Текст книги "Сердце короля штормов"

Автор книги: Александра Гринберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Александра Гринберг, Анна Змеевская
Сердце короля штормов

Пролог

Сегодня ветер дует с моря. Это понятно по запаху – соли, рыбы, дыма с коптилен, что расположились прямо в доках. Совсем не так пахло в Крагеннане, где четверть века назад блистательная лаэда Иртанаэль родила своё бесполезное дитя.

Эрин не бывала дома уже очень давно, но помнила блеск и великолепие города фейри, помнила вересковые поля и холодное западное море, разбивающееся о крутые берега. Наверное, именно потому она выбрала Аэльбран – чтобы сохранить хотя бы частичку памяти о месте, куда она не собиралась возвращаться.

А может, потому, что здесь всем наплевать, кто она и от чего бежит. Если уж ты сунулся по доброй воле в город, где властвует Гильдия убийц, то причин у тебя достаточно.

Рядом залаял Бальтазар – отчего-то ему не нравилось, когда Эрин впадала в меланхолию и тосковала по дому. Пёс сунул длинную остроухую морду в дорожную сумку с немногочисленными пожитками, потом залаял снова – мол, пошли уже, хватит строить из себя малахольную феечку.

– Нам ещё надо попрощаться с Арманом, – напомнила Эрин, но сумку послушно подхватила. Ей и раньше доводилось спорить со своим адским псом, но выйти победительницей из того спора удавалось через раз.

Она обернулась, в последний раз оглядела комнату, в которой прожила восемь лет, и решительно закрыла за собой дверь.

За эти годы Аэльбран не стал ей тем домом, о котором мечталось; Эрин вовсе не уверена, что такой вообще существует. Но здесь она была самую малость счастливее, чем там, куда решила вернуться.

Там, куда должна вернуться. Прискорбный факт, который больше нельзя игнорировать.

Её будут ждать. Это она знает так же ясно, как то, что Арман не одобрит её идею. Он бы предпочёл, чтобы Эрин осталась здесь, и дело вовсе не в родственных чувствах. Да и родства того… даже по фейским меркам – капля крови на пинту. Просто у неё есть то, что старый убийца непременно захотел бы себе. Если бы знал. Но он может лишь подозревать: Эрин благодарна дражайшему дяде за всё, что тот для неё сделал, однако откровенничать с ним не спешила. Лучше жить свободной в крошечной мансардной комнатушке, чем поселиться в хоромах, которые непременно станут золотой клеткой.

А потому она молчала о своём дурном даре, лишь в затуманенном рассудке бормоча всякие глупости, на которых её не поймали разве что чудом. Или просто держали за ненормальную, что, конечно, обидно, но очень удобно.

Первым по лестнице припустил, разумеется, Бальтазар. Он уже давно не пугал своим видом ни соседей, ни старую ключницу, которая саму Эрин отчего-то не выносила на дух, но зато исправно подкармливала её жуткого пса. Это изрядно смешило – Бальтазар от домашнего пёсика, которого нужно подкармливать курочкой со стола, далёк так же, как Эрин от чистокровных фейри. И уж точно может раздобыть себе еду куда сытнее, чем крохотная куриная ножка. И даже поделиться добычей со своей непутёвой хозяйкой.

Собственно, делился не раз, во времена давние, ещё до Аэльбрана. Тёмные времена, страшные для малолетней полукровки-неумехи, коей она тогда была.

А грядут ещё темнее. Уж ей ли не знать.

– Эй, Арман, тут твоя малахольная явилась! – заорал во всю лужёную глотку здоровяк Видьен, стоило только Эрин войти в «Белую лозу». – Встречай племяшку! Как жизнь, красотуля?

– Пока жива.

Она с трудом, но всё же стряхнула с плеча тяжёлую руку и прошла к стойке.

Здоровяк ей на самом деле нравился – по сравнению с некоторыми обитателями «Белой лозы» он всё равно что послушник Пресветлой. Ключевое тут «по сравнению». Эрин могла себе представить, сколько крови на его ручищах, потому любые поползновения в свою сторону пресекала на корню. Иллюзий относительно ассасинов она не питала ровно с того дня, как повстречалась с Арманом. И прослушала длинную, по-отечески воспитательную речь о том, почему ни с одним из постоянных посетителей «Белой лозы» не стоит иметь дел.

– Собралась куда-то? – поинтересовался Арман, сняв окованные бронзой очки с несколькими лезвиями. Вихрастый рыжий паренёк только с виду мог сойти за мальчика-служку, на деле же…

На деле главе Гильдии убийц уже давным-давно перемахнуло за сотню, а артефакты, которые он создаёт на досуге, исправно служат половине известных на весь Эрмегар убийц. А ещё Арман каким-то неведомым образом умудряется заставить говорить правду, как бы ни хотелось умолчать или скрыть то, о чём говорить не стоит. Эрин привыкла и давно научилась держать язык за зубами, но откровенно врать отчего-то перехотела вмиг.

Пусть будет полуправда. Это всегда работает.

– Тьма собирается на западе, – отозвалась она. Подставила стакан, дождалась, пока подавальщик – настоящий, не Арман – плеснёт ей виски. Дешёвого, горького и жутко крепкого.

– А, опять эта твоя придурь. Ну хоть не соскучилась по матушке, а то я уж собрался в тебе разочаровываться.

– Ты во мне и разочаровался, – напомнила Эрин.

– Иметь в родне благую фейри – то ещё разочарование. К делу не пристроить и поговорить не о чем. Но родня, что уж тут, пришлось терпеть.

– Серьёзно? И даже не будешь по мне скучать, дядюшка?

– Не особо, – ответствовал Арман скучающе, наморщив свой длинный веснушчатый нос. – Отговаривать тоже не буду: ты у нас девочка взрослая, вольна искать любых неприятностей на свой тощий зад. Кстати о неприятностях, загляни там на огонёк к Найри-ши, передай этому засранцу приветик, горячий, как зима в Солхельме.

Эрин лишь головой покачала. Спустя восемь лет она узнала этого древнего ворчуна достаточно хорошо, чтобы за его едкими поддёвками разобрать истинный посыл: меня, мол, в Синтаре не будет, зато мой приятель Найри со своими головорезами тебя в обиду не даст.

– Сам передать не хочешь?

– Вот уж вряд ли! Моим старым костям западной сырости хватило на всю мою бесконечно долгую жизнь, – Арман выразительно передёрнулся и снова водрузил на нос очки. – Ещё не передумала, нет? Ну ладно, твои проблемы. Как устроишься, пришли мне красивую открыточку с Неметоном.

– Непременно.

«Если Неметон к тому времени будет существовать», – подумала Эрин.

Но вместо того, чтобы озвучить шальную мысль, она махом опрокинула в себя оставшийся виски и, коротко кивнув на прощание Арману, вышла из «Белой лозы».

Есть в отъездах что-то невероятно грустное. Даже если покидаешь так и не полюбившийся город, людей, которых и не знаешь толком. И направляешься туда, где тебя попросту некому ждать.

Кроме тьмы, которую ты видишь в своих снах. Она сгущается, несёт с собой запах соли и моря. Не такого, как в Аэльбране, совсем иного – холодного, разбивающегося волнами о крутые скалы промозглого запада. Тьмы, в которой отчётливо различимо уже ставшее почти родным лицо…

– Эй, красотуля, ты куда такая красивая да одна? – сально усмехнулся стражник, замерший подле портала. – Может, дождешься конца моей смены, провожу куда захочешь. Пару раз.

Эрин с трудом подавила желание закатить глаза. Ох уж эта тяга людишек ко всему, что отличается от них хоть чем-то! Будь то магия или форма ушей.

– Кто сказал, что я одна? – усмехнулась она и коротко свистнула, подзывая скрывшегося где-то в кустах Бальтазара. Небось опять вообразил себя обычной собакой и решил напоследок погонять аэльбранских кошек.

Адский пёс появился рядом тут же, словно вырос из тени, глухо рыкнул – мол, вот он я, чего звала? И, переглянувшись с Эрин, зыркнул на разохотившегося до фейской красы стражника.

Впечатление произвёл – ничего не скажешь. Слухами Аэльбран, конечно, полнится, и за эти годы много кто успел полюбоваться жуткой статью длинноногого чёрного пса со светящимися инфернальной зеленью глазами. Да то ли до несчастного стражника эти слухи не дошли, то ли его перевели сюда совсем недавно (не иначе как в наказание), но в лице он поменялся знатно. Будто привидение увидел. Или прямо на его глазах восставшую нежить, которая вознамерилась сожрать его с костями.

Ну да, фейри в компании грима – совсем не то же самое, что очередная смазливая полукровочка.

– За псину – доплата! Двадцать серебром в пределах города, золотой – за межгород! – наконец, не иначе как чудом справившись с собой, пискнул стражник. – Куда?

– Домой, – бросила Эрин, прихватив за шипастый ошейник Бальтазара, чтобы войти в портал вместе с ним. – В Синтар.

Глава 1

Море волнуется раз.

Бушует. Злобствует. День и ночь, без сна и покоя. Шумит в бессильной ярости, волну за волной разбивает о скалы, силясь наконец обрушить их, похоронить в бездонных глубинах. Да только мыс Даэнэрис – враг штормов – стоял на западных берегах тысячи лет. И простоит ещё столько же, буде на то воля богов и богинь…

И его собственная, конечно. Недаром же он зовётся буреловом да имеет оклад в три сотни золотых.

Первые месяцы Шай и спать толком не мог – весь этот шум изрядно действовал на нервы. Затем монотонная мелодия прилива проникла в самое нутро, срослась с ним крепко-накрепко, забилась в унисон с его сердцем и стала почти незаметной – именно так ты не замечаешь своего дыхания, пока чужие руки не сомкнутся у тебя на горле, не отнимут весь воздух…

У Шая, впрочем, воздух отнять трудновато: недаром это его стихия.

– Дом, блин, милый дом, – пробормотал он, глянув вниз – за край обрыва, туда, где волны скреблись о скалистый берег мыса. – Что там у нас с погодкой?

С погодкой всё оказалось вполне сносно: Шай недаром получал за свою работу такие неприличные деньги. Запад всегда был самым проблемным регионом Эрмегарской Империи, особенно в это время года. Синтарийская осень славится не холодами, но чудовищными штормами и таким туманом, что заблудиться да убиться обо что-нибудь – дело обычное. Сколько кораблей разбилось у западных берегов – сказать сложно, ибо считать уже давно перестали.

Шай не был первым буреловом, прибывшим в Синтар, но стал первым, кто смог совладать с капризным климатом Западного Предела. Как если бы его сила идеально совпала с древней магией здешних земель.

Может, так оно и есть – кто знает? Шай не сильно задумывался на этот счёт; как и всякий боевик, он всегда предпочитал теории практику.

Жаль только, в Синтаре с него по полной спрашивают этой самой теории. (Отнюдь не философской – имея привычку пропустить пару-тройку стаканчиков с Дорианом Тангримом, в пустопорожней болтовне поднатореть несложно.) Но такова тяжёлая участь всякого лорда, пусть даже таковым ты являешься лишь благодаря заковыристой подписи леди-канцлера. Экономика, бухгалтерия, дела хозяйственные и торговые – Шайен Маклелан херг Ларт, боевик до мозга костей, и представить не мог, насколько тяжела роль деревенского старосты. Особенно если от деревни той – десяток избитых штормами домишек да древние стены фейской крепости Аэнтэр.

Что ни говори, а семейка Лейернхарт умеет добавить головной боли кому угодно. И нет, дело совсем не в небывалых способностях к ментальной магии.

К счастью, боги были милостивы: захудалую деревеньку Шай отстроил и превратил в процветающий пригород; премудрости нехитрой, в общем-то, жизни лендлорда освоил, а тяготы вероломно скинул на управляющего.

Вернее, на управляющую. Кали – крошечная белокурая фея с детским голоском – умудрялась держать в железном кулаке всё это хлопотное хозяйство. И самого Шая до кучи, но он как-то сразу подозревал, что протеже говнюка Себастьяна просто не может быть такой безобидной, как кажется.

Не то чтобы он жаловался: казна не пустеет, в бумагах образцовый порядок, даже ложечки никто не тырит. Благодать. Трудновато замыслить козни, когда тобой руководит прожжённая магиня-телепатка, вскрывающая любые ментальные щиты чуть не по щелчку пальцев.

Нет, Себастьян хоть и говнюк, а дело своё знает. И людей, что уж там, подбирает отлично.

Вот и Шая тоже… подобрал. Пусть тот поначалу сопротивлялся всеми руками, ногами и крыльями до кучи. Теперь же, глядя на бушующее внизу море, на мерно шумящий Зачарованный лес, Шай понимал – он дома. Там, где должен быть.

В конце концов, где ещё, как не в Синтаре, в твоё окно может запросто влететь стая взбалмошных пикси, а в сад – заглянуть какой-нибудь меднорогий олень. Или вот, например, грим – жуткая тварь родом будто из самого Инферно, на деле порожденная здешними лесами…

Шай вздрогнул в испуге и едва не скакнул с обрыва, когда ему под руку вдруг подлезла невесть откуда взявшаяся собака – громадная чёрная животина, головой достающая ему до бедра.

– А ты как сюда попал? – изумился Шай, покосившись на высокие, поросшие мхом стены замка, что отделял край обрыва от лежащей внизу долины и раскинувшегося за ней леса. – Через двор прошмыгнул, что ли? Так тебя, я скажу, трудновато не заметить.

Пёс глянул как-то на удивление разумно, хитро даже, и ткнулся носом ему в ладонь. Шай со смехом покачал головой.

– Хороший мальчик, – он охотно погладил пса между острыми ушами, провёл ладонью по мускулистой шее, на которой красовался нелепый шипастый ошейник. – Ну и чей же ты? Будь у кого-то из моих арендаторов такой пёсик, я бы вряд ли позабыл.

По крайней мере, надо сильно постараться, чтобы забыть пса размером с телёнка. Тем более если он ничуть не похож на местных овчарок. Скорее, на гренвудских пинчеров – костистых, с длинными лапами, узкими вытянутыми мордами и блестящей короткой шерстью – угольно-чёрной, со ржаво-красными подпалинами.

Жутковатая, конечно, зверюга. Но красивая, не отнять.

Получив свою порцию поглажек, инфернальный пёс игриво боднул его головой в бедро. Затем ухватил зубами край сумки, которую Шай по давней студенческой привычке носил через плечо, потянул на себя и умильно завилял хвостом-обрубком. Умные тёмные глаза глядели скорбно и жалобно – покайся, мол, человек, я ведь самый голодный пёсик в мире!

– Ты просочился в мой замок только для того, чтобы отжать у меня сэндвич? А ещё говорят, кошки непоследовательны.

Фыркнув и покачав головой, Шай всё же полез в сумку и достал оттуда свёрток с сэндвичами – их ему с утра по обыкновению всучила Агнес.

«Уж под сорок лет, твоя милость, а головы на плечах всё нету, – по обыкновению ворчала экономка, женщина добрая и совершенно чудесная, но уж слишком о нём заботящаяся. – Опять усядешься на свой насест – и обедать не дозовёшься. Жениться тебе надо, неслух!»

Шай только отмахивался – женить его Агнес пыталась в любой непонятной ситуации. Сам он в храм особо не рвался, да и не с кем вроде как. Не то чтобы желающих совсем не было: местные аристократы, на дух не выносящие «пернатого выскочку», ничуть не стеснялись сводничать и подпихивать новоиспеченному лорду Маклелану своих дочерей. Кое-кто и сыновей подослать умудрялся: увы и ах, не всех западных снобов Пресветлая одарила дочерьми.

Дочери, сыновья… какая разница? Шаю они все были одинаково безразличны. Равно как и многие другие.

«Богини создали вторую половинку для каждого из нас, Шаэ, – любила вещать матушка, гладя его по голове, как несмышлёного трехлетку. – Да, глупенький, и для тебя тоже! Как бы ты ни пытался внушить себе обратное».

«Это ещё почему?» – ворчливо изумлялся Шай, неизменно полагающий себя очень даже цельной личностью, а не ущербной половиной чего-то там.

«Потому что такой славный мальчик попросту обречён быть счастливым!»

– Сомнительное какое-то счастье, – пробормотал он себе под нос, скармливая своему почётному гостю половинку оставшегося сэндвича. «Гость» его подношение охотно слопал, не гнушаясь ни ароматным сырным хлебом, ни овощами. О толстых ломтях копчёной индейки и говорить нечего.

Наверняка ничуть не наевшись – такую образину вообще сложновато прокормить, – пёс улёгся рядом с ним, чинно вытянул вперёд длинные лапы. Уставился вдаль, будто тоже любовался морем вместе с Шаем.

– Нравится тебе здесь? – он протянул руку к крупной голове, вновь погладил собаку между ушами. Ответом ему стал негромкий и ничуть не угрожающий рык, который вполне можно принять за собачье «да». – Мне вот тоже.

Солнце потянулось к горизонту, когда пёс вдруг поднялся. Сморщил нос, принюхиваясь, зарычал на единственную дверь, через которую можно попасть в «гнездо», но быстро передумал. Заинтересованно склонил голову набок, будто уже догадался, кого там принесло.

Шай догадался тоже – учуял по запаху грозы и холода. Из всех его друзей только Тео всегда безошибочно находит его во всем огромном замке. То ли по наитию, то ли по подсказке обожающей его Агнес.

– Ну и как, знакомить тебя будем, м? – поинтересовался Шай, вновь возвращая своё внимание псу.

Однако того уже не было рядом. Нигде не было – и только несколько крошек да вощёная бумага от сэндвича свидетельствовали, что пёс вообще был, а не померещился.

– Разговариваешь сам с собой? – выкрикнул показавшийся из-за двери Тео, отчего-то тепло одетый для конца лета. И для солхельмца, которым даже самые лютые эрмегарские морозы – всё равно что чуточку прохладное лето. – А я всегда говорил, сгинешь ты тут в своей глуши, да ещё без меня!

В руках он нёс внушительных размеров корзинку, в которой, как понадеялся Шай, найдётся что-нибудь съестное – странный пёс оставил его без еды. Ну хоть с вином, пусть пойло это не входит в число любимых. Кисло и бесполезно для мага и оборотня, которого в прежние-то годы свалить могла только северная медовуха.

– Ну уж куда без тебя-то! – хмыкнул Шай в ответ, привычным жестом обхватывая широкую ладонь друга и сталкиваясь с ним плечами. – Какими судьбами, соскучился? И где твой гербарий? Потерял по дороге?

– Чтобы я – и потерял свой адский цветочек? Совсем с ума сошёл? – возмутился Тео. – Драный Магнус работёнки подкинул. У них там в Академии какая-то жуткая хрень завелась, студент в смысле, и у перваков все амулеты с артефактами в хлам. А крайними оказались Кэрт и моя Кори. Ну, то есть не они, но чинить-то им. Теперь на неделю в кузнице запрутся – и поминай как звали, эх.

– Представляю масштабы трындеца, – Шай мотнул головой, откинул со лба длинные волосы. – Хотя нет, не представляю. И что, ты с горя надумал переехать ко мне?

– Больно ты мне сдался, утка в яблоках! – фыркнул Тео и сунул ему в руки корзинку, внутри которой кто-то настойчиво скрёбся. – На тебе подарочек к юбилею, а то сидишь тут один как сыч.

– К какому такому юбилею?

– Ну так пять лет уж на своём насесте курлычешь, тучки гоняешь!

«А ведь и впрямь, – меланхолично подумал Шай. – Кто бы мог подумать, что не взвою через годик да не уберусь в родные горы?..»

Стоило только попытаться откинуть крышку, в щель тут же просунулась пушистая лапка, а следом показалась и любопытная глазастая морда. Котёнок, размерами больше напоминающий взрослого кота, грациозно спрыгнул на каменистую почву, огляделся вокруг с видом «О, кошачий боженька, в какую ж дыру меня приволокли на сей раз?!» – и, запрыгнув на корзину сверху, принялся надменно намывать свою роскошную серебристо-светлую шерсть…

Нет, не принялся. Принялась, конечно же.

– Девчонка, – констатировал Шай, восхищённо улыбнувшись.

– Ну тебе ж нравятся девицы с норовом, – хохотнул Тео. – Её зовут Кайя, и она настолько вздорная да вредная, что я сразу понял – вы созданы друг для друга.

Шай задумчиво хмыкнул, позабавленный разночтением: мигом вспомнилось, что по-фейски «кхайа» означает «птенчик». И что такую же нелепую птичью кличку носит вполне определённая персона.

– В честь Киары Блэр, что ли, обозвали? Ну ещё б она кроткая была.

У Шая, впрочем, отлично получалось ладить даже с самыми вредными котами. Вот и кошачья версия самой паскудной некромантки в Империи охотно пошла к нему на руки, деловито ощупала мягкими лапками и – так уж и быть, человек! – громко затарахтела.

– Нет, ну как ты это делаешь, а? – простонал Тео завистливо. – У нас с Кори таких теперь двое, и оба меня ни во что не ставят!

– Что с тебя взять, человечишка! – отмахнулся Шай с напускным пренебрежением. Но тут же усмехнулся, потрепал котёнка между смешными пушистыми ушами. – Спасибо, друг, без кошака здесь и впрямь пустовато. Хотя я тут подумал, что и собаку завести будет неплохо…

Тео, как кошатник со стажем в полтора десятка лет, при нехорошем слове на букву «с» немедля скроил жуткую рожу.

– Тьфу ты, придумал тоже. Собаку! Подружку лучше заведи, мигом всякая чушь из головы вылетит!

Шай на это лишь глаза закатил.

– Тебя что, Агнес подкупила? Спасибо, мне и холостым прекрасно живётся.

– Ага, Сайрус тоже так говорил. Теперь носится со своими детишками, как оголтелая мамаша, да каждую неделю методично выжирает Тангриму мозг – бабу, мол, тебе надо нормальную.

«Бабу» Тангриму, может, и надо. Да только Шай не мог и в мыслях представить того святого человека, что согласится круглосуточно выносить неуёмного – в его-то почтенные годы! – Тангрима. Его родной спецназ выносил с трудом, терпя только потому, что командиром он был отличным – своих в обиду не давал, соображал махом, очевидных глупостей, к коим склонны все боевые маги, не делал (ну почти) и ребят берёг. В остальном же… Ну да, Тео вон тоже не зря рассмеялся своей же шуточке, прежде чем подхватить пустую уже корзину и махнуть в сторону тропки, петляющей вдоль самого края крутого обрыва – пошли, мол, пройдёмся, чего на камнях жопу морозить?

– Как он вообще? – спустя какое-то время спросил Тео – уже без прежнего веселья.

– Что ты надеешься услышать? – пожал плечами Шай, удобнее устроив придремавшего котенка у себя на груди. – Бухает как проклятый, волочится за всеми дивнюками подряд, мотает нервы подчинённым и не забывает всем нам напоминать, как он ненавидит грёбаный Западный Предел.

Тео расстроенно вздохнул, точно и впрямь надеялся на иной ответ.

– Ну серьёзно, Шай, пять лет прошло. Когда его уже попустит?

– Никогда. Разве только Себастьян смилуется и вернёт его в столицу. А ты знаешь, Себастьян не имеет привычки миловать; он у нас по другой части.

Он глянул вниз, на бурно пенящееся море и затейливую россыпь прибрежных скал. На такие грохнешься – ни один целитель не поможет.

– Только вот зря на него Дориан взъелся. Если кто и сломал ему жизнь, так это я.

Тео глянул строго и даже чуточку зло – та история много кому не давала покоя. Но сдержался, хотя попавшийся под ногу камешек сердито пнул, сталкивая его вниз с обрыва.

– Мы все были хороши. В своей глупости. Боевка, м-мать. И я, и Сайрус, и вы с Тангримом. И даже Себастьян с его этой показательной поркой. Но мы спасали друга, Дориан спасал нас, а Лейернхарты спасали Империю от последствий. Никто не виноват и никто никому ничего не сломал. Двенадцать, да если б пришлось, я бы с вами в эту сырую дыру переехал!

Переехал бы, это точно. Уж у кого-кого, а у Тео слово с делом никогда не расходилось.

– Кто б тебя сюда пустил? – фыркнул Шай. – Инферно слишком далеко. Твой адский чертополох тут за пару недель загнётся, и Сайрус тоже долго не протянет. А мне вот ничего так… Да и Дориан больше прибедняется. На днях тут невестушку у меня подрезал – все местные газетёнки порезвились вволю.

Тео выразительно приложил руку ко лбу.

– Прям как в старые добрые – творит фигню Тангрим, а стыдно всем остальным. Что за невестушка-то, порадуй друга охренительной историей!

– Слыхал, вы с ней родичи по браку, – беззлобно съязвил Шай. – Лили Бреннан, очередная младшая дочурка; любит преследовать неженатых лордов и носить платья пугающих расцветок. Девчонка красивая, но дура дурой…

– Так умная к нашему Тангриму и не полезет.

– Именно. А если и полезет, то хотя б не спалится.

Они прошли ещё немного вдоль обрыва, туда, где берег начал понемногу спускаться к воде. Уже стал виден порт и высокие мачты торговых шхун, что выбрали Даэнэрис своим временным пристанищем.

– Красиво у тебя тут, – вздохнул Тео. – А народу развёл, в Синтаре-то столько нет!

– Это просто у тебя с математикой плохо, – хмыкнул Шай, за что всё же получил тычок в плечо. – Всего-то две тысячи человек на весь округ, да ещё те, кто деньжат на стройке да верфях заработать приехали.

Тео открыл было рот, но тут же нахмурился, сделал шаг к краю обрыва.

– Что это там плещется?

Шай проследил за его взглядом, да так и замер истуканом.

Хрупкое девичье тело в плену мокрого платья напоминало медузу, изгнанную жестоким приливом со дна морского и выброшенную на скалистый берег. Длинные рыжие волосы множеством щупалец колыхались на поверхности воды; жёлто-зелёное платье ослепляло своей попугайской расцветкой – даже теперь, когда море его проглотило, пожевало и выплюнуло.

– Твоя родственница, – наконец выдал он чуть заторможено. – Плещется…

Никто из них не двинулся с места. И Шай, и Тео повидали достаточно трупов, чтобы с одного взгляда понять – Лили Бреннан, такая пугающе изломанная и неподвижная, мертва.

Мертвее мёртвого, чтоб её к Хладной.

И Шай даже думать не хотел о последствиях…

Как оказалось, зря.