Текст книги "Неправильная сказка (СИ)"
Автор книги: Александр Зарубин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– А это не местная, капитан.
– Как так, не местная, – все резко обернулись. В руках у Магды трепыхалась молоденькая девушка – Яков разглядел круглое, миловидное лицо, кудряшки волос выбивались из-под накидки. Круглые, черные и очень испуганные глаза смотрели в упор на капитана. Испугаешься тут, когда тебя внезапно хватают за шкирку такие орлы.
– Магда, не пугай девушку. Сеньорита, не… – начал было Лоренцо, но капитан бесцеремонно задвинул его назад.
– Да ладно, не местная, – вставил сержант сердито, – тут все в темном ходят…
– Разуй глаза, сардж, – ответила ему Магда, – платья от монашеской накидки отличить не можешь. И недешевое платье, – добавила она профессиональным тоном.
– Конечно, не могу. – сказал сердито сержант. Хотел еще что-то пробурчать, но Лесли уже не слушал.
– Кто Вы такая, – спросил он, как мог сурово. После бессонной ночи и удара по голове суровость получалась на зависть – девчонка чуть в обморок не грохнулась.
– М…Марта, господин… горничная… – госпожи графини, во всяком случае, так Яков подумал. Тут в разговор бесцеремонно влезла Магда.
– А что у нас тут, – проворковала она, ловко выхватывая их рук у девушки что-то.
– Вы не смеете. Это госпожи..
– Мы все смеем.
Бедолага пискнула, и таки, под Магдин смешок, упала в обморок.
– Посмотрите капитан. – протянула Магда Якову свою добычу. Это был конверт. Белый, хорошей бумаги и чем то хорошо надушенный. При свете качающегося над головой фонаря Лесли вскрыл конверт, вгляделся… письмо начиналось со слов «Милый Вальтер». А дальше следовала пара абзацев такой романтичной чепухи, что аж скулы сводило.
«Милый Вальтер, – мысли Якова скакали с одного на другое, как фонарь, раскачиваемый ветром над головой, – есть у нас в роте один Вальтер. Но он, во-первых рябой, а во-вторых, неграмотный. А больше никого нет». Тут до него дошло – Вальтер Мероде, безумец с ножом. Ночной охотник. А для кого-то «Милый Вальтер» похоже.
* * *
– Сержант, подними пятое капральство, – внезапно нарушил молчание капитан, – и, пожалуй, второе. Донжнон оцепить, никого не выпускать. Их светлость должна нам пару ответов.
Внутрь пошли утром, в девятом часу, когда монашки в соборе запели «те деум» – швейцарцев охраны донжона вежливо уложили носом в пыль, вскрыли массивные дубовые двери, поднялись наверх – старая, покосившаяся лестница скрипела под ногами. Еще одна дверь, потом еще – пискнула, разбегаясь по углам пара служанок. Капитан прошел мимо, сейчас было не до них. За очередной дверью Яков на миг зажмурился – после серых стен и тусклого света коридоров просторная зала ослепила его прихотливым многоцветьем. Завешенные яркими восточными коврами стены, резное, темного дерева, бюро в углу, подставец – витая ковка в виде виноградных гроздьев – с какими-то склянками. Книги повсюду – старинные, обитые потемневшей кожей фолианты и новые, голландской печати. И Их Светлость Амалия, графиня фон… поднявшаяся им навстречу с тонкого, обитого золотой тканью стула. Рассветное солнце, пробившись сквозь высокое стрельчатое окно, сверкнуло белым огнем на ее платье.
– Чем обязана, капитан? – темные глаза смотрели лукаво, – о, сколько вас здесь, господа… Мужское внимание в моем возрасте очень лестно, знаете ли. Хотя против компании я и в молодости возражала.
Графиня широко улыбнулась. Яков потерял дар речи.
– Мы, эта… – мастер-сержант решительно отодвинул капитана в сторону, – подземный ход нашли. По нему, стало быть, убивец и ходил ночами.
– Вот как? Интересно… Вы его поймали?
– Нет, Ваша Светлость, ушел он, да. Капитана нашего оглушил, и подземным ходом ушел, стало быть. Вот господину капитану и интересно, почему Мероде о ходе том знает, а он нет, И откуда он это знает, тоже, знаете ли любопытно. Очень любопытно, да да… – шляпу сержант скинул с головы, говорил почтительно, губы улыбались, но глаза смотрели прямо на собеседника – холодным, недобрым взглядом.
– Очень любопытно, Ваша светлость. Это ведь вашему роду замок принадлежал, не правда ли?
– Мне кажется сержант, или меня допрашивают?
– Что вы, Ваша Светлость как можно, да и не по чину нам. Но все-таки любопытно, знаете ли, да.
Чтобы не мешать сержанту, капитан шагнул в сторону. За плечами у графини было пятьдесят лет светских пикировок, у сержанта – пятьдесят лет шантажа, блефов, и комбинаций. В этой схватке Яков был лишним, хотя сардж и говорил, формально, от его имени. Бесконечные «да да» и «стало быть» плыли по воздуху, убаюкивая собеседника, графиня – Яков внимательно посмотрел на нее – широко улыбалась. «Надо быть очень странным человеком, – подумал он, – чтобы вот так улыбаться, когда к тебе в спальню поутру врываются десяток вооруженных». Впрочем, сержант тоже всегда улыбался, когда объяснял магистрату очередного городка, почему надо платить за то, чтобы их рота просто прошла мимо.
–А вы не боитесь капитан, – прозвучало внезапно, – шведский лагерь от меня не укроет.
Бояться капитан просто устал.
– Это будет потом. А сейчас у меня сотня гражданских на руках и безумный Мероде под стенами.
– Хорошо, – Сардж вновь перехватил разговор, Яков поднял со стола пару книг, перелистнул – «Полное и правдивое описание княжества Трансильвания», витиеватой венецианской печати. Странное, однако, чтение для великосветской дамы в возрасте. Пара исписанных листков скользнула из книги на пол. Поднял, посмотрел – какие-то записки, заковыристый вензель графини внизу.
– Это, вообще то, секретные бумаги, капитан.
Лесли, не обращая внимания, подошел к свету, достал перехваченное ночью письмо – сравнить почерк. Не совпадал.
– А что тут у Вас – графиня, с неожиданной для Лесли прытью выхватила письмо из рук, пробежала глазами. Улыбка ее внезапно исчезла, лицо заострилось, глаза полыхнули яростью.
Тут в комнату ворвался Ганс с очередной вестью.
– Тут есть еще одна дверь наверх, капитан. Под самую крышу. Ломать?
– Не надо, господа, пойдемте разберемся вместе. Разберемся с этим… недоразумением. Графиня достала из-за пазухи ключ и решительно шагнула вперед, приглашая всех за собой.
Еще одна дверь, короткий коридор – Лоренцо галантно пытался пропустить даму вперед, но столкнулся с сержантом плечами. Очередной темный коридор, лестница наверх, Яков, довольно невежливо отодвинув графиню в сторону, шагнул через порог очередной залы. И застыл, не в силах шагнуть дальше – в обитых золотыми обоями стенах сидела настолько ослепительная красавица, что капитан на миг забыл, как дышать. Невысокая, изящная фигура, скрытое струящимся белым платьем, белоснежные руки, волосы – струящийся почти до пола золотой поток, тонкое аристократичное лицо с высоким лбом и кокетливо вздернутым носиком. Яков внезапно вспомнил, что сапоги его уже неделю не чищены, алый офицерский шарф поблек и протерся, а кружевной воротник давно уже не белоснежный.
– Что такое… – начала красавица, презрительно вздернув нос. Тут капитана ощутимо толкнули в спину, вынуждая подвинуться. Остальные вошли внутрь, встали полукругом – невозмутимо-холодная графиня, сразу от входа шагнувший в тень сержант, тут же начавший крутить усы Лоренцо, Ганс – под его взглядом красавица вздрогнула и Магда, которую никто не приглашал, но которую это никогда не останавливало.
– Господа, – сказала графиня, – позвольте Вам представить их высочество наследную принцессу Софию дома герцогов Фон Глатц…
Дом фон Глатц – Яков пытался думать, старательно отводя глаза от ослепительной красоты юной принцессы – вроде есть такой, где то на севере Германии. Когда-то были богаты, но, после того как через их земли прошли Тилли, Валленштейн и Гюстав-Адольф, от богатства и земель ничего не осталось – только ветхий замок да звонкий титул имперских князей. Взгляд, не в силах охватить всю сцену разом, прыгал от одной мелочи к другой. Вот широкое окно, рама блестит новенькой краской – вроде то самое, что разбилось в день, когда они входили в аббатство, вот огромное, в толстой витой раме, зеркало, вот какие-то разномастные полки с кучей кукол, совершенно одинаковых на вид. «Зачем столько», – мелькнула дурацкая мысль, но ее прервали.
– Что это значит тетушка? – недовольным голосом спросила принцесса – почему вы врываетесь ко мне? И зачем вы притащили сюда своих наемников?
– Императорских, – поправил Лесли машинально.
– Какая разница, – фыркнула та, – тетя, что это значит?
– Это Яков Лесли, племянница, капитан имперской армии и военный комендант, – сказала графиня, опять улыбнувшись, – представь себе, он нас сейчас допрашивает.
– Вы что, родственники? – Яков был еще слишком ошеломлен, чтобы спросить что то путное.
– Что за шутки, тетя?
– Представьте себе, господин капитан, – ответила Якову графиня, – имею честь быть тетей этому чуду.
– Всего лишь дальней родственницей, – голос у принцессы был все также заносчивый, – вам до нашего рода далеко.
«Другие были бы счастливы родству с всемогущей графиней» – подумал Яков. Чванство принцессы уже начало раздражать.
– Это ваше письмо? – спросил он резко.
– Ее, – подтвердила графиня Амалия ехидно, – узнаю почерк.
– И что это значит?
– Не ваше дело…
– Мое, – Яков окончательно потерял терпение, – у нас тут война между прочим. И кто такой Вальтер? Вальтер Мероде?
– Их Светлость господин Мероде для вас. Он все-таки граф и настоящий рыцарь, вам не чета – их высочество принцесса соизволила обратить на него внимание.
– Ничего себе рыцарь… – Магда влезла в разговор бесцеремонно, то есть как всегда… – мясник с ножом.
– Он благородный человек. Сами вы… убийцы и погромщики – принцесса начала заводится – нос сморщился, губы сжались в тонкую линию. Яков, отойдя от недавнего шока, посмотрел на нее еще раз – да не так уж и красива – отталкивало высокомерное лицо.
– Это твоя служанка в церкви лежит, зарезанная? – теперь уже и Магда завелась..
– Да. И вы ее убили.
– Не мы, – сказал Яков машинально, – Мероде.
– Врете вы все, – принцесса уже срывалась на истерику, – воры, убийцы, грабители…
– Лоренцо, – рявкнул капитан. Это все ему уже надоело. За стенами война, а тут балаган какой то… Взгляд упал на стол, неоконченную вышивку – башня, рыцарь под стенами, дракон – как в сказке. Старинной красивой сказке, которую кто-то решил сделать былью, пройдя по горе трупов. «Так вот зачем Мероде доспехи понадобились – покрасоваться».
– Лоренцо, проводи их светлость графиню Амалию вниз. И проверь посты.
– Но, – итальянец пытался что-то сказать, но капитан рявкнул еще раз – это приказ, прапорщик.
– Пойдемте, Лоренцо, – графиня взяла того под руку, потащила прочь, – капитан у нас честный человек, ничего с этой красавицей страшного не случиться. Я за нее отвечаю перед родственниками, так что постарайтесь аккуратно, капитан.
– Обещаю.
Когда дверь захлопнулась, капитан повернулся к замершей принцессе и отчетливо произнес.
«Убийцы мы, воры и грабители… еще клятвопреступников забыли добавить».
– Ну и что вы с ней сделали? – спросила графиня через полчаса, когда компания вышла, наконец, с верхней залы.
– Ничего, – ответил капитан устало, – озеро слез не в счет. Напугали и только. Остальным пришлось гораздо хуже. И еще придется. Это она писала Мероде, посылала служанку с письмами по подземному ходу. Служанку, чье тело нашел в лесу наш Лоренцо. Откуда только про подземный ход узнала…
– Старые книги, наверно, – ответили ему.
– Может быть. Как она вообще здесь очутилась?
– Мероде приехал в замок фон Глатцев год назад. Был очень вежлив и обходителен. А наедине сообщил родителям, что сожжет их и весь замок если принцессу не отдадут ему в жены.
– Фон Глатцы вроде союзники шведов.
– А его это не волновало. Когда только успел Софии голову так закружить.
– А как она оказалась здесь?
– Ну, мы все-таки родственники. Ее родители попросили, и я спрятала ее здесь. Ошиблась – монастырь раньше был их владением, тайные ходы были, видимо, не столь тайными, раз она о них знала.
– А почему не в Вене?
– Фон Глатцы все-таки союзники шведов.
– Это как сказка какая-то. Принцесса, рыцарь в сверкающих доспехах под стенами, – память услужливо подсунула высокую фигуру Мероде в сверкающей кирасе, – стерегущий замок дракон. Только сказка какая-то…
– Это вы меня драконом назвали? – усмехнулась графиня, – спасибо, польщена. Но в сказках рыцарь, обычно, побеждает.
– Это неправильная сказка, – отрезал Лесли, вставая. Начался день, лучи солнца играли на потолке в прятки. Снаружи раздалась стрельба – капитана ждали его люди. Люди, о которых сказок не пишут.
– Что собираетесь делать?
– Убью ублюдка. Он, может быть, неуязвим, но его люди – дрянь.
– Убьете смерть, капитан?
– А нам за это платят, – ответил капитан и вышел из кабинета.
В палатке посреди лагеря полковник Вальтер Мероде смотрел на лежащее на столе письмо. Приказ шведского главнокомандующего в Германии генерала Торстентона – бросать все и немедленно присоединится к основным силам, осаждавшим в Киле имперскую армию. Приказ был получен еще неделю назад и так и лежал здесь на столе нераспечатанный.
«Нет уж, – прошептал полковник одними губами, – хватит с меня». Спина покрылась холодным потом. Нет уж. Сегодня он возьмет этот замок. Лесли не сможет ему помешать – он слишком слаб для этого. Возьмет принцессу, женится на ней. Даже будет нежен… какое-то время. Фон Глатцы – имперские князья, они неподсудны никому, кроме сейма в Регенсбурге, а он соберется только после войны – то есть никогда. Тогда его не достанет никакой главнокомандующий. Мероде жениться, бросит все и уедет в Париж, подальше от этой войны. Тот финский солдат умер год назад, несмотря на все свои заклинания – сгорел от дурной болезни. Смерть, которой Мероде служил, могла быть очень изобретательной. И Мероде крепко ей задолжал.
Осажденная в Киле имперская армия генерала Галласа отклонила очередное предложение о сдаче – шведские условия солдаты сочли оскорбительными и продолжали сражаться. Еда у них кончилась три дня назад.
На мирной конференции в Мюнстере депутаты торжественно представили трактат о причинах и последствиях этой войны – пятьсот страниц in folio. Трактат начинался со слов «причины этой войны покрыты туманом неизвестности», остальные листы – для места – занимали гороскопы участников конфликта.
В красивой, богато обставленной, но прокаленной насквозь летним солнцем комнате под крышей башни горько плакала обиженная принцесса. Ничего. Ее рыцарь придет. Он уже под стенами. Скоро он войдет в замок и вытащит ее из этого ужасного места. Ведь добро побеждает зло. Она об этом читала.
На площади, посреди замка их светлость графиня Амалия с удивлением услышала веселый голос капитана Лесли:
– Прапорщик, не узнаю Вас! Тут полный замок прекрасных дам, а фейерверка мы до сих пор не видели.
* * *
Весь этот день драгуны Мероде тучей крутились по полю перед воротами. Они уже не набегали, давали залп и отступали, как раньше, а толпились на гласисе перед полузасыпанным рвом напротив ворот. Сгрудились кучей, под прикрытием самодельных щитов, нарыли на скорую руку окопов, взяли стены под плотный обстрел. Из полутьмы стрелковых галерей люди Лесли отвечали точным огнем – драгуны падали, метались, кто-то пытался бежать. Бешеный Мероде метался по полю, гнал своих в бой ножнами шпаги. Несмотря на прямой приказ солдаты наделали еще пару дыр в его сверкающих доспехах. Под прикрытием ружейного огня пара мелких полковых пушек методично била ядрами по воротам – по уму надо было бы их завалить, благо камней в замке хватало, но капитан не отдавал приказа. Вместо этого он приказал убрать половину людей со стен и строить напротив ворот баррикаду. Солдаты компании деловито, под бдительным оком мастер-сержанта, таскали камни, наваливали их неровной грудой на площади. Женщины – местные и солдатские жены вперемежку таскали им воду вначале, потом капитан вежливо переговорил с матерью-настоятельницей и монашки куда-то исчезли. Пушечные ядра методично били в дубовые, окованные потемневшим от времени железом створки ворот. Лесли – сегодня, против обыкновения, он командовал боем не с башни – отозвал со стен еще несколько капральств. Драгуны на поле пристрелялись, со стен начали нести убитых и покалеченных, уходили и здоровые – выносить раненных, якобы. Уходили и не возвращались. Створки гнулись и трещали под ударами. Капитан, обмахнувшись шляпой, подумал, что так они прорвутся раньше времени и послал Ганса с его мушкетом наверх, на башню. Пара точных выстрелов, взорвавшийся на поле зарядный ящик и пушки замолчали. В ответ грянул залп из всего, что есть, брызнула от стен каменная крошка, с высоты упала пробитая в десяти местах мушкетерская шляпа, драгуны встретили ее дружным криком ура! Сержант сплюнул и назвал в сердцах своего коллегу на той стороне идиотом, распустившего людей до такого непотребства. Ганс, сбежавший с крыши за секунду до залпа, широко перекрестился на сверкающие в небе кресты и прошептал: «Совсем стрелять не умеют. Езус-Мария покарай еретиков. Только кроме капитана, он хороший. И еще…». Тут он подумал, что список исключений какой-то длинный выходит, перекрестился еще раз и пошел искать себе новую шляпу.
Нескладный солдатик в колете не по росту угрюмо таскал камни на облюбованный им пятачок перед входом в жилой корпус. Положил на место последний, огляделся – баррикада уже выросла ему по грудь – сойдет. Он уже успел утром попросить у Ганса пулю на счастье, получил просимое, по шее, и совет научится, наконец, отливать их как следует. Так в роте все делали перед боем. Солдат серьезно ухаживал за одной из беженок, уже успел сорвать пару поцелуев в темном углу, твердо рассчитывал на большее и никаких залетных пускать к своей черноглазой не собирался. Тем более безумного Мероде с его драгунами. Нет, к черту, пусть кого другого любят, у них, в конце концов, лошади есть. Неподалеку капитан и мастер-сержант о чем то говорили, капралы бегали, раздавали указания. Надо было бы послушать, но зачем – и так все понятно. Солдат посмотрел на начавшие поддаваться створки, проверил, легко ли ходит шпага в ножнах, пристроил на камни тяжелый мушкет и стал ждать. Очередной залп выбил дождь щепок из дубовых ворот. Долго они не продержатся.
Полковник Вальтер Мероде, чуть качаясь в седле, ехал по полю боя. Стрелки Лесли проделали сегодня еще пару дыр в его латах, за что полковник даже был им благодарен – день выдался жаркий, сталь прокалилась на солнце, ветерок сквозь пулевые отверстия хоть как-то охлаждал тело. Его драгуны выпускали пулю за пулей по стенам. Оттуда отвечали, но совсем вяло. Мероде искал взглядом алый офицерский шарф на башне и не находил. «Вот и все, капитан, – улыбнулся он одними губами, – вот, наконец, дошло и до тебя. Не тебе остановить мою даму». Драгуны дали очередной нестройный залп, со стены ответили – но буквально парой вспышек. «Вот и все, капитан, – повторил он про себя, – твои люди тоже все поняли. Не даром охотник ходил каждую ночь за стены. Лесли нашел ход слишком поздно – страх все-таки достал его солдат». Ворота еще стояли, но сквозные, иззубренные дыры в массивных створках говорили сами за себя – скоро. Мероде провел рукой по изрешеченной пулями кирасе, лениво подумал, что в таком виде являться перед невестой нельзя. Деловито рявкнули пушки, слетела с петель одна створка, потом другая. Полковник скинул кирасу, выхватил из ножен длинный кавалерийский полуэсток и, давя своих, послал коня в атаку. Его люди кинулись за ним, бессвязно крича. Гулко прогрохотали копыта по камням, сверкнула навстречу одинокая вспышка. Жалобно заржал убитый конь, полковник вылетел из седла, выпрямился на камнях площади. «Ты еще жив, стрелок, – ухмыльнулся он, вскидывая пистолет, – ненадолго». Грянул ответный выстрел, арку ворот заволокло дымом. Фигура с мушкетом исчезла из виду, сейчас было не до него – Мероде рвался вперед, на площадь, к дверям донжона. Позади него с грохотом взорвалась надвратная башня – столб дыма, пламени и камней взлетел вверх, в синее небо. Взлетел, чтобы рухнуть вниз бесформенной каменной грудой. Полковника сбило с ног, он упал, перекатился, встал – сверкающий клинок в руках. «Не успели» – ухмыльнулся он. Камни не могли ему повредить, но выкапываться из-под их груды было бы неприятно. Стрелки с баррикад дали залп, запели пули вокруг, пара рванула рубашку. Мероде размеренно шел вперед, через площадь к дверям донжона. Его люди лезли за ним через мешанину камней после взрыва. Баррикада дала еще один залп, потом защитники дрогнули, развернулись и побежали. Высокая худая фигура шла и шла, полуэсток в его руках поднимался и опускался, валя зазевавшихся и слишком тупых, чтобы бежать перед воплощенной смертью. За его спиной драгуны преодолели завал и толпой лезли на площадь. Кто-то – Мероде заметил раздающего команды сержанта – еще пытался сомкнуть строй – не успели. Мероде, усмехнувшись, шагнул прямо на лес пик, отбил одно из жал шпагой, проскользнул под другой, расчистил себе путь короткими выпадами. Солдаты побежали. Полковник мельком поглядел вниз – коренастой фигуры сержанта среди убитых не было. «Молодец, догадался. Надо на службу взять, если выживет, – подумал полковник, – пусть подтянет моих, а то совсем распустились». Впрочем, сейчас у него были более важные дела. Монастырь пал. Вальтера Мероде ждала невеста.
Ударом ноги он распахнул дверь и, оправляя камзол, шагнул за порог башни.
Комнаты наверху встретила его тишиной и шелестом бумаги – ветер играл страницами забытой на столе книги. Покои графини были пусты – старая карга, похоже, успела сбежать. Вальтер Мероде рванулся наверх – будет плохо, если она утащила за собой и Софию. Не уйдет, конечно, но искать придется долго. Дверь наверх была полуоткрыта. Мероде – шпага наголо – шагнул внутрь. Глаза на миг ослепли от золотого блеска – комнаты принцессы были украшены как подобает, согласно ее сану. Он огляделся, позвал принцессу по имени.
– Я за нее… – хриплый мужской голос резанул по ушам.
Яков Лесли, откинув полог, шагнул ему навстречу. Его потертый колет, стоптанные сапоги и волчья ухмылка на лице выглядели настолько дико среди окружающего великолепия, что Мероде на миг растерялся. Только на миг – рука привычно вскинула оружие навстречу врагу, длинный тонкий полуэсток кавалериста и широкая пехотная шпага зазвенели друг о друга – этот звон вернул Мероде к реальности.
– Не ожидал, – улыбнулся он одними губами, – растешь, лейтенантик.
Противники на миг застыли.
– Служанка в лесу, – спросил вдруг Яков, – зачем?
Полковнику вдруг захотелось рассмеяться в лицо своему бывшему подчиненному – нашел время разговаривать. Да и незачем ему знать про это. О смерти, о Вальтере Мероде, предложившего ей выкуп за право уйти с этой войны. Незачем.
– О себе подумай. – Лесли всегда было легко раздразнить. Вот и сейчас – бешеный выпад солдатской шпаги, короткий встречный удар – клинки зазвенели, плечо Якова окрасилось красным. Тот отступил назад, кинжалом в левой руке отбил рапиру в сторону, сделал выпад – отбит. Сталь звенела, капитан, стиснув зубы, пытался наступать – длинное жало полуэстока раз за разом отбрасывало его в сторону. Порез на руке сочился кровью, губы упрямо сжались, холодные серые глаза внимательно следили за противником – Яков упрямо шел вперед, тесня полковника назад, к двери.
«Пора с этим кончать», – подумал Мероде, прыгнув в сторону, пытаясь достать капитана в не прикрытый колетом бок. Яков, не сходя с места, ответил широким рубящим ударом – попал врагу в плечо, но тот лишь покачнулся.
«Когда же до тебя дойдет, что это бесполезно» – успел подумать Мероде, увидев, как Яков начинает новый удар. Клинок капитана поймал рапиру на выпаде – поймал, закружил, отбросил в сторону. Лесли шагнул вперед, шпага, сделав полукруг, обрушилась… на гарду клинка противника. Тонкий кавалерийский клинок жалобно звякнул, переломившись у основания. Мероде по-кошачьи отпрыгнул назад, хватаясь за кинжал на поясе. «Хватай его, ребята», – закричал Яков, комната, как по волшебству, наполнилась людьми – не меньше десятка. Удар прикладом обрушился на руку, выбивая кинжал. Мероде упал, в глазах потемнело, злые удары посыпались сверху. Его дама все таки пришла. Пришла требовать долг к, не сумевшему обмануть ее, полковнику Вальтеру Мероде.
* * *
– Долго еще? – от темнеющей за деревьями громады замка доносилась стрельба и пьяные крики. Капитан Лесли сидел, развалясь, на поваленном стволе, смотрел то на покрытое ясными звездами небо, то на траву у себя под ногами. Думать не хотелось. Вообще. Шевелить головой тоже. Напряжение последних недель схлынуло, разбив ленью каждый мускул.
– Долго еще? – спросила его стоявшая рядом мать-настоятельница. Весь вчерашний день, пока шла стрельба, монашек и солдат выводили из замка в лес, подземным ходом – Мероде забыл поставить к нему охрану. Яков вывел последнее капральство час назад, без потерь, но с бездыханным телом полковника Мероде.
– Часов шесть, наверное, – ответил он наконец. Судя по песням и крикам со стен, шведские драгуны нашли заботливо открытый для них винный погреб. И гуляли вовсю.
– Уже затихать начало. Когда перепьются – заберем монастырь обратно. Во что они там стреляют только?
– В воздух, наверное, – влез в разговор мастер-сержант, – наши все вышли. Вот олухи, прости господи, не заметили, как у них из под носа командира увели.
– Или заметили и бога поблагодарили.
– А вы хитроумны, капитан, – графиня Амалия подошла, как всегда, неслышно, – придумать такой план.
– Это не я, это генерал Пиколломини, – по его приказу из окрестностей Праги наши вывезли как-то все что можно есть, оставив только пиво да водку. А потом забрали там в плен пару шведских бригад.
– Что с Мероде? – спросила она вдруг. Яков задумчиво посмотрел вниз, на свои сапоги. Отвечать совершенно не хотелось.
– Он умер, – сказал Яков просто. Тогда, в золотой комнате на крыше упавшего полковника слегка попинали ногами за все хорошее. А уже потом заметили что он не дышит. Вальтер Мероде имел заклинания от стали, от свинца пуль от камней и даже от дерева – от всего, что мог придумать. Мягкая кожа солдатских сапог ему в голову не пришла.
– Жаль, – сказала она что то совсем странное, – в любом случае, хорошая работа, капитан.
– Император платит, – пожал плечами Яков и, довольно невежливо, отвернулся.
А через шесть часов рота вернула старый замок обратно. Смертельно пьяных драгун разоружили, снесли в погреб да заперли. Мастер-Сержант бегал между пленными, искал коллегу с той стороны – попинать немного за развал дисциплины, но выяснил, что тот предпочел сбежать еще месяц назад – полковник в последние дни был скор на расстрелы.
Глаз капитана зацепился за лежащее на площади тело. Тот самый, нескладный с вытянутым лицом солдатик. Лежит убитый, колет с чужого плеча пробит в десятке мест, приклад мушкета разбит в щепки. Эфес шпаги намертво зажат в мертвой руке, клинок переломал. «Почему не ушел, – ударила в голову виноватая мысль, – ведь я приказывал. Почему…». Чья-то темная фигура наклонилась над лежащим, ударил по ушам резкий, надрывный плач – капитан повернулся и пошел, почему-то чувствуя себя виноватым. «Интересно, кто-нибудь нас также оплачет…», – эту мысль он сразу затоптал – дела не ждали.
А Лоренцо нашли под камнями еще живого – что-то у него не заладилось с огневым шнуром, и он кинулся подрывать башню с факелом. Получил пару пуль, к счастью вскользь, да и камнями при взрыве побило. Но успел вовремя – как раз, чтобы отсечь шведских драгун от их бесноватого командира. Магда, нашедшая тело первой, подумала было что итальянец мертв и начала обыскивать карманы, как вдруг заметила, что он еще дышит. «Бог любит идиотов» – улыбнулся капитан. Мастер-сержант, как всегда, витиевато, высказал, кто конкретно на небе неровно дышит к влюбчивому итальянцу. Заметил спешащую к ним мать-настоятельницу, сделал невинное лицо и начал длинно оправдываться. Та только махнула рукой и неожиданно спросила у капитана:
– Ну что капитан, вы по-прежнему думаете, что ничем не послужили вере?
«Какой именно?» – хотел было спросить Яков в ответ, но промолчал и пошел следить, как итальянца несут в госпиталь.
Лето тысяча шестьсот… – монастырский календарь не пережил сражения со шведами было богато на битвы, сражения, осады, глупость и героизм. На западе пестрая, многоязычная кавалерия Фон Верта обошла с фланга вражеские позиции и огнем и мечом прокатилась по Эльзасу, разом сломав французам всю хитроумную систему снабжения. Маршал Тюренн, не особо расстроившись, отступил за Рейн, запросил в Париже еще денег и в очередной раз переписал армейский устав, доведя его почти до совершенства. Армия Галласа на севере все-таки вырвалась из шведского кольца у Магдебурга – ирландский полк О`Рейли шел впереди, вынося из окружения честь имперской армии, знамена, особу господина главнокомандующего и самогонный аппарат. Впрочем, очевидцы утверждали, что бравые ирландцы спасали именно аппарат, а остальные просто воспользовались оказией. Генерал Галлас прибыл в Вену и сходу доложил, что в поражении виноваты его офицеры, и полковник О`Рейли в особенности. Графиня Амалия – их Светлость уехала из монастыря в Вену сразу же после гибели Мероде – невзначай зашла к императору поговорить. От визита их Светлости Император сильно побледнел с лица, господин главнокомандующий лишился титула и вылетел в отставку, а полковнику О`Рейли все-таки дали орден. Бравый ирландец был счастлив – его орлам наконец удалось сделать настоящий виски. Ну или почти настоящий.
Шведский главнокомандующий генерал Торстентон, суровый старец, чей ум изощрился за пятьдесят лет сражений, а прогрессирующая подагра сделала скорым на расстрелы, официально предупредил мирную конференцию в Мюнстере, что с войны не уйдет, пока его людям хоть что-нибудь не заплатят. Дипломаты вздохнули про себя и продолжили обсуждать процедурные вопросы – в казне у воюющих королей таких денег отродясь не было. Французский посол выписал себе жену, завел садик с розами, но в тайне вздыхал по родному Парижу, надеясь на то, что эпидемия или особо удачное сражение помогут хоть как-то снизить этот долг. Он тоже хотел домой.
А роту Лесли в монастыре просто забыли. Вспомнили только ближе к осени – гонец принес строгий приказ бросать все и маршировать… куда-то. Рота построилась, выздоровевший итальянец весело помахал кому-то рукой, капитан хотел уже скомандовать шагом-марш, как вдруг заметил, что место впереди колонны пустует. Мушкетер Ганс с женой догнали роту на первом привале. Яков набрал воздуха и, хорошо поставленным командным голосом спросил:
– Признавайтесь, где вы были?
– Да в церковь зашли, помолились, – сделала Магда честное лицо.
