Текст книги "Развод. Ты ее копия (СИ)"

Автор книги: Александра Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Развод. Ты ее копия
Александра Багирова

Глава 1

– Вот так, должно быть теплее, – муж заботливо укутывает меня пледом.

Оставляет поцелуй на щеке. И возвращается к микроволновке. Разогревает еду из ресторана. Расставляет на столе. Движения у него быстрые, выверенные. Смотрю, как перекатываются его мышцы, как белая футболка подчеркивает пресс. В очередной раз отмечаю – муж у меня красавец. И не только во внешности дело, он лучшее, что случилось в моей жизни. Только с ним я увидела свет, а так с рождения блуждала по темному лабиринту. Выхода не видела.

– Максим, извини меня, – говорю виновато. – Это я должна была тебе ужин готовить.

– Ой, нашла чего переживать, – отмахивается. – Ты исполняешь важную миссию! Носишь нашего богатыря!

Действительно богатыря. Плод для моей комплекции очень большой. Седьмой месяц уже. Ноги стали страшно опухать. Так, что порой сделать лишнее движение больно. Я под неусыпным контролем врачей, в лучшей клинике. А дома окружена постоянной заботой мужа.

– Ничего, вот рожу, и буду тебя каждый день баловать чем-то вкусным, – смотрю с нежностью на Максима. – А пахнет так вкусно.

– Все диететическое, что доктор прописал, – пододвигает ко мне тарелку. – Так что приятного, волчица моя.

– Макс, ну какая же я волчица, – смеюсь.

Все никак привыкнуть не могу, что он так меня называет. Я себя ником образом с волчицей не ассоциирую. Но раз ему нравится…

– Да… – по его лицу пробегает непонятная тень. – Зубки еще до волчицы надо отрастить. Но ничего, все впереди, – вздыхает и утыкается в свою тарелку.

– Зачем мне отращивать, у меня же ты есть, – мягко смотрю на него.

– Есть, но… меняться тоже надо, Нат.

– Ой, хватит уже изменений, – делаю глоток чая.

Словно пытаюсь запить имя, которое так и не стало моим. Уже четыре года прошло, а у меня ощущение, что все равно не ко мне обращаются.

Когда мы с Максимом поженились, я сменила не только фамилию, но и имя. Муж сказал, что имя мое – это прошлое. Оно всегда будет напоминать мой детдомовский ужас. А у меня начинается совсем другая жизнь. Потому с прошлым надо кардинально прощаться. Так из Анфисы Лукиной я превратилась в Наталью Артемьеву.

Доводы мужа были логичные. Слишком через многое я прошла, чего и вспоминать не хочется. Но ни волчицей, ни Натальей до сих пор себя не ощущаю. Но раз ему приятно, раз он видит меня с этим именем, пускай. А я просто счастлива рядом с Максом. А это такие мелочи.

– Ой, мы еще толком и не начинали! – кладет в рот кусок куриной грудки и с аппетитом его жует. – Вот родишь, восстановишься и продолжим. Будешь у меня такой, – закатывает глаза, – ммм…

– А сейчас я не такая? – надуваю губы.

– Нат, всегда есть к чему стремиться! Как там говорят, нет пределов совершенству! – накрывает мою руку своей большой ладонью.

По телу разливается тепло. Жить не могу без его прикосновений.

Звонок в дверь раздается неожиданно. Почему-то кажется очень противным.

– Ты кого-то ждешь так поздно? – спрашиваю, пытаясь загасить непонятный приступ тревоги.

– Не, – муж, наоборот, беззаботно пожимает плечами. – Пойду посмотрю, кого это принесло.

Он идет в коридор. Смотрит на монитор домофона.

– Быть не может… – раздается его сдавленное.

– Кто там, Макс? – кричу со своего места. Вставать не хочется, я только умостила ноги так, чтобы они не болели.

Звонок повторяется. Как мне кажется более настойчиво.

Муж молчит. Наступает давящая тишина. Хлопок двери.

– А вот я и дома, – раздается женский голос. – Фух, ты бы знал, Макс, какая была тяжелая дорога.

Шуршание.

– Ната! – удивленно-ошарашенный голос мужа.

– Лицо проще сделай, рот закрой. Муха залетит, – томный смех.

Что там происходит. Я поднимаюсь с диванчика. Сердце колотится так, что норовит из груди выпрыгнуть.

– Я такая голодная. Чем дома кормят? – голос становится ближе.

А направляюсь в коридор. Но не успеваю дойти и до середины кухни, как в дверном проеме вырисовывается женщина.

– Опа, приехали, – она рассматривает меня, как мелкую, диковинную мошку.

А я не могу произнести ни слова. Больше ее появления, удивляет то, что мы с ней похожи как две капли воды.

– Еще одна отвисшая челюсть, – она смеется, поворачивается к идущему за ней мужу, – Макс, какая-то бледная моя копия, не мог никого лучше найти?

Глава 2

– Вы кто? – спрашиваю тихо.

Ноги совсем не держат, и я хватаюсь за стул, чтобы не упасть.

Она старше меня лет на пять, потрясающая фигура, утонченный макияж. Серо-голубые глаза, которые искрятся самодовольством. У меня они такого же цвета, форма носа, губ… сходство просто нереальное. Если бы мне кто-то сказал, что так могут быть походи два абсолютно незнакомых человека, я бы не поверила.

– Я хозяйка этого дома, – заявляет уверенно. Проходит к столу, отодвигает стул. – Макс, где твои манеры, хоть бы поухаживал что ли? Или мне самой все делать?

– И ты считаешь это нормальным? – муж зависает на проге, руки скрестил на груди.

– Я точно считаю это ненормальным! – возвращаюсь на свое место, а то боль в ногах, бешено колотящееся сердце не дают спокойно даже дышать, не то, что соображать. – Ты ничего не хочешь объяснить?

– Да. Макс, какого ты ее обрюхатил? – женщина накладывает себе в тарелку салат, овощи, мясо.

– По какому праву вы себе позволяете так по-хамски вести себя в моем доме! – спрашиваю ее строго. А смотрю на мужа, все жду, когда он разберется в ситуации. Как он умеет, жестко и без компромиссов. – Я вызову полицию.

– Вызывай. Я в своем доме. А вот по поводу твоего нахождения тут, возникают вопросики, – пожимает плечами и отправляет вилку с салатом себе в рот. – Как-то стряпня не очень. Я лучше готовлю, да, Макс?

– Наташ, знакомься, это моя первая жена Наталья, – подает голос муж.

– Первая и неповторимая, – отточенным жестом поправляет белокурый локон.

– Наталья… – повторяю на выдохе. Перед глазами черные круги.

До меня начинает доходить весь ужас ситуации. Смена имени… Наталья… Не только имени… Муж просил меня перекраситься, муж повел меня к пластическому хирургу и мне меняли форму носа.

Он говорил, что видит, как мне будет лучше. И если есть возможность, почему бы не изменить что-то в своей внешности.

Я отказывалась, а он так долго уговаривал. Находил столько аргументов. А я его так люблю, что не смогла отказать. Хоть операция далась сложно. И я сто раз пожалела, что на нее пошла. А сейчас я смотрю на свой сделанный нос… на ее нос… И хочется заорать в голос. Потому что осознания рвет меня острыми зубами, я истекаю кровью внутри.

– А у тебя что еще и со слухом проблемы? – она режет мясо ножом. На ногтях розовый маникюр, губы нежно-розовые.

Именно таким цветом меня Макс просил красится. Даже сам мне помаду, тени покупал, и уходовую косметику. А я была уверена, что мне достался золотой муж, который так во всем разбирается и заботится обо мне.

– Нат, сбавь тон, – он осаждает незваную гостью.

– Я еще даже не начинала, Макс. Так рассказывайте, как вы тут живете-поживаете? Как ты, муженек, до такого докатился?

– Мне тоже интересно, почему ты до сих пор не выгнал ее из дома? – спрашиваю мужа и голос даже не дрожит. Хотя внутри апокалипсис.

– Это и ее дом тоже, – отвечает спокойно.

А сам пожирает ее глазами. Никогда в жизни я не видела такого взгляда у своего мужа. Это не восхищение, это нечто другое, гораздо сильнее что-то темное и пугающее.

– Как ее? – делаю глубокий вдох. – Я хочу понять, что тут происходит!

– А тебе кто разрешал свой птичий клювик открывать? – Наталья смотрит на меня выгнув бровь. Насмешливо с таким чувством превосходства, словно я хуже пыли под ее ногами. – Макс, избавься от нее, – тычет в мою сторону вилкой. Она меня раздражает.

Глава 3

– Ты думаешь, – беру себя в руки, на губах снисходительная усмешка, – Тебя это красит? Отлично выглядишь в своих глазах? А по факту, ты просто хабалка, которая ввалилась в чужой дом. А ты, – обращаюсь к мужу, – Позволишь ей разговаривать со мной в таком тоне?

Я знала, что у Макса до меня была жена. Он не любил распространяться на эту тему. Сказал, что она уничтожила его доверие и не заслуживает рассказов о ее подлой личности. Я не видела фото, ничего в доме не напоминало о ней. Он так и говорил: «Я полностью вычеркнул ее из своей жизни. Уничтожил все, что с ней связано. Ты моя единственная и настоящая любовь, Нат».

А теперь выясняется, что из меня лепили ее копию? Как еще объяснить все происходящее с моей внешностью и не только?

– Реально, Нат, ты перегибаешь. Ты свалилась как снег на голову, а ведешь себя так, будто за хлебом вышла, – в его голосе обида и боль, приправленные строгим тоном.

– И что ты сделаешь? – прикладывает указательный палец с розовым ногтем к нижней губе, – Накажешь?

В ее глазах хищный блеск, и в зрачках Макса вспыхивает что-то горячее и болезненное. Вот где волчица… вот кого он так называл…

Прикладываю руку к сердцу, оно колет так, что сложно даже вдохнуть. Мне бы встать и уйти, так ноги совсем одеревенели.

– Тебе не понравится, что я сделаю, – чеканит медленно, и при этом немного в ее сторону наклоняется.

– Проверим? – она ему подмигивает.

Но основной диалог происходит между слов. Взглядами, жестами. Я будто вижу перед собой не своего заботливого Макса, а совсем другого мужчину. Чужого мне. Незнакомого.

– Я вам не мешаю? Макс? – сжимаю руками покрывало.

Нельзя показывать слабость. Нельзя выпускать эмоции.

Он нехотя отлепляет от нее взгляд, переводит на меня.

– Если честно, не очень. Ты как мебель, незаметная, невзрачная, неудачная копия оригинала, – она взмахивает рукой, словно отмахивается от назойливой мухи. – Макс, а ты, я смотрю, подкачался, – поддается вперед и шустро пробегает пальцами по его руке.

В месте ее касания, кожа моего мужа покрывается мурашками.

– Прекрати, Нат. Наташа моя жена, она носит моего ребенка. Не надо ее расстраивать. Ей нельзя волноваться, – он это говорит, а сам пожирает ее глазами.

Я достаю телефон и набираю номер полиции. Единственное, что могу сделать, чтобы попытаться прервать эту мерзость.

Это мой дом. Уходить я не собираюсь. Ночь и холод на улице. А мне надо думать про малыша.

– Добрый день! Ко мне в дом ворвалась незнакомая женщина, – говорю после того, как на том конце принимают вызов.

– Наташ, ну что такое! – Макс молниеносно вскакивает со своего места и выхватывает у меня телефон. – Прошу прощения, недоразумение вышло. Извините, – оправдывается.

– Дорогуша, – она барабанит ногтями по столу, склоняет голову набок. – После нашего развода половина этой квартиры моя по закону. Но я милостиво разрешила Максу тут жить. Не стала ничего делить. А теперь я вернулась к себе домой. И если хочешь выглядеть идиоткой и истеричкой перед полицией, пусть приезжают, я не против. Пообщаемся.

– Она права, – Макс прячет мой телефон к себе в карман. – Половина этой квартиры принадлежит Нате.

У нас большая квартира в центре города. Муж говорил, что она его. Он сам ее купил. Никаких упоминаний о доле бывшей.

– Чего я еще не знаю? – спрашиваю, пытаясь проглотить колючий ком в горле.

– Ты даже не представляешь, – она закатывает глаза.

– Максим, пусть она уйдет, – требую у мужа.

Мне надо с ним поговорить. Все выяснить. Но без этой особы.

– Из своей квартиры? Как ты себе это представляешь, Наташ? Выгнать человека в ночь? – он подходит ко мне, гладит по голове. – Прошу тебя, успокойся, тебе нельзя нервничать.

– А я могу успокоится, глядя на это все? – малыш больно пинается, охаю и хватаюсь за живот.

– Тебе надо прилечь. Я тебя отнесу, – пытается взять меня на руки.

– Вау, какие голубки, – всплескивает руками его бывшая. – Потрясающе! Я растрогана. Только не пойму, Макс, ты что таким жлобом стал, что даже ей кольцо новое не купил? Решил пусть мое обручальное донашивает? Помню, ты тогда за него знатно отвалил. Старался.

В этот момент мой безымянный палец в моменте будто кислотой обжигает. А живот скручивает адской болью, кричу, надрывая голосовые связки, не в силах с нею совладать.

Глава 4

Дальше все как в черном, едком тумане. Боль такая, что в ушах звенит, реальность искажается. Максим суетится, вызывает скорую.

Поскольку беременность сложная, муж позаботился, чтобы у меня был врач, который доступен в любое время суток. Он так тщательно выбирал клинику, все по сто раз проверял. А не могла нарадоваться, как мне в жизни повезло.

Мысль обрывает новый адский спазм.

– А что, хороший ход, – доносит до меня ядовитый голос.

– Нат, вот сейчас заткнулась. Исчезла, – рявкает Максим. И я узнаю его бескомпромиссную жесткость, когда ситуация того требует.

Но это все не важно сейчас. Главное – это жизнь моего сыночка. Я не могу его потерять. Еще будучи в детском доме, я мечтала, что стану мамой и подарю своему ребенку всю ту любовь, которой была лишена.

– Макс, его надо спасти, – я даже не понимаю, говорю это в мыслях или в слух.

Чувствую его руки, его губы, горячее дыхание, и на миг кажется, что все как раньше. Я за мужем как за каменной стеной. Именно такое ощущение он мне всегда дарил.

Дальше скорая, врачи, клиника и страх, черный, жуткий, опоясывающий. Страх за малыша вытесняет все на десятый план.

– Живи! Мой милый, мамочка тебя так любит и ждет! Живи! Умоляю тебя! Живи! – неустанно повторяю, как заклинание. Как молитву.

Со всем можно справится, только не с потерей малыша.

А потом темнота. Не уютная, вязкая, липкая, и там тревоги, страхи и кошмары. И пустота. Я проваливаюсь в нее, ища спокойствия, но его нет.

Первое ощущение – меня гладят по голове. Теплая, родная, заботливая рука. Миг приятного забытья. Без воспоминаний об ужасах. А потом они накатывают одной, удушающей волной.

Распахиваю глаза. Макс сидит рядом. Лицо участливое. Заботливое.

В каком-то диком страхе опускаю руку на свой живот.

С губ срывается судорожный выдох… Мой малыш со мной… Я его чувствую. Он не ушел. Не оставил меня.

Слезы текут по щекам.

– Ну что ты, Наташ, – Макс вытирает их заботливо. – Не плач, моя хорошая. Мы вовремя приехали, наш малыш в порядке.

– Вовремя… – дальше слова застревают в горле.

Я вообще не была бы тут, если бы вчера на меня не обрушилось столько грязных откровений.

– Наташ, тебе надо думать о своем здоровье. Не волноваться. Не переживать, – он целует меня в губы. – Я мигом, только врача позову.

Приходит доктор. Его я хорошо знаю, он мне нравится. Внимательный, участливый, умеет успокоить и рассказать все понятным языком. И сейчас он смотрит на меня своими серебристыми глазами, словно даруя заряд бодрости.

– Нельзя, Наташ, вот совсем нельзя себя так доводить. Мы сейчас все сделали, угрозы для малыша нет. Но если будете себя доводить, следующий раз все может быть гораздо хуже. Потому покой и только покой. Если вы будете себе хорошо вести, – подмигивает мне, – То через недельку подумаю, может отпущу вас домой, под строгим контролем мужа.

Вздрагиваю. Отворачиваюсь. Прячу слезы, которые так и норовят покатиться из глаз. А есть ли у меня теперь муж?

После ухода врача, возвращается Макс. С пакетами в руках.

– Я тут столько вкусного тебе накупил. Мамочка и сыночек должны хорошо питаться, – позитивно, бодро, словно и не было того ужасного вечера.

Но он был.

– Максим, а где будет жить твоя первая жена пока я тут? С тобой в квартире?

Глава 5

– Наташ… – ставит пакеты. – Не думаю, что нам стоит сейчас об этом говорить.

– Не называй меня больше этим именем, – цежу едко.

Меня реально аж передернуло, когда он так ко мне обратился.

– Но это же твое имя, – он берет стул и присаживается рядом со мной.

– Анфиса. Меня так назвали при рождении. Так меня и зовут. Я больше не играю в твои игры.

– Нет никаких игр, – смотрит на меня с нежностью.

Но не со страстью, с которой смотрел на нее. Нет, взгляд совсем другой. Отчетливо вижу разницу.

Снова сердце начинает колоть. Нельзя мне волноваться. А как запретить себе не думать? Тем более, я понимаю, что она осталась там, в квартире, которую я считала нашей. Я с ее именем, ее носом, у меня на ногтях даже розовый лак!

Сейчас хочется зубами его отгрызть.

– Да? А имя Наташа случайно?

– Поверь, все не так страшно, как ты себе напридумывала, – он хочет погладить меня по щеке.

Бью его по руке.

– Не трогай меня.

В глаза ударяет блеск. Смотрю на свой безымянный палец. А я в этой суматохе и страхе потерять малыша забыла. Но сейчас, едва я вспомнила, жжение возвращается.

– На… – запинается, – Любимая, нельзя себя так доводить. Ты же слышала, что доктор сказал?

Стягиваю с пальца кольцо. Кидаю им в мужа.

– Ты реально подарил мне ее кольцо?

Оно падает на пол. Макс вскакивает и начинает его искать. Движения спешные, дерганные. Находит и вновь возвращается на стул. Сжимает кольцо в руке.

– Нет! Глупости какие! Ната сказала, чтобы позлить тебя. Она еще та язва. Это твое кольцо, дорогая, – в глаза не смотрит.

– Врешь, Макс.

Он молчит. Сопит. Потом резко поднимает голову.

– Зачем ты это устраиваешь? Тебе сейчас надо думать о себе и малыше. Видишь, я рядом с тобой. Ты моя жена. Я тебя люблю, – он говорит нежно, тихо, с хриплым шепотом, который меня всегда завораживал.

Но что-то пропало в его словах. То, что дело их особенными.

А может они звучат также, просто моя вера стала таять. И глаза открываются, и я вижу мир совсем в других тонах.

– Ты делал из меня ее копию…

– Нет, Наташ, не делал, – берет меня за руку. Сжимает ее.

– Я сказала, не называть меня так!

– Прости. Только не нервничай. Я просто хотел изменить твою жизнь. Старался, чтобы ты забыла прошлое.

– А ее хотел видеть во мне.

– Нет! – мотает головой. – Я вообще не знал, что она придет. Я думал, никогда больше ее не увижу.

– Но подсознательно ты ее ждал. Поэтому не продал квартиру. Еще меня привел и сказал, что это наше жилье.

– Я привык в этой квартире. Она мне нравится. А если бы Ната объявилась, я собирался просто выплатить ей ее долю. И все. А потом, я и думать о ней забыл. Ведь мы с тобой так отлично живем, – глаза лучатся теплотой. Он прижимается губами к моей руке. – Что ты себе надумала, милая моя, хорошая, самая-самая, – горячее дыхание обжигает кожу.

– Я видела, как ты на нее смотрел, Макс, – шепчу сдавленно.

И все же предательская слеза скатывается по щеке. Я слишком его люблю. Он для меня реально целый мир. Он тот человек, который показал, какой может быть жизнь. Он подарил мне крылья. Неужели теперь собственноручно вырвет их с мясом?

– Естественно смотрел, я был шокирован. Растерялся, – хмурит лоб. – Я был уверен, что никогда больше ее не увижу. Сколько лет прошло. Я и думать забыл.

– Не забыл. Ты делал из меня ее… – закусываю губу.

– А ты не думала, что мне просто нравится один типаж? И я, да, не против улучшений внешности.

– А имя?

Кладет голову мне на руку. Носом проводит по коже. Такое ощущение, что прячется, пытается увильнуть от неприятного вопроса.

– Так что с именем? Скажешь, что оно просто тебе нравится? – спрашиваю едко.

– Так звали мою тетю. Она была мне очень дорога, – отвечает, не поднимая головы. – И да, я сглупил. Не подумал, предложив тебе. А все потому, что я про бывшую тогда уже не вспоминал. Ты вытеснила ее из моей головы. Раз и навсегда. Лишь своим появлением. У меня никого нет кроме тебя. У нас будет малыш. Прости меня за ее появление. Обещаю, к твоему возвращению я все улажу, – наконец поднимает голову.

Сжимает мою руку. Его изумрудные глаза, потрясающе яркие, красивые, сейчас переливаются блестящей радугой. И в ее отражении я.

– Как?

– Отдам ей ее долю. Заплачу сверху. Пусть только уходит туда, где шлялась все это время, – в словах проскальзывает обида, едва заметная, почти не ощутимая, но я улавливаю ее горечь на языке. – И больше не появляется на нашем пути.

– От нее не так просто избавится… – мои слова царапают грудину. Словно я подсознательно вкладываю больший смысл, чем сама осознаю.

– Ты главное – верь мне, – наклоняется надо мной, обхватывает мое лицо руками. – Я справлюсь ради нашей семьи. Все сделаю. Поверь мне, На… любимая, – и целует меня в губы.

Глава 6

Максим

В городе сумасшедшая пробка. И это в тот момент, когда я спешу домой. Меня там ждет, Ната!

Мог ли я предположить даже в мыслях, что когда-то еще скажу эту фразу?

Нет.

Я был уверен, что больше никогда ее не увижу.

Едва досидел ночь в больнице. Не мог я уйти. Надо было успокоить жену. Ее эти все события знатно подкосили. Она и так хрупкая, беременность сложно давалась, а тут вообще расклеилась.

Не мог я бросить ее посреди ночи и помчать домой. Надо было показать, что ничего не изменилось. Успокоить ее нервы. Она носит моего сына, и только за это заслуживает уважения.

И не виновата она ни в чем. Просто так получилось…

Как?

Я пока и сам не могу ответить на этот вопрос.

Именно поэтому и спешу домой. Мне надо понять, зачем Ната явилась?

Эта женщина никогда и ничего не делает просто так.

А еще она жуткая эгоистка, язва, стерва, дрянь… список можно продолжать бесконечно. Я это все прекрасно понимаю. Понимал и когда звал ее замуж. Продал отцовское наследство – дачу, чтобы заказать ей кольцо, которого она достойна. С покупным и маленьким камнем, она бы не приняла моего предложения.

И я уже тогда знал, что легко с ней не будет, она выпьет из меня все соки. Но ничего не мог с собой сделать. Без нее своей жизни не видел. Это было как наваждение, хуже… болезнь. Все мысли только о ней. Она была мне необходима как воздух. Я ею жил, смотрел на нее и покорял одну вершину за другой.

Никто мне на блюдечке ничего не принес. Я вырос в обычной семье, мать швея, отец пахал начальником смены на заводе. И я не строил планов о покорении вершин, пока Ната не появилась в моей жизни. С нищебродом она бы не стала связываться, роскошной женщине нужна соответствующая жизнь, и я жилы рвал, чтобы дать ей все это.

Получилось. Даже гораздо больше, чем я мог рассчитывать. Я превзошел сам себя. И в этом она мастерица, она открыла мои скрытые резервы. Показал мне на что я реально способен.

А потом…

– Двигаетесь! – сигналю с ожесточением.

Я спешу! Очень! Хочу ее увидеть. Поговорить. Понять цель.

Нервно сглатываю. Запрещаю себе даже предполагать, даже думать в том направлении.

Она раз предала. Не просто предала, она жестоко прошлась по моим чувствам, с четким намерением раздавить. Она так тогда и сказала:

– Я тебя создала, я и уничтожу. Ты ноль без меня.

И у нее почти получилось. Я почти упал на самое дно черного, зыбучего отчаяния. Потому что тогда без нее все теряло смысл. Ориентиры сбились напрочь. Мое тело отказывалось функционировать без той, что запускала мое сердце. Ната текла в моей крови, я был пропитан ею полностью.

Она это знала. И именно этого добивалась. Полного моего краха.

У нее не получилось. Я выжил. Выстоял.

Какой ценой, какими усилиями, это уже другой вопрос. Но я научился радоваться жизни без нее.

Хоть до конца так и не удалось вытравить ее. Ее следы остались, приходя ко мне во снах, отравляя мои мысли. Но я нашел способ бороться и с этим.

Пробка наконец-то двигается. Хочу поскорее добраться, и мандраж охватывает. Я не знаю, что меня ждет за дверями собственной квартиры.

Паркую тачку у подъезда. Взбегаю на третий этаж. Торможу около двери. И все же открываю ее.

В квартире играет музыка, французская романтическая песня. Один из ее любимых исполнителей.

Не разуваясь, иду в гостиную. С боку стоят два чемодана. Она вчера пришла без них…

Ната сидит в кресле, в шелковом, бордовом пеньюаре, белокурые волосы падают на плечи блестящими локонами, длинные ноги облачены в черные, лаковые туфли, на губах розовый блеск, глаза подведены по кошачьи, в руках стакан с соком. Она откинулась и спина при этом немного выгнута. Она делает глоток сока, немного запрокидывая голову, несколько капель стекают по подбородку.

– Что-то ты долго, Макс.

– Заканчивай свои игры. Зачем ты приехала? – стараюсь не показать, как на меня повлиял ее образ. Какие воспоминания пробуждаются в голове.

– К тебе, – медленно проводит указательным пальцем по подбородку, вытирая капли.

– Ты решила, что имеешь право, вот так просто ворваться в мою жизнь? – мой голос звенит от ярости. – Тебе напомнить, дичь, что ты творила?

– Напомни, Максик, – облизывает губы. – Мне так интересно.