Текст книги "Забытые боги"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Да, – блаженно зажмурился Стрегон, слыша благодарное урчание волка. – Хотя для нас все равно ничего не изменится, Бел: мы ни за что от тебя не откажемся. Так и знай.

– Да я уже поняла. Но вот именно поэтому-то мне придется заняться кое-чем другим. Причем прямо сейчас, пока появилась возможность. Ты как, готов к кардинальным переменам?

Полуэльф радостно встрепенулся, но наткнулся на снисходительный, по-матерински ласковый взгляд и с волнующей дрожью понял: это невероятно, немыслимо, невозможно… неужели она все-таки решилась?!

Белка усмехнулась и согласно наклонила голову.

ГЛАВА 8

Дождавшись, когда неизменно сопровождающий чужаков рен Эверон откланяется, Таррэн коснулся ручки двери и со стыдом подумал, что уже который вечер оставляет Белку одну. Он просидел целый день за надоевшим до оскомины столом, устал как собака, наспорился чуть ли не до хрипоты, и к ночи у него оставались силы лишь на то, чтобы добраться до спальни, рухнуть в постель и прикрыть глаза, обдумывая планы на завтра. Или же проторчать пару часов у отца, поспорить еще и с ним, а потом опять же упасть на чистые простыни и забыться до утра. Тогда как Белка… она этого не заслуживала. Вернее, она заслуживала гораздо большего внимания, чем он оказывал ей в эти дни.

Пройдя длинный зеленый коридор почти насквозь, но против ожиданий никого в нем не встретив, Таррэн запоздало удивился. Чутье подсказывало, что поблизости находился как минимум один бдительный перевертыш. И по меньшей мере десяток эльфов из свиты. Более того, он даже уловил, что золотые вместе с Ланниэлем сидят в соседней комнате и, стараясь не шуметь, азартно режутся в кости. Но все равно было непонятно, почему здесь сегодня так тихо!

Он озадаченно нахмурился, а потом толкнул последнюю дверь, увидел мирно спящую на кушетке Белку, доверчиво приткнувшегося у нее под боком белого волка и наконец сообразил, что к чему. А когда подметил, что зверь еще и уткнулся носом в ее живот, блаженно вдыхая аромат эльфийского меда, то неслышно вздохнул снова:

– Ну вы даете… не рано тебе, Белый?

Услышав голос хозяина, зверь бесшумно поднялся, нависнув над Гончей мохнатой горой. Поднял лобастую морду, на которой весьма необычно смотрелись голубые глаза. Неуверенно махнул хвостом, а затем смущенно прянул ушами, не слишком уверенный, что высокому лорду понравится его близость к Белке. Но потом понял, что Таррэн не рассержен, и активно потряс головой: нет, с единением ему точно не рано. Он давно чувствовал, что пора. К тому же на самом деле это было их второе единение, так что никаких сложностей не возникло. Он даже не успел растеряться, как все вокруг стало предельно четким и ясным. И вдруг пришло стойкое понимание того, что сегодня он наконец все сделал правильно.

– Ну смотри, – все с тем же сомнением отозвался Таррэн. – Давно уснула?

Волк снова качнул головой.

– А сам?

Зверь обнажил кончики белоснежных клыков, обозначив снисходительную улыбку.

– Как знаешь, – неожиданно успокоился Таррэн и, склонившись над супругой, бережно подхватил ее на руки.

Белка чуть нахмурилась, но почти сразу снова расслабилась. А когда он коснулся губами ее закрытых глаз, улыбнулась, даже во сне ощутив бесконечное море нежности, в которое он был готов окунуть ее в любое мгновение. На лице Гончей ненадолго проступило умильное выражение, а потом она уснула так крепко, что даже не пошевелилась, когда муж осторожно отнес ее в постель и заботливо укрыл одеялом.

Волк, проводив хозяина до спальни, понимающе усмехнулся: уж он-то знал, что если бы вместо мужа здесь оказался чужак, то еще у двери наткнулся бы на готовую к атаке хмеру. А если бы у этого дурака хватило смелости ее коснуться, то вряд ли он сумел бы сохранить свои конечности целыми. И это несмотря на то, что в последние годы Бел стала гораздо мягче, чем в то время, когда он впервые ее встретил.

– Ты прав, – тихо согласился Таррэн, выходя из спальни. – Рядом с детьми она всегда была такой. А когда появился Тор, снова изменилась. Настолько, что иногда и мне это кажется странным.

Перевертыш шумно выдохнул.

– Вы все уладили?

Волк неуловимо быстро кивнул.

– Значит, ты удержался? – снова спросил Таррэн, имея в виду руны, и зверь снова кивнул, на этот раз с гордостью. – Очень хорошо. Бел за тебя переживала.

Зверь виновато понурился, всем видом выражая раскаяние.

– Это не страшно, – неожиданно улыбнулся Таррэн, без опаски подходя к зверю. – Главное, что ты больше не поддашься ей. Она тебя ценит и только поэтому рискнула провести инициацию столь… резко.

Волк вопросительно прянул ушами.

– Она рисковала, – кивнул эльф, усевшись на кушетку. – Даже, я бы сказал, сильно рисковала. Но, если бы ты не принял ее кровь, мы бы не позволили тебе перекинуться. Во-первых, потому, что в тебе все же есть толика крови перворожденного. Помнишь Риглана? А во-вторых, оттого что ты недавно умирал… и во время инициации ты мог не вспомнить дорогу на ту сторону.

Белый ошарашенно плюхнулся на зад.

– Магия крови – штука непредсказуемая, – добавил Таррэн, пристально посмотрев на растерянного зверя. – После инициации ты мог не измениться, мог стать таким, как Риглан, или же на всю оставшуюся жизнь остаться под чарами подчинения. Но был шанс… совсем крохотный… что тебя удастся провести по самой грани. Заставить оказаться на краю прежней жизни, почти умереть, чтобы руны больше не воздействовали на разум… а потом вернуть уже в новом теле и с новыми силами. Для этого Эл тебя сперва усыпил, а лишь затем дал кровь. Но не простую, какую мы даем перевертышам, а смешанную с кровью настоящего волка. Нашего волка, из-за кордона. Понимаешь? Живую кровь абсолютно живого зверя, к которой мы добавили несколько полезных ингредиентов.

Волк оторопело моргнул, во все глаза уставившись на хозяина. Но тот и не думал шутить. Напротив, его лицо было предельно серьезным, а решительно поджатые губы говорили, что этот разговор он ведет отнюдь не по просьбе Белки, а скорее вопреки ее уговорам.

– Это было опасно, – подтвердил подозрения перевертыша Таррэн. – Но по-другому избавить тебя от воздействия рун было нельзя. Бел настаивала, чтобы сказать тебе об этом с самого начала, но отец и Эл рассудили, что так им будет проще работать.

Волк опасно прищурился.

– Да, – снова подтвердил эльф. – Я тоже так считал и, честно говоря, до сих пор считаю. Тем более ты сам пришел ко мне с этой просьбой и был сразу предупрежден, что с инициацией, скорее всего, возникнут сложности. Ты изъявил желание рискнуть. Поэтому мы не стали посвящать тебя в подробности. И поэтому же я сообщаю эти подробности сейчас. Когда все в порядке, когда ты успокоился, когда Бел спит, а ты можешь высказать мне свои претензии.

Перевертыш глухо рыкнул, выражая неудовольствие, а потом вопросительно посмотрел на эльфа. Таррэн кивнул:

– Разумеется, в этом причина твоей силы и твоей же несдержанности – с живым зверем гораздо труднее справиться, чем принять в себя пару капель крови давно умершего реликта. Поэтому тебя сразу приняли в стаю. Поэтому с тобой мало кто сравнится из охотников. Поэтому ты способен закрывать от них мысли. И поэтому же так чувствителен.

– Грр?..

– Да. И к Белке тоже. Хотя с ней я, признаться, недоглядел: недооценил ее заинтересованность и не увидел, что она подошла слишком близко. – Таррэн невесело усмехнулся. – Наверное, надо было сказать ей, что ты ничего не знаешь, немного позже. Но она очень некстати спросила… вернее, не спросила, а узнала через узы, после чего…

Волк рыкнул громче.

– Увы, – сокрушенно вздохнул повелитель Серых пределов. – На самом деле это была моя ошибка. Когда Белка поняла, что ты и понятия не имеешь, до какой степени кровь способна тебя изменить, то кинулась на помощь. Именно в тот момент, когда волк внутри тебя уже проснулся.

Глаза зверя мрачно сверкнули.

– Ты не мог иначе, – покачал головой эльф. – Инстинкты сильнее всего воздействуют на вас именно в самый первый момент. Тогда вам хочется бежать, рычать, кусаться, спариваться… у каждого по-разному. Как правило, зверь, придя в себя, пугается и, как следствие, становится агрессивным. Иногда эта агрессия направлена на себя. Чаще всего – на других. В основном на тех, кто окажется рядом, даже если это любимый человек, ребенок или очень близкий друг. Просто потому, что для волка старые привязанности еще не имеют значения. Для него они пока не существуют. Его память дремлет, тогда как страх требует совершения хоть каких-нибудь действий. С тобой так и вышло. За тем исключением, что ты слишком долго не приходил в себя. Перекинуться-то перекинулся, здорово удивил нас размерами и цветом шкуры, но ни на что не реагировал. Поэтому Бел решила меня спросить через узы, я слегка не уследил, вот и не успел ее перехватить.

Волк опустил голову, заново переосмысливая случившееся. Человек внутри его тоже напряженно размышлял. Его смутила откровенность хозяина. Но еще больше смутило то, что он никак не прокомментировал сам факт нападения на его любимую пару, хотя всем было известно, насколько трепетно он относился к ее безопасности.

– Твоей вины в этом не было, – тихо повторил Таррэн, который с поразительной легкостью читал чужие мысли. – Я хотел сказать тебе только это. И принести извинения за молчание. Я не хотел повторения того, что случилось с Сар’рой, и не хотел, чтобы тебя тоже коснулось его проклятие. Мне показалось, ты важен для Бел. Но я не подумал, что она предпочла бы не видеть тебя вовсе, чем потерять тебя насовсем. Собственно, я и настоял-то на том, чтобы вы с Лакром отправились сюда, чтобы иметь возможность поговорить без свидетелей.

Стрегон, ненадолго обретя власть над звериным телом, задумчиво качнул хвостом.

Выходит, это Таррэн позволил ему прийти на Алиару? И это благодаря хозяину его приняла сегодня Белка? Из-за этого он сам сумел наконец избавиться от сомнений и обрел долгожданный покой? Интересно, а что было бы, если бы о «живой» крови Стрегону сообщили заранее? Согласился бы он? Остался бы таким спокойным во время ритуала? Позволил сотворить с собой то, чего никто и никогда не делал ни с одним перевертышем?

Волк, прислушавшись к аргументам человека, озадаченно почесал за ухом.

Да Торк его знает. Может, и рискнул. Признаться, тогда его толкнуло вперед любопытство, подогретое чувством долга и пониманием той жертвы, которую принесла ради него Белка. Но в то время он представлял себе это несколько иначе. А сейчас… хорошенько поразмыслив, Стрегон признал, что получил гораздо больше того, на что рассчитывал. А если учесть единение, то и вовсе мог бы считать себя везунчиком. Так что, наверное, оно того стоило? И, наверное, хозяин поступил мудро, рассказав ему правду именно сейчас?

Белый прерывисто вздохнул и пристально взглянул на эльфа, которого с некоторых пор воспринимал несколько иначе, чем простые охотники. Таррэн не отвел взгляда, хотя было нетрудно угадать, с каким беспокойством он начинал этот разговор. И волку это понравилось. Его человек достаточно пожил, чтобы понимать, чего стоило эльфу открыться. А еще он понял, что человек уважал хозяина за это. И сделал бы все, чтобы хозяин посчитал его достойным уважения в ответ.

Таррэн вдруг прикрыл глаза и выдохнул:

– Я ценю ваше отношение. Спасибо.

Белый смущенно прянул ушами, потому что не ожидал, что для эльфа не останутся великой тайной его размышления, и едва заметно кивнул. А потом вдруг шагнул вперед и осторожно положил голову ему на плечо, выражая признательность и готовность к послушанию.

В этот момент, ощущая его дыхание на загривке, Белый отчего-то не почувствовал себя глупо или нелепо. Напротив, это было правильно. Но потом он некстати вспомнил, что еще не растратил бурлящую внутри силу до конца. Подумал насчет колонн, с которых Белка, жалея, сбросила его за эту ночь всего трижды. Посетовал, что пока остается не слишком ловок. А под конец решил, что завтра попросит ее позаниматься, чтобы проверить свои силы уже человеком. Или же волком, если она скажет, что это нужнее. Хотя, возможно, сегодня некоторая неловкость его движений объяснялась единением?

Таррэн, как раз закончивший читать его мысли, понимающе усмехнулся.

– Возможно. – Он встал и кивнул в сторону двери. – Если хочешь, можем проверить.

Волк удивленно приподнял уши.

– У меня есть немного времени, так что могу составить тебе компанию. Ты же не думаешь, что со мной на тумбах будет проще, чем с Бел?

Белый озадаченно сел, наморщив нос и не слишком представляя, как будет наскакивать на хозяина, если тот с такой легкостью читает его мысли. Но потом услышал повизгивание у двери, с изумлением различил радостные голоса братьев. С удивлением понял, что даже Нэш и Таш ожидают его решения. Наконец сообразил, что хозяин тоже ждет, и поспешно кивнул.

За дверью радостно взвыли.

Выйдя следом за Таррэном в коридор, Белый тихонько фыркнул, когда наткнулся на двух золотисто-бежевых, одного угольно-черного и рыжего зверей. Властно шлепнул лапой по морде Лакра, который попытался просунуть свой нос в спальню и убедиться, что с Бел все в порядке. Перехватил откровенно оценивающий взгляд Таррэна, который уже успел сбросить с себя камзол. И крепко призадумался, почему даже старшие сейчас бешено размахивали хвостами, предвкушая забаву, и просительно посматривали на неторопливо переодевающегося эльфа.

– Ладно, – рассмеялся Таррэн, сбрасывая ножны и закатывая штанины до колен. – Все так все… только, чур, языками потом не трепать и не выть во всю глотку – если Эла разбудим, он до следующей ночи будет ворчать. А если разбудим Бел…

Перевертыши как по команде захлопнули пасти и прижали уши к голове. Но, поняв, что вожак спит, облегченно вздохнули и вприпрыжку помчались к каменному лабиринту. С хозяином побегать на тумбах им удавалось редко. Но каждый раз это событие требовало тщательнейшей подготовки и безупречной согласованности действий.

Белый, уловив обрывки чужих мыслей, задумчиво покосился на мускулистую спину эльфа, по которой струилась шелковая грива, и рассеянно царапнул когтями пол. Но потом пожал плечами и устремился следом за братьями, потому что с хозяином ему придется так же трудно, как накануне с Белкой. Правда, он пока не представлял, на что способен остроухий повелитель. А это значило лишь одно…

«Надо позвать человека», – подумал волк, и его глаза полыхнули неподдельным азартом.

Вернувшись поутру к южному крылу, рен Сорен ал Эверон совершил пренеприятнейшее открытие: как оказалось, странные смертные были не только невероятно быстры, но еще, похоже, не нуждались во сне. Поскольку все пятеро сидели сейчас у закрытых дверей – отвратительно бодрые, веселые, оживленно что-то обсуждающие. И было непохоже, что позднее возвращение с бала хоть как-то на них отразилось. Хотя, быть может, со смертными на Лиаре что-то не так?

Рен Эверон непроизвольно замедлил шаг, напряженно оглядывая чужаков, но на их лицах не было и следа усталости. Кажется, они вообще не ложились. Только рубахи сменили, вычистили сапоги, побрились. Ну и причесались по-иному. А теперь сидели на траве, игнорируя недоуменные взгляды двух стражей-эльфов, и терпеливо дожидались появления своих владык.

При виде начальника дворцовой стражи перевертыши умолкли, хотя по обрывкам фраз тот успел понять – говорили они на своем родном языке. То есть бездна знает о чем. Плохо было другое: рядом с ними, прикрывшись спиной белобрысого полукровки, находился и неугомонный Белик. И вот у него-то при виде форменного мундира эльфа глаза блеснули неподдельным раздражением.

Рен Эверон поджал губы.

Его одеяния, отвечающие всем канонам дворцового этикета, были испорчены этим маленьким чудовищем уже дважды. Но если в первый раз он мог списать это на случайность, то вчера на балу понял – мальчишка делал это специально. Более того, и сейчас примеривается к тонкому кружеву на белоснежных лацканах. И это было так отчетливо написано на смазливом личике, что высокопоставленный эльф против воли задумался, а не сменить ли ему цвет одежды на более темный. Исключительно для того, чтобы этот маленький монстр больше не имел возможности пачкать их углем.

Как только эльф приблизился, резные двери распахнулись и оттуда вышли владыки – сосредоточенные и готовые немедленно проследовать на совет. Рен Эверон поклонился, с удовлетворением отдавая дань пунктуальности чужаков, и вынужденно признал, что этим они отличаются в положительную сторону от местной знати.

– Приветик, – широко улыбнулась Белка при виде мужа. – Я не стал тебя будить слишком рано – это было бы жестоко. Ты когда вернулся?

– Не так давно, – признался Таррэн, кинув на перевертышей предостерегающий взгляд.

Белка, задумчиво потерев переносицу, подошла к нему и внимательно присмотрелась. Не удовлетворившись результатом, еще и принюхалась, безошибочно определив, что за прошедшую ночь ему пришлось восстанавливаться с помощью магии. Наконец неодобрительно покачала головой, заставила его наклониться и легонько дунула прямо в лицо:

– Смотри, не перетрудись.

Таррэн жадно вдохнул искрящийся от магии воздух и благодарно прикрыл глаза. А она перевела укоризненный взгляд на Тиля и Элиара, которые выглядели хоть и прилично, но имели еще большие прорехи в резерве. После чего по очереди изучила их виноватые физиономии и подставила вихрастую макушку:

– Можете погладить. Я сегодня добрый.

– Спасибо, Бел. – Тирриниэль с улыбкой взъерошил каштановые кудри, одновременно впитывая исходящую из них магию. Его глаза опасно блеснули. Едва заметные следы от бессонницы мигом исчезли с его лица, а взгляд заметно смягчился.

Следом, к вящему недоумению несведущих алиарцев, к Белке осторожно прикоснулся Элиар, глубоко вдохнул, стараясь не потеряться в сумасшедшем водовороте силы, а потом благодарно кивнул:

– Очень кстати, Бел. Кажется, у тебя нет проблем с местным климатом?

– У меня нигде нет проблем, – фыркнула она, отстраняясь от эльфов. – В отличие от некоторых, кстати. Но это совершенно не повод доводить себя до изнеможения.

Рен Эверон непонимающе нахмурился: чужаки говорили на своем диалекте, который, хоть и был похож на изначальный язык Алиары, все же сильно от него отличался. Из всего разговора эльф понял не так уж много, но то, что сумел понять, привело его в еще большее недоумение. Что за тайны с этим мальчишкой? Что в нем такого особенного?

– Так, – проворно развернулась Белка, убедившись, что ушастые лорды в порядке. – Вам пора, красавчики. Я даже провожу вас до места назначения, чтобы не потерялись по дороге, а потом побегу по своим делам. Надо снова в галерею заглянуть и повнимательнее изучить предков Эланны, надо сад как следует осмотреть… а то в гостях же и до сих пор не успел воспользоваться гостеприимством… Еще надо по деревьям полазать. В Поганэ шишкой кинуться. Фонтанами полюбоваться. Стражникам сапоги испортить. Перекусить… короче, дел полно! Стрегон, составишь компанию?

– Конечно.

– Значит, сегодня мы идем гулять с тобой вдвоем, и пусть все трепещут! Кстати, Таррэн, а в этих садах можно кого-нибудь съесть?

Таррэн хмыкнул:

– Владычица очень ценит своих певчих птиц, так что забудь про рогатку. Насчет кроликов я не уверен, но не думаю, что она обрадуется чужим оторванным ушам. Поэтому постарайся никого не зацепить, ладно?

– Ладно, – уныло вздохнула Гончая. – Жаль, что кролики под запретом. Их тут так много, так много… куда ни плюнь, в ушастого попадешь. И тронуть никого низзя. Какое расстройство.

– Я тебе рыбку поймаю, – с улыбкой пообещал Стрегон, от которого не укрылся ее хищный взгляд в сторону разодетых в пух и прах «кроликов» у ворот. – Или орехи найдем. Ты же еще не разлюбил орехи?

Белка немедленно встрепенулась:

– А тут растут орехи?!

– Наверняка.

– Ура! – просияла она. – Так пошли скорее! Чего встали?! Впрочем, нет, без меня дойдете. Че вы, маленькие, что ли? Стрегон, показывай свои орехи! Я так голоден, что могу сожрать целого кабана!

– Еда в леднике, – на всякий случай напомнил Таррэн, развернувшись в сторону зала совещаний.

– Орехи – это святое! Стрегон, живее!

Перевертыш, перехватив многозначительный взгляд лорда, сокрушенно развел руками, но, когда ощутил направленную в его сторону молчаливую просьбу, успокаивающе прикрыл веки. И так же молча поклялся, что даже под пытками не расскажет Белке о недавнем разговоре. А потом отвернулся, почувствовав неподдельную зависть братьев, мысленно усмехнулся и направился следом за Гончей.

Надо же выяснить, что еще она обнаружила прошлой ночью.