Текст книги "К гадалке не ходи...(СИ)"
Автор книги: Александра Фролова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
«Мерзкий район!» – думала Саля, разглядывая в окно окрестности Сепараторного поселка. По сравнению с ним родной Редукторный теперь казался раем. Тут не было парка, пешеходные дорожки отсутствовали как вид, и даже в ясную погоду можно было слышать угрожающее завывание ветра в небе. А главное – здесь постоянно что-нибудь отключали. В ванной Саля всегда держала «на всякий пожарный» наполненные емкости с водой, а в шкафчике на кухне – несколько свечей. Но все же она была рада. Рада потому, что это – только их с Хаджи квартира. Никакой свекрови!
Практически с первых дней Сафия невзлюбила невестку. Упреки сыпались градом, преимущественно – в присутствии Хаджи. То суп она не так сварила, то вещи не там положила – повод находился всегда. Хотя Саля старалась поспеть везде, у нее оставалась учеба в институте, на все времени просто не хватало. Когда она напомнила об этом Сафии, та пожала плечами:
–Зачем тебе вообще этот институт? Вышла замуж – будь добра следить за хозяйством, для этого образование не нужно. А диплом тебе папа и так организует.
Но Саля не хотела, чтобы ей «организовали» диплом. После разговоров с Хаджи, ненавидевшим продажность, царившую во всех государственных учреждениях, включая институты, она стала серьезнее относиться к учебе, не желая быть частью «кариеса», поражавшего дагестанское общество. Будучи дочкой ректора, Саля никогда не сдавала деньги на зачеты и экзамены. Эти сборы в начале каждой сессии обходили ее стороной. Когда Хаджи заметил, что в ее институте невозможно выучиться на голом энтузиазме, без денег, она возмутилась, считая взятку уделом двоечников, и расспросила нескольких однокурсников, считавшихся «ботаниками», так ли это на самом деле.
–Ты как с другой планеты свалилась, – горько сказала ей тогда Мадина, слывшая зубрилой с первого курса. – Конечно, все платят. Если мы не заплатим, нас завалят.
–А если выучить все-все! – настаивала Саля.
–Ты все равно не сможешь знать больше профессора. А он всегда найдет способ тебя технично засыпать.
Саля понимала, что у преподавателей не будет к ней непредвзятого отношения, но все же решила для себя учиться хорошо и не прогуливать пары, чтобы не было стыдно ни перед Хаджи, ни перед собой.
Однако Сафия считала это способом невестки, по ее словам, «увильнуть от домашней работы и взвалить дом на ее больную спину». Саля иногда поверить не могла, как под внешней набожностью взрослой женщины могло скрываться столько едкости и недовольства. Сафия вне дома всегда носила хиджаб – широкие платья и плащи и темные старомодные платки с мелкими цветочками вдоль кромки. Никогда не пропускала намаз и два раза ездила в хадж. Ее острый взгляд карих глаз преследовал Салю по дому, отмечая малейший промах, тонкие губы вечно были недовольно поджаты. Когда же приходили гости, Сафия меняла тактику. Замечания Саля получала уже от любящей свекрови, с укоризненной улыбкой качавшей головой, приговаривавшей покровительственным тоном «ох уж эта молодежь». Для дальних родственников и знакомых у Сали с Сафией были идеальные отношения.
Отец Хаджи, Магомед, никогда не вмешивался в их споры. Он работал маршрутчиком, домой возвращался под вечер и быстро скрывался в своей комнате. За целый год замужества Саля едва обменялась с ним парой слов. Он также был человеком набожным, но, в отличие от Сафии, тихим и скромным. Его в невестке все устраивало.
Хотя Хаджи посоветовал Сале быть терпеливой и не обращать внимания на замечания матери, она очень переживала. Не помогло и то, что на следующий учебный год трое Омаровых поступили в Салин институт на лучшие факультеты, не заплатив ни копейки. Через полгода Саля уже вовсю упрашивала мужа снять отдельную квартиру.
–Она ненавидит меня, Хаджи, я этого не вынесу.
–Ну что ты, просто она чуть переживает, что ты не одеваешься правильно.
–Я говорила ей, что еще не готова. Ты же меня не торопишь, ей тогда какое дело! Разве не так?
Хаджи улыбался, прижимал ее к себе.
–Не бери в голову.
–Тебе легко говорить. Не тебя она пилит каждый день.
–Ты для меня самая лучшая, чего тебе еще?
–Давай переедем?..
Сначала у Хаджи были какие-то долги, потом никак не находилась квартира. В конце концов, Саля намекнула ему, что от нервов, наверное, не может забеременеть, и вопрос был тут же решен в ее пользу.
Они сняли двухкомнатную квартиру в девятиэтажке недалеко от места работы Хаджи. Мама Сали предлагала дать деньги, чтобы снять что-то поближе к центру города и попросторнее, однако Хаджи отказался. Он вообще болезненно реагировал, когда родители Сали пытались им помочь.
Саля слезла с подоконника. Голова чесалась. Ей просто необходим горячий душ! Бросив взгляд на часы, она отметила, что до возвращения Хаджи еще пара часов. Вполне реально съездить к Пате и искупаться. Он любил, чтобы к его приходу она была дома. А она любила к его приходу быть «при параде».
Саля тут же набрала номер подруги.
–Алло, Пать. Ты дома?.. Вода есть?.. Я сейчас приеду, вопрос жизни и смерти!
Саля мигом переоделась и, сунув в карман деньги на такси, выбежала из дома. Через десять минут она уже звонила в дверь Пати, жившей теперь на улице Энгельса, в начале Сепараторного.
Подруга сразу открыла дверь.
–Ты одна? – уточнила Саля, раздумывая, снимать ли платок.
–Да. Можешь раздеваться. Саид уехал в командировку. Это его прощальный подарок, смотри, – сияя, Патя достала из-за ворота футболки золотую цепочку с кулоном из маленьких бриллиантов и рубинов.
–Ух ты! Красота, – выдохнула Саля, завистливо уставившись на подарок. Ей нечем было похвастать перед подругой. Серебряные сережки, купленные недавно Хаджи, рядом не лежали с подарком Саида, гражданского мужа Пати.
Слово «любовник» Пате не нравилось, второй женой быть она не хотела, поэтому отношения с преуспевающим бизнесменом Саидом назывались «гражданский брак». Как это часто бывает, познакомились они на чьей-то общей свадьбе. Патю не смутило, что у Саида была уже жена и трое детей и еще несколько «гражданских жен». Зато теперь у нее квартира. Не снятая, а своя собственная, оформленная на ее имя. Про евроремонт по последней моде и говорить не приходилось.
–Я в душ, поставь чай, я ненадолго, – Саля прошмыгнула в ванну.
–Что, Отелло будет ревновать? – послышалось из-за двери.
Саля не ответила, а поскорее забралась под душ, включив горячую воду на пределе терпимого. Подвесная полочка для банных принадлежностей была забита гелями, шампунями и скрабами. Саля понюхала каждый, прежде чем сделать выбор, и принялась усиленно взбивать в волосах пену, пытаясь механическим воздействием выгнать неприятные мысли из головы. Сколько мог стоить этот кулон? Ей никогда не видать такого – Хаджи, даже если заработает миллион, не потратит большие деньги на драгоценности. А если она купит сама, начнет опять ворчать про излишества. Да и не то это – самой покупать себе украшения. Угораздило же ее влюбиться в стоматолога! Вышла бы сейчас за какого-нибудь «бобра», лежала бы в джакузи. Гражданские браки пусть Патя практикует. Хотя и она, считала Саля, поторопилась. Могла подыскать вполне законную подходящую партию, чем неустойчивое положение «гражданки». Видать, на квартиру позарилась. Потом пошлет этого Саида и нормального найдет. С квартирой никто и не посмотрит, с кем она была до свадьбы. А Саля останется куковать со своим суперчестным муженьком в съемной квартире без воды и света. Отец недавно предлагал купить им участок земли, чтобы построить дом, но Саля не говорила пока об этом с Хаджи, боясь услышать в ответ его неизменное «Я сам справлюсь».
Искупавшись от души, Саля накинула Патин махровый халат и вышла из ванной.
–Я думала, ты утонула, – крикнула из кухни Патя. – Чай почти остыл.
–Ничего, я выпью, – девушка посмотрела на часы, времени оставалось не так много.
–И что будет, если опоздаешь на пять минут? – съехидничала Патя, перехватив ее взгляд.
–Ничего не будет.
–А на полчаса?
–Тоже ничего.
Это была правда. Хаджи никогда не ругал Салю, еще ни разу не повысил на нее голос. Все его недовольство выражалось в укоризненном взгляде, чтении морали и – самой высшей стадии недовольства – молчании. Молчание Саля заработала лишь однажды, резко отозвавшись о Сафии. Хаджи умолк и за целый день не проронил ни слова, пока она не извинилась. Собственно, трепетное отношение мужа к маме было первым минусом, который отметила в нем Саля. Объективно она принимала этот факт и сама хотела бы, чтобы в будущем сыновья слушались и уважали ее. Но иногда подобная покорность выводила ее из себя.
–Как твоя «свекла» поживает? Заходила? – словно прочитав ее мысли, спросила Патя.
–Еще бы, она нас не забывает, – кивнула Саля.
–И что?
–Опять все мозги прокомпостировала. За ним, мол, не слежу, только деньги его трачу.
–Ты – его деньги? – засмеялась Патя. – Какие деньги? Она не в себе явно.
–Да ну ее, не хочу обсуждать. Переехали – и то хорошо. Отец план нам хочет покупать, попрошу другой конец города.
–Ага. Или сразу Хасавюрт.
Саля хихикнула.
–Я же до тебя не выберусь оттуда.
–Ты не беременна?
–Нет пока, – вздохнула Саля и за несколько глотков выпила свой остывший чай.
–Ну и правильно. Тебе и не положено. От Шамиля родишь. Надеюсь, этот будет нормальный, а то занесло тебя.
–Не начинай. Я люблю Хаджи.
Патя уже в который раз пыталась «образумить» Салю, напоминая о той части гадания, где ей был обещан некий Шамиль. И хотя сначала она первая заявляла, что каждый строит свою судьбу сам, теперь мнение ее резко изменилось. Патя полностью положилась на покойную Сакинат и всячески внушала это Сале.
–Я очень рада, что ты его любишь, – проговорила Патя. – Только для счастья кроме любви еще много чего надо. А можно и без любви вполне быть счастливой. Как я например.
–Неужели ты ни чуточки не любишь Саида?
Патя повела плечами:
–За что этого бабника любить? Щедрый он, конечно, не ревнивый. Но когда напьется, тошнит от него. И массаж постоянно заставляет делать. Я массажистка что ли, достал уже этим массажем.
–Так уходи от него? Хата есть, чего ждешь?
–Эх ты, – покачала головой Патя, – где я еще такого найду? Он же для меня ничего не жалеет. Думаешь, не стоит потерпеть некоторые мелочи и иметь все, что только в голову может прийти?
–Ну, если неприязнь ты называешь мелочью, то, может, стоит. Но я не представляю, как жить с человеком, которого не любишь, – задумчиво произнесла Саля.
–Сейчас не то время, дорогая. Посмотри, где ты со своей любовью, и где я. Свекровь тебя достает, муж копейки считает. Ты ж к такому не привыкла, мне ли не знать. Я не гадалка, но поверь на слово – долго вы не протянете. Первую часть предсказания ты выполнила на «отлично». Давай работать над второй. Счастье же будет с Шамилем! У Саида кстати был, кажется, один знакомый Шамиль…
Патя наморщила лоб, припоминая.
–Да ты что, Хаджи меня прибьет, – испуганно замотала головой Саля.
–А кто ему скажет? Просто технично все вчетвером соберемся, посидим где-нибудь, ты сама прикинешь что к чему. Как тебе? Если я, конечно, ничего не путаю…
–Вот ты взяла обороты, – улыбнулась Саля. – Может, он не захочет.
–Захочет, – подмигнула Патя. – Саид приедет, я его расспрошу. А ты подумай. Нет, даже не думай – мы договорились!
Саля усмехнулась и махнула рукой.
–Ладно, сводница, мне пора.
Когда Саля вернулась, Хаджи уже был дома, ужинал при свечах.
–Где была? – спросил он, доедая тарелку плова. – Я скучал.
–Заехала к Патьке, воды же не было. У тебя романтический ужин?
Саля сняла платок и резинку, распушила волосы, якобы давая им подсохнуть окончательно. На Хаджи это всегда действовало безотказно. Он отставил плов, встал и подошел к Сале, обнял ее и зарылся лицом в ее кудряшки. Саля прижалась щекой к его плечу, вдыхая неуловимый родной запах. Раздался шум холодильника.
–Свет дали, – Саля потянулась к выключателю, но Хаджи удержал ее.
–Оставь, поживем еще немного жизнью древних аварцев.
–Сделать тебе массаж? – неожиданно для себя спросила Саля.
2.
–Хаджи, почему ты тогда решил со мной познакомиться?
Хаджи, подстригавший в ванной бороду, выглянул в кухню.
–Я уже вроде говорил.
–Ну и что.
–Вот поэтому и решил, – усмехнулся он.
Саля отвлеклась на минуту от разговора, накрывая на стол. Она сняла со сковороды чурек из кукурузной муки, для мягкости смазала его корочку топленым маслом. Нарезала огурцы, помидоры и колбасу. Достала из холодильника трехлитровый баллон и выловила из рассола несколько кусочков домашнего сыра. Ей подумалось о том, что с большой долей вероятности Патя в своих роскошных апартаментах сейчас точно также завтракает этим сыром. Если и есть что-то общее между «бобрами» и простыми дагестанцами, так это баллоны с рассолом, в которых плавают маленькие белые айсберги. Саля вспомнила, как зашла в один гастроном в поисках сыра для пиццы. На ее вопрос продавщица махнула в сторону витрины: «Нормального сыра нет, только такой». Под «таким» подразумевались «Российский» и «Ольтерманни». Нормальным считался солоноватый брусок, со следами дуршлага, возможно, из-под той самой коровы, которая вчера на ваших глазах рылась в мусорном контейнере за углом. Саля улыбнулась воспоминанию и один кусочек отправила в рот – им сыр поставляли мамины родственники из высокогорного селения.
Хаджи зашел на кухню, и они сели завтракать. В первый же их совместный завтрак год назад она задала мучивший ее вопрос.
–Почему ты тогда решил со мной познакомиться?
–Ну как, – Хаджи тогда смутился. – Ты мне понравилась.
–Да брось, – скорчила мину Саля. – У меня нос как…как…как я не знаю что! И вообще я далеко не Памела Андерсон.
–Разве это важно? – он удивленно поднял брови. – Внешность для меня никогда не была гарантией хорошего нрава человека. Терпеть не могу всех этих расфуфыренных девиц, хотя поначалу ты мне показалась из той же серии. Ну а во второй раз все встало на свои места, я увидел настоящую Салихат. И потом… Ты себя недооцениваешь, Саль, ты очень ничего себе!
Интересно, Шамиль, которого обещала раздобыть Патя, тоже нашел бы ее «ничего себе»? И что это за Шамиль? Какая у него машина?.. Мысли сами собой полезли в голову, словно кто-то нашептывал их на ухо. Саля невольно зажмурилась, пытаясь отогнать непрошенного советчика, но, спохватившись, быстро открыла глаза. Однако Хаджи, невозмутимо поглощавший завтрак, ничего не заметил.
Может, глянуть на этого Шамиля? Одним глазком…
–Папа хочет купить нам план, – выпалила Саля, ища в разговоре спасения от крамольных мыслей.
–Зачем? У меня есть дом, – коротко ответил Хаджи.
–Там не получается у меня жить.
–Мы сняли квартиру.
–Зачем вкладывать в чужую квартиру, если можно построить на эти деньги что-то свое?
Хаджи дожевал кусок чурека колбасой.
–А сейчас ты предлагаешь одновременно строиться и снимать квартиру? Налей чай, математик.
–Нет. Если ты дашь разрешение, я готова жить в твоем доме. Можно построить временно пару комнат с кухней и потом переехать туда. И потихоньку строиться. А потом сдать их.
Саля налила им обоим чай, нарезала кусками халву – любимое лакомство Хаджи. Будучи стоматологом, конфеты он старался обходить стороной, но совсем без сладкого тоже не мог.
Хаджи задумчиво помешивал ложкой в стакане. Саля молила Аллаха, чтобы Он смягчил его упрямство. Ее отец мог купить сразу дом, но Хаджи точно был бы против, поэтому пришлось выбрать путь более трудоемкий, но и имевший больше шансов на одобрение. А там она потихоньку приложит к стройке финансы родителей, и будет у них, наконец, свое гнездышко.
–Он только хочет или уже купил? – Хаджи пристально посмотрел ей в глаза.
–Он предложил. Его знакомый дешево отдает землю в Первой Махачкале.
Пришлось пойти на частичное сокрытие информации. Папин знакомый готов был дешево отдать землю в любом районе города, но на повестке дня стояло максимальное удаление от Сафии. Из Сепараторного до «Первухи» примерно как до Редукторного, да и то – смотря какое место. Саля, зная нелюбовь свекрови к дальним переездам, едва скрыла злорадную ухмылку.
–Ну пожалуйста, Хаджи, – включила она просительные нотки. – Когда у нас будут дети, тоже по съемным квартирам будем мотаться? А если будет два сына, все равно рано или поздно придется готовить каждому свой угол. Лучше начать, пока есть возможность.
–Ишь ты, какая расчетливая. Уже два сына у нее в планах, – Хаджи покачал головой. – Давай сразу два дома построим, вдруг три сына будет? Младшему мой – по наследству, и старшим двоим.
–Ага. Можно одинаковые дома построить. Если близнецы, будет забавно.
Они рассмеялись.
–Хорошо, – сказал, наконец, Хаджи. – Я согласен. Только именно участок, а не футбольное поле.
–Конечно, любимый, – Саля чмокнула его в щетинистую щеку.
В мыслях тут же возник огромный особняк, который, правда, от взгляда на мужа уменьшился в размерах до обычного двухэтажного домика. Нет, трехэтажного. Сале непременно захотелось сделать их комнату на мансарде. Ниже – дети, гости. В самом низу пусть будет просторная кухня и зал. И окна от потолка до пола, в окружении пальм в больших горшках.
–На сегодня какие планы? – прервал ее размышления Хаджи.
–Особо никаких. А что?
–Амина в гости звала, пойдем?
–Пойдем.
–У них сегодня никах читают, меня пригласили свидетелем.
–А разве для этого в мечеть не нужно ехать?
–Не нужно. Сама увидишь. Я очень люблю такие посиделки.
Никах был назначен на два часа дня. Сестра Хаджи Амина, старше его на два года, жила с мужем Махачом в том же Сепараторном. До их дома по извилистым пыльным улочкам без названий можно было добраться минут за десять. Знающая особенности местных дорог, Саля выбрала мокасины. Повязывая перед зеркалом платок, она поймала задумчивый взгляд мужа. Он не раз говорил, как мечтает о том, чтобы она надела платок не банданой, а как положено мусульманке, но Саля никак не могла на это решиться. То, что она полностью исключила из гардероба короткие юбки, джинсы и обтягивающие кофты, уже было огромным достижением для нее. Хаджи никогда не принуждал ее надеть хиджаб, за что она была ему благодарна. Он, как мог, объяснил ей ее обязанность как мусульманки, покрываться полностью, и оставил с этой информацией, время от времени ненавязчиво ставя в пример жен своих друзей. Все три его сестры, Асия, Айна и Амина, носили хиджабы едва ли не с рождения, но и они не донимали сноху назиданиями.
Когда Саля с Хаджи добрались до дома Амины, было ровно два часа. Пройдя в открытую калитку, они попали в небольшой двор перед одноэтажным саманным домиком. Прямо перед ними располагался вход в комнаты родителей Махача, половина «молодых» находилась сбоку. Судя по количеству обуви на крыльце, они были далеко не первыми гостями. Дверь тоже оказалась не заперта. Сняв обувь, Саля прошла за мужем в прихожую. Им навстречу вышел Махач. По плотной фигуре и поломанным ушам сразу можно было догадаться о его борцовском прошлом. Сколько Саля его знала, у Махача всегда было хорошее настроение.
–Ассаляму алейкум! Точность – вежливость королей, – он обнялся с Хаджи и, мельком взглянув на Салю, кивнул в сторону детской. – Амина там.
Саля проскользнула мимо зала, из которого доносился низкий гул мужских голосов, в детскую, на время торжеств превращавшуюся в зал для женщин. У Амины было два сына четырех и шести лет, они наверняка находились вместе с мужчинами.
Детская была забита. Человек тридцать женщин сидели вокруг импровизированного «стола» – праздничной клеенки, расстеленной прямо на ковре. Большинство были ровесницы Амины. Стихийно разбившись на несколько групп, они что-то обсуждали. Невеста, светленькая девушка в простом белом платье и белом шарфе с золотыми узорами, сидела на стуле прямо у двери, видимо, ожидая своего «часа». Саля вспомнила себя год назад и по-доброму позавидовала девушке. Это волнение, это захватывающее дух ожидание бывает только раз в жизни, сколько ни выходи потом замуж. Когда вошла Саля, все притихли и уставились на пришелицу. Саля сразу догадалась о причине этого любопытства – на всех присутствующих, кроме нее, были хиджабы. Ей стало неловко, но на помощь пришла Амина.
–Ассаляму алейкум, дорогая. Проходи, садись. Мы вас заждались.
–Ваалейкум салям. А мы точно по расписанию.
–Точность – вежливость королей.
Саля улыбнулась:
–Махач сказал то же самое. Не будь вы муж и жена, я бы подумала, что вы близняшки.
Амина быстро представила Салю остальным гостям и усадила между собой и Айной, самой красивой из всех сестер Хаджи. У нее были такие же роскошные густые ресницы и тонкие черты лица, как у брата. Девушки обменялись приветствиями. Через пару минут невесту забрали на никах.
–А как они могут ставить никах без имама? – спросила Саля Амину.
–Мы позвали Махмуда, он многим ставит. Он прочтет им небольшую лекцию о браке, специальное дуа (молитву), спросит всякие вопросы. И все. Через десять минут она вернется.
–На нормальную свадьбу у них не было денег?
Амина покачала головой.
–Они не слишком богаты. Скорее, наоборот. Но у нас ведь не хуже, чем в банкетном зале, не так ли? Вот оливье, вот хинкал, что тебе положить?
Саля набрала в тарелку всего понемногу и отодвинулась от «стола», чтобы опереться спиной о стену. Сидеть на полу, пусть и на мягком ковре, было забавно, но с непривычки тяжело. В отличие от свадеб, на которых Сале довелось побывать до этого, тут она чувствовала себя раскованно и уютно. Женщины потеряли к ней интерес и продолжали обсуждать свои насущные проблемы. Вступать в разговор она не решалась и не стремилась к этому. Амина пересказывала какие-то последние события в стане их родственников, когда у Сали зазвонил мобильник.
–Алло?
–У меня для тебя хорошая новость, – радостно доложила Патя.
–Например?
–Шамиль хочет увидеться с тобой. Занята сегодня?
Кусок хинкала встал комом в горле. Саля почувствовала, как щеки заливает предательский румянец.
–Я занята, – коротко ответила она. – И вообще, выбрось это из головы.
Амина, умолкнув, с интересом следила за ее разговором, и Саля боялась произнести хоть одно лишнее слово.
–Саля, ты что?! – возмущенно воскликнула Патя. – Ты хоть знаешь, о ком я говорю? Он владелец торговой сети «Оазис». Разведенный! Саид сказал…
–Я тебе позже наберу. Я в гостях, тут плохо слышно, – слабо улыбнувшись Амине, Саля поспешно нажала отбой.
–Кто это был? – спросила Амина.
–Да подруга одна. Хотела, чтоб… я ей реферат написала.
Амина кивнула. Саля не поняла, повелась она на ее ложь или нет. Амина была очень любопытной, ничего нельзя было скрыть от ее зорких глаз, видимо, перешедших по наследству от Сафии. Дело запахло керосином. «Владелец торговой сети! Разведенный», – тут же радостно зашептал знакомый голосок. Стоп. Саля собрала силу воли в кулак. Она любит Хаджи. Да хотя бы Билл Гейтс – она замужем, в конце концов!
«Брак этот не сложится, но ты не отчаивайся. Подождешь немного, и приедет твой принц на черном Мерседесе. Его будут звать Шамиль, и с ним ты обретешь любовь и счастье. У вас будет трое или четверо детей» – эхом отдавались в памяти слова тети Сакинат. Аппетит пропал. Саля отставила тарелку, и глубоко задумалась. Она не должна, НЕ ДОЛЖНА верить в гадание! Но как не верить, когда все сбывается? Сомнения терзали ее душу. Что ей вообще надо? Хаджи? Или Шамиль?
«Шамиль! Шамиль!» – будто подсказывали ей. Сале даже начало казаться, что это думает не она, а кто-то другой. Так в задумчивости она просидела до конца праздника.
Когда в вечерней темноте они с Хаджи шли домой, Саля взяла его под руку, словно пытаясь удержать рядом с собой. Хотя он от нее никуда не убегал, это у нее закрадывались в голову непонятно откуда возникавшие мысли о побеге. Она не хотела думать об этом, и не могла не думать. Зазвонил телефон. Не глядя на экран, Саля отключила вызов и переставила режим на беззвучный.
–Что-то случилось? – спросил Хаджи, заметив этот жест.
–Ничего. Патя названивает.
–Ответила бы…
–Потом поболтаем. Сейчас мне хотелось побыть наедине с тобой.
–Понравился тебе никах?
–Да, очень.
–Амина познакомила с кем-нибудь?
–Там было много народа…
Хаджи помолчал.
–Мне бы хотелось, чтобы ты больше общалась с моими сестрами, и с их подругами, а не с патями. Мне кажется, она плохо на тебя влияет.
–Почему? – опасливо спросила Саля.
–О чем можно разговаривать с такой, как она? – пожал плечами Хаджи. – О всякой суете? О ее зенитчике (от слова зина – прелюбодеяние)? Она мне не нравится, не приглашай ее больше в мой дом.
–В дом или квартиру? – попыталась пошутить Саля, хотя по коже пробежали мурашки. Почему он вдруг завел эту тему? Может, почувствовал…
–Ты меня поняла, – серьезно ответил Хаджи.
3.
Перемена. Саля и Патя стояли в «женской комнате» института. Еще одна пара у Пати и две – у Сали, потом, наконец, заслуженный отдых до завтрашнего дня. Патя, воровато оглядевшись, чиркнула зажигалкой и втянула в легкие ядовитый дымок с ментоловым привкусом. Саля понуро смотрела на подругу. Только что у них зашла речь о просьбе Хаджи.
–Значит, я теперь персона нон-грата, – презрительно сказала та, выпустив первую струйку дыма.
–Ну подумаешь, – уныло оправдывалась Саля. – Можем же у тебя встречаться, в кафешке сидеть…
–Думаешь, он это так оставит? Он скоро запретит тебе и близко ко мне подходить. – Патя изящно стряхнула пепел в раковину. – Боится, что ты, наконец, прозреешь и увидишь, в какое болото погружаешься. Помнишь, я тебя предупреждала – все начинается с сока на свадьбе.
–Зачем ты куришь? – резко сменила тему Саля. – Тебе не идет.
–Да? А Саид говорит, что идет.
–Где логика, Пать? Я не пью, не курю, скромно одеваюсь – и погружаюсь в болото. А ты пьешь, куришь, выглядишь как росомаха – и типа в облаках.
Патя усмехнулась и повела плечами. С тех пор, как она стала встречаться с Саидом, ее поведение изменилось. В каждом жесте сквозило желание показать себя выше окружающих. Саля порой чувствовала себя неудачницей рядом с ней, хотя понимала, что подруга всем, что сейчас имеет, обязана Саиду, который и сам может бросить ее в любой момент.
–Болото, потому что как он хочет заставить тебя жить – это не жизнь. Это мучение. То не делай, это не делай, сюда не ходи, туда не смотри. Одуреть можно. Я не говорю, что я образец. Но я живу, дышу полной грудью. Могу сделать, что хочу. Имею на это материальные и моральные возможности.
–А потом? – спросила Саля. – Потом что?
–Когда потом? – не поняла Патя.
–После смерти. Как ты отчитываться будешь перед Аллахом?
–Аллах милостив. Он же видит, какая сейчас жизнь. Это тебе не средние века. Думаешь, я не верю в Него? Может, сильнее вас с Хаджи вместе взятых верю! – Патя раздраженно бросила недокуренную сигарету в раковину. – Не читай мне морали, ладно? Если не хочешь, чтобы мы поссорились. За своей душой следи, а я за своей сама послежу.
–Я и не собиралась читать мораль, – обиделась Саля. – Тебе нравится, как ты живешь – прекрасно. Мне тоже нравится моя жизнь. Мне нравится Хаджи, я хочу быть с ним. Больше никаких Шамилей, ладно?
–Он тебя просто зомбирует. Ты не понимаешь, от чего отказываешься!
–Пать, – улыбнулась Саля, – по-моему, это ты меня сейчас зомбируешь. Шамиль-Шамиль-Шамиль. Не хочу. Точка.
Патя как-то странно взглянула на Салю и быстро отвела глаза, ничего не ответив. Раздался звук звонка.
–Подождешь меня в кафе?
–Хорошо.
Подруги чмокнули друг друга в щеку на прощание и разбежались по своим аудиториям.
После последней лекции Саля забрала пальто из гардероба и поспешила в кафе неподалеку от их института, где они с Патей ждали друг друга, если в этот день у них было разное количество пар. Весеннее солнышко слепило глаза. Возле института на голых ветках деревьев уже распустились белые и розовые цветки абрикоса и вишни. До летних каникул оставалось совсем немного. Сале захотелось снять платок и подставить волосы теплому ветерку, но она подавила в себе это желание. Она настолько привыкла ходить с покрытой головой, что снять платок теперь для нее было – что раздеться посреди улицы.
В недавно открывшемся молодежном кафе Патя ждала ее за чашкой кофе и глянцевым журналом. Она всегда выбирала столики возле окон, через которые могла бы разглядывать прохожих ребят и строить им глазки. Саид явно не трогал Патино сердце. Этот раз не был исключением. Саля сняла пальто и села рядом с Патей спиной к окну, заглянула в журнал.
–Что читаешь?
–А! Голливудские сплетни. Что говорил этот женоненавистник? – спросила Патя, имея в виду преподавателя логики.
–Злишься, что он не поддается твоим чарам? – поддела ее Саля.
Молодой преподаватель логики был предметом обожания многих студенток. Патя тоже положила на него глаз, едва он переступил порог их аудитории. Логика стала единственным предметом, по которому она занималась, не пропуская ни одного занятия. И так, и эдак пыталась подкатить она к Рихарду Тарланович – так звали преподавателя (необычное имя объяснялось его лезгинской национальностью, в Дагестане лезгины славились своей тягой к заморским именам). Но Рихард оставался неприступным и не покупался ни на откровенную одежду, ни на рискованную дистанцию, на которую приближалась к нему Патя, задавая очередной вопрос по предмету.
–Это вопрос времени, – подмигнула она Сале. – Спорим, что он будет моим!
–Не люблю спорить, – отмахнулась Саля, не уверенная в поражении подруги. – А Саид?
–Он же не круглосуточно со мной. И потом, я ему не жена и обязательств никаких он с меня не брал. По-моему, это честно. Может, мы даже поженимся, Рихард мне правда нравится.
Саля вспомнила Патину квартиру и гору драгоценностей, подаренных Саидом, и подумала, что это вполне возможно. Но назвать честным встречи с двумя мужчинами сразу она никак не могла – пусть даже Саид всего лишь «гражданский» муж.
–Так, тихо! – вдруг зашипела Патя, обратив взгляд на вход в кафе. – Он идет!
Саля посмотрела в том же направлении, ожидая увидеть Рихарда Тарлановича. Но вместо него у входа стояли двое представительных мужчин, оглядывавшие посетителей, словно ища кого-то.
–Саид! – воскликнула Патя с наигранной радостью и помахала мужчинам рукой.
Один из них кивнул ей, улыбнулся и потянул другого за рукав к столику девушек. Саля видела Саида только однажды, на телефоне подруги, и сейчас с интересом разглядывала ее избранника. Саиду, по словам Пати, было сорок пять лет. Его коротко подстриженные волосы основательно припорошила седина, но лицо выглядело не слишком старым. Рихард с внешностью Аполлона, конечно, был вне конкуренции. Спутник Саида выглядел моложе, но тоже далеко не ровесник девушкам. Уже издалека Саля разглядела его необычного цвета глаза, то ли серые, то ли зеленые. В отличие от Саида, которому больше всего подошел бы эпитет «никакой», этот мужчина ассоциировался у Сали со словом «власть», столько уверенности чувствовалось в каждом его шаге и жесте. Когда мужчины приблизились, Саля уловила запах дорогого одеколона – ни резко, ни слабо, как раз в меру.
