Текст книги "К гадалке не ходи...(СИ)"
Автор книги: Александра Фролова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
–Амин, – улыбнулась мама, видя замешательство дочери.
–А, да, – кивнула Саля. – Что у них там случилось?
–Не догадываешься, к чему я клоню? – мама улыбалась все шире, а у Сали вдруг мурашки забегали по коже. – Что скажешь?
Саля растерянно смотрела на мать.
–Немного неожиданно, да? – та понимающе кивнула. – Не переживай, я не жду от тебя ответа. На следующей неделе они приезжают в город, там разберемся. Он хороший парень, тоже учится там, но мы его быстро сюда переведем.
–Не сомневаюсь.
–Принеси мне чай.
Саля отнесла матери чай, а сама устроилась на кухне со своей кружкой. Амин. Причем тут вообще Амин? Вывод напрашивался один – Сакинат ошиблась. И словно тяжелая ноша упала с плеч. Надо сейчас же рассказать маме про Хаджи. Родители Сали не были привередами в том, что касалось будущего зятя. Она не сомневалась, что услышав о женихе, мама обрадуется, несмотря на то, что он не их односельчанин.
–Мам, – Саля вновь стояла в дверях родительской комнаты. – Не надо Амина.
Мама непонимающе взглянула на дочь, но через секунду ее лицо посветлело от догадки.
–Да же? И как его зовут?
–Хаджи.
–Он аварец?
–Да, – Саля вкратце рассказала историю их знакомства.
–Ну что ж, – сказала мама, – надо бы пообщаться с его родней, как думаешь?
–А траур?
–Пока сватовство, пока вся эта возня… Нормально, – мама кивнула. – Пусть приходят.
–Спасибо, мам, – Саля подбежала к маме и крепко обняла ее.
Та прижала Салю к груди, провела рукой по волосам:
–Я желаю тебе счастья. Пусть приходят.
6.
Саля и Хаджи сидели на лавочке у берега моря. Погода была теплая, солнышко пригрело так, что девушка сняла куртку. Хотела снять и платок, но Хаджи попросил оставить.
На завтра к маме Сали должны были прийти мать Хаджи и две его тети, познакомиться. Потом, если все пройдет гладко, ее мама расскажет об этом отцу. Если он одобрит выбор дочери, будет назначен день сватовства. В день сватовства Сале наденут кольцо и назначат дату свадьбы. А в день свадьбы Саля окончательно поверит в происходящее.
–Знаешь, как умерла моя тетя? Ее убили, – заговорила Саля.
–Да ты что?! – Хаджи во все глаза уставился на нее. – За что же?
–Она гадала, предсказывала будущее.
Хаджи, казалось, онемел от изумления. Потом пробормотал:
–Да, я помню, читал в газетах.
–Но до смерти она мне тоже кое-что предсказала, – Саля решила поделиться с ним этой историей, сама не зная почему.
–И ты поверила? – ядовито произнес Хаджи. – Ты что, не знаешь, что ходить к гадалкам – харам?
–Как харам? – Саля была сбита с толку.
–Вот так. Аллах запретил обращаться к предсказателям и тем более верить им! Как это там было? – Хаджи на секунду задумался. – «Кто посетит колдуна или гадалку и поверит им, тот отрицает Книгу Аллаха». Кажется, так. Это же прописные истины.
–Но все же ходят.
–Кто все? Я не хожу. Из моей семьи никто не ходит, – он махнул рукой, – «кариес», я же говорю «кариес». Такие большие дыры в знаниях.
–Я не знала.
–Во-во. Этим они и берут. И сами небось не знают, что творят. А может знают. И что она тебе нагадала? Стой, не говори! Не хочу знать… Нет, ладно, скажи, хотя я все равно в это не поверю. Все по воле Аллаха.
–Я и сама уже не верю, – виновато произнесла Саля. – Тем более, что это оказалась неправда.
–Что именно?
–Она сказала, что я выйду замуж за человека, чье имя начинается на К. Видишь? Это же не так, – про Шамиля Саля решила на всякий случай промолчать, тем более что он, как связка с К, отпадал сам собой.
Хаджи уставился на нее немигающим взором, потом со злостью плюнул в песок.
–Зачем я только спросил! Зачем ты сказала?!
–А что случилось?
Он сунул руку за пазуху, достал из внутреннего кармана ветровки паспорт, открыл на второй странице и сунул в лицо Сале.
–Омаров Курбанхаджи Магомедович, – прочитала она.
Хаджи спрятал паспорт и уставился в землю, сжав голову руками. Саля боялась его окликнуть, из головы не шел Шамиль. Что же это будет? Так они сидели минут пять в полной тишине. Наконец Хаджи пошевелился.
–Знаешь, у меня возникла мысль отменить помолвку, – молвил он. – Настолько не хочу, чтобы благодаря мне твоя тетушка оказалась права.
Саля сглотнула ком, подступивший к горлу. Ну нет, так просто она его не отдаст!
–Дело же не в тебе, – как можно более спокойно ответила она. – Если это предписано Аллахом, так и случится. Не ты, так попадется другой на К. И в чем тогда будет разница?
–Мне это мерзко, понимаешь? Вся эта ситуация. Я не хочу быть ее частью.
Он поднялся с лавки.
–Пошли.
С трудом сдерживая слезы, Саля шла за Хаджи, гадая о его решении. Он то хмурил брови, то почесывал щетину на подбородке, то бросал взгляд на море, плескавшееся почти у самых их ног, словно ища у него совета.
«Что же ему сказать, как убедить не отменять помолвку? Шамиль Шамилем, но сейчас мне нужен только он! А все шло так хорошо. Проклятый мой язык… Как я его люблю, как я буду без него?» – Саля снова посмотрела на Хаджи и невольно всхлипнула. Он резко обернулся к ней:
–Ты чего?
Саля разразилась рыданиями.
–Эй, эй… Саля… – она чувствовала, что он пытается заглянуть ей в глаза, поэтому опустилась тут же на песок и спрятала вмиг распухшее лицо руками. Слезам, казалось, нет конца и края. Она знала, что Хаджи пальцем не прикоснется к ней, чтобы, как в фильмах, она могла уткнуться в его плечо и поплакать от души. Да и словами утешать он явно не умел, присел рядом и то и дело неуверенно повторял «Саль, ты чего» или «ну перестань». В конце концов, Саля устала, и понемногу затихла. Поднять лицо она боялась – наверняка вид из фильма ужасов. И, как назло, нет платка.
–На, держи, – она протянула руку, и в ладонь ей опустилась пачка бумажных салфеток.
Кое-как приведя себя в порядок, Саля поднялась с песка, но стоило ей посмотреть на Хаджи, как слезы вновь подступили к глазам.
–Нет, стой, в Дагестане и так полно воды! Что случилось-то? – вновь спросил Хаджи.
–Ну как… – Саля смутилась – неужели это требовало объяснения? – Ты сказал, помолвку отменяешь…
–Я разве так сказал? – искренне удивился Хаджи. – Я сказал, что у меня возникла мысль. И я ее обдумывал.
Помолчав, он спросил, глядя себе под ноги:
–Тебя это так расстроило?
–Да, – еле слышно прошептала Саля, сгорая от стыда. Выдала себя с головой, называется. Осталось только прямым текстом признаться в любви.
–Потому что предсказание не сбудется так скоро или почему?
–Да мне плевать на это предсказание! – воскликнула она. – Я же не знала, что ты – Курбанхаджи, и согласилась выйти за тебя, не так ли?
–Так, – кивнул Хаджи. – Да. Ты права. Извини. Просто я очень не люблю все эти гадания, колдовство. Это все признаки многобожия. Впредь держись от этого подальше, хорошо? Не хочу, чтобы в моей семье кто-то хоть шаг ступил к гадалке.
–Конечно.
–Ты случайно сабаб не носишь? – вдруг спросил он.
Саля вздрогнула, затравленно посмотрела на Хаджи, ответом стал ее взгляд.
–Мда. Он на тебе сейчас? Дай сюда.
Девушка покорно достала из-под горла водолазки сабаб тети, сняла и протянула Хаджи. Он взял черный кожаный мешочек и размахнулся, чтобы кинуть в море.
–Стой! Там же аяты Корана! – Саля перехватила его руку, но через секунду отдернула, словно обжегшись.
–Аяты? – насмешливо переспросил Хаджи и принялся потрошить сабаб. Наконец на свет появилась бумажка с арабской вязью.
–Вот, это же Коран. Его нельзя так выкидывать, даже если ты против сабабов.
–Ба-р-къу-ли-фи-з-ма-к-ма-на… – Хаджи вел пальцем вдоль букв. – Не знаю, что это за язык, но точно не арабский. Кораном тут и не пахнет.
–Как это?
–Я год учил арабский, уж поверь мне. А тетя твоя сколько учила?
Саля рассеянно смотрела на бумажку, в которую верила до сегодняшнего дня. Она полагала, что именно благодаря специальным аятам нашла наконец Хаджи. А оказалось, что это – простой набор букв, который и в море кинуть не жалко.
–Ну что, удаляем кариозных монстров?
–Погоди. Чехол оставь – в память о тете.
–В память о колдунье? Саля, очнись, эти люди – враги ислама! Любую память о них нужно уничтожать, чтобы другие не пошли за ними.
–Это была моя тетя, – сжав зубы от обиды, процедила Саля и протянула руку. – Я уж как-нибудь сама разберусь.
Хаджи подумал немного, потом, покачав головой, протянул ей чехол, заметив лишь:
–В мой дом только не приноси.
Саля спрятала остаток сабаба в карман. Несмотря на то, что это повлекло конфликт с Хаджи, она была рада, что отстояла свое мнение. Она приняла то, что занятие тети Сакинат было грехом и даже большим грехом, но тетя дорога ей была прежде всего как родственница, как неплохой по характеру человек. Может, если бы кто-то вроде Хаджи все ей объяснил, она бы оставила гадание? Она рада была, что Хаджи не стал настаивать на своем. Интересно, что сказала бы мама, узнай она, что будущий зять так отозвался о ее сестре? Остается, надеяться, что родственницы Хаджи менее радикально настроены или, по крайней мере, не скажут ничего лишнего при встрече.
7.
На следующий день с утра не было воды. Ни холодной, ни горячей. Как это водилось, вода, свет, отопление в Махачкале могли уйти в любой самый неподходящий момент и вернуться через час, а то и через пару дней. Саля в ужасе металась по квартире – она собиралась помыть голову и принять душ перед приходом родни Хаджи. Мама на кухне кое-как готовила обед.
–Да не беспокойся так, – посмеиваясь, успокаивала она дочь. – Надень косынку. Хотя, по-моему, и так все хорошо. Иди-ка порежь овощи лучше. Ты в зале убралась?
–Раз десять, мам, – Саля села за стол и принялась нарезать помидоры для салата.
Как и просил Хаджи, она оделась скромно, лишь немного подвела глаза. Окно кухни выходило на проспект, и Саля постоянно бросала туда встревоженный взгляд. Каждую взрослую женщину с пакетом или сумкой она мысленно представляла как будущую свекровь. Саля знала, что перед тем, как придут женщины знакомиться с будущей невестой, сторона жениха разузнает все, что возможно, о семье девушки. И если уж они решили прийти, значит она сама и ее семья их устроили. Теперь у Хаджи нет пути назад, разве что при очень веских обстоятельствах. Остается лишь уладить вопрос с отцом, который, конечно, начнет выяснять, что из себя представляет семья жениха.
Наконец, когда тарелки-стаканы-салаты были расставлены в зале на длинном столе для гостей, а ожидание стало практически невыносимым, в дверь позвонили. Саля бросилась открывать. На пороге стояли три женщины практически на одно лицо – в темных одеждах и темных платках на головах, всем с виду лет под 50. Пару секунд они вглядывались друг в друга, потом Саля опомнилась:
–Добрый день. Проходите, пожалуйста.
–Добрый, добрый, – женщина посередине протянула ей пакет, сквозь который просвечивали коробки с конфетами.
Саля взяла его и прошмыгнула на кухню, передавая эстафету приветствий маме. Пока гостьи раздевались и устраивались в зале, она разлила по тарелкам суп. Сердце стучало в ушах. Саля предпочла бы отсидеться в своей комнате, но этикет предписывал ей находиться вместе со всеми и поддерживать беседу.
За столом девушка украдкой разглядывала мать Хаджи, Сафию, которая, собственно, и вела разговор с мамой Сали. Она была старшей среди сестер, держалась немного высокомерно, видимо, пытаясь показать, что они хоть и не из высших кругов общества, но тоже не лыком шиты. К Сале она обратилась всего два-три раза, из чего та сделала не очень утешительные выводы. Но на данном этапе это не имело значения. Женщины обсудили погоду, перебрали всех общих знакомых и подошли, наконец, к самому важному вопросу – помолвке. Как водится, мама Сали не стала давать точный ответ, сказав, что ей нужно посоветоваться с мужем, но уверила Сафию, что с его согласием проблем быть не должно. Решено было в случае положительного ответа с его стороны, провести помолвку через неделю. Сафия уточнила, что на нее с их стороны придут еще и ее братья, дяди Хаджи.
Вечером отец Сали, наконец, был поставлен в курс происходящего. Наведя кое-какие справки, он дал свое согласие. Первый рубеж в процессе замужества был взят.
Саля с нетерпением ждала зимней сессии и каникул. Учеба совершенно не лезла в голову. Они с Патей только и делали, что обсуждали свадебные платья, банкетные залы и список гостей. С Хаджи они виделись раз-два в неделю, больше ему не позволяла работа, а ей – пары в институте. Долго разговаривать по телефону он тоже не любил, потому целый день они переписывались по смс. Сале очень хотелось написать ему заветное «Я тебя люблю», но Патя строго-настрого запретила делать это первой.
Помолвка прошла стандартно. Пришла Сафия с сестрами и братьями, и Сале торжественно надели на безымянный палец тонкое витое золотое колечко с пятью маленькими бриллиантами. С тех пор, кто из теток и двоюродных сестер Сали ни приходил в гости, они непременно разглядывали кольцо, сравнивая со своими, своих подруг и других родственников. Кроме того, ей дали деньги «на чемодан» – на свадебное платье и приданое. Свадьбу решено было провести в апреле.
Саля всерьез подумывала о том, чтобы взять академический отпуск. Каникулы, полные суматохи, закончились, а она толком ничего не успевала сделать. Началось все с проблемы со свадебным платьем. Саля с Патей обошли несколько салонов, и, наконец, выбрали, по их мнению, подходящее. Саля по ММС отправила фото платья Хаджи. Он тут же перезвонил:
–Ты это серьезно? Ты хочешь надеть это платье?
–Ну, я хотела с тобой посоветоваться, – робко ответила она.
–А еще больше вырез найти нельзя было? – с сарказмом поинтересовался Хаджи. – Давай найди что-то достойное, чтоб в твое декольте не заглядывал каждый второй. И никаких голых рук. У меня работа, позже созвонимся.
Прежде чем отключится, Саля услышала его недовольное бормотание про падение нравов.
–Он сказал, что это слишком вызывающее, – с грустью сообщила она Пати. Платье ей очень нравилось. Она-то хотела нравиться именно мужу, но никак не думала, что на нее засмотрится кто-то из гостей.
–Слушай, Саля, он какой-то слишком радикальный, – покачала головой Патя. – Подумай хорошенько, наплачешься еще с ним.
–Да нет, он прав. Ни к чему такой вырез. Мы же славились своей скромностью, не пора ли возвратить это время?
Патя покрутила пальцем у виска и, ничего не сказав, вновь взяла каталог. Они нашли самое закрытое платье – обычные вырез и короткий рукав, но кружево закрывало руку до запястья. Стоило оно за день проката тридцать пять тысяч рублей. Саля сдуру смснула об этом Хаджи.
–Сколько-сколько?? Да ты что, на эти деньги некоторые люди год живут! – возмутился он
–Но Хаджи, это же свадьба, такое бывает раз в жизни!
–Тебе не стыдно? Раз в жизни… Субханаллах, вот ты даешь. Неужели нет ничего подешевле?
–Тебе жалко что ли? – обиделась Саля.
–По мне, так хоть сто тысяч отдай, мне лично не жалко, клянусь. Мне жалко, что эти деньги выброшены вникуда и ни за что. Ты даже не покупаешь это платье, а поносишь день-два.
–Хаджи, ты вообще представляешь, что такое свадьба? Да это платье – капля в море! Твой старший брат разве не так женился?
–Мой старший брат женился не так, – отрезал Хаджи. – Навряд ли за всю свадьбу он отдал столько денег. Но это было в Москве, частным порядком. Я понимаю, что в Махе всем неймется шикануть и прыгнуть выше головы. Банкетный зал, лимузин, все дела. Я против всего этого.
–И как ты собираешься устроить ее? В мечеть на маршрутке приедем?
Саля была готова расплакаться. Она ждала день свадьбы чуть ли не с рождения, мечтая о том, как пронесется однажды в оглушительно сигналящем белом лимузине по улицам Махачкалы, как все гости будут восхищаться изысканностью ее наряда, как будут рады услышать самых известных певцов на ее празднике. И что, теперь из-за дурацких идей Хаджи она должна от всего этого отказаться? А как это будет выглядеть перед глазами родственников? Она – единственная дочь далеко не самого нищего человека в республике, будет в дешевом платье, приедет на «Москвиче» или «Приоре». Что они скажут? Сколько пальцев будет тыкать им в спину, сколько пересудов будет летать вокруг их семьи?
–Давай обсудим это позже, – примирительно сказал Хаджи. – Не расстраивайся, придумаем что-нибудь.
Саля впервые отключила телефон, не попрощавшись.
–И что? – спросила Патя. – Бедная женщина, во что ты влезла. Пойдем в Бенетон, выберем тебе белую юбку и свитер?
–Не смешно, – отмахнулась Саля. – Я с ним поговорю, он должен понять, на ком женится.
–Погоди, тебе на чемодан разве не давали еще? Возьми это платье потихоньку, и всего делов. Потом скажешь, что это другое, он и не разберет.
–На чемодан давали. Я не хочу ему врать.
Тем же вечером Хаджи приехал в Редукторный, в их парк. Ударившие накануне морозы застелили поверхность озера непрочной корочкой льда. Ночное небо слилось с темными силуэтами гор, и огоньки поселка Тарки, расположенного напротив озера на склоне горы Тарки-тау, казалось, парили в воздухе.
–Ну что там, с платьем?
–Я хочу то, которое послала тебе последним.
–За тридцать штук? Мы же договорились... – Хаджи укоризненно покачал головой.
–Нет, не договорились. Послушай, мне дали деньги. И я все устрою, как считаю нужным, ладно? Хочешь, чтоб все родственники пальцами на меня показывали? Да мама меня не выпустит из дома, если я надену что-то простое.
Хаджи помолчал немного, потом кивнул.
–Хорошо. Если это так необходимо, бери. Главное – чтобы мама из дома выпустила. Но учти на будущее, я – не сторонник расточительства. Наша семья не бедствует, и я зарабатываю достаточно. Это – дело принципа.
–Я понимаю.
–Ты знаешь, что за каждую копейку будешь отчитываться перед Аллахом в Судный день?
–В Дагестане нет копеек, – улыбнулась Саля.
–Да, это наши местные понты. Копейки нам не деньги. Ну, за каждый рубль – с тебя непременно спросят. Помогла ли ты бедняку, отдала ли на постройку мечети или школы, может, переслала деньги на счет больного раком малыша? Наша свадьба обойдется в две-три сотни тысяч рублей, это только затраты моей семьи. А кто-то сейчас собирает каждый рубль на операцию.
Саля промолчала. Хаджи заставлял ее задумываться о вещах, которые раньше никогда не приходили в голову.
–Смотри, – Хаджи достал мобильный телефон, что-то поискал, потом протянул ей.
С экрана на нее смотрел малыш лет двух, обритый налысо. В черных глазах светились озорные искорки.
–Кто это?
–Это Шамиль Хадисов. Он живет в больнице в Москве уже больше года. У него острый лейкоз, если тебе это о чем-то говорит. На его лечение потребовалось примерно столько же денег, сколько уйдет на один день нашей свадьбы. Наши родители готовы спокойно расстаться с такими суммами, а попробуй попроси их хотя бы десять тысяч переслать ему на лекарства!
–Я могу попросить, если надо. Отец даст, я уверена, – прошептала Саля. Ей до слез стало жалко этого мальчика.
–Не надо. Мы уже собрали все, что нужно. Хотя… Ты спроси, для интереса. Мои сказали, что в связи с моей свадьбой они не могут тратить лишние деньги неизвестно куда. А когда я предложил урезать список гостей человек на десять, чтобы выделить эту сумму, на меня посмотрели как на идиота.
–И как же ты собрал?
–Прошелся по всем знакомым, с деньгами и без. В интернете дали объявление. С миру по нитке. И знаешь, что поразительно – чем больше человек зарабатывает денег, тем больше его душит жаба поделиться с другими. Это я проверил на практике. Знала бы ты, с каким скрипом я выдирал деньги из одного школьного приятеля, который машины меняет чуть ли не каждую неделю!
Хаджи горько усмехнулся.
–И это тоже кариес. Откуда он берется, не знаю, но иногда мне кажется, что я живу в полости рта пещерного человека, а не гомо сапиенса двадцать первого века. Так мерзко бывает мне это общество, хочется уехать подальше. А уезжать тоже не хочу, я люблю Дагестан. Взять всех этих бессовестных женщин, всех алкашей и наркоманов, продажных политиков, понтливых мужиков – всех на грузовой самолет и привет! А самим начать с нуля: заново отстроить города, провести нормальные коммуникации, отфильтровать телевидение и печать. На одном туризме бы заработали кучу денег!
–Наполеоновские планы.
–Утопичные. Тех, кто этого хочет, простой чистоты, нравственной и внешней, – единицы, и все они не больше, чем стоматологи.
Они помолчали. Саля представила Дагестан таким, каким описал его Хаджи – чистым и светлым, где все поголовно добры и порядочны. «Неужели правда утопия?» – с грустью подумалось ей.
–А начать-то очень просто, – продолжал Хаджи. – Начать надо с семьи. Что я и намерен осуществить.
–Хаджи, не сочти меня бесчувственной, но хотела спросить… Ты на чем за мной приедешь? – спросила Саля.
Тут Хаджи расхохотался:
–На танке.
–Нет, правда.
–Я понимаю, к чему ты клонишь. Не волнуйся, не на «Окашке».
Саля еле удержалась, чтобы не захлопать в ладоши от радости. А про себя отметила, что хоть у Хаджи и старомодные взгляды, договориться с ним очень просто.
8.
Дни летели друг за другом, иногда быстро, словно гонимые ветром Сепараторного поселка, иногда невозможно медленно, как волны Каспия накатывают одна за другой. Саля истратила все «чемоданные» деньги и деньги, выделенные родителями, закупив одежду, посуду, кое-какие бытовые приборы и спальный гарнитур. Записалась к парикмахеру и визажисту. Пригласила всех, кого смогла вспомнить. Последний день перед свадьбой был какой-то нереальный. Саля ходила по квартире, а мыслями была уже в доме Хаджи. Подогревала обед, представляя за столом его. Она, наконец, осмелилась поверить, что дождалась свое счастье. О Шамиле она тоже иногда вспоминала, но старалась загнать этого незнакомца подальше в закрома подсознания. От добра добра не ищут.
В шесть утра Саля была уже на ногах. С трудом затолкав в себя чай и пару кусочков сыра, до восьми она сидела тупо уставившись в экран телевизора. Мама молча сидела рядом, видно, вспоминая свою далекую свадьбу. В восемь они вызвали такси и вместе поехали в салон. Визажист приложила все усилия, чтобы подчеркнуть достоинства лица Сали, однако пластические операции были вне сферы ее деятельности. Позже она обязательно спросит Хаджи, почему же он тогда обратил на нее внимание. Когда они вернулись, в зале уже сидели две двоюродные сестры Сали, вечная Патя и Хадижат, однокурсница Сали, также выступающая в роли подружки невесты. Через десять минут подтянулись еще две тетки и дядя. Саля прошла в комнату и надела платье.
–Неужели не было чего-то более симпатичного? – спросила Хадижат. – Ты в нем как монахиня.
–Спасибо за поддержку.
–Это он ее заставил такое выбрать, он очень строгий, – тут же поведала Патя.
–Что, правда? – подключилась к разговору Наида.
«Ну, началось». Пока подруги сплетничали, Саля снова и снова смотрела на себя в зеркало и не могла налюбоваться. Бросила взгляд на часы – скорее бы он увидел ее такой.
В комнату вошла мама, обняла ее и поцеловала.
–Отец звонил. Они поставили никах, скоро приедут.
Пока Саля была в салоне, ее отец поехал с Хаджи и свидетелями в мечеть оформить исламский брак. В светском Дагестане до сих пор ЗАГСу не придавали столь большого значения, как никаху. И вот она уже жена. Замужем. За Хаджи. Мама утирала с глаз слезы, подруги суетились вокруг, поправляя платье и снимая с нее невидимые пылинки.
Последние полчаса показались ей дольше всего времени от момента их знакомства до сего дня. Сердце колотилось, как в тот самый день, когда она впервые увидела Хаджи.
–Приехали! Приехали! – в комнату вбежала Наида, караулившая кортеж во дворе.
Сале показалось, что она сейчас упадет в обморок. Она, оцепенев, смотрела, как подруги выбежали из комнаты. Как наяву девушка видела все, что происходило сейчас по ту сторону двери. Вот заходит Хаджи, в сопровождении друга и нескольких родственников. Все обмениваются приветствиями, дядя жениха толкает небольшую речь. Саля слышит его голос сквозь створки двери. А теперь Хаджи идет к ее комнате. Вход ему преграждают подруги. Они не пропустят его, пока не заплатит выкуп. Доносится смех, шутливые споры. Интересно, сколько они за нее потребовали?
Дверь открылась. Их глаза встретились. Теплая волна самодовольства прокатилась по спине Сали – Хаджи явно был ошеломлен. Еще бы – это не доморощенный Патин мэйк-ап, в котором она предстала ему впервые. Он смотрел во все глаза, так что Саля покраснела и потупилась. До свадьбы он никогда не поднимал на нее взор больше, чем на пару секунд, к такому пристальному вниманию она была совершенно не готова. Хаджи приблизился, Саля несмело взяла его под руку. Руки казались деревянными, Улыбаться не получалось. Почему-то опять потянуло на слезы, но это были слезы счастья.
–Все хорошо, – шепнул Хаджи и ободряюще прижал ее руку локтем.
Они вместе вышли в коридор, битком набитый родней. Живой человеческий поток перетек в зал, где молодые получили последние напутствия от мамы Сали.
Идя к выходу, Саля гадала, на чем же он приехал. Весь двор был забит машинами, украшенными цветами и лентами. К боковому зеркалу каждой из них по традиции были привязаны одинаковые платочки. Хаджи подвел ее к белому Мерседесу.
–Годится? – шутливо спросил он.
Громко сигналя, машины одна за другой выехали на дорогу и понеслись в сторону центра. Хотя зал, где проходила свадьба невесты, располагался здесь же в Редукторном, кортеж должен был совершить внушительный круг по городу. Саля потихоньку начала выходить из ступора и радоваться происходящему, ощущая себя словно в сказке.
На свадьбе невесты, где собрались родственники и друзья Сали, они пробыли совсем недолго – всего пару часов.
–Хаджи, сделай лицо попроще, – тихо попросила Саля, видя, как он смотрит на вино и водку, льющиеся рекой.
–Я мечтаю выбраться отсюда поскорее. А что, твоя подруга пьет? – он заметил, что Патя взялась за фужер с шампанским.
–Не будь занудой.
–Скажи, может ей не стоит ехать на мою свадьбу. Там только апельсиновый сок.
–Хаджи!
–Молчу.
Когда они добрались до свадьбы жениха, уже Патя шептала на ухо Сале:
–Тут кроме сока и газировки ничего не будет что ли?
Саля фыркнула и пожала плечами.
–Смотри, патриархат в своем первозданном виде, – продолжала Патя, указывая глазами на зал, где, несмотря на общность пространства, наблюдалось четкое разделение на мужскую и женскую половину. – Вот что тебя ждет, женщина: кухня и гарем.
–Не преувеличивай.
–Помяни мое слово, Саля, начинается все с сока, а заканчивается четырьмя женами!
–Да? А по-моему, начинается с вина и кончается саунами, – язвительно ответила та.
–Лучше пусть мой муж в сауну ходит, чем приведет их в дом.
–А мой и в сауну не пойдет, и не приведет никого, мы это уже обсуждали.
–Саля, намаз, – их спор прервал Хаджи. – Вон Амина, она покажет, где можно помолиться.
Со свадьбы жениха они поехали домой. Белый Мерседес вез их в Сепараторный поселок. Всего лишь другой конец города, но Сале казалось, что ее старый и новый дом разделяет пропасть.
Двухэтажный дом семьи Хаджи стоял почти рядом с трассой. Саля уже была тут несколько раз в гостях. Внизу располагалась кухня и два зала, наверху – три комнаты, одна – родителей Хаджи, другая предназначалась им, третья пока служила комнатой для гостей. Патя и тетя Хадижат, приехавшая с ними, прошли на кухню приготовить ужин. Хаджи и еще двое его друзей ушли в зал. Саля же поднялась наверх переодеться. С сожалением снимала она перед зеркалом свадебный наряд, который завтра предстояло вернуть в магазин. Никогда она его уже не оденет. Или оденет? Если появится Шамиль… Саля поскорее отогнала эту мысль. Думать о ком-то другом, пусть даже нереальном, она сочла подобным измене. Украдкой она бросила взгляд на широкую двуспальную кровать из какой-то дорогой породы дерева – ее приданое, как и все в этой комнате. Вплоть до занавесок все было подобрано в одном стиле. Несмотря на недовольство Хаджи, эта комната стала самой шикарной в доме, обставленном простой мебелью, без особых излишеств. Саля переоделась в бежевое домашнее платье с мелкими розочками, помолилась. Поправила макияж перед зеркалом и спустилась вниз. В кухне никого не было.
–Иди сюда, – позвал ее Хаджи из зала.
Саля зашла. Он в одиночестве сидел на диване перед накрытым столиком.
–А где все? – спросила она, и голос сорвался от волнения. Она не ожидала так быстро остаться с ним один на один.
–Уехали. Что ты там так долго делала?
–Намаз читала.
–А, Машаллах. Садись, покушаем, – он кивнул на накрытый столик.
Боясь поднять на него глаза, Саля послушно села рядом. Кровь стучала в висках, ей казалось, что она задыхается от нехватки воздуха.
–Ну, ты что как неродная, – шутливо-обиженным тоном спросил Хаджи. – Я же видел, ты ничего не ела целый день.
Он положил ей какой-то салат и пару аварских хинкалов, налил газировки.
–Пойду поставлю чай, – сказал он и ушел на кухню.
Саля удивленно посмотрела ему вслед: чай по идее полагалось готовить ей. Пока она ела, Хаджи вернулся с двумя чашками чая, потом принес и тарелку сладостей. Он что-то рассказывал о прошедшей свадьбе, какие-то курьезные моменты, кого из знакомых повидал, потом вдруг коснулся ее руки. Саля подскочила на месте от неожиданности. Хаджи рухнул на диван.
–Я просто хотел посмотреть кольцо, – отсмеявшись, объяснил он. – Вот ты пугаешься.
–Извини, – красная до ушей Саля протянула ему руку.
–Тебе понравилось?
–Конечно.
Не сводя с нее глаз, Хаджи поднес ее руку к губам, его щетина легко покалывала кожу.
–Носи на здоровье, моя жена.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
1.
Саля сидела на подоконнике, поджав колени, глядя как за окном на веревке развивается только что выстиранное белье. Ее любимые алые простыни и пододеяльники, купленные к свадьбе, развевались на ветру, словно алые паруса. Саля пробежала взглядом по соседским балконам, выискивая достойных конкурентов ее постельному комплекту. Однако, как она уже давно подметила, в основном все белье в их доме было хэнд-мэйд из бязи с ближайшего рынка.
Напротив женщина средних лет вывешивала как раз очередной такой образчик – непонятные желтые цветки на белом фоне. Что может быть банальнее? Соседка также осмотрела соседние балконы, ненадолго задержала завистливый взгляд на Салином «хозяйстве». Сале стало приятно, что ее простыни притягивали взор и нравились окружающим, однако настроение особо не улучшилось. Несмотря на разницу в качестве постельного белья они с этой женщиной сейчас были в одинаковом незавидном положении.
К вечеру, после двухдневного перерыва, дали воду. Саля сразу же включила стиральную машину, засуетилась на кухне, отмывая накопившуюся за это время посуду, готовя ужин. Едва она все закончила, наполнила все пятилитровые баклажки и один большой бачок, использовавшийся обычно для муки, воду снова отключили. Принять душ не удалось, а мыться из тазика Саля терпеть не могла.
