Текст книги "Сержантиха (СИ)"

Автор книги: Александр Воцензук

Соавторы: Александр Кузнецов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Ты на меня не смотри. Я стала страшной, противной и беззубой старухой. Предупреждаю сразу, и характер за многие годы лучше не стал, – наконец смогла сказать она, – и обращайся ко мне, как прежде, безо всяких скидок на возраст. А то прибью.

– Кто бы сомневался. Ты нисколько не изменилась. Подумаешь, пару морщин добавилось. Волосы чуть побелели. А самое главное, я не вижу перед собой старушки.

– Мелкий лжец. Подхалим. Каким был – таким и остался, – улыбнулась Лелька, – все эти годы я только и мечтала встретить тебя, и, глядя в твои бесстыжие наглые глаза, высказать все, что думала. А теперь давай устроим великий праздник, подселенец. Примерно таким я тебя и представляла. Надо же, не ошиблась. И не пытайся мне помогать, я еще в силах справиться с чайником. Сиди и не позорь мои седые волосы, салага.

У меня на душе стало легко и радостно. Пустота, которая была у меня внутри последние дни, заполнилась до предела энергией. Я опять стал целым. Подумаешь, моя Лелька стала старушкой. Да и не такая она уж и старая! Удивительно, но по прежнему чувствовал, что передо мной та же самая девчонка. Разумеется, я принялся помогать ей на кухне. Потом мы дружно начали накрывать стол, болтая без умолку. В прихожей щелкнул замок входной двери.

– Вот и правнучка пришла, – хитро улыбнулась Лелька. Я почувствовал, что меня ждет сюрприз. И не один. В комнату вошла девушка, которой я позавчера помог отбиться от назойливых ухажеров. Она, увидев меня, от удивления открыла рот.

– Вы?! Бабушка! Это он меня защитил!

– А кто бы сомневался? – Хмыкнула Лелька, – Я сразу это поняла из твоего рассказа.

– Не факт, – возразил я, – на моем месте мог быть любой человек.

– Разумеется, – кивнула Лелька, – но бросаться в атаку с воплем «За Родину! За Сталина! За всех российских баб!». Но, самое главное, кричать «Осназ! Никто кроме нас!», согласись, мог только один человек в этом мире.

– Действительно,– я поскреб затылок, – что – то подобное я орал. Надо же, так проколоться. Грубо нарушил основное правило осназовца. Кстати, а ваш ухажер больше не пристает?

– Нет. Теперь меня он избегает, – засмеялась правнучка, – А здорово вы их отлупили. Я только по телевизору видела, что так можно драться. Фантастика!

– Еще бы. Моя школа! – пожала плечами Лелька. -Я столько сил своих положила. Хоть, что – то путное из него получилось.

– Ой – ой-ой! Я, между прочим, рукопашкой здесь занимался, – начал возражать я.

– Ха! Занимался он. Движения грубые, рваные. Только осназ НКВД сделал из тебя настоящего воина. Разговорчики в строю! Олечка, пока развлеки нашего дорогого внедренца, а я пока переоденусь. Будем пить, гулять, танцевать до упада, – Лелька вышла в соседнюю комнату. Мы с Олей сели на диван. Между прочим, очень симпатичная девчонка, А главное, мне показалось, что ее где – то раньше встречал. Но где? Вспомнить так и не мог.

– Мне бабушка все рассказала про вашу историю с подселением. Я сразу ей поверила. Это же так романтично! Сразу он и она в одном теле. Класс! Как в кино, честное слово, – Оля смотрела на меня, словно на героя. Вот этого мне и не хватало. Сейчас девчонка нафантазирует. Похоже, она совсем не испорчена в нашем суровом времени.

– Все не так просто, – усмехнулся я, – притирка характеров самое сложное дело. Посмотри на семейные пары. Сколько нервов порвут друг другу, прежде чем найдут общие точки соприкосновения. Тем не менее, они в этом случае все равно имеют некоторую автономность. Захотел – дверью хлопнул или тарелку об пол. А мы же были изначально лишены этого. Две души, два сознания в одном теле в жестких условиях спецшколы, а потом войны. Здесь поневоле начнешь находить приемлемые решения.

– Но есть еще и любовь!– Мда -а. Вон как глаза у нее загорелись. Уже полночь, девочка созрела, а Германа все нет. Где ты, подлый картежник? Не хватало мне эту роль исполнять.

– Самое поразительное, мы друг другу не говорили ни разу про любовь. – Она хотела возразить, но я ее остановил жестом, – возможно, если бы я перенесся в прошлое в своем теле. И, у нас было бы больше времени, а потом мы почувствовали взаимное влечение, как мужчина и женщина, то да. Наш случай совершенно другой. У нас было больше, чем любовь в общепринятом смысле этого слова. Мы просто стали одним энергетическим целым. Одним существом. Я сам это понял, когда вернулся в свое тело. Мы просто идеально подошли для этого. Для меня Лелька стала моей естественной половиной. Моей сутью. Я боюсь, что мне ее никто и никогда не заменит. Никогда. Я не понимаю, зачем судьба или кто – то там могущественный решили провести с нами такой чудовищный эксперимент. Соединить вместе. Потом разорвать с болью, кровью. Страданием. И, опять столкнуть вместе. Зачем?

Я посмотрел на девушку. Она увидела в моих глазах боль, и все поняла. Ох, уж эта современная молодежь! В наше время все было иначе. Все рвались в небо, на комсомольские стройки, в экспедиции. Мечтали стать героями, а теперь – банкирами. Как бы западники не очерняли прошлое, а романтики в том, теперь уже моем времени, было намного больше. Да и общество сплачивает лучше всего наднациональная идея космического масштаба. Разве плохо, когда прививаются понятия справедливости, чести, добра? Вопрос, только в том, что сами люди оказались не готовы их принять. Мечта о светлом будущем осталась мечтой, а победила скотская сущность человеческой натуры. Как говорят приземленные материалисты, идею на хлеб вместо масла не намажешь, деньги и власть не заменишь, а бабу ни одна надувная кукла не заменит. Что – то я в последнее время в философию стал ударяться. Похоже, первые признаки мудрости пробиваются. Старею видно…

Дверь открылась и в зал вошел целый генерал. Точнее – генеральша. А еще конкретнее – моя постаревшая Лелька в генеральском мундире с многочисленными медалями. И помолодела сразу она лет на тридцать. Вбитые намертво рефлексы чинопочитания сделали свое дело. Я вскочил с дивана, вытянулся во фрунт.

– Товарищ генерал! Сержант морской пехоты…

– Отставить! – Генеральша сурово посмотрела на меня так, что у меня даже мурашки по телу пробежали. А голос стальной, командный. Ну, Лелька, поразила.

– Лейтенант Осназа НКВД…

– Это другое дело, – смилостивилась генеральша,– прошу всех к столу.

Просьба старшего по званию приказ для подчиненного. Хотя, признаться, робость перед настоящим генералом у меня еще оставалась. Первый тост за встречу, второй за генеральш и правнучек, а третий. Третий за наших боевых друзей. Здесь я, признаться, не удержался. Опять на глазах выступили слезы. Ведь я еще совсем недавно был на войне. Не адаптировался к другой, мирной эпохе.

– А это на всю жизнь груз. Придется тебе нести его до конца своих дней. Когда я очнулась, а тебя не обнаружила, мне было очень плохо. Пришлось ждать столько лет. – Лелька печально вздохнула и крепко сжала мою ладонь. – Я двадцать лет назад специально сюда переехала. Ты на моих глазах рос. Видела, как тебя первый раз в школу провожали, в институт поступил, проводы в армию. Я все ждала, когда же ты вернешься с войны. Боялась, что просто не дождусь этой минуты. Времени у меня, сам понимаешь, почти не осталось.

– Значит, ты ждала меня, и сцену в магазине разыграла. А ты тогда…

– Наша разведка случайно вышла к опушке и обнаружила лишь одного тяжело раненого, то есть – меня. А дальше, все как у всех. Госпиталь. Фронт. Потом опять госпиталь. Служба. И вот видишь – дослужилась до целого генерала. И это благодаря тебе. Твои знания очень помогли.

– Да и ничего особого я не рассказывал тебе.

– Не прибедняйся. Если бы не ты, то меня бы давно не было. Так, что это тоже твои заслуженные награды. Я получала их за двоих. Кстати, Олечка принеси альбом.

Это были фотографии фронтовых репортеров. В СССР такие выпускали регулярно. Но меня поразила одна. На стене поверженного рейхстага красивым Лелькиным почерком выло выведено «Развалинами удовлетворены. Мы». Лелька воплотила нашу мечту. Опять в горле комок.

– А замуж ты после войны вышла?

– К твоему сведению осталась старой девой. После одного ранения у меня не могло быть детей. Получается, дорогой мой подселенец, ты единственный мужчина в моей жизни. Из нашего выпуска сегодня осталось только двое. Ты и я.

– А -а…

– Согласись, что Олечка у нас прелесть. Между прочим, она так похожа на свою прабабушку. Я же хорошо помню, как ты в бане слюной исходил.

– Принцесса? Да, и когда это было! Ты же знаешь, между нами ничего быть не могло!

– Для женщины это не имеет никакого значения, старый развратник. После одной операции Наташа получила тяжелое ранение и попросила меня усыновить сынишку. Вот так я и стала мама. Ее родители погибли в катастрофе. Олечка у меня одна. Береги ее, и не возражай мне. А теперь давай пить чай.

– Ребята, вы так похожи друг на друга! – восхищенно глядя на нас, сказала Олечка, – Вы просто не представляете! У вас даже мимика одинаковая, жесты! Да это же настоящая любовь! Я вам так завидую!

– Ерунда…

– Чушь…

Отреагировали мы с Лелькой одновременно и рассмеялись. Время летело незаметно. Мне показалось, что все прошло всего несколько минут с нашей необычной встречи, и, честно говоря, уходить мне совсем не хотелось. Но, Лелька сказала, что к ней завтра утром придет врач проводить процедуры, а мне не стоит видеть этот не совсем красивый для меня процесс. А дряблое старушечье тело меня запросто вгонит в депрессию. Тем более ей хватило уже одного раза, когда один бесстыжий тип в далекой юности скалился по поводу панталон с начесом. Второго такого унижения она теперь не допустит, и не простит. И вообще – она этого мне никогда не простит, вплоть до гробовой доски. Так и заявила. Решительно и прямо. Как всегда. Что и говорить, Лелька неисправима. Последнее она подчеркнула своей неповторимой интонацией. Договорились завтра продолжить праздник.

Я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Как ни странно, впервые за все время моего невероятного возращения в тело, я спал спокойно и крепко. Мне приснился сон. Опять та же поляна, юная Лелька у дуба. Я тянулся к ней, и, здесь случилось чудо. Нас уже не разделял невидимый барьер. Мы обнялись.

Утром меня разбудил звонок телефона. Сонный я поднял трубку и услышал всего два слова, которые мне сказала рыдающая Ольга.

– Бабушка умерла…

Похороны я помню смутно. Я находился в неком ступоре. Из родных были только Оля и я. Себя, без всяких сомнений относил к ближайшим родственникам. Тем не менее, в последний путь Лельку провожало много людей. В основном это были седовласые мужики с плохо скрываемой выправкой военных. Они не скрывали своего горя, и называли ее своим наставником и командиром. В своих траурных речах не прятали скупых мужских слез. Все эти дни Оля висела у меня на плече в самом прямом смысле этого слова. Как мне не тяжело было, поддерживал ее, чем мог. Над свежей могилой прозвучал прощальный залп. Теперь я был убежден в одном.

Лелька четко знала о дне и часе своей кончины, и поручила мне заботиться о правнучке Принцессы. Для меня это стало смыслом всей жизни. Ничего удивительного, что через несколько месяцев мы с ней поженились. Надо признать, что Оля частично смогла заполнить пустое пространство внутри меня после ухода Лельки. Но боль потери все равно не уходила. Моя жена это прекрасно понимала, и делала все, чтобы облегчить мою жизнь. В свою очередь я старался создать для нее пространство любви и домашнего тепла. Мы прекрасно сознавали, что именно память о нашей Лельке помогла нам создать идеальную семью. Когда у нас родилась дочка, то споров, как назвать ее не было. Разумеется – Лелька -Оля! И каждый раз, когда я беру на руки нашу крошечку, у меня непроизвольно выкатываются слезы. Вот и сейчас мы с женой с нежностью смотрим на нашу трехмесячную дочку, которая лежит перед нами и активно машет ручками и смешно дрыгает ножками.

– С каждым днем она все больше и больше походит на нашу Лельку. Смотри, она даже губы поджимает точно так же, – с умилением говорю я.

– Да она с самого первого дня была ее копией. Когда мне ее только в роддоме принесли, посмотрела – она!

Дочурка услышав наши голоса замерла. Вдруг ее огромные темные глаза младенца изменились. Наполнились осмысленностью. Стали такими знакомыми! Она внимательно посмотрела на нас, улыбнулась, неожиданно озорно подмигнула. Ее личико преобразилось, проявилась неподражаемая Лелькина ухмылка. Подняла левую ручку, резко опустила ее вниз, словно пыталась рвануть стоп кран. С такой артистичностью подобный жест мог выполнить в мире только один человек.

– Хи – и!

Мы, открыв рты, и не веря себе, смотрели на ухмыляющуюся довольную рожицу.

– Лелька!!!

– Ага!

Ты вернулась!!!

– Угу!

И в этот миг у меня в голове раздался ее задорный, до боли родной голос.

– Хм-м. А куда вы от меня денетесь? Все только начинается, товарищ неофициальный лейтенант! Я лично займусь вашим воспитанием. Распустились здесь без меня. Я научу вас свободу любить. Осназ!

– Никто кроме нас!