Текст книги "Княжич варяжский (СИ)"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 10

Глава десятая. Демократические выборы по-новгородски

В принципе, Сергей был не против демократии. Не той «демократии», когда любой бездельник имеет право, а вот такой, как здесь. Есть конкретные партии с конкретными лидерами. И каждый голосующий точно знает, за кого он и что будет, если свой победит или проиграет. И любого зарвавшегося боярина народ может вытащить со двора и напинать. В том числе и до смерти. А еще имеется князь. Высшая власть, которая формально в выборы не лезет. Но присутствует. Вот стоит его представитель. С дружиной, само собой. Присматривает. И сам избирательный процесс происходит ввиду княжьей резиденции, то есть прямо перед Детинцем. Потому что избирательный процесс по-новгородски требует свободного места, а он тут есть. Площадь рыночная, нынче освобожденная от торговых рядов и прочего, до тысячи человек вмещает, если немного потесниться.

На выборы пришли в основном свои, неревские. Был бы в претендентах Левота, присутствовала бы группа поддержки из Людина конца, а так из посторонних только электорат некоего купчины от специализированного братства торговцев воском. Сергей купчину не знал, а вот о братстве не сказать чтобы любил. По опыту прошлой жизни, когда сие братство пыталось подмять под себя всю медо-восковую торговлю на северном пути. Тогда у них не вышло,[1] но обнаружить здесь ростки будущих монополистов радости мало. В первом туре, конкурсе «кто кого переорет», они точно поучаствуют. А во втором туре, групповом мордобитии… Ну это уж как получится.

Итак, кандидатов в тысяцкие Неревского конца нынче четверо. Парочка – скорее символические. Вышеупомянутый представитель братства с коллегами и зажиточный огнищанин с «группой избирателей» сотни так в полторы. А из реальных – ставленник Сергея Радила… И Грудята. Выполз, глист жирный. Ну а как иначе? Что это за тысяцкий, который собственных избирателей опасается?

Сергей ухмыльнулся. Хороший сегодня день. Перспективный

– Гляди-ка, – сказал он Дёрруду. – Кто у нас расхрабрился!

– Вижу, – кивнул Убийца. – Будем бить?

– Неявно, – покачал головой Сергей. – И не до смерти. Сейчас нельзя. Да и не интересно просто башку ему разбить.

– Понимаю, – ухмыльнулся Дёрруд. – Попробуем его… поучить.

– Аккуратно, – предупредил Сергей. – Подождем, пока драка начнется. Если начнется, – проговорил он с сомнением. Сторонников Радилы было заметно больше, чем всех прочих, вместе взятых.

Так что выборы могут и в первом туре закончиться. А упускать шанс посчитаться с Грудятой не хотелось.

Идея появилась практически сразу.

– Скажи нашим: пусть Грудяту кричат, – распорядился Сергей.

Пять десятков его бойцов сейчас на площади инкогнито. Самые крепкие. Переодетые, естественно, в новгородских граждан. И вооруженные соответственно: дубинками. Полсотни вроде немного. Но полсотни дисциплинированных и обученных работать в команде профессионалов даже без летального оружия могут многое.

– Передай Грейпу, чтобы взял половину наших и перебрался на сторону Грудяты, и пусть орут за него. А Милошу скажи, чтобы взял десяток и выдвинулся в первые ряды радиловских. Если новгородские в драку не полезут, пусть он сам начнет. А когда каша заварится, пусть Грейп к Грудяте пробьется и потопчет нашу курочку. Качественно, но без смертоубийства.

– Сделаем, – кивнул Дёрруд и поманил одного из отроков. Тот передаст команду, не привлекая внимания.

О, пошел процесс. Сергей увидел, как его бойцы, обосновавшиеся на фланге «группы поддержки» Радилы, потекли с площади в ближайший переулок. Они обойдут рыночную площадь, зайдут со стороны Людина конца, и подопрут крикунов Грудяты. Те возражать не станут. Здесь паспортов не спрашивают. Стоишь с нужной стороны, кричишь правильно – значит, наш. А что рожа незнакомая, так ладно. За совесть ты стараешься или за деньги, не важно. Главное, что глотка и кулаки при тебе.

Само собой, при Грудяте были не только крикуны. Охраняло кандидата в тысяцкие десятка три бойцов вполне серьезных. Пусть и без боевого атакующего вооружения, с которым на вече приходить было не принято, дабы не устраивать резню, зато в бронях и с дубинками.

Напряжение накапливалось. Глухой ропот поплыл над толпой…

И смолк, когда грохнуло било.

Наместник Прокуй выехал чуть вперед, выпятил грудь.

– Люд новгородский! – заорал он. – Ныне надлежит вам решить, кто будет старшим на конце Неревском! Кричите, кого хотите в тысяцкие!

Било грохнуло еще раз – и площадь взорвалась диким ревом.

И сразу явно обнаружились два ожидаемых лидера: Радила и Грудята. Купчина и огнищанин выбыли из гонки. Их «голоса» канули в общем «голосовании».

Сергей глянул на Радилу. Тот был обеспокоен. Встретившись взглядом с Сергеем, изобразил жестом: почему молчат твои?

Тех, кого Сергей отправил «поддержать» Грудяту, Радила не видел. Зато видел, что остальные дружинники Сергея молчат.

Сергей тоже жестом ответил: все хорошо, мы за тебя.

Ор нарастал. Подогретые азартом и медом, а иногда и звонкой денежкой новгородцы драли глотки до хрипа. Границы «электоратов» заколебались, но до драки пока не доходило. Оценить адекватно, кто сильнее, народ не мог. Вокруг тебя те, кто кричит то же, что и ты. Потому кажется, что своих больше. Но для того, чтобы начать второй тур, нужны зачинщики. Например те, кому нравится сам по себе процесс сворачивания чужих носов и скул. Но это контингент ненадежный. При очевидном превосходстве противника могут и слиться. На этот случай Сергей и подстраховался.

Участие Милоша со товарищи не понадобилось. Мордобой начали сторонники Радилы. Причем довольно дружно. Край толпы качнулся и разом сдвинулся на десяток метров, накрыв нейтральную полосу грязно-белого снега.

В глубине «партий» продолжали выкрикивать имена своих лидеров, но там, где ряды уже смешались, вопили кто во что горазд.

Кулачный новгородский бой как он есть. Безумный, беспощадный. Утоптанный снег пятнала кровь. У многих в рукавицах – свинцовые битки, а кое-кто уже и дубинки пустил в ход. Все больше народу вступало в битву «кандидатов». И было уже заметно, что «электорат» Радилы берет верх. Тупо потому, что больше народу. Сергей ждал. С коня ему было отлично видно все поле боя. Все, кто хотел подраться, уже дрались. Перед Сергеем стояли самые мирные… Ну или самые осторожные. Ну и те, кому не по чину или не по возрасту махать кулаками.

Радила радовался. Помахал Сергею: наша берет!

Да, берет. Но пока не до конца.

И вот началось главное. В дело вступил «засадный полк». И действия его коренным образом отличались от коллективного новгородского мордобоя, где максимальный уровень объединения – группа родственников. Бойцы Сергея, в основном здоровенные, бесстрашные нурманы, слаженно двинулись к цели. Раздвинули клином ряды «осторожных»…

И уперлись в таких здоровяков: обученных воев, которыми окружил себя предусмотрительный Грудята.

Сила на силу. И силы примерно одинаковые. Как и вооружение. Дубинки. И бронь. Но если на людях Сергея бронь высшего качества, то у защитников такая лишь у немногих. Однако от дубинки и вываренная кожа с поддевкой защищает неплохо. Воины против воинов. Казалось, нашла коса на камень…

Ан нет. Потому что, во-первых, внезапность, во-вторых – тактическое преимущество. Защитники Грудяты стояли широко, кольцом, обороняя хозяина сразу со всех сторон. А ведомый Грейпом клин ударил сразу всей силой в одно место. Цепь защитников разорвалась, едва клин «воткнулся» в строй. Дубинка – не копье. Ею не остановишь воина, которого сзади подпирает другой воин, а того третий… И так далее. А если к этому еще и выучку прибавить…

Грудята, как и Сергей, наблюдал за избирательным процессом с седла. И даже в стесненных условиях мог бы удрать. Если бы вовремя заметил и так же вовремя среагировал. Но он был занят. Надрывал глотку, поддерживая своих сторонников, которые как раз в это время подались под натиском конкурирующей фракции. Оромнился только тогда, когда увидел в пяти шагах от себя свирепые рожи «чужих» нурманов. Опомнился, но совершил ошибку: вместо того чтобы развернуть коня и погнать его в противоположную сторону, громко заорал, призывая на помощь, и, одновременно, подал коня назад, попытавшись поставить между собой и нурманами Сергея группу своих, тоже конных, приспешников: лучших людей. Лучших, понятно, не в боевом плане, а по респектабельности. Хотя пара воинов и среди них оказалась. И они даже попытались отбиться от атакующих. Пинками и поднимая коней на дыбы. Не преуспели. Равно как и поспешившие на помощь Грудяте «гвардейцы». Всех всадников стащили с коней и принялись дубасить, не подпуская защитников. Сумятицы прибавили и кони, которые от беснования толпы избирателей тоже здорово возбудились и принялись лягаться и кусаться.

Сергей поглядел на Радилу. Радила был в восторге. А вот наместник – нет. Он, опытный воин, он сразу сообразил, откуда дровишки. И уже грозил Сергею кулаком: ты что творишь?

Сергей отсигналил варяжским знаком: все хорошо, отчего Прокуй Перятыч взбеленился еще больше. Но сделать ничего не мог. А какие варианты? Отправить дружинников спасать Грудяту? Через дерущуюся толпу? Да ладно!

Так что ситуация развивалась по плану. «Наши» переломили и погнали «ненаших» в сторону Людина конца.

Но бойцы Сергея не стали ждать, когда их сметут. Они свое дело сделали и отступили, дав возможность телохранителям подобрать охраняемые тела и спасти от неприятного финала: оказаться растоптанными собственными сторонниками.

– Кого хотите в тысяцкие, люди новгородские? – крикнул наместник, вспомнивший для чего он тут.

– Радилу! Мы хотим Радилу!!! – единым духом взревела площадь.

Оппозиция молчала. Редкие ее представители вяло ворочались на грязном снегу.

Свободные демократические выборы тысяцкого Неревского конца завершились.

Итоги подводили в доме у Радилы. Участвовали Радила, Сергей и еще человек триста. Включая княжьего наместника. Последний, отозвав Сергея в сторонку, строго выговорил за «акцию устрашения», едва не перешедшую в смертоубийство.

– Ну так не убили же, – развел руками Сергей.

Ребра переломали, да, есть такое, и обе руки, а остальное уже так, по мелочи. И ответственность за ребра, если по-честному, должен взять не Сергей, а конь, который наступил на Грудятову тушку.

– Насколько мне известно, – сказал он, – сегодня семерых то ли забили, то ли затоптали до смерти. И еще сколько-то помрет, потому что побитых – не счесть. И виноват в том не я, а как раз Грудята. Уступил бы мирно, и все целы были бы. И он тоже. Знаешь, Прокуй Перятыч, даже когда кабана травишь, он может тебя на клыки взять. А я – не кабан. Я врага и пощадить могу, если он одумался и крови друзей моих на нем нет. А если есть, то кровник мой серебром не отделается. Так Грудяте и скажи, если он снова жаловаться прибежит… Хотя какой из него теперь бегун, когда он даже задницу самостоятельно подтереть не может! – Сергей засмеялся.

– Весело тебе, – буркнул Прокуй Перятыч. – А мне здесь, в Новгороде, порядок держать. А для этого со всеми ладить надо. Сам же знаешь, какой это город.

– Со всеми не обязательно, – возразил Сергей. – Ты просто определись, кто для тебя важнее: я или Грудята? И не забудь учесть, что весу во мне среди новгородцев сейчас поболе, чем у любимчика твоего.

– Он не мой любимчик, – буркнул наместник. – И да, ты важнее. Но больше Грудяту здесь, в городе, не трогай. Не то дружбе нашей конец.

Вот как. У них, оказывается, все еще дружба.

– Я тебя услышал, – сказал Сергей. – И запомнил. Пошли пировать, а то Радиловы прихлебатели все яства сожрут.

[1] Справедливости ради отмечу: им в конце концов это удалось. Но уже в двенадцатом веке. Так называемое «Ивановское сто». Предположительно первая торговая гильдия на Руси. Но это не точно.

Глава 11

Глава одиннадцатая. Гостеприимство по-новгородски

– Нравится? – спросил Радила, кивнув на вмиг зардевшуюся дочь.

– Славная девушка, – осторожно ответил Сергей.

– Хотел ее за сына боярина Дубца отдать, но более не хочу! – решительно заявил боярин. – Бери ее младшей женой, друже Вартислав! Бери кровинушку мою, не пожалеешь! Красива, добра, нравом ласкова, бери ее младшей женой! На приданое не поскуплюсь! Тебе понравится!

Сергей поглядел на потенциальную невесту. Хорошенькая, свеженькая. В этом возрасте они все такие: свежие и сладкие. Если жизнь не покоцала. Разок-другой побаловаться неплохо. Но нужна ли ему такая жена? Точно нет. Однако отказать надо так, чтобы новоиспеченный новгородский тысяцкий не затаил обиды.

– Не возьму, боярин.

– Почему? – Радила нахмурился. – Не лепа для тебя?

– Глупое говоришь! – резко бросил Сергей. – Не от того отказываюсь, что не нравится, а потому что о нас с тобой вперед думаю! О нашей дружбе!

Радила, уже открывший рот, чтобы высказать что-то гневное, остановился. Даже рот не закрыл.

– Каково девочке твоей будет у меня жить, ты подумал? – сурово произнес Сергей. – Я в походах большую часть года. А иной раз и целый год. Когда меня нет, старшая в доме жена моя водимая, дочь нурманского ярла Торварда Колхульда. Нрав у нее строгий, характер… сам знаешь, какой характер может быть у дочери свейского ярла. И Колхульдой ее тоже не просто так назвали. Если ты слыхал о женском колдовстве, то понимаешь, о чем я.

Понимал Радила или нет, неизвестно. Но кивнул.

– Вдобавок ревнива она. А дочка у тебя ликом удалась. В мать, наверное?

Радила снова кивнул. Вот-вот, привыкай соглашаться.

– Что, если невзлюбит ее Колхульда? Травить станет, унижать, а то и порчу наведет. А меня рядом нет, заступиться некому. Видать, совсем ты дочь не любишь, если такую судьбу ей желаешь, – Сергей огорченно покачал головой, отметив при этом, как стремительно меняется выражение лица «кровиночки»: от радостного к паническому. – Ну да если ты все же настаиваешь, я ее возьму, – столь же рассудительно продолжал Сергей, демонстративно не глядя на Радилу. – Только пообещай, друг мой, что ее судьба, какой бы страшной она ни была, не нарушит нашей дружбы!

– Батюшка, не надо… – одними губами, почти беззвучно прошептала бедняжка. И рухнула на колени.

М-да. Кажется, с отрицательными эмоциями вышел перебор, подумал Сергей.

Но судя по выражению лица Радилы, цели он достиг. Тема закрыта.

Так и оказалось. Тема с дочкой-кровиночкой была закрыта. Но только в отношении женитьбы.

– Отец знает, что ты здесь? – спросил Сергей.

Энергичное мотание головой, которую после этого спрятали куда-то в район подмышки. Сергея, естественно.

– И что мне теперь с тобой делать?

Тревожное сопение.

– С мужчиной была раньше?

Мычание. Отрицательное.

Вообще прекрасно. Десять минут назад Сергей был уверен, что радушный хозяин порадовал его постельной девкой.

И не стал противиться. Задрал рубаху, опрокинул на спинку… И остановился в самый последний момент. Потому что ладошки, которыми девка уперлась ему в грудь, оказались подозрительно мягкими.

И повела она себя не так, как положено холопке. Потому что в последний момент испугалась.

А когда Сергей повернул ее белокурую головенку так, чтобы свет лампы-изложницы упал на испуганное личико, тайное стало явным.

И никакой радости по этому поводу у Сергея не возникло. Тем более что он уже настроился на близкое общение и организм – требовал.

Но воля оказалась сильнее. Сергей отпустил дурочку, улегся на спину и традиционно сосредоточил внимание на дыхании. Помогло. Отчасти.

– Зачем? – спросил он.

– А чтобы замуж взял, – пропищали из-под мышки.

– Ты не слышала, что я твоему отцу говорил?

– Слышала. Я не боюсь! – храбрый писк оттуда же.

– Тебя плетью учили когда-нибудь?

– Никогда! Папа меня любит!

– А видела, как учат?

Молчание.

Сергей сунул руку в вырез ночной рубашки. Мышка тут же доверчиво прильнула. Напрасно.

– У тебя такая нежная кожа, – сказал Сергей. – Такая тоненькая. Кнут ее сразу до костей просечет. Ты будешь кричать. А потом мучиться долго-долго. Пока не заживет. А на этом месте останется шрам. Толстый, широкий, некрасивый. Много таких шрамов. Пока ты не станешь послушной. Покорной.

– Не надо меня бить! (Испуганно.) Я буду тебе хорошей женой! Очень послушной!

– Покорной не мне, – сказал Сергей. – Моей старшей жене. Это она велит своим нурманам бить тебя. Она – водимая. А ты – красивая. Зачем ей ты, красивая? Плеснет тебе в лицо кипятком, а мне скажет: ты сама обварилась, потому что неуклюжая.

Сергей не просто сгущал краски, он фантазировал. Но эта – верила. Потому что выросла в папином безопасном гнездышке. Вот пусть и дальше живет.

– Иди к себе, – сказал он, поднимаясь с ложа и ставя на ножки незваную гостью. Махонькая какая. И лет ей, наверное, не больше шестнадцати… Хотя какая разница? – И запомни ночь, когда я не дал тебе себя сгубить, – строго произнес он. – И сыну, когда родится, дай мое имя. Поняла?

Утвердительный писк.

– Теперь иди… – И вдогонку: – Скажи отцу, чтобы девку мне прислал.

– Он прислал, – сообщила малышка. – Только я ее не пустила.

Нет, ну какая… непосредственная.

Присланная девка появилась через минуту. Надо полагать, она и не уходила.

Хорошенькая. И сложена правильно, не как тут, в Новгороде, любят «чем больше, тем лучше». Надо полагать, кто-то просветил нового тысяцкого о вкусах Сергея.

И это хорошо. Такие сведения хранить в тайне не обязательно, а в быту удобно.

И то, что дочурка самовольно проведала гостя, тоже в тайне от папы не осталось. И легло в копилку уже состоявшейся дружбы.

Воспользуйся Сергей предложенным тельцем, никто бы это ему в вину не поставил. Подарить гостю лучшее – это в обычае. И гость тоже типа отдарится. Это если зачатый им ребенок родится в новой семье. Был бы Радила каким-нибудь купчиком среднего уровня, так бы и вышло. Приняли бы в род как своего. И растили бы даже более рачительно. Чтобы вырос под стать генетическому папе и прославил приемных родовичей.

Но это для купцов попроще. У гордых новгородских бояр – иначе. Так что никакой обиды за пренебрежение дочуркой со стороны Радилы высказано не было. Напротив, за завтраком тысяцкий неревский всем сообщил, что решил поднять Сергеева человека Прибысла в соцкие. В принципе, все сочли это справедливым. В избрании Радилы Прибысл поучаствовал. О том, что этот момент Сергей и Радила обсудили еще до избрания, тысяцкий умолчал.

Прибысл был рад. Старший его брат, Своежир, тоже соцким был. Пока не умер. А умер он, потому что против Сергея пошел. Младшему это не грозит, если будет вести себя правильно. И теперь есть кому за ним присмотреть, что немаловажно.

Поджар тоже за дело взялся рьяно. Тем более получил от Сергея целых две гривны на развитие службы разведки и безопасности. Изрядные деньги, но на сборе информации и контроле Сергей никогда не экономил.

Пока Радила укреплял вертикаль власти, а Прибысл занимался расширением территории, Сергей решил проверить, как обстоят дела у новгородских кузнецов.

К некоторому его сожалению, кузнечное дело в городе было развито недурно. Тут тебе и предметы домашнего обихода от простых обручей для ведер до весьма непростых в работе врезных замков. Сельскохозяйственная утварь в ассортименте. И, разумеется, оружие, причем оружие неплохое. Сергей изучил образцы, которые ему, как потенциальному богатому покупателю, предоставляли с большой охотой, и нашел, что новгородские лучшие клинки мало чем уступают аналогичной работе тех же свеев. Из криц сырого железа, болотного железа (!) здешние мастера выплавляли вполне приличную сталь.

Это стоило изучить. Может быть, и не придется завозить металл для его элитных клинков издалека? Понятно, работать с местным сырьем придется подольше, но всяко экономичнее, чем из-за моря везти.

Тем более выяснилось, что у здешних кузнецов налажен и подготовительный этап: на них работали целые артели по производству этих самых криц: толстеньких железных лепешек трех-четырех килограммов весом.

Мастера от Сергея ничего не скрывали и даже секретами делились: например, сколько соли надо добавлять в печь при выплавке стали. Сергей для них был не конкурентом, а оптовым покупателем. А двое мастеров даже сами предложили ему войти в долю. Сергей обещал подумать. Говорить о том, что намерен «войти» не только деньгами, но и производством, не стал. И, подтверждая свой имидж оптового покупателя, скупил кое-какую продукцию для промежуточной реализации в попутных населенных пунктах. В частности, запас разнообразных ножей: складных, косторезных, сапожных. Подобный товар везде в почете. Одним таким складным двулезвийным ножиком, например, в какой-нибудь приднепровской деревеньке можно оплатить суточный постой всей дружины. И не только потому, что ножик в любом хозяйстве пригодится, а потому, что штучка сама по себе прикольная[1]. Мало того что забавная механическая игрушка, так еще и в быту полезная.

[1] Такой нож представлял собой удлиненный клинок с отверстием посередине и вырезами для фиксации клинка в одном из двух положений. У одной половинки клинка лезвие скругленное, а спинка прямая, у другой наоборот – лезвие прямое, а спинка скругленная. Одна часть получается рабочей, другая прячется в костяной рукояти, снабженной прорезями и фиксаторами. Повернул – и уже другая часть оказывается снаружи. Точное предназначение этого средневекового «мультитула» неизвестно, но, согласитесь, вещь любопытная.