Текст книги "Развод. Ты ее копия (СИ)"

Автор книги: Александра Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 22

Акима я знаю еще со школы. Когда-то мы были лучшими друзьями. Всегда были вместе, на занятия, гулять, доверяли друг другу тайны. Закончили школу, я поступил у нас в городе, Аким же поехал в другой город, там у его отца были хорошие знакомые.

Мы поддерживали общение. Но жизнь у каждого уже была своя. Расстояние отдаляет. Когда он возвращался в город, мы всегда встречались. Делились новостями.

Потом он закончил учебу, вернулся в город, работал он в фирме своего отца. Он торгует деревом, имеет свое деревоперерабатывающий цех.

Аким предлагал мне сотрудничество, я вначале согласился, но потом мне стало не выгодно с ними работать. Цены у них меня категорически не устраивали. Я нашел более выгодные варианты. Аким же постоянно мотался, был в разъездах.

С Натой я его познакомил. Он тогда тоже с девушкой встречался. Перед свадьбой мы устроили посиделки вчетвером. Потом и на свадьбе они у нас гуляли. Тогда мне Аким на ухо шепнул:

– Намучаешься ты с ней. Девка красивая, но характер…

– Разберусь, – сразу закрыл тему.

Хоть я уже тогда знал, что Аким прав. Но я готов был вытерпеть любые испытания, лишь бы Ната была рядом. Я для нее реально на все готов был. И верил, искренне верил, что любовь способна преодолеть все.

А дальше мы пошли каждый своей дорогой. Общались все меньше. Просто пришло время, когда у каждого своя жизнь и наши дороги мало пересекаются. От общих знакомых по работе я слышал новости про Акима. То, что работают они с отцом не совсем честно, многие на них зуб имеют. Но меня это лично никоим боком не касалось.

Потом у Акима не стало отца. Как раз я недавно разошелся с Натой и был в таком состоянии, что просто написал сообщение с соболезнованиями. Моя боль была тогда на пике, меня так крутило, что я ни на что другое был не способен.

А потом я узнал, что при трагических обстоятельствах не стало его сестры. На тот момент мы уже были женаты с Анфисой. И как раз отдыхали на море.

С Акимом мы уже практически не общались. Но все равно я написал ему сообщение. Знал, как он был привязан к младшей сестренке, как о ней заботился и любил.

Он спросил, приду ли я на похороны. А мы только приехали на отдых. И смысл срываться и ехать, я ничем не помогу? Мы давно не общаемся. Я так и написал, что не в городе.

Аким ответил:

«Ясно».

Потом еще мы пересекались на общих мероприятиях. Перекидывались ничего не значащими фразами.

И сейчас я звоню ему и договариваюсь о встрече. Он не отказывает. Мы должны пересечься в ресторане через час.

– Привет! – он встает из-за столика, подает мне руку.

– Привет! Разговор есть срочный, – пожимаю его руку.

– Та я понял, раз настаивал на встрече сегодня.

Приходит официанта. Заказываю кофе. И сразу же перехожу к делу.

– Ты спишь с моей женой?

– Да, – короткий ответ.

В глазах ни тени раскаяния, сожаления, смотрит прямо, уверенно.

– Какого…

Я все же думал, он начнет отнекиваться. Скажет, что все это бред… Я, к примеру, не представляю, как бы стал встречаться с его женщиной. Пусть мы даже не общаемся на данный момент, но все же, для меня это низко.

– Макс, ты лепил из нее копию другой. Она для тебя всегда была заменителем, а она хотела почувствовать себя женщиной.

– Она не знала, что я… И не лепил я из нее копию! – повышаю голос, руки в кулаки сжимаются.

– Это ты думал, что не знала. А женщины многое чувствуют и понимают.

– Так какого она со мной не развелась?

– Были причины. Но теперь, конечно, разведется. И мы наконец-то будем счастливы.

– И ты считаешь это мужской поступок? – стараюсь не показывать, какая буря клокочет внутри.

– Ты смотри за собой, Макс. А уж какие я поступки совершаю, я сам разберусь. Скажу одно, в любви все средства хороши, – надменный взгляд.

Словно он победитель, и только что растоптал меня.

– А мои проблемы на работе, это твоих рук дело?

– Это твоя бездарность как руководителя. Я тут при чем, – усмехается. – Не позорься, Макс, просто отпусти ее с миром. Тем более, ты в накладе не останешься, я слышал, Наталья вернулась.

Все. Предел. Резко вскакиваю и кулак летит ему в рожу. Еще раз. И еще.

Аким здоровый мужик, примерно моей комплекции, но он не отвечает. Принимает удары, а в глазах триумф.

– Что тебе остается, Макс, только руками махать, – вытирает кровь с губ.

– Я тебе не верю!

– Твое право. А я больше не буду тратить время на пустые разговоры, – поднимается и идет прочь.

Глава 23

Вроде бы все понятно, факты на лицо, но нет… я как упертый осел должен убедиться… Мне мало… Я хочу иметь все доказательства на руках и тогда уже задавать вопросы. Так, чтобы уже не отвертелась.

Но если все правда, то все, начиная с нашей первой встречи было враньем. Ее игрой…

Для чего? Какие цели?

Только мой бизнес? Или что-то большее?

Я не еду домой. Не смогу смотреть ей в глаза и промолчать. Пишу сообщение, что у меня срочная командировка.

«Поняла».

Читаю ответ.

А вот я ничего не понял. Вот совсем.

Ночь провожу у себя в офисе. А наутро бегаю по всем контактам, которые мне оставил Евгений. Записываю разговоры, и уши в трубочку сворачиваются от того, что я слышу.

В подробностях, кем была Анфиса, как она себя вела. Они описывают мне совсем другого человека, не мою добрую жену, которая всегда смотрела на мир широко распахнутыми, невинными глазами.

Еще я еду в детский дом Анфисы. Общаюсь с директрисой.

– Я вам скажу, она далеко пойдет, если не загремит в места не столько отдаленные, – постукивает, остро наточенным карандашом по столу. – Или она уже?

– Нет.

– Девушка была очень изобретательной, умела подстроиться под любую ситуацию. Так филигранно выставляла себя жертвой, все плохие, все ее обижают, а она такая все невинная, правильная. Я и преподаватели первое время велись, а потом просекли ее манипуляции, умение вывернуть все в свою пользу. Рассорить всех вокруг себя. Она очень изворотлива, этим и многого добивалась.

Потом еще были разговоры с одной воспитательницей. Услышал практически то же самое.

Получается, она такая хорошая актриса?

Больше нельзя откладывать надо все выяснить. Поговорить с Анфисой, во всем разобраться.

Но перед этим надо быть морально готовым. Немного остыть. Потому как в любом случае, она беременна, так что надо держать себя в руках, ни в коем случае не перегибать. Но мне хотя бы посмотреть в ее глаза. Услышать правду. Понять все для себя, а дальше решать…

Остаток рабочего дня тоже проходит на нервяке. Хотел успокоиться, а в итоге взвинчен до предела. Потому как за одной проблемой, тянется еще три. И конца этому не видно.

Решаю снова остаться в офисе. О чем сообщаю жене. Хочется ее успокоить, но не нахожу в себе моральных сил. Слишком зол, постоянно прокручиваю услышанное в голове.

Когда офис пустеет, заказываю себе доставку. Хоть что-то надо закинуть в желудок. Голод добавляет злости, а я и так на грани бешенства.

Откидываюсь на кресле. Закрываю глаза и полностью ухожу в свои мысли.

– Максюш, приветики, – раздается совсем рядом.

Резко распахиваю глаза, а передо мной лицо Наты. Она смотрит на меня, как в начале наших отношений, влюбленными глазами, полными желания и очень сладких обещаний.

Тогда у меня срывало крышу, а сейчас… и да, и нет. Многое изменилось, хоть она по-прежнему вызывает тонну противоречивых эмоций внутри.

– Как ты пробралась? – отъезжаю на кресле дальше от нее.

– Ради тебя я и не на такое способна, – медленно облизывает свои губы.

Но смотрит все же иначе, более кротко, нежно, нет этого вызова в глазах, с которым появилась спустя столько лет после нашего развода.

– Нат, не неси чепухи, ты на что-то способна только ради себя любимой.

– Знаешь, Максюш, у нас же ведь и не было времени нормально поговорить. Все на эмоциях. Я злилась, что ты женат. Вела себя неправильно. И не объяснила тебе главного, – делает шаг ко мне.

Смотрю на нее сверху вниз, обтягивающие джинсы, темно-синяя кофточка, расстегнутая на неприлично много пуговиц. И при этом виноватый взгляд.

– Что ты еще можешь мне сказать, – отвечаю небрежно.

Стараюсь не показывать, что во мне идет борьба тьмы и света. Что одна часть меня, жаждет выкинуть ее, придать ускорения, чтобы оказалась от меня на максимально дальнем расстоянии. А другая моя часть, сгорает в огне адского притяжения, посылая по телу болезненные судороги.

– Тот случай… за который ты в обиде на меня. Все произошло не так, как ты думаешь. Те люди, они были очень опасны, ты и сам видел, их главарь возжелал меня. И у меня был выбор, или я доказываю, что ты мне безразличен и остаюсь с ним. Или… или тебя больше не будет, и меня все равно силой заставят подчиниться, – веки судорожно дергаются, губы дрожат. – Макс, я всегда любила только тебя. Ты, конечно, мне не поверишь. Но у меня есть доказательства, каждое свое слово я могу подтвердить.

– Так чего ты мне тогда эти доказательства не показала?

– Ты бы вступил в борьбу с ними. А шансы были не равны. Они бы тебя… в общем, я выбрала твою жизнь, пусть и не со мной, – подходит вплотную к моему креслу, опускается на колени.

Вот от этого его действия у меня челюсть едва к полу не падает.

Ната и на коленях?

Раньше да никогда, ни перед кем… а тут…

Ничего не понимаю.

– Ты чего… – выдаю хрипло.

– Максюш, прости меня. Я во многом сглупила. Во многом могла иначе поступить. Но я не представляю своей жизни без тебя. Я люблю тебя, и чувствую, что и ты не забыл. Я это знаю, – кладет руки мне на колени, в глаза заглядывает. – Наши сердца тянутся друг к другу. Ты ведь это знаешь. И я тут, чтобы мы все преодолели. Теперь вместе мы сможем все!

– Какая трогательная картина! – мы с Натой синхронно поворачиваемся на голос Анфисы, которая стоит в дверях.

Глава 24

Анфиса

Он написал, что будет поздно, а потом просто не пришел ночевать. Это означает только одно, Макс перестал в принципе со мной считаться. Решил, что и так я никуда не денусь. Правильно, беременная, зависимая от него, на что я способна?

Слезы катились на переставая всю ночь. Как же больно. Дико. Я физически ощущаю, как все во мне разрывается. Как расползается по телу предательство единственного, кому доверяла.

Он перестал скрываться. Потому что моя судьба решена. Все уже понятно. Но он уже не может вытерпеть даже до рождения ребенка, слишком не терпится насладиться своей Наточкой. И не украдкой как раньше, а до изнеможения всю ночь.

Он просто с ней, а мне даже не удосужился соврать. Два скупых слова. И хватит.

Я ж все равно буду ждать его дома. От меня он не ожидает никаких действий, потому как уверен, я на них и не способна.

Смотрю на стены нашей квартиры. Они хранят запах их хозяйки. Той, которую тут реально любили. А я… я всего лишь узница в них. Я тут чужая. Я всегда была копией, заменой.

Нельзя так себя изводить, а иначе я не могу.

Утром мне пишет Аким и спрашивает, как я себя чувствую. Сначала отвечаю, что все нормально. Он пишет: «Не похоже». И меня прорывает. Вываливаю на практически незнакомого человека все.

Мне не с кем поговорить, некому поделиться болью. А оно внутри уничтожает меня, доводит до агонии, адских мучений. Когда любишь, когда не можешь без человека, и тут же осознаешь, что тебя никогда не любили.

Аким читает все. Пишет, что чем дальше, тем сильнее я себя уничтожаю. Мне нужно думать о себе, о малыше. Он очень много правильных слов пишет. Потом перезванивает и мы долго общаемся по телефону.

Он больше слушает, я выговариваюсь.

Потом Аким предлагает встретиться в кафе, недалеко от нашего дома, потому как мне реально нужна поддержка. Живой человек рядом, иначе стены реально меня задушат.

Когда я вижу его ахаю.

– Что с тобой?

– Прости, – отодвигает для меня стул, помогая присесть, – Я так распереживался из-за твоей ситуации, что совсем забыл, в каком сейчас виде.

А вид у него действительно пугающий. Нос распух, под глазами жуткие синяки.

– У тебя проблемы? Что-то случилось?

– Нет того, с чем бы я не разобрался. Максим вчера набросился на меня.

– Из-за чего?

– Не хотел тебе говорить, – морщится. – Но раз уж ситуация такая… Увидел их вчера в ресторане с Наташей, как они зажимались, целовались, громко смеялись, нервы не выдержали, подошел, высказал ему все, что думаю о его поведении. А он вместо ответа пару раз зарядил мне. Я отвечать не стал, кулаки делу не помогут.

– Он реально обезумел от любви к ней, – говорю и тут за закусываю собственный кулак, чтобы заглушить новый приступ боли.

– Так, Анфиса, прекращаем. Не достоин он и одной твоей слезинки. Давай лучше обсудим, что ты можешь сделать в данной ситуации, – наклоняется, берет меня за руку, дружески сжимает ее.

– Аким, что я могу сделать… – всхлипываю. – Разве что, когда родится ребенок. Я же завишу от него сейчас, как ни постыдно это признавать.

– Ты доверилась мужу. Ты замужем. Ты же не знала, как все обернется. Прошу, не стоит винить себя. Если кто и виноват, так только Максим. И у меня есть план.

– Какой план?

– Ты только не пугайся. План нестандартный. Немного рисковый. Зато если все получится, ты будешь спасена, – его голос обволакивает, успокаивает.

Ощущаю, что не одна. А это сейчас мне очень нужно.

– Рассказывай.

И Аким говорит то, чего я явно не ожидала. Даже моя боль отходит на второй план, уступая место шоку.

– К таким поворотам я точно не была готова, – шепчу растерянно.

Потом быстро сворачиваю разговор. Аким проводит меня до подъезда.

– И все же, когда впервые слышишь, оно дико, да, согласен. Но ты подумай. Если что я всегда на связи.

– Да, спасибо, – бреду в пустую квартиру.

И снова эти стены. Снова западня. Теперь еще и план Акима покоя мне не дает. А к вечеру я снова получаю сообщение от мужа. Он останется ночевать на работе…

Телефон выпадает из рук.

Я настолько ему опротивела, что он в квартире даже появляться не хочет. И от своей Наточки оторваться не в силах.

Хочется выть, рвать на себе волосы, меня накрывает диким, неконтролируемым отчаянием. Моя любовь на глазах трансформируется в уродливое поедающее меня живьем существо.

А потом пишет Аким и говорит, что Ната сейчас в офисе у Макса.

Принимаю решение мгновенно, нужно поехать и все увидеть собственными глазами. Больше так продолжаться не может.

Аким предлагает меня подвезти, я соглашаюсь. Мне его поддержка сейчас очень важна. Через пятнадцать минут он уже на пороге моей квартиры. Поддерживает меня. Помогает спуститься вниз. По дороге молчим. Слишком гнетущее состояние.

– Держись, Анфис, – ободряюще сжимает мое плечо у офиса мужа.

Не знаю, откуда берутся у меня силы, но расстояние до его офиса я преодолеваю очень быстро. Распахиваю дверь, а там она… на коленях перед ним. И надо видеть, как искрит, сколько в их глазах страсти. Словно они созданы друг для друга, и я лишний элемент в дверях.

Глава 25

– Какая трогательная картина! – восклицаю, глядя на эту гадкую сцену.

Они синхронно поворачивают головы.

– Это не измена, Наташ, – смотрит на меня, и при этом называет этим именем.

Он не оговорился, он намеренно цедит это, глядя мне в глаза. Потом помогает подняться с колен своей любовнице.

– Вообще-то стучаться надо, – бурчит она.

Поправляет свою откровенную кофточку, практически расстегнутую наполовину, проводит ладонями по выпуклостям тела, выгибается как кошка, губы приоткрыты, смотрит на меня взглядом победительницы.

– Вы отвратительны! – меня передергивает. – Не смей меня называть этим именем!

Максим отходит к окну. Руку сцепил сзади. Спина напряжена.

– Кстати, это имя у тебя в паспорте. Ты сама на него согласилась. Ты в принципе без вопросов соглашалась на все мои предложения. С чего такая покорность? А теперь еще я виноват, – его голос звучит глухо, скрывает потаенную ярость.

– Ты еще смеешь все перекручивать? – горло сдавливает спазмами от его вопиющей наглости.

– Кто тебя привез, – рявкает неожиданно громко.

Так, что даже его любовница делает шаг назад.

– Какая разница. Мы не обо мне сейчас говорим. А о твоем предательстве!

– О тебе в том числе, и о твоих выходках. Так кто? Аким?

– А если и Аким, то что? – огрызаюсь в ответ.

– И после этого, ты еще что-то мне предъявляешь? – издает глухой смешок. – Поистине наглость второе счастье.

Его любовница стоит молча. И лишь ее глаза триумфально блестят.

– Пусть она уйдет. Я не собираюсь говорить при ней!

– Стыдно? Хотя о каком стыде речь, – взъерошивает волосы на голове. – Таким как ты такие понятия неведомы. Но да, тактика верная, нападать, когда в свою защиту сказать нечего.

– Это ты сейчас свою тактику описываешь? Изменил ты, а виновата я.

– Еще раз повторяю с моей стороны – это не измена, – цедит не поворачиваясь, так и смотрит в окно.

– Ты с ней спал! Ты сделал ей ребенка! Как это еще назвать? – от его цинизма, меня накрывает волной бесконтрольной злости.

И я ей рада, потому что она заглушает боль.

– Торжество справедливости, – резко поворачивается, впивается в меня безразличным взглядом.

– А мы? – обхватываю рукой свой семимесячный живот. – Для нас это справедливо?

Пытаюсь найти в его глазах хоть что-то человеческое. Понять, как он может вот так жестоко. Неужели реально годы, проведенные вместе, для него ничего не значат?

– Более чем. Ты пользовалась всеми благами, жила в достатке. Теперь пришло время уступить место законной хозяйке этого дома, – говорит очень медленно, так чтобы каждое его слово попало точно в цель.

Наблюдает за моей реакцией. В глазах звериная ярость. Никогда не видела такого взгляда, адски пугающего. Словно передо мной и не человек вовсе, а взбесившийся зверь.

– Которая тебя бросила! И забыла о твоем существовании! – цежу злобно. – Но разве тебя это останавливает, она поманила пальчиком, и ты, истекая слюной уже мчишь к ней!

– У нас с Максюшей любовь, не надо такими грязными словами о наших чувствах, – обижено надув губы мямлит она.

– Пасть закрой. Иначе я за себя не ручаюсь, – рявкаю на нее.

Еще немного и я, забыв о беременности, вцеплюсь зубами ей в горло. И нет, я не буду думать о последствиях, в этот момент во мне все кипит. Требует немедленной расправы над людьми, которые так цинично потоптались и надругались над моими чувствами. Над человеком, которого не остановило даже скорое появление сына. Он просто побежал, роняя трусы на зов своей вертихвостки.

– Не смей. Ни одного кривого слова о ней, – Макс подлетает ко мне, нависает. Между нами разряды тока, они жалят, причиняют нестерпимую боль, но мы продолжаем стоять, впившись в другу друга взглядами. – Просто пойми, ты всегда была заменой. Бледной копией настоящей женщины, – кривит губы в оскале.

– Я никогда не была копией. Просто мне не повезло связаться с больным существом, которое не умеет ценить настоящего и бежит за той, которая наслаждается тем, что снова играет. Ты ее игрушка. Карманный пудель, Макс.

– Я бы многое мог сказать, – он делает глубокий вдох.

Грудная клетка вздымается ходуном, вены на висках пульсируют, кулаки плотно сжаты.

– Так говори.

– Нет, ты носишь моего ребенка. Да, ты поступила подло по отношению ко мне. Ты врала. Даже не хочу перечислять в чем, – мотает головой, голос звучит все тише и тише. – Но ты мать моего сына, и я буду заботиться о тебе. Даю слово, что ты ни в чем не будешь нуждаться, как и мой ребенок. Мы научимся жить иначе, верю, сможем найти компромисс.

– Не утруждай себя, Макс. Это не твой ребенок.

Глава 26

– Что? – смотрит ошарашенно, моргает.

Отшатывается, и сгибается так, словно получил удар под дых.

– Счастливо оставаться. Я больше не мешаю вашему воссоединению.

Разворачиваюсь и иду к выходу.

– Разумный выбор, так всем будет лучше, – насмешливый голос его любовницы ударяет мне в спину.

Так действительно будет лучше. Я избавлюсь от предателя. Да, сложно, да невыносимо больно. Но еще хуже быть с ним, знать, что он всегда любил ее. А со мной из жалости…

Ускоряю шаг. Даже не помню, как добираюсь до машины Акима. Глаза застилают горькие слезы.

Аким сразу же заводит машину. То и дело бросает на меня взволнованные взгляды.

– Я все видела…их… Все как ты говорил, – шепчу отрывисто, всхлипываю, рыдания душат. – Я сказала… это не его ребенок… Я решилась на твой план… другого выхода действительно нет.

И все, дальше у меня начинается истерика, которую я не в силах контролировать. Потому что вопреки всему я все еще люблю. Люблю того, кто этой любви совсем недостоин.

– Так, Анфис, ты сейчас успокаиваешься. Если о себе не думаешь, подумай, чем это может закончится для ребенка, – Аким говорит строго, хочет вырвать меня из пучины отчаянного безумия.

Останавливает машину, оббегает ее, открывает дверь с моей стороны.

– Анфиса! Возьми себя в руки! Сейчас ты обязана быть сильной! – берет меня за плечи, заглядывает в глаза.

Его лицо размыто. Ничего не вижу. Только утопаю в своей дикой боли.

– Ты все правильно сделала. Если он будет уверен, что ребенок не его, то отстанет от тебя. Малыш останется с тобой. А с тестом я все помогу провернуть. Не переживай. Ты не одна. Мы все уладим, – осторожно берет меня за подбородок, второй рукой вытирает мои слезы. – Не плачь, прошу тебя, – очень тихо. – Малыш не заслуживает страдать, из-за такого отца. Макс не достоин этих слезинок.

– Не заслуживает, – выдыхаю.

Истерика прекращается. А дальше только действовать. Нет у меня права быть слабой. Только вперед…

Максим

Анфиса уходит, а я оседаю на пол и хватаюсь за голову руками. В голове сплошной гул из обрывков мыслей. Ощущение потерянных ориентиров, краха. И словно я сам распадаюсь на части.

– Максюш, все к лучшему, – ощущаю на голове ее ладонь.

– Уйди, Нат, – отвечаю на пределе возможностей.

– Наоборот, я тут, чтобы тебя поддержать, – присаживается рядом со мной на пол. – Мы же одно целое. Мы вместе со всем справимся.

– Я не ясно сказал… проваливай, – отворачиваюсь. Утыкаюсь лбом в стену.

Слышу шуршание. Она отходит, но не уходит, замирает где-то в кабинете.

И тут же она выпадает из центра моего внимания. Сосредотачиваюсь на том, что сейчас произошло.

Все не так… не то… Я как увидел в окно машину Акима, так в меня будто бес вселился. Кровавая пелена перед глазами. И нес такое… я сам не особо помню что.

Слишком меня задело, что она с другим. Что она столько мне врала… А я… мысленно же Ната присутствовала в наших отношениях всегда. Но я не изменял, ни тогда, ни сейчас.

А если все изначально было подстроено Анфисой? А ребенок? Неужели это правда?

Не верю… там мой сын…

Или просто не хочу принимать эту жуткую правду.

Я запутался… надо нормально поговорить. И в любом случае нельзя оставлять Анфису одну. Просто нельзя, она же такая нежная, ранимая, она не выживет.

А что с нами?

Очень болезненный вопрос… на который в моем мозгу вертится совсем не радужный ответ: «Нас больше нет!».

Вот эта фраза разрывает меня на части. Выбегаю из кабинета. Мчу… сам не знаю в каком направлении. Я просто не могу находится в четырех стенах. Меня ломает, взрывает сознание, противоречия сводят с ума.

Я не помню свою дорогу за рулем. Только бег хаотичных мыслей. Не помню, как оказался за городом в каком-то дешевом мотеле. Обнаружил себя на кровати.

И ведь я никогда не задумывался над чувствами к Анфисе. Просто знал, что это не тоже самое, что было у меня к Нате. Но почему меня сейчас так накрыло?

Неужели она реально беременна не от меня? Неужели это правда? А ее связь с Акимом?

Я слышал всех, кроме самой Анфисы.

Нам нужно поговорить. Не может все вот так закончится.

Принимаю душ. Пью кофе. Снова прыгаю за руль и еду домой.

Волнуюсь, как она там. Почему я сразу за ней не поехал? Вдруг ей стало плохо?

Открываю дверь квартиры. Тишина. Какая-то неправильная, давящая, оглушающая.

Прохожу в нашу спальню. Вроде бы все так же… но нет, Анфисы тут больше нет. Понимаю это еще до того, как заглядываю в шкаф.

Словно тепло навсегда покинуло квартиру и меня окутала пустота, сырая, холодная, удушающая.

Не бегаю по квартире, проверяя ее вещи. Все и так ясно.

Она ушла, чтобы больше не вернуться.

Бреду на кухню. Пустой стол. И только одна вещь посредине.

Кольцо… Еще недавно я ей его дарил. Еще недавно верил, что мы справимся…

А теперь… только пустота…

Мне нужно с ней поговорить! Нельзя ее отпускать вот так. Это неправильно.

Мы обязаны все выяснить!

Анфиса

Смотрю в окно, на падающий снег, на родной город, который остается позади. Поезд набирает скорость.

Кладу одну руку на стекло, вторая на животе.

– Прощай, прошлая жизнь, – шепчу тихо.

Рядом со мной пожилая пара, они раскладывают продукты на столе, мило переговариваются. Седовласый мужчина обнимает свою жену с такой нежностью.

У нас так с Максом не будет. Наша история закончилась.

Я уезжаю, увожу с собой самую лучшую его часть – нашего сыночка. Он скоро родится. На новом месте. И он дает мне сил. Ради него я переживу предательство. Я справлюсь. Найду силы стать той, кем будет гордиться мой сын. И больше никто не будет мной помыкать, делать из меня копию и ни во что не ставить.

В ушах еще звучат отголоски нашего последнего разговора с Максимом.

Что ж пусть все старое остается в этом городе. А поезд мчит меня к новой жизни.

Хоть меня не покидает стойкое ощущение, что мы еще встретимся с бывшим мужем.

Что ж пускай, но расстановка фигур на доске жизни уже будет иной. Я буду крепко стоять на ногах, и Максу больше не удастся пошатнуть мой мир.

Конец первой части