Текст книги "Вадим Негатуров"

Автор книги: Александр Бондаренко

 
Дай сил, Господь… и дай железной воли,
Чтоб силами успешно управлять;
Дай мудрости постичь Твои Глаголы,
Чтоб волю на добро употреблять.
В больницах, тюрьмах, каторгах уга́рных,
В сырых ночлежках нищенских дорог —
Дай, Господи, остаться благодарным
За каждый Твой прижизненный урок…
В почете, в положении фаво́рном,
Когда богат и нет нужды ни в чем, —
Дай, Боже, че́сти помышлять о го́рнем
И только лишь вторично – о земном…
Когда на фоне скорбных ситуаций
«Всё брось… Вскрой вены…» – шепчет древний змей, —
Дай, Боже, ни на миг не сомневаться
В Любви и Справедливости Твоей.
Дай женщину, Господь, вся жизнь с которой —
Единство душ, слиянье естества;
Избавь от блуда и позорных хво́рей,
От грязи полового воровства.
Когда в поха́бной и хмельной стихии
Мужчин и женщин крутит кутерьма, —
Дай, Боже, средь безпечной эйфории
Услышать голос трезвого ума…
Когда войной на мирный край обрушит
Свирепый хан безжалостную рать, —
– Дай, Боже, право в руки взять оружье,
Благослови врагу противостать.
Дай, Господи, возможность причаститься
В преддверии загробного пути,
А коль в бою внезапно смерть случится —
Помилуй и заранее прости…
Дай, Боже, детским смехом наслаждаться,
Любя детей в суровой простоте…
Дай доблести мужчиною остаться…
Жить в совести… родиться во Христе…
 

Особенности авторского правописания слова «беспечный» – у Вадима Негатурова это «безпечный» – мы уже объясняли.

Глава 6
ОБРЕТЕНИЕ ВЕРЫ (2008)

 
Цель земная – будь трижды великая
              и восхитительная —
Не заменит Душе о Спасительном
                         слове менту.
Жаждет к Богу Душа, к тем Колодцам,
            где Влага Живительная,
Не желает Душа в суету,
                  в пустоту, в темноту…
 

Каждый верующий человек приходит к Богу своим особенным путем. Когда разговариваешь с монашествующими и прямо задаешь им этот вопрос – почему ты ушел в монастырь? – то нередко слышишь в ответ: «Бог позвал! – И далее, в качестве объяснения сказанному: – Тебе этого не понять, это надо самому почувствовать». Действительно, поколению Вадима, с его во многом атеистическим воспитанием (точнее, его и атеистическим-то по-настоящему назвать нельзя – просто вдалбливали в голову, что Бога нет, потому что его не может быть никогда), понять и принять подобное, во всем этом разобраться часто казалось очень и очень сложно… Так что, думается, Вадима Негатурова воистину коим-то образом позвал Бог.

Старый друг его, Александр Манин, говорит, что это произошло следующим образом:

– Вадик мне рассказывал, что когда у него плохо пошли дела во всех сферах – и по работе, и в личной жизни, то ему однажды ночью было виде́ние. Это не было похоже на сон. У него было ощущение, что он общался с каким-то старцем – с монахом или священником. После этого он в православие окунулся более осознанно. Относился ко всему очень серьезно, перестал пить алкоголь, постился, даже аскетически себя держал…

Этот приход к Богу можно почувствовать из его стихов.

 
Я – Божий раб. И счастлив этой долей.
Я оценен немыслимой ценой.
Уплачен за меня не наглый доллар,
Не гордый фунт, не царский «золотой».
 
 
Не за ведро каменьев драгоценных,
Не за сундук, где кожи и меха,
Не за еду я выкуплен из плена
Болезней, смерти, страха и греха.
 
 
Я искуплен Святой Христовой Кровью,
Я получил Любовь взамен оков.
Зовусь рабом… Но я не из сословья
Униженных и проклятых рабов.
 
 
Во мне Творец признал родного сына,
Хоть был я грешен и духовно слаб.
И я свободен навсегда отныне.
Но всё ж я раб… Я – добровольный раб!
 
 
Я – БОЖИЙ раб, поэтому свободен
От обстоятельств времени и мест.
Я с радостью ношу тавро Господне —
Простой нательный Православный Крест.
 
 
Тот Крест – не амулет и не эмблема,
Но знаменует жизненный этап,
Что я на всё оставшееся время —
Смиренный добровольный Божий раб.
 

Конечно, определенным толчком стали разного рода неприятности, случившиеся с ним практически в одно и то же время. Почти все знавшие Вадима говорят, что именно в том самом 2008 году, когда на него навалилась куча проблем, он действительно по-настоящему пришел к Богу. Всякие антропософии, эзотерики, астрологии и прочая мистика, интересовавшие его раньше, остались в далеком прошлом – теперь он, без всяких сомнений, стал истинным православным христианином.

– Мне кажется, он изначально был православным, но все-таки были у него попытки искать истину в различных восточных, иных каких-то религиях и течениях. В поисках своей веры Вадим изучил многое. Он не то чтобы сомневался в православии, он хотел копнуть глубже. Он ведь во всем хотел дойти, добраться до сути. Удовлетворял свой интерес чтением Евангелия, его толкований, и в итоге для себя определил: православие – это истинная вера. Он укрепился в своей истинной вере – и это стало смыслом его жизни, – считает Юлия, бывшая жена.

Хотя, как мы видим и понимаем – как по ее рассказам, так и по воспоминаниям других, – отношение к жизни и к людям у Вадима и раньше основывалось именно на христианских канонах. Как свидетельствует его мама, Вадим дружил со всеми окружающими его людьми – в том числе и с бывшей женой, и с ее новым мужем… Он ни про кого и никогда не мог сказать плохого слова – ни в глаза, ни за глаза. Соседи – а это, наверное, самые требовательные и взыскательные люди из нашего окружения – отмечают, что Вадим всегда был вежливым и приветливым.

Подтверждает это и дочь Вадима, Надежда:

– Папа никогда никого не осуждал – не было у него такого понятия. Он мог не принимать чье-то поведение, не соглашаться, но людей не судил. Молился за врагов своих – это, как вы понимаете, очень сложно. Старался понять других людей, стремился к этому…

– Да, конечно, он поначалу очень переживал, тяжело переносил неудачу с гостиницей и все связанные с этим материальные трудности, – рассказывает Надежда Дмитриевна. – Он был угнетен; как раз где-то в это время и семья его распалась. Тогда он ушел к нам, жили на нашу с мужем пенсию – Вадим получал буквально копейки… Но он очень хотел помогать своим детям: искал работу, устроился охранником в магазин – где до самого трагичного дня и работал. И никогда ни на что не жаловался! Так что получалось, что мы тогда все время держали пост – ели гречку, картошку, все лето делали «закрутки» с огорода…

– Очень важно, что мама поддерживала его во всем! – говорит Людмила Манина. – Ведь он начал очень строго поститься – ел только хлеб с горчицей и огурцы. Но она принимала и это, не настаивала… Вадим же очень трогательно относился к матери. Очень-очень ее берег, заботился. Всегда по несколько раз позвонит в течение дня, узнает, как дела у нее, как самочувствие…

Кстати, по некоторым рассказам мы помним, что в качестве сторожа ему приходилось подрабатывать и раньше – но, думается, если так было, то об этом могли знать только некоторые, особенно близкие друзья. Свои проблемы и неприятности Вадим вряд ли широко афишировал.

В то же самое время, как сказала его мама, рухнул и его второй брак.

– Мы прожили с ним пятнадцать лет и расстались очень по-доброму, с одновременным согласием, – вспоминает Юлия. – Как-то так получилось, что мы одновременно открыли рот и произнесли практически одни и те же слова… Несмотря на то, что мы с ним очень непросто это время прожили, надо отдать ему должное, что в нашей жизни не было ни одного случая, чтобы было не то что рукоприкладство или хотя бы ругательство, – не было ни одного уничижительного слова! Да, он мог настоять на своем, и это бывало для меня неприемлемо, больно, я обижалась и плакала, но при этом Вадим всегда помнил про честь и благородство. То есть он свою линию гнул, но никогда не опускался до того, чтобы сорваться и накричать, оскорбить – ни меня, ни детей. Никогда ничего плохого детям он не делал, даже ни одного случайного подзатыльника в сердцах не было!

Что ж, еще Елена, первая жена, назвала Негатурова «несемейным человеком». При этом все отмечали, что детей он очень любил и всячески им старался помочь, да и женщинам, как мы видели, нравился – но только семейная жизнь у него почему-то не складывалась… А может, действительно Господь определил ему в жизни иное предназначение?

Подтверждает это наше предположение и Сергей Синятинский:

– Где-то в 2004–2005 годах мы опять стали сотрудничать с Вадимом. И я постепенно замечал, что он все больше отдавался религии… Я считаю, что очень сложно совместить в себе человека, который всерьез занимается предпринимательством, и человека с таким уровнем религиозной отдачи. Он говорил о том, что готов был уйти в монастырь после того, как решил бы все свои жизненные проблемы, поставил на ноги детей. Поверьте, с таким настроением бизнес не сделаешь! Вадим со мной соглашался, что надо разделять: «Кесарево кесарю, а Богово Богу».

– Он пришел к Богу, и ему действительно стало легче, – рассказывает Надежда Дмитриевна. – Как раз с 2008 года, а может, и чуть раньше, он стал много писать. И в основном все стихи его были обращены к Богу. Он напишет, принесет. Я прочитаю, говорю: «Очень хорошо, конечно, но кушать нам это не дает». А он отвечает: «Конечно, не дает! Это для души!»

 
Льет с неба дождь, плывет под ноги слякоть —
Прохлада для пылающей души…
Душа грешна, ей хочется заплакать,
Но жар греха все слезы осушил…
 
 
И потому дожди как Слезы Неба
Нам посылает Милостивый Бог,
Чтоб человек, – какой бы грешник не был, —
Лишившись слез, поплакать все же мог…
 

Сказанное подтверждает и Екатерина из города Львова, принадлежавшая к числу новых для того времени знакомых Вадима:

– Мы познакомились, когда в его жизни была довольно сложная полоса. И вот что меня удивило: многим христианам сейчас не хватает терпения, любви к ближнему, не хватает милосердия и справедливости. Много чего не хватает из духовных ценностей, которые не приходящие. Это не покупается и не продается. Это нужно всем, каждому человеку – если он считается человеком. Не важно, кто он по национальности – русский, украинец или кто-то иной. Верующий человек должен обладать этими качествами. У Вадима Витальевича, несмотря на то, что у него такая трудная полоса в жизни была, я эти качества увидела. За это я его, как человека, очень глубоко уважала и ценила… Мы близко знали друг друга. Он бывал у нас семьей. Я не помню, чтобы он о ком-то что-то плохое сказал, чтобы он кого-то осудил. Даже в тяжелейших ситуациях. Он принимал всё как Божий Промысел и часто говорил: «Как Бог управит, как Бог усмотрит». Этот человек меня поражал своей цельностью, чистотой и искренностью своей веры, и я благодарна Господу за то, что я познакомилась с ним и его семьей. Очень их люблю!

Семья Негатуровых всегда была религиозной – насколько это было возможно при советской власти. Недаром же, как рассказывал брат Вадима – Александр, в их доме всегда отмечали Пасху и Рождество, пусть и, понятное дело, не слишком широко и шумно. В «постсоветское» время скрывать свои религиозные убеждения уже не требовалось – хоть что-то определенно хорошее!

– Семью Вадима я знаю уже лет пять и сначала познакомился не лично с ним, а с его родителями, – рассказывает священнослужитель отец Николай. – В силу своей деятельности я окормлял его маму, его отца – отец очень долго болел, у него был сахарный диабет со всякими осложнениями… Я окормлял его в течение трех или четырех лет, приезжал, исповедовал, причащал на дому, соборовал. Потом постепенно и с Вадимом познакомился… Как раз в это время у самого Вадима произошел разрыв с женой, ну и неприятности в его делах были… Тогда у него появилось совсем другое отношение к жизни, он совершенно по-иному стал всё осмысливать. Произошедшее сделало человека более возвышенным, более понимающим – думающим более о горнем, чем о земном. Хотя он очень твердо, очень принципиально придерживался своей точки зрения – даже о политическом устройстве государства, в котором жил. Всё это сполна проявилось и в его поэтическом творчестве. У него был такой склад души, что он умел всё выразить в стихотворной форме – и высказывался так, как мог, как чувствовал, как видел ситуацию. Душа, которая прошла через скорби, совершенно иначе относится к жизни. Обычно мы говорим: относится по-философски. Но если говорить с христианской позиции, то такой человек относится со страхом Божиим к каждому своему делу, к тем словам, которые он произносит, к ближним, которые его окружают. У Вадима это выразилось в перемене всего образа жизни…

Известно, что Вадим Негатуров был окрещен в детстве, когда ему не было еще и года – в находившейся на 2-й Заставе церкви, которой сейчас уже нет. Можно предположить, что в церковь его отнесла Ирина Яковлевна Шерстяченко – та самая родная тетя, заменившая Виталику Негатурову маму после гибели его родителей в 1941-м. Вообще, это была устоявшаяся практика того «атеистического» времени. Ведь за крещение своих младенцев люди получали серьезные неприятности на работе – вплоть до исключения партийных товарищей из рядов КПСС. А так, можно было уверенно стоять до последнего: мол, теща у меня отсталая, дура деревенская, тайком ребеночка в церковь отнесла и окрестила, пока я на производстве был, выполняя план очередной пятилетки на 120 процентов! И что мне теперь, сознательному ударнику коммунистического труда, делать, «раскрещивать»-то нельзя?! И в большинстве случаев это «прокатывало» – только нужно было упорно стоять на своем. Хотя, скажем в защиту советской власти, что были при ней, особенно в 1960-е – начале 1980-х годов, четко установленные правила, которые нарушать не рекомендовалось. Нечто вроде красных флажков на волчьей охоте: да, каждому понятно, что это условность, – но ты за эти флажки не суйся, и всё у тебя тогда в порядке будет. В сегодняшней действительности отменены не только «флажки», но и всякие правила тоже, а потому неприятностей теперь можно ждать на совершенно, казалось бы, ровном месте… Вадим в этом со всей очевидностью убедился в 2008 году.

Хотя оставим пока эти житейские неприятности и возвратимся к духовной жизни нашего героя.

Рассказывает Александр Манин:

– Я сам крестился поздно, когда мне был уже двадцать один год. Вадика очень интересовали темы духовной жизни – и мы часто об этом разговаривали. Я думаю, что большое влияние на него оказала его бабушка, мама его матери. Она жила в Одессе, на Житомирской улице. Благодаря ей он и пошел в церковь…

Нам кажется, что Александр тут несколько ошибается: бабушка – мамина мама – Степанида Власовна, и Дмитрий Филиппович, его дедушка, по фамилии Кашич, жили в селе Авдеевка Черниговской области, куда братья Негатуровы ездили каждое лето. В Одессе же проживали тетя и дядя Виталия Борисовича – Ирина Яковлевна и Андрей Давидович Шерстяченко, – принявшие племянника в свою семью после гибели его родителей в 1941-м. А так как ни те ни другие фамилии Негатуровых не носили, то немудрено было и спутать. Но главное, что всё это были хорошие, достойные люди, оказавшие на своего потомка немалое положительное влияние. А потому – возвращаемся к рассказу Александра:

– На пасхальной службе мы с Вадиком однажды встретились, а потом стали чаще вместе обсуждать вопросы православия. Несколько лет вместе ходили на богослужения в храм Преображения на Ленпоселке. Встречали Пасху в храме Адриана и Натальи. У каждого человека, как мне кажется, путь к религии свой личный, даже интимный. У Вадима тоже так было, и его путь к Богу был долгим. Он уже на службы ходил, но не исповедовался и не причащался. Хотя при этом строго постился, даже бороду в пост не брил. Начал ездить в Почаево, в лавру, – это было связано с его работой. Только после многих лет воцерковления он, наконец, принял причастие. К первому причастию готовился, как всегда и ко всему, основательно. Где он столько грехов насобирал – не знаю, но целая школьная тетрадь им была исписана, чтобы ничего не забыть… Первая исповедь длилась пять часов – в Почаевском монастыре.

Дочь Надежда считает, что исповедь продолжалась шесть часов, и говорит, что ее отец готовился к ней несколько недель.

Про то же самое говорит и Наталья Селезнева:

– Я помню, когда он первый раз на исповедь собирался, то у него была тетрадь, он туда записывал всё, в чем, я не знаю, каялся или не каялся, – но какие-то серьезные моменты жизни. Толстая тетрадь была… Он ко всему подходил серьезно – и вот к первой своей исповеди он очень серьезно готовился.

Для невоцерковленного читателя уточним, что церковная исповедь – это не какой-то такой условный и обязательный обряд, суть которого сведена к облегченной, чтобы не сказать – легкомысленной – формулировке: «Не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься». Да, известно, что не согрешить человеку невозможно (ибо, как утверждают Отцы Церкви, един Бог без греха!), а покаяться – необходимо. Но только каяться следует искренне, осознавая всю греховность своего проступка и обещая не допустить подобного грехопадения вновь. Исповедь – не просто рассказ о собственных своих грехах, не их более-менее подробное перечисление, но осознание, раскаяние и искреннее обещание не повторять их вновь. Поэтому по-настоящему верующий человек относится к исповеди с огромной ответственностью, а покаявшись и получив отпущение грехов, будучи затем допущен к Святому причастию – то есть вкушению Тела Христова и Крови Христовой, тем самым соединяясь с Богом, – ощущает себя воистину родившимся заново. По крайней мере, очистившимся от скверны и греха и по-настоящему готовым к новой, лучшей жизни.

В общем, всё совсем не так легко и просто, как приучены это были воспринимать многие в те времена, когда стало модным ходить в церковь. Отец Николай сказал по этому поводу так:

– Вадим был человек однозначно верующий. Он всегда очень глубоко и горячо готовился к исповеди. У него не было таких понятий, как мелкие грехи – он трепетно относился к любому прегрешению, к любому движению совести, которая подсказывала ему, какие вещи хорошие, а за какие больно и стыдно…

А ведь понятно, что, если бы каждый из нас относился к себе с подобной требовательностью, – жизнь на земле была бы гораздо лучше и легче. Настоящая вера не ограничивается посещением церкви и знанием молитв – прежде всего, нужно жить именно по-христиански, в соответствии с Господними заповедями.

Пониманию этого способствуют и те стихи, которые писал Вадим Негатуров – как раз со времени своего обращения к вере. Вот одно из них – «День Господень», написанное в соавторстве с Екатериной Боднар.

Стихотворению этому предпослан достаточно большой эпиграф, точнее даже несколько эпиграфов – строки из Священного Писания:

И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть… И покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу… Солнце превратится во тьму, и луна – в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный. И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется.

(Новый Завет, Книга Деяния, Глава 2, Стихи 17–21)

…ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого… и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою…

(Новый Завет, Книга от Матфея, Глава 24, Стихи 27–31)

Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше.

(Новый Завет, Книга от Луки, Глава 21, Стих 28)

И тогда снова увидите различие между праведником и нечестивым, между служащим Богу и не служащим Ему.

(Ветхий Завет, Книга пророка Малахии, Глава 3, Стих 18)

 
Грядет, грядет торжественное «завтра»,
Грядет Великий День и Славный Год!
Сойдет с Небес на Землю Божья Правда,
Как яркий свет, как молния сойдет.
 
 
Свершится то, что Бог открыл Пророкам,
Что обещал в Заветах сам Господь:
Святого Духа благостным потоком
Бог изольет на всю живую плоть.
 
 
Одарит щедро, изольет без меры,
Но только тот воспримет Дар Святой,
Кто жизнь поставил на фундамент веры,
Кто со Христом сверял свой путь земной.
 
 
Восставит Бог калек и инвалидов,
Болезни, скорби, раны исцели́т,
Даст си́ротам семью по их молитвам,
Утешит верных, добрых наградит…
 
 
Но го́ре тем, кто в алчности и в блу́де,
В гордыне, в ворожбе мир соблазнял:
Для них тот Дар не Благодатью будет,
А домной, изливающей металл…
 
 
Грядет, грядет с мечом Судья Небесный,
Он в поступи Своей неотвратим,
Он демонов и слуг их мракобесных
Как воск, расплавит, расточи́т, как дым.
 
 
И Церковь, что разо́драна на части,
Очистит Бог в горниле славных дней
От тех, кто утоляя жажду власти
Господню Волю подменял своей,
 
 
От тех, кто умостясь в телеэкранах,
В карман свой Словом Божьим торговал,
Кто сущность изуверскую сута́ной
От глаз людских умело прикрывал,
 
 
От тех, кто в буквоедстве фанате́я,
Забыв, что Милость выше, чем закон,
С формальностью, достойной фарисея,
Чернил того, кто Духом окрылен…
 
 
От пле́вел сорных отделяя зерна,
Все церкви Бог в одну соединит.
Христо́ва Церковь в красоте соборной
Воспрянет, как духовный монолит…
 
 
Грядет, грядет Христос, Даритель Света —
– Уже играют блики в облаках,
И третьего – последнего! – Завета
Алмазная скрижа́ль в Его руках…
P.S.
…Не жду я Благодать… Грехов наследия
Во мне одном хватило б на двоих.
И всё ж взываю к Богу: Не замедли!
Прии́ди ради избранных Твоих!
 

– Мне кажется, после того, как все эти тяготы под ним хорошо почву подмыли, его держала вера, – рассказывает Светлана. – Он верой и жил. Звонишь ему или встречаешься – «Привет, как дела?» А он на это всегда отвечал: «Жив пока еще». Такая фраза у него была… Я ему: «Вадим, ну почему ты так говоришь? Скажи, что всё хорошо. Скажешь, что всё хорошо – так у тебя и будет…» Но он все равно отвечал именно так. А потом я читала его стихи – о том, что он здесь, на Земле, просто находится в командировке…

Это небольшое стихотворение, о котором говорит Светлана, так и называется – «Командировка на Землю»:

 
«Земля – наш дом» – верна́ формулировка,
Но Шар Земной мне не наве́к жилье:
Я на работе здесь, в командировке…
На Небесах – Отечество мое.
 
 
Не знаю срок командировки этой,
И цель ее постичь я должен сам.
Внезапно для отчета и ответа
К Святым я буду вызван Небесам.
 
 
Сняв спецодежду в виде плоти тленной,
Прервав процесс земных своих работ,
Я понесу на Суд Творцу Вселенной
Земной командировочный отчет…
 

Коротко, очень лаконично – и более чем понятно нашему современнику, живущему в XXI веке. И в то же время это глубочайшее осмысление роли и места человека на планете Земля.

– Во вторую половину жизни человек становится настроенным более философски, – рассуждает отец Николай. – Он был человеком неравнодушным, и смысл бытия человека, цели жизни – все эти вопросы были для него основными. Он очень многое выражал в стихах, и мне кажется, что эта мысль была у него все-таки основной: рано или поздно я перестану быть на Земле – как он писал, «закончится моя командировка, и я должен буду дать отчет» пред Судией о том, как прожил свою жизнь…

– Такая вот была его философия, понимаете? – говорит сестра Вадима. – Может быть, она пришла к нему со временем…

Да ведь всё к нам приходит со временем! Посмотрите на играющих малышей – какие они все милые и хорошие, наивные, доверчивые и ласковые! Как приятно на них смотреть! Вот бы всю жизнь такими оставались! Но ведь и одиозный Бандера когда-то был маленьким, и промелькнувший впоследствии кровавым метеором по украинской истории Александр Музычко был карапузом, и… не будем всю эту нечисть перечислять, ибо места для этого, к сожалению, слишком много потребуется.

Нет, главное все-таки состоит в том, что люди с возрастом меняются не только в плохую, но и в хорошую сторону, и людей хороших на свете гораздо больше, нежели негодяев, а уж если суждено Украине переживать ныне свои смутные времена, то пусть достойных людей вокруг окажется гораздо больше…

– Вадим Витальевич действительно был глубоко православным человеком, – считает Наталья Селезнева. – Не только потому, что он постоянно на службу в храм ходил и что у него в руках всегда был молитвенник, который он читал. Это, кстати, он у меня единственный был такой знакомый… Но главное, это его качества именно глубоко верующего человека. Он переживал за людей – он вообще за всё переживал. И там, где надо, и порой там, где не надо. Мы его всегда успокаивали: «Да всё нормально, Вадим Витальевич!» Но всегда как-то так получалось, что сначала он будет переживать – потом успокоится, сам же всех рассмешит, что с его чувством юмора было совсем несложно, и затем всех уравновесит и успокоит. Я никогда не видела его в плохом настроении, а тем более – в унынии. Оптимистичный был человек! И так позитивно настроенный – он жил как бы на взлете…

А вот отец Николай прежде всего позитивно оценивает поэтический дар Вадима:

– Он чувствовал мир по-другому, смотрел на него по-другому и мог выразить это словами своих стихов. Причем он затрагивал основные вопросы нашего бытия: смысл и цель жизни, что будет со мной там, в вечности. Каждый человек, смотря в лицо смерти, осознает и чувствует это всё, а у него оно как-то немножко раньше получилось: за какие-то годы, месяцы до своей смерти он уже начал чувствовать эту извечную борьбу света с тьмой, добра и зла. В такое историческое время на той земле, которая для него была родной, в его городе…

Вспоминает Надежда, старшая дочь Негатурова:

– У поэтов есть какой-то пророческий дар… У папы это появилось где-то в 2008 году, когда вдруг, ни с того ни с сего, он стал писать мне по телефону SMS, причем именно в те моменты, когда мне морально было очень трудно. Хотя созванивались мы в тот период нечасто, встречались только иногда… И вот в один отчаянный для меня момент – очередная любовная история как-то грустно закончилась – он начинает писать мне эти письма. Одно, другое, третье. Я удивилась – зачем? «Хочу, чтобы ты знала об этом, потом будет поздно», – ответил он. А там такие философские советы, типа «Не ищи того, кто поможет тебе, а того, кому можешь помочь ты, – это мобилизует». И другие, тому подобные. Он объясняет: «Все это я на себе выстрадал, пережил и не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки». И вот почему-то с того самого времени он всегда сразу чувствовал, когда мне плохо, – сразу же приходили сообщения, шла мощная поддержка с его стороны. Например, письма были такие: «Надюша, не повторяй моих жизненных ошибок! Не придется тогда в старости, как мне, сожалеть о потерянных десятилетиях!»; «Возьми ответственность за свою судьбу»; «Все это звучит как банальное родительское наставление, но взгляни на это по-другому. Всю эту банальность я выстрадал не по-банальному. Но поздно это осознал»… Этими письмами он странно так «попадал» – именно тогда, когда мне нужно было его слово. Раньше такого не было… И вообще, как мне теперь кажется, в стихах его последних и даже в разговорах присутствовал какой-то намек. Спрашиваешь: «Как дела?» Отвечает: «Да жив еще!» Странно так отвечал…

Что ж, Надежда совершенно права насчет пророческого дара поэтов – настоящих поэтов, конечно, и примеров тому можно привести немало. Как знать, может быть, Вадим Негатуров уже понимал, что в скором времени ему придется пойти по совершенно иному пути – по тому самому, который он назовет «Дорога Истинной Свободы». Так называлось его стихотворение, предваренное следующим эпиграфом:

Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их.

(Евангелие от Матфея, Глава 7, Стихи 13, 14)

…и познаете истину, и истина сделает вас свободными.

(Евангелие от Иоанна, Глава 8, Стих 32)

 
Среди дорог, свободою маня́щих,
Нет ни одной, к свободе приводящей.
Они – ловушки и ведут в итоге
В душевный мрак, в духовные остроги…
 
 
Вдали от них, обманных и пленящих,
Есть узкий Путь к Свободе Настоящей —
– Он под наклоном вверх уходит строго
тернисто-каменистою дорогой.
 
 
На ту дорогу калачом хрустящим
никто не манит и силком не тащит;
Она не скрыта смогом безнадеги;
Исток ее – он рядом, на пороге…
 
 
Нет фонарей, реклам и фар слепя́щих,
Но Свет над ней горит Непреходящий;
Машинных звуков не слышна убогость.
Зато Живой и Вечный слышен Логос…
 
 
Там встречных нет. Там каждый восходящий
несет свой крест к Господней Славе Вящей.
И если в ком-то сил пока не много —
Бог укрепит, соратники помогут…
 
 
Адепт случайный – гордый и блудя́щий,
Греха хотящий слаще да почаще, —
Вмиг в сторону свернет, где спуск пологий,
Где свят пролог – но мерзость в эпилоге…
 
 
Кто не прельстился мишурой блестящей,
Деньгой шуршащей, славой трезвонящей,
Кто к оправданьям не искал предлоги,
А если падал – вновь вставал на ноги,
 
 
Кто нес в душе огонь добротворящий
любви, надежды, веры – тот обрящет
на этой удивительной дороге
Свободу в Истине… Свободу в Боге…
 

Ко всему сказанному можно добавить, что продолжительное время Вадим посещал храм Святого благоверного князя Александра Невского при военном госпитале, что находится в Одессе на улице Пироговской; в последнее время он был прихожанином церкви иконы Пресвятой Богородицы Все-царицы на улице Василия Стуса.

А вообще, Вадим любил маленькие церкви, где всё по-простому – где, как он сам говорил, «нет „понтов“ и власть имущих»…

Младшая дочь Вадима – Стася, Анастасия – рассказала:

– У отца самая любимая церковь маленькой была – там тесно, нет колонн… Но в большой, роскошной церкви ты чувствуешь себя ничтожным, мизерным, а здесь – теплота такая, всё вокруг коричневого цвета, дерево кругом. И ты стоишь, и иконы золотые, и так тепло и уютно – гармония. Это не какая-то холодная религия, это добрый Бог, образно говоря. Там под сводами есть одно окошко, и когда служба проходит утром или вечером, то именно через это окошко проникает внутрь луч света. Там полумрак, окошек мало, и этот луч света такой яркий, объемный – и он так интересно падает… Ты стоишь, песнопение красивое, и смотришь, как в этом луче пылинки летают, так спокойно. Такой образ приходит, что мы можем быть освещены этим светом – и пока мы в этом свете, то мы видны. А потом ты уходишь во мрак… Но можно сразу не попадать в этот поток света, и тогда вообще ничего не будет. Свет есть независимо ни от чего – он просто есть, и это уже твой выбор, попадаешь ли ты туда…

…Как знать, если бы всё на Украине шло более нормальным – человеческим или Божеским путем, по христианским законам – может быть, Вадим Негатуров действительно смог бы со временем уйти в монастырь, и, вполне возможно, что тогда Господь открыл бы ему те откровения, что даны истинным старцам – подвижникам и провидцам Русской православной церкви…