Текст книги "В поисках джинна (СИ)"
Автор книги: Александра Хохлова
Соавторы: Дмитрий Орлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Глава 5
Корабль в бутылке
Вернувшись с помощью кальяна Ибн-Хальдуна в наш мир, я ощущал себя разбитым, простуженным и несчастным. У меня не проходили кашель и насморк, подхваченные в несуществующем настоящем, и я расстался со своей знойной женщиной, потому что несколько раз в самый ответственный момент назвал её Гюли.
Я пересмотрел все кувшины из «парижского наследства», но ни одного синего с разноцветными рыбками среди них не нашлось, как не нашлось и кота-копилки. Да хоть бы они там и были! Диванпур явно был одним из мини-миров, сотворенных джиннами. Только вот судя по рассказу баба-йоги Карачуна – джинна уже освободили, и предложить бывшему узнику медного таза… тьфу, кувшина… мне было нечего.
Зайдя в приемную, я застал там плачущую Клавдию Васильевну.
– Что случилось?
– Вот! – ткнула она себя пальцем в голову.
– Не понял.
– Волосы… – простонала она. – С утра была в больнице. Никто не верит.
Я посмотрел на волосы своей секретарши. Чудесные золотистые локоны спадали ниже плеч. А вчера… Я всегда неплохо запоминал женскую внешность – в чем женщины одеты, да как накрашены и прочее, и мне показалось, что вчера у Клавдии Васильевны была короткая стрижка и была она шатенкой.
– Ааа… парик, – догадался я.
– Вот! – опять повторила она. – И я им говорю – это парик! Не могу снять, прирос к голове. А они… они послали меня к психиатру!
– Кто они?
– Сначала парикмахер, потом терапевт – выписала направление. Вот! – всхлипнула она, показывая полную корзину срезанных золотых прядей.
– Зачем вы стрижете парик? – удивился я.
– Потому что волосы растут! Я вышла из дома – у меня было каре, пришла в больницу – волосы были по пояс, дошла до работы – я волосами уже мела ступени!
Мне не впервой сталкиваться со странно ведущими себя вещами, поэтому без лишних обиняков, я спросил:
– Вы взяли парик со склада, где хранятся подарки княгини Заболоцкой? Кто вам разрешил?
Клавдия Васильевна глянула на меня с возмущением и обидой:
– Я взяла парик на время в театральном кружке. А они, да, взяли его из хранилища. Вы же сами разрешили брать кружковцам всё, что им понравится.
– Не разрешал!
– Разрешали, я своими ушами слышала. И шахматистам разрешили забрать набор старых шахмат, и юннатам – птичью клетку, и кулинарам – поваренную книгу, и…
Катастрофа! Как я мог подумать, что артефакты будут лежать себе спокойно, как обычные вещи на складе! В отчаянии я вцепился обеими руками в парик Клавдии Васильевны и попытался стащить его у неё с головы.
– И зачем вы его только надели?!
– Захар Мамедович сказал, что ему нравятся блондинки с длинными… ай-ай-ай… волосами.
– Слазь! Слазь, зараза! Кому сказал! – не помня себя от злости, закричал я парику.
Произошел маленький взрыв, совсем маленький как от хлопушки, но золотой парик слетел с головы несчастной секретарши и мы вместе с ним шлепнулись на пол. Клавдия Васильевна ощупала свои настоящие короткие волосы и залилась слезами счастья.
– Подготовьте список вещей, которые забрали со склада и проследите, чтобы никто ими не пользовался и даже прикасаться, не смел, – сказал я секретарше. – Сам всё соберу и отнесу обратно на склад.
– А?
– И не задавайте лишних вопросов, если и вправду не хотите оказаться у психиатра или где похуже!
Клавдия Васильевна не зря в молодые годы была замначштаба ГО на военном заводе. Быстро осознав всю серьезность ситуации, она, не проронив больше ни звука, ни слова, принялась печатать список, изредка закатывая глаза и шевеля губами. Я же направился на склад, чтобы вернуть парик на место. По пути решил заскочить в кружок юннатов – проведать жабу Генриетту, посоветоваться с ней и забрать артефакт-клетку.
Возле входа в живой уголок толпилась детвора, а руководитель секции юных натуралистов – Степан Николаевич, как раз запирал дверь на ключ.
– Ну, не надо! Не закрывайте. Мы хотим посмотреть! – канючили дети.
– Нечего смотреть! Директора буду звать, пусть разбирается.
А разбираться было с чем! Внутри большой птичьей клетки, где мог спокойно поместиться и орел-кондор, прекрасно себя чувствовал старинный английский особняк. Вокруг дома росли маленькие, но явно старые дубы и каштаны, дорожка от ступенек вела к прудику, обрамленному белыми маргаритками. За домом расположилось кладбище с вросшими в землю стильными могильными камнями и фамильным склепом с горгульями. Над домом кружили темные тучи, из которых лил дождь, сверкали крошечные молнии и слышны были приглушенные раскаты грома. Из-за закрытых решетчатых ставен доносилась музыка, кажется Пинк Флойд.
Справедливости ради, скажу, что птицы в клетке все-таки были – не взирая на непогоду, в пруду плавали утки. Они ныряли и чистили перышки. Я трижды обошел вокруг этого чуда, прежде чем разрешил себе в него поверить.
– Месье Александр, – сказала встревоженным голосом Генриетта. – Это так неосмотрительно доверять артефакты долбо… ээ… как это по-русски… несведущим людям.
Когда жаба Генриетта волновалась, она начинала говорить с лёгким французским акцентом и забывала русские слова.
– Никому я ничего не доверял! – сердясь, ответил я. – Наверное, артефакты внушили всем какую-то чертовщину. Не зря колдун хранил волшебные вещи скрытно – глубоко под землей, подальше от всех.
– Моя бабушка, княгиня Лиза рассказываль, что в прошлом – которого больше нет, благодаря вам, она много лет охраняль склад артефактов месье Валентайна.
Я с надеждой посмотрел на неё и Генриетта со вздохом продолжила:
– Знаю, о чем вы подумали, мон шер, но у стражей таких хранилищ… как это будет по-русски… особый диета, и мне бы не хотелось… – жаба многозначительно замолчала.
– Съесть меня или другого природного мага. Понимаю.
Генриетта любезно согласилась осмотреть музейный склад, и я вынес её из кружка юннатов вместе с клеткой, которую замотал в скатерть, под разочарованные вздохи любителей живой природы.
– Не знаю, расстрою я вас или обрадую, если скажу, что все вещи находятся в «спокойном» инертном состоянии, – сказала Генриетта, внимательно осмотрев артефакты. – Это удивительно, но рядом с вами они «чувствуют» себя намного лучше, чем у бабушки, которая запираль их в комнате со свинцовыми стенами.
– Тогда, что со мной не так? Как я мог давать разрешения и ничего об этом не помнить?
– Скорее всего, это были не вы. Думаю, колдун уже вернулся и…
– Притворяется мной.
– Боюсь, что да.
Разволновавшись, я оступился, и под ботинком что-то хрустнуло, присмотревшись, понял – это остатки пробки от сувенирной бутылки с пиратским кораблем. Бутылка валялась в углу на полу. Подобрав её и внимательно осмотрев, я обнаружил, что фрегат «Cruzeiro do Sul» остался на месте, но пиратов играющих в карты на палубе уже не было, а на реях больше не болтались висельники. Сбежали?! Вертя прозрачный пузырек в руках, я заглянул внутрь горлышка и мне в спину тут же ударил сильный порыв ветра. Неведомая сила затолкала меня в узкое горлышко бутылки, перед глазами мелькнул клаптик голубого неба, а потом я сильно приложился головой о что-то деревянное и потерял сознание.
– Ты кто?
Чернявый мальчишка в рваных джинсовых шортах, тельняшке и красной бандане рассматривал меня с умеренным любопытством и грыз зеленое яблоко.
– Саша Рыбкин, – ответил я, потирая лоб, а потом вспомнив, что я все-таки директор музея, уточнил: – Александр Александрович. А ты кто?
– Юнга.
– А зовут как?
Вместо ответа мальчик вдруг опечалился, залез в бочку, в которую, очевидно, я врезался головой, и принялся дальше с аппетитом хрустеть яблоком. Оглядевшись, я понял, что нахожусь на корабле, а вокруг вода. Штиль. Ветер не дует, паруса висят, корабль не двигается. Вдалеке, очень-очень вдалеке, в дымке, угадывался остров с вулканом и пальмами, а вот поближе, но все равно, вплавь я бы это расстояние не преодолел, невысоко над водой висело большое кольцо то ли из стекла, то ли из прозрачного пластика.
– Где мы? – спросил я.
Вытянул из бочки худенькую руку, юнга ткнул пальцем в небо. В голубое небо, в котором ярко сиял Южный крест. Четыре большие золотые звезды и одна маленькая.
«Понятно, еще один мини-мир», – устало подумал я, уже почти не удивляясь.
– А где команда?
– Уплыли на шлюпке.
– А повешенные? – осторожно уточнил я.
– И повешенные.
Тоже почти не удивился. Я уже имел дело с артефакторами – людьми, привязанными магией к волшебным предметам, и знал, что они ещё и не на такое способны.
– Куда поплыли? На остров?
Мальчишка вылез из бочки наполовину, облокотился на край и глянул на меня, как на полоумного.
– Нет. Что там делать? Там одни каннибалы живут и вообще скукотень. Они к выходу поплыли, как только тот открылся, – юнга кивнул на прозрачное кольцо.
– Тебя, почему с собой не взяли?
Мальчик опять опечалился и вместо ответа спросил:
– Яблочко хотите?
Яблоко я не хотел, а хотел вернуться обратно, в нормальный мир. Я вздохнул и… флаг на мачте немного трепыхнулся, а паруса слегка надулись. Мальчишка посмотрел на меня с нескрываемым восторгом. Ободренный его вниманием, я уже специально подул на паруса и корабль поплыл. Как только фрегат тронулся с места – на людоедском острове начал извергаться вулкан, оранжевые потоки лавы потекли в воду. От закипающей воды потянуло мятой, мелиссой и сосновыми шишками. Это хорошо прочистило мне носовые пути и застуженные бронхи, но с непривычки я вскоре устал дуть.
– Давай! Давай! Давай! – подбадривал меня юнга.
Из последних сил я «додул» фрегат для кольца и крикнул юнге, чтобы он выбирался из бочки.
– Нет, – заупрямился вдруг мальчик.
Мне очень не хотелось брать с собой артефактора, и будь юнга взрослым, я бы и время тратить не стал. Но не мог же я оставить беззащитного ребенка на пиратском корабле поблизости от извергающегося вулкана и каннибалов? Схватив мальчишку за руку, я стал тащить его из бочки.
– Пойдем, здесь опасно!
Вулканическая лава лилась огненной рекой в сторону фрегата, а вода кипела так, что пар стал обжигать кожу. Мне казалось, что вот-вот и я покроюсь красными волдырями даже под одеждой, а на юнгу жар, казалось, совсем не действовал.
– Не могу, – сказал мальчик, вырвав с недюжинной силой руку. – Я здесь взаперти.
– Заперт? – удивился я. – Тебя никто не держит, горе луковое. Ты свободен!
– Свободен? – с сомнением протянул юнга.
– Да!
Мальчишка пулей выскочил из бочки, прижимая к груди цветастый узелок.
– Свободен! – закричал он. – Александр ибн Александрович – ты самый великий маг, что я встречал за всю жизнь! Спасибо! Буду должен!
Он чмокнул меня в щеку и ловкой щучкой запрыгнул в кольцо. Только я его и видел.
Выбравшись из бутылки, я был весь покрыт соленым потом, мечтал добраться до душа, до ванны, но…
– Месье! Месье, осторожно! – кричала Генриетта, указывая лапкой куда-то мне за спину.
Темно-зеленые и буро-желтые бородавки, покрывавшие её кожу, побледнели от страха, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Я обернулся. Сувенирной бутылки больше не существовало, а вместо неё на полу стояла химическая колба. В ней булькал маленький извергающийся вулкан. Жидкая базальтовая лава выплескивалась из жерла, текла по черным склонам. После каждого выброса магмы вулканчик немного подрастал.
– Нужно заткнуть колбу, иначе всё взорвётся. Так сказал… ээ… гарсон… мальчик, который выскочил раньше вас. Княгиня Лиза говориль мне, что быль, когда артефакт взорвался в Москве в 1812 году. Ой, там такое быль, такое быль… всё гореть…
– Так Москва сгорела из-за артефакта? – я так удивился, что на секунду позабыл об опасности. – И что это был за артефакт?
– Специально изготовленная для обмана имперадора Наполеона фальшивая карта, на которой столицей России был не Санкт-Петербург, а Москва. Когда Наполеон осозналь своя ошибка, он со злости приказаль уничтожить карта и…
Тут раздался такой треск, что стало очевидно, что времени на светские беседы и исторические экскурсы больше нет.
– Чем заткнуть колбу?! – закричал я.
Жаба указала на коробку из черного дерева, инкрустированную кусочками перламутра, лежавшую в корзинке для рукоделия, вместе с клубками шерсти и недовязанным шарфом. Как только я взял коробку в руки, белые кусочки пришли в движение, сгруппировались в буквы и образовали надпись «Игровой набор. Базовые детали для создания мини-миров сувенирного типа. Для джиннов старше пяти тысяч лет». Внутри оказалось множество отделений. Большинство из них были пусты, но в одном лежал моток скотча, в другом – стеклянный шарик, похожий на луну, в третьем – блестки-звездочки, в четвертом – дохлый паук, в пятом – пакетик с семенами, в шестом – цветные мелки, а в седьмом – синяя пробка. Схватив пробку, я заткнул ею поплотнее колбу – она идеально подошла, магма прекратила извергаться и из жерла повалил густой белый дым. На мгновение колба стала белой и непрозрачной, потом дым рассеялся и я увидел остров в пальмах с белыми пляжами. На пляжах я рассмотрел лежаки, зонты и водяные горки. Фрегат «Cruzeiro do Sul» плавал вокруг острова, весело рассекая волны, паруса надувал ветер и флаг был уже не черный, а голубой с золотыми звездами.
– Поздравляю, месье Александр, – заметила Генриетта. – Вам удалось создать новый артефакт!
Этот факт не слишком обрадовал, так как мне нужно было решить проблему с артефактами, забранными из хранилища.
Глава 6
Баба с пустым ведром
С помощью Захара Мамедовича и списка, составленного Клавдией Васильевной, в считанные дни удалось вернуть многие вещи.
Обошлось почти без пострадавших, не считая обанкротившейся шахматной секции. Оказывается, к ним на сеанс одновременной игры приезжал «знаменитый» гроссмейстер. Навешал всем лапши на уши про светлое недалекое будущее и скрылся в неизвестном направлении со всем фондом призовых денег. Может и совпадение, но я грешил на артефакты – старые шахматные наборы, так как по воспоминаниям кружковцев, залетного гроссмейстера в белом костюме и в желтых ботинках больше всего интересовало есть ли в нашем городе невесты и далеко ли от нашего захолустья до Рио-де-Жанейро. И на счет нескольких наших кулинаров звонили из наркоконтроля, и вопросы странные задавали про маковые плюшки.
– Судя по списку, нам удалось вернуть все артефакты, кроме фарфоровой статуэтки «Баба с пустым ведром», – озабочено обронил алхимик. – Её забрал руководитель кружка «Юный техник» и Клавочка… Клавдия Васильевна говорит, что он уже третий день не выходит на работу.
– Баба с ведром очень опасная? – спросил я.
– Ещё как! – всплеснул руками Захар Мамедович. – Это же знаменитая баба с пустым ведром! Неужели не слыхали? – заметив мое непонимание, алхимик уточнил. – Вообще-то это оружие. Применяется во время городских боев.
– Знаю, что есть такая примета, если женщина с пустым ведром переходит дорогу – жди беды. Типа, как черная кошка.
– Ха! Откуда взялись эти приметы про баб, да про кошек? Никогда не задумывались?
– Да ну, ерунда!
– Черный кот, может и ерунда. Кот отвлекся на птичку, на мышку или на другую кошку и убежал. А бабу с пустым ведром никто не отвлечет! Представьте, входит в город передовой неприятельский отряд… – стал рассказывать Захар Мамедович.
…Входит отряд в город, идет по вымершим, опустевшим улицам и тут, из-за поворота, появляется дородная розовощекая женщина в салопе, в юбке длинной, в кокошнике желтом и идёт себе, не спеша. Помахивает пустым ведром, вроде как за водой собралась. Опытные воины сразу бросались наутёк, потому что знали – с этого момента копья бросать, из лука стрелять или даже из ружья палить – бесполезно. Или в себя попадешь, или в товарища. А убежать от бабы с ведром невозможно: чуть замешкаешься, она тебя и с тыла обойдет, и с флангов. Она медленно идёт, словно лодочка плывет, только пока на неё смотрят, а так двигается со скоростью звука – раз, и она уже на другом конце улицы.
– И что же? – заинтересовался я. – Никак её остановить нельзя?
– Отчего же нельзя, можно. Только накладно очень. Вооружение всегда требует денег.
– Что вы имели в виду, Захар Мамедович, когда говорили про деньги? – спросил я, когда мы уже подходили с алхимиком к дому Кузнецова Ивана Андреевича – руководителя кружка «Юный техник».
– Если отряд был большим, – объяснил Захар Мамедович, – все сбрасывались деньгами и драгоценностями, чтобы наполнить пустое ведро вровень, тогда баба исчезала и опять объявлялась, только когда всё потратит. И хорошо, если это была модель с одним ведром, а то ведь есть еще баба с коромыслом. Или с двумя детьми-спиногрызами. В буквальном смысле! – заметил Захар Мамедович, нервно почесывая спину между лопатками. – А ещё… мы, кажется, совершили большую ошибку, – последние слова алхимик почти прошептал.
– В чем дело?
Ничем непримечательная, слегка полноватая женщина в салатного цвета спортивном костюме и желтой бейсболке, ходила взад вперед под калиткой и воротами дома Ивана Андреевича, как будто кого-то ждала. Тень от берёзок и кустов сирени не давали хорошо рассмотреть, что у нее в руках, но было, похоже, что ведро.
– У вас с собой есть деньги? – тихо спросил алхимик. – А то я сейчас на мели.
– Так, чтобы вровень наполнить ведро? С собой? Шутите? – опечалился я. – У меня и дома столько нет.
Увидев меня и, очевидно, узнав, женщина обрадовано помахала рукой.
– Что делать?!
– Не паникуйте, – одними губами проговорил алхимик. – Не шевелитесь, и может всё обойдется, – сказал он, без особой, впрочем, уверенности в голосе.
Тем временем, женщина стала переходить дорогу. Велосипедист, который пропустил её – с разгону влетел в кусты сирени, а автомобиль, едущий следом за ним, заглох прямо на перекрёстке. Женщина даже головы не повернула, она подошла ко мне и радостно отрапортовала:
– Товарищ директор музея, разрешите обратиться! – от неожиданности, я кивнул, женщина продолжила: – Похититель надежно блокирован в своем укрытии. Деморализован. Ситуация полностью под контролем. Считаю целесообразным покинуть пост и вернуться к месту последней дислокации.
– На музейный склад? – уточнил я, стараясь держаться как можно увереннее.
– Да!
– Разрешаю… Нет, постойте!
Я представил, сколько она натворит бед, если пойдет в музей пешком.
– А вы сами её отнесите, – правильно истолковав мои сомнения, предложил Захар Мамедович.
Повернувшись к алхимику, женщина внимательно вгляделась ему в лицо, хотела что-то сказать, но тут вдруг вспомнила:
– Ой, Александр Александрович! Трофеи!
И стала доставать из желтого с красной ручкой ведра деньги и ценности, реквизированные у Кузнецова – пять тысяч рублей мелкими купюрами, альбом марок, юбилейный рубль «Двадцать лет первому полёту женщины в космос», наручные часы, запонки, зажим для галстука, серебряную чайную ложечку, массивный подстаканник, значок политехнического вуза и мобильный телефон. После этого женщина облегченно вздохнула, огляделась по сторонам, видимо проверяя, нет ли лишних глаз, и чихнула. Чихнула раз – и желтая бейсболка превратилась в кокошник, чихнула два – спортивный костюм стал салопом и длинной юбкой, и в третий раз чихнула и превратилась в фарфоровую статуэтку, чуть больше двадцати сантиметров в высоту, стоявшую у моих ног на траве. Я спрятал её в карман куртки, и мы с алхимиком вошли в дом, проверить, жив ли, цел Иван Андреевич, руководитель юных техников.
С ним было вроде всё в порядке. Кузнецов сидел на кухне один и крепко выпивал. В доме и во дворе царила полная разруха. Пес прятался в будке и едва слышно подвывал, но выходить боялся. Перила на крыльце были сломаны. Возле крыльца, напротив ворот, лежал перевернутый мотоцикл с коляской, наверное, Иван Андреевич пытался идти на таран. Кухня была вся усеяна осколками – в доме не осталось ни одной целой тарелки, раковина разбита, дверь выломана, цветочные горшки побиты, на печке открыты все горелки, но газ, слава богу, не шел.
– За что мне всё это? – поднял на нас заплаканные глаза руководитель кружка. – Я ведь кандидат технических наук!
– И кандидаты, бывает, в запой уходят. Дело житейское, – взял инициативу в свои руки Захар Мамедович. – Не переживайте, проспитесь, а завтра снова на работу пойдете. Свеженький, как огурчик.
– А она где? – испугано озираясь по сторонам, спросил Иван Андреевич. – Она ушла?
– Ушла, ушла, – успокоил я, даже не спросив кого Иван Андреевич имеет в виду – и так было понятно, кто его напугал. – И вещи ваши отдала, – сказал я, выкладывая на стол часы, мобилку, подстаканник и прочее.
– Марки какие у вас замечательные, можно поглядеть? – попросил алхимик у Иван Андреевича.
– Глядите. – разрешил Кузнецов и стал рассказывать. – У бабушки Зины такая фарфоровая статуэтка была – желтый кокошник, зеленая юбка в красный рубчик, желтое ведерко. Стояла высоко на комоде. Бабушка мне и дотрагиваться до неё не разрешала. Теперь понимаю почему! – скороговоркой выпалил Кузнецов. – Я же не хотел её домой брать! Взял просто посмотреть, потом собирался обратно отнести. Мне её кто-то в портфель подсунул! Как же теперь жить, Александр Александрович? – опять заголосил он. – Во что теперь верить, после того, что я видел?!
– Вы просто много выпили, – стал успокаивать его алхимик. – Вот некоторые выпьют, а им черти мерещатся.
А я вот подумал, может люди сначала видят чертей, а потом водку пить бросаются с перепугу? На обратном пути спросил у алхимика:
– Валентин Овечкин создавал артефакты «ловя реальность за руку», дожидаясь миллионного повторения слова. А оживающие фарфоровые статуэтки как создают?
– Не знаю, – ответил он. – Никогда особо не интересовался созданием волшебных вещей. Опасное это дело.
Захар Мамедович объяснил, что, оказывается существуют волшебные промзоны – магические рудники, шахты, плантации и тому подобное, места, где заготавливается магическое сырье, и куда просто так не попадешь. Была, говорит, у меня знакомая – старушка, божий одуванчик, свитера вязала под заказ. Оденешь такой свитерок и превращаешься в дикого гуся. Летишь, куда хочешь. Заграницу, без визы, без паспорта.
– Здорово!
– Угадайте, где она брала нитки для вязания?
– История от братьев Гримм! – блеснул я эрудицией. – Такие свитера вязала принцесса, а нитки делала из крапивы, выросшей на старых кладбищах.
– Совершенно верно, – подтвердил мою догадку Захар Мамедович.
И рассказал, что у старушки жил черный кот – Повелитель порталов. Котейка выплевывал комок шерсти и открывался портал в мир, где вечная ночь и бесконечное кладбище, поросшее бурой крапивой, высотой с человеческий рост.
