Текст книги "Летний отдых"

Автор книги: Александра Мадунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Но это не боевик, – умасливала меня Света, – а нормальный детектив. Как Агата Кристи. Тебе понравится!

– Да? – с подозрением спросила я. – Не боевик? Ты уверена?

Света обиделась:

– Что ж я, врать, что ли, стану?

– Ну, не знаю. Вот, например, моя мама. Ты знаешь, что она сейчас работает контролером в кинотеатре?

– Вроде ты упоминала. Она ведь уже на пенсии?

– Да, – кивнула я, – вот на пенсии она и пошла туда работать. С детства, говорит, мечтала смотреть бесплатно кино, и вот на старости лет сподобилась. Ну, ладно, смотрит она себе кино и смотрит, мне не жалко. А через какое-то время замечаю – речь у нее изменилась. Вместо культурной речи учительницы литературы пошло незнамо что. Фразы она стала как-то не по-русски строить, а иногда такие словечки вставлять, которых раньше и знать не знала. А недавно стала она меня тащить к себе в кино, фильм посмотреть. Такой, говорит, хороший, сейчас редко такие присылают. Веселая комедия с любовной интригой, ни тебе выстрелов, ни эротики. Как раз, мол, для тебя. Я поверила, пошла. Что и говорить, выстрелов действительно не было, поскольку действие происходило в неопределенно древние времена. Поэтому первые пятнадцать минут фильма демонстрировалась битва на мечах между племенем женщин и войском мужчин. Мужчины вспарывали женщинам животы, отрубали головы, которые таскали потом за волосы, и делали еще много тому подобных вещей. Короче, веселая комедия. Ладно, закрыла я глаза, терплю. Жду любовной интриги без эротических сцен. И дождалась! Возможно, сцены изнасилования и не считаются эротическими – тут я не специалист. Но я бы уж предпочла эротику! Ну, а дальнейшее действие происходило в публичном доме, куда девушек загоняли под угрозой смерти. В общем, выскочила я из кино злая, как мегера, и накинулась на маму. Куда, говорю, ты меня заманила! Нарочно, что ли? А она смотрит удивленно и отвечает: «А тебе что, не понравилось? У нас давно не было фильма, где так мало крови.» С тех пор я в кино и не хожу.

– Нет там крови, – вмешалась Настя, – не волнуйся. А если есть, так зажмуришься, и все. Не будь такой врединой! Ты о нас подумай. Это раньше мы могли ходить в кино без тебя, а сейчас не можем.

– Почему? – удивилась я. – Конечно, втроем безопаснее, чем вдвоем, но и вдвоем пройти можно. Местные пристают в основном к тем, кто ходит поодиночке.

– Нет, ты ее только послушай! – гневно обратилась Настя к Свете. – Она ничего не понимает. Она считает, что мы можем бросить ее здесь одну. На растерзание! За кого она нас принимает?

Я оторопела.

– Да вы что! Никто меня не тронет. Я буду в домике сидеть.

– А в соседнем – трое аферистов. И вернувшись, мы найдем твой хладный труп. Как нам потом перед твоей мамой отчитываться? Самим придется руки на себя наложить.

Забота подруг так меня потрясла, что я согласилась-таки на кино. Где наша не пропадала! Едва мы уселись перед экраном, Настя шепотом сообщила:

– И аферисты тоже тут. Раньше они в кино не ходили. Подозрительно…

У меня эти аферисты уже в печенках сидели, поэтому я ничего не ответила. И вот фильм начался. Пожалуй, крови в нем действительно было не очень много, но детективом в стиле Агаты Кристи я бы его не назвала. В нем рассказывалась какая-то неимоверно запутанная история о производстве фальшивых долларов. Поскольку вопрос долларов за последнее время стал для меня весьма актуален, я смотрела не без интереса. Тем более, что главный фальшивомонетчик был одновременно бравым полицейским комиссаром. Образ героя показался мне нестандартным, а его поступки – довольно противоречивыми и свидетельствующими о некоторых потугах сценариста на оригинальность. Герой то устраивал покушения на своих подчиненных-полицейских, то в последний момент спасал их, то ловко прятал печатный станок, то неожиданно сам же раскрывал всем его местонахождение. Трудно было не усомниться в здравости его ума. И слава богу, иначе была бы совсем скукота!

Можно себе представить мою растерянность, когда передо мной на экране упомянутый герой вдруг возник в двух экземплярах. Причем каждый экземпляр стремился нанести увечье другому. При сравнении я с горечью обнаружила, что преступник и комиссар несколько отличаются друг от друга. Просто оба являли собой образец американского супермена с рекламы сигарет и потому показались мне одним и тем же человеком. Что за безобразие! Впрочем, у меня довольно часто возникают проблемы подобного рода. Если представительниц женского пола я различаю с легкостью, то о мужчинах такого сказать нельзя. Нет, не все они для меня на одно лицо, это уж чересчур. Для меня существуют несколько (довольно много) типов мужчин, и в пределах одного типа я почти бессильна их различить. Боже, сколько мук я терплю в начале учебного года, когда вынуждена запоминать студентов нескольких групп, причем в основном парней! Лишь в последний год я дошла до такого гениального изобретения, как краткое, но точное описание каждого студента в тайном блокноте. И то сколько раз попадала впросак. Напишешь: «Черный, усатый, глупый». Глядь – а в группе таких трое. Кто из них был вчера у доски? Или: «Кривоногий, в красном свитере». А красного свитера сегодня нет ни на ком, и ноги все прячут под партами.

Как бы там ни было, герой фильма сильно меня разочаровал. Сюжет тут же потерял налет загадочности и стал до невозможности занудным. Через пять минут я не выдержала.

– Девчонки, неужели вам это нравится?

– Нет, – честно признались мои подруги.

– Так пойдемте отсюда. Лучше чаю попьем. С сушками.

Мы тихонько встали и выбрались в парк. Вот и роковой мост. Какой-то садист недавно здорово его расшатал, и он до сих пор ходит ходуном. Настя со Светой перебрались через него довольно быстро, а я застряла посередине. Я схватилась правой рукой за одну балясину перил, левой за другую (благо мост довольно узкий) и отпустить их боялась. Тем не менее, понимая, что не век же девчонкам меня ждать, я попробовала двинуться вперед – не размыкая рук. Получилось! Правда, избранный мною способ не позволял никому обогнать меня или пройти навстречу, но поскольку народу кругом не было, я могла себе это позволить. Справившись, наконец, с мостом, я радостно ступила на твердую землю, сделала пару шагов – и вдруг почувствовала, что меня схватили и куда-то тащат. Надо закричать – а голос, как нарочно, отказал! Да еще мне, кажется, пытаются зажать рот рукой. «Ну уж, нет! – с яростью подумала я, отбрыкиваясь. – Лезть мне в лицо – это слишком!» И я изо всех сил сомкнула челюсти на мерзкой руке, имевшей неосторожность приблизиться к моему рту. О, какой раздался крик! Мне бы так в жизни не суметь. Он меня сразу взбодрил, и я вспомнила, что мои подруги где-то невдалеке. Раз меня нет, они должны за мной вернуться. Где же они? Неужели меня бросили?

Крик не смолкал. Я, вероятно, впала в состояние бульдога – говорят, сильно сжав челюсти, он не может сам их разомкнуть. Теперь я бульдогов прекрасно понимаю и очень им сочувствую. Кусать руку, да еще неизвестно, мытую ли, не слишком приятно, но по непонятным причинам сжимать зубы все крепче гораздо легче, чем разжать. А челюсти у меня крепкие. Недаром я их постоянно тренирую, тщательно пережевывая различные продукты питания.

Вся сцена длилась, впрочем, не больше минуты. Или еще меньше. Я не следила за временем. Вот совсем рядом возникли мои подруги, я завопила: «Сюда!» Загадочная рука тут же воспользовалась этим моментом и исчезла. Вместе с ней исчез и тот, к кому она прикреплялась.

– Ты цела? – заикаясь и перебивая друг друга, набросились на меня девчонки. – Кто это был? Что ты с ним сделала?

– Челюсть болит, – пожаловалась я. – А вы где были?

– В яме, – пояснила Света. – Еле вылезли. Ой, а ты здесь откуда?

Экстремальность ситуации не притупила мои умственные способности, а, наоборот, обострила. Я сразу догадалась, что последний вопрос обращен не ко мне, и, обернувшись, увидела… Объекта! Вот так штука! На него бы я вовек не подумала.

– Так это ты? – в диком гневе кинулась я к нему. – Ну, знаешь ли! Сейчас же говори! Зачем? Признавайся, а то еще раз укушу! Зачем? Зачем?

Я повторяла этот вопрос, словно заведенная, не в силах остановиться. Ладно, пусть дают мне доллары, пусть даже покушаются, я все стерплю, только пусть скорее объяснят: зачем? зачем?

– Посмотреть хотел, – пятясь, сообщил Объект.

– Зачем? – упорствовала я.

– Чтобы проверить.

– Зачем? – Я не сдавала своих позиций.

Объект еле ворочал языком. Видимо, я была очень грозна. Немудрено! Меня довести трудно, но если уж доведешь…

– Чтобы знать точно… я не мог понять… я думал…

«Зачем?» – собиралась вновь выкрикнуть я, но не успела. Объект исчез. Точнее, исчезло его туловище, а голова скрылась лишь на мгновение и быстро появилась снова, уже непосредственно, без тела, стоя на земле. Поскольку рот и уши сохранились, я тут же повторила:

– Зачем? Зачем?

– У-у-у! – жалобно завыл Объект. Это меня несколько успокоило. Его вой как-то не соответствовал моему представлению о звуках, издаваемых убийцей.

– Что с ним? – обратилась я уже к подругам. Обе смотрели на меня с ужасом и восхищением. Наконец, Света пришла в себя.

– Да он же упал в нашу яму! Сейчас я ему помогу. Дай руку!

– Стой! – прервала я Свету, осененная новой мыслью. Показавшаяся из ямы рука вмиг исчезла.

– Руки вверх! Обе! – скомандовала я.

Настя со Светой отступили на шаг и подняли руки вверх. Видимо, они ожидали от меня чего угодно. Да я и сама ожидала от себя чего угодно. Тем не менее сочла своим долгом разъяснить:

– Я не вам, а ему. А вы опустите.

– Почему тогда – «обе»? – возмутилась Настя.

– Обе руки. Эй, ты! Сейчас же подними!

Объект поднял руки, которые я внимательно изучила. Руки были в порядке. Значит, нападал на меня не он. По крайней мере, кусала я не его. Тот, которого я кусала, еще долго не будет иметь красивых рук.

– Ладно, можешь его вытащить. Пусть живет.

С помощью добросердечной Светы несколько испачканный и потрепанный Объект был извлечен из лона земли. Он дрожал так, что я слышала стук зубов. В волосах его торчали колючки, а лицо пересекали черные полосы грязи. Короче, внешность Объекта слегка пострадала, но ущерб оказался чисто поверхностным.

– Так, – приступила к допросу я, – скажи по-человечески, чего тебе здесь надо?

– Ничего, – робко пролепетал Объект. – Я сейчас уйду!

Во мне снова закипела ярость. Издевается он, что ли? Может, он – сообщник злодеев? Я с угрозой произнесла:

– Ты опять за свое? Ну, смотри! Если ты сейчас все не объяснишь…

– Объясню, объясню! – заторопился молодой человек. – Я просто неправильно понял. Я пошел сюда из-за Светы. Она стала какая-то другая. Ее нигде не найти, и все время занята. Я подумал: «Может, у нее еще кто-то есть?» И пошел за вами в кино. Потом увидел, что вы ушли, и тоже ушел. Я шел сзади, за тобой.

Показания становились все интереснее.

– И что ты увидел?

– Мужчину. Двух.

Я прикрикнула:

– Не путайся в показаниях! Сколько? – И автоматически добавила: – Зачем?

Объект аж присел от ужаса, словно я произнесла страшное заклинание, и повторил:

– Двух. Один в кустах, а другой тебя схватил.

– А ты?

– Я не хватал! Честное слово, я не хватал! Света, скажи ей! Это был не я! Пожалуйста!

– Ладно, – согласилась я, – не ты. Ты стоял и смотрел, как меня хватают. Очень мило.

– Я ничего не понял… это так быстро… а ты его сразу ножом…

– Что? – снова разъярилась я. – Каким еще ножом?

– Нет, я скажу, что ничего не видел… и не слышал… но он так кричал! Я хотел незаметно уйти, а Света меня заметила… я ничего не знаю…

– Пошел прочь! – фыркнула я.

Объект не заставил себя упрашивать и мгновенно скрылся в темноте. А я вдруг почувствовала страшную слабость и почти села на землю, однако девчонки подхватили меня под локти и повели вперед. Вот мы и дома. Слава богу!

Света пристально посмотрела на меня и констатировала:

– Момент настал! Я вынимаю НЗ. Настя, сходи, вскипяти воду.

Настя с несвойственной ей покорностью отправилась на мойку, а Света вытащила из-под кровати пакет кофе, бутылку коньяка и большую шоколадку. Я наблюдала за ней с недоумением. Откуда такое богатство? Кофе… я о нем не смела и мечтать!

– Про черный день, – ответила Света на мой немой вопрос. – Храню на всякий случай. А тебе сейчас необходимо. Особенно кофе.

Кофе был моей страстью, хотя повышенное давление и не позволяло мне предаваться этой страсти с полной свободой. По утрам без кофе я просто не в состоянии проснуться, так что утром пью его регулярно, а вот днем стараюсь не пить. Но обычно все равно пью. Чай меня абсолютно не тонизирует, зато кофе… От одного запаха я готова вскочить с кровати и побежать на край света.

Правда, на юге мой организм ведет себя приличнее и требует кофе не столь активно. Поэтому на юг я кофе с собой не беру. Если возьму, не успокоюсь, пока весь не вылакаю, а так волей-неволей терплю. Стараюсь о нем не думать. А так хочется, так хочется!

– Благодетельница! – пропела я, взбодрившись. – Кофе… И сорт мой любимый.

– Так для тебя брала, – спокойно объяснила Света. – На всякий случай.

Вернулась Настя с кипятком, мы разлили по кружкам волшебный напиток. Он благоухал. Я сделала глоток, и в голове у меня прояснилось. Хотя, возможно, и не к лучшему.

– А это вправду было? – осторожно спросила я.

– Что?

– Нападение. На меня.

Настя подтвердила:

– Было. Разве что ты первая на них напала. Потому что мы, вообще-то, слышали, как кричит он. Этот тип. И пытается от тебя вырваться, а ты не пускаешь. Ты что, и впрямь пырнула его ножом? Хотя не верится, чтобы из-за какого-то ножа мужчина стал так орать.

– Если это Катин нож, – вмешалась Света, – то он безумно тупой. А тупым ножом, говорят, действительно очень больно.

Я обиделась.

– И вы туда же! Будто я ношу с собой нож! Я его просто укусила. В руку. Он мне рот пытался зажать. Сам виноват!

– Покажи зубы! – потребовала Настя. – Все целы?

Я оскалилась.

– Вроде бы все. Но один до сих пор болит. Рука попалась жесткая.

– Это очень важно. Значит, жесткая. Что еще можешь сказать?

Я задумалась.

– Кажется, волосатая. Но за это не поручусь. А видеть я ничего не видела. И никого. А вы?

– Мы видели, как он метнулся и убежал. Но мы ведь не сразу пришли.

– Да, а где вы, собственно, были? Я вас не поняла.

– В яме, – ответила Света. – Где потом сидел Объект. Свернули на тропинку, по которой всегда идем, ну, коротким путем, через кусты. И сверзились обе. Еле вылезли.

Страшная мысль пронзила меня стрелой.

– Девчонки! А остальное тоже было?

– Что?

– Как я кидалась на Объекта… чуть ли не била… Или это у меня от страха был бред, а ничего этого не было?

– Не бред, не бред, – захихикала Настя. – Ты бы видела себя в те минуты! Даже я испугалась. Руки вверх подняла. Знала потому что, что с сумасшедшими лучше не спорить.

Я со стоном слушала дальнейшие описания.

– Ты бросалась на него, как настоящая мегера. Да и вид у тебя был еще тот! Волосы всклочены, футболка дыбом, челюсть скособочена. Я боялась, ты его растерзаешь. Я бы на его месте тоже в яму спряталась. Там безопаснее.

Боже! Неужели это была я? Какой кошмар!

– Впрочем, плевать на Объекта, – заявила Настя. – Дело в другом. Как видите, я была права. Снова нападение. А дальше будут деньги.

– Это обнадеживает, – вставила я. – Хоть вздохну спокойно. Но кто же это ко мне привязался?

Света пожала плечами.

– Вы мне не верите, а это точно поклонник. Очень романтично. Хотел унести тебя на руках.

Мы с Настей заговорили одновременно.

Я: Теперь на руках он будет носить повязку.

Настя: А яму тоже поклонник вырыл? Охотился на Катю, как на медведя?

Света попыталась возразить сразу обеим.

– Ты не умеешь обращаться с поклонниками, это уж точно. Предупреждаю, что таким своим поведением ты вполне можешь его отпугнуть. А при чем здесь яма?

– Я и хотела бы отпугнуть. Да, при чем здесь яма?

Настя вздохнула.

– С кем я имею дело? Ну, подумайте сами. Когда мы шли в кино, яма была?

– Наверное, нет. Иначе мы бы в нее провалились.

– Вот именно. Так что, она сама вырылась? Это вырыто для тебя.

– А почему не для тебя? – поинтересовалась я. – Ведь ты же в нее свалилась, а не я. И вообще, какой в ней смысл? Никто из вас не умер и даже ничего себе не сломал. Посидели чуть-чуть и вылезли.

– Да, – кивнула Настя, – это вопрос. Возможно, в яму мы должны были упасть вместе? Или, может, он хотел просто тебя чуть-чуть задержать? Или яма была нужна уже для твоего трупа.

Последнее высказывание обострило мои умственные способности, и я сообразила:

– Знаете, я сейчас понимаю, что он вряд ли хотел меня убить. Хотел бы, так успел бы. Или изнасиловать. Он просто хотел меня утащить.

– Типичный поклонник! – не выдержала Света.

Настя возмутилась:

– Да не мешай нам со своим поклонником, дай подумать! А может, он хотел с тобой переговорить? В стороне.

– Или в яме, – добавила я. – Может быть. Только кто? И о чем? Слушайте, а наши аферисты, интересно, досмотрели кино до конца? И что у них с руками?

Ситуация несколько напомнила мне сюжет пьесы Дюма «Нельская башня». Там королева инкогнито в маске проводит ночь с мужчиной, а он царапает булавкой ей лицо, чтобы узнать при встрече. А я своего узнаю по рукам.

Света молча встала и вышла из домика. Вернулась она через пять минут.

– К нам не идут, – мрачно сказала она. – Сидят дома. Очень нервные. Рук я не разглядела. Раньше я на них не думала, а теперь уж и не знаю. Я их позвала на коньяк. Чтобы мужчины не купились на коньяк – не поверю. Подозрительные они!

– А может, все-таки Объект? – предположила Настя. – А что руки целы, так он не сам нападал. Сообщники.

– Зачем? – вырвалось у меня. – Зачем?

Света с упреком посмотрела на Настю.

– Она сидела такая нормальная, а ты ее опять…

После чего обе подруги уставились на меня круглыми глазами, а я еще несколько раз механически повторила:

– Зачем? Зачем?

Спать я легла совершенно обалдевшая, хотя благодаря Светиному НЗ довольно бодрая. Проснулась я в три часа ночи. Требовалось выйти. Лень, но надо. Правда, девчонки очень настаивали на том, чтобы я никуда не ходила одна. Чтобы будила кого-нибудь из них. Я глянула на Свету, потом на Настю. Обе сладко спали. Грешно нарушать такой сон! Я сама слишком люблю поспать, чтобы будить других. Пойду себе одна. Ничего мне не сделают.

А если сделают? Уже выйдя за порог, я задумалась. Все-таки на меня сегодня и вправду напали. Точнее, вчера. Я обернулась к домику аферистов. Снаружи висел замок. Как обычно, ушли. В поселок? А если нет? Если подкарауливают меня у горы? Надо хоть оружием каким запастись, что ли… Тупой нож брать не стану – я не садистка, в конце концов. Палку бы найти потверже. В кромешной тьме я пошарила у порога – ничего. Только камень. А что, камень – тоже оружие. Даже лучше. Тяжелее. И дальнобойнее. Не зря им вооружался пролетариат.

Оснащенная камнем, я смело двинулась вперед. Вернее, смело – это не вполне точно. Поскольку я наполовину спала и находилась в ступоре, слово «смелость» можно заменить другим, менее приятным. Не хочу даже вспоминать, сколько идиотских происшествий случалось из-за того, что мне приходилось рано вставать и в таком состоянии производить некоторые необходимые действия. Например, однажды я вместо кофе выпила растворенный в горячей воде краситель. А в другой раз долго и упорно подносила горящую спичку вместо газовой горелки к мойке для посуды, удивляясь, что огонь все время гаснет. В общем, сонная я теряю последние остатки разума. Именно так, без разума, я и отправилась в путь. Булыжник я прижала к животу, обхватив двумя руками. Вот и опасное место у самых кустов… а в кустах подозрительный шорох. Шорох и треск! Там засада! Сейчас как бросятся! А я и укусить толком не сумею – зуб болит. И девчонки спят. Что делать? Правда, у меня есть камень. Можно швырнуть. Только стоит ли? Ведь сейчас как раз очередь подарка, а не покушения. Нет, не стоит. Впрочем, даже если этот тип ждет меня с банкнотой, все равно он мерзавец! Сейчас банкнота, а днем покушение. Я обязана его обезвредить! Да, ну, а если там не он? Если там, предположим, обычная кошка? При мысли о том, что я швырну в кошку булыжником, я чуть было не проснулась. Нет, ни за что! Вот найти бы такое орудие, которое действует только на людей…

Из-за подобных колебаний я стояла на тропинке, тупо разглядывая кусты и не трогаясь с места. Идея вернуться назад и разбудить девчонок мне почему-то в голову не приходила. Зато пришла другая. Я набрала в грудь побольше воздуха и с профессиональной пронзительностью рявкнула на кусты:

– А ну, выйдите сейчас же оттуда!

В прояснившемся мозгу пронеслось: «Я с ума сошла, ведь они меня убьют», а потом: «Зато хоть перед смертью их увижу. И они ответят, зачем». Кусты раздвинулись, и из темноты на тропинку вышел… Мой Кошмар! Ну, знаете ли! Сговорились они все, что ли, выводить меня из терпения? Его только мне не хватало!

– Что вы тут делаете? – нервно спросила я.

И он пролепетал:

– Гуляю.

– В кустах? – невоспитанно наседала я. – В такое время?

Впрочем, если уж гулять в кустах, то, наверное, лучше в такое время, чем в любое другое. На лице Кошмара застыла маска стыда и ужаса. Боже мой, а вдруг он вышел по самой прозаической причине и, не дотерпев до горы, решил удовольствоваться уединенными кустами? А я вытащила его из них и теперь терзаю, да еще чуть не убила булыжником.

– Слава богу, я подумала – там кошка, – смущенно разъяснила я. – А то бы звезданула камнем насмерть.

И я для наглядности продемонстрировала свое оружие. Ужас на лице Кошмара усилился. Действительно, мое поведение выглядит довольно странно. А его? Нечего было доводить меня до такого состояния. Неужели все-таки именно он на меня покушался? Да, ведь он вертелся под ногами в тот вечер, когда мне подсунули первую банкноту. И теперь опять тут… и мне как раз пора получать следующую. Мой сонный мозг работал гораздо медленнее, чем язык, который быстро выпалил:

– Ладно, если хотите, давайте мне ваши деньги, только оставьте в покое. И без вас забот хватает!

Кошмар поперхнулся и сунул руку в карман. Сейчас вытащит доллары… а если пистолет? Или нож? Нервы мои сдали, и я с отчаянной скоростью рванула в гору, не дожидаясь результата. А когда шла обратно, Кошмара уже не было.

Утром я рассказала о ночном событии подругам. Они попеняли мне, что я их не разбудила, и после долгих споров мы так и не смогли решить, причастен Кошмар к нашему делу или нет. Впрочем, на меня обрушилась более животрепещущая проблема. Все сильней и сильней болел зуб.

– Убью этих бандитов! – бушевала я, не в силах успокоиться. – Что за идиоты! Не умеют нормально покуситься! Измучили, изувечили!

– Ну, изувечила ты себя сама, – поправила Настя. – Нечего было кусаться.

– Да? А что я, по-твоему, должна была делать? Целовать их, что ли? Откуда ты знаешь, может, если б я его не укусила, он бы мне вообще все зубы выбил! Он явно лез рукой мне в рот. Собака какой-то! И рука собачья! Кость сплошная! Нет, попадись они мне только…

– Содой полощи, – советовала Света. – У меня сода есть.

Полоскания помогали, но ненадолго. Настроение мое упало. Мысль о лечении зуба в условиях Южного лагеря весьма травмировала мою психику. От отчаянья я отправилась за советом к нашему врачу – странному на вид субъекту, официально блюдущему здоровье обитателей Южного лагеря. Я знала, что медпункт все время закрыт и единственное место, где можно поймать врача, – столовая. Его любимое занятие – заглядывать в котлы с провизией. За обедом я заняла пост у этих котлов и довольно быстро его изловила. Однако результат трудно было назвать обнадеживающим. Врач доверительно сообщил, что по специальности он гинеколог, поинтересовался, не беременна ли я, потому что у некоторых женщин беременность разрушает зубы, посоветовал вести регулярную половую жизнь, ибо тогда у меня не будет проблем со здоровьем (видимо, они меркнут по сравнению с иными проблемами), и прописал лечение морской водой, поскольку других лекарств у него нет, а это в избытке. В результате после обеда мы с девчонками отправились искать поселковую поликлинику, с большим трудом нашли ее – и узнали, что номерок к зубному трудно получить даже местным, а приезжим и вовсе невозможно. Правда, нас уверили, что в соседнем поселке есть платный кабинет, и там меня, возможно, примут. Но на соседний поселок у нас уже не хватило сил.

Мне было так тошно, что я даже не пошла на ужин – небывалое явление. Вместо ужина я лежала на кровати и страдала. Думаю, попадись мне в эту минуту мои бандиты, я бы каждому двинула в челюсть.

Вернувшаяся из столовой Настя не без смущения сказала:

– Знаешь, я встретила по пути Артема. Ну, сторожа.

– И что?

– Он спросил, почему тебя нет. Что с тобой случилось. И так настаивал, что я призналась.

– В чем? Что на меня напали?

– Нет, разумеется. Что зуб болит.

– Ну и ладно. Не вижу причины делать из этого тайну, – пожала плечами я.

– Да, но… он хочет тебя лечить. Скоро приду, говорит, и вылечу.

Я взбодрилась.

– Ты думаешь, он умеет?

– Боюсь, что нет, – горестно вздохнула Настя. – Ну, как он может уметь? Разве что вырвет.

– Ни за что! Предупреждаю, я не дамся. Чем я, по-вашему, должна жевать? У меня каждый зуб на счету.

– И много их на счету? – заинтересовалась Настя.

– Сколько надо, тридцать два. Лишних, по крайней мере, нет. Пусть Артем и не надеется…

А Артем был уже тут, как тут. Его взгляд выражал сочувствие и понимание моих проблем.

– Да! – с места в карьер начал он. – Страшные у нас дела! Чтобы моя девка на кормежку не пошла… Не видел бы, так не поверил бы.

– Зуб болит, – осторожно ответила я, пытаясь понять, не клещи ли он держит в руке. Что-то завернутое в газету. Неужели клещи?

– Это мы прекратим. В момент прекратим, – заверил меня Артем. – Средство верное.

– Я не сторонница радикальных мер, – заворожено разглядывая сверток, сообщила я.

Артем слегка оторопел.

– А? Радикальных? Нет у меня радикальных! Это у вас в институте радикальные. А у меня – народные. Хорошее средство. Сам всегда им лечусь. И тебя лечить буду.

Я уставилась ему в рот, силясь определить наличие зубов. Вроде что-то есть. Это обнадеживает. Между тем лекарь-самородок продолжал:

– Никому не давал, для себя берег. Вон, повар сегодня руку обжег, аж стонет – а я ему не дал. Это только для меня и для тебя.

Я встревожилась.

– А оно и от руки помогает?

– А как же! Оно от всего помогает. Раз – и все. Главное, не ошибиться.

Я замерла. Что значит – не ошибиться? Оттяпать именно тот орган, который болит? Артем показался мне настроенным весьма решительно. Похоже, не успокоится, пока не вырвет у меня зуб. При необходимости – вместе с челюстью. Или с головой. Нет, не позволю! В случае чего – убегу. Я встала с кровати и, подойдя к двери, скомандовала:

– Разворачивайте!

Артем торжественно снял со свертка газету. Слава богу, там были не клещи и не пила, а нечто гораздо менее страшное – внушительных размеров бутыль с черной жидкостью.

– Что это? – спросила Настя, с любопытством разглядывая бутыль.

– Лекарство. Медвежья желчь. Сам добывал.

Артем вытащил пробку из бутыли, и по всей комнате разнесся омерзительный, ни на что не похожий запах. Мы с Настей, не сговариваясь, тут же распахнули – я дверь, а она окно. Не помогло!

– И что с ней делают? – робко осведомилась я.

– Пьют.

– И… от какой болезни?

– От любой, – гордо пояснил мой благодетель. – Я два раза лечился. Пять лет назад от радикулита, а в прошлом году, когда ногу свихнул. А больше я не болел. Это такое средство. Выпьешь – и больше уже не болеешь.

Мне стало жутковато. Пожалуй, даже клещи – средство менее радикальное. Боюсь, выпив медвежью желчь, я и впрямь никогда больше не заболею. Ведь на том свете не болеют!

Пояснения Артема лишь подтвердили мои опасения.

– Главное – это сколько выпить. Это от организмы твоей зависит. Выпьешь мало – только хуже будет. Организма совсем ослабится. Облысеть можно, – он постучал пальцем по своему голому черепу. – А много тоже нельзя. Организма помрет. А вот выпьешь, сколько надо, – такой огонь по жилам побежит! Обо всех болячках забудешь! Ты уж пей прямо из горла, что зря лить туда-сюда. Пей, девка!

И жилистая рука сунула мне прямо под нос огромную бутыль. Лекарство и впрямь было прекрасным! От одного его вида по моим жилам побежал такой огонь, какого бедные жилы и представить себе не могли всего минутой раньше. Я подскочила на месте от избытка сил, отпихнула Артема и выскочила из дома. Зуб больше не болел. Ничего не болело. Я была абсолютно здорова – здорова, как космонавт. Медвежья желчь действительно помогала от всех болезней! По крайней мере, ссадина на колене, полученная вчера в драке, тоже мгновенно перестала меня беспокоить. Меня беспокоило лишь одно – унес ли Артем свое удивительное лекарство.

Обежав пару раз вокруг лагеря, я сочла возможным вернуться. В конце концов, не станут же лечить абсолютно здорового человека. Настя с Артемом вели оживленную беседу, прерванную моим появлением.

– Я здорова! – гордо заявила я. – Совершенно! Ничего не болит.

Артем взглянул на меня с жалостью.

– Что значит – городская. От одного понюху выздоровела. А моя доза – полстакана. Ну, ладно. Опять заболеешь – зови. Вылечу. Для тебя не жалко.

Едва он ушел, сопровождаемый моими искренними благодарностями, Настя, фыркнув от смеха, спросила:

– Неужто впрямь не болит? Или выдумала?

– Не болит. Сама поражаюсь. Как ты думаешь, это и вправду медвежья желчь?

– По крайней мере, он уверяет, что добыл ее из медведя.

– Слушай, а он не говорил, он облысел именно от нее?

Настя пожала плечами.

– Не знаю. Боишься облысеть?

– Не хотелось бы. Пожалуй, лучше лишиться одного зуба, чем всех волос.

– Ну, не обязательно всех. У него вон что-то осталось. Просто будет лысина.

– Ты тоже нюхала, – мстительно заметила я.

– Я – не с такого расстояния, я стояла дальше. И вообще, дело не в этом. Ты, как всегда, ничего не заметила. А повар-то руку обжег!

– Ну и что? То есть жалко, конечно. Но Артем все равно не даст ему медвежьей желчи.

Настя постучала пальцем себя по лбу.

– Головой подумай! Вчера ты искусала бандита. А сегодня у повара замотана рука. И болит страшно. Я специально у Артема узнала – ожога он не видел. Просто бинт на руке. И появился он уже за завтраком! Бинт то есть. Сопоставляешь?

Я слегка обалдела.

– Ты считаешь, на меня напал повар? Но зачем? Не нравится, что я все время беру добавку супа? Так ведь суп все равно остается.

– Может, повар хотел отдать его своей свинье. Специально сварил такой, чтобы никто есть не смог. А тут – ты со своей вечной добавкой. Вот он и не выдержал.

– Глупости! Он бы спрятал котел с остатками, да и все. Сказал бы, что нету. Уж нападать бы не стал. А тем более доллары всучать.