Текст книги "Последний аватар"

Автор книги: Александр Зорич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Ракеты были совсем невелики – около трех метров в длину. Они находились в транспортно-пусковых контейнерах, которые было очень легко установить на любом подходящем грузовике. Ракеты воплощали собой само совершенство. Им нужен был лишь тот, кто нажмет кнопку.

6

Никто из учеников не беспокоил сэнсэя между пятью и девятью часами утра.

"Учитель медитирует", – объясняли наиболее опытные тем, кто только недавно присоединился к общине. Хотой никогда не выходил к ученикам по утрам. Он действительно медитировал.

Но в этот день Хотой изменил свой распорядок.

Комок саамы жег язык, а душа нерасторопно покидала его тело. Саама вела его сквозь пространство. Саама помогала искать. И саама нашла то, что было нужно.

Очень скоро Хотой вошел в светло-салатовую комнату, где творилось священнодействие.

Он увидел Августина, над которым трудились четверо операторов в белых халатах. Он увидел инфокристалл, спрятанный в гнилом дупле зуба. Он увидел психосканер с дурацким названием "Лхаса" и понял, что дело требует его вмешательства.

Хотой парил над потолком комнаты, но никто не замечал его. Саама помогала ему оставаться незамеченным.

"Ах, что с тобой,

Что ты глаза вперяешь в пустоту

И бестелесный воздух вопрошаешь?

Из глаз твоих твой дух взирает дико;

И, словно полк, разбуженный тревогой,

Твои, как бы живые, волоса

Поднялись и стоят…"

– меланхолически пробормотал Хотой, проводя рукой по мягким волосам Августина, но его никто не услышал.

"Еще две минуты и можно будет начинать", – сказал один из мозгокопов большеглазой лаборантке.

7

– Сканирование мозга начато! – отрапортовал младший оператор и занял свое место у пульта психосканера.

"Лхаса" впилась в мозг Августина своими цепкими нейронными щупальцами и начала сосать информацию. Так корни дерева поглощают из почвы влагу и минеральные вещества. Старший оператор сидел у монитора обработки, а еще двое склонились над Августином. В их руках были выносные пульты оперативной селекции.

Тотальное сканирование напоминает поиск бусины в четырехтонном мусорном контейнере. Сканировать мозг в поисках одного конкретного воспоминания – это почти то же самое, что просматривать все иллюстрации в книгах Российской Национальной Библиотеки в надежде найти портрет своей прабабушки. Тотальное сканирование может продолжаться неделю, а обработка его результатов затянется на месяцы.

В данном случае господин Щюро сузил задачу мозгокопов до вполне обозримой.

"Вы должны выяснить, что этот сукин сын искал возле нашего защитного купола в лесу. Что он там делал с осиным ульем и, главное, – зачем", – сказал босс.

Это указание облегчало задачу. Нужно было провести селекцию по опорным словообразам отделов оперативной памяти.

– Юстировка успешная. Переходим к выборочному сканированию! – скомандовал старший оператор, высокий человек с выдающейся вперед челюстью.

– Все готово. Назовите опорные словообразы, – бесцветным, ничего не выражающим голосом сказал младший оператор. Большеглазая лаборантка икнула от умственного перенапряжения.

– Называю: осиное гнездо, оса.

– Выборочное сканирование начато.

8

Хотой был терпелив, но танцы вокруг психосканера успели его порядком утомить. Он презирал психосканеры, как презирал секс-индустрию резиновых кукол. Почему люди такие глупые?

Сам Хотой не нуждался в психосканере "Лхаса" для того, чтобы найти в мозгу у собеседника нужную информацию. Для этого ему не нужно было опутывать чужую голову датчиками и пялиться в экран анализатора. Ему было достаточно сосредоточиться на предмете своих поисков.

Обычно он посмеивался над операторами, которым необходимо перелопачивать горы ментального навоза для того, чтобы найти жемчужное зерно. Но в этот раз ему было не до смеха. На Августина возлагалось слишком много надежд, чтобы все они рухнули под биосинтетическими щупальцами психосканера.

Поэтому Хотой начал сканирование оперативной памяти Августина загодя.

Он с легкостью прочел в памяти Августина все, что касалось инфокристалла и осиного гнезда, а также беседу с Локи. Он насладился видом совершенного тела Ксюши и дешифровал по хаотическим обрывкам сцену нападения Черного Спецназа на автоколонну террористов.

Все это хорошо соотносилось с кросстемпоральным и трансперсональным видением Августина, о котором Хотой имел весьма полную информацию. Когда в сканированном участке памяти Хотой унюхал удушающий запах "Сирени" он понял, что самое интересное уже выяснено.

"Переходим к выборочному сканированию!" – скомандовал старший оператор.

Хотой снова вошел в оперативную память Августина и временно перекрыл доступ к тем ее участкам, которые отвечали за поиск инфокристалла.

Он произвел над памятью молодого воина те же манипуляции, которые проделывают режиссеры с материалом, наигранным актерами и шатунами в съемочных виртуальных реальностях. Он сделал монтаж. Оставил только то, что касалось гнезда и ос, уничтожив остальное. Это было очень трудно даже для такого инженера человеческих душ, каким был Хотой. Но как и все хорошие инженеры он не боялся трудностей.

Когда прозвучали опорные словообразы психосканирования, все необходимое для того, чтобы операторы "Лхасы" получили свой законный кукиш, уже было сделано. Содержимое оперативной памяти Августина похудело на восемь тысяч кластеров.

Вот Августин гуляет по лесу, затем зачем-то ходит с закрытыми глазами. Вот он садится под дуб и отдыхает. Случайно замечает гнездо с осами. Кидает в гнездо палкой, сжигает его на костре. Курит, идет назад. На тропинке шипит газовая граната… Обрыв.

Таков был видеоряд. Но память не ограничивается записью картинок. Есть еще логико-семантические структуры, отвечающие за процесс мышления. С ними разбираться куда тяжелее, но Хотой не поленился навести порядок и здесь.

Семантический кластер, отвечавший за прогулку Августина по утреннему лесу в поисках инфокристалла, теперь выглядел приблизительно так:

"…какое чудесное утро // прохладно // хочется курить // осиное гнездо // эти проклятые осы // меня укусила оса // сейчас я им устрою…"

…и дальше в том же духе. Логико-семантическая часть оперативной памяти Августина была умело смонтирована Хотоем.

– Все приходится делать в последнюю минуту, – вздохнул якут и покинул сознание Августина.

Голова Хотоя кружилась, зрение отказывалось повиноваться. Ему было все трудней удерживаться в комнате с салатовыми стенами. Пора было уходить. Домик на кедровых сваях звал своего хозяина.

Его время оканчивалось. Тело Хотоя не могло больше оставаться без хозяина.

– Удачи тебе, Августин, – беззвучно сказал Хотой.

9

Щюро вошел в палату, где лежал еще не пришедший в сознание Августин, сияя как новый серебряный рубль.

Операторы нервно повскакивали со своих мест. Босс не любит, когда с ним недостаточно вежливы. Не стоит злить босса.

– Ну, как наш больной? – осведомился Щюро, рассматривая нагревшийся от натуги психосканер.

Операторы, все как один улыбнулись. Когда босс острит – нужно улыбаться. Это знает любой дурак, которому повезло заключить контракт с компанией ВИН. Слово взял старший оператор.

– Было проведено выборочное сканирование кластеров оперативной памяти по данным вами опорным понятиям…

– Ладно, что ты меня тут наукой грузишь, ты по делу скажи! – раздраженно рявкнул Щюро.

В бытность свою начальником охраны он умел делать это гораздо громче. Но теперь он старался сдерживаться. Как-никак, реноме солидной компании – королевское величие ее президента. Все это обязывает к показной деликатности.

– Если по делу, то ответ на ваш вопрос найден, – отрапортовал младший оператор, который уже давно мечтал подсидеть своего шефа и ждал только подходящего случая отличиться. – Объект дознания находился в психотическом состоянии гипердинамии. Обуреваемый истерией, он бежал на мотоцикле "Хонда", двигаясь в произвольном направлении. У него кончилось горючее и он вошел в лес. Объект не контролировал свои действия. Он ходил по лесу с закрытыми глазами. Он сел под деревом и его укусила оса. Взбешенный, он сжег осиное гнездо и пошел по направлению к дороге. Больше никаких действий совершено не было.

– Хорошо, а что-нибудь интересное? – вяло поинтересовался Щюро. Он был не в восторге от добычи.

– Этой ночью объект дознания вошел в половой контакт с особой тридцати двух лет по имени Ксюша, – бойко отрапортовал младший оператор. – Запись сканированного кластера можно посмотреть в любое удобное время…

Щюро недовольно отмахнулся от воображаемой мухи.

– Ну ты сказал! "Вошел в половой контакт"! Как вульгарно, тьфу! – во весь голос возмутился Щюро, демонстрируя подчиненным свою широкую спину, а заодно и утонченность натуры.

Дверь за президентом компании ВИН закрылась, оставив ошалевших от страха операторов сводить счеты друг с другом. У лаборантки начался приступ истерической икоты.

10

Августин принял душ, побрился и оделся.

Из зеркала на него смотрел молодой человек приятной наружности. Его, правда, никак нельзя было назвать счастливым или хотя бы выспавшимся, но врожденный нарциссизм навел оперативную ретушь и оставил Августина в целом удовлетворенным.

"Твердая четверка", – заключил он.

Чувствовал он себя тоже довольно неплохо для человека, которому всего час назад было произведено выборочное сканирование памяти.

Эмоции отсутствовали. Он размышлял о сущей ерунде. О том, например, сколько человек находится в подчинении Щюро. О том, что на самом деле представляет собой слой Асгард. О том, сколько дней прошло с тех пор, как он впервые увидел Ксюшу в фойе Большого Театра.

Оставалось только почистить зубы. Он распечатал стерильный пакет с зубной щеткой, выдавил из тюбика немного пасты. Поднес щетку ко рту. Его язык прошелся по внутренней стороне передних резцов и привычно нырнул в гнилое дупло, оставшееся сиротой после того, как выпала керамическая пломба. В дупле по-прежнему лежал инфокристалл.

Если бы в этот момент какие-нибудь въедливые мозгокопы по-прежнему махали лопатами в мозгу Августина, они наверняка заключили бы, что объект дознания взбесился, перейдя из гипердинамического состояния в гиперпсихотическое.

Он лихорадочно размышлял об инфокристалле. О том, каким чудом тот умудряется оставаться на месте. А как же хваленое сканирование?

"Так или иначе, мое сокровище при мне", – заключил Августин, споласкивая зубную щетку.

– Господин Щюро ждет вас в лаборатории "Техкиб". Вас проводят туда через одну минуту двадцать секунд, – озарившись неласковым голубым светом, сообщило зеркало лакейским тенорком соглядатая и доносчика.

Августин поспешно захлопнул пасть.

11

Лаборатория «Техкиб» была местом для сильных духом. По крайней мере, для деловых бесед она подходила плохо, ибо скорее напоминала анатомический театр, совмещенный с рабочим местом провинциального прозектора.

Центральный отсек, освещенный люминесцентными панелями, был уставлен стеллажами с биологическими препаратами.

Стеклянные кубы с физиологическими растворами, в которых покоятся человеческие органы – руки, головы, кишки.

Высокие пробирки с флюоресцирующими жидкостями.

Реторты гигантских размеров.

Металлические скелеты – частью повторяющие человеческие, частью не имеющие прямых аналогов в живой природе.

Компьютеры.

Молекулярные и спектральные анализаторы.

Все как положено.

– Это хорошо, что ты такой псих. Псих, который бегает вдоль защитного периметра просто так, гораздо лучше нормального, который бегает вокруг Главного Корпуса ВИН по своим делам, – сообщил Августину Стальной Венедикт, нежась на топчане с воздушным матрасом. – Сканирование мозга – великая вещь. Теперь я знаю о тебе все.

Августин занял предложенный охранником жесткий стул.

– Ты не злоумышлял против компании ВИН. Сканирование мозга подтвердило это. Ты истерик и твои действия по сожжению осиного гнезда были признаны квалифицированными экспертами гипердинамической нервной реакцией. Черт с ними, с этими осами…

Августин вздернул брови и сложил руки на груди.

"Грош ему цена, твоему сканированию, – втихаря ухмыльнулся Августин. – Гадание на кофейной гуще было бы точнее."

– Таким образом, ты можешь быть признан годным к несению строевой службы в рядах охраны ВИН. Я думаю, ты не возражаешь.

Августин пожал плечами. "Не поется птичке в когтях у кошки", – говаривал Борис Михайлович Депп. В особенности же не возражается.

– К службе? Смотря какой, – уклончиво ответил он.

– Пойдем, – Щюро вскочил с топчана и увлек Августина в соседнее помещение, замогильный дизайн которого был способен порадовать разве что убежденного некрофила.

Мертвые люди в физиологическом растворе. Капсулы, где лежали усопшие, походили на стеклянные гробы и одновременно на капсулы входа в ВР.

Августин, подавляя отвращение, рассматривал декорации лаборатории "Техкиб".

Все, кто полеживал в физрастворе, были мужчинами. Причем не совсем обычными мужчинами. Сложением они скорее походили на звезд бодибилдинга, а лицами – на героев-любовников из сериалов, какие крутит после полуночи "Нежная Радуга". В другое время и в другом месте их можно было бы назвать красивыми.

"Только не сейчас", – Августин зажмурился, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Сканирование мозга сделало его излишне чувствительным.

– Это киборги, Августин. Настоящие, действующие киборги, – с нескрываемой гордостью сказал Щюро, поглаживая ладонью прозрачную крышку одного из саркофагов.

Тошноту как рукой сняло. "А-а-а, вонючий кал синтетической инженерии", – подумал Августин.

– Это пять экспериментальных образцов второго поколения, полностью готовых к употреблению, – продолжал Щюро. – Жду не дождусь посмотреть на них в деле!

– А что, было и первое поколение?

– А как же! Мальчик из первого поколения, его зовут Пьеро, пилотировал один вертолетов, гнавшихся за твоим медицинским "Ирокезом". А именно тот, в который залепили ракетой. Он, между прочим, выжил и прекрасно себя чувствует, – с жаром объяснял Стальной Венедикт. Было видно, что обсуждаемая тема представляет собой предмет его повышенного интереса. – У Пьеро много достоинств. Он дьявольски живуч, он силен и вынослив, как ломовая лошадь, он умеет управляться с оружием, пилотировать все виды воздушного транспорта. Он даже соображает немного и у него, представь себе, – Щюро поднял вверх указательный палец, – у него есть вкус. Одни бабы ему нравятся, а другие – нет. Все это хорошо. Но только он стоит очень, очень дорого. Он потрясающе дорог! А с другой стороны – потрясающе туп. Туп даже для убийцы.

– И чем второе поколение отличается от первого? – спросил Августин, с отвращением разглядывая одну из экспериментальных моделей – коренастого блондина с ангельскими кудрями. – Эти что, не такие тупые?

– Э-э! Да ты зришь в корень, дружок! – обрадовался Щюро. – Они вообще не тупые. Они не могут быть тупыми, не могут быть умными. У них вообще нет ума. Вместо мозга у них стандартный психосинтезатор. Такой же, как в капсуле ВР.

– Это значит, что какой-нибудь башковитый парень должен будет верховодить таким кибернетическим уродом наподобие того, как пользователь из капсулы управляет аватаром в ВР? – иронично спросил Августин.

– Верно, Августин! – ликовал Щюро. – Причем этим башковитым парнем будешь ты!

Перспектива стать мозгом и волей киборга не обрадовала Августина.

Во-первых, ему было противно убивать людей во славу компании ВИН, а ведь именно в этом наверняка и должна была состоять его основная функция. Не цветочки же собирать башковитым парням с боевым опытом!

Во-вторых, лежать в капсуле входа по двадцать четыре часа в сутки, не имея возможности планового отключения – слишком тяжелая задача для его разболтавшихся нервов.

В-третьих, Августин понимал, что если Щюро удастся запихнуть его в капсулу виртуального управления одним из киборгов, то он получит власть над его физическим телом и, вообще говоря, сможет делать с ним, все, что ему заблагорассудится. Например, перестраивать мозги так, как ему это понравится.

– Я не хочу! – твердо ответил Августин.

– Ты забыл одну вещь, парень, – Стальной Венедикт положил руку на плечо Августина.

– Не понял?

– У тебя и спрашивать-то никто не будет.

12

Заставить человека копать канаву, когда он этого не хочет, не так сложно. На лопатах зиждились и рабовладельческий строй Древнего Египта, и большевистский госстрой Советской России. Но заставить человека управлять боевыми киборгами через систему виртуальной связи гораздо сложнее. Однако и на этот случай у президента компании ВИН имелся ряд эффективных методик.

Когда под люминесцирующим потолком лаборатории "Техкиб" прозвучал решительный отказ Августина, Щюро приказал: "Дай картинку".

Немедленно одна из стен лаборатории превратилась в огромный экран – шторы разъехались и появилось изображение.

– Смотри внимательно, – хитровато сказал Щюро.

Августин нехотя последовал его совету.

Человек в шортах и спортивной майке возится с неким приспособлением, сидя за письменным столом. Он немолод. У него густая борода и дурацкие бакенбарды. Он насвистывает мелодию. Фальшивит. Он не смотрит по сторонам. Он сосредоточен.

– Борис Михайлович Депп за работой, – самодовольно прокомментировал Щюро.

Фильм не отличался разнообразием. Человек ковырялся в железяках пять минут и ничего не происходило.

"Картинка идет в реальном масштабе времени, – подумал Августин. – Значит… отец все-таки жив?!"

Человек с бакенбардами затянул новую мелодию и заложил ногу за ногу. По всему было видно, что он не подозревает о съемке. Камера отворачивается. Камера смотрит в стену.

– Сейчас будет самое интересное, – сообщил Щюро, потирая руки.

В стене открывается ниша. Из нее, словно крокодил из воды, выползает ствол "Мистраля". Он смотрит прямо в затылок увлеченному своим делом человеку. Человеку со смешными бакенбардами. Камера отъезжает и дает общий план. На экране появляется кроваво-красная цифра "4".

– Думай быстрее, Августин! – Щюро слегка толкает его в плечо.

На экране появляется цифра "3".

Августин закрывает глаза руками. Он медлит. Лавина воспоминаний обрушивается на него. Его глаза застят напрошенные слезы.

– У тебя еще секунда, – сообщает Щюро и подходит поближе к экрану.

Ему очень интересно, что будет происходить дальше. Августин открывает глаза. Отец насвистывает. "Мистраль" ждет.

– Я согласен! – одними губами произносит Августин.

– Хорошо, – Щюро удовлетворенно улыбнулся. – И помни, Августин: цифра "1" теперь всегда с твоим отцом.

ГЛАВА 16. ЛОБОТОМИЯ

1

Было девять часов двенадцать минут утра.

Досмотровая партия не появлялась. Мак-Интайр пребывал на борту "Универсума" и смотрел в прямом эфире презентацию чипа "Асгард".

Итак, он не ошибся. Щюро не отступился от своего плана, механизм запущен в действие и обратного пути у ВИН просто нет. Следовательно, операция "Лоботомия" состоится.

Жаль, что не идут таможенники. Интерпол так готовился к встрече! Голоса таможенников были бы сразу же записаны и подвергнуты цифровой обработке. Потом досмотровую партию оглушили бы ультразвуковыми станнерами и оставили отдыхать в специально припасенном для такого случая контейнере. А синтезированный компьютерами голос начальника таможенной партии сообщил бы начальству "пока все в порядке". Но машин, дескать, на борту очень много и поэтому необходимо продолжать досмотр еще часика полтора-два.

Девять часов восемнадцать минут утра. Все. Ждать больше нечего.

– Лоботомия! – сказал Мак-Интайр.

Его услышали все. Пилоты, коммандос, агенты Интерпола и кураторы "Аргуса-18" в Альпийском центре. Все, задействованные в операции "Лоботомия". И не только они.

Самолет "Универсум" RF-0779 сейчас находился в ремонтном ангаре авиабазы Шпангдалем (Германия) и никакого отношения к тому летательному аппарату, который стоял на взлетно-посадочной полосе Шереметьево-2, не имел.

Если ПБС типа "Стрибог" существовали в количестве восьми штук, то самолет, доставивший Мак-Интайра и его бригаду в Москву, был построен в единственном экземпляре. Он был разработан исключительно для проведения совершенно секретной и абсолютно противозаконной операции в глубоком тылу противника под благовидным коммерческим прикрытием. Первоначально его собирались использовать в Корее ("Пусанские маневры" 2046 года), потом в Иране (операция "Eclypse", 2049 год). Но основным источником угрозы для мирового сообщества в который уже раз была признана Россия и самолет решили сэкономить для дел поважнее разгрома ядерных складов сравнительно сговорчивых азиатов.

Самолет назывался "Пандора". Внешне он был действительно неотличим от "Универсума". На этом сходство заканчивалось.

Когда прозвучала команда "Лоботомия", на нижней палубе "Пандоры" был активирован генератор защитно-маскировочного поля, аналогичный тому, какой использовался в Главном Корпусе компании ВИН. Но более совершенный.

Клерк Юра Александрович уныло смотрел в окно, потягивая холодный кофе. Не успел он сделать последний глоток, как на месте "Универсума" возникла непроглядная пустота.

"О-о-о-о", – больше никаких мыслей по этому поводу у него не возникло. Привет из солнечного Кабула!

Одновременно с активацией защитного поля, контейнеры рассыпались в труху под воздействием молекулярных детонаторов и обнажили свое великолепное содержимое: семь "кусачих девочек" "Навахо" со сложенными за спиной лопастями, четырнадцать пилотов, жрущих бабл-гам, и восемьдесят коммандос Стэнли Мэрдока.

Прекрасны были стелс-вертолеты "Навахо". Длинные рыбины с острыми мордами, раскрашенные так, что классикам французского импрессионизма осталось бы только возрыдать от бессилия.

В руках у всех присутствующих, как по команде, оказались крохотные стаканчики с эмблемой ООН на боках.

Внутренности "Пандоры" взревели оглушительным "Cheers!!!"

Саке разлилось по телам бодрящей теплотой.

Шестьдесят семь коммандос заняли свои места в десантных отсеках "Навахо". Тринадцать остались на борту "Пандоры".

"Пандора" тем временем стремительно преображалась. Погрузочная кормовая аппарель, гостеприимно распахнутая навстречу досмотровой партии, закрылась.

Наверху широкого фюзеляжа разошлись в стороны две стопятидесятиметровые створки, но над грузовой палубой "Пандоры" не засияло утреннее солнце. Нет.

Защитное поле до неузнаваемости искажало картину внешнего мира. Теперь над грузовой палубой переливалось всеми цветами радуги искривленное пространство.

Катапультные устройства подняли носы "Навахо" под углом шестьдесят градусов. На вертолетах бесшумно заработали турбины. До вылета оставалось десять секунд.

Из административного здания аэропорта вывалили шестеро таможенников с четырьмя овчарками. Овчарки неуверенно завыли. Таможенники остановились.

– Юра, хватит дрыхнуть, – сказал Гена по рации. – Ты, Юра, что-то не того… Где твой самолетик?

На другом конце послышалось смущенное сопение.

– Да вот, Гена, был самолетик… – Пауза. – И нет его.

В этот момент всколыхнулось молочное марево и сквозь него проступили контуры "Универсума".

– Нашелся, кажется, – в голосе Гены не слышалось ни уверенности, ни облегчения.

Раздался резкий свист и в небо взмыла странная угловатая ракета. Через две секунды – вторая. Потом – третья. Спустя двенадцать секунд "Пандору" покинул последний, седьмой стелс-вертолет "Навахо".

Гена воздержался от комментариев. И пока он от них воздерживался, в воздухе и на земле продолжало твориться странное.

"Универсум" снова закутался в непроницаемую пустоту, а "ракеты", пролетев километра полтора, отбросили прочь стартовые ускорители, раскрыли сложенные лопасти винтов и превратились в семь вертолетов.

Первая фаза операции "Лоботомия" прошла без каких бы то ни было отклонений от плана.

2

Презентация, а заодно и распродажа систем «Асгард» со встроенными чипами обратной связи была назначена на 9 утра.

"Рано для презентации, поздно для распродажи", – злопыхали скептически настроенные газетчики. Идеальное время для презентации – пять часов дня. Это знают даже дети. И все-таки Щюро решил по-другому. Для этого у него были веские причины.

Небоскреб ГУМа гудел с шести утра. Шли последние приготовления. На пятидесяти этажах здания не было в этот день ни одного человека, кто не имел хотя бы эпизодической роли в грядущем действе. Все были заняты. Все бегали и суетились.

На презентацию были званы только избранные. Только сливки. Только элита. Плюс, конечно же, богема. Люди, которые решают все и заправляют всем. Те, кто компостируют мозги, и те, кто все это оплачивают.

Канцелярия ВИН трудилась четыре дня, рассылая президентам крупных компаний, депутатам Госдумы, банкирам, поп-звездам, акулам пера и экрана пригласительные карточки, отпечатанные на розовом картоне. Курьеры доставляли приглашения на загородные виллы, в уединенные резиденции среди финских шхер, в подземные бункеры Новой Земли.

Гости начали съезжаться в половине восьмого. Шикарные машины, телохранители, блистательные спутницы в бриллиантовых колье. Парад мод, клуб выходного дня, тусовка. Все явленное великолепие медленно двигалось по длинной лестнице, устланной коврами, ко входу в демонстрационный зал ГУМа.

На балконе второго этажа стоял господин Щюро и приветствовал входящих. Он улыбался, изредка перекидываясь парою слов со своим референтом, Малининым. Гостьи посылали президенту ВИН воздушные поцелуи. Господин Щюро отвечал им на тот же манер. Разумеется, это был не господин Щюро, а его дистанционно управляемая голографическая копия. Что уж сказать об убитом позавчера Малинине?

3

«Аргус-18» появился над регионом проведения основной фазы операции «Лоботомия» в точном соответствии с графиком.

В 10.20 на краю видеопланшета Альпийского центра возникли очертания объекта "Алмазный куб". Объект, разумеется, был как обычно прикрыт защитным полем и с "Аргуса-18" не просматривался.

Майк, Джина, Джонни и Ганс видели то, что эмулировала для них компьютерная система в соответствии с агентурными данными, рекламными буклетами компании ВИН, другими "материалами открытой печати" и сложнейшими методами косвенной экстраполяции, которые без устали сочиняли и улучшали яйцеголовые из аналитического отдела.

В 10.21 в полосу сканирования вошла силовая установка защитного поля. В магнитоскопическом режиме, на который были переведены два фасетных сканера "Аргуса-18", она выглядела как мерцающее веретено, от которого к Главному Корпусу тянется и исчезает под защитным полем тонкая голубая нить бронированного силового кабеля.

– "Аргус-18" над целью, – доложила Джина.

"Спасибо, сладенькая", – наверняка сказал бы Мак-Интайр, если бы они не соблюдали режим абсолютного радиомолчания. Радиостанции вертолетов работали только на прием. Передача была строжайше запрещена в целях радиомаскировки.

Через тридцать секунд в полосе сканирования появился ведущий командирский "Навахо", а за ним – основной фронт из шести машин.

Стелс-вертолеты "Навахо" были, разумеется, видны в оптическом диапазоне. Но только в нем. Другие средства обнаружения против "Навахо" были бессильны. А когда бессильны средства обнаружения, пасует любая ПВО.

Ракета плохо попадает в воздушную цель "на глазок". Ракете нужно что-то, к чему стремиться. Ее блоку наведения требуется какой-нибудь контрастный источник в любой части широчайшего диапазона электромагнитных излучений. "Навахо" почти ничего не отражали и одновременно с этим не являлись сколько-нибудь контрастными объектами для систем поиска и наведения ракет ПВО, потому что были оснащены баснословно дорогой и непостижимо сложной системой интерференционного подавления "Улисс".

– Ракетам – пуск! – приказала Джина через восемь минут абсолютного радиомолчания.

Откинулись крышки четырех пусковых установок "Аргуса".

– Жаль, нет с нами международной комиссии ООН по разоружению, – ухмыльнулся Джонни. – Ставлю доллар к десяти, они получили бы свое удовольствие.

– Кондрашку они бы получили, – процедила Джина, наблюдая как зависшую под потолком голографическую модель спутника покидают четыре ракеты SSGM-3 "Джуно" класса "космос-поверхность".

4

«Навахо» разделились. Три вертолета начали маневр по обходу Главного Корпуса с востока, четыре во главе с командирским – с запада.

До расчетного момента оставалось пятьдесят секунд.

Согласно графику операции, "Навахо" получали одну минуту на случай неудачного отключения поля. Этой минуты хватало как раз на то, чтобы, не снижая скорости, отвернуть от защитного поля и уйти в направлении украинской границы.

За украинскими территориальными водами на траверзе Керчи вертолеты ожидал английский авианосец "Инвинсибл III".

В качестве запасного варианта им разрешалось использовать харьковский аэропорт, где для эвакуации коммандос был оставлен заправленный "Боинг-807".

Мак-Интайр откусил кончик свежей сигары. На командирский "Навахо" шла прямая трансляция с борта "Аргуса-18". Все сенсоры спутника вели сейчас ракеты "Джуно", практически отвесно падающие из кристальной черноты космоса в бледную синеву жаркого подмосковного утра.

Мак-Интайр несся к земле вместе с ведущей ракетой с ускорением двадцать один метр в секунду за секунду. Девять целых восемьдесят одну сотую давало родное земное тяготение, двенадцать с копейками – реактивные двигатели.

Земная поверхность приближалась с головокружительной быстротой. Пробив флер высоких перистых облаков, "Джуно" оказались точно в зените над энергостанцией.

Прошли еще четыре секунды. Две. Одна.

Обзорные камеры вертолетов западной группы были нацелены на Главный Корпус, восточной – на энергостанцию, замаскированную под скопище подсобных помещений. Мак-Интайр затаил дыхание.

В первую секунду после того, как ведущая "Джуно" пробила сверхпрочным бронированным корпусом подземный купол энергостанции, не произошло ровным счетом ничего.

Во вторую секунду тоже.

Бетонобойная головная часть в это время, используя свою чудовищную кинетическую энергию, прошла сквозь все подземные уровни станции и застряла в железобетонном фундаменте. Только после этого она взорвалась.

Четкие контуры наземных строений энергостанции смазались в объективах от резкого внутреннего толчка.

Вся территория энергостанции вздыбилась, словно бы под ней раздувался воздушный шар.

В это время цель была поражена еще тремя ракетами "Джуно".

Исполинский воздушный шар местами продолжил вздуваться еще интенсивнее, местами, наоборот, начал стремительно проседать.

Рушились тысячетонные конструкции.

Словно перенагруженная струна лопнул в нескольких местах броневой кожух силового кабеля и только после этого на поверхность вырвались стометровые фонтаны расплавленного железобетона.

Зрелище было воистину апокалиптическим. Но Мак-Интайру из его дальнего далека показалось, что лопается мыльный пузырь. И только когда вертолет ощутимо тряхнуло взрывной волной, он смог ощутить, какая же чудовищная сила была высвобождена сейчас под землей.