Текст книги "Капкан для лисы (Сквозь тернии в капкан) (СИ)"

Автор книги: Александра Малинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

В такие моменты он становился жутко самодовольным.

Следующим моим шагом было изучение бывшего парня Крокодильды. Не знаю, почему, но интуиция моя не желала мириться и настойчиво кричала, что с парнем что-то не так. Как я и объяснила Ромке, общее впечатление от разговора было двояким: вроде, он не нервничал, но судя по всему врать ему не впервой. Я, например, тоже не нервничаю. Но уж слишком легко пошел на разговор, как будто меня поджидал. Неужели Крокодильда предупредила о моем и попросила со мной побеседовать? Это бы многое объяснило… Но все равно, мне не нравился его рассказ: добрая, добрая, добрая… Не жалую я это слово.

В общем, парня я проверяла самым популярным и в большинстве случаев достоверным сейчас способом: просто изучила его страницы в социальных сетях. Фотографий с Крокодильдой у него не было, что неудивительно, раз они расстались. Его лучших друзей вычислила практически сразу: по шутливым комментариям и оценкам. Ну, я предположила, что комментарии должны быть шутливые, на самом деле больше походило, что его друзья умственно отсталые. Итого я выделила троих молодых людей примерно его возраста. Двое из них оказались женаты и даже успели обзавестись потомством, так что я предположила, что в последнее время они больше дружат в интернете, нежели при встречах. Остался некто Дмитрий Котов, практически на всех фотографиях позировавший с бутылкой пива. У него отсутствовал один передний зуб, но судя по тому, как широко он улыбался, этот экземпляр чувствовал себя необыкновенно привлекательным. У него была целая куча фотографий с Семеном, в том числе и трехгодичной давности. Семен представал на них не в лучшем своем состоянии, так что я не удивлена, что Крокодильда от него сбежала. В общем, если и был у Семена друг, который знал больше других, так это Дмитрий Котов.

Я громко позвала Ромку, который хозяйничал на моей кухне. Он появился через пять минут, облаченный в фартук. Выглядел при этом в высшей степени забавно, я не могла сдержать улыбку:

– Ты что, решил сменить вид деятельности?

– Просто у тебя на кухне столько техники, а ты туда даже не заходишь, – улыбнулся он в ответ.

– Я пью там кофе, – напомнила я, – И пользуюсь кофе-машиной.

– А сегодня еще и отобедаешь. Чего звала?

Я повернула к нему ноутбук и ткнула в экран:

– Хочу, чтобы ты побеседовал вот с этим парнем.

– С ним? – изумился друг, приглядываясь к беззубому, – Это кто еще такой?!

– Это друг Семена, парня Крокодильши. Не сказать, что он умеет подбирать друзей… да и девушек в общем-то тоже… Но нам это не важно. Я бы сама с ним потолковала, но думаю, лучше будет, если этим займешься ты.

– И о чем мне с ним беседовать?

– Как это о чем?! О Крокодильше конечно!

– Ты не слишком ли увлеклась?

– Это только начало!

Ромка еще некоторое время смотрел на фото, потом нехотя кивнул:

– Сегодня позже вечером и займусь. Через пять минут у нас ужин! – оповестил он и удалился на кухню.

– Для ужина еще рано, – напомнила я.

– Значит, обедо-ужин! – крикнул он уже с кухни.

Пока я листала фотографии, слышала, как он кому-то звонит. Выясняет адрес Котова, надо полагать. Что ж, надеюсь, сегодня у нас будет хоть что-то интересное.

Мы пообедо-ужинали с Ромашкой: он пожарил два куска мяса на гриле, а улыбался так, словно как минимум готовил сарсуэлу. Кстати, от последней я бы точно не отказалась… Может, мне стоит поощрить Ромкино увлечение готовкой? Или отправить на кулинарные курсы?

После трапезы Ромка отбыл по моему заданию, а я нехотя собралась и поехала домой, то есть в отчий дом: субботние вечера давно стали у нас традицией. Вряд ли Ирочка приготовит сарсуэлу, но наверняка это будет что-то очень вкусное.

Как всегда бросив машину возле дома, я отметила, что мамулины два садовника наверняка умирают от скуки: декабрь – не сезон для прекрасного сада. Маман у меня приходит в неописуемый восторг от подстриженных кустов, оттого и поселила у себя в доме сразу двоих таких же фанатов. Снега пока выпало очень и очень мало, и тот время от времени таял, так что даже убирать нечего: обычно в зимнее время года Иван Иванович и Иван Петрович развлекались различными скульптурами, один раз даже построили самый настоящий лабиринт. Я искренне пожелала им зимы с обильным количеством снега (а то помрут со скуки) и прошла домой: даже в декабре никто не потрудился закрыть входную дверь. Небрежно скинув шубу, я подмигнула своему отражению в зеркале: сегодня на мне было простое черное платье чуть выше колена, высокий хвост и ожерелье, что подарил мне Ромка. Обычно я предпочитаю что-то более экстравагантное, но не сегодня. Отлепившись от зеркала, я пошла на звук: судя по всему, народ обретался в противоположной от столовой стороне. В коридоре я резко притормозила, потому что отчетливо услышала смех Макара и веселое щебетание его Крокодильды. Черт, я и забыла, что папуля теперь его фанат, но приглашать к нам в дом вместе с подружкой?! Хорошо, что я сегодня в черном, прямо как в воду глядела… Еще шаг и я увидела, как они сидят на диване, Крокодильда протянула свою загребущую лапу в сторону моей мамули, демонстрируя свое кольцо… кто бы сомневался! Маман сидела напротив них не одна, а в компании Вишневского, сидящего справа от нее и моего идиотского братца, пристроившего свой зад слева… Пожалуй, это для меня слишком. Лучше угощу Ромку ужином в ресторане. Еще бы я выпила виски, но так и спиться недолго…

Я резво двинулась к выходу, но уйти не успела, потому что меня поймал мой родственник, именуемый так же Симбириным Евгением Андреевичем, или еще проще: папулей. Он искренне улыбался и был, как я это называла, в домашнем образе. Хоть передо мной он и представал в этом образе практически всегда, я знала, что у него есть и другая сторона, с которой некоторые граждане предпочитают не сталкиваться никогда. Иногда я думаю, что актерские способности достались мне вовсе не от мамули.

– Доченька! Я так рад тебя видеть, – по обычаю, он меня обнял и поцеловал в щеку, – Хорошеешь с каждым днем, вылитая Маечка.

– Спасибо, пап.

– Только взгляд у тебя угрюмый, – продолжил папуля раздавать комплименты, – У тебя что, неприятности?

«Как будто ты бы об этом не узнал одним из первых» – подумала я, а вслух заметила:

– Ну, глазками-то я в тебя пошла.

– Ехидство не к лицу красивой девушке, Сентябрина.

– А что к лицу? – задумалась я.

Тут папуля ничего убедительного придумать не смог, посему решил сменить тему:

– К нам сегодня присоединится Андрей, – порадовал он, и потащил меня обратно в дом, как будто я уже сама не разглядела этого маньяка в нашей гостиной.

– А вот это плохо: я надеялась, что он умер. Второй раз. Стоит признать, что мои надежды как всегда тщетны.

– Его пригласил твой брат, так что постарайся вести себя прилично. Он только недавно вернулся, и мне бы не хотелось его пугать… Он единственный сын Игоря, я бы не хотел, чтобы он уехал, – несмотря на весь свой ум, проницательность и жесткость, папуля бывает жутко сентиментальным. И ведь знает же наверняка, как именно Вишневский у нас появился, но виду не подает.

– Уедет он, как же, – буркнула я, – Поганой метлой теперь не выгонишь.

Родитель никак мое замечание не прокомментировал, приняв Соломоново решение игнорировать мои шутки. Мы как раз добрались до гостиной. В комнате воцарилась тишина: все пялились на меня. И если мамуля с радостью, а братец со своим старо-новым другом с любопытством, то Макар с его Крокодильдой с явной тревогой.

– Забыла свой нож в сумочке. – посетовала я, потому что не люблю разочаровывать людей: они тут, понимаешь ли ждали, беспокоились… надо оправдать их ожидания.

– Я привел Сенечку, – заискивающе начал родитель.

Гости недружно поздоровались, напряжение с их физиономий никуда не делось. Лишь Вишневский начал скалиться по привычке.

– Что вы так смотрите? – не удержалась я, прошла вперед и плюхнулась в кресло напротив, – Боитесь, что у меня снайперская винтовка в платье спрятана?! Или онемели от такой красоты?

Последняя фраза предназначалась Крокодильде, которая чем-чем, а красотой уж точно похвастать не могла. По крайней мере, до меня ей уж точно далеко. Она это поняла и вцепилась в руку Макара, изобразив победную улыбку. Я ей подмигнула, намекая, что бой еще не окончен, а только начинается. Как говорится, можно позволить себе проиграть мелкую битву, чтобы выиграть войну.

– Ээ… – не очень остроумно выдавил Макар, Вишневский на это достаточно громко усмехнулся, пробормотав что-то Марту. Детский сад.

– Сентябрина, ты знакома с Анечкой? – прощебетала маман, которая всегда предпочитала игнорировать общую напряженность, которую до конца не понимала. С минуты на минуту она должна начать обсуждать наступление новогодних праздников и планы нашего семейства на эти самые праздники.

– Мамуля, ты же знаешь, я руководствуюсь принципом не запоминать имен людей, которых я больше не увижу. Никогда.

– Нас пригласили на свадьбу, сестренка, – заметил братец, внимательно за мной наблюдая. Его дружок тоже не отводил взгляд, что раздражало. Хорошо, хоть галстук сменил.

– Март, если на свадьбе не будет толпы санитаров, чтобы за тобой приглядывать, то их совершенно точно надо будет пригласить, – напомнила я, заметив, что Макар с невестой с облегчением выдохнули. Наверное, потому что по ошибке подумали, что раз я сказала слово «свадьба», значит, ее допущу. Отлично, пока не буду их разубеждать.

– А какое платье ты хочешь? – вклинилась мамуля и разговор быстро перетек в обсуждение всякой свадебной чепухи, с новогодними праздниками я дала маху.

Оказалось, Крокодильда уже продумала все: от торта до списка гостей, что показалось мне любопытным: как давно они собираются женится? Или у нее с детства все было заготовлено, как в подростковых комедиях? Что за безвкусица…

– Пойду поздороваюсь с Ирой, – оповестила я и направилась в сторону кухни: Ирину я на самом деле обожала, она работала в нашей семье вот уже много лет и очень дружила с моей мамулей. Я считала ее кем-то вроде тетки. А еще она симпатизировала Ромке, чем заслужила дополнительные очки моего доверия. Сегодня я бы вообще предпочла ее общество, но придется терпеть до конца ужина свое семейство.

Ирина мне обрадовалась, я попросила ее освоить рецепт сарсуэлы, и, немного озадаченная, она пообещала сделать все возможное. Я вернулась в гостиную и увидела, что все успели разойтись: то есть, Макар с Крокодильдой и маман остались на месте, а вот остальные мужчины отсутствовали. Я слышала возню наверху: может, подняться и потолковать с братцем наедине? Принять окончательное решение я не успела: кто-то весьма неинтеллигентно схватил меня за плечо и развернул к себе. Методом исключения (папуля бы себе такого не позволил, брат тоже вряд ли), я опознала Вишневского еще до того, как увидела. Ловко увернувшись от моего несильного удара (старая привычка), он оскалился и поинтересовался:

– Ну что, ты подумала насчет пари?

– А у тебя любопытные рефлексы, – заметила я, – Многочисленные драки в барах и казино дают о себе знать?

– Твои мне тоже нравятся. Что, устроим кулачный бой?

– Ты кажется зациклился: кулачный бой, пари… что же будет дальше? Дуэль? Тебе надо с кем-то это обсудить, – посоветовала я, высвобождая плечо и делая шаг назад.

– С тобой, например.

– Я не хочу ничего обсуждать.

– Почему?!

– Ты мне противен. Это безвыигрышная ситуация.

– Но я обожаю выигрывать безвыигрышные ситуации, – Вишневский шагнул вперед и опасно наклонил ко мне голову. Резко уйдя вправо, я вывернулась и оказалась за его спиной.

– Ты что, только что пытался поцеловать меня? – рявкнула я, сама в это не веря.

– Нет! – он повернулся и подарил мне свою пиратскую ухмылку, которую я, честно, ненавидела.

– Тогда что?! Врезать мне головой?!

– Ну… смотря что тебя больше возбуждает, моя сладкая. Я бы поставил на второе. Мне помнится…

– Фу.

Он пожал плечами.

– Как вообще можно быть настолько неприятной личностью? – по непонятной причине этот вопрос меня на самом деле интересовал.

– Настолько неприятной, что рядом со мной тебе не по себе?

– Фу! – повторила я, повернулась к лестнице и крикнула, – Март, когда будешь спускаться, захвати свою утку! Или ведро, меня тошнит!

– Дура! – послышалось сверху, голос принадлежал братцу.

Вишневский все еще терся рядом, я ткнула его локтем и буркнула:

– Отвали!

– Утка? – влез папуля, появившись из своего кабинета, – А я думал, у нас сегодня что-то с креветками. Ну вот…

Он выглядел расстроенным. По непонятным мне причинам папуля утку не жаловал, как и любое мясо птицы в принципе.

– Я думаю, креветки тоже будут, – пообещал Вишневский, хитро на меня поглядывая. Папуля перевел взгляд с меня на Андрея и почему-то улыбнулся.

– Господи, как я хочу домой! – закатила я глаза.

– Ирочка сказала, мы можем двигаться в сторону столовой, – появилась из гостиной мамуля, – Сенечка, ты уже видела елку? На следующей неделе я приеду к тебе и мы что-нибудь придумаем и с твоей квартирой.

– Я уже придумала: купила ящик шампанского.

Мамуля мой комментарий проигнорировала и продолжила рассуждать об украшении моей квартиры. Недружным шагом мы двинулись в столовую. По дороге я задалась вопросом: почему каждый из членов семьи тащит на наш ужин кого попало, а мне такого не позволено? То есть, Ромка иногда меня сопровождал, но папуля друга недолюбливал и давал понять, что желает видеть меня в одиночестве. Ну и не то чтобы сам Ромка рвался в наш цирк… В общем, я решила что в следующий раз без поддержки здесь и ноги моей здесь не будет…

Мы расселись, причем получилось так, что Март изменил своей традиции и пристроился по одну сторону стола со мной. Правда, между нами втиснулся Вишневский, наверняка специально. Соответственно, папуля по традиции во главе стола, а счастливая парочка и мамуля напротив нас.

– Похоже, утка отменяется, – заметил папуля, сразу повеселев.

– Какая утка?! – ахнула мама, Вишневский хихикнул, а парочка напротив переводила недоуменный взгляд с папули на меня.

– Сентябрина сказала…

– Сентябрина вообще любит поговорить, – ожил Макар, смерив меня недовольным взглядом. Похоже, его невеста настучала о нашей милой беседе.

– Но не с тобой, ведь тогда она бы давно умерла со скуки, – оскалился Вишневский. Этот то с какой стати на Макара взъелся?

– Она здесь, и вполне себе живая, – разозлилась я.

– Почему когда в комнате присутствует моя дочь, все впадают в детство?! – задумался папуля, Макар сразу покраснел и придвинулся к своей невесте.

Зато Вишневский обрадовался, снабдив всех присутствующих злодейской улыбочкой:

– Мне одному кажется, что наш светлоликий парень как то слишком нервничает?

– Тебя забыл спросить!

– Андрей! – пискнула мамуля, но Вишневскому было явно плевать на неловкость, которую он привносит.

– Почему ты нервничаешь, Макар? Или я чего-то не знаю?

– Просто мы волнуемся о предстоящей свадьбе, правда, малыш? – прощебетала Крокодильша, смерив Вишневского злобным взглядом своих маленьких глазенок. Мне показалось, или она как-то слишком злилась?

– В доме есть коньяк? – поинтересовалась я неизвестно у кого. Мамуля громко ахнула, папуля просто нахмурился и отхлебнул вино. Наверняка в данный момент он думал о возможных проектах, инвестициях, разнообразных конкурентах… В нашей семье главное – научиться не воспринимать происходящее всерьез.

– Я думал, ты предпочитаешь мартини.

– Тебе то откуда знать? – ожил Макар, недовольно глядя на Вишневского, начисто забыв, что у него невеста под боком сидит.

– Я не любитель терять времени зря.

– Это я такой чувствительный, или в комнате какая-то напряженность? – в свою очередь задумался братец, копируя своего дружка. Это называется обаяние зла.

– Просто, нас сегодня слишком много, – промямлил родитель, мыслями находясь далеко отсюда. Надеюсь, в следующий раз ему хватит ума сократить список приглашенных по крайней мере вдвое.

– Давайте просто есть! – рявкнула я.

Все опасливо схватили столовые приборы и принялись за салат с креветками. Папуля с Макаром вяло обсуждали царящую политическую ситуацию, Крокодильда пялилась в тарелку, мама не нашла лучшего времени пристать к Марту с его лечением. Братец страдал от агорафобии и лечиться напрочь отказывался, аргументируя тем, что его все и так устраивает. Но сейчас, кажется, чувствовал себя немного неловко. Маман продолжала настаивать на новогодней вылазке, но Март никуда вылезать упорно не желал.

– Хватит уже пялиться на своего скудоумного блондинчика, – шепнул Вишневский, придвинувшись ко мне слишком близко.

От его близости я поежилась и предпочла отодвинуться:

– Отвали.

– Ты заметила, как напряженно они себя ведут? Девчонке явно неловко, она осознает насколько она тут не к месту, Макар тоже это понимает и чувствует себя не в своей тарелке. Думаю, парень понимает, что совершил ошибку, но никогда в этом не признается. Ведь ты для него была куда более выгодной партией… Но он же такой упертый павлин, лучше разобьется в лепешку, чем выставит себя в непригодном свете перед твоим отцом. Он понимает и это, оттого злиться, а его серая мышь замечает перемены в его настроении и нервничает все больше…

Вообще-то, я еще в гостиной сделала подобные выводы, лишь с небольшими различиями, но Вишневского это не касалось ни коим образом.

– Март, ты не хочешь поделиться своими книгами по превращению в растение со своим другом? Может, тогда он наконец заткнется?

– Извини, сестренка, я их выбросил, – усмехнулся братец, предварительно переглянувшись со своим горе-другом.

– Признай, что упустила этого тюфяка, пора двигаться дальше, – опять наклонился ко мне Вишневский.

– Что ты ко мне привязался?!

– Ну, я всегда питал к тебе слабость, сама знаешь, – пожал он плечами, немного отодвигаясь.

– Знаю, – усмехнулась я, – И, насколько я помню, еще большую слабость ты питал ко всякой грязи: еле ноги передвигал с одной вечеринки на другую, координации хватало только чтобы удержать в руке стакан.

– Ну это ты зря, моей координации много на что хватало, – подмигнул этот извращенец.

– Фу!

– Ты сегодня повторяешься.

– Потому что ты такой мерзкий!

– И эта говорит та девчонка, что была в меня влюблена.

– Все мы совершаем ошибки. Кто то большие, как я.

– Говорят, первая любовь самая незабываемая. Наверное, поэтому я не могу выкинуть тебя из головы.

– Не преувеличивай, мы оба знаем, что первая любовь у тебя была с бутылкой, а я – так, чтобы отвлечься, – отрезала я.

– Мы же выросли вместе, я видел тебя девочкой с бантиками, мне всегда казалось, что тебе одиннадцать, не больше. Ты никогда не была просто отвлечением.

– Ну-ну.

– Я серьезно.

– Тогда, по твоей логике, сейчас я едва достигла пятнадцати, чертов педофил, – наверное, получилось громче, чем следовало, потому что за столом воцарилось молчание. Даже папуля с Макаром перестали обсуждать политику, или что они там обсуждали.

– Неловко, – заметил Март, явно наслаждаясь ситуацией. Такие семейные сборища были развлечением для брата, который практически не покидал дом. Да и ситуация на самом деле была забавной, учитывая, что наше с Андреем прошлое для остальных тайна.

– Просто Андрей сообщил, что испытывал ко мне вожделение, когда мне было одиннадцать. Кажется, это ненормально, или я что-то путаю?

– Что? – ахнула мамуля, хватаясь за сердце.

– Сентябрина! – косясь на мамулю и одаривая меня недовольным взглядом одновременно, повысил голос папуля. На самом деле он использовал «Сентябрина» каждый раз, когда не знал, что сказать.

– Где ты откопала это слово? – задался вопросом малообразованный Март.

– Вообще-то, пятнадцать, – уточнил Вишневский, подмигнув мне, как бы намекая на наш «маленький секрет». Вот же мерзавец.

– Спятил?! – возмутился братец, – Да она в пятнадцать напоминала внучку Гитлера, по сравнению с теми временами сейчас с нами сидит ангел!

– Март, напрягать мозг, когда его нет – плохо, так и голова может разболеться! – напомнила я.

Ответ братца услышать я не успела, зазвонил мой телефон: высветилась фотография Ромки, так что я поспешила покинуть всеобщее веселье и ответить на звонок:

– Ты меня спас!

– Все так плохо? – посочувствовал друг.

– Хуже не бывает. Видел бы ты, что тут за компания собралась… неважно. Я так понимаю, у тебя есть что-то интересное?

– Еще как есть… Признаться, я немного сомневался, но теперь обещаю никогда не относиться с подозрением к твоей интуиции, потому как ты была права.

– Бальзам на мою душу, – порадовалась я.

– Я потолковал с беззубым другом Семена, Дмитрием Котовым. Тот еще тип, до сих пор дрожь берет… Так вот, он понятия не имел, что Семен вообще с кем-то встречался.

Я присвистнула: не знаю, чего я ожидала, но чтобы такого…

– Неожиданно.

– Еще как. Не думаю, что Семен смог бы скрыть подружку, с который по его словам у него были двухлетние отношения. Никакой Анны около него и близко не было. Даже когда я предположил, что Семен ее просто скрывал, Котов отмел мою теорию одним махом: во-первых, полгода из нужного нам срока дружок сожительствовал с барышней, даже отдаленно не напоминающей нашу Анну, во-вторых, Котов чуть ли не каждый день обретается у дружка. Подружку бы уж точно заметил…

– Спасибо, мой любимый друг. Думаю, сейчас я все выясню подробности у самой Крокодильши.

– Она что, тоже у вас дома?!

– Ага.

– Не повезло ей, – посочувствовал Ромка, – Удачи тебе, любовь моя.

– Удача мне ни к чему, Ромочка, – привычно ответила я и повесила трубку.

Чтобы не привлекать лишнего внимания, я быстро набрала сообщение Анечке (ее номером я разжилась ранее): «Я знаю, что ты скрываешь. Жду тебя на крыльце». Сама же вышла на улицу, накинув мамину легкую шубку, и закурила. Ждать пришлось недолго, через пять минут показалась мышиного цвета голова, а потом и вся Анна.

– Что означает ваше сообщение? – нахмурилась она, завидев меня.

– Ты мне скажи.

– Вы меня разыгрываете? Это что, проверка? Макар мне говорил, что вы на многое способны…

– Проверка была утром, сейчас у меня есть доказательства, – улыбнулась я.

– Доказательства чего?

– Пока только твоей наглой лжи. Но не бойся, я узнаю больше. Видишь ли, Макар прав, иногда я бываю весьма деятельной.

– Я вам не верю, – она сложила руки на груди и вздернула востренький подбородок. Показная уверенность была на лицо, и она понимала, что я вижу ее насквозь.

Я усмехнулась и затушила сигарету:

– А ты и не должна. Как и я в свою очередь не поверила некоему Семену Коростелеву, с которым имела неудовольствие познакомиться сразу после нашей встречи. Не самый приятный тип, ну ты сама должно быть знаешь, раз сделала с ним пару фотографий. Как я понимаю, для достоверности… Не особо талантливая работа, стоило выбрать себе «жениха» понадежнее. Может, ты не рассчитывала, что тобой кто-то всерьез займется? Или это простая экономия?

– Вы разговаривали с Семеном? – она старалась выглядеть незаинтересованной.

– Я так и сказала. И с его другом, который понятия не имеет о том, что у Семена была девушка, тоже поговорила. Ты вообще знала, что он встречался с другой? Это риторический вопрос, мы обе понимаем, что ни с каким Семеном ты не встречалась и видела его всего лишь один раз в своей жизни. Так зачем тебе был нужен подставной парень?

– Все не так…

– Неужели? – перебила я, – Подставной парень наводит на интересные мысли, дорогуша. К примеру, если я копну глубже, что еще смогу узнать…? Сразу говорю, упорства у меня на троих. Никто не будет просто так придумывать себе отношения, тут определенно есть что накопать. Хочешь, чтобы я продолжила?...

– Что вы хотите, – в свою очередь перебила она.

– Это уже другой разговор. Признаться, не ожидала, что все будет так просто…

– Я не хочу с вами связываться. Как я говорила, мне многое о вас рассказывали.

– Лесть тебе не поможет, дурочка, – улыбнулась я, отметив, что в этот раз она не упомянула Макара в качестве источника.

– Это не лесть…

– Хочу, чтобы ты убиралась из моей жизни. И из жизни Макара соответственно. Сейчас же, сиюминутно! – все так же широко улыбаясь, изложила я свои требования.

– Это все?

– Мне этого достаточно, а тебе?

– Вполне, – буркнула она.

– Тогда считаю до пяти!

– Если я уйду, вы не полезете в мою жизнь?

– Посмотрим на твое поведение, милочка. Если ты исчезнешь навсегда, то я буду доброй… А теперь скройся с глаз моих, я начинаю считать до пяти!

– Но моя сумка…

– Раз, – начала я, закатив глаза: почему «сиюминутно» постоянно воспринимается как красное словцо?

– Отлично, но чтоб вы знали: я все равно не планировала выходить за него, да он мне даже не особо нравился! – резко развернувшись, буркнула Крокодильда. Я проводила ее взглядом: она вышла через калитку под недоуменным взглядом нашего охранника. Ну, это было просто. Завтра можно будет с ней потолковать по душам: похоже, девушке есть что мне рассказать. Любопытство – мой порок, признаю. А сегодня, помахав охраннику рукой в знак приветствия, я вернулась в дом, наслаждаясь так легко выигранной войной.

Казалось бы, на такой позитивной ноте можно было заканчивать вечер. Возможно, я еще не попробовала горячее, но все равно намеревалась уйти по-английски.

– Ты что, уже уходишь? – услышала я. Голос, безо всяких сомнений, принадлежал Макару.

– Ага. Вы меня утомили своими свадебными делами, праздниками и семейными драмами. Лучше я посмотрю сериал, там подобной ерунды всегда в избытке.

– Не видела случайно Аню? Она ушла, и я нигде не могу найти.

– Попробуй не искать, – посоветовала я.

– Так ты ее видела?

– Я не слежу за твоей каракатицей, милый.

– Ну да, тебе наверняка не до этого.

– Ты даже не представляешь, насколько ты прав!

– Меня в это не впутывай, – шикнул Макар, предварительно схватив меня за локоть и оттащив в сторону так, чтобы нас не было видно из коридора.

– В каком смысле?

– Хочешь заигрывать с этим спесивым козлом – вперед! Нечего постоянно зыркать в мою сторону и наблюдать за реакцией!

– Так ты следил за мной, – по моей физиономии расплылась глупая улыбка, но я быстро взяла себя в руки, – Даже если нашу беседу можно назвать заигрыванием, это не твое дело. И я уж точно не наблюдала за твоей реакцией.

Он покачал головой и отпустил руку:

– Ты права, это не мое дело.

– И да, твоя Анечка уехала. Сказала, что свадьбы не будет или что-то в этом духе. Кто ж ее невнятную речь разберет… У нее что, прикус неправильный?

– Ты… – он прикрыл глаза, пытаясь справиться с гневом, но я решила не дожидаться развития событий и кучи вопросов от Макара, что грозили на меня обрушиться. Всегда важно вовремя удалиться. Поговорю с ним, когда парень остынет.

– Я, – просто ответив и сладко улыбнувшись, сделала ручкой и осуществила свое намерение, на этот раз успешно. Когда закрывала дверь, увидела, что Макар пытается дозвониться до сбежавшей невесты.

Ну а дальше все пошло совсем не по плану, радовалась я раньше времени: не успела сесть в машину, как увидела нашего охранника: он бежал в сторону дома, вытаращив глаза и широко размахивая руками.

– Что случилось? – крикнула ему.

Он меня не услышал, ввалился сразу в дом. И началось самое настоящее веселье: все семейство на моих глазах вывалило на улицу и дружным строем отправилось за охранником, очередным Иваном. Разумеется, я не отставала, с трудом пытаясь не растянуться на скользкой дороге (так как мой путь был рассчитан как «парковка – дом», зимнюю обувь я проигнорировала) и одновременно разобрать его путаные объяснения:

– Я уже позвонил в полицию, сразу, так сказать. Услышал стрельбу, и… Ну, так сказать, уведомил. Но я же, так сказать, лицо ответственное, ну и я…

Он замялся, и я подсказала:

– Так сказать…?

– Сентябрина, помолчи, – сурово сдвинул брови отец и я сочла за благо последовать его совету: похоже, случилось что-то действительно неприятное.

– Так сказать, проявил любопытство. Прямехонько за углом и стреляли, как оказалось. Ну а так как память на лица у меня хорошая, так сказать, девушку я сразу узнал.

– Какую девушку?! – резко побледнел и сбился с шага Макар: его мысли наверняка вертелись в том же направлении, что и мои собственные. Он посмотрел в мою сторону и побледнел еще больше. Краем глаза я заметила, что Вишневский нахмурился.

Отвечать Ивану не пришлось, потому что мы как раз свернули за этот злополучный угол и смогли увидеть все сами: примерно в метре от дороги лежала девушка. Ее болотного цвета безвкусная куртка была мне отлично знакома, думаю, как и всем здесь присутствующим, потому что мамуля громко ахнула, и, кажется начала впадать в истерику. Я скорее чувствовала, чем видела, как папа обнимает ее и пытается отвести подальше.

– Что с ней? Она умерла? – причитала мамуля.

– Я конечно не врач, но судя по дырке от пули в ее груди – да, – услышала я комментарий Вишневского.

Сама я не могла оторвать взгляда от Крокодильды: она лежала на спине, на груди ее расползалось одно огромное пятно, и несколько поменьше. С каждой секундой они увеличивались в размере. Руки раскинуты по сторонам, нога неестественно подогнула. Глаза стали стеклянными и смотрели в никуда, шапка сбилась на правый бок.

– Аня, – Макар кинулся вперед и рухнул возле нее на колени. Потом начал трепать по щекам, зачем-то пытаясь ее поднять, – Анечка, прошу тебя, очнись.

Некстати пришла мысль, что если когда-нибудь меня подстрелят, Макар будет плохим помощником: только скорее на тот свет спровадит. Сейчас ему никто не мешал, потому что было абсолютно ясно: Анечка не жилец. И мысль о возможных уликах, судя по всему, мелькнула только у меня.

– Я вызвал скорую, но… – тихо добавил охранник, но всем было понятно, что никакая «скорая» ей уже не поможет. Судя по действиям Ивана, даже когда он ее нашел было уже поздно. Похоже, стрелявший одним из выстрелов попал таки в сердце. В том, что в нее стреляли, сомнений не было: не меньше дюжины круглых отверстий в ее пуховике не оставляло места для других версий, тут Вишневский был прав. Она лежит на спине, стало быть, стрелявшего она могла видеть. Я подняла глаза: на заборе соседей красовалась камера: думаю, полиция быстро установит, что тут произошло на самом деле. Хотя, вряд ли тут действовали дураки, о камерах сейчас не слышал разве что глухой, а стрелок, судя по всему, свое дело знает. Я очень удивлюсь, если на записи будет что-то полезное.

Отойдя на шаг назад, я тихо выругалась, и только потом заметила, что мы здесь не одни: наши соседи, возле дома которых все и случилось, так же толпились вокруг тела. И пара, что недавно въехала в дом напротив. Все с недоумением и некой опаской косились на наше семейство. Ну вот, а мамуля так переживала, что с соседями отношения не складываются. Теперь можно даже не переживать, шансов все равно нет…

Ко мне подошел Вишневский и закинул свою тяжеленую руку мне на плечо, отвлекая от проблем соседских взаимоотношений: