Текст книги "Непримиримые 4"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА 35
Доказано: женская логика существует
Ира
После разговора с бабулей, который совсем не клеился, на душе скверно. Её догадки, попытки вывести на признание – не сработали. Я лишь сообщила, что Игнат ушёл. Сдержанно заверила: «Всё отлично», – а потом изобразила улыбку:
– Мне бы душ принять и покушать. Так хочу! Слов нет.
Бабуля не дура, но и не из тех, кто будет надоедать.
Чмокнула в лоб, обняла крепче, чем обычно, и покинула комнату, унося с собой невысказанную тревогу.
Только принимаю успокаивающий душ и возвращаюсь в комнату, обмотанная полотенцем, как телефон на компьютерном столе оживает тихим гудением.
– Ир, это, – торопливо частит староста, – в общем, мы будем гулять в клубе «ВинЧ». Часам к восьми подруливай…
Чёрт! Отказаться бы, но я обещала.
– Клуб «ВинЧ». К восьми. Буду! – вторю примерной девочкой. Мажу пальцем по сенсорному экрану, скидывая вызов. Нехотя распахиваю «купешку» и несколько бестолковых секунд пялюсь на вешалки.
Чёрт! Единственное клубное платье испорчено.
Зло кошусь на Вёрста – он некоторое время ходил неприкаянным и слёзно мявкал, будто звал хозяина, а потом забрался на постель и погрузился в мурчащий экстаз. Я поздно сообразила, что извращуга устраивал лежанку на очередном комплекте моего нижнего белья.
Козлина… Селивёрстов! Чёрт бы его побрал! По-любому он постарался.
Выуживаю джинсы, тунику и возвращаю створку на место. Придётся просить помощи у Ксю. Денег лишних нет, а наряд для клуба одолжить можно и у подруги. Бравина точно имеет достойный выбор выходного гардероба, от которого у меня глаза на лоб полезут, а краска стыда щёки окрасит. То, что нужно! Нечто яркое и вызывающе открытое, а вечеринку проведу развязно и весело. Так, чтобы заглушить слёзы и не позволить себе грустить.
Назло! Себе, соседу… Лиангу – пусть голову ломает, с кем я переспала!
Массовое убийство не устроит, это слишком даже для него!
***
– Ксю, мне нужен наряд для клуба, – доверительно, с расстановкой, чтобы подруга поняла, насколько серьёзно дело. – Я должна одеться так, чтобы меня хотели, глаза ломали, но понимали, что я не для них и ничего лишнего себе не позволяли.
Прикусываю губу – не слишком ли завернула, и вообще, выполнимо ли пожелание.
– Ого, – присвистывает Ксения, – Ир, ты решила устроить массовый спермотоксикоз?
– Ага, – киваю, – и, как понимаешь, в этом не ау. Вот прям совершенно…
– Что-то случилось? – настораживается Ксю.
– У меня давно что-то сучилось.
– Поссорилась с Игнатом? – почти попадает пальцем в небо Бравина.
– Мы и не мирились, – брякаю недовольно. – Мы непонятно что были, непонятно что стали, но сейчас не о нём. Мне нужно выглядеть шикарно, а не дешево, а ты в этом можешь помочь…
– Покупка?
– Неа, денег на обновку жалко, к тому же на раз…
– Тогда ко мне! – радуется Ксения.
– Уже еду…
***
– СВМА? Серьёзно? Чокнулась? – делает паузу подруга после моего подробного рассказа; её азарт заметно убавляется и теперь на лице шок, растерянность и паника. – Это будет как всегда… нескучно…
– Ага, – досадливо киваю. – На грани сдохнуть. И порой кажется, проще сделать именно это.
– Не дури. Прорвёмся, – дёргает за руку Ксю, утягивая с общаговской кухни, где отпаивала меня чаем, в свою комнату.
***
– Капец, Ир, ты не могла сразу сказать, что такую дурь учудила? – ковыряясь в шкафу, ворчит подруга. – Записаться на турнир чокнутых гонщиков!
– Я могу посоперничать, но предпочитаю честную борьбу, – оправдываюсь устало. – Пусть не все дисциплины первая пройду, главное держаться на уровне…
– Но тебе, как понимаю, нужно выиграть! – напирает Бравина, выуживая из отсека гардеробной, прижимисто забитой вещами на вешалках, наряд за нарядом и сгружая их на постели передо мной. – Твой… китайский прЫнц, если я правильно поняла, зверь, каких поискать. Ты не говорила, что он больной… – осуждающий взгляд с упрёком.
– Он не больной – своеобразный, – бурчу, пряча глаза и бесцельно рассматривая ворох платьев, которые откладывает для примерки Ксю.
– А что за извращённая игра с Лиангом?
– Мы так иногда развлекались… – стыдливо умолкаю. – Когда попадали в незнакомый круг. Ему хотелось эмоций, ну я и… давала ему их.
– Он… – Ксю останавливается возле груды нарядов и принимается их поштучно перебирать. – Ему нужна охота? – как всегда проницательна.
– Да…
Подруга лишь на миг прекращает ловко перекладывать платья в сторону:
– Опасный брутальный самец, – подытоживает сухо, выуживая из середины короткое алое и деловито протягивает мне.
– Знаю, прозвучит жутко, но мне это тоже нравилось. Острота ощущений и чувств… – умолкаю, красноречиво таращась на предложенный наряд. Я просила яркое, но не вопиюще. Оно красивое… нет слов. Открытое. Пышная многослойная юбка, которую от обтягивающего открытого верха отделяет широкий атласный пояс и бант.
– Ты нехорошая девочка, – сощуривается Ксю, но в голосе нет осуждения, скорее озвучка факта, который приятно удивил. Видя, что я не тороплюсь – потряхивает вешалкой, настаивая именно на этом платье.
– А я и не говорила, что хорошая, – решительно забираю и принимаюсь переодеваться. – И во мне есть стерва, желающая немного поиграть. К тому же, я должна была ему хоть что-то давать…
– Лучше бы себя дала, – без усмешки отзывается Ксю.
– Пару раз подумывала, – кисло признаюсь и затаиваюсь, пытаясь вжикнуть боковой молнией, – да не поверишь, всё время что-то случалось. Он мне нравился так сильно, что мелькала мысль, что люблю его. Люблю так… что отдалась бы. – Бравина не выдерживает моей борьбы с бегунком. Перехватывает инициативу и махом застёгивает непослушную молнию. Я аж всхлипываю от неожиданности и зажатости – нестерпимо узко в груди – и поэтому скриплю:
– Да я дышать не смогу в этом! Стрёмно будет, если глотну лишнего, посмеюсь, да и вообще расслаблюсь. Оно треснет, и я срамом освещу клуб!
– Во ты порезвилась, мать! – странная фраза, вроде ни к чему не относится, но ехидство в глазах подруги переплетается с восхищением, и оно остро жжёт в области шеи. Запоздало вспоминаю про засос и пристыженно морщусь:
– Лучше не спрашивай, – прикрываю ладонью, всё ещё боясь глубоко дышать. – Лианг его тоже заметил…
– Не удивительно, что в нём кровь забурлила. Ладно, не дрейфь, придумаем потом, как его скрыть…
Киваю послушно.
Ксении плевать на мои сомнения, она заставляет меня покрутиться:
– Красиво. Ты очень аппетитная, но это не ОНО.
Загадочное ОНО настораживает и… воодушевляет. Значит, мне не придётся тусить в страхе стать посмешищем, сверкая обнажёнкой, если… точнее «когда» платье треснет по швам, а оно точно случится, потому что не дышать я не умею!
Ксю великодушно позволяет избавиться от наряда, и пока я щеголяю в нижнем белье, протягивает следующее платье.
– М, – улыбаюсь, – такое красивое…
Атласное, под грудь, с гофрированной юбкой чуть выше колена, с разделительной тонкой змейкой, украшенной кристалликами. Изысканная драпировка, глубокое квадратное декольте как спереди, так и сзади, и широкие лямки, слегка съезжающие на плечи. Единственный минус – цвет. Фуксия. Мне идут многие цвета, но пурпурный… Эдакий гибрид розового, ну или смешение страстно-красного и таинственно-синего. Романтический и живой… Удивительно не мой!
В чём категорически убеждаюсь, как только поворачиваюсь к зеркалу во всю центральную дверь трехстворчатого шкафа. Вроде сидит отлично, и в груди – самое то. Кокетливая юбка, органично колыхающаяся при движении…
Но цвет!!!
– Хм, – видимо, придя к тому же мнению, куксится Бравина, окинув меня оценивающим взглядом. – Снимай! – командует, тряхнув головой.
– Нет, нет, нет, – отвергаю сразу платье а-ля что-осквернил-котЭ. – Что-нибудь скромнее. Я не давать иду, а так… глаза некоторым порадовать, чуть обнадёжить.
Далее следует череда нудного однотипного одевания-раздевания и бесконечное море нарядов. Шучу. Не настолько много, но устаю жутко, и уже готова согласиться на первое, и на вечер забыть, что человеку необходимо дышать, как Ксения радостно взвизгивает и, грохнув створкой шкафа, едва ли не ныряет в средний отсек. Некоторое время слышу приглушённое бормотание: «Да где же оно?», – а когда подруга является на свет, в руках держит вешалку с чехлом. Судя по размеру – там скрывается нечто крохотное.
– Ни разу его не надевала, – сообщает доверительно, нагнетая таинственности. – Хотела знакомой отомстить… На её свадьбу в нём явиться и доказать, что её женишок – ещё тот кобель!
– Мне уже страшно, – не лукавлю, хотя жуть как интересно глянуть на чудо, способное жениха, – а он вроде как обязан любоваться и желать лишь свою невесту! – заставить забыть о благоверной и придаться пороку с другой.
Когда молния вжикает, моё дыхание синхронно с этим звуком обрывается.
– Та-дам! – шутливо изрекает Ксю, распахивая чехол.
– Ого! – не сдерживаю восхищения, пожирая глазами великолепие.
На вид простенькое, элегантное. Узкий летний сарафанчик цвета шампань с экстремально тонкими бретелями и V-образным вырезом, но изысканности и лоска ему придаёт кружевной молочный гипюр, украшающий лиф и соблазнительно подчёркивающий длину чуть выше колена.
– Ксю, оно такое… – задыхаюсь эмоциями.
– Чего стоим? – воодушевляется Бравина. – Быстро-быстро, а то обратно уберу! – угрожает игриво.
Уже было загребаю наряд, как ляпаю:
– Не догоняю, что в нём столь соблазнительного для мужчины? Ну… настолько, чтобы голову потерять…
Ксения закатывает глаза и переворачивает платье спиной. Дар речи теряю. Офигеть!
– Издеваешься? – застревает воздух в горле. – Там же нет ткани до самого зада!
– В том и смак! – кивает победно Бравина. – А на твоём теле это будет смотреться бомбически!
– А кто мой зад будет охранять от посягательств? – меня распирает от возмущения. – Ты хотела, а я нет…
– Кто-то мне говорил, что ищет приключений! – напоминает ядовито.
– Но не изнасилования или смерти!
– Ир, ты напрягаешь своим ханжеством. Ты – нехорошая девочка, помни об этом!
– Точно! – киваю в такт суматошно носящимся мыслям. – Я – плохая. Очень плохая… И могу себе позволить, – заминка, глубоко втягиваю воздух и решительно забираю фантастическое по элегантности и раскрепощённости одновременно платье.
Дрожащими руками, лелея, благоговея от трепета, облачаюсь.
Для начала смотрю на Ксению и жадно ловлю её реакцию.
– Ошеломительно! – чуть слышно ахает подруга, на лице восторженный шок. – Ты – шикарна, мать! – облизывает восхищённым взглядом.
На негнущихся ногах поворачиваюсь к зеркалу и на время впадаю в ступор. Нет, я знаю, что весьма хороша собой, и фигура у меня очень женственная. Приятный размер груди, округлый зад, и на этом фоне кричаще тонкая талия. Она нормальная, если честно, но при значительных габаритах верха и низа кажется нереально хрупкой.
Разглаживаю несуществующие складки, поправляю бретельки. Грудь, которой без лифчика непривычно свободно, но наряд не предполагает его ношение под ним. Секунду любуюсь и заинтересованно проворачиваюсь спиной.
– Абзац! – нервно икаю и прикусываю губу. Вид собственной оголенной по самое «неприлично» спины заставляет покраснеть. Непроизвольно пытаюсь поправить линию юбки, дерзко граничащую с обнажёнкой, повыше, но даже этого смехотворно мало, чтобы ощутить себя в своей тарелке.
– Я не представляю, как ты будешь с мужиками соревноваться, – нарушает неутешительные мысли задумчивый голос Ксении. – Ты охренительно красивая девчонка. Принцесса… Хрупкая модель… Ты… Такую, как ты, на руках нужно носить и ограждать от бед. Ты не пацанка, не боевая подруга… Ты от и до – женственна, – горячится Бравина, и я не сомневаюсь в её искренности.
– Ты меня недооцениваешь, – заверяю мягко. – Я сильнее, чем кажусь.
– Ир, чтобы пройти дистанцию, нужно быть мужиком, а ты… – неопределённо взмахивает рукой, намекая на мой вид, – богиня изящества!
– Я – он! – категорически отрезаю. – Верь в меня!
– Ты и правда так хороша? – её сомнение всё ещё крепко.
– Неплоха, – киваю смущённо, крутясь перед зеркалом. Возможно, я развязная и испорченная, но мне нравится это платье. Очень! Оно до неприличия идеально на мне сидит.
Начинаю привыкать к ощущениям тела, а чтобы не отвлекаться понапрасну и не накручивать ужасов по поводу вульгарной обнажёнки спины, даю себе установку о ней не думать! Категорически! Вот прям отшибло память – и всё!..
Но коленки предательски дрожат. Щеки алеют.
– Ксю, а пояс верности к нему в комплекте идёт?.. – попытка – не пытка.
– Э, мать, оно покупалось не для сдерживания… Так что готовься, что каждый встречный урод, как минимум, будет не против тебе всадить!
– Между хотеть и сделать – большая пропасть, – непроизвольно приподнимаюсь на цыпочках. Интуитивно; видать, женского во мне много. И результат нравится – так ещё эффектней.
– Под платье нужны каблуки!
– Точно, – хлопает себя по лбу подруга и опять начинает ковыряться в шкафу. Выуживает чёрную коробку с серебристым логотипом. В фирмах и брендах не разбираюсь, поэтому понятия не имею, стоит переживать за их дороговизну, или нет. – То, что нужно! – безапелляционно. – Не Лабутены, но… – осторожничает, глядя на меня щенячьими глазами, – прошу… – тяжко вздыхает, – будь с ними предельно аккуратна!
– Может, тогда не стоит? – раздираема сомнением.
Бравина опять закатывает глаза. Махом снимает крышку и демонстративно достаёт пару туфель насыщенно алого цвета. Платформа, тонкий каблук мною столь ненавистных сантиметров.
– Ксю, – скулю, теперь моя очередь лицо жалостливо строить, – я умру на этой высоте!
– Ир, ну не в кроссах же идти! – упирается подруга, насильно вручая туфли и отбирая коробку, которую судорожно прижимаю к груди. – Тебе один вечер продержаться, – словно строгий педагог, отчитывающий ученика, подталкивает к постели, требуя втиснуться в «мою смерть». – Вперёд! Покорять Эверест!
Пока ворчливо обуваюсь, – благо, размер у нас с Бравиной не сильно разнится – у неё на один больше, – подруга опять сдвигает створку шкафа. В этот раз достаёт куртку и клатч под цвет обуви, и с довольным видом кладёт на постель возле меня, сидящей и рассматривающей свои ноги… и не решающейся встать. Я просто не могу! Вот реально! Каблуки и я – мы не подходим друг другу. Совершенно.
– Ир, подъём! – командует опять Ксения, дёргая за руку.
– У-у-у, – хнычу, оказываясь стоящей. Покачиваюсь, не в силах себя заставить шагнуть.
– Походи, – подталкивает Бравина в небольшой проём между постелями комнаты, которую делит с тремя соседками.
Нехотя шагаю. Ещё… ещё… и в нелепой попытке развернуться, путаясь в конечностях, едва не ухаю вниз, благо успеваю схватиться за спинку постели и совладать с координаций.
– Капец ты неуклюжая, – фыркает подруга. Недовольно соплю, но заставляю себя ступить дальше. Несколько проходок туда-сюда под бдительным наблюдением и дельными советами.
– Привыкай… Если хлюпать будут, можно вату в носок набить, – со знанием дела советует Ксю.
– Угу, – киваю опустошённо, прислушиваясь к ощущениям тела. Пока ничего хорошего – я натянута, точно струна, а в ноги будто колья вбиты.
– Я буду выглядеть нелепо! – пытаюсь достучаться до здравомыслия подруги.
– Будешь, если зациклишься на высоте каблука и настроишься, что это сложно!
В недоумении смотрю на Ксению. Она реально желает мне зла!
– Нечего на меня так глядеть! – отрезает холодно. Вынуждает надеть куртку, вручает клатч. Секунду помедлив, приседает возле прикроватной тумбочки. Выуживает шкатулку и, споро перебрав побрякушки, довольно причмокивает: – Должно подойти.
Послушно выжидаю, пока Бравина на мою шею наденет ажурное колье-стойку с крупными жемчужинами.
– Ксю, – с восхищением гляжу в отражение и прикладываю ладонь к бижутерии. Пробегаюсь пальчиками и с удовольствием отмечаю, что если сильно не присматриваться, синяка не видно. – Это очень красиво…
– Ага, – кивает подруга. – Недорогое, но оно мне нравится, так что…
– Помню, – короткий хмык, – быть осторожной!
– Ир, – серьезнеет тон подруги, – я слышала, что на одном турнире девчонку поимели дружной толпой.
– Байка, – неуверенно мотаю головой.
– Не уверена, поэтому волнуюсь я за тебя вне игры.
– Почему? – мну в руках клатч, чтобы хоть куда-то деть волнение.
– Уроды могут подкараулить, где угодно. С них не убудет. Тебе бы пожить на нейтральной территории, но с тем, кто может защитить.
– Я потому и пошла на турнир, чтобы денег поднять…
– Я говорю про сейчас.
– Я подумаю, – в словах Ксении есть резон, – но я пока плохо представляю, к кому могу переехать, а что ещё нереальней – сообщить об этом родственникам.
– Кстати, – лукаво улыбается Ксю, – Анька вроде у Зура живёт.
– Да ты что? – приятная новость.
– Ага, – играет бровями Бравина, – у них всё очень серьёзно.
– Круто! – радуюсь за подругу. – Думаешь, – чуть погодя сощуриваюсь, обдумывая формирующуюся мысль, – она даст мне ключ, после наших совместных вечеринок?
– Ахаха, – заливается смехом Ксю. – Надеюсь, женская солидарность присуща ей даже в счастье! Но если что… – становится невероятно проказливым лицо подруги, – глянь, волшебный сундучок на месте… или Снежикова его увезла в «обитель зла и разврата»…
***
Одним переодеванием меня в секс-бомбу подруга не удовлетворена. Как ни упираюсь, тащит в ближайший салон-красоты.
– Ты должна быть готова от и до! – не слушая слезливого «Я не хочу на такое свои оставшиеся жалкие средства тратить!», Ксю неумолима и категорична.
– А ТАМ зачем? – недопонимаю, проклиная свою дурость за то, что обратилась за помощью к Ксении.
– Кто его знает, куда клуб, а потом и СВМА закинет, – хитренько сверкает голубыми глазами Бравина, когда, сидя в шикарном холле салона, ставит галочку в анкете «Необходимые услуги».
– Тогда, может, наоборот – зашить и обрасти? – подмечаю резонно. Смешно ли, но идея нравится всё больше.
– Боже, Ирка, – фыркает смешливо Ксю. – Ты стала такая суч***!
– Пугаю?
– Нет, ты мне нравишься любой! При всей кусачести ты умная и крутая. Надеюсь, найдётся тот принц, кто сможет твою воздвигнутую на немыслимую высоту крепость покорить! – с победным видом откладывает ручку и пробегается взглядом по строчкам.
– Не так уж она и высока, – с кислым видом откидываюсь в мягком кресле. – И поверь, как оказалось, быстро падает под натиском наглого и харизматичного врага.
Сердце тотчас болезненно сжимается и томительно ноет. Вспоминаю Игната и его бессовестные приставания. Жар не заставляет себя ждать, разливается по телу, тревожа вероломных насекомых – тараканов в голове, бабочек в животе, мурашек на коже. Томление ёкает ниже и с неудовольствием осознаю, что мне скверно, одиноко и пусто без дерзкого соседа. Жуть какая-то, но его очень не хватает. Тепла, что от него идёт. Солнца, которое он излучает. Колючих реплик, откровенных взглядов, обольстительных улыбок и губ… рук… Его не хватает!
Не знаю, что отражается на моём лице, но Ксю перестаёт улыбаться:
– Ир, он… ты же этого и хотела, разве нет?
– Хотела, – киваю едва ли. – Вот он и ушёл. Оставил носок, трусы, крышку от туалетной воды, разовый станок для бритья, пачку влажных салфеток, упаковку презиков и котЭ… За последнее – отдельное «спасибо», – давлюсь сарказмом.
– Почему? – хмурится Кения.
– Этот рыжий зверь не любит никого кроме себя, дерёт мебель, ну и … оскверняет моё нижнее бельё.
– Фу, – морщится подруга, но смехом давится. – Но я вообще-то не про кота уточняла. Про Игната. Почему он так просто ушёл? Между вами… космос… – не обращая внимания на мой шок, шагает к ресепшену и протягивает администратору анкету: – Нам нужно в темпе, – поясняет с открытой улыбкой, постукивая острым коготком о столешницу.
– Постараемся, – заверяет мягко миловидная шатенка, бегло изучая наши пожелания.
– Какой космос? – шепотом, когда Ксения возвращается на место.
– Болезненная страсть на маниакальном уровне с неуправляемым желанием утрахаться до оргазмической вселенной, – с триумфальной улыбкой заключает Ксю.
– Понятия не имею, что испытывал он, а мне не нравилось ощущать слабость по отношению к нему, и уж тем более зависимость… Не хочу нуждаться в ком-то. Тем более в Игнате!
– И он ушёл, когда ты ему это высказала! – не спрашивает, а конкретизирует свою мысль Бравина, уставляясь осуждающим взглядом.
– Нет! – оправдываюсь торопливо. – У нас случился раздрай не из-за чувств, а из-за турнира… Блин, если бы он ушёл неделькой раньше – было бы куда проще. Но он это сделал, когда… я… – заминка. Я не готова вслух озвучить горькую правду. Она не нужна. Никому. – Мы обречены. А знаешь, что самое поганое, – решаюсь на откровение, – только я виновата во всём, что случилось, а расплачиваться придётся всем!
– Девушки, – нарушает нашу беседу администратор с дежурной улыбкой, останавливаясь рядом. – Прошу за мной…
– Почему ты себя винишь? – продолжает допрос Ксю, когда мы уже сидим в кабинете педикюра и маникюра. Эти процедуры нам пообещали совместить, поэтому над нами работают одновременно четыре мастера.
– Я написала Лиангу, хотя знала, что это ошибка. Он ждал моего шага… И я дала повод думать, что я в нём нуждаюсь. Что у него есть шанс…
– Бред, – отмахивается Бравина, с видом «большей глупости я не слышала». – Он гад, раз посмел тебя шантажировать… Уверена, ему плевать на твоё мнение. Он бы приехал всё равно. Подобные твоему китайскому прЫнцу не терпят возражения и привыкли к вседозволенности. Твоя ошибка в том, что ты попала под его чары, будучи в Шанхае. Но я тебя не осуждаю, – подмигивает Ксю, – чувства нужны! Нужны ошибки! Это жизнь и опыт… Только так мы мудреем.
– Возможно, но не сглупи я, он бы не думал, что я всё ещё чувствую к нему… нечто большее.
– А ты… не чувствуешь? – с сомнением уточняет Ксения.
– Моя симпатия плотно сливается с ненавистью. Видимо, это судьба – сталкиваться по жизни с плохишами.
– Он смертельно опасен, Ир. Это не шутки. Но я тебя понимаю. Жутко возбуждает знание, что ты вызываешь такие дикие эмоции у подобных брутальных типов. Это как наркотик.
– Ага. Мы на грани спалить мир… И, боюсь, спалим. К этому я и готовлюсь!
– И как будешь выкручиваться? – это уже озвучивает на интимной процедуре «Шугаринг».
– Ты о чём? – отвлекаюсь от задумчивости, прислушиваясь к ощущениям, которые рождают действия мастера по депиляции. Тёплая масса на теле…
– Ну, – закатывает глаза Ксю, выражая лёгкое возмущение по поводу моей туго умности, – турнир. Победа – проигрыш… – размыто, но так, чтобы я поняла, о чём речь.
– Боюсь, у меня нет шанса. Он скорее умрёт, чем позволит себя победить! Ауч, – всхлипываю, когда мастер резким движением избавляет интимную зону от ненужной волосатости, хотя её там почти нет – так… едва пробивающаяся на свет щетинка.
– Роковая женщина! – с дружеским сарказмом заключает подруга и тотчас взвизгивает – её зона бикини тоже будет белеть кожей. Я согласилась на Ад, только если она побывает в нём вместе со мной.
– Это не смешно, – нарочито строго бросаю, когда прохихикиваемся с Ксю над мучениями друг друга. – Но я научилась выкручиваться из патовых ситуаций. Спасибо Лиангу. Многому научил…
– Ну или тупо сбегать, – едко напоминает Бравина.
– Спасибо, – ядовито выдавливаю желчную улыбку. – Это крайний вариант!
– Крайний? – вскидывает брови подруга.
– Если чудом избавлюсь от гнёта одного, не факт, что справлюсь с другим, – видя непонимание на лице Ксении, поясняю: – Игнат заявил, что уничтожит меня, если не сниму заявку!
– Они оба больные!
– И я им под стать, – устало мотаю головой, не отрицая очевидного. – Вот и получается палка о двух концах…
Ксю, чуть ли не похрюкивая, давится глухими смешками, а я запоздало понимаю двусмысленность выражения.
– Дурная, – едва скрываю улыбку, что как назло растягивает губы. – Я о том, что один требует моего обязательного участия, а другой, в противовес – аннулирования заявки.
– И ты выбрала попытку спасти второго? – Чуть погодя. Пройдя бóльшую часть процедур, мы идём по светлому коридору в зал парикмахеров и стилистов. По плану причёска и макияж.
– Конечно, я же не убийца, – отрезаю просто. – Лианг, как я поняла, уже неделю в городе, следил за мной. Нас с Игнатом спасает то, что на людях мы ни разу не были вместе… А живя под одной крышей, он… – качаю досадливо головой, – ну, ты в курсе, какой он мартовский кот. Поэтому – там трах, там… Его похождения сыграли на руку. Так что у Лианга расследование «кто меня поимел» затянется. Селивёрстов ушёл, надеюсь, тормознёт у какой-нибудь красотки, – говорю это с напускным равнодушием, но сердце не обмануть: злым, ревностным ударом даёт понять – лгу!
– Не верю, – Ксю категорично рушит хрупкую надежду на успех её обмануть. Манерно усаживается в кресло перед зеркалом и позволяет себя облачить в парикмахерский пеньюар. – Но как бы ни было больно – ты права. Это отведёт подозрение. Хотя бы на время…
– И я так рассудила, – сажусь в соседнее и отдаюсь в руки мастера, который будет колдовать над моей причёской. Заверяю, что совершенно не разбираюсь в укладках и доверяюсь полностью.
– Ах-ах, ну или до первого вашего срыва… – проказливо косится на меня подруга, не задумываясь, что осложняет работу мастеру, усердно пытающемуся прямые волосы Ксю оформить игривыми локонами.
– Я не сорвусь, – уверена в себе на все сто. – Только главное пусть Игнат держится на расстоянии, – добавляю менее категорично, нехотя признавая, что причины для опасения есть. – Когда он рядом, мысли звучат невнятно, а поступки выбиваются из категории «логично» и «прилично». Но если врубит игнор или холод – я справлюсь! – опять преисполняюсь решительности. – Однозначно!
– Ты-то, может, и справишься, а вот он, – цыкает задумчиво подруга. – Есть у меня сомнения по поводу твоего милого соседушки.
– Почему? – ловлю её взгляд через огромное зеркало.
– Ты можешь хоть ядом исходить, но мне кажется… Игнат в тебя влюблён…
– Нет, – без грамма колебания отрезаю. – Но не отрицаю, что химия есть. Страсть – это одно, любовь – другое. Я чётко эти понятия разделяю!
– Ир, но ведь бывает, когда и одно, и другое…
– Не по мне такие эмоции, – совсем грустно становится. – Не осилю…
– Не мне с тобой спорить, – умывает руки Ксения. – Но ты точно к Игнату ничего кроме страсти, – мнётся секунду, – не испытываешь?
– Мне было хорошо с ним, но любить?! Не хочу об этом даже думать! – зло осознаю, что даже разговор на эту тему выбивает из колеи и заставляет нервничать. – Теперь и подавно. Нам не быть вместе!
– Ир, ты сама делаешь всё, чтобы так и было! А может, стоило с ним поговорить? Вдруг ты не права? А что, если он готов за тебя бороться?
Радужно-ванильные рассуждения о мифических чувствах ничего кроме моего истеричного смешка не вызывают. Умолкаем на некоторое время, а когда совесть шкрябает неприятное чувство стыда, – я обидела подругу, – пытаюсь смягчить несвойственный мне цинизм:
– Ксю, я до сих пор не могу себе позволить думать о любви в контексте «Селивёрстов». Не стоит говорить о чувствах с его стороны. Это настолько невероятно… Игнат и любовь? Я тебя умоляю… – едва удерживаюсь, чтобы не закатить глаза, как часто делает сама Бравина. – Скорее Африка станет северным континентом!
– Но ты не знаешь наверняка! Не потрудилась узнать…
– Не смеши меня! На каком основании допрос устраивать? Я ему никто! Он много раз разделял дом и остальной мир! Я не имею права…
– Ну, конечно! – заводится подруга, отыгрывая роль стервы. – Молча согласилась. Молча послала…
– Почему ты меня третируешь? – колет вдруг обида.
– Потому что ты не желаешь видеть очевидного! – не жалеет моих и без того пошатнувшихся чувств Ксения. – Уходя, Игнат ничего не говорил по этому поводу, да и не думаю, что он собирался съезжать – ты его вынудила! – беспощадно тычет в жуткую правду, оголяя мою мелкую душонку.
Опять умолкаю – толика здравомыслия в словах подруги есть. Причём такая, что в сердце вероломно вспыхивает глупая, не к месту ванильная надежда на ответные чувства со стороны типа, который на них априори не способен. Ну, если только на однобокое желание «трахнуть». Ну и ещё «придушить»…
– Ты повела себя нечестно, – продолжает Бравина, вырывая из сахарных грёз, куда меня неумолимо втягивает, до рафинированного хруста на зубах. – И умолчала о главном! А скажи ты правду – позволила бы ему сделать выбор. Селивёрстов не слаб и не бездушен, и если бы захотел…
– Он не захотел! – мысленно крушу затвердевшую карамель, схватывающуюся катастрофически быстро, пленяя разнеженный мозг. Мне не нравится слышать правду, что жалит больнее укуса осы. – Упёрся в моё участие в турнире и ничего другого не хотел слышать. Если бы он реально был во мне заинтересован, он бы попытался проникнуть вглубь проблемы. А он… такое впечатление, он искал повод, чтобы разругаться и уехать!
– Бред. Для того, чтобы просто бросить «очередную», Селивёрстов бы не запаривался и скандалов не затеивал. Обычно он уходит молча или, обращая ситуацию в легкое недопонимание. Ты что-то упускаешь, Ир, – перестаёт наезжать Ксения. С очередными вескими доводами не могу не согласиться. – Ты собираешься участвовать в уличном беспределе, а Игнат требует, чтобы ты этого не делала… – задумчивая пауза. – Он волнуется за тебя! – тоном «я открыла вселенную» победно заявляет Бравина.
– Или за себя! – парирую обманчиво ровно. Натыкаюсь на прищур голубых глаз, пилящих с осуждением. – Есть у меня подозрение, что Селивёрстову нужна была не я, а моя тачка.
– Ашка? – В подруге заметно сникает порыв во всём видеть «романтические чувства».
– Да, – неприятно доставать на обозрение подобные аргументы, но они имеют место быть. – Он у меня её как-то раз под шумок выпросил, и оказалось, ему было нужно отснять кадры для турнира. Думаю, рассчитывал и турнир на ней отгонять, а тут я… в списке участников, – не скажу, что развивала эту мысль всерьёз, но раз уж копать глубоко, то почему бы и эту смердящую дыру не вскрыть?
– Бля***, – бурчит Ксения, совсем помрачнев. Даже жаль её становится. Смешно ли – подруга радеет за мои отношения с Игнатом больше моего. Но ей не тягаться со мной в умении найти корыстное оправдание любому поступку. Особенно, если он напрямую касается меня или того, что кровь из носу нужно опровергнуть.
– Смирись с реалией жизни – я ему не нужна, а навязываться не собираюсь. Но при этом не допущу, чтобы он пострадал… – решительно, здраво, но на последних словах умолкаю.
Ксю потерянно кивает и больше на эту тему не говорит.
Уже вскоре мы готовы, и даже колдунья-стилист мне заретушировала засос сильнее.
– Может, ты со мной в клуб? – закидываю удочку. С подругой бы было веселее, а что важнее – уверенней.
– Не могу, – без сожаления и с вновь вспыхнувшим озорным блеском в глазах. – Тоха позвал на свидание…
– Вау! Круто… – искренне рада за Бравину. – Теперь понятно, куда ты так готовилась. Шокируй его начищенным до блеска… – не договариваю, подрагивая от глухих смешков.
