Текст книги "Обещанный (СИ)"

Автор книги: Александра Дюран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

В следующий раз я проснулась лишь на следующий день с чётким осознанием того, что истереть бесполезно. Я довольно хорошо могла контролировать себя в обычной жизни, но когда находилась в больнице в голову сразу приходили не очень хорошие воспоминания из прошлого.

Врачи великодушно отключили меня от гудящего аппарата, но вытащить иглу из вены так и не удосужились. Я старалась не смотреть на свою руку, чтобы паника снова не овладела мной, но всё равно чувствовала как вещество по трубке поступало в моё тело.

На стуле, стоящем в углу просторной светлой палаты, спал папа.

Как бы врачи не пытались выгнать его, чтобы я осталась одна, он не уходил. Сейчас он выглядел растрёпанным, каким я видела его крайне редко. И даже когда он спал, его лицо было нахмурено, будто на его плечи легла ответственность за благо всего человечества.

Я слегка поднялась на локтях, чтобы сесть, что было достаточно проблематично, потому что гипс на моей ноге никуда не делся, хотя я и надеялась на это с самого начала.

– Пап, – аккуратно позвала я.

Отец резко дёрнулся и уставился на меня сонными глазами.

– Что-то случилось? – мигом спросил он, подлетая ко мне.

Я покачала головой, от чего острая боль пронзила её. Я слегка поморщилась, стараясь скрыть это, чтобы лишний раз не волновать папу.

– Ты сидел тут всю ночь? – спросила я.

Он слегка улыбнулся, чтобы успокоить меня, и покачал головой.

– Я пришёл с утра, – ответил он, соврав.

Я набрала в лёгкие побольше воздуха, будто мне его отчаянно не хватало.

– А давно я здесь?

Отец выглядел очень усталым, что означало, что скорее всего я была здесь не день и даже не два.

– Восемь дней, – ответил папа, слегка помедлив.

Он сел на край моей кровати, пока я пыталась отойти от шока.

Восемь дней? Я восемь дней была без сознания?

Папа смотрел на меня будто хотел сказать что-то важное, но не знал как начать.

– Что с моей ногой? – спросила я, не дожидаясь его.

Он в недоумении смотрел на меня, будто не понимал что я говорю, но быстро взял себя в руки.

– Что… что ты помнишь? – спросил он с опаской, слегка помедлив.

Какое-то неприятное ощущение появилось внутри живота, будто кто-то со всей силы сжал меня изнутри. Мне было страшно, но сама не знала почему.

– Я заболела, – сказала я, не понимая чего он хочет услышать, – ты вызвал доктора, он выписал мне лекарства и мне стало лучше.

Ладно, я была здесь, а это возможно означало, что мне всё-таки не стало лучше. Но при чём тут гипс?

Папа резко выругался, встал и нажал на устрашающую красную кнопку рядом с моей кроватью.

– Что происходит? – со страхом в голосе спросила я, глядя на отца.

Он проигнорировал мой вопрос. В палату вошёл доктор в сопровождении медсестры. Папа подлетел к нему и мне действительно стало страшно за мужчину.

– Она не помнит что произошло, – едва слышно сказал отец.

Я в шоке уставилась на него. В смысле не помню? Я все прекрасно помнила. Я заболела.

– Мы разберёмся, – ответил доктор подходя ко мне, он достал фонарик и принялся светить мне в глаза, которые к сведению были очень чувствительными. – Отвези её на компьютерную томографию, – сказал он наконец медсестре, стоящей рядом, а потом направился на выход.

Папа сжал кулаки и поспешил за доктором.

– Вы говорили, что с ней всё будет в порядке, – последнее что услышала я, перед тем как за ними закрылась дверь.

– Я помогу вам сесть, – сказала мне молодая медсестра, подкатив ко мне инвалидное кресло.

Я удивлённо перевела на неё взгляд, только сейчас осознав, что она осталась в палате. Я кивнула, хотя это было последним, чего я хотела. Но с гипсом на ноге своим ходом я бы добиралась очень долго, а узнать, что со мной, мне хотелось раньше следующего года.

– Вы знаете что со мной? – спросила я, аккуратно садясь на кровати, а потом уточнила: – какой у меня диагноз?

Девушка молчала, и я начала думать, что всё намного хуже, чем я себе представляла.

Я смотрела на неё, чувствуя лишь жуткий страх.

– Это что-то серьёзное? – обеспокоенно спросила я, поднимаясь с кровати, опираясь о плечо медсестры.

Она посмотрела на меня со смесью жалости и решимости, когда усадила в кресло. Что бы она не видела во мне, это заставило её ответить на мой вопрос.

– Вам повезло, – сказала она, глядя на меня, – вы отделались лишь внешними повреждениями и сотрясением мозга.

Я в недоумении указала на свой гипс.

– У нас с вами разные представления о везение, – прошептала я.

Тогда я и правда не могла подумать, что она на самом деле права.

Девушка покачала головой.

– Это ничего по сравнению с тем, что могло вас ждать.

Глава 17

Мне сказали, что результатов надо ждать несколько часов, что расстроило меня не так сильно, как папу, который готов был порвать всех из-за того, что никто не мог объяснить что со мной.

Он абсолютно точно был убеждён, что я превращаюсь в чудовище, потому что ничем другим нельзя было объяснить его состояние.

А я не знала даже почему это что-то со мной происходило, поэтому просто сидела в палате, поняв, что папа точно ничего не скажет до того, как придут результаты.

Мне строго-настрого запретили волноваться и как следствие этого запретили, чтобы у меня в палате было больше одного посетителя. Спасибо и на том, что позвонили мне общаться хотя бы с кем-то, помимо своего отражения в зеркале, что сейчас я бы точно не хотела делать, зная, что выглядела не лучшим образом. Всё моё тело было покрыто синяками непонятного происхождения, не хотелось знать, что с моим лицом, учитывая, что один шрам на своём лбу я уже успела нащупать.

Я очень долго пыталась убедить папу, что ему стоит поехать домой, потому что по моим расчётам он не был там очень давно. Но согласился на это он только тогда, когда рядом со мной появилась Дана.

Они с папой стояли несколько минут в коридоре, о чём-то разговаривая. Уверена, что он говорил о чём можно и о чём нельзя со мной разговаривать.

Дана была обеспокоена, но не показала этого, зайдя ко мне в палату, улыбаясь. Она подлетела ко мне и обняла.

– Я так рада, что с тобой всё хорошо, – сказала она, сжимая меня в объятиях. Это было даже больно, но я ничего не сказала, потому что сейчас я как никогда нуждалась в объятиях. – Как у тебя дела?

Я вздохнула.

Как у меня дела? Моя нога была сломана, голова болела и всё тело было покрыто синяками, а в добавок я не помнила последние 10 дней. Ей предстояло сделать вывод самой.

Но вместо правды я постаралась улыбнуться, зная, что Дана мне ничем не поможет, как бы я не умоляла её сказать правду. Она была на стороне отца, полного решимости не навредить мне, даже если это означало оставить меня в неведении.

– Если бы не эта отвратительная еда, то всё было бы хорошо, – поморщилась я, указывая на поднос, стоящий на столике рядом, заполненный слизкими массами разных цветов.

От одного его вида меня тошнило и я мигом забыла о голоде.

– В следующий раз принесу тебе что-нибудь вкусненькое, если ты не скажешь об этом Диме, – рассмеялась Дана.

Я усмехнулась и кивнула.

– Торжественно клянусь, что это будет нашим секретом.

После Даны была Арина, которая с ещё большим волнением смотрела на меня. Она крепко обняла меня, и я почувствовала как дрожит её маленькое бледное тело, хотя девушка и пыталась это скрыть. Все они волновались за меня, но никто не хотел это показывать. Я надеялась, что хотя бы она была на моей стороне.

– Ты расскажешь мне, что со мной произошло? – аккуратно спросила я, слегка улыбнувшись.

Девушка из-за всех сил натянула на себя улыбку и покачала головой.

– Меня пустили сюда на условии, что я ничего тебе не расскажу, так что даже не пытайся, – сказала она.

Я надулась и сложила руки на груди. Неведение убивало меня. И вдруг я вспомнила момент, когда я была в точно таком же неведении и чётко осознавала, что Арина была тому виной. Я почувствовала боль, но не смогла зацепиться и понять причину.

Я сидела, уставившись на девушку. Что это было?

– С тобой всё в порядке? – спросила она обеспокоенно, садясь рядом.

Я кивнула, постаравшись сделать это как можно белее уверенно.

Я не понимала, что со мной происходило и какую роль в этом играла Арина.

– Что именно ты не помнишь? – поинтересовалась она, глядя на меня.

Я пожала плечами.

– Как я могу знать что не помню, если никто не говорит мне что произошло? – спросила я.

Арина отвернулась от меня, разглядывая светлую палату, где уже начали появляться цветы. Они стояли тут ещё до того, как я очнулась, ещё и Дана принесла мне букет волшебно пахнущих белых пионов.

– Ты помнишь про Марата? – аккуратно спросила Арина, не глядя на меня.

– Что про него? – спросила я, нахмурившись, не понимая, что именно она хочет.

Девушка резко повернулась ко мне и долго смотрела, будто проверяя говорю ли я правду. Мне показалось или счастье промелькнуло на её лице?

– Он… он хочет прийти сюда, – слегка запинаясь выдала она, – можно?

Я удивлённо посмотрела на Арину.

– Зачем ему приходить?

Она слегка нахмурилась, впиваясь руками в одеяло, лежащее на кровати.

– Он волнуется за тебя, – сказала она, будто это было вполне привычное заявление.

Я недоверчиво улыбнулась.

– Марат? – удивилась я. – Мы точно говорим об одном человеке?

Арина печально вздохнула, всё счастье, если оно и было, в миг пропало. Что бы не обрадовало её тогда, сейчас даже это не могло спасти её от печали.

– Знаю, что сейчас ты не веришь в это, но он любит тебя, – ответила она.

Я так резко повернулась на эти слова, что моя голова начала кружиться.

– Я… конечно понимаю, что он твой брат, – запинаясь начала я, понимая, что она говорит глупость, – но между нами никогда не было что-то вроде тёплых отношений.

Арина смотрела на меня с недоверием. Я постаралась натянуть на себя улыбку.

– Ты шутишь что ли? – спросила я, хотя это было совсем не смешно.

Девушка напряглась, что-то поменялось в её взгляде. Страх? Что-то неприятное зашевелилось в моём желудке. Еда, которую Дана уговорила запихнуть в себя, мигом попросилась наружу.

– Это не смешно, – сказала Арина, поднимаясь.

Если что-то у кого-то и было не так с головой, то точно не у меня.

– Я понимаю, что тебе больно, но перестань, – приказала она, глядя на меня с обидой.

Я смотрела на неё, но не понимала.

– О чём ты говоришь? – спросила я, чувствуя как голова начинает кружить вальс с новой силой.

– Ты серьёзно? – практически крикнула она.

Я кивнула. Я была серьёзна как никогда.

Арина резко отступила назад, когда поняла, что я не шучу.

– Нет, – прошептала она, опуская руки, – нет, – повторила она снова.

Я практически слышала, как бьётся её сердце, готовое выпрыгнуть из груди от бессилия, что овладело ей.

– Мне… мне нужно идти, – запинающимся языком сказала Арина.

Я из последних сил схватила её за руку, неспособная подняться с постели.

– Пожалуйста, – взмолилась я, наконец-то обретя голос, – расскажи.

Девушка печально покачала головой.

– Я исправлю это, – пообещала она.

Что это? Что именно было не так?

Она откинула мою руку и вышла.

Я сидела, глядя в одну точку, когда дверь за девушкой едва слышно хлопнула. Я слышала как она с кем-то разговаривала, чьи-то возгласы, а затем удар. Удар настолько сильный, что я вздрогнула.

А затем дверь в мою палату снова открылась.

Я испуганно повернула голову. И почувствовала дикую боль, что сжимала мои виски, когда увидела его.

– Скажи, что это не правда, – попросил Марат с печалью глядя на меня. Я видела в нём бессонные ночи и тонны волнения.

Я смотрела на него, широко распахнутыми глазами, боясь пошевелиться.

– Малышка, ты же помнишь меня? – ласково спросил он, не двигаясь с места.

– Не подходи ко мне, – прошептала я, сама не зная почему, со страхом глядя на высокого парня.

В палате появился Артём или может он всегда тут был.

– Марат, пожалуйста, – сказал она, хватая брата за руку, – они разберутся с этим.

Парень резко откинул его руку и двинулся на меня. Что-то щёлкнуло у меня в голове, включив дикий страх.

– Это ты, – прошептала я, стараясь отползти от него подальше, – ты сделал это со мной.

Я не знаю как эта мысль возникла в моей голове. Она просто всплыла, и я больше не могла загнать её обратно. Я не знала, что он сделал, но я точно была уверена, что оказалась здесь из-за него.

Марат резко остановился, видя мою реакцию.

– О чём ты? – спросил он, со страхом глядя на меня.

Я чувствовала как боль снова и снова накрывает меня. Я старалась ровно дышать, но что-то будто сжимало мою грудь, не давая вздохнуть.

Я сильно зажмурилась, чтобы это прекратилось. Но видела лишь тёмные глаза и чувствовала поглощающий страх.

– Молодой человек, вам лучше выйти, – сквозь ужас в моей голове прокрался голос молодой медсестры.

Меня начало трясти. Я видела руки, скользящие по моим бёдрам, я чувствовала страх, я слышала непонятные слова, сплетающиеся в гул, я помнила холод, скользящий по моим щиколоткам. Я почувствовала как слёзы градом текли по моим щекам. Я не понимала где реальность, где сон, а где мои пропавшие воспоминания.

Снова чьи-то руки вжимали меня в кровать, а медсестра поставила укол – единственный способ заснуть.

Глава 18

Я проснулась только на следующий день, будто никого не волновало, что я поскорее должна была услышать результаты томографии и понять наконец почему со мной происходят непонятные приступы паники, которые начинали мешать мне спокойно жить.

Я всегда была довольно уравновешенным человеком, но в последнее время просто не могла себя контролировать.

Я снова открыла глаза, снова села и хотела снова позвать отца, но его рядом не было. Я почувствовала лёгкую обиду от этого, будто меня бросили, хотя раньше сама отправляла его домой.

Папа наверняка уже знал, что со мной происходило. Именно поэтому его сейчас не было рядом. Ему сказали, что ничего серьёзного со мной не происходит, и он решил, что не обязательно сидеть со мной каждый день. В этом я убеждала себя, но сама не могла поверить в то, что со мной всё в порядке, учитывая то, как я себя чувствовала.

Я сидела и ждала пока кто-нибудь придёт. Но часы, месяцы и годы проносились мимо меня, а никто так и не открыл дверь в мою палату. И тогда я нажала на чудовищную красную кнопку, на которую поклялась никогда не нажимать.

Спустя время в моей палате наконец появился хотя бы кто-то помимо меня и тишины, что окружала меня. Сначала я увидела папу, а и затем доктора.

Я резко села на кровати, готовая слушать.

– Я рад, что ты наконец-то проснулась, – сказал доктор, натянув на себя фирменную профессиональную улыбку.

Вам бы не пришлось ждать пока я проснусь, если бы милая медсестра, не тыкала каждые пять меня иголкой, чтобы упокоить. Может я и сама могла успокоиться, но почему-то никто (никто!) не давал мне такой возможности, не веря в мои силы.

– Как мы и предполагали твои провалы в памяти никак не связаны с твоей травмой. С твоей головой на физическом уровне всё в порядке, – доктор слегка замялся, глядя на меня, – но твои проблемы на психологическом уровне. У тебя диссоциативная амнезия, – сказал врач, будто это могло мне что-то дать.

Амнезия?

Я тупо уставилась на него.

– Воспринимай это как защитный механизм мозга, – объяснил он. – Такое проявляется довольно часто, когда человек попадает в условия, представляющие непосредственную угрозу жизни. Обычно это проявляется как простой шок, который быстро проходит. Но порой происходит более интенсивные реакции. Как например в твоём случае, мозг отсеял всё, что посчитал опасным, что и вызвало амнезию, которая должна была уберечь тебя от непереносимых нагрузок.

Условия, представляющие угрозу жизни? Да я просто заболела. Возможно сильнее чем думала, но всё было не настолько ужасно, чтобы я находилась при этом в опасности.

– То есть вы хотите сказать, что я полностью здорова физически, но при этом я потеряла часть своих воспоминаний?

Часть своего мозга, хотела сказать я. Как можно просто взять и потерять что-то настолько важное? И я даже не могла самостоятельно найти это, потому что не знала какие именно воспоминания потеряла.

Доктор слегка покачал головой, терпеливо улыбнувшись.

– Если не считать твоего перелома, – он указал на мою ногу, – и нескольких синяков и швов, то ты здорова физически. Но больше нас волнует твоё эмоциональное здоровье.

Я сжала кулаки, стараясь успокоиться, чтобы паника снова не захватила меня.

– Воспоминания вернутся? – спросила я.

Врач кивнул.

– Воспоминания никогда не пропадают, они просто погребены под слоями других, потому что ты подавила их. Ты можешь вспомнить завтра или могут пройти месяцы, прежде чем они вернутся. Лишь в редких случаях при диссоциативной амнезии память не восстанавливается.

Это был не особо утешительный прогноз.

Но я не подавляла их. Это сделала не я, а мой чёртов мозг, который кажется забыл, что принадлежал мне, и должен был подчиняться своей хозяйке.

И если уж говорить честно, то я не была уверена, что хотела возвращать их. Возможно мой мозг и был прав, закопав их под слоями.

– Когда вы отпустите меня домой? – просто спросила я.

Это было второе, что волновало меня больше всего, после вопроса о том, где потерялись мои воспоминания.

Папа с доктором переглянулись.

– Тебе придётся побыть здесь ещё какое-то время для полного психологического обследования. Мы должны посмотреть на твоё состояние, – ответил мужчина.

Я напряглась, поняв, что мне придётся ходить к психологу, хотя напрямую никто этого не сказал.

– Со мной всё в порядке, – сказала я, сама понимая как глупо это звучит.

– Твои приступы говорят об обратном, – спокойно сказал доктор.

Я повернула голову в сторону папы, надеясь увидеть на его лице хотя бы сожаление, но он смотрел на меня взглядом «Поверь, так будет лучше», в смеси с «У тебя всё равно нет выбора».

– На долго? – с опаской спросила я у доктора, глядя на папу.

– Предположительно на несколько недель, но всё зависит от твоих результатов, – спокойно ответил мужчина.

Я ахнула, а потом глубоко вздохнула, чувствуя как лёгкая дрожь пошла по телу при мысли о том, что надо быть тут ещё несколько недель.

Глава 19

Раз уж мне предстояло задержаться здесь дольше, меня перевели в другую палату, которая была более комфортной и уютной, чем предыдущая, и точно стоила целое состояние. И это не оставляло мне совершенно никакой надежды, что в скором времени я выберусь от сюда.

Я старалась не смотреть в сторону отца, потому что была зла из-за его устойчивой идеи не говорить мне правду о произошедшем. Все вокруг придерживались мысли, что мне стоит либо вспомнить самой, либо вообще не вспоминать. Их беспокоил не столько факт моего провала в памяти, сколько приступы паники, которые я хотя и пыталась контролировать, делала это не очень успешно.

В добавок мне снились кошмары. Всегда разные, но после пробуждения я не могла вспомнить ни один из них. Я помнила лишь жуткий страх, холод и мужской голос. Я не знала, что это был за мужчина, но всегда он был одним и тем же.

И у меня было только два выхода. Первый: доказать, что со мной всё в порядке, даже если при этом мои воспоминания не вернутся. И второй: вернуть эти воспоминания самой.

Глубоко во мне жил страх, что прошлое окажется намного хуже, чем я могла представить. Но любопытство пересиливало меня.

Папа с утра принёс мне новый телефон с забитыми там контактами, отказавшись говорить где мой старый.

Я открыла список номеров, потому что папа сказал, что там только самые важные, было интересно кого он причислял в данную категорию.

Арина, Артём, Дана, Марат, Папа

Я слегка удивилась, увидев там Марата, но вида не подала. Я ткнула по иконке Арины и быстро набрала сообщение.

Не соизволите ли вы прийти сегодня и развлечь вашу больную подружку, лежащую на больничной кровати?

Сегодня у меня должен был быть первый приём у психолога, так что после него мне обязательно нужно было что-то нормальное. Например, девчачьи беседы не о чём и обо всём одновременно.

Ответ от Арины пришёл очень быстро, хотя сейчас было время уроков. Я улыбнулась.

Жди меня, дорогая.

Что из запретного тебе можно?

Я рассмеялась, печатая.

Мне можно всё, если об этом никто не узнает.

Арина прислала смеющийся смайл.

Я покосилась на папу, сидящего на стуле в углу. Не знаю зачем он вообще приходил, если мы почти не разговаривали.

Я зашла в интернет, набирая в поиске «Диссоциативная амнезия» и открыла первую попавшуюся статью.

«Развивается на фоне тяжелой психологической травмы: угрозы для жизни при стихийных бедствиях, нахождении в зоне военных действий, криминальных инцидентах, сексуального и эмоционального насилия в семье и т. д.»

Я прочитала одну статью. Две. Три. Я прочитала все статьи на странице, потом на другой, потом на третьей. Но не нашла ничего нового или то, что помогло бы мне разобраться в себе.

Я вздохнула и положив телефон на тумбочку всё-таки повернулась к папе.

– Марат как-то связан с тем что я здесь? – просто спросила я.

Папа удивлённо посмотрел на меня, будто только что понял, что я нахожусь рядом.

– Что ты имеешь в виду?

Я пожала плечами, будто не думала как спросить об этом в течение нескольких часов.

– Он сделал мне…, – я замолчала думая как сказать, – что-то?

Отец напрягся и уверенно покачал головой.

Я верила папе. Он бы и близко ко мне не подпустил парня, который представлял для меня потенциальную опасность. Но почему тогда я так сильно его боялась? Возможно просто папа не знал всей правды.

– Тогда что… – начала я, но отец перебил меня.

– Я хочу сделать всё как лучше, – сказал он поднимаясь и подходя ко мне, – но я не знаю как лучше. Прости, если тебе не нравится то, что я говорю или делаю, но это происходит лишь из-за того, что я люблю тебя.

Я быстро засунула свой следующий вопрос поглубже, потому что не хотела расстраивать его.

Я кивнула и обняла папу.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – прошептал он мне в макушку.