Текст книги "Коннектор Исиды"
Автор книги: Александр Тюрин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
3. В гостях у доктора Ахманн
Вечер потратил на разработку траекторий виртуального посетителя по экспозиции. Минимум четверть юзеров в любом туре идёт путем броуновской частицы и чтоб как-то направить их на путь истинный, нужна приманка. Так что понадобился виртуальный гид в виде легко одетой древней египтянки, несколько напоминающей доктора Ахманн.
Ночью обошлось без кошмаров, но наутро я понял, что меня не так уж тянет в музей и приходится себя принуждать. И доктор Ахманн мутная какая-то. Ведь появилась она поблизости уже через несколько секунд после того, как я увидел чудовище из преисподней. Отметём пока безумный вариант, что доктор Ахманн и была демоницей. Однако распылить в воздухе дисперсные нейроконнекторы, которые заставили меня увидеть это существо, она могла. Мало ли, что в музее противоботовая защита установлена – та реагирует лишь на фоглеты и наниты с известными сигнатурами. Я немало читал про дисперсные нейроконнекторы – применяются террористами из «автаркических бригад» и рекламщиками из крупных корпораций. Может быть, и те и другие – вообще одна команда. Сегодня надо, пожалуй, надеть маску с защитной электростатикой. Скажу, что спасаюсь от очередного синтетического вируса, которого сляпали юные натуралисты с помощью набора нуклеаз и полимераз из детского биоконструктора.
Клейкую уборщицу я встретил не в вестибюле. Она поджидала меня неподалеку от туалета с большой заинтересованностью во взоре.
– Ау, Зорро! Красавчик в маске, я к тебе обращаюсь. Когда грабим музей?
Может, и она что-то про меня знает? А иначе зачем подкарауливает?
– Девушка, в таких случаях принято вначале рассказывать «как».
– Из нас двоих ты интеллектуал, а не я. Вон лоб какой безразмерный.
– Ты путаешь лоб и залысины. Скажи лучше, милая, ты не видела здесь чего-то странного, ужасающего, может быть? Или что-нибудь такое видело тебя?
Уборщица кокетливо оглянулась по сторонам, показывая, что со всех сторон ее преследуют нескромные взгляды, и даже покрутила своим немаленьким задом.
– Ты про привидения? Нет, мне не являлся дух моего дедушки с мочеприемником.
Придуривается или не понимает?
– Уважаемая, я не про дедушку, а про тех, кто был давным-давно, во времена темного язычества.
– Понятно, кого ты имеешь в виду, – уборщица изобразила мумию, положив на голову рулон туалетной бумаги. – Нет, они в курсе, что ко мне с давным-давно засохшей морковкой подкатывать нечего. И, когда, кстати, ты начнешь подбивать клинья ко мне? Ты ж неплохо зарабатываешь.
– На тебя мне еще копить и копить, учитывая твой аппетит и размеры,– я двинул по направлению к экспозиционному отделу.
– Я не «милая» и не «уважаемая», а Тося, – крикнула она мне вслед. – Или ты, дизайнер виртуальных какашек, запа́л на эту пигалицу с погонялой «доктор Ахманн» и большим дилдо в сумочке? Ничего не выйдет. Они всем коллективом на однополой любви специализируются. Культурные же люди.
На этот раз в экспозиционном отделе присутствовало четверо сотрудников, не считая доктора Ахманн. Поприветствовали меня какими-то постными гримасами, изображающими европейскую доброжелательность. А я взялся за временну́ю шкалу экспозиции, попутно прикидывая, какие исторические события будут показываться в каждой ее точке.
В конце дня, когда все сотрудники дружно свалили, меня стало подмывать – иди, глянь, проверь, действительно ли некие вредители приконнектили твои мозги или ты просто псих.
Сперва я вышел за дверь экспозиционного отдела, типа подышать прохладным сумраком пустого музея. Потом стал прохаживаться туда-сюда, а следом и побежал, вспоминая, как вчера рыжий хвост заманивал меня в зал с ладьей Ра и статуэткой Исиды.
Едва я там оказался, как освещение подстроилось под меня. Вокруг было совсем мрачно, лишь ладья немного подсвечена. Обошел ее пару раз, стараясь не глядеть на статуэтку. И возникло ощущение, что меня покачивает. Так вообще-то бывает, когда вы сильно заложили за воротник или у вас прилично скакнуло давление.
На этом ничего не закончилось, я почувствовал, что меня несет река, затем увидел багровые всполохи под набрякшим низким небом, к которому вздыбливался горизонт. И странное солнце тоже – сгусток мрака, источающий свет. И что хуже всего – зеленокожую Аммут, с раззявленным хлебалом входящей в воду. Вроде, далеко от меня, но мгновением спустя что-то ухватило меня за ногу и неумолимо потащило вниз, в темную гущу реки, которая сразу стала лезть мне в глотку...
Пришел в себя из-за собственного натужного кашля.
– Эй, нажрался, что ли? – на меня грозно взирала бабка в синей спецовке. Еще одна уборщица. А я лежал на полу, ногами закатившись под ладью Ра.
О чем я должен ей рассказывать? Что меня насильно приконнектили? Это ж почти как стать жертвой сексуального насилия.
– Тонкие натуры не нажираются, а слегка перебирают, – подошла Тося и подбадривающе пнула меня в бок.
– Простите, дамы, у меня был неудачный заплыв, – сообщил я с пола, когда смог. – А сколько сейчас времени?
– Пять утра и тут люди работают, а ты валяешься, как куча дерьма, – напряженно заявила бабка и заиграла желваками. Я уже подумал, сейчас с помощью робомеха огреет меня огромной шваброй.
– И во мне, если внимательно посмотреть, можно увидеть человека.
Я встал. На мгновение показалось, что я слишком легкий, сейчас прямо взлечу – но обошлось. И нигде никакого ушиба не чувствуется, даже странно.
– Может, скорую ему вызвать? – сказала в пространство пожилая уборщица.
– Найн, бабуля, отставить, – бодро завозражал я. – Потом столько денег сдерут, что вся моя работа в чёртовом музее пойдет на её оплату. Знаю уже, что почём у вас в европах.
– Ладно, Куку-дизайнер, пошли, чаем напою, – вызвалась Тося.
– Пожалуй, не откажусь, если только с сахаром.
– А как же, мы ведь с тобой почти родня, – Тося приступила к светской беседе. – Ты откуда явился, болезный?
– Из Гатчины. Историческое место, между прочим. Дворцов на душу населения больше, чем в Питере. И международная общественность наш городок любит – у нас и шведы, и немцы отметились в роли потрошителей. Вот чувствую, зря я к ним поехал.
– А я из Шпротляндии, где работы сейчас вообще никакой. Зря не зря, а если не валяться на диване с башкой, застрявшей в виртуалке, то надо куда-то подаваться. В некоторых наших городках полтора человека осталось. По улицам, для создания многолюдности, андроиды в чепчиках прохаживаются. И секс-услуги для туристов бесплатные.
– Это я знаю. В смысле, не про секс-услуги, а что у вас там пустовато.
Тося завела меня в подсобку. Кинула в стакан не пакетик трухи и не
гранулы подсластителя, а настоящих чайных листочков и кубик подлинного рафинада.
– Ничего не пожалеешь ради дорогого гостя. Ты ведь, правда, дорогой – такой высокооплачиваемый, такой мужественный, неотразимый.
И, плюхнувшись мне на колени, зараза-уборщица заиграла ягодицами. Большими, выпуклыми и крепкими, как зачерствевшие батоны.
– Добьешь меня, Тосенька, ты ж девушка не из разряда дюймовочек. Пересядь, пожалуйста, на другой стул, ему это понравится.
– Я точно не пигалица вроде докторицы Ахманн, – охотно согласилась Тося и ещё разок уколола «соперницу»: – У неё ж вместо задницы какая-то дуля. Ладно, пересяду, поскольку ты Кака-дизайнер, тонкая натура, но только если расскажешь, что у тебя приключилось.
А что, иначе не уйдет. Разотрет мне в порошок причинное место. И, может, она чего-то знает.
– Во-первых, я не Кака и не Куку, а Валентин Павлович. Во-вторых, привиделось кое-что.
– «Кое-что»? Да из тебя, Валентин, каждую фразу надо тянуть, как соплю из носа.
– Ну, не эксперт я по глюкам. Наверное, что-то из путешествия древнеегипетских душ в подземном царстве. Ты плывешь по реке, а тебя какая-то тварь пытается утащить на дно. Зато с причиной всё ясно – приконнектили мне дисперсное устройство против моей воли. Это ж быстро, вдохнул пыли или поймал её на глаза – никакая маска от такого не спасет – и через полчаса наниты коагулировали в сеточку на мозгах, которая создает искусственные нейронные соединения.
– Быстро? Вдохнул и всё? Я думала, ты – дизайнер, а ты фантазер. Да на репликацию и коагуляцию этих наноботов недели потребуются.
Тося, наконец, пересела на другой стул.
– А если я тебе скажу, майн либер Валентин, что похожее было и со мной.
– Что именно?
Тося отозвалась без конкретики:
– Твои грехи пытаются догнать тебя и утянуть на дно… Нашел, кого спрашивать. Я – уборщица, не забыл?
Когда я был уже у двери, она сказала:
– Я проведу тебя до конца, Валентин Павлович.
– Что за самоволку ты мне предлагаешь, Тося? В окно с пятого этажа?
– Я могу вывести тебя в другой мир.
Так, у девушки от долгого пребывания в музее кукуха поехала. Она ж, наверняка принимает грибы, или втыкает в заушный разъем цилиндрик глюкера.
– Спасибо за внимание, я не тороплюсь на тот свет.
Выскочил из подсобки и бегом в туалет, стараясь забыть последний эпизод. А в зеркале над умывальником отразился мой прискорбный вид. Так, надо собраться, умыться, причесаться, и за дело. Иначе не успею до пятницы, когда надо будет демонстрировать въедливому музейному начальству в лице штурмбанфюрера Айснера готовый проект.
Пока собирался, из зеркала ко мне потянулось мое лицо, принимая по дороге облик той самой Аммут, этакое Аммутище с усами. И громыхнуло – это я врезал по двойнику-уроду.
Чуть погодя, когда я озадаченно смотрел на свою окровавленную руку, рядом со мной появилась ухмыляющаяся Тося.
– Так и чувствовала, Валентин Павлович, учудишь ты что-нибудь такое. Версия, что Ка-дизайнеры – психи через одного, подтвердилась.
Уборщица перемотала мне руку вафельным полотенцем.
– Хорошо хоть стекло не разбил дорогущее, только раскровавил костяшки пальцев, что совершенно бесплатно. А сейчас шёл бы ты отсюда, дизайнер.
Я вернулся в отель, выдул две банки пива и провалился в сон. Когда продрал глаза, было уже пять часов вечера. Бежать в музей поздно. Беда, день потерял. Сегодня надлежало кучу замеров провести и добавить виды сверху, где экспонаты музея будут привязаны к географическим точкам Древнего Египта. И как мне теперь вывернуться? К примеру так, взять какой-нибудь фреймворк для виртуальных музеев и воспользоваться бангалорским игровым движком, который благодаря отличной механике годится для любых нужд. Навигацию утащу из виртуального тура по трансгендерным клубам Бангкока. Тогда работы ещё на три дня останется, если никакая хрень не будет меня больше отвлекать, а я не стану обращать на нее внимания. Однако, если среди ночи влезет опять тот бандюк и даст мне по тыкве – попробуй не обрати…
Словно ощутив мое уныние, на связь вышла доктор Ахманн.
– Господин Осин, вы сегодня не работали в музее, – голос был строгий, почти возмущенный. Они ж тут специалисты по «орднунг унд дисциплин».
– Это не господин Осин, а его Ка. Господин плохо себя чувствует, съел, наверное, что-то не то, нитрат вместо фосфата. Но завтра ему будет много лучше.
– Вы можете приехать ко мне, – неожиданно предложила фрау доктор. – Посмотрим, как можно ускорить вашу работу. У меня дома есть планы экспозиции и трехмерные изображения всех экспонатов.
А почему бы и нет?
– Берите роботакси, господин Осин, за пять минут доберетесь. Адрес я вам сбросила. И не забудьте с собой захватить то, что вы сделали.
Жила она в неплохом особнячке, и я б не сказал, что тот соответствовал её должности. Уж знаю, по какому принципу финансируют гуманитариев, которых пока нельзя заменить на культуроботов. Может, фрау доктор приторговывает древнеегипетскими ништяками?
Расположились мы на большом диване, напоминающем волну, я и доктор Ахманн в интенсивно красном платье. Не забыла она о двух бокалах раритетного винца.
– Так, давайте посмотрим, что вы натворили, господин Осин, – и улыбочку изобразила сладенькую. – Миф о творении я бы заменила, так сказать, на более эстетичный. Из вод предвечного океана Нун, заполненного божествами хаоса, появляется первосоздание – цветок лотоса. Из него выходит младенец Ра, озаряя мир и порождая миллионы разных творений… А здесь надо пояснить, что змей Мехена – олицетворение быстротекущего времени, от которого надо избавиться душе, чтобы уйти в вечность… У вас неплохо показано, как наш музейный экспонат становится ладьей, плывущей в ином мире, где Ра соединяется с Озирисом. Однако надо добавить и другие ладьи, которые несут души для возрождения вслед за Ра.
– Слишком глубоко копаете, доктор Ахманн, – завозражал я. – Пузатый человек с пивасиком на диване – наш главный контингент. У него самого вряд ли душа имеется и про чужие души ему знать неинтересно.
– Вы-то на диване, но не с пивасиком. А ещё надо показать, что все божества связаны между собой. Ра – это Ба Предвечного, Исида – Бат само́го Ра, богиня кошка Бастет – Бат Исиды, кошка обычная – Бат богини-кошки…
Как она всё усложняет, сплошное Ба-Ба-Ба. А ведь двадцать минут назад говорила, мол, хочет ускорить мою работу – заманивала, что ли?
– Древнеегипетские котики-то, – попробовал я сменить тему, – не рыжие ли?
– Выясняйте на сайте для кошатников, – отмахнулась доктор Ахманн. – Вы правильно отметили, что земной Египет считался отражением небесного Египта, Нил – земная версия небесной реки, у Фив, Мемфиса, Абидоса есть небесные прототипы. Верх и низ мироздания связаны. Но надо уточнить насчет Ах – это главная духовная сущность, которая, в итоге, окажется среди звезд северной части неба.
– Древние египтяне не встречались с нынешними менеджерами по продажам, для которых главная ваша сущность – деньги, которые надо выдоить.
– Ах неучтожима, – отчеканила доктор Ахманн, чтоб я не забыл. – Однако у грешника она будет пребывать в небытии до следующего вселенского цикла.
– Вот именно. Грешники с утра до вечера торчат в Ка-реальности, среди мелькающих веселых картинок, по сути, в небытии.
– Если не ошибаюсь, ваш виртуальный гид несколько похож на меня, – заключила доктор Ахманн, рассмотрев мою древнюю египтянку, завлекающую юзеров.
– Вы никогда не ошибаетесь, – преданно заверил я. – Поскольку у меня не было под рукой никакого другого светлого образа, я использовал ваш. Однако этого сходства недостаточно, чтобы привлечь меня за вторжение в вашу личную жизнь.
– Почему она у вас одета как эскортница, всё просвечивает?
Обычная дама при таком обсуждении должна немного зарумяниться, но не такова наша доктор Ахманн.
– Я не виноват, что древние египтянки столь легко одетые. Может, у них на нормальную одёжку финансирования не хватало, времена ж тяжелые были.
За этим шутливым разговором, непринужденно переходящим во флирт, я заметил, что доктор Ахманн позволила мне сократить дистанцию. Ощущается не только аромат её духов, но и теплота её щечки, которая ненароком оказалась совсем рядом. Собеседница меня слегка тюкает и своей коленкой. Даже «дежа вю» возникает, словно мы так уже сидели, хотя с чего вдруг.
– Скажите, доктор Ахманн, если не секрет, а вы одна живете или как? – стал я подбивать клинья.
– «Или как», но сейчас одна, – толсто намекнула собеседница.
– А, может, сходим в какой-нибудь чудный кабачок? Или свистнем куда надо и ушлый дрон мигом притащит нам бутылочку «Столичной» и банку соленых огурчиков.
В самом деле – примет мадам сто грамм, хрустнет огурцом и забудет, что мы из разных ярусов леса, что я типа хорёк, а она колибри. Но быстро выяснилось, что про огурчики ляпнул я лишнего, на доктора Ахманн они произвели отрезвляющее воздействие.
– Мы, кажется, говорили про реку подземного мира, – спохватилась она и спешно отодвинулась.
Вспугнул кисулю, а ведь стрелка компаса уже указывала на «шалости и забавы». Фрау доктор, наверное, вспомнила, что, несмотря на мои понты, я не её уровня – заурядный кодер, недоразвитый как вся эта публика, да и с заработками случайными; сегодня в отеле, завтра под забором. Наверняка, проекторы на её очках подсказали ей реальный размер моих доходов за год. И вообще, не сегодня-завтра Ка-дизайнеров заменит очередной ИскИн корпорации «Аменти». Или как теперь их называют КаИн – ИскИн для Ка-реальности.
– Река будет течь мимо соответствующих музейных экспонатов и далее в поля зеленого тростника, то бишь, в рай. С ней полный порядок.
– Упрощаете. В третьем часу ночи поток Урнес трансформируются в воды Озириса, а ладья Ра в разных священных животных, в том числе ежа, который готов побороть в бою без правил змея хаоса Апопа. В четвертом часу ночи водный поток весь выпит Апопом, в темноте течет сплошной огонь, с обеих сторон затаились демоны, а сама ладья превращается в змею.
– Наверное, огнеупорную. Ёлки, они курили верблюжий навоз, что ли? – вырвалось у меня, наверное, потому что рекомендации доктора Ахманн прилично удлиняли мою работу.
И я понял, что сморозил.
– Такое вам не навоображать при вашем минимуме знаний, господин Осин. Это реальность, с которой и вам придётся познакомиться.
Опять меня куда-то отправляют. Я не суеверный, но есть от чего насторожиться.
– Пока в подземный мир не собираюсь, не всё еще выпито и съедено, – пробормотал я.
Доктор Ахманн встала с дивана, резко одернула платье, и на её лице изобразилось что-то необычное, если не сказать грозное.
– Он гораздо ближе, чем вы думаете. И лишь если нырнуть в океан Нун, наполненный несотворенными существами, и достичь озера Предвечной чистоты Кебеху, то можно снова возродиться в жизни.
Бокал выпал из моей руки, но современные бокалы, как известно, не разбиваются и не проливают вино, даже если их перевернуть. Она, похоже, не шутит, а, значит, я её разозлил.
– Это звучит, доктор Ахманн, почти как курортный путеводитель, но для моей слабой психики – перебор.
Я скоренько откланялся и заспешил в отель, от желания продолжить вечернее знакомство с доктором Ахманн в более тесном формате не осталось ничего.
4. Проход в другой мир
В семь утра я был у музея. Прямо около входа меня поджидала уборщица Тося. И при ней никакой швабры: ни робомеханической, ни обычной деревянной.
– Ты увольняешься, Тосечка? – с надеждой спросил я.
Она схватила меня за руку, и взгляд у нее был такой цепкий, не девичий.
– Надо срочно сваливать, дизайнер. Я могу тебя вывести.
– Ого, повелительница швабры выведет меня к свету. Да, зачем мне прозябать в этом мрачном узилище, если заклинательница тряпок знает прямую дорогу в райские кущи?
Тося уловила ход моих мыслей и свела брови. Затем щелкнула пальцами. Рядом со мной появилась секс-кукла с умопомрачительным размером бюста и выпирающим задним местом, на которое можно смело ставить кастрюлю. Проворковала: «Секс-овер-айпи, не будет больно при пипи» и лопнула.
– Всё, что ты видишь и принимаешь за чистую монету – виртуал от корпорации «Аменти» с высокой степенью имитации чувственных восприятий. Всё и всегда, сегодня, вчера, год назад. Только без логотипа в виде тростинки.
Ах ты, сектантка, решила взболтать мне мозги.
– Тося, ты каким-то образом получила доступ к моим Ка-коннекторам, чтобы показывать мне дешевые картинки в виртуальном окне. Только и всего.
Когда я попробовал обогнуть уборщицу, около меня возник мужик, смахивающий на джинна, и врезал мне огромной ручищей. Я, в принципе, пытался заслониться, но не успел. Как результат, оказался на полу, а обидчик, помахав банкой энерджайзера, произнес: «Ты этого достоин». Сделал дело и тоже исчез.
– Ну, Валентин Павлович? – ехидно поинтересовалась Тося. – Как тебя картинка уделала?
Почему у цифрового объекта столь сильное воздействие на мою сенсорную кору? В Ка-сериалах такое запрещено, причем на уровне международного законодательства. Но я, кажется, уже понимаю, откуда у уборщицы доступ к моим Ка-коннекторам.
– Тося, признавайся, от тебя был посланец, который в гостинице мне в бубен заехал? Не забуду, не прощу. Он-то мне и вкатил дисперсный нейроконнектор шприцем.
– Добавить виртуального бандита в виртуальную среду – невеликое прегрешение. Твое сознание заперто в несуществующем, но данном тебе в искусственных ощущениях мире. У тебя своего рода быстрый сон, только проснуться ты не можешь.
Ишь ты, как заговорила наша уборщица. На прямые вопросы не отвечает, зато намекает на теоретически возможное полное подключение, когда сознание заперто в Ка-реальности. То есть, информация из внешней среды перехватывается в неокортексе и подменяется на сигналы, сгенерированные Ка-сервером. И в базальные ядра мозга – те самые, где гнездится сознание, – попадает то, что нужно корпорации «Аменти».
– В моей памяти нет ничего указывающего на полное подключение.
– Валентин Павлович, въезжай скорее. У тебя искусственные воспоминания, подходящие для этой псевдореальности. Вот у тебя был перелом правой руки. А как ты её сломал, помнишь?
– Конечно. Сломал, когда навернулся с маунтинбайка.
– Неверно. На самом деле ты её сломал, когда с одной бабой ездил на лыжный курорт и случилась авария на подъемнике.
Так, главное не поддаваться. Точнее, пора обратиться в полицию. Правда, у меня немецкий на уровне «битте-дритте», полицейские меня же и повяжут, как русского хакера.
– И что за баба, с которой я на курорт ездил? Неужто жена? Только я стабильно за связь без брака. Не устраиваю я никаких дамочек в качестве постоянного персонажа под боком.
Но какой маунтинбайк, действительно? Забавы, повышающие адреналин – не моё это. Моя мечта – дачка, собачка и грядки с огурчиками-помидорчиками, которых я соединю с собой «интернетом овощей». Так, похоже у меня раздвоение личности началось, я уже не уверен, что моя память на самом деле моя.
– Ты сам здесь виртуальный овощ на виртуальной грядке, тебя высаживают, растят, поливают, окучивают, а затем едят.
Овощ? Тося словно имеет доступ к моим мечтам. И продолжает наседать, зажимая меня в угол ринга.
– А вот еще одна нестыковка, Валя. Почему ты получил работу по созданию виртуальных симуляторов для ВМФ? Я тебе освежу мозжечок. У тебя были нужные знакомые, мой лейтенант, потому что ты ранее служил, ранение получил во время Второй Черноморской войны. Отчего и прихрамываешь.
– Что ты несешь, девушка? Прихрамываю, потому что… артроз, наверное.
Черноморская война? А где я, в самом деле, был пятнадцать лет назад? Только газетки почитывал?
– В Ка-реальности тебе поменяли воспоминания, а ведь контр-адмирала Знаменского ты знал со времен службы.
– Тося, если тут всё виртуальное, и наши возможности постижения заданы программами, откуда это тебе известно?
Ее глаза, ранее какие-то неприметные, сейчас светились убежденностью и, кажется, даже стали больше.
– Я не подключена полностью, мое сознание может выходить в реальность. Я видела тебя там, и поверь, ты представляешь жалкое зрелище, что-то вроде зомби с висящими соплями. Твое физическое тело живёт на автомате: ест дерьмо, гадит под забором.
Я понимал, что надо, прошептав «чур меня», убегать, но не удержался и спросил:
– И как… выйти из полного подключения?
– С её помощью, – Тося понизила голос.
– Чьей? – и я инстинктивно понизил голос.
– Статуэтки Исиды. Это нелегальный коннектор, открывающий доступ наружу.
– Если мы в Ка-реальности, здесь не может появиться ничего, кроме того, что прописано сценаристом в сеттинге, а программистом в коде. Так что не пудри мне мозги. Лучше признайся, на кого ты работаешь? На немецкую БНД? Не завербуешь, фиг вам.
Тося показала на пальцах несколько цифр, словно спрашивая, достаточно ли этого вербовки, а потом снова «включила звук».
– Ты вроде Ка-дизайнер, а застрял в далеком прошлом, во времена тетрис. Сегодня виртуалка – это экспансивная система, играющая скрытыми и обучаемыми переменными. Она постоянно расширяется, чтобы не было сенсорного насыщения и ощущения ограниченности мира. Адресов этого коннектора в регистрах системы нет. Также как нет этой статуэтки в инвентарных списках музея. Ее появление может быть результатом сбоя системы с последующей несанкционированной генерацией кода.
– Откуда такая срочность, почему надо сваливать именно сейчас?
– Админы «Аменти» могут в любой момент найти коннектор Исиды. Сотрут за милую душу и тогда ты заперт здесь навсегда.
Нижняя челюсть болит, будто по ней всерьез двинули. Последний раз меня так угостили в прошлом году в кабаке, но я тогда, по крайней мере, ответку дал, пусть и потерял зуб. Почему, в самом деле, у меня ни разу не было насморка в последние десять лет и не болел живот, даже если лопал откровенную тухлятину? Почему я никогда не вспоминаю детство, кроме няшных новогодних праздников? И где я встречал тридцатилетие?
– Ладно, Тося, покажи мне свой проход, пусть это звучит несколько двусмысленно.
Она торжествующе схватила меня за руку и потащила с мощью носорога в тот самый зал, со статуэткой Исиды. «Хватай» – орет спутница. Дальнейшее придало мне необыкновенную бодрость. На меня бросается демоница, её пасть стремительно увеличивается, будто выворачивается она наизнанку. Я с испуга цапаю статуэтку и подкатываюсь под Аммут. И уже не останавливаюсь, потому что меня несет река.
В виртуальном окне бежит служебная информация, которая говорит об установке соединения с другим пространством.
new Connection()
try myconnection = WorldsConnectionManager.setConnection(user, passwd, matrix channel);
Надо мной набрякшее низкое небо. Опустившаяся мгла сама излучает свет, неяркий, но подрисовывавший четкие контуры всему. За мной плывут-гребут клоны Аммут, однако вода вливается в их распахнутые глотки и тормозит их. А вот вам, чертовки, не догоните. Однако передо мной вздыбливается вода, возникает бурун, и из него вырастает очередной клон Аммут. Как я не стараюсь сманеврировать, падаю в огромную пасть, напоминающую мусорный бак.
