Текст книги "Берг (СИ)"
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Алдор в три шага подошёл к ней, встал рядом и поглядел сверху вниз. Вэллия медленно подняла лицо ему навстречу, в глазах её стоял ужас.
– Не надо, прошу вас… Я ничего не знала о вашей семье… – Голос её срывался, и слова тонули в хриплом дыхании страха и болезни. – Господи…
Наверное, сейчас она забыла все молитвы, какие знала. Но Алдор совсем не собирался убивать её. Он протянул ладонь, коснулся её щеки пальцами, провёл медленно до уха и запустил в волосы, закинув голову назад, наклонился, не сводя взгляда с глаз. Она, наверное, ждала чего угодно, что он сломает ей шею, перережет горло или задушит, но Алдор, неожиданно даже для самого себя, поцеловал её в дрожащие губы. Поцеловал по-настоящему, сильно, но без боли, так, что у девушки перехватило дыхание. Когда он оставил её, она продолжала сидеть с огромными изумлёнными глазами и распахнутыми губами, до сих пор не веря в то, что произошло.
– Я ухожу, тебе надо только подождать немного… – Он впопыхах собрал свои вещи и на миг замер у двери. Глянул через плечо. – Прощай… – Ушёл.
Она долго не сводила взгляда с двери, потом опустила голову и уставилась в пол.
Он не убил её! Он не сделал ей больно за всё, что сделал отец! Он не попытался взять её с собой… Почему он поцеловал её? Зачем? Почему он сделал это? Почему – именно это?
Она осторожно подняла ставшую чужой руку и коснулась кончиками пальцев своих губ. Они ещё помнили этот поцелуй. "Как во сне, всё, как во сне…" – пронеслось в голове. Она боялась его, а он… И в этот миг распахнулась дверь, влетели рыцари с мечами и арбалетами. Поднялся невообразимый шум. В дверях маячила фигура растерянного врача, он кому-то говорил сбивчиво:
– Да… Он сказал, что знает, где искать… Да-да… Я сразу же пошёл за вами… Конечно… Я же не знал… Я и не думал, что это он сам…
Вэллия глядела исподлобья на приближающуюся фигуру отца. Таким грозным, таким сердитым, таким страшным она не видела его ещё ни разу в жизни.
– Где он? – Это было первое, что он спросил, когда приблизился к дочери.
– Кто? – Она боялась глядеть ему в лицо, но не могла отвести взгляда.
Граф Вольдейн неожиданно дал дочери пощёчину, отчего её волосы взметнулись верх и упали на лицо.
– Не заставляй меня повторять дважды…
И тут Вэллия расплакалась, ей было страшно от такого количества людей вокруг, от гнева отца, и прошедшие тихие дни недавнего прошлого показались ей сном. А уж неожиданный поцелуй Алдора – вообще фантазией.
Набросилось всё вдруг: мысли о возвращении, вопросы и расспросы, злость отца на случившееся, лица домашних. И она поняла, что не хочет домой, не хочет опять в тот мир, мир, который никогда уже не станет прежним…
– Он ушёл… – прошептала, давясь слезами.
– Куда? Давно?
– Ещё в обед… – Она солгала неосознанно.
Граф Вольдейн обратился к начальнику своей стражи, Вэллия узнала его:
– Значит, он не возвращался… Где второй? – Этот вопрос был опять Вэллии. – Вэллия, куда подевался второй?
– Он ушёл ещё раньше… Они поругались…
– Ты узнала, кто они? Откуда?
– Из Лиона…
– Я так и знал, это всё Доранн, будь он проклят! Это надо же, придумать такое… Почему они бросили тебя? – Снова к Вэллии.
Она помолчала и раскашлялась. Все ждали.
– Они боялись, не пройти через границу…
– Правильно боялись. – Вэллия впервые за всё время разговора отбросила волосы, резко дёрнув подбородком, и осмелилась глянуть отцу в лицо. На что граф Вольдейн опять спросил:– Что они сделали с тобой? Они изнасиловали тебя? – Она опустила глаза, и граф, вскинув тяжёлые руки, с силой сжал плечи дочери. – Отвечай! Вэллия!
Вэллия расплакалась с новой силой и прошептала:
– Па… Папочка… я хочу домой…
Граф отпустил её и приказал:
– Ладно. Уходим. Я хочу сегодня же тронуться в путь… – Он взял Вэллию за локоть и поднял на ноги, повёл перед собой, как виноватую в чём-то, как преступницу. В дверях граф Вольдейн глянул в лицо врача и приказал:– Заплатите ему обещанную сумму, и пусть молчит о том, что случилось…
Вэллия шла с отцом, как во сне, ничего не видя перед собой, и сейчас ей хотелось одного – умереть.
* * * * *
Вэллия осторожно зажгла новую свечу и поставила её в подсвечник, когда огонёк более-менее разгорелся, долго смотрела на пламя. Старая свеча уже догорела, огонь её дрожал и бросал неровный свет на жёлтые страницы книги, читать от этого было плохо глазам. Всякие мысли лезли в голову. Возвращение, беседа с отцом. Да и что она могла ему рассказать? Сама-то ничего не знала, но про земли Берга промолчала. Если это правда, отец не будет рад… Она ещё спросит его об этом, но потом.
После исповеди духовному отцу Клементу, Вэллия была наказана сорока днями поста и долгими молитвами. Три раза в день должна была посещать церковь, общаться только с домашними и по крайней необходимости, носить скромную одежду, есть постную пищу. Всю жизнь она неукоснительно выполняла требования отца Клемента, и только в этот раз не могла согласиться с ним. Почему он наложил на неё пост? Разве она виновата в том, что случилось? Украсть могли любого… Разве её это была вина?
Но Вэллия смиренно приняла всё и всё выполняла с рвением. Даже больше – она посещала церковь не три, а четыре, пять раз в день и подолгу молилась, пока отец Клемент не отпускал её, поражаясь её выдержке. Но через короткое время Вэллия снова появлялась в церкви.
Она вставала ещё до рассвета, а по ночам подолгу читала молитвенник, замкнуто просиживала в своей комнате в одиночестве, молилась и подолгу смотрела в одну точку.
Она всё это терпела безотказно, потому что скрывала от всех причину своего похищения, имена похитителей, а самое главное – тот последний поцелуй… Именно он стал её великой тайной, о нём она не рассказала бы никому даже под страхом пыток. Он изменил её, он заставил её взглянуть на многое по-другому, и она помнила его, хранила в своей памяти, как что-то самое ценное и дорогое. Ей хотелось верить, что у этого Алдора были к ней не только ненависть и желание отомстить. Что-то хрупкое, нежное она хранила в душе от тех мгновений, и не хотела потерять, как забываются сны по утрам. Она переживала все дни вместе с этим человеком, искала в памяти его поступки, выражения глаз и лица, надумывала себе даже то, чего, возможно, и не было. Он казался ей заботливым и благородным, честным и справедливым, и порой ей чудилось даже, что она, наверное, любит его… И она понимала, что эти чувства запретны, губительны для души её, и она ещё неистовей молилась и постилась.
С каждым днём она всё больше худела, замыкалась в себе, у неё кружилась голова, от слабости её тошнило и клонило в сон. Эти изменения не ускользали от внимательного взгляда графа Вольдейна, и он настоял, чтобы отец Клемент снял наказание с дочери. Для Вэллии закончился пост, и многие запреты были сняты, но она по-прежнему подолгу просиживала за святыми книгами и молилась в церкви, чем только радовала своего духовного отца.
Старая свеча ещё несколько раз дрогнула, и расплавленный жир затушил фитилёк. Света стало меньше, теперь горела только новая свеча, и при свете её Вэллия перевернула страницу молитвенника, выхватывая глазами первые строки. Возможно, то, что случилось с ней, это самое интересное в её жизни и ничего больше уже не будет. Но она сохранит всё это, чтобы унести с собой в могилу.
* * * * *
Барон Дарл наблюдал за своей племянницей. Она не замечала этого, при свете, падающем с окна через цветное витражное стекло, читала молитвенник. В последнее время она с ним практически не расставалась, наверное, только благодаря этой тяжёлой книге, девушку и не сносило ветром. Дарл усмехнулся. Она превратилась в тень себя, прежней. Замкнулась, мало говорила, не смеялась, практически ничего не ела. Даже тогда, когда её духовный отец снял пост. За общим столом требовала себе только просяную кашу и ржаной хлеб, и пила только воду. Все это видели, ведь граф Вольдейн требовал, чтобы за столом все собирались вместе, так было всегда.
С наступлением холодов жилыми оставили всего несколько комнат, только их и отапливали. Женскую комнату в Южной башне, смежную с детской, где располагался мальчишка-наследник. О здоровье сына граф заботился, конечно, вряд ли у него будут ещё сыновья. Служанки относили в покои мальчика лишнюю охапку дров. Мужские комнаты отапливали хуже, граф экономил и на себе, и на младшем брате покойной жены. Даже в столовой было холодно. Единственная общая комната, в которой более-менее было тепло, – библиотека. Книг, конечно, в ней хранили немного, они стоили дорого, но здесь граф проводил много времени, общался с гостями, играл в шахматы с сыном и шурином, разбирал документы и письма, общался. Очень часто именно в этой комнате собирались все родственники графа. Сейчас здесь были барон Дарл и дочь его сестры.
Вэллия мало была похожа и на мать и на отца, она была похожа на свою бабушку по матери. Барон Дарл это видел и любил свою племянницу. Он был её крёстным, и сейчас переживал за неё. Бедная девочка, что она пережила, если так изменилась. И всё проклятый граф Лиона…
Для графа Вольдейна более любимой и ценной была старшая дочь – Келла. Красавица, умница, она была похожа на мать, а крёстным её был сам король. Именно с ней граф связывал все свои надежды, и в женихи ей нашёл герцога, а она… Вот, как три года её уже нет… И граф стал мрачнее с её смертью. Сумеет ли он для младшей дочери найти подобную партию? А в свете последних событий? Конечно, граф постарался скрыть похищение дочери, нигде не сообщали, не обещали наград, личная охрана графа искала девушку сама, нашли верных людей, неболтливых. И, конечно же, не нашли бы, если бы похитители не бросили её сами.
Барон стиснул зубы, вспоминая, что для Вэллии это похищение завершилось насилием, поэтому она и молится так неистово. Ему было жаль её и обидно за девушку. Милая, весёлая, добрая, за что ей такое?
Граф Вольдейн пока молчал о судьбе дочери. Бедненькая, что она делает с собой? Разве можно так издеваться над собой? И так ещё болеет, вернулась худой, больной, с обрезанными волосами. Молчит и думает о чём-то постоянно.
Вэллия оторвалась от книги и поправила на плечах тёплую шаль, поглядела мимо окна.
– Вэллия, дорогая, уже темно для чтения, – первым обратился к ней барон Дарл, – сделай перерыв, отдохни…
– Да, надо распорядиться насчёт ужина… – Вэллия посмотрела на своего родственника.
Дядя Дарл был младшим братом её матери; после смерти родителей старший брат, унаследовавший и земли, и замок, не принял младшего брата, его приняла сестра. Так он и остался здесь, в графстве Дарн. Иначе его ждала бы судьба странствующего рыцаря или служение сеньору за клочок земли, если бы повезло. Он родился увечным, одна нога у него была короче с рождения, и он сильно хромал, да и крепкого здоровья Бог ему не дал. Разве с него получился бы хороший рыцарь и слуга? Он давно бы погиб где-нибудь или его убили на дороге, вряд ли он даже смог бы себя защитить. Но сестра была доброй, она дала ему приют, и даже сейчас, уже пятнадцать лет без неё, он продолжал жить в замке, был советником графа. Да, он не был сильным, не стал рыцарем, плохо владел мечом, но он много читал, отлично играл в шахматы, обладал тонким умом и всегда давал хорошие советы, даже король заметил его на приёме, когда посещал Дарн, и пригласил стать советником. Но барон Дарл вежливо и дипломатично перевёл приглашение в шутку и отказался.
Сейчас, после всего пережитого, Вэллия начала понимать, что этот увечный человек был, оказывается, ей ближе родного отца.
– Дядя Дарл? – Вэллия закрыла молитвенник, тонкими пальцами заложив расшитую нитями закладку. – Вы что-нибудь знаете про земли Берга?
– Берга? – Взгляд тёмных умных глаз упёрся ей в лицо. – Почему ты спрашиваешь об этом?
– Просто… – Вэллия пожала плечами. Обмануть его будет трудно. Барон дёрнул подбородком, отбрасывая за плечо чёрные волосы; он рано начал седеть, и виски его были уже серыми, а не чёрными.
– Берг – не земли, это марка… Кто тебе сказал, что это земли? – Сощурил глаза, став внимательнее.
– Наверное, я просто услышала сплетни…
– Здесь?
– Нет, ТАМ…
Вэллия поднялась, положив молитвенник на скамью, поняла, что ничего нового не узнает, а ведь надеялась.
– Это не сплетни, Берг, в самом деле, был когда-то свободной землёй, им управляли князья…
– А где они сейчас?
Барон помолчал немного, раздумывая, отвечать ли.
– Они погибли…
– Все?
– Все.
– Как так? Разве такое может быть?
– Их убили…
– Кто? – Вэллия замерла в ожидании ответа.
– Это очень старое дело, если мне не изменяет память, прошло семнадцать лет… Почему тебе это интересно? Сейчас Берг принадлежит вассалу твоего отца, не всё ли равно, кто им правил когда-то и каким был его статус?
– Конечно… – Вэллия запахнула на себе шаль. – Схожу на кухню… Скоро будет ужин…
Она спускалась вниз по винтовой лестнице, а сердце её стучало от волнения. Выходит, ОН сказал правду, Берг – это земли, и правили ими свободные князья, и их убили… Почему об этом всё скрывают? Даже дядя Дарл не хочет говорить об этом…
* * * * *
Барон Дарл медленно передвинул ферзя по диагональной линии, заставляя графа Вольдейна сделать рокировку, спросил:
– Что будет с Вэллией?
Граф Вольдейн помолчал немного, поправил резную фигурку короля на клетке шахматной доски.
– Я думаю выдать её замуж и чем быстрее, тем лучше. Боюсь, как бы всё это не стало достоянием сплетен, ты же знаешь всех этих кумушек в замке, сболтнут и спасибо не скажут…
– Жениха придётся искать без больших запросов, выглядит она сейчас, конечно… Да-а…
– Да, явно не герцогских и графских корней, потом выслушаешь… Кого-нибудь такого, чтоб благодарен был, что получил в жёны дочь графа и помалкивал… Кого-нибудь из своих же вассалов, думаю… Дать земли, лишний город, и будет с него, жаловаться не станет… Партии хорошей, конечно, не будет…
"Как и с Келлой получилось…" – хотел сказать барон Дарл, да вовремя промолчал. Это и так ясно, у графа было две дочери, и ни одну не удалось пристроить с выгодой. От этого рад не будешь.
– А как же свадьба?
– Что – свадьба? Состоится… в кратчайшие сроки… – Граф Вольдейн исподлобья посмотрел в лицо шурина.
– Это конечно, кто же против, а брачная ночь? Что она скажет своему супругу? – Барон за многие годы научился выдерживать мрачный взгляд мужа сестры, спокойно и терпеливо.
– У женщин много своих секретов…
– Конечно, я согласен, только у неё нет матери, чтобы поделиться этими секретами…
Граф одарил родственника одним из своих самых тяжёлых взглядов, от подобного слуги прятали головы в плечи и старались не попадаться на глаза целый день.
– Приставить опытную служанку… чтоб всё показала и рассказала… Дело нехитрое… Земли́ в приданое дать побольше… – Для графа был один выход, дочь он попросту собирался продать. – И свадьбу без большого шума и именитых гостей… Быстро и скромно…
– Тогда подойдёт любой рыцарь, с таким подходом, холостяк или вдовец… Это же твоя дочь!
– Вот именно! И я не хотел бы краснеть за неё… Мне не нужен позор на всё графство, что дочь не сберёг…
– Но и за каждого встречного – это тоже не выход! – Граф уже оттолкнул от себя доску с шахматами, потеряв интерес к игре, сверкнул глазами. – Она не виновата в том, что случилось, они могли похитить и Ллойда…
– Я не хочу говорить об этом! – перебил резко граф Вольдейн. – Я выберу жениха сам. Да, я постараюсь найти помоложе и получше, если это так важно для тебя…
– Она – моя крестница…
– Я это знаю!
– Она и так страдает, посмотри…
– Я вижу!
– И всё из-за твоих отношений с Доранном в Лионе… Вы ненавидите друг друга, а страдают дети…
– Это не твоего ума дело. У тебя вообще нет ни земли, ни замка, и тебя это устраивает. Не все люди такие, как ты, кто-то родился с руками и ногами, и хочет большего, чем имеет…
– С руками, с ногами, да без головы… – Барон постарался терпеливо проглотить упрёк и намёк на свою увечность. – А что потом? Получишь земли, замки, золото, а потеряешь детей? Кому ты оставишь это всё добро? Чем тогда мы будем отличаться друг от друга? Лорин родила тебе пятеро детей, и где они? Двоих ты потерял младенцами, Келлу… Кому будет нужно твоё богатство?
– Ллойду и его детям…
– Ему шестнадцать… Многое бывает…
– Только не надо пророчеств! – Граф резко поднялся из-за стола. – Я уже написал письмо в Лион, чем там думает Доранн, интересно? Может, он ждёт, что мы первыми начнём войну, после всего…
– Даже не думай… Война – последнее дело…
– Подождём до весны…
Они какое-то время молчали. Барон расставлял разбросанные фигуры на доске, граф просто стоял, заложив пальцы обеих рук за пояс, думал.
– Она спросила меня про Берг…
– Что?
– Она хотела узнать о Берге…
– И что ты сказал? – Граф нахмурился.
– Я не знал, как объяснить ей это, ты же знаешь, я не одобрял, и Лорин тоже… И ей бы тоже, наверное, не понравилось…
– Что ты сказал ей?
– Ничего. Сказал, что это было давно…
– Откуда она взяла этот Берг? – Граф недоумённо пожал плечами. – Откуда? Берг? Зачем ей это знать?
– Может, кто-то в разговоре что упомянул?
– Это Доранн, всё от него, он давно зарится на эти земли, они уже, наверное, считают их своими. Не получат! Никогда не получат! Эти земли мои и только мои…
– Это земли младшего сына графа Ролда…
– Он – мой слуга! Вассал! И отец его был моим слугой, и сыновья его будут моими слугами…
– Ну, тебе виднее…
– Кстати, он ещё не женат?
– Нет, по-моему… Мальчишке чуть больше за двадцать. Какое женат? Ты шутишь… – Но граф думал, чуть прикрыв глаза.
* * * * *
Когда граф Вольдейн зашёл в комнату дочери, Вэллия сидела за вышивкой. Вскинула голову и поднялась навстречу отцу, склонила голову почтительно, опуская взгляд.
– Отец… – шепнула.
– Мне надо поговорить с тобой.
– Хорошо… – Она дрожащими пальцами воткнула в ткань иголку. Она всё время ждала этого разговора, ждала и боялась. В сердце замирало, немудрено, что руки дрожат.
– Я решил, что до конца этого месяца тебе надо выйти замуж. Чем быстрее, тем лучше. Тянуть нельзя, надо успеть всё приготовить…
Вэллия выдохнула, опуская плечи, она готовилась ко всему и даже к подобному, но почему-то всё равно неприятно удивилась. А граф, между тем, продолжал:
– Прекращай сидеть здесь, – окинул взглядом тёмную комнату, освещённую только свечами, – тебе надо больше гулять на свежем воздухе, больше есть… Погляди, во что ты превратилась, какой мужчина будет доволен тобой? Крестьяне краше пугала ставят на своих огородах… Я хочу, чтобы к свадьбе румянец появился на твоих щеках. Понятно?
– Отец, я… – Она осмелилась поднять взгляд.
– Я уже приказал готовить всё, и завтра отправлю представителей… Письма я уже отправил. Приданое будет хорошим, никто не откажет… Я уверен, всё будет нормально…
– Отец, как я могу выходить замуж после… всего? Я не могу…
– Всё нормально, я же сказал, приданое будет хорошим, он не посмеет и слова лишнего сказать.
– Он… Он… – повторяла растерянно.
– Да, это молодой маркграф из Берга, Ниард, сын Ролда… Ты ни разу не видела его. У нас был только старший его брат, но он умер в годы последней эпидемии… Ты его помнишь?
– Берг? – Она уже не слушала отца, одно единственное слово вывело её из равновесия, чтобы не упасть, Вэллия села на скамью, сложила руки на коленях. – Почему Берг?.. Господи…
Граф замолчал и долго смотрел на дочь.
– Это очень важная земля для нашего графства, это граница. Земля богатая, но живёт, правда, небогато, так получается… Но мне бы хотелось удержать эту землю, привязать её сильнее… Твои сыновья будут управлять этой землёй, и внуки… – Он помолчал, глядя в бледное лицо дочери, заметил её растерянность и добавил: – Это лучшая партия, поверь мне, он молод, образован, воспитан, я его видел несколько раз… Замок там, конечно, поменьше нашего, леса и горы, но ты привыкнешь… Поверь мне, всё будет хорошо, он настолько стеснителен, что и слова лишнего не скажет, не посмеет… Вассалу такого порядка предлагают руку дочери сеньора. Да любой бы радовался и благодарен был всю жизнь, и он будет, вот увидишь…
– Отец, я… я давно хотела сказать, что я не собиралась выходить замуж, – Вэллия стиснула пальцы в замок, стараясь унять дрожь, ей казалось, что граф может заметить, как дрожат её руки, и это рассердит его, – я хотела уйти в монастырь…
– Что? Стать монашкой? В своём ли ты уме?
– Я исповедовалась в Ротбурге, святой отец посоветовал мне уйти в монастырь…
– Святые отцы только этого и хотят! Церковь уже по богатствам и землям богаче некоторых графов. Они не получат ещё и мои земли! Этому не бывать!
– Я не смогу стать хорошей женой и матерью…
– Всё ты сможешь! – Граф резко перебил свою непутёвую дочь. – Не ты первая… Всё у тебя получится… У меня осталась единственная дочь, и я не собираюсь отдавать её церкви.
– Папочка, пожалуйста… – Она с мольбой глядела на своего отца, но граф не дал ей договорить, перебил, резко выставив ладонь:
– Я не хочу больше говорить об этом! Всё уже решено! Твоего мнения я спрашивать не хочу…
Развернулся и вышел. Вэллия долго смотрела в дверь, за которой он скрылся. "Как?.. Как же так?.. Я не хочу! Я не могу, Господи… Я не могу… Проклятый Берг, ну почему ты снова преследуешь меня? Что за наказание… Я не хочу быть ничьей женой и тем более я не хочу видеть Берг, слышать о Берге, жить в Берге, будь он проклят!.. Я попрошу дядю Дарла заступиться за меня, он поможет мне, он должен повлиять на отца, отец слушает его…"
* * * * *
Вэллия была у себя, когда в комнату влетел рассерженный граф Вольдейн, таким она видела его только однажды – в Ротбурге, когда её нашли на постоялом дворе…
– Что… что ты позволяешь себе? – Он аж задыхался от тех чувств, что охватывали его. Вэллия от внезапного ужаса буквально лишилась дара речи, смотрела в лицо графа и не могла вымолвить ни слова. – Я к тебе по-человечески, всё в заботе, а ты?.. Ты побежала жаловаться своему родственнику на меня… Да?.. Чтобы вмешался? Заставил передумать? – Да, она просила своего крёстного поговорить с отцом, отговорить его от затеи с замужеством, но она и думать не могла, что реакция будет такой. Но ведь должна же была она что-то сделать, не оставлять же всё, как есть. Она не собиралась замуж и уж тем более никак не хотела связывать себя с Бергом. – Как ты посмела?
– Я не хочу замуж… – Она набралась смелости и смогла, пусть и не громко, но твёрдо произнести каждое слово в отдельности, чётко отделяя их друг от друга. Смотрела в лицо отца, и от страха, казалось, заходилось сердце. – Это неправильно… И не только перед маркграфом, но и перед Богом… – Теперь она заговорила очень быстро, буквально затараторила, словно боялась, что граф не даст ей договорить. – Отец, пожалуйста, я умоляю тебя, не надо никакой свадьбы… Я не хочу… Позволь мне просто уйти в монастырь… – Граф перебил её:
– Хватит! Я не спрашиваю, чего ты хочешь! Всё уже решено! И я не хотел бы, чтобы ты прибегала к помощи кого бы то ни было, чтобы надавить на меня, тем более своего крёстного… Ты знаешь прекрасно, что он живёт здесь только по моей милости, и насколько ещё хватит моего терпения…
– Он – брат мамы, он не только мой родственник… – Её всегда возмущало отношение к барону Дарлу. Отец словно всё время пытался унизить его, показать ему его место в замке. – Он помогает тебе…
– У него ни гроша за душой, он даже никогда не найдёт себе жены. Что он может дать ей? У него только титул, не подкреплённый даже клочком земли, так, в память о родителях достался… И на службу его никто не возьмёт. Он и так задержался в моих землях…
– Как ты можешь так, Господи? – Она сокрушённо покачала головой. – Он никогда не делал ничего плохого… Он служит тебе, он – мой крёстный…
– Ты сможешь забрать его с собой в Берг, если хочешь, я не буду возражать. Твоему слабому супругу он пригодится.
– Отец! Боже мой… Что ты говоришь? Как ты можешь так?.. Мне говорили… а я не верила… Не могла поверить, пока не столкнулась сама с твоей жестокостью… Думала, тебя оговаривают…
– Что? – Граф надвинулся на неё, и Вэллия отступила назад, глядя в лицо отца исподлобья.
– Мне всегда казалось, что ты человек справедливый и честный, что не творишь беззаконий, что ты не способен на подлые поступки, что никогда не прикажешь убивать безоружных людей, не позволишь убивать детей и женщин…
– О чём ты говоришь?! – Граф повысил голос, и этим выдал, что находится уже на грани терпения.
– Я прошу у тебя совсем немного… Не надо выставлять мой позор на показ… Я думала, ты спасёшь меня, я ждала тебя… – На ресницах её блеснули слёзы отчаяния. – А ты даже не объявлял везде о том, что я пропала, ты всё держал в тайне…
– Это моё дело!
– Если бы они сами не бросили меня, ты бы даже не нашёл меня, не помог мне… Я болела, папа, я чуть не умерла… А где был ты? Почему ты мне не помог? Почему ты позволял им издеваться надо мной?
– Всё это уже в прошлом… Мы искали тебя…
– Я думала, ты переживал за меня, а ты?.. Ты просто хочешь выгоднее продать залежалый товар! – Она расплакалась, голос её начал срываться. – Просто позволь мне сделать так, как я хочу! Папочка… Позволь мне… Господи… Проклятый Берг… Они пришли, чтобы убить тебя… Почему за всё, за твои грехи, должна отвечать я?!
– О чём ты говоришь? При чём тут Берг? Опомнись… Какие грехи?..
– Получается, будто это я в чём-то виновата… И поэтому они имели полное право связывать меня, бить… А я виновата только в том, что зашла к тебе перед сном… И даже ты… ты считаешь, что это я в чём-то виновата и перед тобой, и… вообще… Ты хочешь быстрее отправить меня с глаз долой, будто я твой главный позор, твоё пятно… Но я ни в чём не виновата… Слышишь меня?.. Я не хочу замуж! Я не хочу в Берг, будь он проклят! Не хочу!
– Замолчи! Ты с кем разговариваешь…
Она всю жизнь была послушной дочерью, с ней никогда не было проблем, она всё время делала так, как от неё хотели. Кто и мог потребовать чего-то, так только Келла, она спорила, была своенравной. Но Вэллия-то была более любимой отцом за свою покладистость, мягкость. Что же случилось с ней?
– Ты не можешь меня заставить, если я не хочу…
– Что? – Граф попытался поймать дочь за плечи, встряхнуть непокорную для порядка, но девушка увернулась и сумела раньше графа добраться до двери, толкнулась в неё, оказываясь в холоде винтовой лестницы, ведущей в низ женской башни. Бросилась по ступеням. Где сейчас может быть дядя Дарл? Он поможет… Он должен… Он же крёстный, он заступится…
Но она не сумела добраться даже до следующего этажа – граф Вольдейн добрался до неё раньше. Догнал, поймал за плечи, развернул к себе лицом, и вдавил спиной в узкий поручень перил.
– Проклятая девчонка! – закричал ей в лицо, сверкая тёмными опасными глазами. Вот таким отца Вэллия не видела ещё ни разу в жизни. – Ты всё ещё моя дочь, и будешь делать так, как я скажу…
– Нет! Я всё расскажу… Ты не сможешь всё скрыть… Ты не заставишь меня! – Слёзы всё ещё блестели на ресницах, но она уже не плакала, от страха, от упрямого отчаяния, она уже не могла плакать, она только стискивала зубы и упиралась ладонями в грудь отца, пытаясь освободиться.
– Я знаю, что делаю… Я знаю, что лучше для тебя, и ты подчинишься… Ты подчинишься мне!
– Нет!
Граф с силой толкнул её вперёд, на перила, и голова Вэллии, к превеликому ужасу, оказалась над пропастью башни. Волосы выбились из-под сеточки причёски и, взметнувшись на сквозняке, коснулись горячих щёк. Пальцы судорожно вцепились в ткань одежды на груди графа. Ужас охватил Вэллию. "Здесь такая глубина… Господи! Я не хочу… не хочу, как Келла упасть вниз и разбиться о каменный пол…"
– Я упаду! Отец! – Ужас стоял в её глазах.
– Ты выйдешь замуж, как я сказал…
– Помоги мне… я упаду… Господи… Господи… – шептала она дрожащими губами. "Как Келла… Боже мой… Как Келла… Я не хочу умирать… Я не хочу упасть и разбиться, как она!" – Нет… Я не хочу, папочка, помоги мне… Мне страшно…
– Ты сделаешь, как я сказал? – Граф ещё сильнее наклонил её спиной над пролётом винтовой лестницы. Чёрная холодная пустота была страшнее всего на свете, даже Берга…
– Да! Да… – выдохнула Вэллия в ужасе, и граф тут же отпустил её, и девушка обессилено сползла по перилам на холодную ступеньку лестницы, вцепилась пальцами в ледяные прутья. Хрипло дышала.
– Так-то лучше… – Граф стоял над ней, возвышаясь страшной неотвратимостью. – Ты пообещала, запомни это…
Вэллия подняла на него огромные глаза и прошептала чуть слышно:
– Это ты… ты её убил… Она не сама… Она не смогла бы… Это ты столкнул её с балкона вот так же… Она не хотела замуж, как и я… Ты хотел заставить её силой, как меня… Она не испугалась… она не верила, что ты сможешь, она тебе доверяла… А ты её убил…
– Это получилось случайно… – От его слов Вэллию словно ударили по лицу. Это правда! Правда! Она не могла отвести взгляда от его лица. – На балконе перила ниже этих… Она просто не удержалась… Мы ругались… Всё получилось случайно… Случайно…
Вэллия не могла поверить, всё казалось сном, безумным кошмарным сном.
– Так это правда… Ты убил свою дочь… Келла… Миленькая Келла… Её похоронили, как самоубийцу, её даже не отпевали… Ей закрыта дорога в рай по твоей вине… Она могла бы жить… Ты убил её…
– Благоразумнее будет молчать об этом. Да и никто не поверит тебе… В последнее время ты похожа на выжившую из ума… Смотри, как бы тебя не посчитали одержимой и не послали на костёр…
– Ты был бы рад…
– Я буду рад, если ты уберёшься отсюда подальше… Выйдешь замуж, как обещала…
– Мне говорили, а я не верила…
– Тебя опять понесло… От страха ты сходишь с ума…
– Неправда! Ты думаешь, эти люди были от графа Лиона? Они пришли, чтобы убить тебя… Это была личная месть… Один из них – сын Бергского князя… Ты же помнишь про Берг?
– О чём ты говоришь? Какой Берг? Какой сын? Какого князя?
– Берг был свободным княжеством, по твоему приказу убили всю семью князя и его самого… Но остался сын, младший сын, вы его только ранили… Он приходил за тобой! – Вэллия с усилием оторвала дрожащие пальцы и поднялась в полный рост, снизу глянула в глаза графа. – Всё, что произошло со мной, – это месть тебе за Берг…
– Ты сходишь с ума…
– Я не верила им, а теперь верю. Ты, в самом деле, сделал это… Ты убивал женщин и детей… Бог покарает тебя за всё… И за Келлу, и за Берг, и за меня…
– Он и так меня покарал такой глупой дочерью… Не надо верить всему, что тебе говорят. Иди к себе и крепко выспись, а с утра начинай готовиться к свадьбе. Мне больше не о чем с тобой разговаривать.
Он ушёл. Вэллия проводила его глазами, пока он не скрылся в темноте. Она не могла поверить, что доживёт до такого, что возненавидит собственного отца. Но сейчас она ненавидела его, ненавидела сильно, и понимала, что больше не сможет жить с ним рядом, под одной крышей. Она готова была сбежать хоть куда, даже в Берг, лишь бы не жить рядом с этим человеком.
