Текст книги "Недоброе солнце (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
Глава 35
Лени.
Было тепло и темно. Полная тишина разбавлялась каким-то тихим журчанием, как возле ручья. Меня окутывстало спокойствие и нежелание куда-то двигаться. Взрыв, страшное падение и удар о землю помнила. А еще лицо Нарина, когда он осознал, что под нами трескается магистраль и ничего поделать нельзя. Такое бессилие, помешанное на злости и страхе. Хотелось обнять этого могучего, честного и светлого мужчину, закрывая руками от бед и переживаний. Вот только, что я могла? Ни-че-го.
В этом новом для землян мире, я оказалась беззащитна и практически бесполезна. Валора с борта крейсера выглядела каким-то чудом, новым открытием, а оказалась тяжелым местом. Начиная от кислорода, от которого кружилась голова, до невероятной насыщенности событий и напряженности дней. Столько всего и сразу. Как это спокойно пережить? И этот взрыв. И падение вниз. Неприятное чувство, будь-то тебя подхвати-ли под живот и все органы стремяться вверх… И что если Нрин погиб?! Не хочу. Не хочу просыпаться и видеть все это. Не хочу знать.
Темно и тепло. Мне нужно просто отдохнуть.
Нарин.
Четырнадцать ударов. Занеся руку для последующего, прислушался к себе. Все. Достаточно.
Шармиш хрипло, со свистом дышал, практически не в силах разлепить заплывшие веки. Определенно, я сломал ему как минимум по несколько ребер с каждой стороны, челюсть и пальцы. Но повреждений, не совместимых с жизнью, кажется, все же избежал. Коснувшись пальцами лба, быстрым импульсом проверил состояние, и со злорадством заклинил нервы в нескольких местах. Чтоб напоминало. Теперь при любом движении, даже когда эта мерзость более-менее достаточно залечит свои раны, чтоб отправиться на ледяную глыбу Лимира, он будет чувствовать боль. Осталось поставить новый блокатор способностей ожди. А лучше сразу каскадную систему, кто знает, как он в прошлый раз справился.
Посмотрев на сбитые костяшки пальцев и на полуживое месиво у ног, поднялся, сплюнув на пол. Спазм прошиб всю спину, от основания хвоста, до черепа. Если я в порыве гнева сдвинул хоть на миллиметр свой корсет, Винр с Сумудином меня на полгода к койке привяжут. И матушку для контроля рядом приставят.
Покинув помещение, вызвал нескольких подчиненных.
– Забрать в полный изолят. Готовить переправку на Лимир без права пересмотра дела. Выполнять. – Служащие дернулись исполнять указания. Палет, на удивление, молчал, хотя я четко ощущал его присутствие рядом.
Спустившись к основанию здания, где ожидали транспортники военного ведомства, не выдержал этого. Настроение и отношение к моему решению старшего оджи было не понятно. Нервировало. Обычно я без труда улавливал и предсказывал реакцию Палета.
– Анур? Считаешь, я не прав? – тихо, чтоб не привлекать внимание подчиненных, спросил в эфир. Из-за быстрой утомляемости после операции часть привычных возможностей стала для меня недоступна.
«Считаю, что твое решение имеет право не существование. Ты достиг большего, чем мне казалось. Удивлен, что ты смог себя остановить. Я когда-то не смог»
– Помниться, ты был несколько младше меня нынешнего и занимал ранг восьмого или девятого?
«Тогда я был восьмым»
– И, Палет, Селена жива. Личную месть я получил и оставил напоминание на всю жизнь, но брать ответственность за ее остаток не желаю. Сообщников переловили?
«Практически. Одна группа еще прячется, но Ундиал их обещал выкурить. Езжай в госпиталь. Мы разберемся»
Вернувшись в госпиталь, узнал, что с Таалем закончили работать. Прогноз был не самый утешительный. Давление в черепе ему стабилизировали и кровотечение остановили, но значительная часть гематомы должна рассосаться сама. В противном случае возможны необратимые последствия. В палате Селены мама работала над чем-то в планшете, Сумудин пребывал в состоянии полусна, под действием лекарств то теряя сознание, то приходя в себя на разложенном кресле. Для меня уже установили специальную кровать, к которой подключалось до сотни всяких контрольных индикаторов.
Дарье в себя не приходила. Сердце сжало спазмом нехорошего предчувствия. Из последних сил загнал это ощущение как мог глубже. Не верю.
Стоило появиться в помещении, предварительно смыв с рук и лица кровь, меня принялись «выковыривать» из экзоскелета. На протесты толпа медиков, в количестве пяти валоров, во главе с Винаром, внимания не обращала. Вколов мне тройную дозу снотворного, злостные борцы за мое здоровье, подхватив под руки на уже знакомую стойку, отключили функции такого удобного костюма, осторожно вынимая конечности из креплений. Конечно, им нужно было как можно скорее восстановить связи, которые заблокировали после операции, но этого не хотелось. Только кто меня спрашивать станет. В такой ситуации Винар вполне может игнорировать даже прямые приказы Палета. Медленно но неуклонно, меня уложили на живот, расслабив корсет. Сумудин, пребывая в периоде краткого бодрствования, подковылял ближе и выругался сквозь зубы.
– Что, так плохо? – широко зевнув, полюбопытствовал.
– Вот как ты сейчас сам ходишь, так оно все там и выглядит, – честно отозвался друг.
– Что, даже нервы видно? – стало на самом деле интересно.
– Нервы как нервы, а вот спинной мозг, кажется, кое-где вытекает.
– Винар, закройте позвоночник моего сына, будьте так любезны. Пока эти двое и правда не решили посмотреть на цвет спинномозговой жидкости оджи, – недовольно отреагировала на наши шутки мама, не отрываясь от вычислений в планшете. Мама давно, еще во время моего обучение приняла позицию присустсвовать, но не смотреть, оберегая нервы нас обоих.
– Покажите мне сначала. Когда еще доведется все это увидеть, – попросил, пока окончательно не отрубился.
– Никогда, надеюсь, – проворчала мама со своего места.
Сделав быстрый снимок, Сумудин показал мне огромный лиловый кровоподтек в районе поясницы, длинный ровный шов вдоль позвоночника и ряды тонких проводков, прямо из этого шва торчащих. И правда, как результат какого-то безумного эксперимента. К части проводков на фото уже были прикреплены металлические прищепки, с проводами от небольшой установки электромагнитных импульсов.
– Нарин, сейчас начнется стимуляция, придется потерпеть. Минут через пять тебя уже должно отключить.
Тело прошибла молния электрического разряда. Как-то при работе с Ядром оно легче переноситься. Тело самопроизвольно выгнулось дугой, мышцы свело на несколько мгновений. Это будут долгие пять минут.
Через три дня мне разрешили подняться с кровати. В корсете и с опорой на руки. Ноги плохо слушались, выдавая только треть от того, что я требовал, но Винар был доволен. Сумудину зарастили кость, пока еще оставив временно одну из спиц и выдав механический каркас для снятия нагрузки, но доктор оказался из нашей компании самым живым. Хоть какая-то радость.
Тааль, находясь в глубокой коме, так же подавал надежду своим состоянием. Отек медленно проходил, внутренние органы практически не сбоили. Хуже всего было состояние моей девочки. Селена не приходила в себя. Она слабо реагировала на внешние раздражители, чуть улыбалась на мой голос и …все. Показатели выдавали идеальное состояние, исследования показывали яркую, абсолютно здоровую картину мозга в состоянии сна, но дарье не просыпалась. Почему, мне никто не мог ответить.
Проведя еще день в терзании себя и попытках дозваться Селену, я все же потерял терпение. Сил и желания бороться со страхом и ничего не делать больше не было. Удаленно подключившись к киверу землянки, просмотрел массу сообщений, выискивая одно единственное. Идеи закончились, а мне нужна помощь.
Наши ученые проводили ежедневные проверки и анализ состояния Селены. Девочка бледнела и становилась все тоньше, хотя медики постарались предоставить ей все необходимое питание. Дарье все так же реагировала на мой голос, иногда она двигалась, чуть меняя положение тела, но не более того. Между тем, эмбрион внутри ее тела креп и рос. Оболочка плода была даже несколько плотнее, чем ожидалось при таком состоянии матери.
Один из докторов заикнулся, что они смогут продержать ее в таком состоянии достаточно долго, чтоб ребенок появился на свет. Челюсть этому доктору потом, как я узнал, ставили на металлических пластинах. Совесть меня не мучала.
Мучал страх. Уже с неделю прибывая на уколах, испытывая постоянный зуд в темных пятнах на теле, я начинал срываться на окружающих, чувствуя бессилие. Мы даже вызвали на подмогу нескольких представителей элмов, с которыми у нас был договор о сотрудничестве в медицинской сфере. Но я ждал другого гостя.
Даяр прибыл через три недели после аварии, вместе с парой земных медиков. Послав письмо с призывом о помощи, я ждал расспросов и отповедей, но брат моей девочки затребовал только отчет по происшествию и медицинскую карту. Через неделю Медуза подхватила Даяра на одной из межгалактических станций, в ускоренном режиме доставив на Валору.
Встречая родственника своей землянки, я несколько нервничал. Пока Селена оставалась в таком положении, во мне разрасталось чувство вины за произошедшее. Не смотря на то, что причина ее сна была не известна, понятно, что авария стала спусковым моментом. А я, как ответственный за ее благополучие, провалился в этой роли окончательно и бесповоротно. Оставалось надеяться, что моя мысль окажется удачной, и присутствие земных докторов сдвинет нас с мертвой точки.
Когда шлюз шаттла открылся, на площадку шагнул крепкий, весьма высокий молодой мужчина с Земли. На нем были какие-то серо-синие брюки и белая рубашка. Темные волосы знакомого цвета коротко стрижены, а на лице хмурое, очень напряженное выражение. Военная выправка, минимум вещей в сумке через плече и хорошая физическая форма в дополнении к рассказам Селены давали мне весьма четкую информацию о характере новоприбывшего. Стоило нашим взглядам столкнуться, как Даяр крепко сжал челюсть, делая несколько шагов навстречу. Я буквально ощущал его злость и тревогу.
– Нарин? – полу вопрос– полу утверждение. На мой кивок зеленые глаза, так похожие на глаза любимой, блеснули. Я не стал уклоняться, хотя начало замаха увидеть успел. Твердый, хорошо поставленный удар, пришелся в скулу, слегка рассекая кожу.
Резким взмахом руки остановил подчиненных, дернувшихся в нашу сторону. Я заслужил.
– Мне тоже жаль, что наше знакомство происходит в таких обстоятельствах. Но больше так не делай. – Даяр не дурак, хотя и очень молод по нашим меркам, должен понять предупреждение. Шурин кивнул, все еще сверкая глазами. За его спиной раздалось негромкое покашливание, привлекая наше внимание.
За спиной Даяра стояла невысокая миниатюрная блондинка в очках с тонкой оправой и строго собранными волосами. Невероятно, как такое хрупкое и юное, с виду, существо может быть хорошим медиком? На золотоволосой девочке-докторе было темное платье ниже колен и белый халат сверху. Интересно. Рядом стоял мужчина старше, с легкими штрихами седины по вискам. Его колючий взгляд серых глаз показался мне неприятным, впрочем, как и несколько высокомерное выражение лица. Но если он сможет определить, что с дарьё, я готов терпеть его сколько угодно.
– Доктор Томас Гамильтон, нейрохирург и специалист по вегетативным состояниям. Доктор Ольга Иберская, генетик, акушер-гинеколог, – представил Дояр. Девушка кивнула, поправив пальчиком очки и прижав к груди какую-то папку, а старший медик высокомерно фыркнул, презрительно поглядывая на коллегу. Мне не было дела до их рангов и субординации. На Валоре другие правила. Значение будет иметь только то, что они смогут сделать для возвращение Селены в реальность.
Лени.
Я слышу голоса. Тихий женский голос, который рассказывает мне истории о новых мирах. Хрипловатый, который пытается шутить, но в нем то и дело проскальзывают просительно-печальные нотки. Был еще очень грозный голос, который приказывал вернуться и открыть глаза. И я пыталась послушаться. Старалась изо всех сил разлепить веки, но ничего не выходило. Тепло. Темно. Пусто.
И был еще один. Этот голос ласкал, как морская вода, как легкая ткань, струясь, окутывая, зовя. Изо всех сил хотелось взглянуть на того, кто так говорил. Хотелось увидеть, кто купает меня в этой нежности. Кто это такой? Как он может выглядеть? Что я должна сделать?
Нарин.
Даяр практически молчал всю дорогу до госпиталя, внимательно оглядываясь по сторонам, рассматривая Полис. Мне потребовалось преодолеть не одно препятствие Совета, чтоб притащить этих троих сюда. Конечно, поддержка мамы и Палета оказались неоценимы, но я все же боялся, что эти усилия могут оказаться бесполезны. Но на этих троих сейчас надежды было больше, чем на всех докторов Валоры вместе взятых.
В палате, куда мы вошли только вдвоем, Даяр болезненно дернулся, только взглянув на Селену. Да, девочка выглядела совсем не так, как тогда, когда появилась на Парадоксе. Скулы проступили на месте когда-то округлых щек, вокруг глаз залегли тёмные тени, кожа сильно побледнела. Не смотря на хорошие показатели и усиленное питание, землянка таяла на глазах. Приложив ладонь к стеклу медкапсулы, Даяр тихо заговорил.
– Хей, родная, привет. Что это ты удумала, сестренка моя маленькая. Я тут через полкосмоса к тебе прилетел, а ты меня не встречаешь, не улыбаешься. Говоря, у меня племянник будет, а ты за собой так плохо следишь, что аж прозрачная вся стала. – Молодой мужчина прижался лицом к самой поверхности капсулы, шепча ободряющие слова. – Ничего, Сэл, все хорошо будет. Теперь все будет как надо. Мы с твоим могучим «супружником», как ты его называешь, обо всем позаботимся.
Даяр поднялся, решительно вытерев тыльной стороной ладони глаза и только тогда обернулся ко мне, не убирая вторую руку со стекла капсулы.
– Ну что, родственник, посмотрим, что могут эти двое, сделать для нашей девочки.
Земные доктора выбрали совершенно разный подход к ситуации. Старший медик получил всю кипу анализов, сделанных за прошедшее время, и уселся пересматривать результаты на предмет чего-то, что могли упустить Винар со своей командой. На Селену он взглянуть не заходил, ссылаясь на то, что вся информация перед глазами, просто надо знать, как смотреть.
Маленькая блондинка, Ольса, в первый же миг переругавшись с Сумудином, уселась возле капсулы, только наблюдая и фиксируя что-то в своих бумагах. Планшет землянка практически не использовала. К концу дня такого сидения и молчаливого наблюдения, золотоволосая доктор недовольно вскочила с кресла и опять набросилась на Сумудина. Мой медик, заменяя Винара, так же львиную часть времени проводил в палате Селены.
– Вы можете ее вытащить из этого… этих «соплей»? – недовольно спросила Ольса, хмуро прижавшись к самому стеклу капсулы носом.
– «Соплей»? – Сумудин был в целом недоволен присутствием врачей иной расы, а уж на такое резкое отношение со стороны женщины не отреагировать не мог. – У вас, милочка, кажется, ретранслятор сломался.
– Во уж нет. Я бы ни за что не согласилась в это жиже лежать. Ее надо достать.
– Почему ты так решила, Ольса? – Даяра мало интересовало ущемленное достоинство Сумдина, шурин сразу выделил основное.
– Она морщится. Едва заметно, но каждый раз, когда делает малейшее движение. Ей не приятно. Вы же эмпаты, разве не чувствуете? – блондинка весьма решительно посмотрела на меня. Пришлось покачать головой и объяснить.
– Пока плод на данной стадии развития, я не могу читать ни Селену, ни ребенка. Все блокируется.
– Когда сердце начнет самостоятельно качать кровь, это недели через две, оболочка изменит структуру. Тогда станет возможным уловить излучение, – закончил Сумдин
– Эм, а сколько же у вас длиться беременность? – подозрительно сощурилась доктор, игнорируя моего медика и глядя только на меня.
– Триста тридцать дней.
– Примерно одиннадцать месяцев. А еще разница в сутках. Всего пара часов, но набегает… – задумчиво пересчитала девушка. – Так, это пока подождет. Ее надо достать из этих соплей. Сейчас.
Сумудин зашипел, несвойственным образом оскалившись на земного доктора.
– Эта жидкость не имеет ни какого отношения к тому, как вы ее обзываете. Импульсный раствор позволяет контролировать состояние терри и поддерживать нормальный функционал организма. Если мы ее достанем, как вы просите…
– У вас сложности со слухом. Я не прошу, а требую. – С достоинством королевы Ольса все же глянула на Сумудина. Несколько мгновений гляделок и девушка перевела глаза на меня, потом на Даяра. При этом выражение лица из несколько высокомерного становилось спокойным и уверенным. У нее оказалась очень живая мимика, почти такая же яркая, как у моей девочки. – Уверена, если все предоставленные нам ранее сведения верны, это не навредит девушке. Поверьте, у нас на Земле тоже бывают пациенты в похожих состояниях и мы вполне успешно справляемся с поддержанием организма без этой… этого…вещества.
Дипломатично избежав упоминания «соплей», Доктор выжидательно переводила взгляд с меня на Даяра и обратно, совершенно игнорируя шипящего Сумудина. Глянув в сторону шурина, пожал плечами.
– По нашему уже пробовали, ничего не получилось. Раз мы пригласили медиков с земли, то стоит послушать их советов.
К недовольству Ольсы, было решено обсудить этот вопрос с Винаром и вторым медиком с Земли. Наш доктор противопоказаний этому не видел, решив, что при острой необходимости просто вернем Селену обратно в капсулу. Томас же, на несколько мгновений недовольно оторвавшись от снимков активности головного мозга, выразил свое мнение более определенно.
– На работу мозга это никакого влияния не окажет, так что можете делать что хотите. И я бы просил мне не мешать. Кажется. Я сумел разглядеть новообразование в мозге, которое может быть причиной такого состояния.
Когда капсулу освободили от жидкости, Ольса недовольно осмотрела кисти рук и лицо дарьё.
– Селена любит купаться? – не обращаясь к кому-то конкретно, спросила она.
– Очень, – фыркнул Даяр, – у нас вечно были сложности с тем, как принять ванну вечером, если Сэл дома. У нее заплывы быстрее чем в два часа никогда не получались. Хотя. Может, что и изменилось.
– Не особо, – хмыкнул я, чувствуя некоторое единение с братом дарьё. Мы оба любим эту девочку, а это уже неплохая основа для нормальных взаимоотношений, – только теперь она больше любит мыться в душе. Какое это имеет значение?
– Я бы рекомендовала ее помыть.
– Импульсная жидкость производит все необходимые варианты очистки и фильтруется каждые три часа, – сердито шипел Сумудин, ковыляя кругами по палате.
– Но это противно! – не стерпела Ольса.
– Селена спит и не чувствует, я против необдуманного риска и лишнего стресса.
– Куда уж больше стресса, если она в себя не может прийти.
Медики ругались еще с полчаса, в итоге у Сумудина вдоль спины поднялся гребень и совсем пожелтели глаза, а у маленькой землянки-доктора из прически выбилась половина волос, так как она поминутно хваталась за голову, сетуя на непонимание женской души и ее связи с телом. Когда этот концерт мне окончательно стал надоедать, пришла мама. Валине Рамия за несколько фраз разобралась в сути вопроса и, основательно рассверепев, выставила всех за дверь. Всех, кроме Ольсы. Через минут десять мимо пролетела валлине Синга, с небольшим свертком в руках. Бросив быструю улыбку нам, валорка проскочила в палату, опять захлопнув двери.
Пустили нас внутрь только через полчаса.
Селена, переодетая в мягкий светлый костюм из светлых штанов и длинной широкой кофты, выглядела несколько лучше. Мама аккуратно вытирала влажные волосы, в то время как Синга и Олься о чем-то беседовали. Складывая одежду, в которую дарье была одета раньше.
Молодая валорка, забрала сверток с вещами и покинула комнату, в то время как Ольса повернулась к нам.
– Вы, господа, забываете о комфорте, думая о здоровье. Так нельзя с женским телом. Оно же храм для ее души. Вам стоило…
Потом. Все потом.
Подойдя к Селене, я осторожно взял ее за руку. Пальцы были холодными, но не больше чем обычно. Кожа стала тонкая, немного шершавая, но в сердце немного распустился тот узел напряжения, который не давал дышать уже столько дней. Как это невероятно тяжело, не иметь возможности к ней прикоснуться.
Мама, с печальной улыбкой глядела на меня, перебирая чуть отросшие волосы и тихо напевая какую-то колыбельную. Кажется, она уже привязалась к Селене, ничуть не меньше чем я сам. Между тем, Ольса продолжала.
– С вашими исследованиями я ознакомилась и, честно говоря, не увидела ничего, что могла бы вызвать сомнения. Правда, в материалах нет некоторых показателей, так что я сейчас займусь ими, а вы уделите свое время непосредственно моей пациентке, а не ее саркофагу.
Ольса.
Когда мне предложили отправиться на Валору, для помощи в лечении какой-то очень важной особы, я, конечно, немного подумала. Работа с VIP персонами всегда была чревата разными неприятными сопутствующими сложностями. То подход не тот, то цвет салфеток в приемной. Была у меня в пациентках пара дам высокого полета. Сложные дамы. Честно, в серьез подумывала отказаться. Точнее, я прямо и четко отправила отказ.
На утро в моем кабинете сидел хмурый симпатичный военный с зелеными глазами. Посулы эксклюзивного опыта я выдержала. Баснословное вознаграждение стерпела. Но вот печальная история о земной девушке за полгалактики отсюда… Тут я почти разрыдалась и к вечеру, сама не успев сообразить, как такое произошло, оказалась на космодроме.
