Текст книги "Наркоза не будет"

Автор книги: Александра Сашнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Нет уж. Спасибо, – Кошу передернуло. – Не произноси это имя в суе.

– А что? Кстати, почему ты ему страшную смерть обешала? Чего вы не поделили?

– Да так? – Процедила Коша сквозь зубы и плюнула в канал. – Ладно Зыскин. Пойду, правда, порисую. Что ли... Пока.

Как раз они поравнялись с трамвайной остановкой и Коша успела вскочить в закрываюшуюся дверь.

– Эй! – услышала она сквозь грохот колес растерянный вопль Зыскина.

Но она уже мрачно ехала в трамвае.

(Рита)

Скрипнула дверь, и Рита оторвала голову от тетрадки. Вернулась Коша. Она уже была не так ужасна, как вчера. Но так же смущалась. Рита внимательно проследила за девушкой. Но та явно избегала общения. Она тихо, что-то перемалывая в уме, пошла на соседскую кровать и свернулась калачиком. И Рита догадалась, что верно мысли о "никчемности" опять одолели пациентку общаги на Опочинина. Да, Рита Танк, не ошиблась. Она была уверенна, что в общаге этой жили в основном пациенты.

И она принялась дальше читать историю болезни. Вот бы все психи писали так захвативающе, подумала она, углубляясь в текст.

У ДОРОГИ ЧИЖИК

(Коша)

Коша была во сне. Там было мерцающее пиритовыми блестками маленькое круглое небо. Потом она догадалась, что спит, но не проснулась. Снова поднесла руки к лицу. Это было странно – руки были невесомы, но двигать ими было почти невозможно, потому что мышц никаких не было. Нужно было просто знать, что они должны быть там-то, и тогда они начинали ватно слушаться воли. Ее обрадовал первый успех. Разглядев с удивлением собственные пальцы, которые высвечивали сиренево– пиритовыми отблесками, Коша решила. что надо попробовать следующее. Она с трудом оторвала от подушки голову и начала вставать. Довольно успешно уселась на диване. Но вот встать на ноги оказалось куда труднее. Ее тут же швырнуло в сторону, и с неуклюжестью пьянчуги она рухнула кубарем на пол. Пол был твердым, но боли не причинил. Просто масса тела об него слегка сплющилась. Карабкаясь по дивану, Коша поднялась на ноги. Она поняла, что опаснее всего повороты – на них разносит. Почему– то захотелось пойти в ванну и посмотреть на себя в зеркало. Добралась. Как – не понятно. В ванной уселась на край и стала смотреть себе в лицо. Поразили глаза – они были черными воронками, которые всасывали в себя пространство как пылесосы. Кошу потянуло туда сквозняком и уже у самого стекла она догадалась, что нужно отвести взгляд – иначе пропадет туда.

Внезапно охватила усталость. Как-то само собой оказалось, что она уже сидит на кровати. Опустилась на спину и куда-то полетела с невообразимым ускорением, мышцы на лице стали вибрировать и сползли вниз бульдожьими брылями. Навстречу стремительно надвигалась голубоватая стена света. Откуда-то Коша знала, что пропадет там навсегда. От страха проснулась.

Мышцы дрожали, Коша нашла себя на кровати. Поднялась на слабых ногах и, рассеянно оглядываясь, решила, что надо выбраться из дому.

Муся так и не появилась. Хотелось жрать. Полтинник, который подкинул Роня, кончился еще вчера вечером. Коша вздохнула. Холсты подсыхали, готовые на продажу. Да только кому они нужны?

Она одела старые черные джинсы и с удовольствием отметила, что отсутствие денег пошло на пользу ее фигуре – штаны пришлось затянуть ремнем. Против обыкновения она заправила футболку внутрь.

Что делать? Зыскин говорил, что люди тормозят больше, чем звери. Что собака, которую три раза долбанут током без положительного подкрепления, никогда не подставится в четвертый раз. А подкрепление для собаки жранина. И только. Не надо собаке ни картин, ни музыки, ни фильмов. Собака – здоровое психически сущетво. Она знает, чего она хочет. Она хочет жрать. Ну в крайнем случае потрахаться. И все!

Но люди-то не собаки! Они, бывает, отказываются и от "жрать" и от "трахаться" ради... Ради чего? Вот узнать бы, ради чего стоит это делать! Тогда будет проще.

Так Коша доплелась до Зыскинского бара и вошла, надеясь узнать что-нибудь про Мусю. Номер теткиного телефона как-то вылетел из головы за ненадобностью, а другого способа никакого не было.

Бар было абсолютно пустым. Одинокий бармен лениво созерцал видак вывешенный над барной стойкой. Он скользнул по Кошиной фигуре тренированным взглядом и снова отвернулся к ящику. Коша заползла за самый дальний столик так, чтобы видеть всех, кто вошел бы в дверь.

Через полчаса ее терпение было вознаграждено: вошел Чижик, Череповский приятель, которого Коша встретила в начале лета в тот день, когда сломала ручку. Парень почему-то обрадовался Коше несказанно. Он сразу взял два сока и направился прямиком к Кошиному столику.

– Привет, – вяло сказала Коша и украдкой оглядела Чижика.

Дорогая майка под тонкой летней курткой, мобила и крутые часы. Коша несколько оживилась. Желудок снова затосковал о пище.

– Привет! Бери сок! – парень опустился за стол напротив нее и подвинул ей оранжевый ледяной стакан.

Коша кисло окинула его взглядом и, швыркнув, потянула сок через белую в красную полоску трубочку. Холодная густая капля прокатилась по пищеводу и улеглась в благодарном желудке. Нет. Все-таки не так все плохо, как ей кажется. Все-таки кто-то наверху услышал ее ропот и послал в утешение милоко, доброго парня. И симпатичного.

– Спасибо. А чего это ты такой веселый?

– Да так... Клево все! – сказал он и улыбнулся, – Я тебя специально искал! И нашел! Вот и радуюсь!

– Да уж! – усмехнулась Коша. – Так трудно меня найти!

Чижик улыбнулся еще сильнее:

– Напрасно ты думаешь, что я это сказал из кокетства! Я уже третий раз сюда прихожу только ради тебя! Хочешь башлей заработать?

– А кто же не хочет? – Коша подняла брови домиком. – А что делать то?

Она недоверчиво посмотрела на неожиданного работодателя.

– Да фигня... – Чижик потянул сок из стакана. – Я тебе звоню, ты приезжаешь на стрелку, берешь у меня пакет и едешь на другую стрелку отдаешь пакет тому, кому я тебе скажу, и все. На следующий день я тебе деньги отдаю. Идет?

Коша задумалась. Поелозила глазами по темному пустому кафе. Как-то просто все очень.

– А куда ты мне позвонишь? – спросила она, вытащила трубочку и выпила сок залпом.

– Ну... Это мы решим, – уклончиво ответил парень. – Хочешь еще?

Он кивнул в сторону опустошенного стакана. Коша взяла кусок льда и пыталась его облизать.

– А мне потом сиськи отрежут?

– Да ладно! – он округлил глаза. – Мне еще ничего не отрезали! Хотя, как хочешь...

Он со скукой откинулся к спинке.

– Сейчас я хочу жрать... – мрачно сказала Коша и лед, выскользнув из рук, скользнул на другой край стола. Чижик поймал его и опустил в пепельницу.

– Какая фигня! Алик! – крикнул он бармену, и тот с готовностью вытянул шею. – Принеси девушке меню!

Бармен прибежал с коричневой папкой. Коша внимательно изучила ее, сглатывая хлынувшую слюну, и заказала:

– Салат, шашлык и коньяк!

– Нет проблем! – Чижик снова повернулся к стойке. – Алик! Салат, шашлык и коньяк!

Коша сосредоточенно выпила пятьдесят грамм и принялась за мясо. Коньяк был хороший. Шашлык так себе. Как обычно в Зыскинском кафе, но Коша так оголодала, что любой вкус сгодился бы. Лишь бы он был вкусом пищи. Через несколько минут Коша осоловело отодвинула пустую тарелку. На полный желудок жизнь всегда казалась гораздо забавнее, чем на пустой. "А что я теряю? Ничего! В конце концов это лучше, чем обслуживать Валентина." – резонно подумала она и согласилась.

– Хорошо, – сказала она приятелю Черепа. – Давай, ты мне позвонишь.

– Клево! Тогда пошли! У нас мало времени, – он швырнул бабки на стол и резко встал.

Коша поднялась следом. На проспекте они поймали машину и поехали в центр.

– Тебя хоть как зовут? А то как-то... – спросила Коша.

– Чижик, – весело назвался парнишка.

– У дороги Чижик... Это я знаю. А имя-то есть у тебя? – хмыкнула Коша.

– У дороги чибис... – поправил ее молодой человек.

– Да хоть ибис. Хоть заибис, – скривилась Коша одной из своих самых ГПТушных улыбок.

– А у тебя? – парировал Чижик. – Тебя так и звали Кошей?

– Ну... Я совсем другое дело! Коша... Это звучит гордо! А то Чижик!

– Да! Фиолетово! – Чижик снова улыбнулся во весь рот. – Лишь бы в клетку не сажали. И водку я не пью. Я хороший.

***

Они вылезли из машины на углу Невского и Пушкинской.

Чижик повел ее в замызганный темный подъезд. Темная заплеванная лестница воняла испражнениями и кишела муаровыми гадинами. Коша поднималась и чувствовала, как они потрескивают на волосках оголенных рук. Она обняла себя за плечи, чтобы было не так противно.

– Фу! Какая гадость! – поморщилась Коша. – Как ты тут живешь? Такое ощущение, что тут одни убийцы живут.

– Нет. Одни покойники! – захохотал Чижик.

– Кроме шуток. Тут очень поганое место, – мрачно сказала Коша. – Я не стала бы тут жить ни за какие.

– А я и не живу.

– А что?

– У меня тут склад оборудования. Очень хорошее место для склада. Фиг кто сунется!

Чижик остановился на третьем этаже перед замызганной разбитой дверью, запертой на кривой гвоздь и бумажную полоску с печатью ЖЭКа.

– Прошу! – он распахнул дверь.

Коша сделала шаг в темноту коридора и из-под ног выскочила жирная крыса.

– Блин! – Коша злобно ругнулась и пошла дальше.

Чижик прикрыл за собой дверь и включил фонарик. Розово-оранжевый луч выхватил из тьмы груды мусора, пробежал по стенам и уперся в тусклый иссиня-черный блеск металлической двери.

– Йо! А тут не все так просто! – отметила Коша с удовлетворением.

Она подумала, что ей, наверно, или дадут очень много денег, или убьют. Но на последнее она уже как-то плюнула.

Чижик подошел к металлической двери и тихо провернул небольшой ключик.

– Иди!

Коша зашла внутрь ванной комнаты. Загорелся свет и оказалось, что на месте раковины стоит сейф, а над ванной стеллаж, заставленный химикатами. Ванна была темно-коричневого цвета.

– Э-э-э, – усмехнулась Коша. – Вы что тут, трупы растворяете?

– Типа того, – ухмыльнулся Чижик и открыл сейф.

Он вытащил оттуда вторую мобилу. Краем глаза Коша заметила, что в сейфе стоят коробки с патронами и лежат три пистолета.

– А ты не боишься, что я тебя заложу? – философски задала она вопрос скорее сама себе.

– А зачем тебе это? Ты ж не получаешь деньги от ментов... Держи!

Он протянул ей телефон.

– Круто! А это... – Коша неловко замялась. – Может и аванс какой-нибудь? А?

Она переступила с ноги на ногу, сама удивляясь своей наглости.

– На... – Чижик небрежно вынул из кармана смятую бумажку.

Коша, не интересуясь размером номинала, сунула купюру в джинсы и стала смотреть, как Чижик нагребает из коробки патроны. Тот забил магазин и вставил в рукоятку пистолета, который оказался у него под курткой.

Коша задумалась.

– Не ссы! – подмигнул Чижик Коше и подтолкнул к дверям. – Пошли.

Коша, спотыкаясь, поплелась за ним по темному коридору, теряясь в догадках и стараясь отгонять ненужные сомнения. Но все равно, в желудке похолодало.

Уже на лестнице она тяжко вздохнула и решила, что все равно, раз уж все так случилось, лучше воспринимать события с интересом и удовольствием.

– С интересом и удовольствием... – повторила она вслух.

– Что? – оглянулся Чижик.

– Да так... – махнула Коша рукой и ускорила шаги.

На Невском они расстались. Чижик упорхнул по какому-то срочному звонку, чмокнув обалдевшую Кошу в щеку. Коша пожала плечами, прицепила мобилу к ремню, сунула руки в карманы и задумалась. Про купюру данную ей Чижиком она совсем забыла и обнаружила пятидесятидолларовую бумажку с удивлением.

– Вот ни фига себе! Ничего себе аванс! А каков же будет расчет? пробормотала Коша и в приподнятом настроении направилась в чендж.

(Рита)

Рита прочла эту главу несколько раз, пытаясь вылущить максимум подробностей о лицах, которые интересовали ее лично. Череп и Чижик. Череп, потому что она уже слышала о нем от кое-кого. А именно от Леры и Мишеньки с Анечкой.

Чижик заинтересовал тем, что знаком с Черепом и занимается чем-то странным.

Подробности общения со второй ипостасью расщепленной Кошиной личности Рита пробежала не так внимательно. Подробности бреда на самом деле очень похожи у разных людей. Если бред про инопланетян, то у всех совпадают описания аппаратов и пришельцев. Если про чертей – то они у всех рогатые. Бред, развивавшийся у Коши, нисколько не отличался от традиционных построений про Дьявола, Люцифера, Врага и т.д. Первый пример, который можно считать художественным описанием, можно найти еще в "Тиле Уленшпигеле".

Гораздо интереснее мелкие конструкции типа сигналящих лампочек и говорящих розеток.

ТАК ВОТ ПОЧЕМУ ОН НЕ БОИТСЯ!

(Коша)

Деньги очень быстро развращали Кошу. Она моментально забыла, что существуют трамваи и троллейбусы. На вишневой девятке донеслась до Опочинина за двадцать минут.

Рони не было в комнате. Коша удивилась – она не чувствовала его отсутствия. Она потыкалась в дверь. Заглянула на кухню и решила подождать. Cпустилась на третий этаж черной лестницы и уселась на подоконник с сигаретой. Когда нечем заняться, а в характере нет покоя – лучше покурить. Коша достала зажигалку и увидела внизу на асфальтовой площадке между мусорными баками худощавую черную фигуру, выполняющую серию странных поз с мечом. Движения были гибкими и пружинистыми и очень напоминали кошачьи. Завороженная непрерывностью движений, Коша забыла про сигарету.

Фигурка выпрямилась и Коша с удивлением узнала в ней Роню.

Упругий ветер гонял по асфальту стайку преждевременно опавших листочков и обрывок белой бумаги. Черная шелковая рубашка нервно трепетала, будто пиратский флаг.

– Эй! – крикнула Коша в угловатый проем двора, когда Роня опустил меч и закончил упражнения.

Тот неторопливо поднял голову, опустил руки, разгладив черный шелк, и ветер, оставив в покое листочки, стих.

Роня помахал ей рукой.

– Сейчас приду! – бросил он в ответ и направился прочь с асфальтовой площадки.

С засохшей верхушки старого тополя поднялась ворона и тяжело полетела к Гавани. Стены домов еще какое-то время поиграли с остатками слов и стихли. Коша кинула сломавшуюся сигарету в урну и побежала к рониной комнате. Через пару минут и сам он вынырнул с главной лестницы. На его лице была спокойная теплая улыбка.

Роня повернул ключ в дверях и усмехнулся:

– Похоже ты опять разбогатела...

– Да... – задумчиво протянула Коша. – Как ты узнал?

– У тебя цвет лица меняется, когда ты богатеешь...

Роня выглядел уж очень неожиданно. Они вошли в комнату.

– Роня! Э-э-эм... – Коша никак не могла подобрать нужное слово. – А скажи-ка мне, что ты там делал?

Роня завернул меч в кусок покрывала и засунул под кровать.

– Это форма с мечом. Балуюсь иногда...

– Что? Типа карате? Да? – Коша умирала от любопытства.

Он усмехнулся:

– Типа. Я иногда занимаюсь. К сожалению, не каждый день. Но иногда очень хочется.

Он снял черную рубашку и забрался в голубую футболку. Коша вдруг заметила, что худоба Рони, которую она всегда принимала за тщедушность, на самом деле является лаконичностью хорошо тренированного тела.

– А... – протянула она. – Так вот почему ты никого по ночам не боишься! Почему ты мне никогда этого не говорил?

Роня вынырнул из футболки и улыбнулся:

– Глупая!

– Почему? – Коша насторожилась. – Чего это я глупая-то?

– Ну так... – сказал Роня и заправил футболку в штаны. – Мужики всегда так говорят, когда хотят сказать что-то приятное. Где была, что видела? Рассказывай!

Коша села на стул и вздохнула.

– А чего рассказывать-то? – растерянно начала она. – Я потеряла вообще всякий смысл жизни. Я так запуталась, что ни одна ворона не расколупает. Слушай, Роня! А может ты меня поучишь драться? А? Может быть, меня это спасет...

– От чего?

Коша еще глубже задумалась и тяжко вздохнула:

– Если бы я сама знала... Знаешь, я просто подумала, что если бы я могла побить Валька...

Роня наклонил голову набок и задумчиво посмотрел в окно. Так прошло минуты три. Коша молчала. Вдруг с крыши спорхнула ворона и, крякнув, опустилась на толстую ветку напротив окна.

– Ну, давай попробуем, – произнес Роня необычно весомо.

Кошу его интонация заставила собраться, и обычный шутовской тон показался в эту минуту неуместным. Она встала.

– Когда начнем? – потянула она его за рукав.

– Прямо сейчас. Я тут где-то видел подходящую для тебя дубину.

Роня выбежал из комнаты, вернулся через пару минут с обломком швабры и вручил ее Коше.

– Держи! Как сказал Миамото Мусаши, если сердце железное, то любой меч настоящий.

(Рита)

Описание тренировки Рита пропустила.

Дальше следовала длинная цитата из Миамото Мусаши, потом несколько фраз из "Transmition of Yan family". История о том, как мастер Ван не давал птичке взлететь с его ладони. Все это не особо относилось к тому, что происходило (происходило ли?) в дневнике. К тому же все это Рита уже читала в свое время в припадке даосизма и преклонения перед Лао Цзы, котрый благополучно пережила.

Как и все свои прежние увлечения.

Она подумала о том, что редкий человек может сам выбрать свой Путь. Она так и подумала Путь с большой буквы. Скорее Путь выбирает человека, не оставляя ему другого выбора. Она, Рита Танк, выбрала не Путь, а жизнь. Ей нравилось иметь деньги, иметь ненапряжных необременительных друзей, книги, фильмы, возможность тусоваться в "кругах" и почти никакой ответственности.

Так было до сих пор. И устраивало Риту на все сто.

Ладно... Что там дальше? Прошла еще неделя? Или две? Кто так пишет дневники? Кто? Ни числа, ни года. Только синоптик может разобрать, что к чему.

ПЕРВЫЙ ЗВОНОК

(Коша)

Коша залезла на шкаф и вытащила оттуда сломанную ручку. Долго смотрела не нее. Потом вдруг подошла к окну, взглянула на пустынный тротуар и выбросила улику на проезжую часть. Кто-нибудь найдет и унесет в неизвестное место. Починит и будет писать. Или переплавит и сделает кольцо.

Кольцо. Коша посмотрела опять с интересом на серебрянную змейку, подаренноую им. Приснившуюся ей во сне и найденную Роней на пляже. Не может быть, чтобы у такой чудесной вещи не было никакой истории. Наверняка, это магическое колечко. Только магические вещи приходят так удивительно. Их не купишь в магазине.

Как там у Кастанеды... Предмет Силы.

Коша повертела в руках мобилу, данную Чижиком, и начала сомневаться в его существовании. Наверное, его уже грохнули. Люди с оружием привлекают к себе смерть. Потому что, если ему не нужна смерть, зачем ему оружие? Так думала Коша и вертела в руке мобилу.

И у мобилы была приятная тяжесть оружия.

Коша на секунду представила себя с пушкой и подумала, что уж если бы она была с пушкой, то Валек точно ничего бы не смог с ней сделать. Интересно, подумала так же Коша, можно ли будет развести Чижика на ствол? Чтобы он подарил ей ствол?

Отложив трубку на стол, Коша вернулась к начатому холсту и приготовилась продолжить работу.

На голубом небе, которое она тщательно сконструировала из нескольких слоев краски различной голубизны и прозрачности маковым лепестком светилась старнная, не виданная доселе Кошей птица. Почему-то Коша решила, что картина должна непременно называться "Красный Ибис". У птицы был длиннй, тонкий, загнутый вниз клюв. Она наконец добилась того, чего хотела – птица казалась подсвеченной.

Все загремело одновременно: на улице свалился с велосипеда подросток, заорала ворона, сам собой со стола свалился журнал, рухнул холст, пристроенный Кошей на спинках двух стульев для просушки, и наконец-то подала голос мобила.

Коша нажала кнопочку и поднесла аппарат к уху:

– Алле!

– Хай! – раздался голос Чижика. – Через полчаса на Гостинном дворе. В центре зала. Купи зажигалку.

– Ага! У меня есть, – кивнула Коша. – Э-э-э...

Но трубку уже бросили.

Кое-как восстановив положение холста, не переодеваясь, она выпрыгнула в окно и вприпрыжку побежала к метро. Хотя полчаса это круто! Черт! Она с огорчением поняла, что придется потратить последние бабки на машину.

***

На Гостинке Коша спустилась на станцию. Огляделась. Чижика не было. Она, было, подумала, что все отменилось, но тут за спиной раздался знакомый звонкий голос:

– Не оглядывайся. Держи! Спрячь в карман и езжай до конечной!

Он что-то сунул ей в руку и пошел дальше. Коша в полной непонятке сжала в руке пакетик и двинулась в указанном направлении.

– Блин! И что дальше-то? – довольно злобно пробормотала сама себе уже в вагоне и растерянно пожала плечами.

Она сунула руку в карман и ощупала пакет.

Целофан мягко проминался под пальцами – там было что-то сыпучее.

"Наркотики..." – отстранненно отметила Коша. – "А может и нет..."

Она не решалась вытащить пакет, чтобы разглядеть получше. Внезапно она почувствовала, что наличие этого пакетика отделяет ее от остальных людей, едущих в метро, словно магическое заклинание. Какой-то легкий сдвиг времени (или пространства?) сделал все окружающее ненастоящим. Легкая светящаяся пелена, похожая на ту, что висит над осокой на пляже, окутала все, что было перед глазами. Коша с удивлением потрогала блестящий никелированный поручень. Метал на ощупь был холоден и тверд, но вызывал ощущение необъяснимого подвоха. Коша прислонилась лицом к стеклу. Мимо, чиркая тусклыми лампочками, неслась темнота.

На Приморской Коша поднялась наверх, в полном непонимании, что делать дальше. Побрела за толпой на троллейбусную остановку, прикидывая, что если уж ничего больше не произойдет – можно забить на все и забрести в общагу. Перешла дорогу и остановилась на автобусной остановке. Люди шли прямо сквозь нее, словно не видя, то и дело задевая локтем или авоськой. Твердые, плотные люди смотрели на нее в упор и не видели. Только уже налетев на Кошу, они удивлялись ее существованию на тротуаре. Это начало злить. Коша отошла к стеклянной стенке остановки. Однако и здесь не было спасения. Какая-то тетка подошла прямо к ней и, сгрузив на ногу тяжеленную авоську, принялась изучать табличку с расписанием автобусов и троллейбусов.

Коша выругалась и, пихнув авоську ногой, отошла на другую сторону.

Раздалась трель мобилы.

Коша нажала кнопочку и поднесла аппарат к уху.

– Алле! – сказала она, с любопытством ожидая ответа.

– Видишь парня с короткими желтыми волосами в черной куртке? – спросил голос Чижика.

Коша огляделась.

– Где? А! Вижу!

У киоска с журналами стоял высокий худой парень. Его круглый затылок был покрыт коротеньким канареечным ежиком. Парень старательно перебирал журналы и даже не собирался обращать на Кошу внимания.

– Подойди к киоску. Он попросит прикурить. Чиркни зажигалкой и незаметно отдай пакет.

В трубке снова раздались короткие гудки.

Коша пожала плечами и приблизившись к киоску, взяла для приличия первый попавшийся журнал. Парень сосредоточенно рассматривал "Плейбой". Вдруг под курткой запищало, и он извлек оттуда черную трубку, такую же, как у Коши. Коша про себя ухмыльнулась и пробормотала:

– Конспираторы хреновы!

Желтоволосому что-то сказали, он пару раз кивнул и снова уткнулся журнал. Потом купил "Спорт", вытащил сигарету, повернулся к Коше и довольно сильно ткнул локтем в бок.

– Э! Слышь! – обратился он к ней с дебиловатым выражением. – У тебя огонька нет?

– Есть! – злобно ответила Коша и достала зажигалку, прихватив пакетик.

Парень прикрылся от ветра полой куртки и наклонился к зажигалке.

– Пакет сунь в карман, – тихо сказал он.

Коша опустила пакетик в его оттопыренный внутренний карман и, сообразив, что ей за это ничего не будет, еще более злобно с удовольствием прошипела:

– Урод!

И быстро отошла в сторону. Парня перекосило, но он сдержался. Плюнул и быстро пошел к обочине. Там он еще раз оглянулся на Кошу и, подняв руку, остановил первую же легковушку. Коша с безысходностью смотрела на приближающийся троллейбус. Деньги кончились. Неизбежность коммунальной транспортной жизни была очевидной. Но когда троллейбус подъехал и распахнул двери, она резко повернулась и пошла пешком.

Раздражение медленно проходило. Она злилась сама на себя за то, что разозлилась на глупую тетку с авоськой, на дебильного парня. Завитки пыли поднимались на асфальте за шинами проносящихся машин. Озера горячего воздуха дрожа отражали перегретые капоты. Бесконечный забор тянулся почти до самой Гавани.

Ноги сами привели ее на залив. Море плавно переходило в небо абсолютно без всякого горизонта. Она прошла мимо ивовых кустов. На привычном кострище темнели обгоревшие жестяные банки и головешки. У самой воды Коша села на огромный обломок кирпичной кладки, наполовину занесенный песком. Волны с тихим плеском равномерно выкатывались на пляж, терпеливо зализывая письмена чаячьих следов. От перламутровой ракушечной крошки над песком висел бледный серебристый свет, он словно растворял в себе зеленые клочья осоки на песчаных загривках пляжа. Кошин взгляд остановился над небольшим бугорком и вскоре она заметила, что над травой, словно вырастая из нее, тянутся в небо едва заметные золотистые волосы.

Снова затренькала трубка.

– Да...

– Привет! – прочирикал весело Чижик. – Я знал, что ты умная девочка. Приходи в бар вечером. Я тебя найду там.

– Блин! – выругалась Коша. – Этот мудила мне синяк поставил!

Чижик рассмеялся:

– Ничего! Это с перепугу! Он больше не работает...

– Это почему? – удивилась Коша.

– Пугливый очень. Нам это не подходит. Приходи! Все. Пока!

Трубка запищала короткими гудками.

Коша снова посмотрела на бугорок. Волосы над травой пропали. Вернее она перестала их видеть.

***

Вечером в баре было битком.

Коша прошла через все столики, но нигде не увидела Чижика. "Надурил!" – пытаясь ничего не чувствовать, подумала она и остановилась около столика, где Зыскин и Котов деловито уплетали яичницу. Она нависла над плечом Зыскина и скользнула пальцами по его затылку. Зыскин напрягся и медленно повернул голову.

– Привет! – сказала Коша и плюхнулась на скамейку рядом с Зыскиным.

– Привет, – сказал Котов.

– А! Это ты... Напугала. Привет! – пробормотал Зыскин и расслабился. А я думал Муся. Хочешь яичницу?

– Хочу! – обрадовано заявила Коша.

– Можешь доесть мою, – Зыскин подвинул тарелку.

Коша удивилась:

– Да ладно! Ты что, обнищал?

– Нет. Просто не хочу больше, – сказал Зыскин и продолжил, обращаясь к Котову. – Давай, завтра звони мне. Часов в десять. – Зыскин снова повернулся к Коше. – Я толстый. Мне надо худеть.

– Хорошо, – сказал Котов и засобирался.

Он швырнул пару купюр на стол, придавил их стаканом и, потянувшись, вдруг наклонился к Коше.

– А ты не хочешь выпить там, закусить. Ну и все такое! – грубовато поинтересовался он.

– Блин! Котов! – Коша сморщилась и подтянула тарелку с яичницей. – Ты скажешь, как перднешь!

– Не хочешь? – необидчиво спросил Котов. – Ну и фиг с тобой! Другую найду. С бабками вас пучками можно покупать. Без всяких там... розовых соплей. Заплатил – засунул. Вернее наоборот. Засунул, потом заплатил. Мне все равно. Ладно, Зыскин! До завтра!

Зыскин привстал, чтобы пожать руку, и Котов стремительно выкатился из бара.

– Вот. Зыскин... – вяло вздохнула Коша, доедая яичницу. – Все плохо и Муси нет.

– Что? До сих пор? – Зыскин внимательно посмотрел на Кошу. – Где же она может быть?

– В Караганде... – Коша мрачно вздохнула. – Можно, конечно, тетке позвонить. Но я номер не знаю...

Зыскин вытащил из брюк брелок с ключами и поднялся:

– Пойдем в кабинет. Позвоним. Ты ее фамилию знаешь?

– Ну... Знаю. – Коша поднялась следом.

Она вытянула голову, все еще выглядывая Чижика, но того нигде не было.

– Пойдем позвоним, – Зыскин грустно хлопнул ресницами. – У меня есть справочник. Вдруг она заболела, и ее надо навестить с конфетами?

– Ага! С конфетами, – усмехнулась Коша. – Пойдем.

Зыскин двинулся к коридору, где была лестница на второй этаж. Коша покорно поплелась за ним. Лампочки в коридоре были, как обычно выбиты, из полуоткрытого сортира сочился тусклый коричневатый свет. Зыскин выругался:

– Так достали эти трупы!

На темной лестнице валялся в обнимку с пузырем мертвецки пьяный металлист в тяжелых кованных казаках.

Зыскин сразу же, как только пришел в кабинет, набрал номер охраны и мягко распорядился:

– Вы уже проснулись? Отлично! Там на лестнице покойничек. Уберите его, пожалуйста. И хоть одну лампочку вкрутите.

Он грустно положил трубку и вытащил из ящика стола справочник. Коша опустилась на стул, по другую сторону стола, странно чувствуя себя посетительницей. Чтобы прогнать ненужную ассоциацию, она принялась перебирать скрепочки, ручки и резинки, рассыпанные в беспорядке по стеклу на столешнице, прижимающим различные флаеры, бейджики и проспекты различных турфирм.

– Слушай! А где Котов работает? – вдруг спросила Коша.

– В мэрии. А тебе зачем?

– В мэрии?! – Коша подпрыгнула на стуле.

– Да... А что? – не понял ее удивления Зыскин.

– Блин! Такой мудак?

Зыскин вздохнул:

– Он не всегда мудак. По делам он даже очень. А кто как водку пьет, никого не е...т. Говори фамилию.

Зыскин раскрыл справочник на алфавитном указателе.

– Малевич, – мрачно сказала Коша все сильнее расстраиваясь о непришедшем Чижике.

– Макаров, Макаров, Малагин.... ага Малевич. Только одна. На! Звони!

Зыскин протянул Коше справочник и телефонный аппарат. Коша послушно набрала номер. Трубку взяла тетка и недовольно сообщила, что Муся уехала к родителям.

– Вот. К родителям уехала, – грустно повторила за теткой Коша и положила трубку.

– Печально, – сказал Зыскин и вздохнул. – Пойдем вниз. Хочешь, выпьем водки?

– Хочу, – кивнула Коша.

В ней заколыхалась мутная рябь беспокойства. От этого она расстроилась еще больше и решила, что теперь точно ничего не остается, как нажраться.

Они спустились вниз. Коша еще раз с надеждой окинула уже порядком задымленное помещение бара. Безрезультатно. Зыскин взял графинчик водки и два апельсиновых сока. Они сели неподалеку от стойки, чтобы в случае надобности повторить. Коша сразу опрокинула два стаканчика. Ее моментально развезло.

– О! Ни фига себе! Зыскин прикинь! Неделю не пила и пи... ой! Хаха! Типа... О! У меня язык заплетается! – Коша внезапно пришла в состояние эйфории. – Круто! Зыскин! У меня заплетается язык! Надо еще выпить! Мне понравилось это!

Коша решительно налила еще пятьдесят и снова выпила.

Зыскин с опаской отодвинул от нее графинчик.

– Ты сейчас доэкспериментируешься!

– Да не-е-е... Я в порядке. Зыскин. Будь спок! – Коша опрокинула стаканчик и глаза ее подозрительно заблестели.

Бармен поставил танцевальную долбилку и на пятачок между столиками потянулись первые плясуны.

– И-й-ех! – крякнула Коша и вывалилась в прыгающую компанию.

Минут двадцать она с остервенением тряслась вместе со всеми. И доколбасилась до того, что промокла от пота насквозь. Соленые ручьи текли по бровям, по лбу, футболка прилипла к телу, пот начал щипать глаза. Ведь если нет никакого завтра, то нужно сегодня, прямо сегодня палить эту жизнь фейерверком, безжалостно ее жечь и расходовать в свое удовольствие.

Коша побежала в сортир умываться.