Текст книги "К гадалке не ходи...(СИ)"
Автор книги: Александра Фролова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Гадалка
1.
Хасавюрт. Город-базар. Город гадалок.
Сакинат сидела в своем газетном киоске, кутаясь в свитер. Электричество как всегда отключили неожиданно, некстати и ближе к зиме. Клиентов не было, продаж не было, и Сакинат потянулась к прилавку – редкий случай. Несмотря на занимаемое место, читать она не любила и к газетам притрагивалась только для того, чтобы передать их покупателям. Но в «тихий час», как она про себя называла время безделья, женщина могла взять очередной номер «Космополитан» или «Домашнего очага». Под руку попался журнал «Отдохни!», а дальше тянуться не хотелось. Поправив косынку, Сакинат принялась было за чтение, но стук в окошко, прикрытое от ветра, заставил ее поднять глаза.
У киоска стоял молодой человек невзрачной наружности. Гладко выбритое лицо, узковатые глаза смотрели цепко. «Аварец, 23 года» – подумала вдруг Сакинат. Потом мелькнула еще одна мысль-вспышка: «Клиент». Она подождала еще пару секунд, но больше ничего не услышала. Ни слова не спрашивая, Сакинат кивнула в сторону двери, и незнакомец послушно отошел от окошка…
Она долго никому не рассказывала об открывшейся в юности способности предвидеть будущее, боясь, что дар пропадет, и она оболванится в глазах людей. Но однажды не смогла удержаться.
Ее племянница, Салихат, или просто Саля, сидела на стуле перед теткой, уминая конфету за конфетой. Вид у нее был подавленный. Дежурно отвечая на дежурные вопросы, мыслями девушка была далеко, в глазах то и дело светились слезы. Сакинат сосредоточилась и попросила (сама не зная кого) подсказать, в чем проблема.
«Он ее не любит. Старше на один класс. Рабадан».
–Не любит тебя твой Рабадан?
Саля замерла, перевела глаза на тетю.
–Откуда?..
–Сейчас расскажу. Но чур – секрет, никому не говори!
Сакинат впервые «играла». Она взяла руку Сали в свою, закрыла глаза, хотя это ей абсолютно не требовалось. Ей вообще по большому счету не требовалась помощь, когда речь шла о Сале – эту девочку она видела как на ладони: неудачная внешность плюс никаких задатков кокетства и природного обаяния. А внутри – конечно же, мальчики, замужество, у какой девчонки их нет? Замуж-то она точно выйдет, папа, муж сестры Сакинат – ректор института. От женихов отбоя не будет, даже если она будет выглядеть как Годзилла.
«Замужество будет»
–Замуж ты точно выйдешь, дорогая, не волнуйся. Старой девой не останешься, – Сакинат подмигнула девушке.
«Имя..имя..» – такое тоже бывало иногда. Сакинат подождала. «Имя начинается на К. Он старше на пять лет».
–Это будет не Рабадан, он – не твоя судьба. Имя его начинается на К, больше, к сожалению, не вижу. Он старше тебя на пять лет.
«Брак неудачный. Неудачный. Будет выбор: остаться. Уйти к человеку на черной машине. Шамиль. С ним будет счастье».
–Брак этот не сложится, но ты не отчаивайся. Подождешь немного, и приедет твой принц на черном Мерседесе. Его будут звать Шамиль, и с ним ты обретешь любовь и счастье. У вас будет трое или четверо детей.
Хотя про детей ничего не докладывали, Сакинат решила добавить их от себя. От замужества же по-любому бывают дети. В глазах Сали недоверие сменилось надеждой:
–Я буду счастлива? Это возможно?
–Ну конечно Иншаллах. Забудь этого Рабадана. Ну-ка, утри слезы, помни, что я тебе сказала. У меня все сбывается! Только никому! – и приложила к губам указательный палец.
Но шаг был сделан. Сакинат вошла во вкус. Достаточно было погадать одной соседке, как через месяц женщина могла уже содержать семью на деньги, получаемые с предсказаний.
Аварец, 23 года, присел на табуретку рядом с гадалкой и откашлялся.
–Мне сказали, вы делаете сабабы?
–Да, какой тебя интересует?
Тут Сакинат соврала. Сабабы (амулеты) делать она не умела. Но так часто просили, такие деньги порой обещали, что она не могла отказать. Да и что там делать в принципе? Взял бумажку, написал несколько арабских букв, завернул в фольгу. Потом – в целлофановый пакетик и в мешочек из кожи. Вообще-то полагалось, чтобы мешочек зашивала девственница, но кто это проверит? Еще можно засунуть туда землю, монетку, волосы любимого и вообще все, что под руку попадется. Однажды Сакинат зашила в мешочек вместе с бумажкой кусочек кизяка, назло – уж очень дурно пахло от женщины, пришедшей за сабабом.
–Мне нужен от пули. Работа такая, понимаете. Можно?
«Мент что-ли», – подумала Сакинат, а вслух сказала:
–Конечно. Как тебя зовут?
–Абдулла.
«Абдулла» – повторила про себя Сакинат, ожидая подсказки. Времена были неспокойные, кругом сновали ваххабиты, к гадалкам относившиеся более чем недружелюбно. Полгода назад ей подкинули письмо с призывом оставить гадание и изготовление амулетов. Там были какие-то аяты из Корана, хадисы, убеждающие, что заниматься гаданием – харам, запретно. Но читать Сакинат было лень. Да и как может быть грехом то, чем занимается добрая половина Дагестана? А вторая половина – собственно, потребители этого греха. Кроме того, она верила – это дар Аллаха. Да разве этим ваххабитам объяснишь, что порчу она не наводит, черной магией не занимается. Все – лишь на благо земляков! Единственное, что запомнилось – угроза физической расправы в конце письма. Страшно, конечно, но Сакинат положилась на мысли-подсказки, ее саму они никогда не подводили.
Ей снова доложили, что перед ней аварец 23 лет от роду, добавили, что у него есть жена на последнем сроке беременности. Ничего настораживающего.
–Это будет стоить 500 рублей. Завтра приходи.
–Спасибо, – незнакомец поднялся.
–Могу и жене сделать. Она, как-никак, на сносях. От сглаза ребеночку тоже обязательно надо.
Он удивленно приподнял бровь, открыл, было, рот, чтобы что-то спросить, но передумал.
–Нет, не надо пока. Спасибо за помощь.
На следующий день ближе к вечеру Абдулла пришел за заказом. Накануне Сакинат зашила в мешочек очередную бумажку. Она долго ломала голову, что можно еще положить для защиты от пули. Ничего не придумав, оставила все как есть. 500 рублей как раз хватит, чтобы оплатить электричество и купить что-нибудь к чаю. Зайдя в киоск, Абдулла остался стоять, руки в карманы ветровки. Сакинат достала из сумки сабаб, положила на газеты перед ним.
–Вот. Все, как ты просил.
–А это только для меня? Или можно друзьям дать?
–Можно и друзьям
–И что, от любой пули защитит?
–От любой конечно, я же не шарлатанка.
Абдулла расплылся в улыбке и вынул одну руку из кармана. В ней был зажат пистолет с глушителем.
–А ну-ка надень. Сейчас проверим…
2.
Кто бывал в Сепараторном поселке Махачкалы в ветреную погоду, знает: когда там поднимается ветер – становится не до красоты. Саля спрятала лицо в шарф по самые глаза. Она не любила так делать, потому что тогда ее нос с горбинкой сильно выделялся на трикотажной ткани – проверено перед зеркалом. Но на улице практически никого не было, люди старались пересидеть непогоду дома, а от пронизывающего ветра ломило щеки. И беспокоивший Салю зуб болел еще сильнее.
–Проклятый зуб, проклятый ветер и проклятая Патюля! – пробурчала Саля шарфу.
Еще чуть-чуть – и ее снесет с ее шпилек и повалит на землю. То-то будет потеха. Девушка осторожно обошла валявшийся на земле обрывок высоковольтного кабеля. Еще пара домов, и будет, наконец, заветный заворот. А там на углу – стоматология. А в стоматологии – двоюродный брат Патюли. По ее словам – красавец писаный, холостой, при квартире. А главное – его зовут Абдул-Керим, в семье просто Керим.
Саля даже в институт так не собиралась, как к этому зубному. Патя предупредила, что брат любит девушек на каблуках, так как сам – высокого роста. Она лично выбрала подруге из гардероба узкую черную юбку по колено с разрезом, кофточку отдала свою – достаточно откровенных, по ее мнению, у Сали не было. Ну, маникюр-макияж само собой. Все – ради таинственного Керима.
–Мне ничто уже не поможет, – тоскливо произнесла Саля, глядя в зеркало. – Раньше была посредственность, так теперь посредственность размалеванная.
–Все нормально, женщина, – засмеялась Патя. – Все равно пора бы уже привыкать выглядеть хорошо!
«Легко ей говорить» – подумала Саля, бросив завистливый взгляд на подругу. Складная и симпатичная, настоящая горская красавица.
Саля с детства ненавидела свои чересчур вьющиеся волосы. Потом поняла, что глаза тоже слишком маленькие и какие-то злые. А уж папин нос, по чистому недоразумению оказавшийся на ее лице, и вовсе делал девушку похожей на орла с пачки растворимого кофе. Какой там замуж, с такими внешними данными только карьеру строить.
Но школьная подруга Патимат была иного мнения. Иногда, после очередной безответной любви, она обнимала Салю и говорила:
–Саль, ты – классная девчонка. Просто люди у нас встречают по одежке, сама знаешь. Особенно парни. Надо соответствовать. А ты с шестого класса в одном и том же свитере ходишь. Какому парню будет приятно с тобой куда-то пойти? Чтоб раскрыть свой богатый внутренний мир нужно, чтоб человек захотел к тебе подойти!
А потом Саля съездила в Хасавюрт, в гости к тете Сакинат. И жизнь изменилась. Прочь беспокойство по поводу внешнего вида – ее судьба, молодой человек с именем на букву К, все равно никуда не денется. И он приведет ее к счастью всей ее жизни – Шамилю.
–А сразу нельзя Шамиля? Зачем тебе этот К? – поинтересовалась прозорливая Патя.
–Нет, – вздохнула девушка, – тетя сказала, что так не получится, все должно идти своим ходом. Если я сейчас позарюсь на какого-нибудь Шамиля, ТОТ САМЫЙ Шамиль может никогда не появиться.
–Ну что ж, будем ждать К. Кстати, Казимагомед…
–Нет-нет-нет! Это точно не он! – замахала руками Саля, вспомнив сына соседей, отъявленного хулигана.
Двоюродный брат Пати всплыл спустя два года ожиданий. Он-то был всегда, но у него имелась жена, поэтому Патя не обращала внимания на его особу. Когда же пришла весть, что Керим развелся, окончательно и бесповоротно, ее осенило. И по возрасту он подходил идеально.
–Представь, как классно! Будем с тобой родственницами.
–Но он же разведенный, – протянула Саля, – родители могут не разрешить…
–Нужно уметь добиваться своего счастья! У тебя же недавно как раз зуб болел, вот тебе и повод для знакомства! Просто судьба!
Саля юркнула наконец под кров стоматологического кабинета. Ветер остался за пластиковой дверью, и она тут же стянула с лица шарф. Из соседней комнаты доносился звук бормашины, в прихожей никого не было. Саля разделась, повесила куртку на вешалку и с замирающим сердцем пошла навстречу судьбе.
–Вы заняты? У меня запись…
Врач, корпевший над зубом пациента, обернулся.
«Это судьба! Это он!» – пронеслось в голове, сердце заколотилось быстрее.
–Да-да, подожди пять минут.
А голос!... Саля выскочила в прихожую и устремилась к зеркалу, висевшему у входа. Ну и видок! Лучше было вообще не краситься… А кофта – девушке казалось, что при малейшем неверном движении грудь просто выпадет наружу. Чувствовала она себя очень неуютно, но если Кериму такой прикид понравится – она готова так ходить всегда… А если не понравится?.. А он же сейчас залечит зуб и прости-прощай… Интересно, за сколько дней можно вырастить новый кариес?..Нет, стоп. Он – ее суженый, значит все будет в порядке. Надо же, столько ждала и наконец!.. А ресницы-то!.. у нее с тушью такие густые не получались… Какой на фиг Шамиль, пусть едет дальше на своем Мерседесе... Пока Саля собирала разбегавшиеся мысли, жужжание бормашины затихло. И через пару минут заветное:
–Проходи!
Боясь поднять взгляд от пола, Саля подошла к креслу, едва не врезавшись в уходившего пациента. Короткий треск… Сдавленный смешок за спиной. Ей захотелось умереть тут же на месте! Лицо запылало. Кусая губы от досады, Саля завершила маневр взбирания на кресло, увеличивший разрез на юбке сантиметров на десять. Боже, какая свадьба после такого позора… Это судьба! Да разгроми она весь кабинет – он женится на ней!
–Чего только не случается в стоматологии, правда? – неожиданно для себя пошутила Саля, посмотрев Кериму в глаза.
–И не говори. Место опасное, – он улыбнулся. Не насмехался, а улыбнулся. Ее шутке!
Такого удовольствия от посещения стоматолога Саля еще не получала. Керим балагурил, она отвечала – когда была возможность – и удивлялась сама себе. Он оказался настолько компанейским приятным человеком, что ей оставалось лишь гадать, почему он развелся.
«Может, тетя Сакинат ошиблась, – думалось Сале. – На кого можно променять такого мужчину? Надо бы ей позвонить…»
–Ну вот, – сказал Керим наконец, – я прочистил каналы и положил туда кое-что…
–Подарок?
–Зарыл клад. Придешь через пару дней, я его откопаю и залью цементом. Потом поставлю пломбу, и сможешь опять пройтись по конфетам. Только не переусердствуй.
–Спасибо, Керим, – она впервые назвала его по имени, звучавшем музыкой в сердце.
–Ой, забыл представиться! – он хлопнул себя по лбу. – Я Хаджи. А Керим заболел, воспаление хитрости по ходу. Пришлось за него отдуваться. Но я даже рад.
–Ты не Абдул-Керим? – тупо переспросила Саля.
–Нет. Но специалист ничуть не худший, поверь.
–Извините, к вам можно? – раздался голос из-за двери.
–Минутку!.. Жду послепослезавтра. Смотри, не забудь, а то проблем не оберешься.
Саля вышла навстречу ветру из уюта стоматологии. Этого не могло быть, такой несправедливости! Зачем этот Хаджи? Почему Хаджи? И она, кажется, ему понравилась… В кои-то веки она кому-то понравилась… Тетя Сакинат наверно, ошиблась тогда. Все же меняется, судьба меняется. Не нужно никаких К, никаких Шамилей! Пусть она скажет, что перепутала, что это было Х, а не К! Нужно обязательно позвонить тете, как только придет домой. А если скажет, что К? Нет, лучше не звонить. И зачем она тогда все это рассказала, кто ее просил? После того судьбоносного разговора Саля приезжала в гости к Сакинат еще два раза, но не осмелилась больше ничего спрашивать по поводу своей судьбы. Во второй раз тетя подарила ей сабаб, кожаный мешочек и сейчас нет-нет царапал кожу уголками.
В маршрутке девушка села на заднее сиденье, прижалась лбом к холодному стеклу. Мимо проплывали серые осенние улицы Махачкалы. На деревьях тут и там висели обрывки черных пакетов из-под мусора, по правую руку в гору взбирались частные домики. В ее районе, наоборот, частных домов практически не было. Она жила с отцом и матерью на первом этаже девятиэтажки. Конечно, как и подавляющее большинство жителей первых этажей, они сделали нехилую пристройку к дому, получив отдельный выход и что-то типа собственного двора. Но Саля мечтала именно о доме, большом и просторном. С двумя-тремя этажами и садом. А если взять землю за городом, можно было бы завести корову. Чтоб она паслась на настоящем лугу, а не рыскала по помойкам, как городские коровы. С утра Саля поила бы детей парным молоком, делала б мужу чуду из собственного сыра и творога.
Из Сепараторного поселка до ее дома в Редукторном было около получаса езды, если без пробок, и Саля погрузилась в свои грезы. Несмотря на то, что с папой-ректором перед ней лежали все перспективы к образованию и карьере, в мечтах она видела себя женой любимого мужчины, матерью нескольких ребятишек. С сегодняшнего дня «любимый мужчина» приобрел вполне конкретные черты. Саля верила в любовь с первого взгляда, с ней такое случалось не раз. Правда, без ответной симпатии любовь скоро угасала, оставив легкий рубец на сердце. Очередной Рабадан сменял предыдущего, и большую часть последних 5-6 лет Саля провела в состоянии безответной влюбленности. Только предсказание Сакинат усмирило порывы ее души, ищущей собственное счастье, дав не только строгую ориентировку, но и надежду.
–Остановите! – крикнула Саля сквозь барабанный бой лезгинки, лившийся из динамиков прямо над головой водителя. Тот, ни секунды не мешкая, рванул руль вправо.
«Звонить – не звонить?» – никак не могла решиться Саля по дороге к дому. Так не хотелось услышать, что Хаджи – не про нее.
Дверь открыла мама с красным, опухшим от слез лицом.
–Мам?
–Сакишка умерла, Саля, – подбородок мамы задрожал. – Ее убили вчера вечером прямо в киоске… Вот… Позвонили…
3.
Саля старалась изо всех сил, словно прося прощения у тети Сакинат за то, что не может выкинуть из головы Хаджи и мысли о том, как теперь во всем разобраться. Она успевала и подать на стол, и помыть посуду, и проведать маму, и пообщаться с родственниками, собравшимися на соболезнование. Слез не было, и за это тоже было стыдно. Хотя она очень любила тетю, на нее навалилось какое-то оцепенение, ощущение нереальности происходящего. То, что тетю застрелили за ее гадания, ни для кого не было секретом. Саля пыталась представить, что это был за человек, что им двигало. Ну кому мешает то, что она гадала. Ей вот, например, она дала такую надежду на светлое будущее, на семейное счастье. Правда этот Хаджи не вписывается в предсказание… Но, может, это и не он, и о нем следует забыть?..
Саля языком проверяла временную пломбу, поставленную его руками, вспоминала его шутки, улыбки. Как он улыбался! Не нагло, как многие современные парни: ухмыляются и таращатся в глаза, могут и без стыда оглядеть всю твою фигуру. Хаджи ни разу «не позарился» на ее декольте и не интересовался местом разрыва на юбке. Встретится с ней взглядом – и через пару секунд отведет. Нужен ей после этого Керим с его вкусами?
Вместо положенной недели Сале пришлось уехать из Хасавюрта уже через день. Во-первых, ее ждала пломба, а во-вторых – занятия в институте. Ехала она с тяжелыми мыслями. Незадолго до отъезда услышала краем уха разговор соседок, одна из которых уверяла другую, что Сакинат никогда не ошибалась.
–Все сбывалось, все, говорят тебе!
–Не знаю – не знаю. Вон Жовхарат дочке делала сабаб, чтоб мужиков притягивать, и где они? До сих пор никак замуж не выйдет.
–То амулет… А предсказания – сила у нее были!
–Ага, сила… Это она Патиматке обещала, что у нее мальчик будет? А у нее двойня!
–Ну один-то мальчик!
–А второй – девочка!
–Все равно правду сказала, как ни крути…
Все равно правда… Значит, и Хаджи – не для нее? Как это узнать?
Накануне Саля на пробу попыталась представить, что нет никакого Хаджи. Обычный визит к обычному стоматологу. Просто лечит зубы. Толстый вредный дядька хорошо за сорок. Никаких шуток, он всегда зол и неразговорчив…
–Пришла? А я думал, забыла обо мне, – улыбнулся Хаджи. От злого дядьки не осталось и следа – вот он, предел ее мечтаний, никуда от него не убежать.
–Такое не забывается, – парировала Саля, садясь в кресло.
–Никаких сюрпризов?
–Как видишь, на мне джинсы на всякий пожарный.
В этот раз у Сали не было особо выбора в одежде. В знак траура она надела единственные черные джинсы, черную водолазку и черную косынку на голову. Хаджи несколько раз подозрительно оглядел ее, но так ничего не спросил. Да и рассказывать о произошедшем у Сали не было желания.
–Да, вижу. Хотя юбка тебе больше шла. Ну что, приступим?
Пока Хаджи корпел над зубом, Саля ломала голову, что он имел в виду своим замечанием. Оно не звучало, как дежурный разговор врача и пациента. Может, остаться просто друзьями? Сале самой стало смешно от этой идеи – в дружбу женщины с мужчиной она не верила. Особенно – с ТАКИМ мужчиной.
–Все, готово! Покусай, – Хаджи положил ей в рот специальную бумажку.
Саля покорно покусала, понимая, что видит его последние минуты в жизни. Не станет же она приглашать его на свидание. Да и зачем? Есть ли смысл встречаться, если ей не суждено выйти за него? Хаджи еще немного отполировал пломбу.
–Не мешает? Ну и ладненько.
Саля слезла с кресла, достала из кармана джинсов деньги, расплатилась. Пошла одеваться. Хаджи молчал.
«А должен был назначать свидание? Забыла отражение в зеркале? Подумаешь, поприкалывались, у него таких десяток каждый день приходит. Да может у него невеста есть или даже жена. Дети…»
–Саля…
Обернулась. Неужели?.. Он смотрел куда-то в окно.
–Больше нет больных зубов?
–К сожалению, нет.
–К сожалению? – взгляды встретились.
–Мне понравилась ваша стоматология.
–Спасибо. Если что – милости просим.
Саля кивнула и открыла дверь. Шаг за порог.
–Слушай, ты это… Ты завтра после обеда как, свободна?
4.
Патя с сочувствием смотрела на подругу, лежавшую ничком на кровати. Они уже обсудили роковой промах Сали и его плачевные результаты. На всякий случай Патя показала ей фото Керима, но было уже слишком поздно. То и дело Саля поднимала голову, смотрела на часы на мобильном телефоне, потом снова падала лицом в подушку.
–И что ты решила? У тебя час остался.
–Не знаю, – пробурчала Саля сквозь подушку. – Может, ты посоветуешь?
–Я думаю, надо пойти.
–Зачем? Какой смысл встречаться, если я не выйду за него?
–Тогда не ходи.
Саля приподняла голову и смерила подругу едким взглядом:
–КАК я могу не пойти? Мы договорились. И… Это первое свидание в моей жизни. Я не могу не пойти!
–Тогда иди, женщина, и оставь меня в покое, – засмеялась Патя. – У меня семинар завтра, а ты мне все мозги сделала уже.
–Легко тебе говорить…
–А что тут трудного? Вбила ты себе в голову слова тетки, как зомби стала – Кэ, Кэ, Кэ. Мы сами строим свою жизнь. Представь, если она что-то не так поняла, и это К должно быть в конце имени? Прождешь без толку до пенсии. Мой тебе совет – забей на эти предсказания, живи своей жизнью. Попадется Кэ – замечательно, а нет – Хэ тоже подойдет. Я спросила Керима насчет этого Хаджи, он говорит – серьезный парень. Кстати, аварец тоже.
–Про мою тетю так не говори, – холодно отчеканила Саля и снова зарылась в подушку, представила лицо Хаджи. Он пригласил ее на свидание! Сердце приятно замерло в груди. Конечно, она пойдет, тут нечего даже и думать. А имя? Там видно будет…
Хаджи сидел на лавочке у самой кромки воды. «Лавка влюбленных», стоявшая особняком на берегу озера Ак-Гёль. Саля знала это. А он? Не мог не знать. На ней снова был траур, но уже не джинсы, а длинная юбка почти до пят.
–Привет! Давно ждешь?
Парень поднялся ей навстречу.
–Нет, ничего страшного. Охота тебе была ехать в Сипарку, тут тоже полно стоматологов.
Саля загадочно улыбнулась.
–Пройдемся? А то холодно сидеть.
Они побрели вдоль озера в сторону памятника русской учительнице. Интересно, они похожи на пару? – думалось Сале. Говорить не хотелось, просто идти бы и идти рядом с ним, ловя каждую секунду его присутствия.
–Ты снова в черном, – заметил Хаджи.
–Тетя умерла, – коротко ответила Саля.
–Мои соболезнования. Пломба не выпала?
–А должна была?
–Я подумал было поставить что-то ненадежное, чтоб снова был повод встретиться, но решил, что это слишком жестоко.
–А я.., -Саля осеклась, но потом решилась. – Я подумала, сколько нужно съесть шоколадок, чтоб появился новый кариес.
У нее даже дух захватило от собственной смелости. Это было почти признание. Не слишком ли рано она выкидывает белый флаг? Может, стоило быть более неприступной, как учила Патя? Нет, с ним совершенно не хотелось ничего из себя строить. Пусть все будет как есть: да, она не красится и не носит мини, и сдается без боя.
–Скажу по секрету, шоколадки – не самый лучший способ. Ириски и «Коровки» значительно эффективнее!
–Я учту на будущее.
–Только не принимай как руководство к действию.
–А как же иначе попасть к тебе на прием?
–Ты можешь просто позвонить, я запишу вне очереди.
Саля украдкой взглянула на Хаджи, и успела заметить, как он отвел взгляд.
«Что он во мне нашел? Такой красивый, остроумный, обаятельный, а я… Это же не шутка? А вдруг они меня разводят? И Патька, и Керим, и он? Да нет, Патя шутница, но не до такой степени».
–Тебе очень идет, когда ты так одета. Вообще не люблю, когда девушка одевается вызывающе. Посмотри вон на них, – Хаджи махнул рукой в сторону стайки девушек, скорее всего, школьниц последних классов. Саля не нашла в их одежде ничего крамольного – подумаешь, «дудочки» да юбочки.
– Это что, одежда горянки, мусульманки? – продолжал Хаджи. – Я таких называю «кариес». Это болезнь нашего общества. Также быстро прогрессирует, если не лечить.
–Предлагаешь на них ставить пломбу?
–Именно. Особо запущенные случаи я бы вырвал с корнем. Вот этих, например, – он кивнул в сторону парочки, тесно прижавшейся друг к дружке на скамейке, – обоих на удаление.
Саля с опаской взглянула на Хаджи:
–И как же их удалять?
–Депортация, – серьезно ответил он, потом рассмеялся, – шучу. На самом деле я не знаю, что с ними делать на практике. Поэтому работаю с зубами, а не с людьми. Ты подойди спроси у них, кем они себя считают. Будут бить себя в грудь, крича, что они самые мусульманские мусульмане на свете. А копнуть глубже – и пост-то некоторые держат только по привычке. Знаешь, я всегда поражался девушкам, стремившимся как можно больше открыть своих…мест для взгляда другим мужчинам. Им что, нечем больше зацепить, кроме как голыми ногами?
–Почему обязательно они одеваются для мужчин. Может – для себя, – попыталась вступиться за «своих» Саля.
Хаджи фыркнул:
–Ты сама поверила в то, что сказала? Где-то в Европе старые кошелки может и одеваются для себя. Но наши кавказские девчонки все это делают из-за мужиков. У них психология такая. Все для того, чтобы выскочить замуж. А если муж надоел, начинается шоу для посторонних, чтоб как-то себе приятное сделать. Скажешь, нет? Вот ты, представитель, так сказать, противоположного пола, скажи, что это не так, что ту юбку надела для себя?
Саля не нашлась, что ответить в свое оправдание. Она не понимала, нравится ли ей то, что говорит Хаджи. С одной стороны, она не могла не признать правоту его слов, с другой – пугало то, что он начал «проповедовать». «Уж не ваххабит ли он? – подумала Саля. – Посадит дома, наденет на меня чадру».
–Если тебе так омерзительна та юбка, зачем же ты пригласил меня встретиться? И джинсы тоже вроде заметил? – в упор спросила она.
–Я же не юбку встретиться пригласил, а тебя.
Что-то сладко заныло в груди. Мир поплыл перед глазами. Саля постаралась незаметно смахнуть набежавшие слезы, но он уловил движение.
–Я тебя расстроил? Что стало?
–Да нет. Все в порядке.
–Слушай, Саля, – Хаджи встал перед ней, вынудив остановиться, – я не из тех ребят, что встречаются с девушками просто так. Если я с кем-то встретился, значит у меня есть интерес, понимаешь? Просто я серьезно к этому отношусь и, надеюсь, ты тоже. Я считаю, что чем сплетничать и болтать о погоде, люди должны выяснить, совпадают ли их взгляды на эту жизнь, кому что нравится, кому что неприемлемо. Может, я не сильно верующий мусульманин, но стараюсь по мере возможности. Поэтому если тебе нравятся штаны и юбки по колено, и ты не готова с ними расстаться, лучше скажи сразу. Потому что моя жена так ходить не будет.
ЖЕНА! Все происходило слишком быстро, еще быстрее, чем представляла Саля в самых смелых мечтах. Конечно, это не еще не было предложением, но он допускает возможность, что они поженятся! Значит, она понравилась ему настолько, что он готов связать с ней свою жизнь. Надо только соответствовать его ожиданиям.
–Я не привязана к одежде, – ответила она, так как он продолжал закрывать дорожку и ждал ответа.
Хаджи улыбнулся, и они снова пошли по набережной. Выброс адреналина у Сали наверняка перекрыл все мыслимые нормы, словно она прокатилась на американских горках. Она побаивалась властности Хаджи, но это был приятный страх. Его решительность и строгость вызывали в ней чувство защищенности. Ей понравилось уступать ему и вдвойне нравилось наблюдать его довольство ею. Саля вспомнила Патю, и представила, как взбрыкнула бы та, затронь кто ее право носить то, что ей нравится. А Сале было неважно, ей был важен Хаджи, его желания совершенно искренне не хотелось обсуждать.
Хаджи расспросил ее об учебе, родителях, планах на будущее. К радости Сали оказалось, что он живет в частном доме.
–У меня еще старший брат и три сестры, но все они люди семейные. А у тебя сколько братьев?
–Ни одного. И сестер тоже нет, только двоюродные.
–Не повезло тебе, – покачал головой Хаджи, – я считаю, что в семье должно быть много детей. Если Аллах даст, конечно. Ну а двоюродных сколько?..
Они, не замечая этого, кружили вокруг памятника учительнице, пока, наконец, Хаджи не бросил взгляд на часы.
–Ого, у нас уже намаз опаздывает. Ты же молишься?
–Конечно, – кивнула Саля. Намаз она читала лет с десяти, хотя, бывало, пропускала из-за лекций в институте или когда гуляла с подругами.
–Ну хорошо. Ты близко тут живешь? Давай я тебя провожу и пойду в мечеть.
Девятиэтажка Сали стояла почти у дороги. Хаджи довел ее до дверей.
–Ну давай, пока, – и поспешил на молитву.
Саля с грустью смотрела ему вслед, она ожидала более романтичного прощания или хоть намека на дальнейшие отношения. Тут Хаджи обернулся. Она хотела было резко развернуться, чтоб он не думал, что она за ним следила, но… осталась стоять – пусть думает. Слишком долго она скрывала свои чувства, боясь бросить лишний взгляд, боясь быть отвергнутой. И что? Ее отвергали, даже не зная об этом. Пора менять тактику.
–Я позвоню, – крикнул Хаджи и махнул ей рукой.
5.
Саля закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной. За ней остался Хаджи и их четвертое свидание. В ушах еще звучали его последние слова:
«Послушай, у вас сейчас траур, я только поэтому никого не присылаю. Но ты дай знать, когда будет можно, хорошо? Ты же выйдешь за меня?»
Слезинки, наполненные счастьем, капали на алеющие щеки девушки. Хотелось кричать, прыгать, сделать что-то безумное, чтобы вырвать из груди это распирающее чувство радости, душившее ее.
–Салюшка, это ты? – позвала мама из своей комнаты. – Почему не проходишь?
Со дня смерти тети прошло полтора месяца, и она только-только начала приходить в себя. Сале стыдно было смотреть матери в глаза, стыдно за то, что она, по ее мнению, недостаточно тосковала по тете Сакинат, а на свиданиях с Хаджи и вовсе забывала про произошедшее. Саля смирилась с тем, что уже не узнает, ошиблась ли тетя, а точнее – узнает, только пройдя все сама. Может, это и к лучшему? Кто знает, как бы она себя вела, куда пошла и с какими людьми встретилась, если бы не предсказание. Она ответила Хаджи согласием.
–Дочка, зайди, мне нужно с тобой поговорить.
Саля сняла куртку, обувь и зашла в комнату родителей. Мама лежала на диване, смотрела телевизор. На экране опять шла программа «Поздравления»: поздравляли людей и заказывали клипы – 90% составляли звезды местного значения, женщины разных национальностей от восемнадцати до сорока пяти лет. Хаджи ненавидел эту передачу «за пропаганду разврата», и эта ненависть передалась Сале. Она смотрела на машущую руками женщину на экране, и уже не испытывала былой зависти к ее внешности и успеху.
–Как ты, мам?
–Хорошо, спасибо. Сегодня звонила Аминатка, у нее еще сын – твой ровесник, помнишь его?
Чуть пройдясь в мыслях по знакомым и родственникам, Саля наткнулась на троюродную тетку Аминат с сыном-ровесником. Как бишь его звали?
