Текст книги "Последняя любовь великого дракона (СИ)"
Автор книги: Александра Гусарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Шура, ну я же не стою рядом с унитазом, когда ты по нужде на нем сидишь!
И он был прав. Я отпустила несчастное животное с поводка и отошла в сторону. Через какое-то время раздалось сопение, и Петруша вынырнул ко мне обратно:
– Я все, домой пошли!
Обрадовалась, что проблемы пока разрешились сами собой. Но через полтора часа он снова потребовал с меня еды. Пришлось бежать в круглосуточный магазин, который располагался недалеко от дома. Купила пару буханок хлеба, палку дешевой колбасы, литр молока и десяток яиц. На это ушел вес неприкосновенный пас, который имелся на моей кредитке. Если в понедельник не будет зарплаты, мы сядем рядом и будем горько плакать, вспоминая сочный бифштекс, который я не дела на новогоднем корпоративе.
Аппетитно счавкав все, что я приготовила, Петр потребовал очередной прогулки на улицу. Когда он с видом победителя вылез из кустов, я поняла, что долго так продолжаться не может.
– Петр, ты считаешь такие походы нормальными? Время уже позднее, народ спать собирается, а я с тобой по улице гуляю. Неужели ты не можешь воспользоваться обычным туалетом? – возмутилась я, отгоняя назойливых комаров.
– Как? – со вселенской грустью в голосе уточнил питомец и посмотрел на свои коротенькие ножки. Я проследила за его взглядом. Свинья на унитазе… Это что-то из разряда фантастики.
В итоге достала с полки черный поднос, который купила для обуви в фикс-прайсе. Объяснила поросенку, что это теперь будет нечто вроде кошачьего лотка, и со спокойной душой легла спать, не забыв выставить Петруше ночную порцию корма.
Воскресным утром проснулась от стойкого запаха, вызывающего слезы. Шел он именно с того места, где был поставлен поднос накануне. Ничего не стала говорить. Молча скинула содержимое в канализацию, сполоснула и сделала вид, что все так и надо. Он же ни в чем не виноват. Но если так будет продолжаться в течение четырех ближайших месяцев, пока хряк не наберет подходящую массу, провоняю и я, и моя квартира. Благо на фоне этой темы он больше не поднимал вопрос о моем переселении в его мир и совместных детях. Все было очень интересно, но обсуждать это я была совершенно не готова.
Сделав все дела, собралась и поехала к Савельевой. Мне сегодня предстояло сдать попугая на руки придирчивой хозяйке.
Только успела раздеться и стащить покрывало с клетки, как тут же получила порцию ругани, адресованной какому-то Шнырю. А следом открылась входная дверь и на пороге появились Наталья с Григорием.
– Шура, мы приехали! – звонким голосом оповестила о прибытии подруга. Мы привычно обнялись, чмокнули друг друга в щеку, и я потащила подругу к клетке, чтобы сдать птицу.
Попугай сидел на жердочке и с любопытством разглядывая прибывших. Что интересно, его эмоции я все равно различала. Или мне так казалось.
– Как поживает моя птичка? – Наталья с любопытством заглянула в клетку.
– Петруша хороший! – тут же поклонился он в ответ. А затем следом выдал:
– Шпень твой в глотку!
– Это он вспомнил весь свой прежний репертуар, – поспешила я оправдать питомца, который и по моей вине в том числе, потерял разум и стал обычным говорящим арой.
– Ничего страшного! – улыбнулась Наташка. – Зато как он отлично выглядит! Чем ты его кормила? Я же совсем забыла оставить тебе питание или хотя бы денег на него. Ты же должна знать, какие для них корма закупаются?
Подруга вопросительно заглянула мне в глаза.
– Мы с ним все делили пополам! – честно призналась я. – Он даже мясо воровал.
– О, это ничего страшного. Во фруктах им всякий протеин попадается! – улыбнулась он. – Надеюсь, водки не требовал?
– А должен был? – с облегчением рассмеялась я, понимая, что она намекает на его контрабандное прошлое.
Мне подарили магнитик в виде двух голубых дельфинов и коробку сладостей. Последним я была особенно рада. А когда Григорий Иванович по Наташкиному настоянию выдал мне пять тысяч как возмещение понесенных расходов, я отказываться не стала.
Попугая оставляла с легким сердцем, поняв, что это всего лишь обычная птица. А дома меня ждет Петра Дефендер. Пусть и в другом обличье, но зато абсолютно мой. Я села в автобус и поехала домой. По дороге молилась, чтобы меня не встретил подъезд со стойким запахом свинарника и кучей разгневанных соседей.
В подъезд я заходила с оглядкой. Благо, навстречу не попался никто. Следовательно, претензии мне пока высказать было некому. Закрыв за собой двери с улицы, потянула носом, принюхиваясь к воздуху подъезда. Пахло чем угодно, но не тем, чего я боялась.
Вот Петровы, похоже, рыбу жарят. Ирина из шестой квартиры опять полы мыла со средством, которое в прошлом месяце ходила и рекламировала всем жильцам. Запах хоть и приятный, но уж слишком приставучий. Возможно, мне бы сейчас бутылочка этой жидкости не помешала бы. Потом к ней зайду. А вот и моя любимая дверь. Тишина. Постороннего запаха нет, половичок на месте, делегации разгневанных соседей не вижу. Мысленно перекрестилась и открыла двери. Тут же меня встретил торопливый цокот копытцев, и из комнаты показалась голова Петруши. Как мне показалось, взгляд его был очень хитрым.
– Наконец-то, я тебя уже заждался! – поприветствовал меня поросенок. А я в очередной раз вздрогнула. Никак не могу привыкнуть к тому, что из-под любопытного пятачка раздается приятный мужской баритон, может даже бас. – Как мое бывшее тело сдала?
– Нормально, – ответила я, разуваясь. – Наташа меня даже похвалила, что попугай хорошо выглядит. Сказала, что я его правильно кормила.
– Кстати, о кормежке, – тут же переключился мой постоялец. – Я бы съел чего-нибудь!
Я еще не успела снять одну босоножку и поняла, что вторую нужно возвращать на место:
– Подожди, нам с тобой, наверное, нужно сначала до кустиков прогуляться!
– А вот и нет! – создалось впечатление, что Петр сейчас лопнет от гордости. – Я решил эту проблему!
– Интересно как? – я сначала посмотрела на пустой и чистый поднос для обуви, сиротливо стоящий в прихожей. Затем перевела взгляд на свина.
– А ты меня сначала накорми, – тут же возразил он. – У меня расход энергии большой идет. И у тебя так вкусно от сумки пахнет!
С этими словами он буквально нырнул пятачком в пакет, который я необдуманно поставила на пол. Попугай себе таких вольностей не позволял. Видимо, тело на мозги все же влияет. А Петруша уселся по-собачьи на пятую точку и начал весело хрумкать яблоком, сворованным из пакета.
– Петра Дефендер! – я возмущенно обратилась к нему по полному имени. – Яблоко, между прочим, немытое. И может закончиться печальным итогом для твоего желудка!
Челюсти поросенка тут же перестали жевать, и остатки фрукта вылетели на пол. А сам виновник переполоха возмущенно хрюкнул, а потом уточнил:
– А их разве моют? Они же на дереве растут и не пачкаются.
– Это в вашем мире, может, и не пачкаются. А при нашей экологии просто вытереть огурец об штаны уже давно недостаточно.
– А при чем здесь огурец? – растерялся он, смешно дернув головой.
– Да ни при чем, это так образное выражение, – вздохнула я. – Есть пойдем. И ты, кстати, ничего мне про свой мир не рассказал. Я даже не знаю, как он называется.
– Кайерлан. Мой мир зовется Кайерлан, – голос Петруши вмиг погрустнел.
– Ты хочешь вернуться обратно? – уточнила я.
– Даже не знаю. Ваш мир намного интереснее, – философски заметил свин. – И здесь есть ты. А там даже Амельды нет.
– Куда же ты без них! Амельда, Берта, кого я еще забыла? – меня почему-то задело упоминание его бывшей любовницы. Господи, я ревную порося?!!! Со всеми этими жизненными перипетиями начинаю сходить с ума.
Успокоило меня мерное почавкивание питомца. До этого он уже пожаловался, что как ни старался не чавкать, ничего не получалось. Видимо, устройство ротового аппарата у свиней такое. Когда же он поел, то хитро посмотрел не меня и провозгласил:
– А сейчас самое главное! В чем было преимущество Петруши-попугая над Петрушой-кабаном? – я посмотрела на это лопоухое, золотистое чудо и постаралась не рассмеяться:
– И в чем же?
– У свиней нет крыльев! – открыл Америку питомец. И застыл, выжидая мою реакцию.
Я несколько растерялась:
– Это понятно. А дальше что?
Как что? – начал заводиться Петр. – Все преимущества попугая были за счет крыльев. А я же дракон! И тоже крылатый.
– Петь, я не понимаю, что ты хочешь объяснить, – пожала в ответ плечами.
– О, женщина! – это было сказано с такой долей трагизма в голосе, что оставалась лишь расплакаться и попросить прощение за свое гендерное отличие. – Я же могу ненадолго в дракона оборачиваться. И все проблемные дела делать в крылатой ипостаси!
Он тут же произнес уже знакомое заклинание. В прошлый раз я не успела ничего заметить. Видимо, сказались малые размеры птицы. Сегодня же заметила белесый туман, окутавший прося. И через мгновение у моих ног сидел самый настоящий дракон. Сегодня он не был похож на курицу. Его размеры были с очень крупную собаку или теленка. Хотя, про теленка говорить не берусь. Про поросят я тоже много чего не знала.
– А почему ты такой большой? – вырвалось непроизвольно.
– Я же уже объяснял, – дракон совсем как попугай склонил голову на бок и посмотрел на меня одним глазом. – Дракон – существо магическое и Расстояние между атомами в его теле несколько больше, чем в обычной материи. По весу же я не больше того тела, в котором был до сих пор.
Этот дракон был красивым. Он был более темным, цвет приближался к цвету стали. И уже не казался беспомощным, как та маленькая курица после первого обращения. И он мне нравился…
– Петь, а ты не можешь всегда таким быть?
Дракон долго и нудно объяснял мне, почему не может долго находиться в этой ипостаси. Это была целая лекция про магические потоки, нецелевое расходование потенциала и закон сохранения энергии. Для себя я вынесла лишь одно, что он растеряет энергию и в итоге не сможет обернуться человеком, когда достигнет необходимой массы тела.
День был в разгаре, воскресенье. На улице призывно светило солнышко. Поэтому я предложила Петруше:
– На улице хорошо. Пойдем, погуляем? На неделе у нас с тобой такой возможности не будет. Квартира слишком далеко от работы. В обед я приезжать не смогу.
Поросенок начал что-то говорить про родовую сокровищницу. Но под моим взглядом оборвал свою речь на полуслове, вздохнул и ответил:
– Пойдем!
– Только тебе придется надеть шлейку. Без нее меня могут оштрафовать, – я развела руками, давая понять, что не мной это правило придумано.
– Я же мирный свин. К бойцовым породам собак не отношусь! А на шлейке у нас с тобой побегать не получится. И я вместо мышц покроюсь салом, – возмутился Петр.
– В туалет же ты в ней ходил? И она нигде тебе не мешала, – я склонила голову набок, разглядывая спорщика.
Было смешно наблюдать, как повисли ушки-лопушки, а хвостик из закрученной петельки превратился в уныло весящую веревочку. Но продолжалось это недолго. Веревочка через мгновение снова закрутилась, а уши воспряли, чутко подрагивая и улавливая малейший звук.
– Но ты же можешь изобразить, что я у тебя вырвался, и ты меня поймать не можешь? – басок прозвучал достаточно ехидно.
– Могу, – вздохнула в ответ. – Только если мы соседку Галину Николаевну не встретим. И не дай бог, если ей что-то не понравиться, на прогулку мы оба с тобой будем ходить не только в шлейках, но и в намордниках.
Свину пришлось согласиться. И через пять минут я гордо вышагивала по улице с поросей на привязи.
– Мама, мама, смотри, мини пиг! – неожиданно громко закричала девочка, проходившая мимо, и ткнула в Петрушу пальцем.
У свиней отсутствует шея, поэтому они не могут поворачивать голову. Приходится перемещать все тело. Действие развивалось быстро. Пока Петр разворачивал заднюю половину, чтобы посмотреть, кто так бесцеремонно с ним обращается, девчушка успела почесать его за ухом и обнять. Он лишь довольно хрюкнул, помня, что разговаривать на улице нельзя.
В это время мамаша пришла в себя и буквально заверещала:
– Снежана, не трогай! Это же свинья! Это очень грязное животное!
Для Петруши, который был педантичным чистюлей даже в зверином облике, это было натуральным оскорблением. Он исподлобья глянул на мамашу и вдруг начал лаять голосом волкодава. Я не знаю, как лают волкодавы, но такой густой бас мог происходить только из большого тела. Мамаша от растерянности отступила назад и плюхнулась пятой точкой на траву. Девочка, наблюдавшая за всем этим действием, звонко рассмеялась. Я кинулась помогать женщине. Свин уселся по-собачьи и подставил свою голову под юркие пальчики малышки.
– Простите, пожалуйста! Но Петруша очень чистоплотный и не терпит, когда его грязнулей обзывают, – попыталась я объяснить столь странное поведение поросенка.
Женщина мою руку помощи приняла, но зло стрельнула глазами и даже, не сказав спасибо, скомандовала:
– Снежана, пойдем! Уже с ребенком и погулять негде!
Девочка нехотя отцепилась от порося и протянула руку мамаше. Но та протерла ручку ребенка влажной салфеткой, и лишь потом взяла ее. Когда они уходили, я видела, что Снежана несколько раз оглянулась назад. Последние слова, которые я услышала, были:
– Мама, а ты мне купишь чистоплотного лающего поросенка?
Оставалась надеяться лишь на то, что эта мамаша, если и готова что-то купить ребенку, то только мягкую игрушку или в лучшем случае рыбку в аквариуме. А рассказы девочки о лающем свине спишут на детскую фантазию.
Я уже было обрадовалась, что все обошлось. Но из-за угла вывернула гроза всех соседей Галина Николаевна Свинина собственной персоной. Несмотря на свою фамилию, она критически посмотрела на моего питомца и, ткнув в его сторону пальчиком с кроваво красным маникюром, уточнила:
– Шура, это ваше животное?
– Мое, – пришлось сознаться в ответ.
– Шура, я была о вас лучшего мнения! А вы тоже подверглись этому тлетворному влиянию Запада и завели дома невесть что, – при этом ее лицо скривилось в брезгливой гримасе.
Я что-то пролепетала о его миролюбивом характере и чистоплотности. И в этот момент Петр развернулся к женщине задом.
– Кошмар! Он еще и не кастрированный! – ее возмущению не было предела. Петр уже было открыл рот, чтобы выдать все, что думает по этому поводу. Мне только и осталось натянуть поводок, давая понять питомцу, что ему лучше промолчать.
– Галина Николаевна! Их кастрируют лишь по достижению шести месяцев, иначе развитие пойдет неправильно. А пока он спокойный и не пахнет.
– А кто тут сейчас кричал и возмущался? – вопросительно выгнула бровь женщина.
– Да тут какая-то собака бродячая пробегала, – не моргнув глазом соврала я. – женщина ее и напугалась. А мы не причем.
– Да, я слышала неприятный лай, – согласилась соседка. – Хорошо, до шести месяцев я подожду. Но потом обязательно проверю, кастрировали вы его или нет!
И с этими словами и видом королевы соседка удалилась.
– Шура, надеюсь, это была шутка? – уточнил Петр и с деловым видом потрусил в кусты.
Глава 8
Три последующих дня протекли спокойно. Дали наконец-то зарплату, да и Наташкины пять тысяч еще не закончились. Я с удовольствием покупала еду, чтобы побаловать моего порося, который, как и попугай, любил не только овощи-фрукты, но и хорошо прожаренные стейки.
Больше всего мне нравилось наблюдать за Петрой-дракончиком. Он редко баловал видом второй ипостаси, жалуясь на большую энергозатратность. Но ощущение под пальцами бархатистой поверхности, которую хотелось гладить и гладить стоило того, чтобы его поуговаривать.
Как рассказал мне Петруша, броня в виде чешуи у драконов появляется лишь тогда, когда они достигают зрелости. А пока они малыши (а тело моего дракона сейчас было именно младенческим), покрыто короткими волосками. Это приятное тактильное ощущение призвано для того, чтобы мама-дракониха любила ласкать своего дитятку.
Петруша был первородным драконом. Это означало, что он никогда не был малышом. Его создали боги уже во взрослом состоянии. Вспомните Адама и Еву. Они тоже никогда не были детьми. И теперь с удовольствием нежился под моими пальцами.
Мне казалось, что вот так безмятежно протекут все четыре месяца до того дня, когда он наконец сможет обернуться мужчиной. Первый звоночек прозвенел в четверг. В обеденный перерыв в мой кабинет заглянула Савельева. В клинике она работала во вторую смену и сейчас могла со мной поболтать:
– Шура, я не поняла, а где Маша Петухова, наш орнитолог успела познакомиться с Петрушей? Она мне сегодня столько комплиментов о его интеллекте наговорила, что хоть в музей его сдавай!
У-пс! А вот этот момент я совсем не учла. И что сейчас подруге говорить? Для начала попытаемся обойтись правдой.
– Наташ, он же болел. Я решила, что с ним нужно гулять на свежем воздухе. Мы пошли в понедельник в зоопарк, там Машу и встретили, – я почти не обманула. Вернее, озвучила не всю правду.
– Это, конечно, хорошо. Состояние у него и, правда, замечательное стало. Никогда бы не подумала, что свежий воздух так благоприятно влияет на комнатных птиц, – Савельева скривила рот, задумавшись. – Только как ты с ним управилась. У него же темперамент бешеный стал.
– Мы гуляли, пока он болел. Тогда еще смирным был. Спокойно у меня на плече сидел, – полуправда опять спасла.
– А почему она утверждает, что его речь практически осмысленная? Я лишь радуюсь, что он ругается хотя бы без мата. Но где здесь осмысленность? – а вот на этот вопрос я не знала, что отвечать. Не говорить же, что у него раньше была душа дракона, а сейчас она в поросе живет.
– Он больной был спокойнее. И действительно разговаривал практически как человек. А как выздоровел, так птичий темперамент снова взял верх, – это все, что я смогла сказать в оправдание.
– Да, попугаи могут удивлять. И тебя я понимаю. Но Петухова же орнитолог? Она должна понимать, что это очень качественная имитация! – подруга покачала головой и пошла к себе. Фу-ух! Передышка. До следующего раза нужно будет что-нибудь придумать.
Но передышки не случилось. Следом за Наташкой прилетела Маша:
– Шура, ты же записывала его разговоры! Покажи Наталье, она мне не верит.
– А я… Я… – с трудом подбирала слова, чтобы отбить эту словесную атаку. – Я все стерла. У меня память на телефоне закончилась.
Действительно, записи были уничтожены. Петра, как мудрый и дальновидный дракон заставил меня это сделать. Хотя я частично перебросила их в ноутбук. Сейчас же поросенка записывала. Только знакомить его ни с зоотехниками, ни с биологами не собиралась.
– Вот, черт! – эмоции у нее зашкаливали. – Это же была научная сенсация! Дура, я дура. Нужно было самой записать.
– Маш, а почему он перестал так разговаривать? Ты сама-то что думаешь? – решила я немного схитрить. Все-таки специалист даст более грамотное объяснение. – Так бывает?
– В этом мире бывает все! – грустно вздохнула Петухова. – Возможно, он на тебя так хорошо реагировал, или это был единственный способ достучаться. А потом Натаха приехала, у него стресс случился и речь пропала. Или она ему полностью комфортные условия создала. Знаешь, есть цветы, которые цветут лишь при неблагоприятных условиях. А в обычной жизни размножаются вегетативно. Вот тут подобный случай.
– Да, все может быть! – покорно покачала я в знак согласия головой.
– Слушай, Шур, а может, ты его к себе возьмешь? – в глазах орнитолога заметила опасный блеск фанатика. Но я-то очно знала, что попугай больше никогда интеллектом.
– Нет, у меня квартирка маленькая. Куда я клетку поставлю?
– Ради науки!
– Нет, Маша, ни ради науки, ни ради тебя делать этого не буду. И Наташка может обидеться, и слышимость в нашем доме отличная, а он громко кричит и ругается как портовый грузик.
– Жаль! – блеск фанатика в глазах Марии Николаевны потух, и она ушла в свой кабинет. Мне было немного стыдно, честно– честно! Но подводить своего питомца я не могла.
На следующий день Савельева оформила попугая в зоопарк. Юридических тонкостей я не знаю, но в моих документах появилась новая статья расходов: «Попугай породы ара, возраст семь лет. Здоровье удовлетворительное. Диетического питания не требуется.
– Александра, скажи мне правду: как ты в него мясо заталкивала? – поинтересовалась подруга. Я ему и колбасу предлагал, и стейк специально жарила, и собачий корм насыпала. В итоге была послана на седьмую палубу драить пол с обещанием моргалы выколоть.
Я улыбнулась, вспоминая, как бывший питомец кричал нам нечто похожее, когда душа Петры его покинула. Но в этот раз с помощью Маши Петуховой уже хорошо знала, что нужно отвечать:
– Видимо, когда он болел, была потребность в животном белке. А сейчас он восстановился и перешел на привычный рацион.
– Шурка, тебя скоро из бухгалтеров нужно будет в диетологи переводить. Может перед Сбруевым словечко замолвить? – подруга вопросительно приподнял брови.
– Не-е-е, Натах, мне и на моем месте хорошо, – рассмеялась я в ответ. – Отравлю кого-нибудь редкостного из Танзании, потом отвечай перед Григорием Ивановичем, да и тебе лишнюю работу создам. Лучше расскажи, как съездили? А то у нас с тобой и словом перекинуться времени не было.
У Савельевой тут же загорелись глаза, а лицо приняло мечтательное выражение. Я поняла, что это надолго. Но готова была слушать, так как это позволяло уйти в сторону от опасной темы. И я слушала. Слушала и завидовала. Я тоже хочу поехать в теплые края с любимым мужчиной и нежиться на теплом побережье!
Видимо рассказ меня так взбудоражил, что придя домой, я пристала к Петру:
– Петруш, а почему ты превращаешься в дракона? А попробуй обернуться человеком.
– Шура, зачем тебе это? Ты же сама говорила, что любишь меня за ухом почесать? – Петра ни в какую не хотел поддаваться на мои уговоры.
Но если у меня что-то сильно заест, я могу быть о-о-очень настойчивой. В итоге моя настойчивость победила.
– Хорошо, – тяжело вздохнул поросенок. – Я попробую, но очень ненадолго. Про энергозатратность ты уже знаешь. А мне не хотелось бы зависнуть в недоразвитом теле.
– В нашем мире большинство великих людей были маленького роста. Они и высоких постов добились, и женщины их любили. Например, Наполеон, Александр Македонский, Пушкин, в конце концов, – решила блеснуть эрудицией я. Пока мое преимущество перед древним драконом сводилось к тому, что я лучше ориентировалась в реалиях нашего мира. Но учился он очень быстро. Что и подтвердила его следующая фраза:
– Ну да, камер-юнкер – очень высокий чин, что даже из табеля о рангах был выведен. И единственным его преимуществом была возможность являться ко двору, а Пушкин этого не любил, – тут же уел он меня.
Вот и не говорите после этого, что свиньи тупые существа… Но в человека все же пообещал обернуться в замен на то, что я пятнадцать минут буду чесать его за ухом.
– Сексуальны утехи мне сейчас неподвластны, хоть так удовольствие получу!
С этими словами поросенок окутался белесым туманом и превратился в дракона. К этим превращениям я уже привыкла и была готова. Но на этом изменения не прекратились. Дракон снова затянулся туманом и через пару секунд передо мной стоял мальчишка лет десяти по возрасту. Он был абсолютно голым. На тонких как спички ногах выпирали острые коленки, над впалым животом торчали ребра, словно его очень плохо кормили. А над худенькими плечами на очень тонкой шее сидела довольно крупная голова с лохматыми черными волосами и большими глазищами под густыми бровями.
Малец ойкнул знакомым басом и прикрыл ладошками причинное место, затем уточнил:
– Довольна?
– А почему ты такой худой? В виде поросенка ты довольно упитан.
– Потому, что я старался обернуться в как можно более крупное тело. Вот видишь чего из этой затеи вышло!
Продолжая что-то бухтеть себе под нос, мальчишка покрылся туманом, и через мгновение на ковре сидел мой дорогой свин.
– А теперь меня нужно срочно покормить! Я прорву энергии потерял! Желательно мороженым! – как однажды он сознался, в Кайерлане такого лакомства не делали. Здесь же оно дракону очень пришлось по вкусу.
– Энергию лучше восполнять медленными углеводами, они более долговременный эффект дают. А от мороженого лишь сало нагуляешь. И мышцы лучше растут от белков, – возразила я питомцу.
– В мороженом тоже белки есть. Да и мне лучше знать, что нужно драконьему организму! – тут же возразил поросенок и потрусил на кухню в полной уверенности, что я иду следом.
А что оставалось делать? Я пошла и достала из холодильника ведерко с развесным пломбиром, который с некоторого времени стала постоянно покупать. Тем более что человек – была моя прихоть. Зато я теперь была уверена, что в итоге получу самого настоящего мужчину, от которого действительно буду готова рожать детей. Мальчишка был очень симпатичным, несмотря на худобу. В принципе, и мужчину тоже можно будет откормить.
– Шура, мне мало мяса! – этим заявлением ошарашил меня Петра, сидя на полу на кухне, когда я пришла готовить завтрак.
Я так и застыла с лопаточкой наперевес в одной руке, а сковородкой для сырников в другой. Зарплата таяла с невероятной скоростью. Я не знаю, сколько едят реальные поросята. Но там у хозяев есть хотя бы стимул, что через какое-то время они получат центнер качественного мяса. Хотя теперь я даже не представляю, как можно пускать на мясо зверя, который живет с тобой бок о бок, которому ты чешешь за ухом, а он в ответ тыкает в тебя влажным пятачком. Наверное, у них особая деревенская психология, когда это все воспринимается как должное.
– Я мало тебя кормлю? – мои брови удивленно взлетели вверх. – Прости, дорогой, но на большее моя зарплата не способна. И, как ты успел уяснить, родовой сокровищницы у нас нет и не будет.
– Я с каши салом покрываюсь! – жалобно хрюкнул порося.
При этом он забыл уточнить, что мы встаем теперь на час раньше и совершаем пробежку в парке. Я никогда не была спортивной девочкой, и такие занятия даются мне с великим трудом. Но чего не сделаешь ради любимого? Зверя?
– Хорошо, хорошо, не смотри на меня с укоризной! Я обязательно что-нибудь придумаю. Тем более мужчина в нашей семье я.
И что прикажете делать: плакать или смеяться? Древний дракон без моего согласия определил нас в семью. Хотя чему тут удивляться. Мы с ним и были семьей. Просто внешний вид питомца отличался от стандартного. А еще неуемный аппетит… Я ничего не стала говорить. Мне просто стало интересно, что может придумать свин в наше время и в нашем государстве? Разве что себя на мясо продать или начать зарабатывать в социальных сетях. Спасет лишь то, что без наличия рук и острого клюва, которым обладал попугай, это затруднительно.
В очередное утро, когда мы вышли на пробежку, Петя неожиданно заявил:
– Шура, сегодня мы будем бегать по улице Коммунистической, – с советских времен в нашем городе осталось такое неоднозначное имя у улицы.
– Не понял, а чем тебе парк не угодил? На Коммунистической ничего интересного нет, одни старинные полуразвалившиеся дома! – мы однажды с ним туда забрели, но больше в эту сторону не ходили. Действительно, ничего интересного.
– Пожалуйста! Мне очень надо! – у свиньи нет мимики и эмоции она изображать не может. Но когда он говорит таким жалобным голоском, я очень явственно представляю грустную улыбку и жалобно сложенные губки. Тем более мальчика-то я уже видела!
Надо так надо. И мы потрусили в сторону неприглядной улицы, коммунизмом на которой даже и не пахло. Не успели пробежать и трехсот метров, как Петра затормозил у полуразвалившегося дом с заколоченными окнами.
– Шура, подожди меня здесь! Я быстро! – и не успела я оглянуться, как он выскользнул из шлейки (вот не знала я, что он на это способен!) и скрылся за кривыми воротами. Бежать за ним не было смысла. Под воротами я бы не пролезла, открыть же их не представлялось возможным.
Время тянулось очень медленно. Я уже начала волноваться и примериваться к забору. Как раздалось нетерпеливое повизгивание, а затем из-под ворот показалась голова Петры:
– Шура, помоги! – с этими словами он скрылся обратно. Я наклонилась, пытаясь понять, в чем нужна моя помощь, и увидела, что свин, пыхтя, толкает какую-то ржавую кастрюльку.
– Дорогая, у меня нет рук! Я же просил помочь! – возмутился, встретив мой взгляд, которым я оценивала остановку за забором. Я очнулась, просунула руку в щель и уцепила кастрюлю за полусгнившую ручку. Она неприятно врезалась в мои пальцы, но все же поддалась. Вслед за находкой под забором пролез питомец. Его пятачок был весь вывожен в земле.
– Не открывай! – коротко скомандовал Петр. – А то развалится, унести не сможем.
– А что там? – уточнила я. Сомневаться в его сообразительности не имело смысла, он еще ни разу меня не разочаровал.
– Точно не золото и бриллианты. Думаю, что серебро. На первое время должно хватить.
Три литра серебра? Я, конечно, законопослушная гражданка и про 25 % государству или государство мне помню. Но это же про исторические ценности, правда? Кастрюлька оказалась полностью забита рублями начала ХХ века. Петруша, оказывается, в интернете уже нашел места, где это можно сбыть. Зря я его копытца недооценила! И к концу недели у меня на карточке появилось 100 тысяч полновесных российских рублей. И теперь каждый вечер после работы я заходила на мини рынок возле моего дома и покупала по три килограмма говядины, которую маленький свин заглатывал в один присест прямо в сыром виде. От свинины он отказался, как сказал по соображениям этики.
***
Время не умеет тормозить. Оно бежит, не останавливаясь. Прошел целый месяц, а я даже не заметила как. Поросенок сильно подрос. И на мини-пига теперь не тянул. Скорее на такую хорошую свинюшку, которую обманом продали незадачливому владельцу.
Однажды перед пробежкой мы встретились на лестнице с вездесущей соседкой. Галина Николаевна критически оглядела Петрушу, вопросительно вздернула тонко выщипанную бровь и уточнила:
– Еще не кастрировали? И чего только ждете. Он же скоро в хряка превратиться и станет агрессивным!
– Ветврачи говорят, что до полугода нельзя! Негативно скажется на развитии, – тут же возразила я, заступаясь за питомца.
– Да он уже и так более чем развит! – ее взгляд недвусмысленно скользнул ему под хвост. – Вон какие тестикулы отрастил!
И пока я соображала, что такое «тестикулы» и какое отношение они имеют к Петру, соседка с важностью королевы удалилась.
– И противная же баба! – фыркнул поросенок. А затем начал как-то странно извиваться и пытаться сворачиваться клубком.
– Петь, ты чего это делаешь? – не удержалась от вопроса я. Уж очень странные телодвижения он вытворял.
– Тестикулы пытаюсь разглядеть! – хрюкнул он. – Только тело свиньи для этого не предназначено.
В моем мозгу наконец-то проснулись зачатки анатомии, которые были заложены где-то во времена между биологией в школе и изучения сайтов в интернете, когда все подростки пытаются найти информацию по запретным темам.
