Текст книги "Ежевика (СИ)"

Автор книги: Александра Астафьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– И ты туда же, а ещё друг называется, – не переставая жевать, я попыталась призвать его к совести, но тщетно.

Он так расхохотался, что покраснел и чуть не лопнул от передозировки смеха. Или от каши, приготовленной Клюшкиной. Вот это точно была бы умора.

– Тише, – резко привела в чувства Пашку моя подруга. – Вы слышали?

Своим вопросом Диана заставила напрячь слух.

– Не-а, – сказала я, продолжая поглощать самый вкусный бутерброд на свете.

М-м-м, пальчики оближешь.

– Ну вот опять, – полушепотом проговорила Ди.

– Да что там? – не выдержала уже я, взглянула на Пашку, который стоял передо мной и смотрел за мою спину с округленными глазами от страха.

Ага, знала я его. Можно было подумать он не шутил, и я обделалась в штаны.

– Только не говори мне, что по моей голове ползает тарантул или что-то вроде этого, – попросила я с иронией.

– Нет, Вика, хуже.

– И что там? – обернулась и не увидела позади себя никого.

– Это будет пострашнее, зубастее, с длинными руками и ногами, огромными глазами и большими губищами.

Я повернулась к нему вновь и на секунду перестала жевать, прикидывая образы в уме. Согласившись с внутренними сравнениями, продолжила.

– Под это описание подходит только одна мадам. Точнее, мадемуазель.

– Клюшкина! А-ха-ха-ха! – догадалась Дианка и залилась звонким хохотом на весь лес, но ту же резко оборвала его.

Все случилось в одно мгновение, я почувствовала чье-то присутствие позади себя, а затем движение. Чужая рука слегка надавила на плечо, и возле уха дыхание всколыхнуло мои волосы, почти прошептав: «Ежевика».

А-а-а!

Сердце едва не укатило в пятки, когда глазам досталось приятное. Небольшой букетик цветов предстал перед моим очумелым взором. Я была готова отхлестать им Еникеева за его шуточки.

– Господи, Женя! – Само недовольство вырвалось от  испуга, пока я продолжала пялиться на симпатичный букетик из бело-желтых цветков в его руках. Он перестал прятаться за мной, вышел вперед и встал рядом с Пашкой, чей хохот перешел в дикий рев кабана.

– Это тебе, – протянул цветы Женька.

– Спасибо, – я приняла их из его рук и вдохнула аромат, грозно наблюдая за шутом Шустриковым. – Но для того, чтобы подарить цветы девушке не нужно прятаться за ее спину, Евгений. А тебе, – обратилась я к другому весельчаку, – прекратить хрюканье, а то набегут сейчас твои сородичи.

– Извини, если напугал, – сказал Женя. – Хотел сделать сюрприз.

– Поздравляю. Ты мастер сюрпризов. И что ты здесь делаешь? – вышло немного невежественно, но, на самом деле, я очень обрадовалась, когда увидела Женьку рядом с нами.

Значит, он не находился все это время с Ингой. А, вероятнее всего, шел за нами по пятам.

– Ежевика, опять ты мне не рада, – только и ответил он.

– Действительно, Вик, прекращай, – сделала замечание Каримова.

– Есть проблема, – Пашка перешел к делу, как только успокоился и отдышался.

– Заблудились, колобки? – спросил Еникеев со смешком.

Я продолжала молчать, переваривая ситуацию. И в правду, чего я взъелась на парня, когда должна была радоваться? Наверное, не умела принимать его внимание так, как все. Ну, вот такая я. Сразу в штыки. Недоверчивая персона.

– Не дрейфьте, – приподнял боевой дух Женька. – Николаев не учёл, что поход до ближайшей деревни займёт почти день. Добраться, вы доберётесь. А обратно? Поэтому я здесь. Помогу, чем смогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нормально так, – недовольно отреагировал друг. – Хочешь сказать, что мы вряд ли вернемся на базу, и придется ночевать черт знает где?

– В лесу. Другого места нет.

– А как же провизия? Еды на всех не хватит.

– Хватит, – уверенно ответил Женька, расстегивая свой рюкзак. Оттуда он достал пакет с едой, которую приготовили, находясь в своем городе.

– Ну-у-у, это немного.

– Продержимся.

– Кашки две порции поел с утра? – напомнила Шустрикову, вставая с травы и отряхиваясь.

– Ну и?

– Вот и молодец. Следующая станция «ужин».

Друг недовольно застонал, неохотно соглашаясь на последнее.

– Ладно, идемте.

– Надеемся, Женя знает, как отсюда выйти, – подала голос молчаливая Диана.

– Так же, как и вы.

– Замечательно.

– А что ты хотела? – обратилась я к подруге. – Еникеев так-то не местный.

– Главное идти по тропинке, не сворачивая и держаться вместе, – успокоил он.

– Ну, коль ты теперь Сусанин, значит, ты и веди, – завершила я бессмысленные диалоги, подмигнув своему соседу.

Будучи вчетвером мы двинулись дальше. Я улыбалась широко, слишком широко, довольная той ситуацией, что Женя был с нами. Подаренный им букетик выглядел так, словно парень подбирал его с душой, и сплетение тоненькой травинкой у основания самих цветков походило на дружескую заботу, ни к чему не обязывающему знаку внимания с его стороны.

– Ты выспалась? – потихоньку спросил он у меня.

– И «наелась».

– Я наслышан.

– А ты где пропадал?

– Да так, побродил по лесу в поисках ягод. Малину собрал. Взял с собой, кстати.

– А ежевику?

– А мне не нужно. У меня есть своя: настоящая и самая вкусная.

– Самая-пресамая? – заглянула в его янтарного цвета глаза со смешинками.

– Самая-пресамая, – ответил Женя и, казалось, еще больше примкнул ко мне, пока мы шли позади одной парочки. – Чуть позже Николаев сам меня к вам подослал, как чуял, что дорога непростая.

– А по плану, куда ты должен был направляться?

– Присматривать за одной красоткой.

– За какой же? У нас все девчонки красивые.

И даже Инга, пока молчала, выглядела королевой красоты.

– За той, что сейчас идёт со мной рядом.

– За Дианкой, что ли?

Вот я бестолочь, не переставала ляпать, что попало, лишь бы не признавать очевидный факт, что парень был искренен со мной.

Женька громко вздохнул и почти закатил глаза к небу, как я схватила его за руку, вложила свою ладонь, а затем переплела пальцы наших рук.

– Догадливая, моя Ежевика, – тут же улыбнулся он.

Да. Его. Я была довольная как слон, что была его Ежевикой

Ещё около часа мы вытаптывали тропинку на пути к цивилизации. И, о, слава Всевышнему, не прошло и года, как наша компания вышла на асфальтированное шоссе. Солнце жгло наши спины, плечи и носы сильнее, когда мы шли быстрее. Если в лесу кое-как скрывались в тени, то ходьба вдоль дороги, по которой за весь час проехала всего одна машина, выматывала «на ура».

М-да, судя по всему, мы находились во вселенской глуши. В самой глухой глуши мира.

– Наконец-то, жизнь, – проговорил Шустриков без оптимизма.

И в правду, вдалеке показался спуск с асфальта на усыпанную щебнем дорогу, а за ней – очертания деревянных домиков старого типа.

– Да, кажется, мы нашли деревню, – объявил Женя, присвистнув от увиденного.

Естественно, подобное поселение выглядело далеко не Парижем.

Каримова всю дорогу ныла и сейчас не прекращала заниматься любимым делом.

– Я сейчас сдохну, – мямлила подруга, плетясь позади нас.

– Давай, подсоберись. Осталось-то всего ничего.

– Не могу, пить хочу и есть хочу. А вообще, я спать хочу.

– Прекращай нытье. Сама нас записала на эту практику, теперь пеняй на себя, – припомнила ей, но понимала, что в момент принятия решения ее безумное желание быть рядом с второкурсником преобладало над всем остальным. Я и сама устала как собака. Если б не Женя, который какое-то время нёс мою сумку, позволяя отдохнуть, я бы рухнула на месте без сил.

– Идём, мой боевой товарищ, – Шустриков подошёл к Диане и закинул её руку на свое плечо, чтобы при ходьбе та могла опереться на него.

Какой галантный кавалер. Похоже, девчонка ему была небезразлична.

Что касалось остального, присутствовало ощущение себя чужаками в этой богом забытой части Вселенной. Чем дальше и глубже ступали наши ноги, тем мне становилось не по себе. Деревня и впрямь была заброшенной, по крайней мере, так она выглядела. Ничего не говорило о том, что здесь кто-то жил или вёл хозяйство. Нас встречала тишина, старые полуразваленные дома и... Казалось, вдалеке послышался лай собаки. Может, все было не так печально, как виделось на первый взгляд?

– Стой! – услышали мы голос позади себя. – Кто такие?

Обернувшись на клич пожилого мужчины, который стоял с лопатой в руках на территории своего жилища, мы принялись объяснять, что пришли с миром.

– Студенты-практиканты, дяденька, – оживился Шустриков.

– Мы только зададим вам пару вопросов и уйдём, – на мою реплику незнакомец нахмурился.

Черт. Я была прирожденным дипломатом.

– Мы заблудились, – проскулила Диана, а мужчина продолжал молча и грозно смотреть на нас.

Теперь был Женькин черед, чтобы как-то уладить ситуацию, смягчить вражеское к себе настроение старика.

– Здравствуйте, – начал он. – Меня зовут Евгений. А это мои друзья: Вика, Паша и Диана. Мы студенты, которые приехали на практику этнографического исследования. Нам очень интересна история ваших поселений, традиций и обычаев. Возможно, вам есть, чем с нами поделиться, и что нам рассказать. Как только мы получим нужный материал, мы уйдём, обещаем.

Старик явно переваривал столь объемную информацию Еникеева, и вскоре произнёс, указывая пальцем вдаль.

– Для рассказов идите к Васильевне. Она живёт через три дома от моего. По узкой тропинке будет избушка, а в ней – мудрая старушка.

– Прямо как ведьма, – испуганно пролепетала Дианка.

– Это как сказать, – пробубнил старикашка на ее доводы, а затем запричитал. – Понаехали тут знатоки-ученые.

– Спасибо! – крикнули мы хором, чтобы утихомирить его недовольство, и принялись направляться туда, куда указывал пожилой человек.

Жутко было и словом не описать, но где наша не пропадала?

Глава 17. Не такие люди, как они

За нами зловеще скрипнула калитка. Мы постучались и долгое время ждали, что кто-то откроет, но, увы. Я была намерена развернуться, чтобы уйти, а заодно плюнуть на эту идею и практику в целом. Потому что, где это было видано, отпустить нас одних черт знает куда и зачем? Хорошо, что рядом оказался Женька. По крайней мере, с ним было спокойнее.

– Может, свалим, пока не поздно? – предложила трусиха Каримова, словно прочла мои мысли.

Мы-то ладно. А вот со стороны парней давать заднюю перед нами и пожилым человеком, или кем бы ни был житель этого домика, выглядело бы странным. Однако гадать оставалось недолго. Вскоре мы услышали позади себя женский настороженный голос.

– Вы студенты-практиканты, молодые люди?

Диана чуть в обморок не упала, я же почувствовала бегущие по спине мурашки и обернулась.

Перед нами стояла всего лишь старушка. Ну не совсем старушка – пожилая женщина, настроенная безобидно. На ее лице не было ни капли гнева, лишь лучистое и ясное любопытство. Она долго рассматривала чужаков. Невысокого роста, с легкой косынкой на голове, опрятно одетая в голубой сарафан и, судя по тому, что ее руки были заняты ведрами, наполненными водой, она трудилась в одиночку. И вовсе не была похожей на Бабу Ягу, или как там ее называли.

Пашка откашлялся, когда пауза затянулась, и она прошла к входной двери мимо остолбеневших гостей.

– Здравствуйте,– начал Шустриков и повторил ей слово в слово то, о чем говорил Еникеев первому встречному.

Бабушка, не проронив и слова, открыла скрипящую дверь и пригласила нас войти в свой дом.

Никто не решался первым переступать порог ее жилища, и только после того, как переглянулись друг с другом, последовали в «избушку». Диана нерешительно продолжала переминаться с одной ноги на другую.

– Не такая уж она и Баба Яга, – тихо убеждала подругу. – Идём.

Внутри все было простым и аккуратным, что неудивительно, поскольку внешний вид женщины кричал об ее опрятности, чистоте и порядке.

– Проходите, не стесняйтесь, – все звала она. – Я живу одна, и красть у меня нечего, кроме кошки. Так что, проходите. Чай будете? Как знала, что придёте. Вон, пирожков напекла.

– Откуда знали, что у вас будут гости? – кроме храброго Шустрикова больше никто не решался подавать голос.

– Карты за день до того раскинула. Они мне и подсказали. «Ждать тебе, Васильевна иль гостей, иль радости молодой».

– Так прям и сказали? – тут уж я выступила в роли Фомы неверующего, разуваясь, чтобы не запачкать пыльными кедами пол её хаты.

Она с усмешкой посмотрела на меня и, не ответив на вопрос, указала рукой на ванную комнату:

– Мойте руки и проходите на кухню.

Вообще, я была поражена, судя по лицу Женьки – он не меньше. Внутри все выглядело не таким старым, не таким затхлым, как казалось снаружи. Да, мебель оставляла желать лучшего, но обстановка не была зловещей, как изначально предполагалась. Мы вели себя как мыши: тихонько помыли руки, без лишних слов прошли на кухню и сели за стол на деревянные табуретки. На стене, поклеенной старыми блеклыми обоями, висели огромные часы, которые показывали время семь вечера. В желудке сразу же заурчало от голода.

– Ну-с, давайте знакомиться, – предложила хозяйка дома, разливая по кружкам кипяток из чайника. – Меня зовут Маргарита Васильевна, но обычное «Васильевна» сойдёт. А вас как?

– Я Женя, – подал голос Еникеев.

Шустриков подхватил:

– Меня зовут Павел.

Женщина перевела проницаемый взгляд с Жени на Пашку.

– Хорошее имя, Павлик, – сказала тут же она.

О-о-о. А вот и любимчики появились.

Тот заулыбался, словно чеширский кот, благо не мяукнул. Хитрый-Павлик-жук зарабатывал себе на огромное количество пирожков.

Обойдёшься, дорогой мой, пряником. Васильевна не была той расфуфыренной французской мымрой. Еще ведь Еникеев сидел рядом с пустым желудком да беспроигрышной своей внешностью. Так что…

– Девочки ваши совсем молчаливые, – прервала хозяйка ход моих мыслей.

– Я Вика, а это моя подруга Диана, – представила нас обеих, за что получила долгий изучающий женский взгляд.

– Очень приятно, – всего-то ответила она, ставя на стол тарелки с вкусностями.

Там были не только пирожки. Мое любимое песочное печенье, хворост, крендельки заманчиво предлагали отведать их. Да эта женщина была просто золотая, а не ведьмой.

– Угощайтесь на здоровье, пока  я буду рассказывать вам о нашей крохотный деревне и её окрестностях.

Женька и Пашка наминали булки со скоростью света словно наперегонки. Я налегла на печенье, вечно ноющая и голодная Диана притронулась всего лишь к одному пирожку и ковыряла его без особой охоты.

– Ты чего? – спросила ее под шумок рассказа Васильевны о происхождении названия самого городка. – Ешь, давай, пока угощают.

Девушка наклонилась ко мне ближе и настороженно шепнула на ухо:

– А вдруг еда отравленная? Чего это она такая любезная с чужаками? Подозрительно, – добавила подруга и тотчас же откусила пирожок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Смешная такая. Язык болтает, мозг – действует.

– На пацанах проверим. Вон, как лопают, что за ушами трещит.

– Кушайте, кушайте, девоньки, – пожилая женщина как будто слышала наш диалог, присев рядышком. – Пирожки испекла утром, и булочки только с печи. Жаль, другим не угощу таких красавиц и красавцев.

– А вы одна здесь живёте? Больше родственников у вас нет? – неожиданно поинтересовалась Диана, постепенно входя в доверие хозяйки этого дома.

– Одна-одинешенька, красавица. Был дед, уже давно нет. Только я да Мурка.

Пушистый белый комок шерсти, развалившийся на коврике недалеко от нас, мяукнул в ответ.

– Молодежь давно разъехалась, кто куда. Последняя пара молодожёнов была здесь лет десять назад. Остались только старики обитать в этой местности. Скоро совсем некому будет жить.

– А разве дети не наведываются к вам? – вот, кто тянул меня за язык?

Она сразу поникла, но потом ответила.

– Дети живут далеко отсюда. Не приезжают, если позвонят, то и Слава Богу.

– А дети других жильцов?

– Приезжают иногда. Радуют. Мы всей деревней стол накрываем во дворе. Ждём любых радостных событий, а то совсем скучно у нас. Вижу, вы люди молодые, ответственные  и воспитанные, – похлопала она мальчишек по плечам.

Маргарита Васильевна вела себя с нами очень мило, почему же тогда ходили о ней нехорошие слухи?

– Вот, перед вами приезжала группа практикантов. Вся деревня встретила их с радостью, угощала, приютила у себя, чтобы только они не ночевали в своих тонюсеньких палатках. А молодежь оказалась наглой, некультурной и шумной, поэтому пришлось выдворить ее.

– Как? – не удержалась я от любопытства, надеясь на свою догадку.

Все притихли и перестали жевать в ожидании ее овтета.

– Придумали на ходу байку о том, что место в этой деревне отведено поистине влюбленным молодым людям, которые принесут нам мир, добро, любовь и новую жизнь. И если среди приезжих таких пар не было, то вскоре их группу настигла бы беда.

Я отхлебнула глоток остывшего чая.

– Взбаламутили всю нашу деревушку, – продолжала Васильевна.

М-да. Если б женщина только знала, что после этого её окрестили ведьмой.

– Но ведь на самом деле начали случаться странности с той группой практикантов, – уже не молчал Женя.

– Сами виноваты. А нечего было ходить в лес, когда я предупреждала, что там расставлены капканы. Нечего было бегать без нижнего белья по деревне из одной бани в другую.

Эта она про парня, которого по рассказам очевидцев цапнул клещ за то самое место. Вероятнее всего, все эти случаи были совпадением.

– Пьянствовали, кричали по ночам песни неприличные. Как наказание какое-то. Мы, жители, вовсе не привыкли к таким выходкам. Пришлось прибегнуть к своим картам.

– Гадаете на картах? – заинтересовалась Диана.

– Только, когда не знаю, как поступить в ситуации или когда необъяснимое предчувствие одолевает.

– Как, например, наше появление? – спросила я.

– Да.

– И что вам подсказали карты насчёт нас?

– Что вы не такие люди, как они.

Она искренне улыбнулась, и на душе стало легко от её светлой радости.

* * *

Васильевна предлагала нам остаться у неё ночевать, но мы отказались, сославшись на то, что она была к нам добра и гостеприимна. Мы не хотели злоупотреблять её добротой и тем более утомлять своим присутствием. Решили, что ночёвка под небом в тёплую ночь будет лучше для всех. Прихватив с собой несколько кусочков сала и хлеба, завернутых в бумагу в качестве угощения, мы установили палатку недалеко от речушки, разожгли костёр, и благодаря его дыму отпугивали комаров.

– Сейчас бы песни под гитару орать, – огонь шумно потрескивал, когда Пашка изъявил желание проявить свой музыкальный вокал. – Но испугаем местных. Бабулька ведь предупреждала.

– Гитары нет, певцов тоже, – как-то грустно прозвучала Диана.

– А как же я, Каримова?

– Надеюсь, медведь протоптался по тебе основательно, – я откусила небольшой кусочек от прожаренного на костре хлеба и чуть не обожглась.

– «Щас спою», и ты убедишься в обратном.

Шустриков театрально прочистил горло.

 – Лучше станцуй, – перебила его желание подруга.

– Легко, – парень встал на ноги, собираясь демонстрировать танцевальные способности.

– Или прыгни через костёр, – Женька решил вклиниться в разговор своим предложением, и мы засмеялись. Он продолжал смотреть на меня каким-то загадочным взглядом, словно что-то задумал.

– И все равно хочется музыки. Жаль, колонку не прихватили, – вздохнул Диана.

– Не вы, так я, – полез Еникеев в свою сумку и достал оттуда предмет, напоминающий чёрную цилиндрическую фигуру.

– Женя-я-я! – радостно захлопала в ладоши Каримова, когда современная попса полилась из музыкальной колонки. – Танцуют все!

 Сначала дурачилась Диана, затем присоединилась я. Пританцовывая у костра, мы смеялись, двигали руками и ногами, но не забывали, что находились в гостях, и рассказ Васильевны о поведении предыдущей этнографической группы все ещё был свежим в памяти с её историей о так называемом проклятии. Но кто знал, было это совпадением или нет?

Женька продолжал пассивничать, когда втроём мы отрывались под заводную музыку. Сидел себе, жевал обуглившийся ужин и в ус не дул, пока я волшебным образом раскрепостилась и активно двигала перед ним своими бедрами.

– Так и будешь сидеть? – спросила я, не останавливаясь. Крутила высшей точкой и вырисовывала круги телом.

– Ага, – развалился на локтях вальяжно. – Хороший вид отсюда.

Усмехался хитро. Я глянула за плечо, Пашка уже вертел Дианкой в разные стороны, и она поддавалась ему. Вообще, то ли чай Васильевны подействовал на моих друзей, то ли сама женщина наколдовала именно ту самую любовь, которую ждали веками в деревне, но Шустриков с Каримовой явно сблизились за эти дни.

– Нравится? – вернула взгляд на Еникеева и попробовала пустить в ход движение «тверк».

– У-гу, – утвердительно медленно кивнул Евгений головой, оценивая мой танец.

– Какой у тебя богатый словарный запас: ага, угу, – задевала его всячески.

– А я смотрю, ты без тормозов, – сказал он, когда в ход пошли плавные движения бедрами.

– Ты тоже легко с ручника сходишь.

Наклонив голову в бок, он рассматривал меня без стыда и совести. Попался.

Я сняла с себя рубашку, оставаясь в белой нательной майке и шортах. Если честно, ночь была жаркой, но и восемнадцать плюс никто не отменял.

– Так лучше? – спросила Женьку, бросив в него тряпку.

Ткань пришлась ему на голову, скатилась по лицу, и он убрал её в сторону, не отрывая взгляда.

– Перфекто, – мужская дьявольская усмешка делала меня влюбленной идиоткой.

– Еще? – руки потянулись к резинке в волосах.

– Ты собралась соблазнить меня, Ежевика? – отрезвил своим сексуальным голосом, оказавшись рядом.

Не собралась, а соблазняла.

– Просто танцую.

И гладила себя руками по телу, дурачок недогадливый.

– Тогда, и я присоединюсь к тебе в танце.

– Занимательное будет зрелище.

С этими словами парень сорвал с себя футболку, оголив торс, по которому сразу же забегали мои пальцы. Прикасались осторожно, боялись спугнуть удачу, и я не верила, что сейчас передо мной стоял Еникеев, когда без стеснения запоминала  подушечками своих пальцев рельеф его мышц.

– Пока мы тут друг друга соблазняем, некоторые уже вовсю бомбят границы, – он посмотрел за моё плечо и ухмыльнулся, сверкая глазами. Или это пламя огня переливалось отражением в его взгляде.

Я обернулась. Мать честная! Шустриков с Каримовой смеялись и целовались. По-настоящему.

Ай да, Васильевна, ай да молодец! Свела таки одиноких голубков. А чай и вправду был травяной да волшебный. Только Еникеев не поддавался ее чарам.

И почему я решила, что мы с Женей именно та влюбленная пара, в силах которой было что-то изменить?

У друзей было все просто, я же все усложняла в наших с ним отношениях. Привлекала его и тут же отталкивала, и, как оказалось, он был из тех, кто не спешил, а если уж целовал, то после вел под венец. Я тряхнула головой от подобной мысли. Неужели такие понятия ещё существуют в нашем мире? Пусть бы он предпринял шаг, хоть один намек. Пусть бы взял и...

Что ж, отлично. Хоть кому-то повезло. А, может, завтра они пожалеют о поцелуе и станут избегать друг друга? Между ними возникло нечто новое, которое уже никогда не вернёт их в прошлые отношения. Что-то я не на шутку завелась.

– Предлагаю устроить им совместный ночлег, – загадочно проговорил Женя.

– Каким образом? Им сейчас точно не до нас, – мой голос представлял собой полнейшее разочарование.

– Затолкаем голубков в спальный мешок.

– Он же одноместный!

– Т-с-с. В тесноте да не в обиде.

– Ну, смотри, Еникеев. Я в крестные матери так-то не записывалась.

– Ты же говорила, Пашка не такой.

– А какой?

– Проверенный, надёжный и классный, – твои слова, между прочим.

– Ну, да.

– А что насчет меня? – легонько развернул к себе, придерживая за локоть. – Какой я?

Женькины глаза проникали вглубь моих, умоляя раскрыться для него. Очевидно, что парень сбивал меня с толку.

– Ты… – я чуть помедлила, была готова рассыпаться в комплиментах, что самый лучший и заботливый, самый милый и нежный. Еще можно было много перечислять этих самых-самых, но язык мой – враг мой, вдобавок разум приказал сердцу заткнуться. – Если думаешь сорвать словесный куш комплиментов, то ошибаешься. Твой час еще не настал.

– Вот как? – Женя явно не ожидал такую «лесть». Наклонил голову в бок и скрестил руки на груди, принимая специфический вызов.

– Да, – я резко развернулась и уже направилась к друзьям, но Женька окликнул меня, заставив вновь обернуться к нему.

– Считай дни, Ежевика, когда признаешься себе, что кроме меня нет никого лучше.

– Жду, не дождусь, Еникеев!

Глава 18. «ЕЖеВика»

Так вышло, что наши друзья весельчаки не успели опомниться, как оказались «застегнутыми» в спальный мешок по самые уши.

Едва сдерживали себя от хохота на всю местность, когда запихивали виновников зарождения новой любви. Да и кто знал? Вдруг бы у них на самом деле все получилось.

После всего Еникеев остудил свой пыл, и я не особенно была болтлива, и уже собиралась идти спать, как в полночь Женьку все-таки прорвало разоткровенничаться. Нет, чтоб раньше. Но ладно, я всегда рада была его выслушать, и с трепетом отнеслась к новому шагу в сторону нашего с ним доверия.

– А потом оповестили маму с Игорем, и на следующий день выдали бумагу об отчислении без лишних разговоров. Был ещё вчера студентом, а сегодня уже нет.

Снаружи стояла замечательная летняя ночь, гул сверчков заполнял собой тишину местности, лёгкий бриз колыхал травинку и ветки деревьев, а запах леса убаюкивал приятным ароматом.

Мы вернулись к затухающему костру, обсуждая все на свете. Я делилась своими мыслями, Женя – своими. Сидя рядом утомленная, склонила голову на его плечо, а позже Женька расположил меня в своих объятиях. Зачем было противиться столь обоюдному притяжению? Пора прекращать детские игры.

Рука парня запуталась в моих волосах, и пальцы ласково играли с их локонами. Едва дотрагиваясь до лица, он смотрел на меня сверху вниз, пока я слушала его рассказ. Наконец-то Женя поделился чем-то сокровенным, давал понять, что долгое время чувствовал себя виноватым по отношению ко мне и нашей семье в целом, из-за того, что уехал и перестал общаться. Но я не винила его. Новая страна, новая жизнь с её новыми правилами и новыми обычаями. Новый отец, новая школа, новые знакомства... Все новое пришло на место старому, но не стерла из памяти, просто отложило на время, чтобы позже вернуться к нему. Сейчас время было самым подходящим для нас.

– Получается, кто-то мастерски разыграл спектакль? – сделала вывод об отчислении его из колледжа.

– Получается. Я перешёл дорогу одному из студентов,  который вместе со мной участвовал в конкурсе художников. Я занял призовое место, по которому был положен денежный приз и звание почетного студента. Парень, видимо, не мог принять этот факт достойно и решил насолить. Как раз в это время его папик баллотировался в парламент, и мое последнее граффити, изображенное в отведенных для этого специальных местах, расценили, как оскорбление личности.

Женька тихонько усмехнулся.

– Если по-честному, в тот момент я мало интересовался политической жизнью. Не думал, что мой рисунок и внутреннее восприятие мира могло сыграть злую шутку.

– Что было дальше? – спросила я после небольшой паузы.

– Поскольку все графическое действие развернулось в центре колледжа, руководство не могло закрыть на это глаза, я ведь и раньше принимал участие во фресках, где это выглядело легальным. Выступал за колледж в массовых мероприятиях, посвященных художественному искусству. Мне выписали штраф.

– А почему ты перешел ему дорогу?

– По-глупости. Спортивный интерес во всем: девочки, учеба, даже выпивка. Кто быстрее, кто сильнее и умнее, и так далее. Отец Инги неплохой адвокат в своих кругах, все, что он смог сделать – это отмазать меня штрафом.

– И исключением.

– С возможностью дальнейшего восстановления.

– Благодаря ее папе?

Женя медлил с ответом, в котором я не нуждалась. Его задача заключалась в том, чтобы ухлестывать за Ингой. Ее капризы, как полагалось, не мог выносить даже собственный отец, раз «помогал» в нелегком деле такому обыкновенному парню, как Еникеев.

– Что самое интересное, я не хочу «восстанавливаться».

– Да это понятно, что разговоры не утихнут так скоро и репутация…

– Все дело в том, что этот колледж был изначально выбран мной ошибочно.

– Есть другие варианты?

– Их море.

– Поделишься?

– Когда-нибудь обязательно, но не сейчас.

– А что сейчас?

– Не что, а кто?

– Кого-то конкретного имеешь в виду?

– Тебя и меня, – ответил Женя, проводя пальцем по очертанию моей скулы.

– С тобой мне все понятно, а со мной что не так? – зевнула, сама не заметила, как прикрыла один глаз. Сон захватывал с новой силой, унося с собой. Вдобавок щекотливые прикосновения пальцев Еникеева к моей коже заставляли мурлыкать в прямом смысле слова.

– Все так и даже слишком.

– Еникеев, хватит ходить вокруг да около. Я не ясновидящая и мыслей твоих прочитать не могу.

Я замолчала, ждала, когда же он ответит. Несколько раз моргнула, чтобы отогнать навязчивую сонливость.

– Не думаю, что тебе нужны мои слова, Ежевика, – звучал тот же томный голос, настроенный на что-то большее в этот прекрасный вечер.

– В чем же, по-твоему, я нуждаюсь? – прошептала, чтобы не дай бог спугнуть пойманную удачу.

– Вот в чем.

Парень наклонил голову, приблизив свое лицо. Его дыхание и жар губ находились в опасной близости от моих. Неужели в этот раз нас не прервут? Не взорвется бомба рядом, не пролетит яркая комета над головами? Даже не верилось. Вот он, этот шанс, когда Женя был готов, и я хотела этого не меньше. Ждала, представляла, каким на вкус был его поцелуй. Мы были на одной волне – захватывающей, неповторимой, сладкой и головокружительной, а его губы ощущались теплыми и мягкими. Едва касались моих с трепетом и осторожностью. Не спеша, ласкали попеременно, захватывая меня в плен, унося с собой. Я полностью отдавалась, не смотря на то, что подобное происходило со мной впервые, и не знала, как правильно реагировать на эту ласку. Но интуиция подсказывала не паниковать. Расслабиться, а то и вовсе отдаться порыву столь умелых губ.

Крепче сжимая меня в своих объятиях, Женя рискнул углубить поцелуй, применяя знаменитый страстный французский метод.

Да, не зря. Не зря, Еникеев, ты уехал во Францию.

Я задыхалась, нежась в его власти. От счастья? Влюблённости и незнакомого возбуждения?

От всего.

И от осознания того, что он дарил нежность и чувство быть нужной для него в этот момент.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Если бы я знала, что Женька так великолепно умел целоваться, ходила бы по пятам, просила бы добавки.

– Так вот, какие твои губы на вкус, – прервался, чтобы высказать свои впечатления, и, не давая прийти в себя, вновь атаковал мои губы.

– Какие? – отстранилась я, взглянув на него с любопытством.

– Пряные, с терпким, кисло-сладким вкусом, – последовал его ответ без раздумий.

– А точнее? – заулыбалась я, прикрывая глаза, заранее зная Женькин ответ.