Текст книги "Некромант для рыжей шельмы (СИ)"
Автор книги: Александра Гринберг
Соавторы: Анна Змеевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
15
Сразу к Билли Макс не пошёл. Во-первых, невместно коммандерам лететь ко всякой шпане сломя голову; во-вторых, в это время суток не всякий тёмный маг согласится поднять свою задницу с постели. Макс бы и сам не поднял, не будь он взрослым, самостоятельным и немножечко ответственным магом со штатом подчиненных. А ещё нормальные люди в разгар дня обычно работают, а не шляются где попало, потому что нога, видите ли, заныла при одном воспоминании о бедовой девице.
По возвращении в участок о сомнительной в своей гениальности идее было как-то позабыто. Нашлись дела поважнее – например, нужно было срочно послать нахер юридический отдел, который взялся ныть о состоянии аффекта судейского сынка – того самого, который грохнул целую семью на почве ревности. Макс честно и от души пообещал устроить аффект всем бумагомаракам и самому судье в частности, если те вздумают поехавшего ублюдка отпустить. Хоть даже и под строгий надзор добрых докторов с батареей успокаивающих зелий. Про «до дома он всё равно живым не доберётся» говорить, может, и не стоило, но у него был один очень ценный аргумент – собственно господин судья, который лишаться своего места из-за сынульки не собирался. А это наверняка случилось бы. Оправдания для маньяков и насильников в Эрмегаре не существует, пусть даже они три раза золотые детки важных родителей.
В общем, денёк выдался тот ещё, интересный и долбанутый одновременно. И заканчивался так же – в морге, в компании безвременно почившей семейки, по локоть в их кишках. Потому как грёбаному юридическому недостаточно доказательств насильственной смерти, а отчеты Лерой, видите ли, вызывают сомнения.
Макс силён. Настолько, насколько вообще может быть силён коммандер некроотдела. Но заново вскрывать, сканировать и приводить тела в потребное состояние на исходе дня – то ещё развлечение. Он был зол, чуть не развеял в прах одно из тел, умудрился испортить рубашку (опытный некромант, мать твою Хладную!) и до мокрых штанов напугал своей зверской мордой рядового Фокса. А вот нечего заходить в отсек, когда он работает – Макс ещё в молодости не любил чужого нытья над ухом, а с тех пор, как набрался опыта, и вовсе терпеть не мог, когда его отвлекали.
– Ну, козлы, только попробуйте вякнуть про сомнительные отчеты, – Макс с шумом захлопнул папку с делом, пообещал себе на первой же совместной пьянке устроить юристам несварение и недержание. Можно по отдельности, а можно и сразу – заслужили.
Когда он выходил из морга, дежурный Аккер глянул на него с жалостью и опаской – а вдруг и ему достанется? И досталось бы, не желай Макс прямо сейчас сменить заляпанную кровью рубашку на свежую и с чистой совестью напиться у себя в кабинете. Имеет право.
Он пересёк двор, закуривая на ходу, коротко кивнул двум капралам из третьего отряда. Собирался уже свернуть к массивной двери, ведущей в некроотдел, когда внимание привлекла знакомая пышная копна волос, в свете фонарей отливающая рыжиной.
«Ну и что здесь забыла эта нахалка?» – меланхолично подумал Макс. Не то чтобы он был так уж недоволен явлением Фоули – доволен и даже очень. При всей неугомонности и трепливости, на неё хоть поглядеть приятно…
Но рядом – предсказуемо! – вертелся Бёрк. Сиял тошнотворно-радостной улыбкой, преданно пырился на свою шельму и вообще выглядел как полный придурок. И знай себе трепался, что для дружелюбного, но молчаливого Найджела вообще редкость. Билли же помалкивала – что тоже странность почище снегопадов в Аэльбране. И слушала с самым внимательным видом. Изредка благосклонно кивала. Или отрицательно мотала лохматой головой. Или смеялась, эдак кокетливо прикрывшись ладошкой. А уж когда придвигалась чуть не к самому уху собеседника, чтобы ответить, на беднягу Найджела вовсе было тошно смотреть – того гляди, растечется розово-сопливой лужицей у непристойно длинных ног клятой девицы.
– Вот ведь… шельма, – чуть слышно проворчал Макс, качая головой.
Два милующихся сопляка вызывали неуместное чувство раздражения и уже знакомое – ревности. Пробирающей до костей, такой, что впору хватать свою неугомонную шельму и волочь в пещеру поприличнее. К себе домой, например: сначала есть, потом отсыпаться, а затем и заняться чем поинтереснее. Ну, в любом другом порядке тоже можно.
А сопляки тем временем неспешно побрели в его сторону, всё ещё увлеченные беседой и в упор не замечающие целого коммандера. Расхрабрившийся Бёрк даже приобнял Билли за талию как бы невзначай. Та ответила косым взглядом, но в итоге сделала вид, будто так и надо. Даже разулыбалась пуще прежнего. Негодяйка мелкая.
Нет, надо пропесочить Бёрка как следует. Чтобы научился уже сваливать с работы в положенное время, а не торчал в отделе, когда не просят.
Макс вот точно не просил.
– Найджел, тебя выгнали из дома? – вкрадчиво поинтересовался он, обращая на себя внимание. На Фоули только покосился и коротко кивнул в знак приветствия.
– Никак нет, шеф, – явно пребывающий в самом благостном расположении духа, Найджел сверкнул улыбочкой.
И морду при этом состряпал такую, что захотелось крупными буквами написать на его лбу «идиот». Впрочем, глуповатое выражение убрал тут же, стоило только Максу раздраженно скрипнуть зубами.
– Макс, что-то новое по делу? – серьёзно поинтересовался он, неохотно, но всё же убирая руки от Билли.
– По какому из? У меня их что-то много в последнее время.
Найдж открыл было рот, намереваясь уточнить, но Макс жестом остановил его. Не хватало ещё трепаться о расчлененке при посторонних. Отправил окурок в урну, выпрямился, морщась от того, как неприятно липнет к телу грязная рубашка.
– Ничего нового, Бёрк. Но я, так и быть, поищу, раз уж ты занят. Кстати о занятости, – наконец соизволил он повернуться к новоявленной второй половине Найджела. – Вильгельмина, снова кого-то убила?
– Сегодня ещё нет, ваше некромантство, – протянула Билли, стрельнув в него лукавым взглядом из-под ресниц. – Присматриваю жертву, составляю списочек.
– Весь юротдел твой, даже трупы помогу спрятать, – Макс припомнил сегодняшние разборки и поморщился. – Зайди потом за списочком, а то я так сразу всех мудаков и не упомню.
– Чего это потом? Мне-то надо вот прямо сейчас! – тут неугомонная засранка скроила страдальческую физиономию. – Ночей не спала! Истосковалась в разлуке! По твоему столу, в смысле, ага.
«Я рад», – хотелось ляпнуть Максу, но он сдержался. С трудом, стараясь не пялиться на Фоули уж слишком откровенно. Мысли в голове бродили разные – и ни одна из них не подразумевала осмотр его мебельного ассортимента в прямом смысле.
Макс знал себя слишком хорошо. О любви с первого взгляда говорить не приходилось, но всё же за те несчастные две встречи он привязался так сильно, как не стоило бы привязываться к девчонке младше его сына. Вон как Бёрк бесит одним своим присутствием, а ведь главный любимчик и вообще хороший парень, друг и собутыльник. Как и Бэйли, которому до сих пор хотелось оторвать шибко цепкие ручонки.
– Я не в настроении, – честно признался Макс. – И как бы ни хотел поболтать о мебели, нажраться в одиночестве я хочу больше. Так что прошу меня простить.
Он коротко кивнул на прощание, развернулся на каблуках и направился к родному отделу и в свой кабинет в частности. К виски и тишине, без всяких малолеток, решивших, что площадка перед корпусом некромантов – самое то для романтических свиданий. По счастью (ну, почти), мелкая Фоули за ним не увязалась, не раздражая и без того попорченные нервы своим присутствием. Желанным, что уж там, но жутко несвоевременным. Как-никак, зазнобу нужно встречать при полном параде, в начищенных туфлях и благостном настроении.
16
Первым делом, войдя в кабинет, Макс плеснул в стакан виски и махом опрокинул в себя, даже не ощутив вкуса. Только на мгновение стало горячо и чуть менее… раздражающе. И только после этого стянул с себя рубашку, когда-то белоснежную, а теперь безнадежно испорченную. Кровь, желчь и даже запах можно было вывести (спасибо хитрым бытовым заклинаниям, стирке и хорошему одеколону), но Макс слишком брезглив, чтобы надеть эту рубашку снова, зная, что на ней побывало.
За спиной чуть слышно скрипнула дверь, и послышался вкрадчивый полушепот:
– Не ешь меня, я невкусная.
Ну разумеется, счастье не могло быть долгим. Со вздохом Макс повернулся, кляня себя на чём свет стоит, что не накинул запирающее заклинание. Хотя это же Билли, что ей какие-то замки.
– А я вот почему-то думаю, что вкусная.
Она осторожно просунула голову в кабинет и, окинув его испытующим взглядом, радостно оскалилась.
– Ух ты. То есть, ну, знаешь… ещё никто при виде меня не раздевался так быстро! Я страшно польщена!
– Оставь свои фантазии при себе, – буркнул Макс, потянувшись к шкафу. Выхватил первую попавшуюся тряпку, оказавшуюся рубашкой от парадной формы, и набросил на плечи. – А ещё выйди и закрой дверь с той стороны.
Билли закрыла дверь – разумеется, не с той стороны. И расселась на его стол с таким видом, будто ей здесь самое место.
– Ой, полегче, красавчик, я тебя не боюсь, – заявила она, между делом упоенно грызя лакричную палочку. Эту пакость нынче разносчики продают с лотков чуть не на каждом углу. – Шепни по секрету: как ты накачал такие плечи, сидя в кресле и бухая?
– Беру лопату и на пустыре за домом закапываю трупы надоедливых сопляков, – проворчал Макс, честно стараясь игнорировать жгучие взгляды, которыми его буквально атаковала несносная девица. – Для тебя тоже местечко оставил.
– Ха! – та, естественно, не прониклась. – Ну чего ты такой злой? Проблемы какие? Так я щас помогу. Хочешь конфетку?
Она сунула руку в карман пальто, на сей раз тёмно-синего, и вытянула оттуда целый кулёк разноцветных сладостей, невесть как там уместившийся. Макс выразительно скривился, хотя на лицо так и норовила выползти ухмылка. Доставучая кривляка всё же немало забавляла, а его вообще редко что забавляло.
– Нет? Ну и зря. Я не знаю проблемы, которой не могла бы решить конфетка. А проблем у меня ну просто дохренища. Серьезно, на эту тему я могла бы защитить ещё одну диссертацию!
– Лоуренса пробовала конфетками угощать? – ехидно поинтересовался Макс, усаживаясь на подлокотник кресла. Бедра коснулась тоненькая лодыжка, обтянутая плотной синей тканью брюк – таких узких, что невольно в голове промелькнула недовольная мысль: «И как я, по-твоему, должен снимать с тебя это безобразие?» Мысль была явно неуместная; пришлось спешно гнать её прочь. – И слезь с моего стола.
– Хрен ему в зубы, а не конфетку, – пробурчала Билли, но тут же, будто спохватившись, засияла ухмылочкой. – Ах, вот ты какой! Сплетничал обо мне с другими заклинателями? Как не стыдно, господин коммандер.
– Ну тебе же не стыдно приходить сюда как к себе домой, – парировал Макс, наливая виски в бокал. Билли налил тоже – не положено гостей оставлять без внимания. Даже если они незваные. – И должен же я знать, чья задница обтирает мой стол? Уже второй раз. Я не могу работать в таких условиях.
– Можно подумать, ты сейчас работать собирался, – Билли помахала стаканом.
Макс-то, может, и собирался. И даже поработать. Да только вот это совершенно невозможно, когда чужие острые коленки так и маячат перед глазами. Хотелось… чего-то. Например, свалить уже из отдела, прихватив Билли с собой, свернуть в ресторацию поприличнее, накормить девчонку. А то кожа да кости же, и синяки под глазами снова.
– Поработаешь тут, – проворчал он. – Выкладывай, что там за проблемы с Макэлроем.
– О, как это мило, суровый коммандер заботится обо мне? – Билли картинно взмахнула руками. Чудом не свалившись при этом, благо Макс вовремя успел поймать её за рукав.
– Забочусь, – согласился он покладисто. Глаза напротив сверкнули недоумением и какой-то затаенной… радостью? – Ты дочь моего друга. Считай это ответственностью. Так что за проблема? Мне ещё не пора арестовать Лоуренса?
– У меня? Ха! Это я его проблема, а не он моя, – Билли пожала плечами и откинула со лба растрепавшиеся волосы. – Серьезно, Макс? Я что, про Лоуренса пришла говорить? Кому этот урод вообще нужен? Унылый, как история Эрмегара, и противный, как овсянка на воде.
Макс хмыкнул, соглашаясь. Он с архимагом Макэлроем пересекался редко, однако хорошо помнил его спесивый характер по студенческим годам и не мог представить, кому бы вообще глянулась эта помесь индюка с павлином.
– Ну и зачем ты пришла, если не поговорить про Лоуренса?
На него глянули как на идиота.
– Так соскучилась же!
– По Бёрку, Бэйли или Мюррею?
Злодейски прикончив желейного медвежонка, Билли покачала головой и вздохнула с укоризной.
– Бездна, Макс, не будь таким глупеньким.
«“Глупеньким”? Тебе шесть лет?» – хотел было съязвить Макс. Но не успел. Билли вдруг погладила его по щеке и, подавшись вперёд, прижалась к его губам своими – теплыми, мягкими и сладкими от конфет. Цепкие пальцы скользнули вдоль шеи, огладили ключицу; прохладная ладонь легла на грудь, буквально вышибая из лёгких остатки воздуха и…
…и несносная шельма отстранилась так же шустро и внезапно, как полезла с поцелуями. Села прямо, принялась застегивать на Максе рубашку. Да с таким видом, будто каждый день это делает.
– По Мюррею, – как ни в чём не бывало фыркнула она, снова качая головой. – Нет, ну ты скажешь тоже! Он столько треплется, что я – я! – не могу вставить и слова.
И ведь надо бы отчитать паршивку, а лучше всего так и вовсе выкинуть из кабинета. Но Макс машинально утёр губы рукавом, прокашлялся и выдал непозволительно хрипло:
– Действительно, – «Кажется, пора бросать курить». – Такая трагедия…
Билли вскинула голову, отчего рыжеватая прядка упала на лоб. Её тут же захотелось убрать, что Макс и сделал. От соприкосновения с гладкой кожей кончики пальцев закололо, в животе растекалось тепло, не иначе как от выпитого виски.
«Она дочь моего друга», – попытался напомнить себе Макс.
Попытался – и не смог воззвать к совести. Куда там, когда серые как небо во время шторма глаза смотрят так внимательно, а сама Билли, неугомонная и раздражающая, молчит (не иначе как впервые в жизни).
Макс нервно усмехнулся, уже специально огладил скулу и выпрямился. Внезапно понял, что сейчас Билли гораздо ниже него – и это показалось очень странным, сбивающим с толку. Приподнять её голову за подбородок вышло само собой, прежде чем Макс вообще успел подумать, что делает. И ещё быстрее вышло наклониться к ней, впиваясь поцелуем в пухлые, чуть влажные губы. Не так невинно, как делала это она (от невинности Макса отделяло больше, чем полвека), грубовато и чересчур напористо.
Но Билли ответила, приоткрывая рот, впуская в себя и чуть откидывая голову. Так, что о любых попытках включить разум и перестать творить непотребство с девчонкой втрое младше себя было мгновенно позабыто. Макс шагнул вперёд, вставая совсем вплотную к нему, устраиваясь между бесконечных ног, огладил так удачно оказавшееся под ладонью бедро.
Непозволительно, неправильно, не-по-до-баю-ще.
Еще непозволительнее сжимать в руках узкую талию, а затем тянуться к пуговицам на рубашке, потому что через ткань уже не хочется…
– Эй-эй, господин коммандер, давай полегче, – Билли вдруг отстранилась и с нервным смешком уперлась ладонями ему в грудь. – Мы, конечно, обновим твой стол, но не сегодня.
Несколько секунд Макс просто пялился перед собой, переводя взгляд с чужих губ на чужие же ладони. Молодец, добился того, чего так хотел весь день – мыслей в голове не осталось совсем. Только острое разочарование и, чего уж там, желание.
– Извини, – криво улыбнулся он, отходя и отворачиваясь от Билли – нужно было выпить. Срочно. – Ты права, мой стол вряд ли единственный на очереди.
И Бездна знает, почему он ляпнул именно это. Наверное из-за так некстати вспомнившегося Берка, которого она не отталкивала, а позволяла себя обнимать, гладить по спине и плечу. В чём, если подумать, нет ничего плохого – Найдж молод, мил и добр, а по ночам не просыпается от жутких кошмаров и не расцарапывает себе ногу до крови, чтобы убедиться, что она ещё на месте…
Что-то не успокаивает ни разу. Совсем наоборот – бесит до красной пелены перед глазами.
– Я что-то сейчас не поняла твоего юмора, – подала голос Билли, озадаченно хмурясь.
– Никакого юмора. Я просто только что вспомнил, что тебя наверняка ещё ждет Найджел, – Максу и самому впору хмуриться – всё происходящее явно покатилось куда-то не туда. И он сам же в этом виноват. – Или что, он не фанат офисной мебели?
– Понятия не имею, – такого холодного тона он от мелкой Фоули прежде не слышал – и честно сказать, не ожидал услышать. Что ещё хуже, глядела она так, словно сама не знала: заплакать от обиды или проклясть чем позабористее. – Как узнаю – обязательно расскажу. Хотя нет, не расскажу – пошёл-ка ты на хер!
Она споро втиснулась в сброшенное было пальто, остервенело пригладила волосы и направилась к выходу. Стоило бы дать ей уйти, но Бездна знает какой демон дернул Макса окликнуть:
– Билли…
Та резко повернулась на каблуках.
– Я-то думала, ты нормальный! – выпалила она, разрумянившись от злости и буквально меча взглядом молнии. – И пришла я к тебе, а не к Бёрку, потому что мне ты нравишься! Жаль, я позабыла, что западаю строго на всяких самовлюбленных козлов. Ах, простите, ваша грёбаная светлость, что была вежлива с Найджелом! – она склонила голову с нарочито кающимся видом. – Как это я посмела не отшить его, зная… то есть догадываясь, что его шеф глазеет на меня как на комплексный обед? Несомненно, это означает, что я даю каждому встречному-поперечному. Пойду устрою оргию на две дюжины человек, я так каждые три дня делаю. И нет, больше не побеспокою, счастливо оставаться.
– Билли!
– Да пошёл ты в Бездну, обмудок!
Вся мебель в кабинете опасно задребезжала, по оконным стёклам пошла мелкая паутина трещин. Но всё это тут же прекратилось, едва за спиной разъярённой заклинательницы оглушительно хлопнула дверь. Наверняка вся ночная смена выбежит поглядеть, как злющая Билли-шельма дефилирует по коридору, кляня их шефа на чём свет стоит. Но вот незадача – реакция «ночников» сейчас заботила Макса меньше всего.
17
Как это часто бывает в жизни – особенно в такой долбанутой, как у Вильгельмины Фоули, – конфеты в кульке иссякли раньше, чем прорва незамутненного бешенства внутри. Билли плелась по сумрачным улочкам родного Синтара, свирепо грызла последнюю лакричную палочку и всеми фибрами души жалела, что не подправила чванливую некромантскую рожу хорошим ударом.
Хотя, если уж начистоту, она сама не знала, отчего так обозлилась. То есть… её ведь частенько записывали в шлюхи. Такое время от времени случается, если ты на свою беду общительна, не прочь пофлиртовать, да ещё и любишь приодеться. Стоило ли обращать внимание на лишённые всякого остроумия ремарки очередного узколобого кретина? Определенно нет. Билли и не обращала; ей давным-давно стало наплевать, что о ней думают.
Как оказалось, ей с некоторых пор не наплевать, что о ней думает Макс. Дерьмово оказалось вообще-то, если кто спросит саму Билли. Она сердито тряхнула головой и, догрызая конфету, достала из кармана портсигар.
Увы и ах, если Макс о ней что и думает, то явно ничего хорошего. Даже, вон, озвучить не постеснялся.
«Вот и протирай такому стол задницей, – негодующе подумала она, закурив и выпустив вверх сизое облачко дыма. – Может, мне ещё извиниться надо было, что пришла не девственницей? Найджел меня ждёт, ну офигеть теперь».
Обиднее всего было то, что от Эгертона она подобного не ожидала. Билли достаточно хорошо успела узнать людей, каким дерьмом они могут быть, и иллюзий не питала. Но Макс… он не был похож на её обычных поклонников, хотя бы в силу возраста и жизненного опыта. Поправочка – не был похож до сегодняшнего дня. Обидно чуть не до слёз, едва ли не сильнее, чем после фокуса Мэла. Что взять с заправского подонка, умеющего только жить за чужой счет да трахаться по чужим койкам? А тут вроде как взрослый мужчина и вообще целый коммандер…
Само собой, она была бы дурой, если бы не догадалась, что причина той глупой сцены – банальная ревность к Бёрку. И была бы лгуньей, если бы сказала, что ей это вовсе не приятно и ни капельки не лестно. Если тебя ревнуют, значит, и виды имеют посерьезнее, чем разовый перепих на столе. (Хотя не стоит спешить и огульно сочинять клички вашим общим котам.) И всё же принимать ревность в такой неадекватной форме Билли отказывалась. Как бы ни нравился ей Макс (а учитывая недавнюю мудаческую выходку, нравился он ей слишком), ведь должно же быть и какое-то уважение к себе любимой? Сейчас у Билли имелись другие заботы, кроме как с разбегу влипать из одних нездоровых отношений в другие.
Она настолько погрузилась в собственные мысли, что первым делом заметила отсутствие Персика – тот каждый вечер, заслышав шаги любимой хозяйки, принимался выносить дверь своим крохотным тельцем. И уже потом, высвободив силу, сообразила – защитный контур нарушен.
Ей бы следовало развернуться и со всех ног бежать к Ханнэ, а оттуда сразу к Найри. Но Билли была почти уверена, что ей отрезали выход из парадной… и кроме того, ну какого демона? Кто бы ни был ухарь, забравшийся в жилище Билли-шельмы, а зря он это сделал.
Вот только Билли-шельме следовало бы подумать, что ухарь может быть не один.
В гостиной её повстречали прицельным ударом в челюсть. Она увернулась, чужой кулак прошел вскользь. Получив ногой в живот, крепко сбитый белобрысый парень в дорогом костюме рухнул прямо на хрупкий чайный столик.
– Чтоб тебя, сука, он же шесть золотых стоил! – взвыла Билли, всплеснув руками. И тут же, резко повернувшись, схлопотала по лицу от второго типа – тот под шумок подкрадывался сзади. Вечно эти жулики норовят напасть со спины!
Они покатились по полу, вцепившись друг в друга; Билли отбивалась как могла, но силы были неравны. Одна шустрая на руку и расправу заклинательница – такой себе противник для двух специально обученных мордоворотов, с ног до головы увешанных побрякушками-блокаторами. Билли, само собой, вскрывала их одну за другой – но чересчур спешно и неосторожно. Поди ж ты: ребята оказались не пальцем деланые и тут же надавали по башке за такие фокусы.
Башка была единственной ценностью Билли Фоули. Она беспомощно прикрылась руками, почти готовая сдаться и просить пощады.
– Хватит, мальчики, – раздался откуда-то сверху ненавистный голос. – К слову, усердствовать можно было и поменьше – девушка всё-таки. Ну-ка, бросьте её… сюда вот. Разговаривать буду.
Билли подхватили под руки, заставляя подняться, и отволокли на диван. Рядышком примостился архимаг Макэлрой собственной персоной.
– Ах, как неаккуратно вышло, – Лоуренс сокрушенно поцокал языком и извлек из воздуха сложенный вчетверо белоснежный платок, промокнул им кровь на подбородке и разбитых губах Билли. Та недовольно скривилась. – Билли, солнышко, я так скучал по твоему прелестному личику. Зачем было вынуждать меня его портить?
– Чеши ты, Лори, ко всем демонам Инферно, – хрипло огрызнулась Билли, отпихивая его руку и опасливо ощупывая ребра. – Ну отмудохали меня тебе на радость, так и что дальше?
Лоуренс вздохнул и покачал головой, отчего длинные золотистые волосы упали ему на лицо. Нынче он их перестал зализывать назад, заметно укоротил и подстриг как-то по-модному; что, признаться, очень ему шло. Хотя таким слащавым синеглазым блондинчикам вообще всё к лицу.
– Ты срываешь нам продажи новой линейки защитных артефактов. Снова, – процедил Лоуренс. И тут же, словно бы спохватившись, вернулся к обычному своему снисходительно-вкрадчивому тону: – Солнышко, ну я ведь не железный. Сколько ты ещё будешь испытывать мое терпение? Ты ведь уже всё мне доказала. Был неправ, не ценил по достоинству, ну что ещё ты хочешь услышать от своего глупого ментора?
Он откинул волосы со лба, выразительно завёл глаза к потолку и расстегнул пару пуговиц на вороте рубашки – Билли могла бы поклясться, что подобранной точно под цвет глаз. Макэлрой любил принарядиться почище неё самой.
– Даже если я тебе что-то и сорвала, то оно попросту недоказуемо.
– Только поэтому ты всё ещё коптишь небо, дерзкая маленькая сучка.
Билли откинула голову назад и рассмеялась, насколько это позволяла её разбитая физиономия.
– Лори, ты как та собака на сене! И вернуть меня не можешь, и грохнуть жалко.
По нежному лицу архимага Макэлроя заходили желваки, однако он сдержался и одарил её благостной улыбочкой.
– Жалко, солнышко. До безумия жалко, если все эти недюжинные таланты окажутся в мешке с камнями и плюхнутся на дно речное. Всем будет очень жаль, если так сложится. Так почему бы нам с тобой не позабыть прошлые напрасные обиды? Мы могли бы снова стать одной семьей.
– Ха! – Билли вызывающе задрала подбородок кверху и сложила руки под грудью (ребра тут же протестующе заныли). – Кому я должна, всем прощаю. И в твою семью мне что-то хочется не больше, чем в твою постель. Печалька, да, Лори?..
Лоуренс даже не пожалел свою драгоценную заклинательскую руку, чтобы самолично треснуть ей по зубам ещё разок. Билли с глухим стоном рухнула прямо на останки ажурного столика. (За шесть, чтоб его, золотых!)
«Надо же, – вяло возмутилась она про себя, – с виду такой хиляк, а бьёт будь здоров».
– Твоя гордыня тебя погубит, Вильгельмина Фоули, – холодно проговорил Лоуренс, стоя рядом и с равнодушием наблюдая, как она корчится в куче битого стекла. – Мне жаль, что ты не оценила честь, которую я тебе оказываю, придя в эту убогую халупу.
– Сам виноват, – фыркнула Билли, кое-как приподнявшись на локтях и сплюнув набежавшую во рту кровь.
– Виноват. Разве я отрицаю? Но что было, то прошло, – развёл руками Лоуренс и нежно улыбнулся ей. – Я как та собака на сене! Или верну тебя, или испорчу для всякого другого. Не убью, заметь! Зачем такое варварство? Чтобы уничтожить заклинателя, достаточно переломать ему пальцы. Верно я говорю, моя милая девочка?
Верно, кто ж спорит? Сырая сила – это прекрасно, однако ни одно хоть сколько-нибудь сложное и филигранное колдовство нельзя проделать без помощи кистей рук.
– Ах ты, белобрысая сволочь…
– Наглая потаскушка, – не остался в долгу Лоуренс, – научись уважать старших или распрощайся со своими хорошенькими ручками. Увы и ах, для моей семьи ты будешь утрачена… но для постели и калекой сгодишься. Подумай об этом, солнышко. Подумай хорошенько.
И, с брезгливой гримасой бросив ей на грудь свой платок, он направился к выходу. Только и мелькнул перед глазами подол роскошной индигово-синей мантии. Билли с ненавистью поглядела ему вслед и бессильно рухнула обратно на усыпанный осколками пол.
Похоже, у Лори Макэлроя впрямь кончилось терпение. А это означает проблемку посерьёзнее, чем шибко ревнивые некросы.
