Текст книги "Увечное перо"

Автор книги: Александр Моралевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Александр Моралевич

Александр Моралевич

Сетка рабицы

Воззримся на Россию с высоты:

Страна – говно. И я говно. И ты.

Безвестный здравомысл.

Цикл "уВЕЧНОЕ ПЕРО"

И оно, наконец, проистекло. Оно, наконец – свершилось.

Веками в России могло чего-нибудь да не быть. Могли не быть даже такие периоды, когда Россия ни с кем не воюет. Могло не быть гуманизма, человеколюбия, торжества законности и правопорядка, могло не быть паспортов у колхозников, могло не быть в пристойном виде любого рода индустрий и отраслей – но одна-то штука непреходяще и веками наличествовала в России: её великая художественная литература. Случалось, даже цари-батюшки способствовали её процветанию и проникновению в массы. (Истинно либеральным цензором дерзкого Пушкина являл себя самодержец, а уж предшественник этого царя лично и золотом платил дедушке Ивану Андреичу Крылову за каждую его вольтерьянскую басню.) Опять же – сплошь и рядом без участия венценосных особ расходились по планете русские книги, составляющие сокровищницу мировой литературы.

Что ж, до "Золотого века" не удалось докарабкаться нашей словесности, но накануне прихода большевизма знавала Россия век, официально именуемый "Серебряным".

А даже и при большевизме… Хоть не лавиной, но, ввиду недосмотра властей – ошеломительные по своим достоинствам попадали в руки населения книги. А не получится издать внутри страны – так в изгнании, но все равно заявляла о себе великая русская художественная словесность. И столы… И уж эти спасительные для классиков ящики столов! Да взять хоть "Мастера и Маргариту": тридцать лет после кончины автора укрывалась в ящике стола эта книга – и обрелась.

Но: побаловались – и будя. Все когда-нибудь да кончается, перерождаясь в фарс. И, как писал стародавне автор этих строк – всё кончается, даже зубной порошок в коробочке у соседей. Амба, баста, хана, капец, кранты. В России больше нет того единственного, что было присуще ей веками – храма художественной литературы. И вместо храма наличествует ночлежка, странноприютный дом. "Серебряный век" сменился чугуннолитейным, штамповочным и кузнечно-прессовым, а теперь оно вовсе папье-машевый век.

Ах, мои детство, отрочество и юность! Для примаскировки своего гадкого социального лица – учился я в балетной школе театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. По каковой причине и носил среди блатных Марьиной рощи, Ростокино и Мазутного проезда кликуху Балет.

Но отнюдь не скрывал своего порочного лица люмпен-гаврош Толик, имевший "погоняло" Карандаш. Виртуозного своего карманничества не прятал мой дружбан за членством в кружке авиамоделистов Дворца пионеров или солированием в пионерском же хоре:

Взвейтесь кострами, синие ночи,

Мы, пионеры – дети рабочих,

Близится эра светлых годов,

Клич пионеров – "Всегда будь готов!"

Впрямую потрошил Толик запазухи и ридикюли населения, ввиду чего еще по малолетке угодил в лагеря.

Только через шестьдесят лет мы снова свиделись с Карандашом.

И – гадостные наши средства массовой информации. О чем угодно могут они блекотать, только не о событиях значительных и эпохальных. Здесь не прочитаете вы, что к 6000 все ещё кем-то населенных пунктов России вообще нет дорог – но с восторженным визгом вам сообщат, что позарез необходимая стране олимпиада обойдется народу в плевые 15 миллиардов долларов (хотя, с учетом потаенных откатов, распилов и надгрызов знающие, ответственные люди оглашают другую сумму: в лучшем случае 50 миллиардов).

В СМИ прочитаете вы о казусе, случившемся с вокалистом Басковым на тусовке для TOP – VIP персон: Басков-то полагал, что он один будет там в эксклюзивном небожительском блейзере за 500 долларов, – а в зале оказались ещё двое в таком же прикиде. Конфуз!

Любую ахинею, любые три короба вранья выпростают на вас СМИ. Но ни печать, ни радио, ни теле не обмолвились ни словом о том. что в возрасте 72 лет только что ушел от нас патриарх всех карманных воров России, непререкаемый и высокочтимейший Карандаш. Благостно лежал он в краснодеревом полированном гробу, ладони скрещены на груди, ладони с такими пальцами, что заворожился бы их видом и Спиваков из "Виртуозов Москвы", и Ойстрах Давид, и Стефанио Грапелли, да и Паганини не отвел бы взгляда. А уж те, кто нынче именуются писателями и писательницами – на эти пальцы пялились бы до остолбенения: вот из таких бы пальцев высасывать, высасывать сюжеты романов, пьес и поэм!

И уж кого только не было в похоронной процессии Карандаша, вот хоть и знатный московский ресторатор Виктор Агеев. Но позвольте, да не тот ли это Витюша Агеев, первый средний вес, краса и гордость мирового бокса? Тот, без подмесу тот, и случилась с ним в давнюю пору беда, вроде как с Эдуардом Стрельцовым, а в лагере не дал загинуть великому спортсмену именно он, Карандаш.

Тут озадачится читающий эти строки: в огороде бузина, а в Киеве оранжевые. Где имение, а где вода. О великом русском худлите намеревался судачить автор – и вдруг застолбился на воре? Какая тут связь?

Прямая.

Из скромнейшей своей двухкомнатной квартирешки на Шаболовке спускался во двор преклоннолетний, отошедший от дел, но осанистый обличьем Карандаш. Здесь до прошлого года стояла его голубятня. И держал он тут, вспоминая отрочество, точно тех драгоценнейших голубей, которыми мы с ним пробавлялись в отрочестве.

Однако, позвольте: всего-то голубятня, а машины гуртуются вокруг – каких не встретишь и перед "Серафимовским клубом" в Москве: "Феррари", "порше-кайенны", "бентли"…

А Карандеш – он не спикер Госдумы Грызлов, который, раздув ноздри, рубит, что Дума – не место для дискуссий. Как раз и есть вокруг голубятни дискуссионное пространство. И в отягощающих кисти рук перстнях именитые в уголовном мире кавказоиды, монголоиды и европеоиды, у которых возникли меж собой профессиональные трения, собираются на Шаболовке, чтобы их рассудил и примирил, снял противоречия Карандаш.

Но помимо компактного уголовного существует куда более широкий круг межлюдского общения.

Нынче средняя продолжительность жизни мужчин в России – 56 лет. И возможно, за время президентства Д.Медведева срок жизни мужчин не дойдет до 38 лет. А именно 38 лет провел Карандаш в лагерях и тюрьмах. Всего 14 "ходок к хозяину". И увещевал меня Карандаш:

– Ты это, Балет… Если мы среди простых людей… Им зачем знать про мои 14 ходок? Будут шарахаться. Мы давай так: будто я до приезда в Москву долго на Севере жил. Север мне ли не знать. Ну, будто на аэродроме в Тикси заведовал я топливозаправкой. Я для верности после бритья могу щеки керосином мазать. Мол, вон оно как, до сих пор запах не может выветриться.

И тем ордам, что нынче причисляют себя к писательству – брать бы пример с Толика Карандаша:

– Я? Писатель? Автор 14 романов? Да упаси Господь! Консультант по движению перистых облаков в "Росметео" – вот я кто таков. Так что вы меня не пятнайте. Я вообще из приличной семьи.

Милый, святая простота Илья Арнольдович Ильф. В "Записных книжках" у него есть такое: "Всё, что вы пишете или ещё только напишете – всё уже написала Ольга Шапир, печатавшаяся в Киевской синодальной типографии".

Так нет же, Илья Арнольдович, отнюдь не всё написала Ольга Шапир! И нет бы наглухо, как Карандаш свои "ходки", скрывать нынешним беллетристам свою покусительность на российскую словесность – напротив, тут и там раздаются как авторские, так и издательские выпячивания, горделивости:

– Как, в этом возрасте – и вы издали всего восемь романов? Извините, собрат по перу, я к тридцати годам уже отгрохал четырнадцать.

– Четырнадцать? А у меня тридцать один!

– А у них вообще!

И, конечно. наиболее плодовитые выпекательницы детективных выкидышей сгуртовались под крышей издательства ЭКСМО.

Худо, худо в России с индустриями. Провально с судо-, приборо —, станко-, автостроением (одно упование – больше десяти своих автозаводов на Руси строят буржуи). Худо с самолетостроением (разве что выручат американцы, ударно возводящие завод реактивных авиеток вместимосью до шести человек. И резонно придумано: если драпать из страны олигарху с женой – так ни у кого из олигархов больше четырех детей нету).

Словом, беда с индустриями. И вдруг – откуда ни возьмись! – даже проскочив стадии ответвлений, подразделений или отрасли – сразу в мощную и хитромудрую индустрию оформилось сочинительство заманушек, завлекашек и пртягалок к сотням новопоступающих романов.

Эх, садовые головы Бабель, Платонов, Шолохов, Пастернак, Солженицын, Булгаков и др. Ведь как скудоумно, незамысловато выпускали книги: ни тебе фанфарных презентаций, ни рекомендательных заманушек от издательств и влиятельных в обществе лиц. Просто: "И.Бабель. "Конармия". "Одесские рассказы". А нет бы Исааку Иммануиловичу, для вящей раскупаемости, как оно водится нынче, на обложке и всяческих форзацах оповещать:

"ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!

Обещаю небывалый выплеск адреналина. Любой, кто купит данную книжку, заполучает право на понарошечный, в отличие от меня, театрализованный расстрел в подвале Лубянки".

Опять же Солженицын: убого, без всякой тебе броскости: "Бодался теленок с дубом", "Один день Ивана Денисовича". А нет бы:

"ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!

Кто купит означенный томик – получит по пригоршне костровой золы для чистки зубов и всамделишную щепку от нар, на которых волок всю чалку з/к Солженицын"

Ну, а Шолохов, "Тихий Дон" – ведь вот же прошляпленное золотое дно! Скудоумно значится только и всего: "М.Шолохов. "Тихий Дон". А нет бы:

"ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!

Всякой даме, а равно и девице, нашедшей в купленной книжке выигрышный купон, гарантируется совокупление с казаком, каковой есть точная копия Григория Мелехова Равно и мужчины, обнаружившие купон, смогут уестествить казачку, совпадающую обличьем с Аксиньей!"

Нет. не умели подать товар лицом.

А вот Б.Акунин свежеизвещает: я освоил изготовление романов с секретцем. Кто купит книжку и раскусит секретец – того стимулирую я перстнем с бриллиантом, и уж это камушок – нету цены!

Но меркнет даже Акунин по сравнению с Дарьей Донцовой и ЭКСМО Тут обрушивается на нас "Безумная кепка Мономаха", 384 стр., "Литературно-художественное издание", "Иронический детектив". "Иронический детектив. Читайте романы примадонны иронического детектива Дарьи Донцовой". "Дополнительный тираж 30000 экз" (Про основной тираж деликатно не сообщается зачем полностью рассекречивать населению количество отечественных обалдуев, способных потратиться на беспардонную графоманскую жуть?). И далее: "Вкусная книга от звезды иронического детектива. Уникальное подарочное издание". И под сенью пистолетика, перевязанного подарочной ленточкой, идут кулинарные рецепты от самой иронической звездуньи.

Однако, обормот и обалдуй могут еще колебаться с покупкой. Приобрести? Или нет? Вот если бы не "Безумная кепка Мономаха", а "Безумная кепка Лужкова"!

Именно таких колеблющихся в звездчатой виньетке на заднике обложки призвана сразить мортирная заманушечная артиллерия: "Я ГОТОВЛЮ ВАМ ПОДАРКИ! Дорогие мои, любимые! Теперь в каждой моей новинке в твердом переплете – купон на подарок. Самых активных читателей ждет семейный отдых в солнечном Египте! ВАША ДАРЬЯ ДОНЦОВА".

Это, конечно, написано в заботах об экологии России. Чтобы проблеваться от прочитанного россиянин дул в Египет, а не запакощивал и без того угаженную Россию.

Ну, а поскольку есть "Безумная кепка Мономаха", то Баскервили тоже подлежат задействованию, отраженные в романе "Лягушка Баскервилей". Хотя – заманушка к роману уже другая: "Загадки года от Дарьи Донцовой. Отныне в детективах Д.Донцовой есть загадки, которые НУЖНО РАЗГАДАТЬ САМОМУ! Читайте подробности в новых книгах Д.Донцовой, сами распутывайте преступления и… получайте призы. Вас ждут 1000 плюшевых мопсов и ГЛАВНЫЙ ПРИЗ – золотой кулон, принадлежащий лично Дарье Донцовой".

Да, завидное дело – быть активным читателем Донцовой, с золотым кулоном на шее лететь в Египет, прижимая к груди не облагаемого пошлинами плюшевого мопса, да еще если побожится Донцова, что самолеты будут не от Аэрофлота.

Что говорить: это нынче индустрия – заманушки. И, понятно, обижает Донцову, что книжка её огружена заманушками на конкуренток, но тут уж своя рука владыка у ЭКСМО. И в "Безумной кепке" накликаются покупатели романов Галины Куликовой, "автора особо сложных детективов".

Само собой, у нас в России – как? Где есть Куликова, там быть и Поляковой (Куликово поле):"Имя Татьяны Поляковой знает вся страна! Герои её авантюрных детективов умны, красивы и коварны". "Жизнь – игра. Играй другими!" И уж это последнее напутствие читается просто как крылатость, цитата и афоризм. Даже вроде бы с подразумеванием автора: "В.Путин".. Играть другими – кто же кроме него?

Теперь: что же оно такое, эта "Кепка Мономаха"?

Да, исчерпан сериал романов, где трудится разоблачитель всего и вся Иван Подушкин. Выдохлась на сериальной романной дистанции и Виола Тараканова. Вслед за нею Даша Васильева И пробил звездный час вот кого: "Следствие ведет дилетант Евлампия Романова".

И что же с языком, которым докладываются перипетии из многотрудной жизни Евлампии? Со словарным запасом и образностью? Да как в прочих книгах. Коли в час пик потолкаться в супрмаркете "Паттерсон", вникая в лексику и устремления, а потом потолкаться в "Пятерочке" – вот нечто усредненное донцовское и получится.

А как же "звезда иронического детектива"? Тут пожалуйста, оснащен роман и единственным иронизмом, даже юмором положений, перешибающим Джерома Клапку Джерома с его "Трое в лодке, не считая собаки". Иронизм гурманский: при детской площадке есть доска-качалка. Стало быть, на один её конец сел нелюбимый недотещей недозять, мал-мала они покачались, а потом недозять без оповещения ка-ак спрыгнет со своего конца, а недотеща ка-ак ляпнется задом оземь – иронизм рафинированный, в чистом виде.

Что до собак – то присутствуют и собаки. Эка удивил Константин Паустовский: у него облако в тексте может лететь полстраницы, и такой вот колдун словесности – читаешь взахлеб.

А у Донцовой собака величиной с унт, с валенок – ложится в сквере на безвинного прохожего и лежит пять страниц. А прохожий этот парень не может набраться сил, чтобы спихнуть собаку с себя. Видно, парень из тех дистрофиков, которых подгребает Министерство обороны для защиты священных рубежей нашей родины. Здесь избавление парня от лежащей на нем суки перерастает у Донцовой в некий вселенский и героизменный процесс, вроде снятия со льдины Папанина.

Ну, а уж эти романы точностей, знания предмета – оно российской романистике теперь не с руки. Взять дотошника Артура Хейли – ведь замучает препараторством профессий. Проштудируешь "Аэропорт" – и смело нанимайся на любую должность в системе воздухоперевозок. (Конечно, кроме командира лайнера, второго пилота, штурмана и бортинженера,) Читанешь "Отель" – и смело иди хоть в топ-менеджеры "Шератона", хоть в горничные.

Но это же нудистика – перед написанием книги заглубляться, изучать какие-то тонкости, реалии, а то и прочувствовать все на собственной шкуре. Мало ли что, что Горький углядел талант в юном Бабеле, но тем не менее для заглубления в жизнь на пять лет послал его "в люди". Нам эти штуки побоку. И у одной детективистки преступник "передергивает затвор на револьвере". А у Донцовой в столице участковый милиционер – сержант. (Хотя и в крохотулечных городах это сроду офицерская должность.)

А Ольга Славникова слепляет роман "2017", увенчанный главной литературной премией страны. И в романе этом, помимо прочей гили, самолет запростуху оставляет за собою в небе "конверсионный след". И никто не надоумил Славникову, что конверсионность – это когда военный завод по производству покрышек для перехватчиков и бомбовозов переходит на изготовление презервативов из тех же самых резин. Тогда как все самолеты в мире оставляют за собою в небе только ИНВЕРСИОННЫЙ СЛЕД, А Славникова оставила по себе в российской изящной словесности разве что след ЭМУЛЬСИОННЫЙ.

А вот штучный и громоздкий телевизионный мужчина Дмитрий Губерниев. Который, ликуя в экрен, в глубинах своего обширного организма умеет рождать визг сельской дворняжки, попавшей под мотоцикл. Он, от богатой суммарности наблюденного в мире, упоминает даже некие "вялотекущие вершины". И что же, ему. всего-то тележурналисту – можно, а сочиняльщице – нельзя?

Можно, можно, и ведь спешка, надо перезвездеть на сочинительском поприще Устинову, Маринину, Робски, Куликову. Полякову… Потому совершенно непринужденно в "Безумной кепке Мономаха" всплывает некая "сетка "рабицы" А что, вы хотите, чтобы иронистка Донцова сама покантовалась на нарах, обретя знания и про сетку, изобретенную Рабицем, и про спираль Бруно, которая международными конвенциями запрещена, но у нас в большом спросе? Недосуг париться на нарах Донцовой, так что следак-дилетант Евлампия Романова познакомит нас вскоре и со "спиралью "бруны". При этом за флагом останутся и такие наши златоусты, как Черномырдин и даже Фрадков, который: "В начале года мы имели обнадеживающие показатели, но теперь они имеют нас".

Точно так же, как нас имеют ЭКСМО и авторский актив издательства. Культивируя повальное омартышковление масс, и пожалте пошелестеть нашими страницами, граждане мартышки-мармазетки, обыватели макаки-резус, опавианенные господа, пригамадриленные и ошимпанзевленные миряне.

И я решительно не знаю про страну, о которой в эпиграфе к данному эссе высказался безвестный пессимист – но в Москве надежда только на Ю.М.Лужкова. Ибо, ввиду перенаселенности Москвы, граждане здесь начисто утратили возможность читать в гортранспорте. А, стало быть, будут убережены от прочтения книжек ЭКСМО, да только ли ЭКСМО.

Тут люди, обеспокоенные нравственным нездоровьем столичных жителей, выскажут опасения, что москвичи будут читать романсетки ЭКСМО в грандиозных московских автомобильных пробках. Напрасные тревоги! Ибо даже косвенные знания людей об устройстве двигателя внутреннего сгорания, взаимодействии частей трансмиссии и подвески – возносят человека на тот интеллектуальный уровень, когда продукция ЭКСМО для него неприемлема.

Градоначальник Москвы Лужков управлял белокаменной в 20-м веке. Управляет в 21-м. Когда, возможно, в 39-м веке он оставит свой пост – сонмища обвинителей бросятся жучить Лужкова за московский тягостный жизнеуклад. Но поет же Иван Сусанин в опере "Иван Сусанин":"Я Русь от недруга спасу!" Для всея Руси при всей его значительности Лужков все же жидковат. Но как спаситель Москвы от ЭКСМО – эту обелительность на суде народов ему надо зачесть.

А сериал о следователе-дилетанте Евлампии уже заканчивается, дышит на ладан. Туда ему и дорога. Так что самое бы время перейти с набившего оскомину жанра на бурно захватывающие рынок ФЭНТЭЗИ. Здесь никакие знания и реалии не нужны вообще, опростоволоситься невозможно. И, допустим, дал же Пушкин Гоголю сюжетные затравки для "Мертвых душ". Не пожадничаю исключительно для Донцовой и я. Канва будущего фэнтэзи: Евлампия Романова, досконально разоблачив всех и вся, выкраивает время, чтобы выйти замуж за орнитолога. Но однажды опрометчиво забывает закрыть форточку – и орнитолог улетает на улицу. В большой печали и помыслах о длительном сохранении брака – Евлампия выходит замуж за уролога. Но однажды он идет писать – и писает, писает до полного телесного исчезновения. Обложку же заманушку к книге надо сделать такую: орнитолог, трепеща крыльями, пытается сесть на исчезающий первичный половой признак уролога.

Так в литературе образуется полный порядок. И я жестко оппонирую нашей семейной знакомице, которая говорит, что муж у неё – это всего лишь протез мужа. И все выборы в стране – протез выборов, и новый президент – протез президента, и литература страны – протез литературы, да и сама страна – протез страны.

Со страной, конечно, не без изъяна. Строят у нас теперь таджики, взорвавшийся подводный крейсер поднимают норвежцы и англичане, новые заводы и технологии свезены со всего западного мира, коленку футбольному форварду Сычеву ремонтируют немцы, улицу метут киргизы, торгуют инопланетяне из Армении – но уж протез нашей литературы мы не отдадим на откуп никому! Тем более – сказал многоумный Лейбниц: "Всё существующее – разумно". И у кого есть сомнения, что Донцова, Медведев и ЭКСМО существуют? Они существуют. В этом свете – куда же всего-то Моралевичу против самого Лейбница?

Когда пустота в голове

Александр Моралевич

Цикл "уВЕЧНОЕ ПЕРО"

(Здесь изменены фамилии автора книги и её текст)

Дверь Смолянского книжного издательства распахнулась. Из неё тиражом в 75000 экземпляров выпростались отрицательные персонажи с ЛИЦАМИ НЕПРОСПАВШИХСЯ СВИНСКИХ ПЬЯНИЦ. Потом вышли 75000 положительных и бдительных советских граждан. Положительные, как всегда, загадочно улыбались. Они что-то знали.

Последними вышли на высокое крыльцо двое. Они обаятельно щурились и махали вслед колоннам листами рукописи. Потом они обнялись и запели куплеты из книги, которую только что разнарядили в магазины:

ТОВАРИЩ УЕХАЛ – УТРАТА БОЛЬШАЯ,

ЛЮБИМАЯ БРОСИЛА – ГОРЕ ВДВОЙНЕ,

НО НЕТ ГОРЮ МЕРЫ И НЕТ ЕМУ КРАЯ,

КОГДА ПУСТОТА В ГОЛОВЕ!

Пели литератор В.Сыбизов и редактор книги "Тайна "Соленоида" Д.Кургузая.

РОМАН С ПРОЛОГОМ И НЕКРОЛОГОМ

Часть первая

Вертолет затрещал и сел на льдину. Из него БОДРО ВЫПРЫГНУЛ ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК В РЫСЬЕЙ ШАПКЕ, ОЛЕНЬЕЙ ДОХЕ И СОБАЧЬИХ УНТАХ. Это был несомненный гений Юрий Курганов. Под окнами его квартиры постоянно шатались шпионы иностранных разведок с пустыми чемоданами для похищения чертежей. К Юрию, не боясь провалиться в полыньи, бежал аспирант.

– Э-гей, Юрий! – закричал аспирант. – КАК ТАМ СТАРИНА ПРОФЕССОР ИЗ АВРОРОПОЛЯ? НЕ НАДОРВАЛСЯ ЕЩЕ ВЕРИТЬ В НАС?

– А куда ему деваться? Он верит. НО ПОМНИШЬ СОМОВА, КОРРЕСПОНДЕНТА "ИЗВЕСТИЙ"? МОЖНО БЫЛО ТОЛЬКО УДИВЛЯТЬСЯ ТОМУ СПОКОЙСТВИЮ И РАВНОВЕСИЮ ДУХА, С КАКИМ ОН ЧИТАЛ КНИГИ О РАКЕ. Теперь бы он заплясал, этот Сомов. Поскольку моё новое открытие… Пойдем-ка.

На ящике чернела белая надпись "Не кантовать". В ЯЩИКЕ ЛЕЖАЛИ ОПУХОЛИ, Недавно большие, как диванные подушки, РАКОВЫЕ ОПУХОЛИ СЪЕЖИЛИСЬ.

– Смекаешь? Это работа лучей. НАША ЛЬДИНА ПРОПЛЫВАЕТ НАД МЕСТОРОЖДЕНИЕМ "ЛЕДОВИТА", КОТОРЫЙ ИСПУСКАЕТ ЛУЧИ "СИГМА". ЭТИ ЛУЧИ ИСКОРЕНЯТ РАК.

– Да, это ты гениально. Но как добыть "ледовит"?

– Раз плюнуть.

– Одним плевком протаять паковый лед?

– Это слишком примитивно. А МЫ СОЗДАДИМ АТОМНУЮ ПОДЛОДКУ "СОЛЕНОИД", ПРИБОР "АСТАРТА" И ПРИБОР "ОБРИ". НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО КОМПАНИЯ "МОРРИЛ И К" ЗАНИМАЕТСЯ ЖУТКИМИ АФЕРАМИ И ТЕМНЫМИ ДЕЛАМИ.

Часть вторая

Анри Томпсон пил только на людях, чтобы не выдать себя. Он хотел казаться коммуникабельным интеллигентом. ПОТОМУ ЧТО В ОДИНОЧКУ ПЬЮТ ТОЛЬКО МЕРЗАВЦЫ И ЗАКОНЧЕННЫЕ АЛКОГОЛИКИ. АНРИ ТОМПСОН, РУССКИЙ ПО РОЖДЕНИЮ, МОНАРХИСТ ПО УБЕЖДЕНИЮ И АВАНТ.ЮРИСТ ПО ПРИЗВАНИЮ, ДЕРЖАЛ В РУКАХ ТРИДЦАТЬ-ТРИДЦАТКУ ВИНЧЕСТЕРА. Рядом стоял бедный охотник Строкер в штанах, заштопанных лосиными нервами.

– Пять тысяч, Строкер. Мы даем вам пять тысяч, а вы нам сыновей Гарри и Вилли. Один будет заниматься разными аферами, а другой темными делами. Работу дает "Моррил и К".

– По рукам, мистер Томпсон

– Заметано. Приятно с вами обстряпывать дело. Видите эту книгу? Литератор Сыбизов тут извещает, что ПРОФЕССОР НЕДОБОРОВ ИЗ АВРОРОПОЛЯ ДО ТАКОЙ СТЕПЕНИ СГУСТИЛ СОЛНЕЧНЫЕ ЛУЧИ, ЧТО ПОЛУЧИЛАСЬ ЖИДКОСТЬ. Довольно нам сосать проклятый виски. Будем пить солнечную сгущенку. Проблема – как умыкнуть её у русских. Навострите уши, ребята: АКУЛА – КАПИТАН НА "КАРАКАТИЦЕ". СВОЙ В ДОСКУ ГАНГСТЕР МОРЕЙ. НАШ ЧЕЛОВЕК. АКУЛА ЗНАЕТ ВОЛКА, ТО ЕСТЬ МЕНЯ. Значит, я и Вилли плывем в Россию на подводной лодке. Гарри едет в Россию как трековый велосипедист. Якобы. Что значит "якобы"? Это у русских "будто". У русских уже много веков все будто и якобы. Встреча в поезде, идущем на Авророполь. Там завербуем девушку по имени Галина. В России всегда есть Галины.

Часть третья

У неё была шея, такая точеная, что все токари оборачивались. Курганов старался не смотреть на шею. Чтобы отвлечься – он повествовал:

– ПОНИМАЕШЬ, ДВИГАТЕЛЬ "СОЛЕНОИДА" НЕ БУДЕТ ИМЕТЬ НИ ОДНОЙ ДВИЖУЩЕЙСЯ ЧАСТИ, А СЛЕДОВАТЕЛЬНО – НЕ БУДЕТ ЛОМАТЬСЯ.

– Да-да, – невпопад отвечала Галина и тянула в сторону молочной: ТРЕХРУБЛЕВКУ СЛЕДОВАЛО РАЗМОЧИТЬ В МОЛОКЕ, ЧТОБЫ ПРОЧЕСТЬ ИНСТРУКЦИИ ТОМПСОНА.

– Прошвырнемся в парк?

Но это не состоялось. ДО ПЯТИ ВХОД В ПАРК БЫЛ БЕСПЛАТНЫЙ, НО ЗАТО И ВСЕ АТТРАКЦИОНЫ ТАМ СХРЮНДИЛИСЬ.

– ИНЖЕНЕР АРБАЛЕТОВ СКАЗАЛ, ЧТО СКОРО СПУСТИМ "СОЛЕНОИД" НА ВОДУ. ОСТАЛОСЬ СМОНТИРОВАТЬ ЛИШЬ ТУ ЧАСТЬ, ПО КОТОРОЙ ВЫШЛА ОБОСТРЕННАЯ ДИСКУССИЯ НА ПАРТБЮРО. И еще надо проверить прибор "Обри". ОН ТАКОЙ СТАЛЬНОЙ, ЧТО ДЛЯ РЕГУЛИРОВКИ НУЖНЫ ЖЕЛЕЗНЫЕ НЕРВЫ. СЕКРЕТАРЬ ПАРТБЮРО ЗАВОДА ТОГО ЖЕ МНЕНИЯ.

– Пригласите регулировать полковника Сахарова из контрразведки. Ну, того…ЕМУ НА ВИД ЛЕТ ПЯТЬДЕСЯТ, ДА И ТО ЛИШЬ ТОГДА, КОГДА ОН СИДИТ ЗА СТОЛОМ И ЧИТАЕТ ИЛИ ПИШЕТ. ХОДЯЧИЙ – ОН МОЛОЖЕ.

– Это мысль.

ПОКАЗАЛОСЬ ДЕРЕВЯННОЕ ЗДАНИЕ, ИЗ НЕГО ПОСЛЫШАЛСЯ ЗАПАХ ЖАРЕНОГО.

– А ЕЩЁ, ГАЛИНА, В ЛОДКЕ ВСЕ ВОСЕМЬ КОРИДОРОВ РАЗДЕЛЕНЫ ДЕВЯТЬЮ СТАЛЬНЫМИ ПЕРЕГОРОДКАМИ НА ДЕСЯТЬ ОТСЕКОВ. Враги до такого не додумались бы нипочем. Тем более до такого: ИЗ КОРМОВОГО СРЕЗА ЛОДКИ ВЫСТУПАЕТ ТРУБА ШИРИНОЙ С БУТЫЛКУ. Каково?

– Ничего себе!

– И это не все сюрпризы. Главное – как двигается "Соленоид". Тут. как в случае с опухолями рака, помогают лучи "сигма". МОЛЕКУЛЫ ВОДЫ, ОБРАБОТАННЫЕ ЭТИМИ ЛУЧАМИ, ПРИОБРЕТАЮТ МАГНИТНЫЕ СВОЙСТВА МОЛЕКУЛ ЖЕЛЕЗА И ВТЯГИВАЮТСЯ В ТРУБУ! Хлестко?

– А то. Ах, опять молоко кончилось!

Часть четвертая

Капитан безопасности посмотрел на детей. ГЛАЗА У НИХ БЛЕСТЕЛИ ОТ ВОСТОРГА, СТРАХА. И НЕГОДОВАНИЯ.

– Задание ясно. товарищи пионеры?

– Ясно, дядя чекист. Мы шпионку Галину выявим. У одного мальчика есть ходули, он враз с высоты…

Забежав во двор, шпионка мимоходом пыталась застрелиться, но опрометчиво: капитан помешал ей. После этого она впала в бред: Бред её записали на пленку.

– "ОВЧИНКА СТОИТ ВЫДЕЛКИ"…ДА, НЕБОГАТО, НЕБОГАТО, – ГОВОРИЛ ПОЛКОВНИК САХАРОВ, ПЕРЕЧИТЫВАЯ СЛОВА БРЕДА. – КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, СТЕПАН КОРНЕЕВИЧ, ЧТО М МОГУТ ЗНАЧИТЬ СЛОВА "ОВЧИНКА СТОИТ ВЫДЕЛКИ" В ИНТЕРПРЕТАЦИИ ВРАГА?

– Я, ТОВАРИЩ ПОЛКОВНИК, РАСШИФРОВАЛ БЫ ИХ ТАКИМ ОБРАЗОМ: "СТОИТ РИСКНУТЬ".

– Молодец, товарищ Ярцев! Я бы в капитанском возрасте до этого не додумался.

…У ТОМПСОНА БЫЛА ОТЛИЧНАЯ ПАМЯТЬ, И ОН С ПЕРВОГО РАЗА ЗАПОМНИЛ ПАРОЛЬ, МЕСТО И ЧАС ВСТРЕЧИ. ОН НЫРЯЛ ГОЛОВОЙ ВПЕРЕД. ЭТО ОЗНАЧАЛО, ЧТО ЧЕРТЕЖИ ЛЕЖАТ В ЯЩИКЕ КУРГАНОВСКОГО СТОЛА. Оттуда их надлежало выкрасть, но… Преступники были обречены, ПОТОМУ ЧТО, НЕСМОТРЯ НА СВОЮ ТОЛЩИНУ, ВИКТОР БЕГАЛ РЕЗВО. Через десять минут полковник Сахаров уже стыдил шпиона Гарри:

– В ОБЩЕМ, ВЫ САМИ ПОНИМАЕТЕ, КЕМ ВЫ ОКАЗАЛИСЬ В НАШИХ, И. ВОЗМОЖНО, В СВОИХ ГЛАЗАХ.

Гарри понимал. Зря он вышел без грима. Вот на Томпсоне была рубашка С ОТКЛАДНЫМ ВОРОТНИКОМ, – и он улизнул. С такой рубашкой в России не пропадешь. А без неё попал в переплет. Теперь пристроят в Бутырку.

Но Гарри зря так плохо думал о полковнике.

– Вы все осознали, Строкер? – осведомился полковник. – Кем вы являетесь в наших и, возможно, в своих глазах? Стыдно. А ведь вы из семьи американского пролетария. Вы свободны. Идите. Работайте над моральным обликом.

И Гарри порхнул. "Ещё легко отделался!" – подумал он. ГАРРИ ОТОРВАЛ КЛОЧОК ГАЗЕТЫ С ШИФРОМ И ПОШЕЛ В ТУАЛЕТ. НЕЛЬЗЯ БЫЛО ЗАМЕТИТЬ НИЧЕГО ПОДОЗРИТЕЛЬНОГО В ПОВЕДЕНИИ ШПИОНА. ПОТОМ ОН ВЫШЕЛ ПОДЫШАТЬ СВЕЖИМ ВОЗДУХОМ НА БАЛКОН. НА ПЕРИЛЬЦАХ БЫЛИ ЯЩИКИ С ЦВЕТАМИ, СТОЯЛИ ДЕРЕВЬЯ. БЛИЖЕ ВСЕХ РОС МОГУЧИЙ ДУБ.

– Капитально стоят эти русские! – решил про дуб на балконе Гарри. Дубов на балконах он не встречал ни в одной стране. Да, не поставить на колени такую страну, где дубы растут на балконах. Потом Гарри посмотрел на крону дуба. В листве обозначались два просвета, как на погонах полковника Сахарова. В один просвет Гарри заметил краснозвездный миноносец, а в другой просвет – "Каракатицу".

Неожиданно миноносец стал эсминцем: ОН УВИДЕЛ БОЕВУЮ РУБКУ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ. ЭСМИНЕЦ НАКЛОНИЛ ТРУБЫ ВПРАВО И БРОСИЛСЯ НА ТАРАН.

"Каракатица" с расквашенным носом опускалась на дно. Томпсон в рубашке с откладным воротником ГЛОТАЛ СОВЕТСКИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ВОДЫ И РАЗДУВАЛСЯ. Воды были соленые – как слезы просвещенных читателей. "Ну и наворочал делов литератор Сыбизов!" – огорчался предсмертно Томпсон.

Но литератор предвидел, что Томпсон захочет высказаться перед смертью, для того и поместил его под воду. Ввиду этого Томпсон так и не успел вымолвить, что ДУРАКОВ НА СВЕТЕ СТАНОВИТСЯ ВСЁ МЕНЬШЕ И МЕНЬШЕ, И ЭТО ВСЕ ЗАМЕЧАЮТ. Кроме отдельных беллетристов и отдельных издательств.

Старик и джинсы

Александр Моралевич

Цикл "уВЕЧНОЕ ПЕРО"

Конечно, в наших СИЗО, в кабинетах лагерных "кумов" между узниками и людьми в погонах диалоги не несут еще примет той изысканности и учтивости, которые присущи, скажем, собеседованиям Кондолизы Райс и возглавителя иностранных дел России Лаврова. Но всё же контакты эти не столь ужасающе и взвинчено грубы, как пытаются их нам представить телевизионная сериальная продюсерско-, сценаристско-, режиссерско– и актерская шантрапа и шпана. Здесь следователь, схватив за патлы подозреваемого или ЗК, гвоздит его физиономией об столешницу, стесывая европеоидные черты до монголоидных, и орет:

– Я тя, падла, на молекулы размочалю! На атомы! Колись!

На что узник, с наплевизмом относясь к утяжелению своей участи и тоже на "ты", не выказывая уважения даже к большим звездам на погонах казенного человека, блажит:

– А я, мент, маму твою… Я тетю твою…

(Заметьте, это касается и всего мирового кино: чем горластей и одержимей в фильме орут – тем бездарней и провальнее фильм.)

Но меняются нравы. Переновляются методы дознания в СИЗО, и заслуга в этом той плачевности, что в России числится теперь по разряду художественной литературы. И автор располагает сведениями, что между дознавателями и подследственными начали проистекать такие (и всё больше умножающиеся!) разговоры:

– Миляга Опанас Изотович! Ведь вы в наших краях – залетка с Украины. Говоря на вашей мове – у меня от вас уже тэрпэць урвався. То есть – моё терпение лопается. Вторую неделю вы в запирательстве. Но факты изобличают вас с головой. Сознавайтесь: с кем, войдя в преступный сговор, вы похитили из салона "Сладострастник" восемь искусственных вибропенисов людей черной, желтой, красной и белой расы? Плюс коптский пенис, каковых коптов расово называют голубыми. Плюс похищение двух манекенов резиновых гражданок с турбонаддувом и электронной регулировкой темперамента от эскимосского до мексиканского. Опанас Изотович, дело серьезное. Добиваясь от вас признания, мы воздержимся от надевания вам на голову полиэтиленового пакета с маркировкой "Газпром" – национальное достояние". Мы не будем нахлобучивать вам на кумпол противогаз с перемыканием воздухоподводящего шланга. Мы не станем окунать вас лицом в бадейку с прокисшей коровьей мочой. Накрыв вас одеялом – вдоль вашего хребта не возьмутся скакать двое сержантов в горовосходительных бутсах. Всё будет изящней, в рамках закона и жутче. Я помещу вас в одиночную камеру, оснащенную мощными громкоговорителями. И там вам непрерывно, без пауз, сифилидоидным голосом зрелого политика Григория Явлинского будут зачитаны 250 страниц романа Людмилы Улицкой "Даниэль Штайн, переводчик". Или 250 страниц романа Василия Аксенова "Москва ква-ква". Сказать вам, что в опытах даже на обезьянах, даже на приматах произошло после этого? Три гамадрила утратили волосяной покров всей поверхностью тела и совершили множественные попытки принимать пищу задним проходом. А два павиана, это гаремные-то павианы – утратили способность к воспроизводству и сутками напролет стали завивать собственные уши спиральками! А что же, Опанас Изотович, в этом случае ждет человека? Тем паче, если ему транслировать Аксенова, который в "Москва ква-ква" до того напропалую новатор, что излагает прозу встык, вообще без абзацев?