Текст книги "Святой убивец (СИ)"

Автор книги: Александр Воцензук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Хорошо, – кивнул Сталин, – как специалисты закончат работу с документацией, перешлите мне. Хочу ознакомиться. Как вы думаете, товарищ Старинов, а не фальшивку ли нам подсовывают англичане или те же немцы?

– Первая мысль, когда я только начал знакомиться с этими документами, была точно такая же, – признался Старинов, – но, потом пришел к выводу – документы настоящие. Тем более эксперты в области вооружений дали однозначное заключение, что предлагаемые варианты улучшения характеристик являются прямым развитием существующих образцов. Причем, не теоретические умозаключения, а, уже прошедшие обкатку в реальных боевых условиях. Это сразу видно и других вариантов просто нет. Здесь закономерен вопрос, а когда же они успели пройти обкатку в суровых условиях, если они только поступают на вооружение? Ответа два. Либо это в ближайшем будущем, или, как это не глупо звучит, в ином мире. Насколько мне известно, ни в одной армии мира подобного еще нет. В самом деле, ну не идиоты же немцы или англичане, передавать нам сведения, которые помогут разбить их с наименьшими потерями и затратами с нашей стороны. И еще, многие мины, и способы их закладки словно скопированы с моих лекций. И, опять повторю, речь идет о том, что они все уже прошли реальную проверку в боевых условиях. Каким образом это стало возможно, я пока не понял.

– Не вы один, товарищ Старинов задаете себе этот вопрос, – вздохнул Сталин, и привычно начал ходить по кабинету. Илья Григорьевич сделал два шага назад, освобождая трассу для прогулки вождя.

– А как прошли испытания ночезрительных очков? – Сталин неожиданно остановился перед диверсантом.

– Я до сих пор не могу найти слов, чтобы дать точное определение их эффективности, – осторожно начал Старинов, – могу сказать только одно. Та армия, которая имеет на вооружении эти чудо приборы, превосходит, причем абсолютно, все остальные, пусть даже они имеют пятикратное преимущество. Два отделения бойцов, используя модернизированные СВТ, тактические глушители и имитаторы стрелкового огня, за короткое время выбили все головные мишени в окопе. Наблюдатели так и не смогли обнаружить на фоне работы звуковых и световых имитаторов выстрелы. Вспышек не было, звук был приглушенным, полностью терялся. Даже осветительные ракеты, которые запускались в огромном количестве наблюдателями, не помогли выявить расположение бойцов. Наоборот, только мешали самим наблюдателям.

– Сколько было мишеней?

– Сто шестьдесят.

– Рота, – удовлетворенно кивнул Сталин, – а, танковая атака, что показала?

– Экипаж бронемашины БА -10, оснащенный очками, во встречном бою поразил за пятнадцать минут роту танков Т-26. Для этого использовались по совету «Доцента» каучуковые снаряды с магниевым наконечником. При попадании в броню яркая вспышка показывает, что цель поражена. Правда, бронеавтомобилю приходилось постоянно маневрировать, так как вспышка орудийного выстрела сразу демаскировала позицию. Наверное, пламегаситель для пушки создать необходимо. Пока над этим вопросом думаем. Опять же танкистам было разрешено использовать ракеты и осветительные снаряды. Пару раз они чуть не поразили БА. Но все равно результат впечатляющий. Надо учитывать, что в бронеавтомобиле не было ночного прицела. Стрельба велась при помощи примитивного механического. Еще не успели создать новый прицел. А обычный оптический прицел, принятый на вооружение, не так эффективен ночью. Использовал экипаж только одни очки. То же самое можно сказать и про авиацию. Летчики утверждали, что они видели гораздо лучше, чем в самый ясный день. Можно с уверенностью говорить, что ночное небо в наших руках. Даже если мы будем использовать только одни очки, то наше преимущество перед противником просто фантастическое. Это равносильно воевать с современным оружием против дикарей с деревянными дубинками.

– Не будем торопиться с выводами, – проворчал Сталин, – пока у нас менее двух сотен линз. Будет замечательно, если нашим специалистам во главе с ученым Нестеровым удастся через три месяца запустить печь для варки спецстекла и мы выйдем на серийное производство. Пока же обходимся тем, что получаем на лабораторном оборудовании. Но это мизер, только для экспериментальных образцов. Постарайтесь выйти на «Доцента», как можно быстрее. Через неделю вы приступите к формированию новых диверсионно – разведывательных групп. Принято решение о реформировании Разведупра. «Доцент» совершенно прав. Пора создавать ГРУ, по той схеме, которую он предложил. Вы, товарищ Старинов, будете отвечать не только за подготовку личного состава, но и выпуск нового оружия, прицелов, радиостанций, техники. К июню будущего года вы должны подготовить тридцать тысяч бойцов самого высокого уровня. Хотя «Доцент» полагает, что минимальный срок подготовки три года. Да, и весь Осназ необходимо переводить на профессиональную основу. Есть мнение, что это разумное решение. Наступило время хорошо подготовленных специалистов. Ждем ваших предложений. Кажется, вы несколько лет назад поднимали подобный вопрос? Я ознакомился с вашими рекомендациями. Жаль, что не прислушались к ним раньше. Мы полагаем, что новый термин «Осназ» вполне подойдет к новым войскам специальных операций. Организационно пока будете входить в состав ГРУ, а там посмотрим. Дело по «Доценту» будет вести ваш заместитель, вы останетесь куратором. Вам все понятно, товарищ Старинов?

– Так точно.

– Вот и замечательно. Через полгода ждем от вас первых результата.

Увы. Горе мне заблудшему. Все мои гениальные планы начали истлевать на глазах. Поначалу я полагал, что мы втроем основательно подготовимся к началу войны. Накопаем убежищ, схронов, запасем оружие и провиант, и начнем давить фашистов, словно вонючих клопов. Наш небольшой диверсионный отряд станет настоящим ужасом для оккупантов. Да, рассмешить Бога оказалось проще простого, ему – то о своих планах рассказывать и не надо. Достаточно подумать. Мои возможности оказались меньше мои желаний. Когда наша тройка попаданцев осенью собралась на очередное совещание на облюбованном берегу реки, Жорка огорошил новостью.

– Меня, между прочим, в армию призывают. Вот. Неделю назад неожиданно вызвали в военкомат. Человек пятьдесят пришло. Медосмотр был очень тщательный. С каждым комиссия беседовала по два часа. А потом бег, прыжки, и все такое. Я так понял, нас отбирали в какую – то спецшколу. Причем, вояки маскировались под инфатерию. Но мне было видно, что они из спецуры. Мы это уже в будущем проходили. Факт.

– Так, – протянул я, – чем глубже, тем приятнее, а главное необходимо научиться пролонгировать процесс. Эта реальность нас начала обволакивать протоплазмой и переваривать без остатков. Проблемы начали слетаться, словно мухи на свежую органику. Удар шахматной доской по голове круче всякого мата, даже в морском исполнении. Мечта получить в дар недвижимость на Лазурном Берегу не осуществилась. А вы в курсе мои дорогие попаданцы, что мы сюда попали по родовым линиям в тела тех родственников, кто погибнет во время войны? И теперь нас ждет похожая участь. Тебя, Мишку, меня. А это карма, самая настоящая.

– Да слышали уже не раз, – фыркнул Мишка, и начал пальцами перебирать свою шикарную косу, – доцент, жизнь это не просто сумма вдохов и выдохов. Это нечто другое, более высокое. Скажу так, варена пельмень, если нам суждено погибнуть, то примем со смирением свою судьбу, какой бы она не была печальной. Ты же сам видишь, как люди готовятся к обороне. А мы чем хуже? Не будем мы прятаться. Поможем предкам, чем сможем. Иначе себя не уважать. Хуже всего, когда ты знаешь, что мог изменить ситуацию в лучшую сторону, а не стал это делать по надуманным причинам. В том числе и религиозным. Я думаю, что то, что мы с вами ищем, на самом деле гораздо ближе, чем мы думаем. У нас масса возможностей, а мы их не замечаем. Даже в нашей сложной ситуевине.

– Но, мы же с вами работаем! Посылаем материалы, передаем знания, технологии. А если погибнем, кто же будет информировать руководство страны? Мишка, ты же мечтаешь опять заняться своей любимой медициной. Жорка, если повезет, станет первоклассным управленцем. Это же, сколько хорошего можем принести своей родине!

– Доцент, ты конечно хмырь авторитетный, но зачем, же так, при Мишке? – ухмыльнулся Жорка, – совсем не факт, что мы погибнем. Ты же сам говорил, что при изменении реальности, меняется и судьба людей. Вполне возможно, что наше присутствие уже сохранило жизни миллионам людей. Можно согласиться, выживают осторожные, а не сильные. Факт.

– Я полностью согласен с Жоркой, – поддакнул Мишка, – тем более, мы сделали все, что было в наших силах. Одни только ночезрительные очки чего стоят.

– Ага, стало быть, вы, корень в квадрате, сговорились за моей могучей спиной? Местечковость решили проявить? Черту оседлости негласно оформили? Если говорить честно, то эти очки совсем не наша заслуга, а нашего гения Михаила Васильевича Ломоносова, которого просто затоптали жидобандеровцы. Просто нам повезло наткнуться на местного самородка, который раскрыл секрет великого академика. Меня терзают смутные подозрения, наш дорогой паталогоанатом, что ты скрываешь от группы товарищей очень важное. Если нельзя, но когда хочется, то обязательно еще достанем. Так я жду ответа на поставленный вопрос…

– Чего уж там. Колись Мишка. Иначе он не отвяжется. Прилипнет словно репей к кобелиной мошонке в самый неподходящий момент. Факт, – вздохнул Жорка.

– Ну, тогда я за последствия не отвечаю, тебе же хуже будет, – Мишка решительно перекинул свою шикарную косу за спину и выставил свои упругие груди. – Значится так. Кроме подготовки в медицинский институт, я хожу на курсы снайперов и секцию самбо. Между прочим, признан лучшим, точней – признана я лучшей. Скорей всего, учиться в мединституте придется после войны, если уцелеем.

– Признаюсь, удивили вы меня братья акробатья! Удивили. – Я один надрываюсь, руки с жилами вытягиваю. Строчу, не ухмыляйтесь, именно строчу, а это не то, о чем вы думаете, можно сказать, на машинке. Ночами темными не сплю, и все строчу. Мучаюсь. Не скальтесь. А они на войну собрались. А прогресс кто за вас толкать будет, Пушкин? Генерал – прапорщик Сергеев? Или великий Будда?

– Я же предупреждал тебя, варена пельмень, что он в истерическую параною впадет, боюсь, медицина здесь бессильна. – Мишка укоризненно посмотрел на Жорку. Тот со вздохом развел руками.

– Между прочим, мы тебе свои записки даем. Вот мои тетради с описанием всех военных операций, которые вспомнил. Тут и про союзничков, чтоб им пусто было. Про то, как они немцам до конца войны помогали через подставные фирмы. Там же данные о финансовых потоках, через какие банки прокачка шла. А честно говоря, мы же с вами до сих пор не знаем, как реагируют на наши сообщения в верхах. Может в корзину выбрасывают…

– Вот именно – «за письки» одни от вас. Дают они. «Дам, обязательно дам, но не вам». Постыдись, Мишка! Бизких товарищей начал игнорировать. Устал ваши каракули разбирать. А как мы с вами сейчас можем увидеть, реакцию правительства. Ведь то, что мы передаем, проходит под грифом «секретно».

– У меня, между прочим, почерк очень красивый стал. Все говорят. А он даже внимания не обратил. Мужчины такие невнимательные… – обиделся Мишка.

– Пацаны, да, перестаньте вы ругаться. Меня через два дня в армию забирают. Посидим напоследок. Факт. Все, что мы с вами могли в данной ситуации – выполнили. – Мишка улыбнулся, – Сань, ты только успей до начала войны всю информацию отправить. Бог даст, на фронте свидимся. Не важно, какими мы с вами были, а важно, как поведем себя сейчас…

– Ну, спасибо, родные мои, утешили, – скривился я, – они же меня считают уклонистом и потенциальным дезертиром! Они, на мирный фронт, а я один, в опасный тыл, на самый трудный участок – Ташкентскую оборону держать вместе с героями бывшей черты оседлости.

– Да никто тебя врагом народа, предателем, вероятным коллаборационистом, власовцем, полицаем и хиви не считает! – В один голос ответили друзья, – доцент, до нас дошли слухи про твои, отдельные мелкие гадости. Ответь, а кто из нас в аэроклуб ходит? Не знаешь? Совсем не в курсе? Не придавай своему лицу выраженье идиота. Оно и без этого несет отпечаток скудоумия. Даже олигофрен выглядит презентабельнее. И какой такой ведьмак летает на У-2, уже без инструктора? Не в теме? И даже пытается ночные полеты отрабатывать? Первый раз слышишь? Метлу или пылесос на фюзеляже не забыл нарисовать, ас доморощенный. Не понятен смысл слов? Даже так? А, есть такая профессия детей обманывать? Договаривались же, ночезрительные очки не афишировать. Что, грязная анонимка? Мы клеветники? Добрый совет даем бесплатно, но один раз. Есть вариант – вставить пропеллер в одно место, и принять активное участие в завоевании господства в воздухе. Устарело? Ладно, все равно скоро переходить на реактивную тягу, поэтому неплохо бы для начала потренироваться. Чем сбивать? Естеством разумеется, природной мощью, чем же еще… Вспомни проверенный прием показанный Василием Ивановичем Петьке – руби их, нахрен! А чем рубить то Василь Иванович? А тем, что под рукой…

– Ну, я это, хотел мечту детства осуществить… вот. Слухам не верьте – правда намного страшнее. Поэтому и не говорил вам, чтобы нежную психику не травмировать. Вы же такие чувствительные и ранимые. Вон вас как колбасит не по детски! Между прочим, летать на У-2 не сложнее, чем на скутере ездить. Ребенок справится. Уникальный самолет. Не зря про него легенды слагали. Памятник ему надо ставить. А очки я никому не показываю. Так что секрет храню, – отболтался я от друзей.

– Я же предупреждал, что он отбрешется. У Шпака магнитофон, у посла медальон. Доцент он и есть доцент, – Жорка подмигнул Мишке.

– Кто бы сомневался, – фыркнул Мишка, – меня только одно волнует, что же тогда он бедным студентам втирал на лекциях, варена пельмень. А его, можно сказать, чуть не полюбила, то есть, полюбил изо всех последних сил, душу был готов открыть нежную и непорочную, ну и все остальное. А он мне в ответ? Вот и полюби его после этого. Бедный Махмуд, это его шапка…

– Двое на одного! Так нечестно, – буркнул я. – Если сами не можете правильно сделать дело, не замечайте. Если публично обвинили в чем – то, добейтесь исправления. Предложите вариант, который бы привел к положительному результату с наименьшими потерями. Между прочим, один из законов управления. А от твоей любви Мишка, я жду только сплошное умышленное членовредительство. С точки зрения акулы, человек на сто процентов состоит из еды. Копируешь поведение ближайшего родственника по эволюционному ряду?

– Вскрытие покажет, честно или бессчетно, и что чего стоит или стояло, – ласково улыбнулся Мишка, – что – то давно в руки я скальпель с хирургической пилой не брал. Так недолго и квалификацию садиста потерять. Так и хочется сегодня кому – то, что – то отрезать. Срубить, так сказать, нафиг! А еще есть колоноскопия. Вещь! А без мази – просто находка для извращенца. Процедура тоже по своему пробивная и эффективная. Бывшие больные, хотя обильно потели, не жаловались, по крайней мере, я от них нареканий уже не слышал. Не успевали высказать свои претензии. Ничего не поделаешь; тяжело в лечении – легко в гробу. Пора приступать к утомительным тренировкам. Жора, подержишь товарища? Не люблю, когда трепыхаются.

– А то…

– Какие пошлые намеки! Мишка, если у тебя материлизовались груди и рассосался пенис, это не повод так сурово издеваться надо мною. Я уже не могу терпеть твоих домогательств к моему робкому организму.

– Товарища Шекспира в студию, – начал кривляться Жорка, – на глазах формируется классический треугольник. Назревает лирическая драма, плавно переходящая в кровавую трагедию с эротическим концом! Влюбленная Джульетта пылко пытается совратить изощренным способом несчастного Ромео, который в панике убегает в кусты, дабы сохранить остатки своей невинности.

– Не дамся, извращенцы! Война на носу, а в тебе Мишка начали бурлить гормоны похоти и блуда. Побойтесь Будды! Тебя назначили любимой женой? Еще нет. Поэтому не суетись под клиентом раньше времени. Из тебя Мишка снаряд бронебойный делать. Ни одна бронеплита не устоит. Зря вас называют слабым полом. Вся сила слабого пола в слабости сильного пола к слабому полу.

– Боже мой, какой грубый и невоспитанный тип! Этот самый доцент, – печально вздохнул Мишка, – нет в тебе поэтического дара, ощущения прекрасного, чистого, непорочного, светлого, доброго. Ничего пацаны. Когда нибудь и вам повезет, как мне. У вашего дома опрокинется цистерна с коньяком. Вы также познаете истину…

– В другой раз. В моих файлах ни слова про любовь. Жорка, ну скажи хоть ты ему. У меня в будущем жена осталась молодая, относительно молодая, – буркнул я.

– Парни, а давайте встретимся после войны на этом месте, – Жорка положил руки нам на плечи, – ну не случайно же мы в это время попали. Может быть, там у себя, мы с вами не так жили? Не тем занимались? Больше думали о себе, чем о других? Доцент, ты только в припадок не впадай, а, что если не того Будду искал? Не исключено, что тебя обуяла обычная ересь полузнания? Может, все проще, и ты здесь поймешь главный смысл его учения? Может, события по другому варианту пойдут. Не будет столько жертв, и мы не только Берлин, но и Париж с этим Римом освободим.

– Про Лондон не забудь, – фыркнул Мишка, – там вечно пятая колонна прячется. Особенно эта, ух, как ее я не люблю! Корчит из себя фотомодель – львица светская. Одни ночные клубы на уме, беспорядочные эти, как их, половые связи, разврат, пустое времяпровождение, никаких возвышенных целей. Честно говоря, мне в подметки не годится, а туда же! Ни рожи, ни кожи! Один силикон, пластика сплошная, фарфор и перекись. А уж корчит из себя. А у меня все натуральное. Вернемся, я ей космы – то выдергаю! Уши отгрызу! Ни один фотограф эту уродину больше снимать не станет. На таких, как она, никаких волостей не напасешься. То ли дело я – красивый, умный, идейный, идеальное сочетание всех размерностей. Ноги, грудь, талия, губы, улыбка, бедра, ух! Не она – я должна, то есть, должен быть на первых обложках журналов. А мужчины, эти мерзкие вонючие козлы, должны на мою фотографию…, да, не важно, что они должны делать, варена пельмень.

– Мдя, полное совмещение объектов, – хихикнул Жорка, – смотри Мишка, не переоцени себя. Коса – косой, но хвост трубой. Как, там в рекламе – не дай обмануть себя у других, мы это сделаем изящнее. Какое счастье, что я не ваш папа – факт! Хотя кто знает, все таки, во времени мы переместились. Как там считал наш металлический коллега терминатор, я пришел изменить будущее.

– В скорой войне, Арни со своим «миниганом», был бы весьма кстати. Наглов я тоже терпеть ненавижу! Мерзкий народец, без души и совести, они все великое наследие Будды по своим тайникам растащили. Масоны рептилоидные! Сорок миллионов индусов уморили, пока Индия ихней колонией была. Сто пять миллионов индейцев под молотки пустили. Хуже фашистов, Гитлер им в подметки не годится, – не выдержал я.

– Ишь, прорвало, а как же великая вселенская любовь во имя Будды? – засмеялся Мишка.

– А, верно, доцент, – поддержал его Жорка, – мы то, ладно. Грешники с Мишкой великие. Ему вообще за Танюшу и за себя отдуваться придется. На нас, может быть, и клейма ставить негде. Убивать нам придется, факт. Может быть, ввек не отмоемся. Гореть нам в аду придется тысячи лет. Дело привычное. А тебе разве Будда позволит, даже фашистов, карателей, изменников жизни лишать. Не ты им дал право на проявление в этой реальности, не тебе и отнимать. Они ведь тоже люди. Получается, убийцей ты станешь. Зверем. Палачом. Садистом. Душегубом. А ведь верно говорят, не твори зла, каяться не придется.

– Сговорились. Снюхались. Сплотились. Соединились. Сплелись. Скрестились. Сварились. Скорешились. Скорифанились. Сбились. Срослись. Сгоношились. Да, что вы понимаете в карме? А в дхарме? В воздаянии? В великом учении Будды! Думаете, пропала Россия? Во – о – о! Во – о-о! Накось! Выкусите!!! Буду убивать! Возьму грехи на себя. Мы же с вами души свои на плаху кладем. Самое святое, чистое и ценное, что есть у человека. Души! Не за деньги, не за машины, на за счета забугорные! За людей, что здесь живут, и будут жить. Ради этого и можно пострадать. Мы же русские с вами, неужели вы думаете, что Будда не поймет нас, и не простит? Да, и сам Будда, наш, русский, рязанский! Чего нам бояться! Он своих не бросает.

– Господи, да пусть будет так, варена пельмень…

– Воистину веровать хочу. Факт.

Мы обнялись и долго стояли молча. Печально облетали листья с деревьев. Временам плескала вода в речке. Ветерок нежно трепетал золотеющие березки. Мы были на своей Родине. Родной земле, за которую проливали свою кровь предки за многие годы до нас. Мы же не хуже их. Мы такие же, как они. Нам навязывали разные религии. Но вера у нас все равно осталась одна. И мы сделали свой выбор. Мы же русичи. А личное спасение гроша ломанного не стоит, если за него десятки миллионов людей, часто безвинных, отдадут свои жизни. Понятно, что есть реинкарнация и тому подобное.

Не в этой, так в другой жизни душа вновь вернется в этот плотный план, чтобы отработать старые ошибки, и тут же набрать новые. Зачем ждать, когда можно и в одном воплощении все отработать, и вернутся туда, откуда пришли – на свою настоящую Родину. В рай. Русь, чистую и светлую. Поэтому и надо дать каждой душе возможность пройти путь до самой старости, чтобы успеть понять, ради чего живем, зачем. Плохо, когда до срока люди уходят, молодыми, не успев набрать опыта. Все наоборот должно быть. Если тысячи людей вокруг тебя спасутся, а один ты за них в ад попадешь, то это цена достойная. Господи, только дай силы эту каторгу перевоплощений выдержать. Из сотен тысяч спасенных душ могут прорости сотни и сотни Будд. А сколько могло святых быть из 27 миллионов, можно только представить себе. Миллионы. Ведь многие из них чище и лучше нас. А многие из душ просто не успевают вызреть, когда их насильственно убирают темные силы. И тогда мир очистился бы от скверны намного быстрее. Мы пойдем вперед, во что бы то ни стало. Ради этого и надо жить, и умереть. Хотя, кто знает, что такое смерть? Всего лишь граница перехода. Березки тихо шелестели листвой. И впереди нас ждала полная неизвестность. Слезы катились по нашим глазам. Вскоре началась война.

Конец

Александр Кузнецов