Текст книги "Мертвая долина. Книга 1. (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– На улицу их, – быстро распорядился, пока Ас не передумал. Заткнул бесценный сосуд с лекарством и добавил: – Как только придут в себя – на коней и домой. Все разговоры потом. И предупредите, чтоб больше сюда ни ногой. А если вздумают упрямиться, то разъясните в подробностях, кому именно теперь принадлежат их жизни.

Райро и Регэ только усмехнулись, потом обернулись в сторону Аса, получили согласный кивок и без лишних слов поволокли девиц к выходу.

– Давай сюда, – буркнул Ас, когда они пропали из виду.

Раэрн, спохватившись, кинул пузырек и на всякий случай отошел еще не шаг.

– Ас, угомони этого демона, – простонал вдруг Ван, навалившийся на Бера и все никак не способный его утихомирить. – Совсем он с ума сошел! У меня все брюхо уже в синяках. Хоть ты ему скажи, раз нам силой пользоваться нельзя!

Ас, нехорошо усмехнувшись, выдернул тугую пробку зубами. Глотнул от души, неловко прижимая сломанную руку к груди. Потом шумно выдохнул, подошел к извивающемуся на земле Беру и, не изменившись в лице, ловко двинул его сапогом в висок.

Бер вздрогнул всем телом и обмяк.

– Спасибо, – с облегчением выдохнул Ван, в изнеможении упав сверху. – Еще бы немного... твою маму... кто бы раньше сказал, что его сумеют так взбесить две обыкновенные женщины! Все! Никаких ему больше баб, пока не научится ЭТО контролировать, иначе я за себя не отвечаю. Гор... Гор, ты-то хоть как? Живой?!

Адамант отвалился от затихшего Бера и, обессиленно рухнув на спину, устало закрыл глаза.

– Ничего. Брат помог. А то не знаю, что бы тут сейчас было.

– Замечательно, – криво усмехнулся Ван, сползая с бесчувственного Бера и с шумом распластываясь на примятой траве. – Один без сознания, второй без руки, а мы с тобой даже шелохнуться не можем без риска что-нибудь не взорвать или кого-нибудь не убить... просто замечательно!

– Добро пожаловать в Скарон-Ол, – мрачно пошутил опустившийся рядом с братьями Ас. – Всего полоборота прошло, а мы уже получили три полутрупа, двоих кровных врагов, парочку перепуганных насмерть сородичей и, в довершении всего, едва не разрушили половину города. Интересно, дальше будет так же весело?

Глава 7

– Откуда идете? – деликатно поинтересовался нашим прошлым господин Ридолас, когда скатерть подмели почти подчистую, а циркачи с удовлетворенными вздохами убрали тщательно облизанные ложки. – Давно на дорогах?

– Нет, – пробурчал Мейр, уписывая за обе щеки приличных размеров бутерброд. Кстати, тоже – мое новшество: раньше местный народ понятия не имел, как удобно сочетать свежий хлеб с запеченным мясом и овощами. Не слишком полезно, правда, но им понравилось. А когда я нарезала их в специально вытащенное блюдо, даже гости одобрительно закивали и в почти торжественной обстановке умяли все до последней крошки. – С месяц всего, да и то – по необходимости.

– Вот как? – сдержанно удивился господин Ридолас.

– Да. Если бы не деда...

Я строго посмотрела на "брата", и он послушно закрыл рот, снова занявшись бутербродом. Мейр с Деем тоже сделали вид, что не при чем, и разговор сам собой забуксовал. Правда, спустя пару минут хозяин балагана все же не вытерпел и снова спросил:

– Так почему вы вышли на дорогу? Я так понял, вы не учились этому специально?

– Да у кого им учиться? – проскрипел Родан, возвращая мне пустую тарелку. – Кто ж на деревне такую науку знает? Просто Мер у нас всегда был сильным – Айд при рождении его статью не обидел, да еще в кузне немало постучал. Думали даже, по отцовским стопам пойдет, да вот... не свезло. И мне вместе с ним. А Гайку всегда зверушки любили. Особенно вот этот... дикарь лохматый... как прибился из лесу, так и не уходит. Гайка ему заместо кормилицы стала, вот он и делает все, что она ни попросит.

Господин Ридолас удивленно покосился на задремавшего у моих ног хварда.

– Из лесу?

– Волчьих он кровей, – неохотно кивнул Родан. – Дикий совсем. В кого уж именно уродился, про то не ведаем. Видно только, что глазищи хищные, да шкура крепкая. А уж откуда такая помесь взялась – один Айд знает. Но людей не чурается. Не кидается без спросу. Значит, не совсем волкарь. Да и нас худо-бедно признает. Так что думаю, что помесь. Не зря его к людскому теплу завсегда тянет.

Лок тихонько заворчал, не слишком обрадовавшись, когда услышал свою полуправдивую "легенду", но я ласково потрепала его за мохнатые уши, и он тут же успокоился.

– Вона, – странно хмыкнул Мейр. – Видали, чего творит? Какой бы волк человека к себе подпустил? А этот пускает. Правда, только Гайку.

– Он хороший, – улыбнулась я, поглаживая присмиревшего хварда. – И очень умный.

– Главное, послушный, – из вредности поддакнул миррэ. – Если б не это, вряд ли бы мы его с собой взяли.

Господин Ридолас снова выразил вежливое удивление.

– А почему вы вообще ушли из дома?

Мы дружно помрачнели и переглянулись.

Труппа переглянулась тоже, хотя и совсем иначе. Но в Невироне практически не было случаев, чтобы из деревень уходили по доброй воле. Мало кто променял бы теплый дом на вечно клубящуюся пыль под ногами, если бы не большая нужда. Безнадежных романтиков и в большом-то мире не слишком много наберется, а уж тут... думаю, у них у каждого было, о чем рассказать. И у каждого имелась своя невеселая история. Ведь Долина, какая бы она ни была благоустроенной и как бы хорошо в ней ни жилось большинству, все равно населена обычными людьми. Простыми смертными. А людям всегда свойственна и жадность, и зависть, и жажда стяжательства... в этом невиронцы ничем не отличались от жителей Валлиона или моей далекой родины. Поэтому ничего удивительного в нашей реакции не было. Думаю, если бы тот же самый вопрос я задала соседям по опушке, то услышала бы немало грустных подробностей.

Вокруг костра сгустилось тягостное молчание.

– Прошу прощения, – запоздало осознал свою бестактность господин Ридолас. – Ничем не хотел вас обидеть.

– Да мы не обиделись, – вздохнула я, рассеяно теребя замершего от счастья хварда. – Просто... боюсь, в каком-то роде это моя вина, что нам пришлось покинуть родной дом.

– Почему ваша?

– Господин Дул, я – не знатная дама, чтобы называть меня на "вы", – грустно улыбнулась я. – Гайка, она и есть просто Гайка. И ничего больше. А уйти нам пришлось потому, что... знаете, у нашего старосты вырос довольно неприятный сын...

Господин Ридолас понимающе хмыкнул. Но тоже – невесело. И совсем-совсем не насмешливо.

– Боюсь, твоя история не нова.

– Не сомневаюсь, – снова вздохнула я, стыдливо опустив взгляд.

– Наши девочки тоже успели хлебнуть горя досыта. Поэтому тоже здесь. И тоже ищут свободы.

Я украдкой покосилась на танцовщиц и искренне удивилась, подметив в глазах белокурой пышки неподдельное сочувствие. Кажется, Дул прав – в такой стране, как Невирон, молодые женщины ценились. Вернее, они ОЧЕНЬ ценились, но лишь с той позиции, что каждая из них могла в любой момент стать матерью откупного ребенка... а если она, к тому же, сирота, и если некому за нее заступиться... для каждой деревни такая девчонка – настоящее сокровище. Причем, бесплатное, безотказное и ужас, какое выгодное. За таких держались, как за единственное спасение, кормили, как на убой, следили, чтобы не дай бог не захворали. Холили и лелеяли, следя за тем, дабы даже пальчик не прищемили. Но зато и доля у них была незавидной: рожать, рожать и еще раз рожать. От совершенно незнакомых мужиков, которых им приводили каждый год, как кобелей на случку. А если вдруг оказывалось, что женщина бесплодна, то участь ее становилась еще печальнее: едва она старилась и переставала приносить деревне пользу, никчемную пустышку быстренько отдавали Сборщикам.

Ничего себе размен, да?

Я тяжко вздохнула: вот и еще одна причина, по которой я не могла покинуть Невирон. С этой порочной практикой нам еще предстояло что-то делать. Но что ты сделаешь, если этим живет вся страна, от мала до велика? Если эта жуткая правда даже большинством женщин воспринимается, как норма жизни? Лишь жалкие единицы вроде сидящих напротив девчонок рисковали идти наперекор традициям и сбегали в полную неизвестность; единицы бросали уют родной (или неродной) деревни, наотрез отказываясь превращаться в родильную машину. Тогда как основная масса вполне довольствовалась ролью свиноматки и охотно жирела на дармовых харчах, время от времени раздвигая ноги перед теми, на кого укажут.

К сожалению, многим такой образ жизни казался привлекательным. И многим от него не хотелось отказываться. Дескать, кормят, поят, работать не заставляют, в поле не гонят, воду таскать не надо... знай, сиди себе и покачивай на руках растущее пузо. А то, что мужиков приводят... так и ладно. Чай, от бабы не убудет. За такое-то вознаграждение...

Тьфу!

Я снова вздохнула, а потом неожиданно "призналась":

– Этот сморчок на меня глаз положил. Сразу, как только в возраст вошла. Но пока жива была бабка, никто не трогал – она Ведьмой была. Вот и помалкивал староста. Молчал, когда один раз уже отказала выдавать. Но недавно бабушка Айна померла...

– Ведьма? – изумленно переглянулись циркачи, а потом уставились на меня совсем другими глазами.

И я их хорошо понимаю: в Невироне быть Ведьмой – совсем не то, что в эрхе Дагон. Ведьма – женщина уважаемая, знатная и богатая. Быть Ведьмой в Долине – значит, получить прямое благословение Айда, вместе с его помощником-шейри и волей, которую Он высказывал через призванного из Тени демона. Ведьмы почитались здесь наравне со жрецами. Их уважали. Их чуточку боялись. Но они, в отличие от жрецов, всегда были близко. Всегда под боком. Если в деревне поселялась Ведьма, деревня была счастлива. Потому что это значило полное отсутствие болезней, это значило еще более щедрые урожаи, чем везде, это значило здоровые дети, крепкие семьи, больше девочек среди новорожденных... Ведьма – это целое сокровище для любой деревни.

Надо думать, что на меня уставились, как на внезапно найденный в мусорной куче бриллиант.

– У меня не оказалось ее дара, – поспешно пояснила я в ответ на жадные взгляды со всех сторон. – Она сразу сказала, но все равно берегла меня до последнего. А как померла в том году и это открылось... тут-то все и началось. Сперва этот мерзавец к дедушке приходил. Потом к Мейру пристал. Но и там, и там получил отказ, после чего уже и угрожать начал. Сказал, что к следующему Важному Дню отдаст деда Сборщикам. Самым первым. Потому что, дескать, бесполезным он стал и совсем старым. Раньше-то бабка не давала, а теперь...

– И вовсе не так было! – неожиданно возмутился "дедушка". – Я сам ушел! Еще до жребия!

– Конечно, – грустно кивнула я. – Конечно, сам. А мы ушли вместе с тобой. Я, Мер, Эр... и даже Дей, которому, как видно, надоело на одном месте сидеть, но который о причинах все равно не расскажет. Да, Мер?

Миррэ фыркнул.

– А что я-то? Откуда мне знать? Я его, между прочим, с собой не звал! Сам увязался!

Дей на вопросительные взгляды циркачей совершенно спокойно пожал плечами и, всем видом показав, что намеки Мейра его ничуть не трогают, так же спокойно отвернулся.

– Вот так всегда, – не замедлил буркнуть миррэ. – Что ни спроси – только промолчит и отвернется.

– А что, было бы лучше, если бы он в ответ ворчал и огрызался? – тут же подколол побратима Эррей, но ло-хвард неожиданно отмахнулся.

– Да мне, в общем-то, все равно. Не хочет – пусть не говорит. Главное, что он нам трюки удачные делает и в дороге здорово помогает. На его "летающие кинжалы" всегда много народу собирается посмотреть. К тому же, Гайку он уважает, к деду с почтением относится... а уж кем был раньше, где жил до прошлой осени, как в нашу деревню пришел, и почему замолчал – не мое, по большому счету, дело. Не хочет говорить, и ладно. Лишь бы товарищем оставался хорошим. А он таким товарищем давно для меня стал. Да и для всех нас, я думаю, тоже. Да, молчун?

Дей улыбнулся кончиками губ и отсалютовал ножом, благодаря миррэ за столь деликатную поддержку. После которой ему можно было больше не опасаться настойчивых расспросов и ненужных подозрений. Правда, господин Ридолас слегка призадумался над новой информацией, но оно и ладно – пусть лучше поразмыслит сейчас, чем какие-то сомнения возникнут у него гораздо позже.

– Да и куда бы я вас одних-то отпустил? – продолжал, тем временем, громко рассуждать миррэ. – То, что мать с отцом рано сгинули, я как-то пережил. Бабку тоже, как положено, проводил к Айду. Но потерять еще и вас... нет уж. Неужто моя сила нигде не пригодится? Вот подождите – как денег накопим, я себе где-нибудь кузню хорошую поставлю. Ну, побудем немного чужаками. Ну, привыкнем потом. Главное, умение у меня есть – проживем как-нибудь. Вот еще немного подработаем и тут же встанем.

Я слабо улыбнулась.

– Конечно, брат. Непременно встанем.

– Да, Мер у нас молодец, – довольно проскрипел Родан, с кряхтением поправляя на себе теплое одеяло и активно прикидываясь немощным. – Это он придумал разные трюки народу показывать.

– Вообще-то, первой была Гайка, – "смущенно" отозвался Мейр. – Помнишь, как она однажды запела, а какой-то болван возьми да и скажи, что ей надо своим голосом Владыку Айда радовать? Ну, я и подумал...

Господин Ридолас задумчиво покосился в мою сторону. А потом посмотрел на Эррея. Выразительно так. Многозначительно. С явным подтекстом.

– Эр – наш старый друг, – поспешила пояснить я вместо лен-лорда. – Такой старый и близкий, что я уже и не помню, когда было иначе. Мы вместе росли. А теперь так же вместе путешествуем.

– Точно, – хмыкнул Мейр, беззлобно пихнув побратима локтем. – Причем, я даже знаю истинную причину его ухода!

Я сделала вид, что смутилась, а Эррей метнул на наглого миррэ предупреждающий взгляд. Но тот только оскалился еще больше и всем видом показал, что о намерениях "друга" догадывается очень давно. И, судя по всему, против ничего не имеет. Другое дело, что сама "причина" этих намерений пока молчит и старательно делает вид, что не видит обращенных на нее пристальных взглядов. Хотя от помощи, разумеется, не отказывается. Иными словами, в Невироне Эррею снова предстояло играть роль моей "пары". Но он, как мне кажется, не возражал. А после того, как мы лихо отплясывали в королевском замке...

Стоп. Не думать. Это сейчас ни к чему.

Я прикусила губу и поспешно затолкала неуместные воспоминания на самое дно. Туда, где они не смогут меня потревожить. И откуда не сумеют царапнуть душу острым когтем сожаления и горечи.

Господин Ридолас правильно расценил нашу выразительную пантомиму и заметно расслабился, наконец-то, сообразив, как мы смогли собраться такой странной компанией. Немощный дед, не пожелавший умирать на алтаре раньше срока, брат с сестрой, которая не захотела быть выданной замуж за нелюбимого, вероятный жених, не пожелавший ее бросить даже в трудных странствиях... что может быть прозаичнее?

Я подметила, как постепенно успокоилась блондинка Лика, и едва не хмыкнула, подметив, как разочарованно вытянулось лицо ее дружка. Лив у них, видать, ловелас еще тот. Не зря она его от себя ни на шаг не отпускает. Не зря так и держит краешком глаза. Явно ей есть, отчего так беспокоиться. И явно стоит ждать от него в ближайшем будущем осторожных расспросов.

– А он? – неожиданно кивнул на Дея сидящий рядом с хозяином юноша-гимнаст. – Я слышал, он хорошо бросает ножи?

– Хорошо, – без особого энтузиазма откликнулся Эррей. – Так хорошо, что Гайка без страха к стене встает и позволяет ему выбивать ее силуэт. И он выбивает. Всего за несколько бросков.

– А почему он не говорит?

– Немой, – хмыкнул Мейр. – Но слова понимает не хуже твоего, так что не вздумай его дразнить или выспрашивать насчет прошлого – тут же по ушам схлопочешь.

Парнишка тут же насупился, но Дей выразительным жестом показал, что уши драть никому пока не собирается, поэтому можно не бояться.

– Вот так и собрались, – заключил Родан, старательно подражая старческому дребезжанию. – Так теперь и ездим по дорогам. Если все получится, то скоро остепенимся. А там, может, и заживем лучше прежнего. Да, Гаечка?

Я тут же кивнула. После чего повернулась к артистам и неловко потупилась.

– Вы уж извините, что мы вас опередили сегодня. Но мы просто не знали, что поблизости бродит кто-то еще.

– Бывает, – на диво покладисто отозвался господин Ридолас. – Мы не в обиде. Да и получается у вас, если честно, весьма неплохо.

Я перехватила недовольный взгляд Лики и мысленно хихикнула: ну да, неплохо. Еще бы у нас плохо получалось, когда мы последние месяцы только и делали, что усиленно тренировались. С подготовкой Фантомов переквалифицироваться было раз плюнуть. А с моими знаниями вообще – нечего делать. Надо думать, что неизбалованным зрелищами невиронцам понравилось. И надо думать, что нас почти везде приглашали приезжать еще.

– А хотите, мы в следующий раз вместе поработаем? – "неожиданно" предложила я, заставив труппу изумленно вскинуться.

– Что?! – не поверил своим ушам господин Ридолас.

– Вместе, – повторила я, аж лучась искренней доброжелательностью. – Дорога все равно одна, ближайшая деревня попадется нам одновременно. Так давайте, чтобы никому не было обидно, поработаем вместе? Вы станцуете и посмешите, я спою, Лок покажет свои трюки, ребята посоревнуются в метании ножей и перетаскивании тяжестей... а? Что скажете?

– Ну, не знаю, – справедливо "усомнился" Мейр, выразительно смерив взглядом здоровяка Шигу. – Гаечка, а ты уверена, что это – хорошая идея?

– Но попробовать-то можно.

– Можно, – "неохотно" признал он. – Только я сомневаюсь, что сработаемся. Эй, здоровяк! А ты цепи какой толщины рвешь?

Шига криво усмехнулся и густым басом ответил:

– Да с твою руку будут.

– А прут винтом сможешь загнуть?

– Да я хоть тебя винтом загну, – гулко хохотнул гигант. – И вообще, кого угодно. Только смирно стой, и все будет нормально.

Миррэ фыркнул.

– Но-но, не задирайся. Я тоже кое-что умею.

– Вот и посоревнуетесь на помосте, – мигом "обрадовалась" я. – Народу наверняка будет интересно на это взглянуть. А если им еще предложить поспорить, кто победит...

– Это как мы с Эром в прошлый раз сделали? – тут же навострил уши Мейр.

– Именно.

– О. Тогда я готов. Мы тогда полную шапку серебра собрали всего за полоборота. Тут, главное, быть поубедительнее, чтобы поверили, будто мы всерьез.

– Шапку? – мгновенно подобрались циркачи, выразительно переглянувшись.

– Поверили? – разгорелись глаза у мальчишек.

Мейр лениво кивнул.

– Точно. Мы им такой поединок устроили на кулаках, что народ пришел в восторг. Только дрались не на самом деле, а просто показали, как можно. Нам за это столько монет набросали, что даже про Гайку почти не вспоминали. Я на треть кузни сразу накопил.

Господин Дул задумчиво нахмурил брови, напряженно размышляя над возможной выгодой. Потом покосился на своих. Поколебался. Но все же пришел к выводу, что за спрос денег не берут, и осторожно уточнил:

– А... нельзя ли поподробнее? На что именно вы спорили?

С опушки мы уезжали уже ближе к вечеру. Все вместе. И, разумеется, довольные до безобразия. Правда, довольными мы были по совершенно разным причинам, но это уже не имело значения, потому что основная цель была достигнута, а состав бродячей труппы дядюшки Дула увеличился почти вдвое.

Ось мы, конечно же, починили: с таким верзилой, как Шига, сделать это оказалось не так уж трудно. Когда понадобилось, он просто приподнял нашу повозку вместе со всем спрятанным в ней железом и держал на плечах, как греческий атлант, пока Мейр с Эрреем и Деем прилаживали обратно исправленную ось. Но так как она все равно оставалась ненадежной, внутри мы оставили одного Родана – как "вдрызг больного и ужасно немощного старика", для которого просто не нашлось другого места. Дей, будучи самым легким и стройным, взялся за поводья, Мейру и Эррею пришлось пересесть к новым соседям в первую повозку, чтобы, заодно, обсудить детали будущего совместного выступления. А я, конечно же, забралась в повозку к девушкам, стремясь наладить жизненно необходимые контакты на вражеской территории.

Всего через полчаса мы вполне непринужденно болтали о своем, о женском. Еще через час они перестали на меня настороженно коситься. А когда я сказала, что "Эр" действительно лелеет мечту однажды завоевать мое сердце, даже Лика заметно оттаяла и перестала подозревать меня в намерениях увести у нее завидного жениха. В смысле, Лива, которого не так давно пришлось гнать от нашей повозки чуть ли не пинками. Как оказалось, охочий до женского пола красавчик действительно питал некоторую слабость к бледнокожим и светловолосым девушкам, однако в моем случае ему точно ничего не светило, о чем я и поспешила сообщить ему заранее. За что, собственно, заслужила два совершенно различных, но очень выразительных взгляда, и ненадолго успокоилась касательно смазливого блондинчика.

До самого вечера мы оживленно болтали обо всяких глупостях. Обсуждали мужчин (как же без этого?!), наряды, тряпки... в общем, обычный женский треп, во время которого я старательно подмечала малейшие нюансы поведения попутчиц. А когда пришло время, и они все-таки дали волю извечному женскому любопытству, принявшись выпытывать подробности моего прошлого, то получили этих подробностей столько, сколько смогло изобрести мое буйное воображение. А потом начали делиться собственными воспоминаниями, выслушав которые я еще больше утвердилась в мысли, что с Невироном надо срочно разбираться.

Как оказалось, история Лики была как две капли воды похожа на мою "легенду". За тем исключением, что бабки-Ведьмы у нее в родственницах не имелось, поэтому заступиться перед старостой за сироту оказалось некому. А так как она являлась дочерью "откупной", да еще и пришлой чужачки, ее судьба была заранее предрешена: в деревнях незамужним молодкам без хорошего заступника находилось только одно занятие. Особенно, если они никому из местных не приходились родственниками. Другое дело, что после исполнения так называемого "долга", женщина имела полное право уйти в любое понравившееся ей место. И Лика этим правом воспользовалась. После того, как родила откупного мальчишку, а потом собственноручно отдала его Сборщикам. Больше она в деревне оставаться не захотела, поэтому сразу после Важного Дня собрала небогатый скарб и ушла куда глаза глядят, пока никому не пришло в голову отобрать у нее "метку".

У Дии история была другой: она, в отличие от подруги, росла в достатке. В какой-то из самых южных деревень, название которой предпочла не произносить вслух. Росла красавицей, умницей, на радость родителям. Потом выросла, влюбилась. Мечтала о свадьбе и собственном доме. И была так уверена, что все сбудется, что без колебаний отдалась избраннику в канун одного из местных праздников. А тот возьми, да и заяви потом на всю деревню, что случилось. Опозорил, одним словом, девку. Блудницей назвал. Родителям попенял, что вырастили такой согласной. Он, мол, проверить хотел, верна ли будет... ну, вот и проверил. А как закончил, так и не нужна стала: у него еще много таких дурочек было на примете. Вот девчонка и не выдержала – сбежала. Потом хлебнула горя у соседей. Тоже побывала в роли откупной матери, как Лика. Жить-то на что-то надо было, а к родителям и прежнему позору уже не воротишься. Потом ушла от соседей. Поблудила по дорогам. А когда совсем отчаялась, наткнулась на господина Ридоласа, в труппе которого и прижилась, наконец.

Юношу-гимнаста, как мне по секрету сказали, просто выкупили. Причем, щедро выкупили, за очень большие деньги: господин Ридолас отдал почти половину месячного заработка, чтобы выцарапать оставшегося сиротой мальчонку из рук Сборщиков накануне Важного Дня. Староста той деревни долго упирался, потому что имел свои виды на строптивого байстрюка. И угомонился лишь тогда, когда ему выплатили полную цену откупа для Сборщиков. После чего труппа дядюшки Дула стала богаче еще на одну обездоленную душу, мошна, соответственно, здорово опустела. А Брит с тех потому за ним и ходит, как верный пес, что прекрасно знает, от чего в самый последний момент спасся. Видимо, умирать на чужом алтаре он совсем не хотел. Даже во славу Владыки Айда.

Только о том, как мне шепнули на ухо, помалкивать надо было: жрецам не понравится настрой мальчика, если о нем вдруг узнают. А там и проверку могут устроить на лояльность Владыке. Какую и зачем, я, правда, не поняла, а расспрашивать поостереглась, чтобы не выдать собственного невежества. Но по выражениям лиц девушек и так догадалась, что это что-то весьма неприятное. Какой-то древний обряд, вероятно. Или ритуал, проводимый в одном из Храмов. В общем, ничего хорошего, я думаю, поэтому не зря мальчишка так цепляется за своего спасителя.

Шига, как выяснилось, был единственным в труппе, кто пришел в нее сам. Причем, совершенно добровольно, потому что считал, что нигде больше его диковатая сила не найдет себе достойного применения. Для того, чтобы стать кузнецом, ему не хватило умения. Пахать землю показалось неинтересным. Пасти скот – скучным. А вот в бродячем цирке – самое то. Дядюшка Дул... а тогда он был еще не таким старым и седым... принял его с охоткой, благо к тому времени своего прежнего силача он лишился по какой-то непонятной причине. Да и танцовщицам был безмерно рад, поскольку старая Дара давно уже утратила былую привлекательность и годилась лишь на то, чтобы развлекать публику затейливыми рассказами в перерывах между выступлениями.

Лива они нашли года три тому в какой-то таверне, где его едва не забили насмерть за скабрезные шутки про жрецов. Городская стража, естественно, постаралась. Но, хвала Айду, до смертоубийства не дошло. Только руки-ноги парню поломали, выбросили за пределы города, как шелудивого пса, и, брезгливо отряхнув руки, снисходительно сообщили, что это ему еще крупно повезло. Повезло, потому что в канун Важного Дня церемониться с ним никто бы не стал. А так – гуляй, болван, и на глаза больше в том городе не показывайся. Да благодари милосердного Айда, что ни один жрец твоих шуток не слышал.

За долгий день я узнала многое из того, о чем только смутно подозревала. И еще не раз успела убедиться, что приняла правильное решение. Более того, после случайной оговорки Лики стало понятно, что с труппой мы не промахнулись: у господина Ридолас действительно имелся пропуск в города. Точнее, в один город – Нерал, расположенный на самом юге страны. Тот, в котором стояла одна из нужных мне Пирамид. Осталось лишь уговорить его заглянуть туда на пару деньков, а там можно будет подумать и о возвращении. Ведь самое главное, смею надеяться, мы уже выяснили и вопрос с Голубым Огнем тоже окончательно закрыли.

Когда стало темнеть, повозки свернули с дороги и встали неподалеку от небольшого ручья, где умелые мужские руки сноровисто разожгли костер, а руки женские так же проворно сообразили горячий ужин. К тому времени мы со всеми перезнакомились, немного привыкли, разговорились, поэтому обычной неловкости, как это бывает в незнакомой компании, почти не ощущалось.

Лин вел себя просто безупречно. Лок тоже старался быть терпеливым и вежливым. То есть, в его понимании – ни на кого не рычал, зубы не скалил и не вскакивал с гневным рыком, когда кто-то рисковал подойти слишком близко. Даже на любопытных мальчишек, решивших его погладить, только зыркнул исподлобья, правда, так выразительно, что они сразу передумали с ним шутить. Но оно и правильно: хвард – это вам не ручной пес. С моей точки зрения он вообще проявлял чудеса терпимости, не набросившись на пацанов за такое оскорбление. Поэтому я была довольна. И даже более чем довольна, так что позволила ему пару часов пролежать у себя под левой рукой, блаженно урча на манер сытого кота.

Правда, на это безобразие уже искренне возмутился Мейр, так и не сумевший полностью избавиться от ревности по отношению к хварду, но у меня и для него была хорошая новость. Я полагала, что когда все уснут, а для миррэ настанет время оборачиваться, никто не помешает ему сделать это внутри нашей повозки. И никто не увидит, что на пару часов рядом со мной появится еще один блаженствующий зверь.

В общем, тем вечером мне уже наивно показалось, что все наши проблемы решены. И даже с облегчением подумалось, что в ближайшие пару недель никакого беспокойства у нас не будет. У нас все получилось, все удалось, наладилось, ближайшее будущее начинает, наконец, отчетливо вырисовываться...

Однако, как вскоре выяснилось, я ошибалась.

И ошибалась, что вдвойне неприятно, очень сильно.

Потому что, едва над лесом спустились плотные сумерки, а единственным источником света на поляне остался небольшой костерок, вокруг которого сгрудились две наших разношерстных команды, из ближайшего перелеска вдруг донесся знакомый до отвращения рык. Низкий, угрожающий, бархатистый... уверенный в себе рык взрослого кахгара, при звуках которого все мы дружно вздрогнули и буквально закаменели, совершенно отчетливо ощутив, как бежит промеж лопаток противный холодок. А когда из кустов неторопливо выступила массивная тень, я с огромным трудом удержалась, чтобы не призвать Эриол. Не говоря уж о том, что Фантомы все, как один, инстинктивно сгрудились вокруг меня, машинально нашаривая отсутствующие ножны, а у Лока из горла вырвался раскатистый, откровенно предупреждающий рык.

Но их можно понять: все мы слишком хорошо помнили, кто такие Твари. Слишком много их видели и убивали. Слишком долго учились реагировать на их появление молниеносным ударом и слаженными действиями хорошо сработанного боевого отряда.

До этого самого момента.

Потому что теперь это было неправильно. Теперь мы не могли ее ни ранить, ни убить, ни даже покалечить. Мы должны были неподвижно стоять, как парализованные суслики, терпеливо дожидаясь, когда голодная нежить уйдет сама. Покорно ждать, неотрывно следя за ней ненавидящими взглядами, беззвучно матюгаться про себя и, одновременно, отчетливо понимать, что именно в этот момент мы до отвращения уязвимы.

Увы. Как ни стыдно признавать, но появление Твари застало нас всех врасплох. Несмотря на всю нашу выучку, неплохое, казалось бы, чутье и немалый опыт Харона. Да, это было странно, непонятно, до ужаса неприятно, но против правды не попрешь: кахгар действительно стал для нас полной неожиданностью. И тот факт, что мы его нелепо пропустили, мог в одночасье разрушить тщательно продуманную легенду. Не говоря уж о том, что благополучный исход всего нашего предприятия попал под серьезную угрозу.

Лишь спустя несколько отвратительно тревожных синов мне все-таки удалось совладать с собственными рефлексами, затолкать обратно просящийся наружу Эриол, а потом сжать зубы и мысленно велеть резко напрягшемуся шейри: