня в коме, но ведь душа… она три дня может плутать и если я искренне любила, не могла бы Романова бросить.
Я где-то здесь… Тогда почему не здесь???
Биться в истерике опять смысла не было, и я решила отправиться на поиски себя…
– Мальчики не теряйте меня, – пробормотала Романову и Климову, но как всегда безмолвно. Пару секунд настраивалась на новый вид перемещения для своей души и плавно прошла в коридор через стену.
Шарилась по этажам недолго. Пару раз встречала такие же бестелесные души, как я. И признаться столкнувшись с первой нехило так испугалась. Я как-то не привыкла к подобным встречам.
Как оказалось ничего страшного. Простые светлые образы, с едва различимыми чертами лица. Полагаю, они стираются по мере отсчёта трёх дней с момента выхода из плоти. А к девятому, должно быть, уходят окончательно и бесповоротно.
Я всматривалась в бестелесных призраков, которые висели у палат главврачей и реанимаций и пыталась найти свой лик, но пока всё было безуспешно. Сморщенные в горе и ожидании духи, парили вокруг живых, очевидно, родственников. Отчаянно вслушивались в слова врачей и медсестёр. Они могли плакать без слёз, были потерянными и жалкими, и совсем не обращали друг на друга внимания.
Я пыталась логично мыслить, но «цепочка» явно была иномирной, поэтому просто доверилась чутью и меня точно магнитом потянуло.
Не сразу поняла что и как, но когда душа просочилась через металлические громоздкие двери реанимации, я ощутила животный страх и холод.
Именно так! Страх и холод!
Уж не знаю, как это возможно без тела, но чувствовала именно это, а потом увидела себя…
Светлое пятно в одной из операционных комнат.
Не то, чтобы лицо чётко было видно, но я родство чувствовала. Единение, близость и отчаянную жалость.
А ещё грусть, пустоту… смерть…
Это накатило на меня в ответ с такой ударной силой, что немедля захотелось уйти, сбежать, раствориться.
Но я устояла, и даже приблизилась.
Светлое облако сидело у стены на полу и бездумно смотрело на… металлический стол для операции. Душа Киры этого мира меня словно не замечала. Она была погружена в пучину внутреннего Ада.
– Ты должна вернуться, – подала голос, вернее мысленный посыл.
«Я» не отозвалась. Продолжала умирать.
– Не делай этого. Они… не должны страдать… Они не виноваты, Кир, – было дико обращаться к самой себе и себя же убеждать.
– Если сдашься, Рус умрёт… и Кир себя потеряет. А чудовище, сотворившее это… оно станет сильнее.
– А ты бы смогла? – меня окатило новой волной мороза и опустошения. – Вернуться туда, зная, что потеряла?..
– Потеряла? – вторила я глухо. Оглянулась к столу, и только теперь до меня стал доходить весь ужас, вся картина случившегося.
Словно это было со мной, перед глазами замелькали картинки: последнего дня из жизни Киры… яркие и значимые моменты.
Вот мы прощаемся с Русом.
Вот я на работе с Киром болтаю и он берётся меня отвезти в женскую консультацию.
Я узнаю, что беременна.
Еду к Русу, чтобы ему об этом сообщить, но уже на пешеходном переходе… глядя на любимого, ждущего на другой стороне… меня сбивает тачка…
Не знаю, может ли душа плакать, а я ревела.
Захлёбывалась слезами и понимала, что вернуться к жизни, потеряв долгожданное чудо… это… крайней сложно…
Мы в тишине и молчании висели какое-то время.
А потом я стала находить слова. Верные или нет – так сразу не скажешь, но молчать было нельзя. И без того времени упущено много. И любое промедление – это верная смерть! И если маньяк не объявится в ближайшее время, то он за Русом придёт чуть погодя, когда нас с Киром тут уже не будет, а значит… Романова кто-то должен защищать. Оберегать… И его ангел-хранитель Я! Я ЭТОГО МИРА!!! Я не имею права его бросать!
И в этот мир мы попали неспроста. Мы здесь, потому что МЫ здесь нужны! Чтобы не случилось фатального! Чтобы остановить! Спасти…
– Ты нужна Руслану. Без тебя сломается вся цепочка жизней и судеб, Кир…
– Откуда ты это знаешь? – без особо интереса уточнила Я этого мира. – И кто ты вообще…
Тогда мне пришлось поведать и о своей жизни. Рассказать правду о своих эгоистичных и некрасивых поступках. О злоключениях…
Было странным, что “Я” ничуть не удивилась, казалось бы бредовому рассказу. Выслушала безлико, спокойно, ни разу не задав вопроса, не укорив, не поддержав…
– Тогда, почему бы тебе не забрать его себе? – оглушила новостью меня Я.
– Ты о чём? – опешила я, вот так сразу не найдя верных слов.
– Я не хочу жить… – устало пробурчала Кира этого мира. – А если Рус тебе был так нужен ТАМ, почему бы его не забрать себе? Он же такой, какого ты искала, разве нет?
– Такой, – кивнула задумчиво. – Но он же для тебя. Он твой, Кира…
– Если ОН идеально подходит МНЕ, то это подходит и ТЕБЕ…
Я ещё сильней опешила.
– Разве ты его не любишь?
– Люблю, но не уверена, что смогу быть с ним, зная, что потеряла… Ты хоть знаешь, как он хотел ребёнка? Он же… мог стать самым лучшим отцом, а я…
– Да как ты можешь? И с какого перепугу ты винишь себя?
– Я… он… мы оба виним себя, и если я вернусь, мы в этом будем жить. Изо дня в день смотреть друг на друга, убиваться горем, пока возненавидим НАС! Нет, – мотнула Я этого мира головой, – лучше уйти сейчас, чтобы не портить потом…
– Чёрт возьми, ты ещё большая эгоистка, чем я! – зло изумилась я. – Опять только о себе думаешь! А как же чувства Руса? Чувства Кира? Какого им будет??? Ты им нужна! Вы так сильны дружбой и любовью! Вы не позволите умереть… ВАМ!
– Жизнь продолжается: пострадают и забудут, – безлико отозвалась Кира последнего мира.
Я отпрянула от себя:
– Не верю, что ты вот так можешь рассуждать! Рус и Кир – живы! Она есть и любят! Чтобы у вас не случилось, вы есть! Вы поддержка и опора друг друга! И убивать это из-за гибели ещё не родившегося ребёнка – кощунство! Я знаю, как это сложно! Я тоже долгое время хотела зачать. Мы с Русланом давно над этим работали в своём мире! И вместе с тем, знаю наверняка, никогда бы не бросила ни Руса, ни Кира зная, что кому-то из них грозит смерть! Я бы боролась до последнего… До последнего глотка, до капли крови… Ты нужна телу! Даже если я смогу его поднять силой своей души, остаться здесь не могу! Мне придётся уйти, и тогда плоть вновь станет обездвиженной. Вернись… сражайся! ЖИВИ!
– В том-то и дело, я больше так не могу, – просипела она ломким, слабым голосом. – Я больше не в силах… висеть между НИМИ.
– Между?..
– Только не говори, что с тобой не тоже самое, – укорила меня Кира этого мира. – Не лги, что не смотришь на Кира, как на вероятно… – умолкла на миг, словно выискивала верные слова. И чуть погодя досадливо качнула головой. Призрачные локоны будто подхватил ветер, и они красиво разлетелись в стороны. – Я не знаю о чём думаю, когда на него смотрю, – в бессилии призналась. – Я себя ВСЁ ВРЕМЯ одёргиваю! Каждый грёбаный раз, когда вижу его, слышу… думаю о нём! Сил моих больше нет, понимаешь?! – с отчаяньем воззвала ко мне. – И от Руса уйти не могу, – с ещё большей мукой выдохнула. – Я же ему не изменяла, но сердце… не на месте. Веришь? – с болью добавила и помолчала несколько секунд. – Мне кажется… дети… что это карма мне за то, что мысленно я… неверная, – сбивчиво забормотала. – И Кир друга никогда не предаст. Никогда! Он не такой! И я его предателем не сделаю! – рьяно мотнула головой. – Так что без меня им будет проще! Рус не будет больше победителем! Кир не будет несчастным проигравшим. Не будет надежд Руса на рождение ребёнка. Бесконечных отрицательных тестов на беременность, ЭКО и прочего… Он встретит девушку, которая будет только ЕГО любить, всей душой, – убеждённо чеканила. – Они заведут ребёнка. И я уверена, заведут с первого раза… Всегда так бывает, знаешь? – горько усмехнулась.
Я знала. Кивнула.
– С одним, полностью здоровым, годы не выходит, а с другим, вроде таким же… сразу, – жалостливо повела плечом Кира этого мира, будто признавалась в сокровенном и чуть постыдном. – А казалось бы, что там? У всех плюс-минус одно в трусах… – опять о чём-то задумчиво помолчала. – Как я могла уйти от него? Он всё для меня делал, он чёртов святой! Он ждал, старел. Каждый день рождения я понимала, что он отсчитывает сколько ему будет лет, когда наш сын сможет пойти с ним в поход или на рыбалку. Каждый раз, когда у меня хоть на день была задержка, он начинал думать, что через двадцать лет погуляет на свадьбе сына. А возраст всё увеличивался и увеличивался… Меня ломало всё сильнее и сильнее. Душевная неверность, телесная бесплодность, святость мужа, преданность друга. Я в этой цепи – важное звено, вырви которое механизму будет сложно, но в итоге… он продолжит работу. Я хочу уже наконец покончить с этим. Пусть Рус будет свободен. Пусть Кир наконец…
– Ты лжёшь сама себе, – устало и зло отрезала я. – Ты сделала свой выбор, но трусишь вернуться и сказать как есть.
– Нет… – упрямо качала головой Кира этого мира. – Я не брошу Руса.
– Вот видишь, – цинично усмехнулась я. – Ты озвучила то, что осмыслила, только мужества сделать последний шаг не нашла.
– Тебе легко говорить! У тебя всё просто. Семь счастливых лет с Русом. Семь попыток его вернуть. А потом ты получила Кира. Серьёзно?
– Ничего лёгкого! – гневно шикнула я. – Я любила и теряла! Нарушая законы своего мира, рвала жилы, чтобы вернуть Руса. Не гнушилась использовать в своих целях других… Потому что больше всего на свете не приемлю слабость!.. Потому сражалась! И Кира поэтому выбрала, даже не смотря на то, что в моём мире нам с Киром быть вместе не суждено…
– Почему?..
– У нас мир чуть сложнее вашего и мы с Климовым… в нашем, как брат и сестра. Не кровные, но повязанные работой, на которой близкие отношения между сотрудниками противозаконны.
Я этого мира задумчиво сопела, пока не отчеканила:
– Вот видишь! И ты ТЕПЕРЬ хочешь всё усложнить, испортить и изуродовать, забрав Руса с собой? Да ты сама на плаху пойдёшь, поверь. Тебе жизни не будет с ними. Если ты Кира уже попробовала… два мужа тебе будут не нужны, – припечатала с горечью.
– Но я боролась, взрослела и делала переоценку ценностей. Я прозрела и готова жить не только для себя любимой, – но мои слова улетали в пустоту: Кира этого мира уже отгородилась от меня стеной отчуждения… Никогда бы не подумала, что можно так люто себя возненавидеть. А я презирала себя за слабость, тщедушие и такую жуткую, подлую эгоистичность.
Я могла быть тварью и су*кой, но, никогда бы не опустилась до того, чтобы умирая, за собой тянуть других!
– Ну и чёрт с тобой, – плюнула в сердцах, отправляясь обратно в совершенной панике, потому что Я зародила во мне не сомнение, нет. Понимание от чего отказываюсь. В любом случае. – Я подниму тело сама, если придётся…
Глава 31
Глава 31
POV Кира
Палату пришлось поискать. Опять пыталась логикой и памятью пользоваться, но лишь скиталась по этажам, переходам, корпусам. Почему-то душу швыряло от столовой до приёмного покоя…
Так меня и мотало, пока не отрешилась от зрительного и разумного. Закрыла глаза, представила палату, своё тело, Руса… И меня потянуло, словно включилась ускоренная перемотка – лебёдка, держащая меня.
Вот уже и коридор знакомый, где мельком Климова увидела, он о чём-то мрачно со врачом говорил. Прислушаться не успела, меня нещадно тащило дальше.
Будто магнит притягивал… сквозь стену, и только оказалась душа в палате… увидела Руслана, дерущегося с мужиком в халате и защитной маске.
В руке скальпель, у Руслана много порезов и ран: на руках, лице… Он отчаянно отбивался и уклонялся, хотя драка больше напоминала танец-толкания.
Я в ужасе завопила, метнувшись к телу, но так и зависла возле койки, не зная, что делать дальше, пока мужчины крушили палату и сшибали, по ходу всё, что попадалось.
“Помогите!!!” – с размаха вошла в тело и вновь заорала, но по обычаю безмолвно.
Мужики ни на миг не остановилась, боролись уже на полу, и маньяк теснил Руса – острие скальпеля опасно смотрело в горло Романова.
Я в отчаянье металась душой в обездвиженном теле. Вопила так, что сама чуть ли не глохла.
“Кто-нибудь!!!” – кричала, едва ли не рыдая.
И мои молитвы были услышаны – в драку, прямо с порога бросился Климов. Но тварь тоже успел среагировать – подскочил, Руса за шкварник дёрнув к себе. Рукой обхватил поперёк груди и, скальпель в горлу приставив, отступал к окну.
Кир медленно шагнул ближе, маньяк мотнул головой:
– Не подходи, – мерзко шкрябал слух его шершавый голос. Остриём ткнул в шею Руса, появилась новая капля крови. Романов шикнул, натянулся, избегая боли. Климов остановился.
Меня трясло.
Романов был жутко напуган.
– Отпусти его, – Кир заговорил неспешно. – Тебе всё равно не уйти, – пытался объяснить. – А если убьёшь, тебе будет грозить срок, а в тюрьме я тебя точно достану, – медленно, вкрадчиво, пристально следя за маньяком.
И что больше поразило, это не произвело впечатления на мужика. Он глухо посмеялся:
– Не смог до этого, думаешь, справишься сейчас?
Климов точно кот, успел подобраться ещё на шаг – как хищник, выжидающий момент для броска, пристально следил за мужиком, подгадывая, когда атаковать.
– Да, потому что теперь у меня другая цель, – кивнул Климов. – Но обещаю, если ты его отпустишь…
– Лжешь, – с наглой усмешкой шикнул маньяк. – Не отпустишь! Я бы тоже не отпустил… Потому вам остаётся только смириться. Это конец, – закончил на злой и решительной ноте. Мне осталось только грохнуть его…
– Я тебя убью! – предостерегающе отчеканил Кир.
– Не сможешь, да и ради кого? Этого? – мужик тряхнул Руслана, сильнее прорезав кожу на горле. – Слабый и никчёмный человек…
Глаза Руса округлились.
– Он за себя-то постоять не может, – продолжал маньяк, – не то чтобы защитить свою женщину… Из-за его тщедушия, я убью вас всех и моя сила станет…
Романов всхрапнул возмущенно, вцепился в руку мужика со скальпелем, бегло покосился на меня.
– Прости, детка, – прошептал, во взгляде бился ужас и отчаянье. В тот момент, когда он ударил локтем маньяка, к ним метнулся Климов, по ходу хватая стул и бросая в мужика. Он как раз запнулся, всем весом ухая на подоконник, аккурат с попаданием в окно стула.
Звон, грохот… Тварь не удержался на подоконнике, но вылетая в дыру, ухватился за Руса, утаскивая за собой…
Меня пронзил ужас. На горле словно ледяные тиски сомкнулись. Тело и без того не ощущала, а теперь… меня пронзило холодом до самого сердца.
Климов за ними нырнул, раздался треск ткани, дикий вопль ужаса Руса где-то на улице. Многоголосые вопли чужих уже далеко внизу.
Я билась в агонии бессилия, пока меня ударной волной новой силы не швырнуло вместе с телом:
– НЕТ!!! – мой визг наполнил палату. Я рывком села на койке. Приборы истошно заорали. В коридоре послышались крики и топот. – Спастите! Помогите! Пожар!!! – ощутив силу голоса, срывая связки, голосила, плевать что, лишь бы привлечь внимание.
– Держись, Рус!!! – орал Климов, перевешиваясь через оконную раму, по зубьям которой текли бурные потоки крови… заливая и стекло, и подоконник.
Я глохла и слепла, меня тошнило, мутило…
Мир вращался, но я, скрипя зубами, спустила ноги с койки, но встать не успела, да и вряд ли бы смогла с гипсом на левой ноге, правой руке и перебинтованной головой.
Но попытку сделала аккурат, когда в палату забежал медперсонал, врачи, охрана…
Они помогли втащить Руслана обратно.
Я так хотела быть рядом, помочь… Но даже толком не могла рассмотреть, что с ними обоими. Толпа в палате жутко мешала обзору: спины, лица, руки… всё мелькало и кружилось… но точно и Климов, и Романов были в крови и едва держались на ногах… Чёрт! Было много крови… очень много, так много, что вскоре она заполнила собой всю картинку перед моими глазами.
– Что с ними. С ними всё нормально? – волновалась я, пока меня обратно укладывали на койку. Подключали к приборам, вернули катетер…
Суматоха, возня, пустые заверения, что всё отлично, но я должна лежать.
Дурдом закончился, только когда меня обследовали, и дали не то обезболивающее, не то снотворное, по крайней мере стало клонить в сон.
Когда проснулась в следующий раз, меня уже ждала полиция. Врачи, медсестры проверили и только убедились, что мне лучше, разрешили представителям правопорядка задать мне свои вопросы.
“Кто это был? Видела ли я его прежде? Почему он хотел убить Руслана?”
Пока давала показания, что видела и как помнила, но так, чтобы не рассекретиться самой, промеж дела, узнала где мои Рус и Кир.
