Текст книги "Дикий пес"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Стрегон до последнего держал ее в поле зрения, рискнув на какое-то время отстать от побратимов, но стая не двинулась следом. Просто проводила чужаков до границ своей территории, а потом следила издалека, чтобы опасные гости не надумали вернуться. Спустя полчаса в глубине леса впервые подал голос невидимый вожак, отчего наемники в третий раз вздрогнули от неожиданности. Белка в ответ испустила уже знакомый рев, словно подтверждая, что уводит стаю. Мохнатые звери удовлетворенно тявкнули, зашевелились и, наконец, стремительными тенями исчезли вдали.

Убедившись, что они действительно ушли, Гончая негромко хмыкнула:

– Надо же… Еще помнят.

– Что именно? – прерывисто поинтересовался Лакр. – Что ты тут редкий гость?

– Что некоторые соседи могут быть гораздо опаснее всей их стаи. Если бы я не зарычал, они бы набросились. Как пить дать – кинулись, даже если бы я обогнул логово по дуге. А тут – ничего.

– Не погонятся? – ровно уточнил Картис.

– Теперь нет резона. Я их слишком напугал. Или ты не заметил, что вожак даже носа не высунул? Значит, матерый уже, опытный. Чует, где можно пасть открывать, а когда и поостеречься нужно. Кстати, Стрегон, ты зря волчицу пожалел: надо было ей башку снести, чтобы не лезла, тогда бы от нас сразу отстали.

– Я не убиваю просто так, – спокойно отозвался наемник.

– Ну-ну. Когда зайдешь в Проклятый лес и снова пожалеешь какую-нибудь зверушку, я тебе об этом напомню. Как раз в тот момент, когда она накинется с желанием облобызать и вонзить зубки в твое нежное горло. А то и стаю позовет, пока наивные дураки не ушли далеко.

– Там что, весь лес живет стаями? – выразил удивление Терг.

– Одиночкам просто не выжить – свои же сородичи и сожрут. А в стае у всех кровные узы… ну, как у наших ушастиков, кто в один род входит. Иначе не получается: вокруг слишком много всякого ворья, жадного до чужой плоти и крови. А в стае даже белки могут время от времени разнообразить свой рацион свежим мясом… кстати, я не говорил, что там почти все цветочки плотоядные?

– Нет, – мрачно переглянулись наемники.

Белка бодро кивнула:

– Теперь, значит, сказал. Как говорю и то, что в Проклятом лесу нельзя совать в рот ничего из того, что растет под ногами. Ни ягодку, ни травинку… Лакр, это к тебе относится… Есть и пить – только то, что взяли с собой. В межлесье поспокойнее и попроще. Ядовитых тварей почти нет; то, что едят звери, вам есть можно. Воду пить – тоже… правда, не везде. Но, что самое главное, тут крупных хищников практически не водится. Ну, может, медведя изредка встретишь. Или волков. Правда, те, от которых мы ушли, считай, единственные на много дней вокруг. Им большая территория нужна для охоты. Мы ее только краешком зацепили, по самой границе прошли, потому-то так легко и отделались. А вот если бы в центр забрались, да еще посреди ночи, когда они не в пример наглее… Вот тогда бы нам пришлось поработать ручками.

– Что ж ты их не обошел? – хмуро спросил Терг.

– А зачем? Тут напрямик до места мира – несколько минут ходу. Рядом с волками, опять же, границу никто не переступит. От этих мы заранее избавились, а других тварей поблизости нет. Так что можно быть уверенными: больше нас никто не потревожит.

– Бел… – вдруг с подозрением протянул Ланниэль. – Хочешь сказать, что ты намеренно зашел на их территорию?

– Естественно. Они бы в любом случае наш след учуяли или ночью, или к утру. И обязательно явились бы проверить, кто тут такой наглый сыскался, что рискует заходить на чужие земли. Но ночью я люблю спать, а не орать на весь лес дурной кошкой, тогда как утром у нас с вами хватит других забот. Так что пусть успокоятся и отстанут. А я спать буду. И вам это же советую.

Тирриниэль тихо вздохнул:

– Заноза… хоть бы предупредил!

– А зачем? Сейчас я вам полянку найду, и пожалуйста – дрыхните сколько влезет. – Белка насмешливо хмыкнула и умчалась вперед, к показавшемуся впереди зеленому исполину, рядом с которым начиналась уже знакомая колючая стена. Отстучав пальчиками по стволу затейливую дробь, Гончая погладила пару веточек, что-то шепнула. С удовольствием юркнула в открывшийся проход и уже оттуда радостно помахала. – Эй, улитки! Да скорее же! А то останетесь там до рассвета куковать!

– Идем, идем, – испустил мученический вздох Лакр. – Но когда-нибудь ты ошибешься и оставишь на этих колючках свою шкуру, вот тогда я тебе все припомню, дерзкая креветка!

– Как же, жди! – фыркнула Белка, про себя порадовавшись, что после утомительного дня у кого-то еще остались силы на шутки.

Она терпеливо дождалась, пока спутники выберутся на уютную полянку. Пристально оглядела усталые, но далеко не измученные лица. А потом лихо подмигнула и шагнула обратно:

– Пойду проведаю наш драгоценный хвост, а то еще потеряется.

– Осторожнее там, – пробурчал Картис.

– Я всегда осторожен. Но, если не веришь, могу взять тебя с собой.

Эльф взглядом испросил разрешения у владыки Л’аэртэ, немедленно его получил и, посветлев лицом, чуть ли не быстрее Гончей ринулся прочь.

– Пока, Тиль, – понимающе хихикнула она. – Мы ненадолго. Пару следов им оставим и тут же придем. Но имей в виду: если твой остроухий наступит не туда, то я верну его тебе в крайне необычном виде.

– Я понял, – улыбнулся Тирриниэль. – Ты, главное, руки ему оставь, чтобы без работы не сидел, и ноги, чтобы дошел до кордона. А с остальным сам решай, что делать.

– Картис, ты слышал?! Этот наглый нелюдь отдал тебя мне на растерзание! Здорово, правда?

Густая листва палисандра бесшумно сомкнулась, пряча лицо Картиса от любопытных взоров, но его слова наемники расслышать все-таки успели. До того, как шустрая Гончая уволокла попутчика в темноту.

– Здорово-то здорово… Но ты уверен, что дело не обстоит как раз наоборот?

Тирриниэль только усмехнулся, поражаясь наивности собрата, а Белка, прежде чем окончательно исчезнуть, вдруг задорно расхохоталась:

– Какой наивный кролик… Ладно, давай за мной, остряк, и поверь: скоро тебе шутить совершенно расхочется.

ГЛАВА 5

Она как в воду глядела: по возвращении Картис был удивительно мрачен и поразительно молчалив. Тогда как сама Гончая, напротив, весела и чрезмерно язвительна. На вопросительные взгляды эльфов она лишь беззаботно отмахнулась. Деликатное покашливание Тиля просто не заметила. Братьев и вовсе проигнорировала, как будто их не существовало в природе. И лишь когда недовольный телохранитель кинул на нее совсем уж мрачный взгляд, всплеснула руками:

– Картис, да ты чего? Все ж замечательно вышло!

– Неужели? – Эльф хмуро отвернулся.

– Ну вот, – расстроилась Белка. – Я его на прогулку вывел, следы показал, в кустики сходить разрешил, а он недоволен. Мы даже нашли кого хотели, признали, что я был прав и там действительно есть пара неплохих магов… Ну, подумаешь, пару волосков у тебя выдрал для того, чтобы наш хвост не промазал с направлением. Ну, клочок одежды на колючку повесил, чтобы было достовернее…

– Моей одежды, – мрачно напомнил эльф, не соизволив обернуться.

– Конечно, твоей! Да что ж я, себе враг?! У тебя ведь наверняка запасные штаны есть!

– Бел? – удивленно приподнял красивые брови владыка Л’аэртэ. – Что ты опять натворил? Отчего Картис не в себе?

– Да ничего! Абсолютно ничего плохого! – торопливо затараторила она. – Так, я разок оступился, толкнул его локтем в бок… Да случайно же… Кто ж знал, что он так неуверенно стоит? Кто ж знал, что у него нога вдруг соскользнет с обрыва? А там внизу кустики такие густые, буйные…

– Ты спихнул меня в храмовник! – наконец повернулся и обвиняюще ткнул в Гончую изящным пальцем Картис. – Бел, нельзя было поаккуратнее?

– О-о-о, прости, мой ушастый друг, – покаянно вздохнула она, словно не заметив оживленно переглянувшихся братьев. – Но разве я мог предположить, что ты такой неуклюжий? Да и надо же было нашим гостям показать, что мы совсем рядом… только догони и поймай. Вот я и подобрал лоскуты и повесил обрывки так, чтобы они точно не прошли мимо. Ты ж сам видел: там рейдеров полно! Я, пока ты в кустиках отдыхал, успел пробежаться по округе и унюхал слабый дымок. Словом, я не просто так тебя бросил выпутываться из горячих… в смысле колючих… объятий тех кустиков, а строго по делам ходил! Между прочим, совершенно один, хотя кто-то, помнится, очень стремился мне помогать!

– Бел, я тебя когда-нибудь прибью, – обреченно вздохнул Картис.

– За что?

– За все.

– Ишь какой, – неожиданно насупилась Гончая. – А чего ж ты тогда меня за рукав цапнул, а? Чего за собой в овраг поволок, как любимую девушку?

– Я поволок? – мгновенно вспыхнул эльф. – Это ты меня толкнул и прыгнул следом! Из-за тебя меня так приложило за-а… спиной, что оттуда еще полдня придется колючки вытаскивать!

– Ничего. Лан у нас неплохой лекарь, он и вытащит. Зря его, что ли, отец столько времени натаскивал?

– Бел!

– Что? – возмутилась она. – Можно подумать, я был в восторге, когда ты меня лапал!

Перворожденные поперхнулись, а Картис окончательно побагровел и едва не треснул себя по башке, потому что, оступившись на краю обрыва, действительно машинально цапнул ее за рукав и утянул за собой вниз. А потом еще долго приходил в себя. Даже сейчас не отошел, хотя времени прошло немало. А она, зараза, насмехается! Знает же, как действует ее запах! И еще лучше знает, что случается, когда ненароком ее коснешься! Ему недавно не повезло ни с тем, ни с другим. Мало того, он еще и с размаху ткнулся носом в ее шею. До сих пор уши алеют от зависти к молодому лорду, который мог безнаказанно касаться этой дивной кожи! Причем не только руками, но и…

Картис уронил взгляд в землю и отвернулся, чтобы не продолжать даже в мыслях.

– Бел? – насторожился Тирриниэль, наконец-то сообразив, отчего его верный телохранитель вернулся таким взбудораженным.

Гончая, мгновенно перестав кривляться, сердито засопела:

– Ну чего?

– Что там у вас случилось? Почему Картис такой… неадекватный?

– Ни почему. Этот неуклюжий ползун едва не напоролся на эльфийскую розочку… вот эту, если тебе интересно… – Она разжала кулак, где все еще извивался зеленый стебелек. – Наступил в темноте, раздавил семечко, а оно и высунулось наружу. Я этого дурака в бок пнул, чтобы брюхом не напоролся, так он сопротивляться начал… я едва успел, пока эта дрянь не пробуравила ему шкуру! А что еще прикажешь делать? Потом замучились бы выковыривать! Пусть уж лучше с храмовником милуется, чем с этой красавицей. Вот я и толкнул. А Картис вместо того, чтобы тихо рухнуть на колючки, меня туда утянул, ну и… в общем, вот. Пока он в себя приходил, я прошелся по округе, штаны его разодранные по кустикам развесил… ну, чтобы хоть не зря мучился. Потом вернулся, а этот неразумный кролик на меня с ходу и окрысился.

Владыка эльфов резко повернулся:

– Картис?

– Роза? – неверяще уточнил Картис, но увидел проклятый стебелек, обожавший прорастать сквозь свои жертвы, а потом приглушенно охнул. – Ты не мог сразу сказать?

– А с чего бы я стал тебя в траве валять? Развлечения ради? – огрызнулась Белка. – Может, чтоб на морду твою красную полюбоваться? Ради удовольствия в ухо дать?

– П-прости, Бел…

– Да пошел ты!

– Извини, – сконфуженно повторил Картис, а остальные дружно присвистнули. – Я… я просто не понял.

– Что ты вообще понимаешь, идиот?

– Что ты мне шкуру спас. Дважды.

– Трижды, – пробурчала Белка, слегка успокоившись. – Третий раз – когда не стал тебя ногами пинать и опять швырять в храмовник.

Эльф совсем смешался, а когда перехватил неодобрительный взгляд владыки, растерялся окончательно:

– Чего ж ты сразу не сказал?

– Ты в первый момент так забавно оторопел, потом так же красиво смутился, после чего, наконец, разозлился… что я подумал: так будет лучше. Злость, как ты знаешь, отличное средство против ненужных мыслей, вот я и дал тебе время привести себя в порядок. Надеюсь, больше таких сложностей не возникнет?

– Нет, Бел. Я все понял, – пробормотал, отводя глаза, Картис.

– Вот и славно. Тиль, оставь свои кровожадные планы в отношении этого бестолкового типа: он уже наказан. Да и я хорош: не доглядел, что его зацепило. Лан, закрой рот и перестань таращиться – тебе отлично известно, как опасна эльфийская роза. И еще лучше известно, что я намного опаснее. Поэтому помоги ему подняться и поделись опытом: он все-таки в первый раз… И вообще, собирайтесь: солнце уже высоко, а мы еще не вышли.

Перворожденные неловко прокашлялись, стараясь не смотреть на смущенного Картиса. Люди непонимающе переглянулись, пожали плечами, но послушно начали собираться. А когда увязали вещи, то еще несколько минут терпеливо ждали, пока Белик что-то тихо договаривал на ухо выбитому из колеи эльфу. Но только после этого остроухий наконец вздохнул с облегчением:

– Спасибо, Бел.

– Не за что. Но чтоб я от тебя таких финтов больше не видел!

Картис торопливо кивнул, только теперь в полной мере прочувствовав, насколько велика подаренная Белке сила. Старательно затолкал неуместные воспоминания поглубже, а потом наконец сообразил, почему даже владыка Л’аэртэ за столько веков не посмел обидеть эту маленькую, но невероятно опасную женщину. И осознал, что сделает все, чтобы никогда больше этот мир не узнал такого страшного испытания, как пережитое ею много лет назад изменение.

В то утро Белка впервые позволила им сделать привал возле родника, вода в котором в отличие от многих других была безопасной. Правда, сама пить не стала: оставив спутников под тремя громадными елями, между которыми журчал ручеек, надолго пропала в лесу. А когда вернулась, то, кажется, выглядела еще более хмурой и озабоченной, чем раньше.

– Что-то не так? – уточнил Стрегон, которому последний час тоже было не по себе.

– Мне что-то не нравится. Только не пойму, что именно. – Гончая устало растерла виски. – Такое чувство, что за нами следят, но я не нашел ни одного следа. Хвост далеко, эльфийского пса тоже не слышно, никого поблизости нет… но не покидает странное ощущение. Тиль, ты что-нибудь чуешь?

– Нет, – покачал головой владыка Л’аэртэ. – Это плохо?

– Если бы ты почуял, это значило бы, что те маги нас не только заметили, но и настолько самоуверенны, что колдуют в межлесье… Поверь, для этого нужно много мужества или глупости. Однако тогда я знал бы, в чем дело. Но раз ничего нет, то придется идти наугад, а я этого ужасно не люблю. Ладно. Поднимайтесь и доставайте оружие. Не знаю, что будет впереди, но не хочу, чтобы нас застали врасплох.

– А я? – осторожно уточнил Ланниэль.

– Главное, не высовывайся. Я бы на месте Тиля вообще не решился тебя сюда тащить.

– Отец сказал, что у меня хватит сил…

– Он так сказал, чтобы в вашем роду, если ничего не получится, остался хотя бы один наследник, – вздохнула Белка. – И чтобы у Тиля был еще один верный спутник, на которого он мог бы положиться во всем. Но если Картису, слава богу, лет девятьсот, как не нужен ничей присмотр, то ты, уж прости, слишком молод для такого похода, несмотря на всю силу, которая, между нами говоря, еще до конца не раскрылась. Твой отец прекрасно это знал, поэтому-то и оставил рядом с собой Лариэлля, а тебя, младшего, отправил сюда. Понадеялся, что нашего с Тилем присутствия хватит, чтобы тебя уберечь. Даже в том случае, если ему не удастся одурачить совет, все вскроется и им вдвоем придется защищать честь своего владыки.

У молодого мага вытянулось лицо.

– Бел!

– На месте Линнувиэля я бы тоже так поступил. Но это не значит, что мне нравится такое положение дел.

– Но отец же…

– Глупый мальчик, – неожиданно печально улыбнулась Гончая. – Он слишком тебя любит, чтобы рисковать вами обоими. Конечно, Тиль тоже рискует, а его единственный сын находится в еще большей опасности, чем все мы, вместе взятые. Но твой отец поступил мудро, разделив наследников и понадеявшись, что даже в самом плохом случае один из них уцелеет. Он сделает все, чтобы закрыть собой Лариэлля. А мы с Тилем постараемся защитить тебя.

– Сэилле? – нерешительно обернулся к своему лорду молодой маг. – Но я думал: я здесь для гарантии, что венец… чтобы вы были уверены…

Владыка Тирриниэль, обернувшись, улыбнулся еще печальнее, чем Белка.

– Неужели ты думаешь, что я ушел бы, если бы не был полностью уверен в твоем отце? Белик сказал правду, мальчик. Хотя, конечно, я надеялся, что ты до последнего этого не узнаешь.

– Глупо скрывать от него такие вещи, – фыркнула Гончая. – Он уже сейчас должен понимать, что это не игра, не веселое приключение и не шутка. Если ты хоть немного промахнулся и за нами отправили действительно достойную погоню, то всему придет конец. Если Ходок упустит момент в Проклятом лесу, нам тоже будет невесело. Если совет заподозрит, что Тиль все это спланировал заранее, то твоему отцу и брату, Лан, придется туго. А если совет решит, что игра стоит свеч, то им придется уничтожить весь Темный лес ради того, чтобы выжить. Теперь ты понимаешь, почему я был так зол, когда увидел вас вдвоем?

Ланниэль растерянно моргнул.

– Но почему отец не сказал сразу? Почему не объяснил?

– Он хотел тебя уберечь. И брата. И Мирену… Он ведь отослал ее из Темного леса?

– Да. Они поругались.

– Еще бы, – огорчилась Белка. – Я бы на ее месте тоже взвился до небес, если бы узнал, что мои дети оказались в такой опасности. А Линии, не исключено, мог даже не объяснить ей причин. И когда это вскроется… Ох, Тиль, она тебя проклянет.

– Надеюсь, ей не придется этого делать, – тяжело вздохнул владыка.

Ланниэль вдруг подозрительно прищурился и сердито сверкнул заалевшими глазами.

– Я не передумал с тобой идти, Бел, если ты это хотел узнать!

– Умный мальчик, – еще тяжелее вздохнул темный владыка. – Не волнуйся, никто тебя не гонит и не пытается спрятать от опасности. Просто ты должен знать, что на кон наш лорд поставил не только свою жизнь, но и благополучие всего леса. Если он проиграет и совет сумеет дорваться до хроник… Даже с учетом того, что твой отец здорово их подчистил и вымарал все, что касается изменения, боюсь, мирные договоры наш народ уже не спасут.

Белка криво усмехнулась:

– Ты прав, они все равно попытаются, Тиль. Даже наугад, как когда-то Иттираэль и Талларен. Но поскольку всей информации у них нет, то в результате совет получит несколько десятков свежих трупов. Зато после, когда все откроется, на Лиаре настанет еще одна эпоха расовых войн.

Молодой маг хмуро кивнул:

– Я понял, Бел, но все равно не отступлю.

– Я и не сомневался. Только очень хочу, чтобы ты не усложнял мне жизнь.

– Не буду, – твердо сказал Ланниэль. – Я все понял, Бел. Я не подведу.

Белка подавила очередной вздох, подметив во взгляде остроухого мальчишки неподдельную обиду. Мысленно покачала головой, потому что он действительно был слишком юн для таких испытаний. А потом отвернулась и повела отряд дальше, так как хорошо понимала – план Тиля хоть и опасен, но он давал им шанс остановить мятежный совет, не вовлекая в это остальной лес. Ведь старейшины, раз уж решились на такое кощунство, как смена династии, вряд ли остановятся – они тоже поставили на кон все, что имели. И давали себе отчет в том, что если владыка покинет Проклятый лес на своих ногах, то лучше им самостоятельно отыскать ближайший сук и благополучно на нем повеситься.

Мелькали огромные деревья. Белка напряженно размышляла. Старалась предусмотреть все, с чем им придется столкнуться, и сетовала на то, что осталась одна, без верных псов, по которым даже спустя пять веков отчаянно тосковала. С ними все было бы гораздо проще. Больше шансов на успешный исход. С ними можно было попробовать разобраться с погоней в любую из ночей, когда преследователи расслабятся. С Гончими она рискнула бы даже идти напрямик, минуя места мира… Но никого из старых друзей, увы, рядом не было. Тогда как братья… их она еще плохо знала, чтобы доверять в таком важном деле. К тому же они уже выбрали себе вожака. И, что бы ни случилось, в первую очередь будут подчиняться именно ему, потому что так привыкли, так их учили и так требовал долг. За последнее время она уже не раз успела в этом убедиться. И именно в этой преданности усматривала наибольшую проблему: в стае не может быть двух вожаков.

Гончая тихо вздохнула, ломая голову над этой проблемой, и едва не пропустила клочок повисшей высоко над головой паутины, которую ветер лениво раскачивал между деревьями. А когда в последний момент все же заметила неладное, то остановилась так резко, что Тиль едва успел отшатнуться.

– Тихо! – свистящим шепотом велела Гончая, пригибаясь к земле и крадущимся шагом обходя разорванную паучью сеть. – Замрите и гляньте, нет ли где еще такой паутины. Стрегон, имей в виду: от нее даже твой меч не поможет!

Спутники послушно завертели головами. Белка тем временем обошла опасное место по кругу. Потянула ноздрями воздух. Внимательно изучила густую листву на деревьях, где могло скрываться немало неприятных сюрпризов. Наконец высоко подпрыгнула, легонько дернув за обвисшую ниточку, после чего молниеносно отскочила назад и настороженно прислушалась.

Прошла секунда, другая, третья… но в лесу по-прежнему было тихо. Никто не спешил проверять ловчую сеть на предмет появления добычи. Никто даже не пришел выяснить, отчего потревожена сигнальная ниточка. Когда подул слабый ветер, стало ясно: паутина необитаема – от малейшего порыва она легко всколыхнулась, а несколько дальних нитей свободно повисли в воздухе, и по ним, против ожиданий, никто так и не спустился.

– Ушел, – сухо констатировала Белка, когда убедилась, что опасности нет.

– Кто? – настороженно спросил Лакр.

– Паук. Большой, толстый и восьминогий. Был тут несколько дней назад, но почему-то ушел. Хотя, кажется, это именно он недавно потревожил кордон.

Стрегон нахмурился: паутина была слишком велика для простого паука. Правда, само плетение выглядело каким-то незаконченным, словно прядильщику кто-то помешал или с размаху влетел в нижний уголок сети и, не заметив, жестоко порвал тонкое кружево.

– Кабанья тропа рядом, – ответила на его мысли Гончая. – Видимо, паук решил, что тут слишком беспокойно. По крайней мере, до тех пор, пока он не достигнет нужных размеров. Но чтобы вдруг обычная малышня смогла преодолеть кордон… не нравится мне это. Ой, не нравится. Тиль, глянь-ка! Да не бойся: она не ядовита.

Тирриниэль осторожно коснулся липкой нити, бессильно раскачивающейся между ветвей, и аккуратно потянул, стараясь взяться так, чтобы не приклеились пальцы. Намертво пристать не опасался: прекрасно знал, что липкие капли паук выдавливает из брюшка не сплошным слоем, а цепляет на паутину через равные промежутки, чтобы можно было ходить самому.

От его усилий одна из веток соседнего дерева заметно прогнулась, недовольно зашуршав листьями. Паутина задрожала, натянулась, как струна, но все же не порвалась, хотя эльф очень старался. А когда ему надоело испытывать ее на прочность, распрямилась так проворно, что освобожденная ветка едва не взмыла до небес.

– М-да, – многозначительно заметила Белка.

– Ну, и что это значит? – нахмурился Терг.

– Только то, что паучок был тут не больше недели назад, иначе она бы порвалась.

– Но люди с заставы пропали за пару дней до того, как мы туда подошли!

– Нет. Это эльфы оттуда ушли за пару дней до нас. Люди исчезли на несколько суток раньше. А сколько пропало бессловесного зверья, мы и вовсе не узнаем. В любом случае паук ушел, и мы совершенно не знаем, в какую сторону.

Владыка Л’аэртэ чуть нахмурился:

– Он для нас опасен?

– Нет. Но он тут может быть не один. И мне не хочется думать, что где-то поблизости притаилась его мамаша. Потому что в отличие от этой козявки она-то как раз могла бы преодолеть кордон… Ладно, я пойду вперед, чтобы успеть вернуться, если пауки недалеко, а вы топайте за мной, след в след, поглядывайте по сторонам и особенно под ноги. Эти твари любят прятать концы паутинки под листьями. Заденете, только-только сообразите, что вляпались, а они уже будут тут как тут.

Белка еще раз огляделась, но ничего подозрительного не нашла и двинулась дальше, поминутно останавливаясь и настороженно принюхиваясь. Вот миновала два крупных валуна, словно специально расположенных так, чтобы между ними образовалась узкая щелочка. Небольшую рощицу, в которой щебетали на все лады беззаботные птицы. Вот промелькнул крохотный ручеек, где наемники едва замочили сапоги. Потом вокруг немного посветлело, потому что деревья стали постепенно расступаться. Одна уютная полянка, где царила полнейшая идиллия, другая, третья…

Лакр тихонько перевел дух, но тут Белка неожиданно остановилась:

– Что-то тихо стало… Ждите-ка здесь. И ни шагу в сторону! – после чего оставила их на краю очередной поляны и быстрым шагом скрылась между деревьев.

Наемники без напоминаний сгрудились вокруг эльфов. Слегка прищурились, потому что яркое солнце било прямо в глаза, да еще так сильно играло бликами на мокрых от росы листьях, что на кроны деревьев было больно смотреть. Тирриниэль настороженно огляделся, хорошо зная, что Гончая зря не встревожится. Ланниэль и Картис старательно его прикрывали, держа ладони на рукоятях родовых клинков. В шаге от них неподвижными статуями застыли братья, которым от внезапно наступившей тишины тоже стало неуютно. Наконец Лакр тихо обронил:

– Мне не нравится, что мы торчим на виду. Может, отойдем подальше, чтобы не выглядеть, как главное блюдо на обеденном столе?

Стрегон тоже осмотрелся: они действительно стояли на самом виду. Над головой так и вились мелкие кровососы, выискивая малейшую брешь в можжевеловой защите. Деревья сомкнулись тесным полукругом и теперь словно бы наблюдали за тем, как глупые чужаки медлят с принятием решения.

– Действительно, как на лобном месте, – наконец пробурчал Терг. – Стрегон, давай-ка сдвинемся назад. Вдруг кто сверху прилетит? Говорят, тут водятся весьма крупные птахи.

– Влево отступим, – наконец принял решение вожак. – Но к деревьям вплотную не приближаться.

Ситты, привыкшие повиноваться вожаку беспрекословно, послушно качнулись в сторону, машинально увлекая за собой и эльфов. Картис и Лан не стали противиться: элементарная логика говорила, что Стрегон прав. Правда, Тирриниэль при этом ощутил смутное беспокойство, потому что Белка не могла оставить их торчать на виду, как дураков. Но ее все еще не было, на сердце становилось все тревожнее, а с доводами смертных даже он не мог не согласиться. К тому же от бликов уже начинали слезиться глаза. Даже непонятно, что это там могло так ярко…

Он вдруг замер от неожиданной догадки, а потом рывком запрокинул голову, запоздало сообразив, что солнце бликовало даже там, где не было никаких листьев! Казалось, это искрился и сиял сам воздух! Просто потому, что в нем присутствовало что-то еще! То, от чего отражались солнечные лучи и давали такой невыносимый блеск! Что-то настолько чуждое привычному миру, что даже эльф не сумел это сразу распознать!

Стрегон, последовав примеру Тирриниэля, чуть не застонал от досады, слишком поздно различив отчаянно слезящимися глазами нити огромной, невероятно прочной, но при этом почти прозрачной паутины, которая накрывала поляну гигантским колпаком. Несколько десятков этих нитей надежно крепились к верхушкам деревьев, давая хорошую опору. Между ними натянулся каркас из веером расходящихся нитей потоньше. А уже на них неведомый ткач не поленился наложить идеально повторяющие друг друга круги, на каждом из которых играли на свету сотни, тысячи липких капелек, чья поверхность так издевательски ярко отражала злорадно скалящееся солнце.

От ужасающего зрелища раскинувшейся прямо над их головами гигантской ловчей сети наемники сдавленно ругнулись и инстинктивно попятились, не отрывая от нее испуганно расширенных глаз. Шли медленно, осторожно, стараясь не потревожить покой здешних хозяев. Та ли это тварь, о которой предупреждали на заставе, или еще кто решил поселиться неподалеку от кабаньей тропы, сейчас было все равно.

Неожиданно Лакр обо что-то запнулся, но тут же выровнялся и с приглушенной руганью вернулся в строй. Вроде бы целый и невредимый, но у Стрегона в голове вдруг заверещало знаменитое эльфийское чутье. Он только мельком глянул себе под ноги и едва не взвыл, поняв, что ланниец, зачарованный зрелищем гигантской паутины, напрочь позабыл о предупреждении Белика и только что задел одну из десятков, если не сотен нитей, которые предусмотрительный и очень необычный паук пустил понизу! Под слоем листьев! Старательно укутал ими землю, словно покрывалом, и теперь только ждал, когда неразумная добыча сама потянет за веревочку, сообщая, что обед уже подан.

Следом за Лакром споткнулся Терг, а Ивер обнаружил, что его левое колено во что-то влипло.

– Стоять! – рыкнул Стрегон. – На месте стоять! Не двигаться!

Тирриниэль мелодично выругался, но сделать ничего не успел: они почти достигли деревьев, возле которых нижний ярус паутины был особенно плотным. А в ответ на слабое колебание нитей этой хитроумной и поистине гигантской сети сверху уже надвигалась чья-то массивная тень.

Лакр с воплем отшатнулся, когда ему на голову свалилось что-то увесистое, крутанулся волчком, стряхивая крупного, размером с упитанную кошку, паука. В тот же миг Стрегон полоснул по нему мечом, и поляну огласил пронзительный, отчаянно громкий визг, от которого у братьев заложило уши. Но им внезапно стало не до того, чтобы морщиться или удивляться, что у пауков, оказывается, тоже есть голос. Потому что с соседнего дерева неожиданно посыпался настоящий дождь из мохнатых тел. А следом за ними, вторя отчаянному воплю погибающего детеныша, откуда-то сверху донесся глухой утробный рык, при звуках которого у Стрегона что-то противно сжалось внутри.

– Мамаша, – звучно сглотнул Лакр, во все глаза уставившись на выскочившую из-за зеленых крон массивную тушу. – Кажется, это пришла их мамаша. И вот теперь нам точно крышка…