Текст книги "Развод в 47. Я тебя никогда не любил (СИ)"

Автор книги: Александра Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 47

– А кто все же испортил вам коньки? – на меня смотрят темно-синие глаза, цепко так, будто в душу пробираются.

Я даже сначала подумала, что у него линзы. Слишком уж необычный оттенок глаз. Они будто с неоновым отливом, в них глубина и нечто, темное, потаенное.

Сначала я общалась с редактором, мужчиной лет тридцати, бойким, говорливым, он выпытывал у меня детали. Именно ему я и писала в социальной сети.

А потом в кабинет вошел мужчина примерно моего возраста, с ухоженной черной бородкой, темноволосый, и с этими проникновенно синими глазами.

Представился Леонидом Савиным, главным редактором и руководителем проекта. И фамилия его мне знакома, где-то я ее слышала, но вот конкретно вспомнить не могу.

Он уже продолжил беседу, а молодой редактор пересел на диванчик в углу, делая пометки у себя в планшете.

– Нет.

– Злата могла?

– У меня нет доказательств, а голословно обвинять я не хочу. Я пришла с тем, что я знаю точно, – отвечаю, не отводя взгляда.

Леонид стоит около стола, руки в карманах, на нем свободный черный свитшот и джинсы, и шлейф дорого парфюма. Такого окутывающего, будоражащего, необычного. Эта таинственность, он будто соткан из нее.

– Любопытно, – приглаживает свою бороду. – Есть с чем работать. Ольга, а вы готовы?

– К чему? Обнародовать информацию, естественно, иначе бы я не пришла.

– Я планирую, вывести вас в зал, в самый неожиданный момент. Вы готовы посмотреть ей в глаза и выдать это все на камеры? При людях в зале? Вы же понимаете, что ваша история с одной стороны похоронит карьеру Златы, с другой принесет ей черный пиар, который тоже можно использовать. Ну и для вас это бесследно не пройдет. Ваше имя будут полоскать, и не всегда лицеприятно. Аудитория всегда делится минимум на два лагеря.

– Я хочу очистить свое имя. Меня оболгали. И да, я не собираюсь останавливаться. Если не вы, то я найду другие методы, – смотрю открыто в его пытливые глаза, говорю спокойно и решительно.

– Окей. Работаем, – кивает. – Всю информацию даст мой помощник. Обещаю, – подходит ко мне вплотную, – Я лично все проконтролирую, – в темно-синих глаза неоновый отблеск становится еще ярче. – Сейчас у меня встреча, а вот завтра я буду в полном вашем распоряжении. Как раз за это время накидаем примерный сценарий программы.

– Хорошо. До завтра, – поднимаюсь с кресла. – Приятно было познакомиться, Павел, – прощаюсь с редактором. – Спасибо за содействие, Леонид.

– Вы интересная личность, Ольга. Я полагаю, нас ожидает много, – берет мою руку, подносит ее губам. Целует. Не мимолетно, поцелуй длиться гораздо дольше положенного, – Незабываемых моментов.

Выхожу из кабинета, а взгляд его глаз преследует, будто Леонид так и наблюдает за мной. Странное ощущение.

Но долго размышлять не получается. В конце коридора меня уже ждет Макс.

– Все хорошо? – участливо интересуется.

– Да, – киваю, снова вспоминая странные глаза Леонида.

– Тогда приглашаю на обед! – Макс подставляет свою руку.

Обхватываю ее. Не мышцы а камень. Он весь такой. Я ему до груди едва достаю. Рядом с ним реально себя какой-то Дюймовочкой ощущаю.

Машина у него такая же огромная. Железный монстр.

– У меня тут моя машина, – показываю рукой. – Не хочу ее оставлять.

– А мы недалеко, потом я тебя к ней подброшу, – подмигивает.

Он помогает мне сесть в его огромный автомобиль. Руки у Макса – огонь. Дико горячие. Несмотря на устрашающий вид, не ощущаю в нем агрессии.

И действительно в машине он сразу заводит веселую тему. Поднимает мне настроение.

Через пять минут он уже паркует машину у ресторана.

Занимаем столик у окна. Официантка кладет перед нами меню, и я понимаю, что жутко проголодалась, потому заказываю все, чего душа желает.

– Уважаю хороший аппетит, – одобрительно кивает.

– Тут такие запахи, как отказаться, – на моих губах улыбка.

Глядя на Макса, невозможно оставаться серьезной, что очень разниться с тем, какие чувства он у меня вызывал в молодости. Он был опасный парень. Ходили слухи, что он даже водил знакомства с бандитами. Конечно, это могли быть только слухи, но репутация у него была не лучшей. И в драки он постоянно ввязывался.

– О чем задумалась? – подмигивает мне.

Необычайно добрые у него глаза.

– О контрасте, в молодости тебя все боялись, такой образ хулигана, а сейчас изменился, подобрел что ли, – пожимаю плечами.

– Так это я тебя увидел, и от счастья поплыл, – широко улыбается. – А так я ж всю жизнь кулаками махал. Но должно же быть, что в жизнь мужчины прекрасное, кроме мордобоя. У меня прекрасное не так часто случалось, – в голосе едва уловимый оттенок грусти.

– Ты так всю жизнь боксу и посвятил?

– Да, как начал в молодости, так и закрутилось, один турнир выиграл, второй, а там не успел оглянуться, а половина жизнь пролетела. Семьи нет, детей тоже.

– Макс, неужели даму сердца так и не нашел?

Его взгляд тускнеет. Молчит. Закусывает губу.

– За всю мою жизнь только одна к сердцу пробралась, все остальные мимо.

– И что с ней сейчас? Не сложилось? – участливо спрашиваю.

В этот момент приходит официантка, заставляет стол заказанными блюдами.

– Так, хватит о печальном, – Макс потирает руки. – Нельзя за едой грустить. Надо принимать пищу с позитивом!

И у него получается мгновенно настроиться на позитивную волну. Он начинает рассказывать о случаях из боксерской карьеры, но делает это так интересно и весело, что я смеюсь не переставая. Аж челюсть болеть начинает. И это смех, он будто исцеляет, прогоняет боль, усталость от жизни, дарит свободу.

– Оля, какая неожиданная встреча! – около нашего столика возникает Влад.

Только что все было хорошо, и тут принесла нелегкая.

– Тетя Оля, привет! – к нему липнет Азалия. Держится за его руку так, словно приклеилась.

Макс смотрит на меня, видимо на моем лице написано «как я рада встрече», мой спутник мгновенно преображается, от былого доброго, веселого парня не остается и следа. Он режет Влада в миг сузившимися глазами, в которых будто лезвия поблескивают.

Глава 48

– И прощайте, – выдаю холодно.

Отворачиваюсь. Смотреть на эту парочку омерзительно.

– А вы поздравить нас не хотите! – Азалия делает вид, что не замечает моего отношения. – Мы отмечаем грандиозное событие!

– Молчи! – рявкает Влад.

– Я так счастлива, я хочу, чтобы весь мир об этом знал! – выкрикивает радостно.

Вскользь замечаю, как кладет руку на свой плоский живот.

На беременность намекает?

– Заткнись! – голос Влада становится еще громче. – Вернись за наш столик. Я быстро переговорю и присоединюсь, – чуть сбавляет тон.

– Зачем же. Мs не чужие люди. Пусть тетя Оля порадуется, что у нас с тобой будет малыш!

Влад ругается, грязно и громко.

– Слушай, прекрати выражаться как портовый грузчик при даме, – Макс встает из-за стола. Его фигура в полный рост настолько внушительно, что Влад кажется, в сравнении с ним совсем крохотным.

Хоть я никогда не считала бывшего низкорослым.

– Прошу прощения, – Влад расплывается в улыбке. – Я вас узнал, всегда за вас болел. Максим Жаров – легенда! И вот мне интересно, а что же вы делаете с моей супругой? – тон наигранно приторный.

– Бывшей, – едко замечаю.

Влад ведет плечом, словно отбрасывает от себя мое слово.

– Я автографы сомнительным личностям не раздаю. У нас прекрасный вечер, а вы его портите своим присутствием. Удалитесь, – в последнем слове рычащая угроза.

Влад же вытягивает шею, хорохорится.

– Вы невоспитанный мужчина. Перед вами беременная женщина, а вы так грубите! – возмущается Азалия.

– Невоспитанно прерывать разговор. Вижу, вы по-хорошему не понимаете, – Макс делает жест рукой.

– Оль. Нам нужно поговорить, к чему этот спектакль! – осуждающе качает головой бывший.

– Мне нужно, чтобы ты сгинул с глаз моих. Будет суд, вот там и поговорим.

Через несколько секунд около нашего столика возвышается охранник.

– Проводи девушку к выходу, – Макс кивает за Азалию. – А я пока мусор вынесу.

С этими словами он молниеносно оказывается около Влада, поднимает его за ворот пиджака и словно букашку несет к выходу.

– Я это так не оставлю! Это произвол! Ты еще за это ответишь! Немедленно отпусти меня! – пищит Влад.

– Пройдемте, – охранник становится между мной и Азалией.

– Сервис ниже плинтуса. Мы больше к вам не придем! – фыркает она.

– А вас никто больше и не пустит, – охранник подталкивает ее к выходу.

Азалия оборачивается, хочет мне что-то сказать.

– Пикать никто не разрешал, – цыкает на нее охранник.

Я остаюсь за столиком одна. И так хочется душ принять. Меня будто грязью облили.

Азалия беременна… как я должна на это реагировать?

Никак.

Я стараюсь об этом не думать, я очищаю свои мысли от прошлого. Он сделал выбор, пусть воспитывает ребенка, дальше облизываясь на Злату.

Просто пусть это все будет дальше от меня.

Поистине предательство убивает любовь.

– Извини, что задержался, – Макс возвращается за столик. – Надеюсь, я все правильно понял? Не обидел дорогих тебе людей? – глаза вновь добрыми, искрящимися становятся.

Смотрю на него и смеюсь. Заливисто, что остановиться не могу.

– Что? – Макс выгибает бровь.

– Просто я не так давно именно так и сказала охраннику, что надо мусор вынести, указывая на Влада. Так что ты все правильно сделал.

– О так, ощущение мусора у меня правильное, – смеется со мной в унисон. – Это он тебя на эту променял? – тут же смех обрывается, мрачнеет. – Прости.

– Ничего страшного. Да, его невеста. И как мне сообщил бывший, он меня никогда не любил. Он все еще по Злате сохнет. Помнишь такую?

При упоминании этого имени мужчина напрягается всем телом, по лицу проходит волна отвращения.

– Лучше бы не помнил, – морщит нос. – Помню, как вы соперничали. Она всегда тебе проигрывала и страшно бесилась. И если бы не тот случай… ты бы блистала, я в этом не сомневаюсь. Я был на соревнованиях, когда с тобой это случилось. Потом хотел помочь, узнавал у врачей как ты. Даже пришел в больницу, а вы с этим в обнимку сидели. Ну я и подумал, что нечего мне лезть. И денег у меня тогда не было на лечение… стыдно… Оль, за все так стыдно, – взгляда не отводит, и в его глазах столько горечи и сожалений.

Он не скрывает эмоций, не притворяется, искренний, открытый. Но мне не нравится, чем сейчас от него веет.

– Макс, так чего стыдиться. Я все понимаю, и ты не обязан был. А в тот момент Влад действительно помог, спасибо ему.

– Вы вроде бы хорошо жили. Я интересовался… Но камень на душе все равно остался…

– Какой камень? О чем ты вообще? – хмурюсь.

– Оль, я знаю кто испортил тебе коньки… и я ничего не сделал, чтобы наказать… Должен был, но тогда не сделал. А сейчас поздно уже…

– Кто? – нервно сглатываю. – Ты же был в отъезде. Откуда знаешь?

– Это сделала моя мать. Твой тренер, – с его губ срываются слова, пропитанные многолетней болью.

Глава 49

– Валентина Евгеньевна… – ошарашенно на него смотрю. Все жду, что я ослышалась и Макс сейчас это подтвердит.

Но вместо этого я слышу его глухое:

– Да…

Тру пальцами виски. Закрываю глаза. Это предательство. Да, я узнала о нем через много лет. Но боль все равно реальная.

И я по привычке сражаюсь с этой болью, не позволяю ей завладеть разумом. Но мешает шоковое состояние.

Я в пять лет лишилась родителей. Меня воспитывала бабушка, которая чтобы прокормить нас, помимо пенсии еще работала в маленьком продуктовом магазине. Она была постоянно занята, жутко уставала, не могла она мне в полной мере передать родительского тепла, в котором я так нуждалась.

Я занималась фигурным катанием, отдавала ему львиную часть своего свободного времени. И чем старше становилась, тем больше было тренировок. Вначале у нас со Златой была отличный тренер Галина Семеновна, я к ней тянулась. В какой-то мере ее как мать воспринимала.

И она заботилась. Переживала, часто советом помогала. Я спешила на тренировки еще и потому, что там был мой дом. Там были девочки и наша тренер. Мы были командой. И Злата была мне лучшей подругой.

Соперничество с ней началось у нас гораздо позже. Как раз когда катание переросло на более профессиональный уровень, в тринадцатилетнем возрасте мы перешли в другую школу к Валентине Евгеньевне.

Тогда стало больше соревнований. Злата выигрывала гораздо реже меня, и она начала настраивать коллектив против меня. Распускать грязные слухи.

Я вначале недоумевала от кого они исходят, почему вдруг все стали меня сторониться, потом случайно узнала. Так прервалась наша дружба. Началось соперничество.

А вот Валентину Евгеньевну я любила. Тянулась к ней, слушала внимала советам. Она за нас всегда переживала, была строга, но справедлива. Часто задерживалась, чтобы просто выслушать, что у нас на душе. Говорила, что для победы нужно не только здоровое тело, но и дух.

У меня не было матери, и не было времени на жизнь вне школы и тренировок. Потому она стала для меня родной. Я помню, как она плакала, когда я получила свою первую медаль. Как в ее глазах гордость читалась.

Но справедливости ради, была она близка и со Златой. А я ревновала… хоть и старалась не показывать вида. И еще больше тренировалась, хотелось доказать, что я лучше.

Валентина Евгеньевна всегда занимала в моем сердце особое место. И мне было больно, что она лишь раз навестила меня в больнице. Принесла фруктов, скомканно сказала поправляться и ушла.

Я тогда решила, что раз я выбыла из строя, то интерес ее пропал. И это было больно.

Я знаю, что она продолжила тренировать Злату еще несколько лет. А после ушла из тренерства и уехала из города. Я пыталась с ней общаться, но все было сухо, не было прежней связи. И вскоре я решила не навязываться.

Но вопреки всему, Валентина Евгеньевна всегда занимала особое место в моем сердце. Человек, с которым прошло мое взросление, которой я доверяла то, что сказала бы только маме. И вот признание Макса…

– Откуда ты знаешь? Ты уверен? – сглатываю горький ком, выныривая из воспоминаний.

– Я приехал немного раньше с соревнований. Пришел к ней на работу. Остановился у кабинета, услышал там голоса. Этот разговор до сих пор помню, словно услышал его вчера.

«– Я тебе сказал устранить мягко! А ты что сделала?

– То, что вы сказали. Я выполнила вашу просьбу.

– Ты не могла подсыпать слабительное? Или еще что? Какого ты девку покалечила? Ты знаешь, что она калекой может остаться? Это твоя подопечная, Валя!

– Она упертая. Ее так просто из строя не вывести. Она всегда идет к победе. Там сила духа такая, что у нее будет все огнем гореть, а она вперед полезет. Это вы не понимаете, что Злате бы она дороги не дала. Ольга сильнее. И если вы хотели избавиться, то я видела один выход.

– Мне надо было одно соревнование! Одно гребанное соревнование! Потом уже все договорено! Какого мне твоя самодеятельность, Валя! Мне девку жалко! Она же талантище! А тебе нет. Или ты личные счеты сводила? Признавайся, дрянь!».

– Дальше я не услышал. В коридор вышел тренер хоккеистов, увидел меня, стал расспрашивать, уволок к себе в кабинет. И я так и не знаю, кто был тот мужик, голос которого я слышал. Сейчас бы я фиг ушел, ворвался бы в кабинет к матери и все узнал, а тогда еще сопляк был, ошарашенный. Да и не понимал я толком, что произошло. О том, что с тобой случилось на тот момент не знал, – Макс проводит по ежику волос, тяжело вздыхает. – Уже дома я устроил допрос матери. Дурак, я все еще надеялся, что не так понял. Мать призналась, что это сделала она. И не было в ее глазах сожаления, раскаяния.

«– Макс, ты понимаешь, какие деньги стояли на кону? – кричала, размахивая руками. – Ты проблемный парень, не ровен час, влезешь в какую-то дрянь. За что мне тебя вытаскивать? Думаешь, так и будешь кулаками махать? А образование? Я хочу, чтобы ты стал экономистом. И теперь у меня есть знакомства, как устроить тебя в институт, даже если плохо учиться будешь, тебя за уши вытянут. А диплом откроет тебе дорогу, образование важно. Ты потом поймешь насколько! Я завела знакомства, для моей, для твоей карьеры! Мы сможем переехать, а не учиться в коммунальном клоповнике. А Олька, – злобно засмеялась, – А что с ней? Ее лечение оплатят. Ну не станет звездой, знаешь сколько таких поломанных я за жизни видела. Оправиться и все у нее нормально будет. Ей считай повезло, могла себе и шею сломать, и тогда гаплык. А так она девка пробивная, не в одном, так в другом себя найдет. А у нас с тобой это единственный шанс, и я не собираюсь его терять! Ты знаешь какая у меня зарплата? Копейки! А как я вкалываю? Где справедливость? Нет ее, Максим. И за свое надо бороться, что я и сделала. А ты мне еще спасибо скажешь!».

Глава 50

Он говорит, а я будто слышу рассказ не про моего тренера, не про ту женщину, которая была для меня примером, эталоном. Я так стремилась увидеть гордость в ее глазах.

– Макс, ведь не только деньги ее на это толкнули? По твоему рассказу, я ненависть ощущаю.

Он сминает в руках салфетку. Кивает.

– Она и была, и в этом тоже я свою вину ощущаю… – делает паузу, смотрит на меня открыто, показывая свои многолетние терзания. – Я высказал матери, что никаким экономистом не собирался становиться, что у меня свое виденье жизненного пути. Я уже тогда старался быть независимым, зарабатывал деньги, еще и ей помогал. Ты же знаешь, отца своего я никогда не знал. Он исчез, едва услышав о беременности матери. Она одна меня воспитывала, и я вырос с чувством долга, что забота о ней лежит на моих плечах. Я был уверен, что всего добьюсь сам, заработаю на нормальное жилье для матери. У меня было много планов… была огромная сыновья любовь к ней. А она… этими словами она все перечеркнула.

«– Максим, я тебя спасла, неужели ты не понимаешь! Думаешь, я не вижу, как ты на нее запал! Как круги наматываешь, а она нос воротит от моего мальчика! Кто она? Нищая сирота? А заставляет тебя страдать! Думаешь, я ей это с рук спущу? Позволю и дальше побеждать? Не заслуживает она этого! И тебе жизнь испортила бы, если я не вмешалась бы! Не такую спутницу жизни я для тебя вижу. Спортсменки – это не та категория. Ты видный парень, тебе невесту надо состоятельную, дочь богатого человека, которая детей родит. А не эти вертихвостки. Да, и не оценила она тебя. Она же продажная шкура, за сыном влиятельного человека волочится. Хоть он давно на Златку запал, а Олька все не унимается. Она деньги выбрала, меркантильная скотина! И поделом получила! Хотя такая все равно выкарабкается и свою пятую точку пристроит. Но это уже не наши с тобой проблемы. Главное – ты спасен!».

– Она выплевывала эти слова, а у меня поднималась ненависть к собственной матери. Я же знал, уже тогда понимал, что не такая ты. Ты по любви… жаль, не ко мне. Но сердцу не прикажешь…

– Я тебя тогда боялась. Очень ты грозный был. И водился с сомнительными личностями, – говорю как есть. Мне скрывать нечего.

– Было дело, – разводит руками. – У меня тогда адреналин бурлил, жизнь узнавал, не с тех знакомств начал. Но тебе бы я никогда вреда не причинил. Ты была… – на мгновение закрывает глаза, шумно воздух втягивает. – Всем была… слишком дорога… Но после случившегося, я не имел права приближаться. Я ощущал свою вину, и еще больше презирал себя, что не смог сдать мать. Не простил. Разорвал с ней связь. Но не сдал… Возможно, сейчас я бы поступил иначе. Тогда я вычеркнул ее из жизни. Ушел из твоей, потому как не заслуживал общения. И верил, что ты все же нашла свое счастье с любимым человеком. Это меня утешало.

– А мать? Что с ней?

– Ее нет в живых. Она тренировала Злату еще пару лет. Я же переехал в другой город, мотался по соревнованиям, строил карьеру как одержимый. Может, вот эта ярость на нее, ощущение, что я предатель… Предал ту, кто была дороже всего… хоть ты вряд ли догадывалась о моих чувствах… У не видел перспектив для себя, не строил планы. Я просто дрался, спуская разъедающую меня ярость. А мать, она вначале пыталась наладить со мной общение. Но я жестко ее прерывал. Говорил, что не мать она мне после сотворенного. Она все же купила себе квартиру, перестала пытаться со мной связаться, потом встретила мужчину, вышла за него. А он оказался аферистом. Обобрал ее до нитки. Она тронулась умом. Больше тренировать не могла. Оказалась на улице. Это все я узнал не сразу. Общение же было прервано. И я принципиально не интересовался ее жизнью. Она жила на улице с бродягами, пила и утопала в своем безумии. Когда одна из ее учениц, все же нашла меня и рассказала мне. Я приехал в город. Но уже в полиции мне показали ее труп. Некачественный алкоголь… сердце не выдержало… Я не узнал ее… настолько она не походила на человека… полностью утратила лицо…

Обнимаю себя руками. Дикий озноб по телу. Будто кровь в жилах леденеет. Максим говорит, а картинки словно оживают.

– Это жутко… все… – тру горло рукой. То состояние, когда нет слов, чтобы прокомментировать весь ужас.

– Прости, Оль. Я знаю, что поздно. Что я должен был раньше все рассказать. И нет, мне прощения. И все же… прости… Хотя я сам себя никогда не прощу.

По нему вижу, реально до сих пор корит себя. Эти все события придавливают его к земле, и годами не дают вздохнуть.

– Макс, не ты испортил коньки. Не ты продался… ты не мог знать, что в голове у матери… – слова даются сложно, картины от его рассказа не отпускают.

– Я каждый день прокручиваю в голове, разные варианты рассматриваю. А если бы поступил так, а если так… Когда кулаками махал, оно было немного легче. А из большо спорта ушел, оно еще сильнее душит. Вот этот ресторан приобрел, думал делом займусь, еще парочка проектов. Предлагали преподавать… но после матери… нет не могу стать тренером. А вот детям помогаю, вместе с Леней запустили благотворительный проект для малоимущих семей, для сирот, и как-то в этих заботах немного отвлекаюсь.

– Леонид Савин? – тут же вспоминаю темно-синие глаза.

– Да. Ты его знаешь?

– Пересеклись сегодня, как раз пока ты меня ждал. Но я понятия не имею, что это за человек, – цепляюсь за другую тему. Хочется перевести разговор и хоть немного разогнать черный морок правды.

– Скандальная персона. О нем много слухов ходит. Не последний человек он в руководстве канала. Любит вокруг себя таинственный орел создавать. Но я его с другой стороны знаю, он никогда мимо беды человека не пройдет. Скольким сотрудникам помог, вечно благотворительные проекты устраивает. Мне с ним легко работается, да и за эти годы сдружились. Наверное, первый человек, которого я немного ближе к себе подпустил. Так, что он по совести всегда поступает, хоть на телевидении это сложно. И не всегда так выглядит. Если не секрет, по какому вопросу встреча?

– Мое участие в передаче, – не вдаюсь в подробности.

После откровений Макса, мне откровенничать в ответ совсем не хочется.

– Если Леня взялся, то все будет нормально. Если я могу чем-то помочь, Оль, ты только скажи!

Ответить не успеваю, отвлекает звонок мобильного. Звонит арендодатель насчет понравившегося мне помещения. Интересуется, что я надумала.

Договариваюсь перезвонить ему немного позже, и еще раз посмотреть помещение. Оно мне тогда понравилось, хоть я так и не посмотрела отложенные другие варианты.

– Спасибо за обед. За откровения. Мне пора, – прячу телефон в сумочку.

– Ты ищешь квартиру? – в его глазах отчетливо читается желание не отпускать меня.

– На данный момент помещение под фитнес центр. Мне одно приглянулось. Хочу свое дело открыть.

– Так я могу помочь. У меня много связей, могу рекламу организовать, посоветовать, что и как, – тут же с готовностью отвечает.

И в глазах столько надежды…

– Спасибо, Макс, но мне в жизни хватило… помощи… всего. Я хочу все сделать сама, и так как я это вижу, – поднимаюсь со стула.

– Оль… прости… если сможешь…