Текст книги "Непримиримые 4"

Автор книги: Александра Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Стой-стой, – нелепый шуршащий протест, который сосед прерывает с чудовищным хладнокровием – свободной рукой зажимает мой рот, другой отодвигает боковую кайму-резинку крохотных трусиков. Наглые пальцы скользят по промежности…

Мычу в руку насильнику, а на деле задыхаюсь от жутких по возбудительности чувств. Понимая, что проигрываю сражение, толком его не начав, изловчившись, кусаю Селивёрстова.

Игнат шипит, но терпит. Борьба взглядов.

Гудит, смываясь в унитазах, вода. Женщины продолжают обмениваться матерным диалогом на глобальную тему – хлопая дверцами, почти синхронно покидают кабинки и начинают омывать руки под обильно бьющими струями.

Крепче сжимаю челюсть. Сосед глухо мычит, вероломно щипая за чувствительный участок промежности, до моего позорно дёрганного всхлипа и непрошенных слёз в глазах. Несколько секунд терпим боль-адский разряд, но зубы острее. И только женщины выходят из дамской комнаты, правда, напоследок участливо поинтересовавшись: «С тобой точно всё нормально? Врача может?» и моего выдавленного «Э-э», – больше смахивающего на конвульсивный стон эпилептика в припадке, Селивёрстов сдаётся первым и отдергивает ладонь:

– Сук***! – но так любовно, что даже не обидно.

– Кобель! – протяжно стенаю, хватая жадно воздух и содрогаясь от волнообразных спазмов голодной промежности, которую только что умеючи дразнили. – Пусти! – в страхе, что продолжит.

– Мгм, только трахну…

– Мне нельзя! – упрямства тоже не занимать.

– Да ты что? – глумливо сосед.

– У меня месячные! – всегда была находчивой.

Пауза, задумчивый взгляд.

– И? Думаешь, мне не пох?

– Ну как? – моя очередь растеряться. – Кровь…

– Я не брезгливый, помоюсь. – Опять дорывается до оголённых ягодиц, но от нетерпения его ладонь быстро перекочёвывает на мою промежность.

– Одурел? – цепляюсь за последние секунды моего приближающегося фиаско, начинаю сопротивляться рьяней, ощутив настойчивые пальцы в трусиках. Резко покидает и уставляется на свою ладонь.

– Обманываешь? – радуется непонятно чему, одаривая уличительно колючим взглядом.

– Тампон у меня! – пытаюсь достучаться до тугодума.

– Бл***! – упирается лбом в мой. – Вытаскивай… –непосредственностью просто огорошивает.

– М?! – откровенный шок.

– Ирк, не мыкай, трахну с тампоном! – мои бёдра мнут настойчиво и дико, вот только ручки-то парня дрожат.

– Больной… – не нарываюсь, хочется уколоть.

– Мгм!

Теперь меня не комильфо.

– А ты не мгукай, бесит!

– Ирк, дёрни за верёвочку…

– Да иди ты! У меня нет запасного! Я вообще не думала, что загуляю… И уж тем более не думала, что на тебя, изврата, наткнусь, маниакально желающего меня отыметь в кабинке грязного туалета!

– Сейчас поведаю секрет, – насмешливый шепот, – раз ты девушка неопытная. Гуляя по клубам и вечеринкам, уединённого места почти не найти, поэтому сортир – кассовое место. Погугли…

– Так вот и еб*** здесь других, а меня оставь в покое!

– Бл***! Меня трясёт от тебя, – мычит Игнат, блуждая губами по виску, спускается к щеке. – Отталкиваешь, сама горя от желания…

Нежно и в то же время жадно прикусывает оголённый участок кожи моей несчастной шеи, на грани довести до оргазма остротой ощущений. – А-а-а, – протягивает шуршаще-уличительно Селивёрстов, носом обводя контур синяка, – мою отметину прикрыла, маленькая развратница, – жалящий поцелуй туда же. Козлина видимо, отметину обновляет, а я и не могу отказать – плавлюсь, как масло на сковороде, лишь закипая сильнее от настойчивости огня. – Стыдно, если узнают, что ты испорченная и в засосах? – По ключице скользит прохладный язык, оставляя влажный след. – Что умеешь отдаваться вся, без остатка… Что хочешь… меня… Ведь хочешь? – чарует интимными нотками хриплого голоса. – Так хочешь, что изнываешь…

Ненавижу, когда он прав! И ещё больше ненавижу, когда он знает об этом и не упускает шанса ткнуть в несправедливую жестокость!

А-а-а, сейчас стонать буду и ёрзать от переизбытка желания, что булькает, доводя нутро до исступления, а искуситель с бархатным рыком утыкается в ложбинку между грудей.

Мир взрывается калейдоскопом преломлённой реальности. Меня расщепляет на атомы, молекулы… Феерия чувств заполняет наперегонки с грохотом очумевшего от экстаза сердца, которому плевать, что виновником этих реакций становится Игнат. Отвратительный, наглый, пошлый, беспринципный тип, с легкостью меня бросивший, и с такой же простотой вновь обольщающий в кабинке туалета!

– М-м-м, – позорно стону, подставляясь напористым ласкам.

По телу сладость и жар растекаются. Ноги не слушаются, а нужно бы побрыкаться. Игнат сильнее сминает мой зад, с ожесточением, но так адски-сладко, что расщепляюсь.

Процесс распада на молекулы и атомы притормаживается, когда в дамскую комнату заходит посетитель. Сердце испуганной ланью ударяется в грудь сильнее – Шувалов! Ёкает вниз – Лианг?

– Есть тут кто? – удивлённо-настороженный грубоватый женский голос приносит неслыханное облегчение и размеренный бой сердца.

– Да, – открываюсь, а зачем таиться. Ещё подумает, что вещи бесхозные и сопрёт. Как потом буду отчитываться перед Ксю? Есть вариант на кабинку вывесить объявление. Я тут! Мои вещи не трогать! – Простите за… – голос такой хриплый, что чуть прокашливаюсь, – туфли, ну и… клатч, – плохо справляюсь с языком и мыслями. Их, будто снег в стеклянном шаре встряхнули – они кружатся, оседают перемешанной грудой. – Мне нехорошо, перебрала…

– Ага, – отстранённо. Торопливая поступь – и хлопает дальняя кабинка.

– Попроси меня, – наплевав на стыд и то, что выдаёт своё присутствие, не то требует, не то молит хрипло Игнат.

– Молчи! – одними губами.

– Ты же хочешь! – не справляется с бурным дыханием, порхая по моему лицу захмелевшим взглядом.

– Молчи!!! – беззвучно ору.

– Ска… – договорить не даю. Заглушаю слова и проглатываю рычащий бархатный стон его губ своими.

Какая же ошибка?!

Рассудок ведёт сильнее, меня словно на волнах штормит. М-м-м, травлюсь запахом Игната, его вкусом… На грани потерять сознание от чувств и нехватки кислорода, но нет ни малейшего желания оторваться и спасительно глотнуть воздуха.

На этот раз к лёгкому отрезвлению приводят брякающий ремень, который Селивёрстов судорожно пытается расстегнуть и гулко хлопающая входная дверь, явно закрывающаяся за женщиной.

Выныриваю из омута похоти и алчно хватаю воздуха.

В помещении тихо, если не считать нашего с Игнатом надсадно-шуршащего дыхания.

– Ирк, мне горит… – как понимаю, с ремнём Селивёрстов уже справился на ура и теперь ловким движением расстёгивает пуговицу на джинсах.

– Очень?

Боже! Это мой голос? Такой томно-охриплый… с нотками заигрывания?

А зачем этот глупый вопрос? Мне плевать, что и как горит у Игната!!! Вот бы вспыхнуло и истлело… до основания!

Селивёрстов хватает меня за руку, которой к своему жуткому стыду уже зарылась в волосы соседа, требуя продолжить и от страха, что РАЙ закончится, – и прикладывает к своему паху:

– Всё, как ты любишь – каменный!

Мерещится собственный всхлип.

Мерещится!!! Потому что не могу я… едва не кончить от этой фразы! Мне обидно. Правда! Я не шлюха, чтобы вот так… Но абзац, как приятно это слышать для женского самолюбия! Наверное, мы все в глубине души ещё те шлюшки!

– Пусти! – нервозно отдёргиваю ладонь, чётко осознавая, что с бóльшим желанием дорвалась бы до пульсирующей плоти Игната. Сжала, ощущая, как дрожит в моих руках, а потом облизнула…

Стоп!!!

Краска затапливает лицо. От смущения за постыдные мысли даже зажмуриваюсь.

– Если только на коленки… – смешок, но сбивчивый, будто Игнату дышать трудно. – Может, минет?

Козлина! Он что, телепат?

– Охренел? – всё же уставляюсь на соседа, хотя мир продолжает растекаться, пытаясь ускользнуть и оставить меня на растерзание развязного Селивёрстова и его умопомрачительных, расщепительных ласк.

– Ирк, отсоси, а… – с такой мукой в голосе, что меня распирает от возмущения, перемешивающегося с желанием сделать это. Аж во рту пересыхает. Останавливает то, что моя гордость пока при мне!

Хоть что-то!

А то ведь стыд, смущение, честь – давно помахали белыми платочками, уступая место вездесущим насекомышам с девиантным поведением.

Затрещина заставляет пыл соседа немного остыть, да и мне отрезвительней становится от хлёсткого звука и жаркого покалывания в ладони.

– Это ещё за что? – Пасмурные глаза глядят с искренним непониманием и укором.

– Ты мне противен! – шиплю с отвращением.

– С хера ли? – продолжает тупить Селивёрстов. – Слишком мягко для тебя? Не выпорол, не обматерил, к сексу не принудил?

– Козёл! Пусти, сказала! – толкаю его в грудь и едва не падаю, оказавшись на своих двоих. Зло одёргиваю подол платья.

Открываю дверцу непослушными пальцами, хотя замок, гад такой, не желает сдаваться быстро. Изображая полнейшую невозмутимость, бреду к умывальнику, где мои туфли, а на столешнице клатч. Слава богу, всё на месте! Обуваюсь, беру сумочку, куртку натягиваю.

– Ир, мне зудит… – Селивёрстов подпирает перегородку между кабинками, а взгляд такой щенячий, что вот-вот разжалобит, слезу пущу, ну и трусики сниму.

– Чесотка?

– Ир…

– Гонорея?

– Ир!

– Об тебя сегодня уже одна тёрлась, да сиськи выкатывала, точно не заразился?

– Ир-р-р-р!

– Посиди тут, я её позову, – произношу великодушно, а сердце ухает от переизбытка адреналина и злобной радости – ведь довела парня!

– Суч***!

Смахивает на комплимент.

– Кобель! – в тон. – В кабинке закройся, не смущай народ своим выпирающим хозяйством. – Насилу поднимаю глаза – я долбанутая на голову нимфоманка, потому что прусь от одной только мысли – из-за меня у соседа жуткий стояк. Любовалась бы и любовалась, но я выше мелкой радости низменного уровня.

Напускаю равнодушия… Прежде, чем покинуть уборную, выуживаю из клатча презерватив и по-дружески участливо засовываю пакетик в задний карман до сих пор распахнутых джинсов Селивёрстова:

– Помнится у тебя прогулочный запас вечно на нуле, – ещё и за ягодицу стиснув. Блина, как мне это нравится!

– Зато у тебя, смотрю, теперь всегда наготове!

Порываюсь отшатнуться, но Игнат ловит за руку, секунду пилим друг друга молчаливыми, но кричащими взглядами. Даже мелькает шальная мысль, что накинется… К моему счастью, а если по чести, прискорбию, на насилие сосед не решается, нехотя отпускает.

Открываю дверь в уборную аккурат, когда очередная девушка застывает на пороге.

– Бл***, охренела совсем? – с ходу наезжает весьма габаритная особа в байкерском прикиде. – Осторожно нужно выходить!

Какие бешеные леди посещают бои! Хм, нужно бы справочки из психоневрологического диспансера у посетителей требовать.

– Прости, – не ведусь на ссору.

Барышня на меня смотрит, будто на болезненную – с брезгливой жалостью. Чуть отступает, пропуская на выход.

Отбивая «цок-цок» каблуками, спешу прочь:

– Ах, да, в последнюю кабинку лучше не заглядывайте, – советую от чистого сердца, – мне так приспичило… – морщу театрально нос.

Дама зеленеет, в глазах отвращение…

Только дверь в дамскую комнату захлопывается, выдыхаю так резко, словно давлюсь глотком воздуха.

Я устояла! Смогла!

И ещё, слава богу, Шумахер не пасёт в коридоре. И Лианг… А то бы…

Быстро одолеваю коридор. Уже было ступаю в сторону своей вип-ложи, где уже ждёт Родион и нетерпеливо машет рукой, как замечаю красотку-блондинку, умилительно хихикающую, общаясь с бритоголовым мужчиной в футболке и джинсах.

Эта та самая, гипнотизирующая жертв сиськами!

Ловко маневрирую по узкой прямой до октагон-гёрл, облокотившейся на спинку ограждения вип-зоны.

– Простите, – стучу ненавязчиво по голому плечу. Девушка на меня кидает брезгливый взгляд и даже кривит полные губы.

Проглатываю нелестную реакцию. Закипать из-за такого пустяка – нервов не набраться.

– В женском туалете, в последней кабинке, вас ждут, – шепотом. Интригующе.

– Меня? – большие голубые глаза становятся ещё больше.

– Ага, – киваю уверенно. – Не пожалеете! – добавляю с чувством.

С некоторой заминкой девица улыбкой прощается с мужчиной, и грациознее кошки идёт между рядов по направлению коридора.

Быстро, как получается в данных условиях, прокрадываюсь к своему месту, по ходу выслушивая разные предложения, как правило, орально-ректального характера. Меня таким уже не смутить. Спасибо Игнату – учитель ещё тот.

– Ты чего так долго? – выговаривает Шувалов, как только сажусь рядом. – Уже хотел за тобой идти! – взгляд такой осуждающий, будто я реально провинилась.

– Да там… девицы неадекватные были, – вру и не вру, поэтому мямлю.

– Всё нормально? Без драк?..

– Конечно, – улыбаюсь как можно небрежней. – Просто грубые…

– Свидетельницей, участницей секса не стала? – ёрничает, а меня аж перетряхивает от его слов. Понятно, шутит, но ведь, я-то правда чуть не стала жертвой вездесущего бога Траха.

– Нет, – выдавливаю брезгливо.

– Отлично, – отмахивается безлико Шумахер. – Ты была права. Варяг раскатал Паука, но повозиться пришлось.

– Хорошо, – радуюсь, что бой пропущен.

Безотчётно веду глазами по залу и торможу на Лианге. Руки на груди, мрачно смотрит в упор на меня. Губы поджаты.

Блина. Я упустила момент благоразумия! Забыла, что Джи Линь за мной наблюдает. Что если он всё сопоставил? Меня не было, Игната…

Дыхание обрывается. Чёрт! Чёрт!!!

Так! Не паниковать. Я вернулась. Селивёрстов – нет…

Господи, хоть бы он с той девицей появился..

– А теперь на кого поставим? – вырывает из пучины маетных мыслей Родион. Непонимающе ловлю его вопросительный взгляд. – Сейчас Штык будет биться.

– На Штыкова, – ни секунды не колеблюсь.

– Уверена? – сомневается Родион. – Он же боец узкой дисциплины. Мощный, но…

– Я бы поставила на него! – надоедает слушать Шувалова. Даже если он прав. Он спросил мнение, я его высказала.

– Хм, – задумчиво мычит Родион. – Жек, а ты на кого?

– Доверюсь Ирине. Новичкам везёт, – полное игнорирование моей скромной особы. Да я и не против.

– А мне Зубр нравится. Он уже с десяток боев отстоял. Шесть победил, три проиграл по очкам, а один…

– Ты как хочешь, – открываю клатч и выуживаю тысячную купюру, – но за меня поставь на Штыкова, пожалуйста, – и ресничками хлоп-хлоп. Обычно у девушек-кокеток такое срабатывает.

И правда, отличная хитрость!

Зрачки у Шумахера необычно расширены. Недоумённо рассматривает меня долгие несколько секунд, расцветает в улыбке, забирает банкноту и, подмигнув, покидает ложа. Торопливо сбегает по ступеням прямиком до букмекерского стола, где толпа уже большей частью рассасывается.

Гляжу на клетку. Рядом с углом Штыка мнётся седоволосый мужчина. Видимо, он тренер Ромки. Теперь понятно, почему сидел в ложа Селивёрстова.

На ринге, тем временем, Ромка, рефери и ещё один большой мужик.

Ужас, какой он страшный. Увидеть такое лицо в темноте – заикой останешься. На голове короткий ирокез. Суровое, мясистое, изрезанное шрамами лицо. Крупный лоб, массивные надбровные дуги, маленькие свинячьи глаза, крупный, кривой нос, узкие губы, квадратный подбородок. Шея плавно перетекает в груду мускулов.

Мужик чуть выше Штыка, но не столь пропорциональный. Фигура треугольника – широкие плечи, тонкие ноги.

А вот Ромка смотрится внушительно – и рост, и стать, соразмерность. Невольно кошусь на ложа с его командой. Хм, а чего это Лера так волнуется и взгляд у неё… влюблённый? Ничего не понимаю. Она с Игнатом или…

Абзац! У них бардак в отношениях. Шведская семья?.. Штык, Лера, Игнат… И где этого козлину носит?

Зло перевожу взгляд на тёмный проём коридора и только теперь начинаю понимать, что натворила. Я же сама… подложила…

Блин!!!

В груди желчь расползается, к горлу подступает. Какого фига я эту блохастую кошку отправила к блядуну? Чёрт!

Прикусываю губу. Так тошно становится, что хоть в голос вой.

Я, конечно, могу быть непрошибаемой стервой, но от мысли, чем они занимаются столько времени – хреново!

Это ж как ему приспичило?!

Затаиваюсь, когда из проёма показывается мужская фигура, но как только выходит на свет, разочарованно выдыхаю – не Селивёрстов. В коридор устремляется пара мужчин и женщина – и опять… затишье.

Обречённо закрываю глаза, и тотчас цветным фильмом мелькают развратные картинки сугубо 18+. Нестерпимая боль, вонзаясь острыми когтями, расползается по телу. Сердце сжимает в тиски, а оно, глупенькое, ещё биться пытается, но выходит плохо – редко и натужно.

Нелепый порыв пойти и с беспощадным удовольствием оборвать парочке потрахушки отметается, как только вижу блондинистую октагон-гёрл, выходящую из коридора. Жадно смотрю, пытаясь считать, довольная она или нет. Был ли у неё секс… Вот почему-то уверена – отличу человека, только что предававшегося разврату. Он должен выглядеть иначе, источать флюиды страсти… Короче, примерно как в рекламе Ред Бул… Окрыляет!

Девушка вроде такая же. Волосы – идеальными локонами, без намёка на растрёпанность. Одежду не поправляет. Правда, широкой улыбки не наблюдается, даже, скорее, лицо расстроенное.

Ещё пару секунд спустя появляется Игнат. Вот теперь сердце выписывает сложный пируэт и принимается гулко ухать от счастья и злобы одновременно, а когда взгляд перескакивает на подозрительно надутый шарик в руках Селивёрстова, начинаю потряхиваться от смеха и вместе с тем облегчения. Не знаю почему, но во мне крепнет уверенность – не было у них ничего.

Даже несмотря на то, что Селивёрстов обнимает девушку за талию и что-то с улыбкой шепчет на ухо, я не верю в их интимную близость.

Блондинка коротко кивает, парочка расходится. Игнат усаживается на своё место и, конечно, временно занят болтовнёй с командой, ржущей над его шариком. Селивёрстов им поигрывает, передаёт в жадные руки Славки, а тот протягивает Лере. Брюнетка с видом «убери эту дрянь» отмахивается. Отодвигается, словно брезгует сидеть рядом, и с надменным лицом уставляется на клетку.

Слышу свисток рефери, но продолжаю пялиться на Игната. Он ловит мой взгляд и делает показательный жест уже возвращённым подарком, мол, спасибо, пригодился!

Обескураженно мотаю головой, но и улыбку не могу скрыть.

Моё откровенное любование соседом и в особенности его наглой моськой нарушает Родион:

– Видела? Штык – красава!

– А? – рассеянно уставляюсь на арену, где Ромка возвышается над поверженным противником.

Народ молчит всего несколько секунд, а потом взрывается таким диким шквалом, что слегка глохну.

– Я за выигрышем, – хмыкает Шувалов младший.

– Угу, – киваю неопределённо. Скольжу взглядом по остальным випкам, смотрю реакцию.

Гризли – плевать, ему ногти важнее, а Лысый криво лыбится с таким видом, будто ни секунды не сомневался в победе Штыка. Лианг – хмуро, нарочито спокойно, подперев кулаком подбородок. Друзья что-то ему шепчут, он лишь кивает. Спасибо, хоть на время про меня забывает. Я только за, просто… Недоброе предчувствие скребёт душу.

Как пить дать, что-то грянет! Я хорошо знаю этого парня. Столь быстрая и лёгкая победа Штыка – как вызов.

Славка сияет от восторга. Он, как и Игнат, хлопает в ладоши размеренно, но с чувством. Вот чего не ожидаю, так реакции Леры. Она подскакивает с визгом и безудержно хлопает в ладошки. Глаза полны счастья и вроде… слёз…

– Хорош, – сухо констатирует брат Родиона и впервые за всё время обращает на меня взгляд: – Поздравляю, девушка, вы сегодня удачливы.

– Спасибо! Я даже немного обогатилась.

– И я, благодаря вам! – но ни намёка на улыбку или более лояльное отношение.

– Нас приглашают в чил-аут, – плюхается на скамью Родион и протягивает мой скромный выигрыш.

– Кто и зачем? – отзывается мрачно босс, хотя я думала, что фраза Шувалова-младшего была адресована мне. Прячу деньги в клатч.

– Гордеев! Если ты заметил, Жек, то почти все вип-зоны заняты экстремальщиками с СВМА. Элита…

– Это твоя стихия, – без обиняков отрезает старший, теряя интерес.

– Ага, – кивает подозрительно бодро Родион и мне всё больше не нравятся его зрачки. Игнат что-то говорил про наркотики. Надо бы понаблюдать за Шумахером. – И поэтому Гордеев нас приглашает узким кругом. Выпить, поболтать…

ГЛАВА 39

Думай, голова, думай – чепчик куплю…

Игнат

Вот же дрянь! Зараза…

Не без восхищения и с примесью угрозы сверлю глазами Ирку, сидящую возле муд***, хозяйски её обнимающего. Как-то сомнительно, что они вместе, но… тогда какого хрена они вместе? Клокочет ревность, даже ногой безотчётно постукиваю о пол. Нервишки ни к чёрту!

А как им быть во здравии, если на голову свалилась проблема вселенского масштаба под именем Королёк! Непостижимая, совершенно непредсказуемая, умеющая почище киллера держать себя в руках и безупречно играющая на моих чувствах. Чертовски соблазнительная, охрененно возбудительная и очешуительно неприступная!

Что же с тобой не так?..

Гипнотизируя, сканирую её эмоции: жесты, взгляды, улыбки, пытаюсь ужимки распознать, понять, что за хрень творится!

Мысленно взываю к собственным мозгам, что раньше работали без сбоев. Понятно, что с появлением Королька начались глюки в программе сообразительности, но я должен разгадать дилемму!

Лианг сидит отдельно от Ирки, но я часто ловлю его взгляд на ней. И с точностью бы его отнёс к охотничьему. Китаец – хищник, выжидающий, когда жертва ошибётся. Он и меня нет-нет, а на прицел берёт. Вдумчиво, оценивающе. К трýсам себя не отношу, но морозный взгляд сильного противника, не собирающегося сдаваться, заставляет нервничать.

Я не против здоровой, конкурентной борьбы и драки за альфа-самку, но предпочитаю сначала прощупать почву и разобраться, с кем биться в финале! Найти слабые и сильные стороны.

И пока застреваю на банальном – не понимаю, что за игра между Корольком, Лиангом, Хером!

Почему первые делают вид, что не знакомы? Почему по раздельности?

С какого перепугу Ирка с …хером?

Самый разумный вариант – Королёк решила под него лечь, раз не выгорело со мной… И в его лице найти заступника на турнир! Но почему не под китайца?

Причину не вижу, хоть убейте! Если только… ей не было отказано…

Опять же – «почему?»

Голова начинает болеть от перегрузки.

– Вас с ребятами Голем приглашает в чил-аут, – садится рядом Морж. Хотя, я даже не заметил, когда друг отлучился. – Сказал, что хочет главных претендентов на победу в турнире угостить выпивкой, ну и поздравить с началом СВМА.

Мимо проходит тройка китайцев, одарив нас мимолётными взглядами. И только они освобождают проход, упираюсь глазами в ложа Шуваловых. Хер предлагает Ирке руку. Она принимает. Идут в направлении текущей из зала толпы будущих участников турнира.

– Видал Ирку? – словно читая мои мысли, шуршит Морж.

– Мгм, – отстранённо киваю. – Она, видимо, присоединилась к хéровой своре.

Расчётливая стерва! При этом ни хрена не расчётливая. Шумахер и его псы – слабые. Они неплохи в индивидуальных дисциплинах, но по среднему итогу команды с натяжкой едва ли выползут в уровень топовых.

Хотя… Задумчиво кручу в пальцах узелок шарика. Если все положат свои головы для проталкивания Ирки к пьедесталу, тогда резон есть. Но Шувалов ни в жизнь не сольёт свой тур ради выгоды другого, даже если свояка. У нас с ним личные счёты, и если я достаточно знаю этого муд***, – а я его читаю, как облупленного, – он жилы рвать будет, но попытается меня уделать на автогонках.

– Значит, она будет выступать? – допытывается Славка, чем жутко раздражает. Скриплю зубами, подавляя рык. Самого трясёт от злости, но я тварь, и поэтому обязан надавить на Зура. Пусть вышибает заразу, даже если по половым признакам. Ибо нехер бабам делать в опасных мужских игрищах! Особенно, когда на кону не только жалкая победа участника с небольшим призовым фондом, а крупные договорённости и споры с опасными людьми, которые ради первых мелочей готовы покалечить и даже убить.

Один Гризли чего стоит. В прошлый раз его команда девчонку довела до попытки суицида. Он больной на голову, но так как его брат Голем, на странности персонажа закрыли глаза. И даже Тёмыч. Мы переругались по этому поводу, но в итоге Зур упрямо заявил, что если младший Гордеев пожелает, он примет участие в следующий раз. К тому же, совесть братана чиста. Он все имеющиеся документы отдавал в прокуратуру, фотографии, видео-отчёты… Он сотрудничал с доблестной полицией, пока дело не закрыли. К Зуру тоже претензий не нашлось. Но зато его потаскали знатно за более мелкие потасовки, травмы, хулиганства. Отступные пришлось заплатить, и как бы тошно не было, закон шоу-бизнеса: «Show Must Go On». С этим ничего не поделать. Либо принимаешь, либо уходишь…

– Вёрст, ты идёшь? – кивает на иссякающую толпу Витька Шалдин, сильный участник моей команды, второй по показателям после меня. Рядом стоит Андрюха Краснов, тоже крутой парень.

– Идите, я догоню, – даю отмашку, и только ребята покидают ложа, набираю Тёмыча. Он собирался приехать, но в последний момент всплыло важное дело без отлагательств. Поэтому я позвал Моржа. Не всё мне одному охи и вздохи Леры слушать. Страхи, волнения и угрозы. Благо, сейчас она со Штыком. После боя повисла на нём пиявкой.

Даже приятно за друга…

Чувства! Ответные, несмотря на просьбу Ионовой подождать с ответом на предложение Ромыча.

Перед звонком другу проверяю сайт на наличие видео Королька. Матерюсь – оно до сих пор на месте!

– Да, – бросает в трубу Зур, явно впопыхах.

– Штык выиграл! – первым делом сообщаю результат друга.

– Круто!

– Но это было… никак, – не сдерживаю улыбки. – Рекордные шесть секунд!

– Да иди ты?! – распирает от гордости Тёмыча.

– Тут все подохренели…

– Лысый доволен? – это уже без радости, просто ради уточнить.

– А то, – мне тоже не улыбается, – морда наглая, самодовольная, будто сам выиграл.

– Понятно, – бурчит Зур.

– Ты с Корольком решил проблему? – вот теперь спрашиваю о наболевшем.

– Расслабься, – обнадёживает братан, – я нашел зацепку, как придраться. Она мелкая, спорная, и её даже можно опровергнуть, но надеюсь, что времени у Ирки на это не хватит. Поэтому, да, – Артём даже голос повышает, явно недовольный происходящим, – я сделал это и с утра пораньше отправлю Корольку отказ!

– Круто! Спасибо! – выдыхаю с облегчением. Хоть под ногами соседка не будет мешаться. Мне, бл***, не хватает ещё и за её задницу переживать. Свою бы в целости и сохранности до финиша дотащить. Причём в первых рядах.

К тому же, слух прошёл, что Гризли на Иришку охоту открыл. Пришлось тряхнуть связи, чтобы узнать, что к чему. Она, оказывается, успела ему на глаза попасться, и он разозлился на несговорчивость пташки. Моральный урод не гнушается в открытую травить участников и платить другим за вышибание из списка ценных представителей. Из-за него как раз и стал турнир грязным. Нет, есть и другие муд***, но самый опасный – Гордеев младший.

– А почему её видос до сих пор на сайте?

– Скоро модеры подчистят, – заверяет друг.

– Отлично.

– Слушай, так что с тачкой? – ещё одна наболевшая тема, только прилетает от друга. – Если с Иркой не выгорело, нужно найти другой вариант.

– Да знаю я! – тру переносицу.

– Есть у меня задумка, – невнятно бормочет Зур, – но примерно того же характера.

– Озвучь!

– Настёнка Архиева недавно нарисовалась, на золотом спортивном «Крайслере 300С».

– Настёна? – ковыряюсь в памяти. – Архиева… Шутишь? – рычу в мобилу. – У неё отец прокурор! Или ты от меня решил избавиться и нашёл лёгкий способ?

– Ну, на нет, – ворчит друг. – Ради нашего дела мог бы и жениться!

– Так вот и женись на ней сам!

– Она по тебе слюни пускала…

– Я подумаю, – мотаю головой. Не готов вот так на ходу принимать столь ответственное решение и загнать себя в ещё более патовую ситуацию.

Сбрасываю вызов.

Что ж, одно дело сделано!

Королёк пока не в курсе… Это хорошо, чем быстрее отреагирует, тем больше шансов, что вернётся в список.

Птичка моя… зажигалочка…

Душу приятно ласкают звуки простых по сути, но таких волнительных по воздействию слов. Моя! Птичка! Зажигалочка! Моя…

Твою мать! Как назло, перед глазами встают морды соперников.

Шляхера и китаёза!

Ну, ладно, парни, поиграем, раз все такие умные и продвинутые.

Лучшая стратегия – выжидание и покусывание.

Значит, при любом случае буду изводить соседку – пусть мучается, как и я, а там, глядишь, сдастся и сама приползёт. Если у нас обоюдно-кипящая химия, не сможет Ирка быть с другим, если только я не позволю.

А я позволю?

Да только будучи мёртвым ли в коматозе!

Прослежу за Лиангом, попытаюсь разгадать его тактику и задумку. Смысл его поступков и желаний. Планы на Королька… Нещадно всё разрушу. И, конечно, добью Шумахера.

Без паникёрства и лишнего дёрганья, что, честно говоря, будет весьма проблематично, зная, как мне не хватает моей зажигалочки, и ясно понимая, что любое упоминание о ней меня доводит до ручки. Но я постараюсь.

В меру своих сил, в меру выдержки и жажды победить. Необходимости…

Жизненной необходимости победить!

Ира

Жуткие типы…

Гигант с фигурой культуриста, начисто выбритой башкой, которая сверкает от бликов софитов люстр. Лысый, он же Гордеев, он же Голем… Напоминает хищника, знающего свою власть, силу и вселяющего в окружающих страх, вплоть до мелкой живности, что посмеет нарушить границы видимости.

В данную секунду ощущаю себя именно птенчиком, по дурости оказавшимся в пределах владений этого бритоголового зверюки.

Голем с чокнутым братом, Гризли – организаторы подпольных боёв!

И сейчас в просторной комнате для отдыха с мягкими диванами, широким столом и барной стойкой, за которой хозяйски возится сам господин Гордеев, брякая бутылками, бокалами – в сборе участники, а по совместительству главные претенденты на победу в элитном туре предстоящего СВМА. Пара человек из команды Селивёрстова, но самого Игната к моей радости не наблюдается, иначе бы удушливо дёргалась и краснела.

То, что волнуюсь – нормально. Адреналин бурлит, да к тому же никогда в жизни не была в столь тесном замкнутом пространстве с таким количеством опасно беспринципных людей. Смертельно опасных.

В голове настойчиво долбится уже порядком надоевшая мысль: «Когда я успела так вляпаться в подобные неприятности?»

Я так мечтала о спокойной жизни…

О лаборатории…

А в итоге… там, куда боялась и совершенно не желала попасть – в очередной безумной игре, избегая которой, уехала от Лианга. Но он всё же умудрился навязать мне свой мир и законы, даже будучи на моей территории. Моей земле!

– Тысяча долларов на то, что следующий поединок с тот боец, который для Штык выбрать я, он проиграть… – на коверканном русском внезапно заставляет обратить на себя внимание Лианг. До этого времени участники будущего турнира, рассевшись по диванам и креслам, потягивают спиртное и другие напитки, благородно предложенные хозяином – гудят узкими группками, не обращая внимания друг на друга.

– То есть? – первым отмирает смуглый парень из команды Селивёрстова. Интересной внешности, скорее всего, помесь разных национальностей. Второй – миловидный парень, худощавый, голубоглазый, светловолосый, – таращится то со страхом на Лианга, то с надеждой на Гордеева, на миг забывшего о самовозложенной роли бармена.