Текст книги "Обещанный (СИ)"

Автор книги: Александра Дюран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 57

Все, включая нас самих, наконец приняли наши отношения. Папа был рад этому факту больше, чем я ожидала, Дана всегда была на нашей стороне, а вот Артём выглядел обиженным фактом нашего примирения, хотя и пытался это скрыть, чтобы не расстраивать меня. Арина… кажется ей было всё равно, она была слишком занятой своей личной жизнью на этот раз не с Егором, а с другим парнем, который по виду не многим отличался от Вадима. И несмотря на всё случившееся, я всё равно хотела ей помочь.

Я пыталась с ней поговорить, потому что все мы волновались за неё, а братьев своих она никогда не слушала, но девушка лишь безэмоционально посмотрела на меня.

– Что ты мне ответила, когда я сказала, что ты совершаешь ошибку? Ах, да, не делай вид, что ты святая, ты виновата в этом ровно настолько же, насколько я сама. Так что да, Влада, то, что ты теперь приняла свою ошибку и снова встречаешься с мои братом, не говорит о том, что всё будет как прежде. Уже ничего нельзя вернуть.

А потом она развернулась и пошла к своим новым подружкам, которые все как на подбор выглядели одинаково, одевались в модные дорогие шмотки и были пропитаны притворностью и ложью. А я осталась стоять, понимая, что она права. Мы не святые, мы просто люди, совершающие ошибки, иногда ломающие нашу жизнь. Но нам приходится с этим жить, и кажется именно в этом суть жизни. И мы не можем винить других людей в наших поступках, потому что это только наша жизнь и наши ошибки.

Я могла лишь отпустить Арину и именно так я и собиралась поступить.

Учебный год медленно близился к концу. Наш с Маратом первый и последний год в школе вместе. Мы ещё не знали, что нас ждёт, но были уверены, что справимся. Мы с Маратом старались как можно больше времени проводить вместе, наслаждаясь каждым моментом и восполняя то, что мы упустили. Кажется наша любовь стала сильнее, хотя казалось, что сильнее было не куда. Мы любили друг друга, но не клялись в вечности, зато были полны желания сделать всё, чтобы это чувство не пропало.

И даже папа способствовал этому, отпустив меня к Марату. Но просто стоит добавить, что мне стоило это многого. Например, мне пришлось поступиться своей гордостью и вечной привычкой лгать, и просто подойти к нему. Я ожидала от него немного другой реакции, но он лишь сказал:

– Пожалуйста думай головой, а не другим местом.

Про другое место я уточнять не стала, уверенная, что я и так понимаю его. Поэтому я просто кивнула.

Марат был романтиком глубоко в душе, о чём я даже не могла предположить.

– Твои родители дома? – спросила я, снимая куртку и передавая её Марату.

Он покачал головой и широко улыбнулся.

– Папа в командировке, мама на смене.

Я улыбнулась. Люблю командировки.

– Артём? – спросила я.

Марат снова покачал головой.

– На вечеринке.

Люблю вечеринки.

Я из-за всех сил старалась сдерживать улыбку, медленно подходя к нему.

– Арина?

– Там же, – ответил Марат, притягивая меня к себе.

Люблю людей, устраивающих вечеринки.

– То есть мы здесь одни? – спросила я, закусив губу и глядя в глубокие тёмные глаза Марата.

– Возможно, – прошептал он, накрывая мои губы своими.

Но перед тем, как я успела полностью погрузиться в это прекрасное ощущение, поглощающее меня, и стянуть с себя или с Марата одежду, он отстранился от меня.

– Это, конечно, прекрасно, – улыбнулся он, потянув меня за руку, – но я кое-что приготовил для тебя.

Он отвёл в меня в тёмную столовою, освещённую лишь несколькими свечами. Моё сердце защемило от нахлынувших чувств, я сжала руку Марата.

– Ты сам всё это приготовил? – спросила я, когда он отодвинул для меня стул.

Он слегка засмущался, что было крайне не свойственно для этого холодного парня, и кивнул.

– Когда мы будем жить вместе, ты будешь готовить, – выпалила я быстрее, чем смогла подумать, а потом поморщилась.

Улыбка расцвела на губах Марата.

– Мы будем жить вместе? – удивился он.

Я пожала плечами, будто никогда не думала об этом.

– Или нет, – прошептала я, пойдя на попятную.

Девочки всегда были более сентиментальными и заглядывали дальше в будущее. Возможно мне уже стоило понять это давно.

Марат взял меня за руку.

– Если я буду готовить, ты будешь мыть посуду, потому что я просто терпеть не могу это делать, – улыбнулся он.

– Как хорошо, что я люблю мыть посуду, это вдохновляет, – ответила я.

Парень рассмеялся.

– Довольно странно, что тебя вдохновляет именно это. Что еще?

– Интересные книги, красивые виды, а больше всего меня вдохновляют прекрасные люди, – улыбнулась я, – ты, например.

Марат сидел с широкой улыбкой на губах.

– Ничто не может вдохновлять больше прекрасного вида, который сейчас передо мной, – сказал он, глядя на меня, – и твоей любви.

Я слегка рассмеялась и потянулась к нему. Марат притянул к себе мои губы.

– Я тут подумал, – прошептал он между жарких поцелуев, – ужин определенно может подождать.

– Пять минут? – с улыбкой, спросила я, с готовностью поднимаясь.

Марат ухмыльнулся.

– Звучит как оскорбление, – прошептал он, целуя меня глубоко и жадно.

Я покачала головой.

– Докажи мне, что я ошибаюсь, – попросила я, чувствуя как ноги подо мной подгибаются.

Марат рывком поднял меня на руки, я оплела ногами его талию, слегка поёрзав и вызвав стон. Мне нравилось это и мне нравилось так ошибаться. Мы оба знали результат заранее, но оба любили играть. И ещё сильнее любили друг друга.

Глава 58

– Пусти, я хочу есть, – засмеялась я, когда Марат начал щекотать меня, после того как я высказала предположение, что нам давно пора встать.

Оказалось наше «ужин может подождать» длилось дольше, чем пять минут, и в итоге ужин перетёк в завтрак. Я завизжала, когда он положил свою ледяную руку на мой голый живот, а потом рассмеялась.

– Ну хватит, если ты прямо сейчас меня не накормишь, я умру и тебе придётся мучить кого-нибудь другого.

Марат поцеловал меня, наконец сдавшись.

– Мне придётся любить кого-нибудь другого, а это точно не входило в мои планы, – сказал он, поднимаясь с кровати.

Сейчас было достаточно тепло, но вылезать из-под тёплого одеяла всё-таки не хотелось.

– Возможно остаться в кровати не такая уж и плохая идея, – быстро сказала я, когда теплое тело Марата покинуло меня и ничего кроме одеяла не могло согреть меня. Я закуталась обратно, залезая под одеяло по нос.

Марат натянул на себя штаны, смеялась.

– Если ты сейчас не встанешь, мне придётся принять меры, – предупредил он, поднимая с вызовом бровь.

Я улыбнулась и покачала головой.

Парень наклонил голову и ухмыльнулся, двинувшись в мою сторону.

– Пожалуйста, – застонала я, зарываясь под одеяло с головой. – Я не хочу, там холодно.

Всё так же холодная рука пролезла под тёплое одеяло и схватила меня за ногу. Я пыталась скинуть руку Марата, но больше смеялась, чем реально действовала. Он резко потащил меня за лодыжку и вытащил из-под одеяла в холодный мир. Моя кожа мгновенно покрылась мурашками.

– Я говорил, что ты прекрасна? – спросил Марат, оглядывая меня с ног до головы горячим взглядом.

Я невинно пожала плечами.

– Парочку раз за прошлую ночь, – сказала я, поведя бровью.

Парень слегка рассмеялся.

– Готов сказать это ещё миллион раз, – сказал он, наклонившись надо мной.

– Начинай, – прошептала я, потянувшись к нему.

Марат не стал терять такую прекрасную возможность.

– Ты прекрасна, – прошептал на выдохе он, целуя меня в шею, – ты красива, – он обвёл поцелуями ключицу, – ты обворожительна.

Я ждала следующего поцелуя, но его не последовало. Я обижено открыла глаза, уставившись на Марата, который с лёгкой улыбкой на губах смотрел на меня.

– Что? – спросила я.

Он покачал головой и широко улыбнулся.

– Пошли есть.

Я сидела в одной футболке Марата на высоком кухонном стуле, от чего мои ноги болтались в воздухе. Я с превеликим удовольствием съела всё, что Марат положил мне на тарелку и ещё много чего, до того я была голодная, а еда была вкусная.

Марат резко развернулся ко мне от раковины и провёл на моему носу рукой в пене.

– О чём задумалась?

Я улыбнулась и покачала головой. Я думала о том, как всё прекрасно. Как мне нравился этот момент и как я была благодарна.

Марат выключил воду и подошёл ко мне, целуя в мокрый нос. Я рассмеялась, обвив его талию ногами. Рука парня быстро легла на моё бедро и медленно, но верно забиралась всё выше.

Где-то резко хлопнула дверь. Марат, наученный опытом, быстро отлетел от меня, слегка застонав.

– Оставайся здесь, я посмотрю кто там.

Я кивнула, спрыгнув с высоко стула.

Сначала я не слышала ничего, потом послышался голос Марата, который отнюдь был не спокойным, хотя и не понимала суть. Но он там был не один.

– Она здесь? – послышался срывающийся голос, который я сразу узнала, – позови её, скажи, что, чёрт возьми, она победила!

Я вышла из кухни и увидела Арину, выглядящую еще хуже, чем я могла предположить.

– Закрой рот, – скомандовал Марат, стоящий ко мне спиной, потянув её за руку, – не заставляй меня выбирать.

– Ты давно сделал свой выбор! – крикнула она, ударив в грудь брата. – Где ты был, когда я звонила тебе? Ты должен был быть рядом, а ты трахался с этой шлюхой.

Марат стоял ко мне спиной и не видел меня, а вот Арина прекрасно видела меня, но ей было всё равно.

– Ты рада? – крикнула она. – Ты оказалась права!

Я никогда не видела её такой и в этот момент мне казалось, что именно такая Арина настоящая, что никогда я не знала её на самом деле.

По её щекам градом текли слёзы, но было в ней что-то, чего я не могла понять. Она выглядела… по другому? Я могла понять, могла узнать в ней себя, но не сделала этого. Я могла остановить её страдания, но этого я тоже не сделала.

Я шагнула в её сторону, протянув руку. Я видела как изменился на мгновение её взгляд под жесткостью, которую я ещё никогда не видела.

– Я помогу тебе, – прошептала я. – Пожалуйста. Просто скажи, что случилось.

Взгляд Арины мгновенно сделался жестоким. читай на к n i g о e d . нет

– Ты забрала у меня всё, – на этот раз с ледяным спокойствием произнесла она. – Я ненавижу тебя. А теперь убирайся из моего дома и моей жизни.

– Прекрати, – крикнул Марат своей сестре, – это и мой дом.

Арина медленно перевела на него взгляд, полный отчаяния. Она молила о понимании, хотела, чтобы он хоть раз встал на её сторону.

– Я уйду, – прошептала я, развернувшись.

Я быстро оказалась в комнате Марата, не обращая внимания на его крики. Он громко хлопнул дверью, я даже вздрогнула от неожиданности.

– Пожалуйста, малышка, не уходи, – прошептал он, подходя ко мне, когда я натягивала на себя юбку.

Я резко подняла голову и покачала головой.

– Я люблю тебя, – сказал Марат, полный отчаяния.

Я подошла к нему и подарила ему быстрый поцелуй.

– Я знаю, – прошептала я, глядя в его печальные глаза, – но Арине сейчас твоя любовь важнее. Пожалуйста, останься здесь и помоги ей.

Марат не шелохнулся.

– Пожалуйста, – попросила я ещё раз. – Ты ей нужен. Это ничего не поменяет между нами.

Он закрыл глаза и кивнул.

Я облегчённо вздохнула и быстро натянула на себя всю оставшуюся одежду и уже собиралась уходить, когда мой телефон позвонил.

– Я уже иду домой, – быстро ответила я, на случай если папа потерял меня, но он звонил мне совсем не по этой причине.

– Что? – переспросила я, чувствуя, как мои ноги подгибаются, хватаясь за стену, чтобы не упасть.

Папа снова и снова запинаясь говорил слова, которые доходили до меня слишком долго. Слова, которые в одно мгновение перевернули всё с ног на ноги.

Глава 59

Я бежала по больнице, наплевав на боль в ноге. Боль в груди была в миллион раз сильнее. Рыдания душили мою грудь.

Я быстро подлетела к стойке регистрации.

– Только что произошла авария, – запинаясь произнесла я, – девушка… где беременная девушка?

– Имя? – монотонно спросила женщина, сидящая за стойкой.

– Дана Алмазова, – быстро ответил Марат, стоя рядом со мной и понимая, что у меня больше не было сил говорить.

Я пыталась заставить его остаться дома. С Ариной. Но ему было всё равно, и я была безумно благодарна ему за это.

Девушка что-то медленно вбивала в компьютер, я бы сама с радостью вбила ей кое-что в лицо. Мне хотелось кричать, хотелось рыдать, но я могла только ждать. К счастью от вечного ожидания нас спасла Вероника. Марат увидел её раньше и потянул меня за руку.

К нашему общему счастью она работала в этой больнице. Её смена уже закончилась, но Вероника всё равно была здесь.

– Папа ещё не приехал? – с ходу спросила я.

Женщина отрицательно покачала головой.

– Но он уже едет, – ответила она и протянула мне белый халат.

– Зачем? – спросила я, надевая его.

– Я поговорила с врачом, чтобы тебя туда пустили, ей надо, чтобы кто-то был рядом.

Я замерла на месте. Я хотела её увидеть, но не хотела там быть. Я не хотела зайти в палату и понять, что всё хуже, чем могло быть.

– Как она? – спросила я.

Вероника выглядела печально, что говорило само за себя. Слёзы снова и слова наворачивались на мои глаза, у меня больше не было сил терпеть.

– В нашей больнице работает лучший хирург, он попытается сделать всё возможное, – ответила она.

То, что он попытается совсем не означало, что он сможет спасти её. Марат подтолкнул меня в сторону палаты, зная, что это мне было труднее всего сделать. Я наскоро вытерла слёзы и открыла дверь.

– Дима? – послышался тихий хриплый голос Даны.

В ней не было ничего от той прекрасной, счастливой, светлой Даны. Я глубоко вздохнула.

– Папа едет, но… в городе пробки.

Она знала. Она, чёрт возьми, знала, что в городе пробки из-за ужасной аварии, что произошла в самом центре.

– Подойди ко мне, – хрипло попросила девушка.

Ноги мои сами понесли меня к кровати, на которой лежала бледная Дана. Но она была красивой, даже сейчас, держа руку на своём животе.

Она была подключена сразу к нескольким аппаратом, которые чудовищно пикали, трещали и гудели. Я сразу вспомнила маму и её последние часы, которые мы провели вместе. Слёзы снова навернулись на мои щёки.

А вот щёки Даны были абсолютно сухими, будто её ни сколько не волновал этот момент. Она печально улыбнулась и взяла меня за руку.

– Я всегда мечтала быть детским писателем, – тихо начала она разговор не касающийся сути. – Мечтала помогать детям, учить дружить или прощать. Я хотела стать примером и опорой хотя бы чужих детей. Но я этого не сделала, но мне всё-таки удалось помочь двум детям. Тебе и моей дочке.

Только недавно мы узнали, что это девочка. Только недавно мы выбрали ей имя. Но она всё ещё была маленькой. Слишком маленькой, чтобы выжить.

– Пожалуйста, расскажи ей историю про сильную девочку, что потеряла мать, но всегда знала, что любима. Расскажи ей сказку, где маленькая девочка живёт счастливой жизнью несмотря на все потери. Расскажи ей историю про девочку, которая простила меня и позволила быть для неё мамой. Расскажи как сильно я её хотела и любила. Будь для неё если не мамой, то сестрой, о которой сама всегда мечтала.

С каждым словом аппарат всё сильнее пищал, а дыхание её становилось тяжелее.

– Обещай мне, – попросила она, а потом застонала от боли.

– Я позову врача, – сказала я, дернувшись, не обращая внимания на слёзы, текущие по щекам.

Но хватка Даны на моей руке усилилась, она сжимала её из последних сил. Теперь и из её глаз бежали слёзы.

– Пожалуйста, пообещай мне, – снова попросила я.

– Хорошо, – ответила я, – но с тобой будет всё хорошо, – уверенно произнесла я, перед тем, как нажать на красную кнопку.

В палату сразу влетели несколько человек и вытолкнули меня за дверь. Я опёрлась о стенку, стараясь дышать ровно, но у меня не получалось, будто что-то душило меня.

Марат аккуратно усадил меня на скамейку, чтобы я не рухнула. И только тогда я заметила папу, который смотрел на меня дикими от страха красными глазами.

Я уверена, что выглядела точно так же. Шокированная, заплаканная, бледная, не знающая, что будет дальше и как дальше жить.

Я уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но дверь палаты открылась. Мы все резко повернули голову.

– Тебе дадут с ней поговорить, – пообещала папе вышедшая от туда Вероника, – но сначала тебе нужно подписать кое-какие бумаги.

Отец кивнул, будто понимал о чём идёт речь, а я не понимала.

Вероника села рядом со мной, печальная и уставшая.

– Если всё пойдёт хуже, чем предполагалось, смогут спасти только одного из них. Кого?

Я открыла рот от шока. Я предполагала, что подобная ситуация может возникнуть, но мне было больно слышать это. Но мне казалось, что выбор очевиден.

Папа молча смотрел на Веронику.

– Будет так, как захочет Дана, – просто сказал он.

– Нет, – крикнула я, бросившись к нему, – ты же знаешь, что она выберет.

Только не она. Я просто не могла без неё.

Папа коротко кивнул.

– Он маленький, – прошептала я, – он не выживет. У вас будут ещё дети.

Я знала, как жестоко это звучит, но мне было всё равно.

Отец резко развернулся, смотря на меня взглядом полным боли.

– Это девочка. Она твоя сестра. Она моя дочь. Она дочь Даны, и именно Дана сделает выбор.

– Пожалуйста, – крикнула я, падая перед ним на колени, ни чувствуя ничего кроме страха, – выбери её.

Папа смотрел на меня.

– Пожалуйста, – крикнула я, хватаясь за него из последних сил, мне было страшно, мне было больно, я не хотела проживать это ещё раз, – я не смогу без неё.

Отец резко встряхнул меня за плечи, глядя в глаза.

– Если ты думаешь, что я смогу, то ты ошибаешься, но нам придётся.

– Ты просто трус! – крикнула я. – Ты боишься сам принять решение. Ты боишься, что она будет тебя ненавидеть, но она будет хотя бы жива.

Я ждала, что хотя бы просто измениться во взгляде отца, но он стоял на своём. Стоял, не смотря на боль и на то, что в глубине души хотел поступить по другому.

– А ты эгоистка, – слишком спокойно, будто смирившись, произнёс он. – Ты хочешь, чтобы она жила ради тебя. Но нас придётся принять её выбор.

– Можете проходить, – послушался голос позади меня.

Папа просто встал и вошёл в палату.

Я осталась сидеть на полу в коридоре.

Я больше не чувствовала ничего и больше не сдерживала себя. Я рыдала во весь голос, и кажется это никогда прежде не было насколько сильным. В этот момент я потеряла маму два раза и не знала, в какой раз было сложнее.

Кто-то опустился на пол рядом со мной, у меня больше не оставалось сил поднять голову, но я знала кто это.

– Почему я всегда теряю тех, кого люблю? Что я делаю не так? – тихо спросила.

– Всё будет хорошо, – пообещал мне Марат, обнимая.

Хорошо – это не значит, что Дана останется жить. В нашем случае хорошо – означало, что все мы смиримся с её смертью. Нам придётся.

Мы сидели, ожидая результата, думая, что за всё уже заплатили. Что судьба вдоволь наигралась с нами, и теперь хотя бы не будет хуже.

Телефон Марата зазвенел.

– Ты где? – спросил он у кого-то, а потом резко напрягся. – Ты можешь спокойно объяснить что произошло?

Он резко поднялся. Даже я, ничего не чувствующая и кажется совсем не способная на проявление эмоций, подняла голову.

– Что случилось? – спросила я, одновременно молясь, чтобы всё было в порядке.

– Арина… что-то случилось с Ариной… – запинаясь произнёс Марат, – я должен найти Веронику.

Спустя 6 месяцев

И нам действительно пришлось жить с потерями. Нам пришлось научиться заново жить жизнью, которая выглядела совсем не так, как раньше. И мы потеряли намного больше, чем просто Дану. Мы потеряли мать, любящую жену, подругу, залог нашего счастья, домашний уют, счастье в семье и спокойствие в душе. И каждый из нас боролся с этим как мог.

Мы с Маратом думали, что это лето будет самым счастливым в нашей жизни, а потом столкнулись с жестокой реальностью. А в конце лета он уехал в Америку, как и планировал. Мне стоило многого уговорить его не отказываться от с своей мечты в момент, когда я стояла на пороге новой жизни. Он тоже стоял на пороге чего-то большего. Новые возможности открывались перед ним, и я не хотела, чтобы он лишился этого из-за любви ко мне, какой бы сильной она не была. И после его отъезда, любовь никуда не пропала, мы общались каждый день, несмотря на разницу в часовых поясах. Марат уже успел приехать домой несколько раз и почти всё время мы проводили вместе, правда не совсем вдвоём, но нам это не мешало. Мы любили друг друга, а расстояние могло стать хорошим испытанием.

Что в тот день случилось с Ариной? Просто могу сказать, что она сделала свой выбор и совершила, наверное, главную свою ошибку, за которую в тот момент я не готова была простить её.

В мгновение, когда я только узнала, я ненавидела её. Она должна была быть со мной рядом, поддерживать меня. Её здесь не было. Ладно это, но она хотя бы могла не делать хуже. Но она сделала это.

Я ненавидела её за то, что подумала, что на этом мои потери закончились. Я ненавидела её за то, что она была простой эгоисткой, не думающей о других. Я ненавидела её за то, что она не заслуживала моей жалости, но я волновалась за неё.

Сейчас, когда я успокоилась и не видела её уже достаточно давно, злость, ненависть и обида ушли. Сейчас меня беспокоила одна единственная мысль. Почему она так поступила?

Узнать это я так и не успела, потому что Арина уехала сразу же, как только её выписали из больницы, где она находилась дольше, чем все думали. И как она в тот день уехала, так и не вернулась. Я просто надеялась, что её новая жизнь лучше и счастливее старой.

Со мной остался только Артём, который, как и раньше, поддерживал меня и иногда даже забывал о себе, чтобы помочь мне. Что-то в нём поменялось, но тогда я ещё не понимала что.

Я лежала на кровати, глядя в потолок, слыша заливистый детский плачь. Он был сильным и не смолкал уже несколько минут. Для меня было гигантским подвигом перенести кроватку Евы из своей комнаты в детскую, чтобы хоть как-то начать высыпаться. Мне каждый раз приходилось напоминать себе, что я не её мама, хотя в последнее время чувствовала себя и мамой и папой и няней.

Я была здесь одна и из последних сил справлялась со всем, при этом жертвуя сном и учёбой. Но я любила эту маленькую девочку и сейчас относилась к ней не так, как раньше. Я жалела, что она родилась, ровно до того момента, как увидела её. Маленький свернувшийся розовый комочек в прозрачной инкубаторе, в котором она находилась два месяца. Она была слишком маленькой, когда родилась, и все мы боялись, что это была напрасная жертва. Но малышка быстро вымахала и поправилась, будто знала, что мама всегда будет рядом с ней.

Ева. Дарующая жизнь. Великая ирония. Великая маленькая девочка.

Сначала мне было трудно не подрываться, каждый раз, когда она начинала хныкать, но теперь я научилась. Как научилась и всему остальному, потому что помощь от папы ждать не стоило. После смерти Даны, он стал совсем другим. Больше ничего не осталось от его решимости и любви к дочери.

Не способная больше слушать детский плач, доносящийся из соседней комнаты, я застонала и поднялась. Но я пошла не к ней. Я направилась в папин кабинет, где в последнее время он засиживался до утра.

Я из под двери сочился жёлтый свет, освящая тёмное пространство. Я не постучалась, а просто открыла дверь. Отец даже не посмотрел в мою сторону. Рядом в ним стояла почти пустая бутылка, в кабинете пахло алкоголем и сигаретами. Кажется он никогда раньше не курил.

– Ева плачет, – сказала я, подходя к нему.

– Я слышу, – просто ответил он, – пойди и успокой ей.

Я замерла от подобной наглости.

– Что с тобой происходит? – спросила я.

Папа повернул на меня голову.

– Возможно я ошибся, выбрав её, – слишком спокойно, будто уже обдумав эту мысль сказал он, потянувшись к бутылке.

Не буду врать, что теперь считала, что он правильно поступил. Я просто понимала, что с этим надо жить.

Я резко вырвала стакан из рук отца и ударила по столу.

– Не смей так говорить, – прикрикнула я. – Ты сделал выбор и этого не изменить, у тебя есть дочь. И я не могу сидеть с ней всё время.

– Я предлагал тебе взять няню на полный день, а ты сама отказываешься, – сказал он, глядя на меня затуманенным взглядом.

– Что будет когда я закончу школу и уеду? – возмутилась я. – Ты просто не будешь появляться дома, а Еву пускай воспитывает чужая женщина?

– Тебе не обязательно уезжать, – возразил отец, будто мы не говорили об этом много раз до этого.

– Ты знаешь, что обязательно. Мне пора жить своей жизнью. А тебе пора понять, что я твоя дочь и Ева твоя дочь. И ты должен заботиться если не о нас двоих, то хотя бы о ней.

– Я не могу, – прошептал отец еле слышно.

Я закрыл глаза.

– Не совершай ещё одну ошибку, – ответила я, – вспомни моё детство. И вспомни как тяжело было добиться моего прощения. У тебя есть возможность изменить это. Устроить счастливое детство. Быть для неё лучшим папой, чем был для меня. Подойди к ней.

Отец внимательно смотрел на меня не моргая и не двигаясь.

– Я не могу без Даны, а она напоминает мне о ней, и все становится лишь хуже.

Я вздохнула. Я понимала его, но не хотела. Я хотела быть ребёнком, о котором заботятся, а не мамой в свои 17 лет.

– Ты любил Дану, так почему ты не любишь вашу дочь?

– Я люблю её, – возразил отец.

– Так докажи мне это, – бросила я, уходя.

Просто докажи, что ты не стал мне хорошим отцом, потому что обстоятельства сложились по другому, а не потому что ты не посчитал нужным приложить усилия. Докажи, что независимо от того, что происходило раньше, теперь ты изменился. Докажи, что ты можешь быть любящим отцом, который заботиться о своих детях. Господи, просто докажи, что я не ошибаюсь.

Я приложила огромные усилия, чтобы не пойти успокаивать всё ещё плачущую Еву. Моё сердце разрывалось от этого ужасного звука, но я должна была показать папе, что ему пора нести ответственность за свои действия.

Я снова лежала на кровати, чувствуя боль, от детского плача, а потом он резко прекратился. Моё сердце ёкнуло и я слезла с кровати. Выйдя из комнаты я услышала тихий шепот, но смогла разобрать его только тогда, когда остановилась около приоткрытой двери в детскую, глядя на папу, держащего на руках свою дочь.

– Твоя сестра думает, что я тебя не люблю, – прошептал он, качая ребёнка на руках, – но она ошибается. Вы самое дорогое, что осталось в моей жизни.

Я села прямо на холодный пол в коридоре, слушая тихое сопение только что успокоившейся малышки.

– У нас всё будет хорошо, – пообещал папа то-ли Еве, то-ли мне, то-ли себе самому.

Мы все нуждались в этом «хорошо» и мы все его заслуживали. Хорошо ждало нас за поворотом, готовое отплатить за все наши страдания. Ничего уже не было как раньше, но всё ещё могло быть хорошо.