Текст книги "Мой друг тролль (сборник)"

Автор книги: Александр Мазин

Соавторы: Анна Гурова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 71 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Глава сорок вторая
Поцелуй мертвеца

Нанялся как-то молодой тролль на кладбище могильщиком.

А гнусный эльф решил над ним подшутить.

Переоделся призраком, череп на макушку привязал, внутрь зажженную свечку вставил. Подобрался к троллю, который могилу копал, – да как заухает.

Тролль глянул через плечо – и снова за работу.

Разочарованный эльф походил еще немного вокруг, понял, что тролля не напугать, да и двинулся к воротам.

А у самых ворот его тролль догнал и за шкирку – цап!

– Здесь, – говорит, – гуляй. Призракам за территорию выходить не положено.

Это был Карлссон, и он, несомненно, был мертв. Потому что был холодным. Потому что, присмотревшись внимательнее, Лейка увидела, что он – весь в черной запекшейся крови. Что голова его совсем разбита.

Но он был неправильным мертвецом. От мертвеца должно было сильно пахнуть… мертвецом. От Карлссона пахло сильнее, чем когда… Чем раньше. Но не трупным разложением. Запах был таким же, как у живого. Правда, был еще запах псины. Но это не от Карлссона – от монстра. Лейка смотрела на мертвого Карлссона – и не чувствовала отвращения. Только жалость.

Спустя минуту она подняла взгляд на чудовище.

«Что ты хочешь? – спросила она мысленно. – Зачем ты принес меня сюда?»

– Живи его! – рыкнул монстр. – Ты быть с ним. Он – жить. Он – жить, ты – жить!

Ничего себе требование! Или ты оживишь мертвого, или тебя прикончат!

– Он – не жить, я – не жить? – решила все-таки уточнить Лейка.

Чудовище мотнуло головой.

– Он – жить! Ты звать его дух!

Последнее слово Лейка не поняла – угадала.

Ей вспомнился фильм «Кукушка». Там финская шаманка тоже «звала» душу умирающего… Умирающего, а не мертвого. И Лейка – никакая не шаманка!

– Я не могу!

Оскаленная морда приблизилась к Лейкиному лицу, дохнула жаркой гнилью хищного зверя:

– Звать! Ты, он – быть вместе! Он быть здесь! – Ручища хлопнула Лейку по низу живота (Лейка, как и раньше, не успела отшатнуться), но не больно. – Быть здесь! Ты – быть с ним. Сейчас!

До Лейки, кажется, дошло. И то, что до нее дошло, ей не понравилось, потому что было почти то же самое, что кушать мертвечину.

– Да пошел ты знаешь куда! – сказала она по-русски. Попыталась воспроизвести то же по-шведски, но не смогла. Не хватило словарного запаса. Но монстр внезапно послушался. То есть не отправился в указанном Лейкой направлении, а просто отошел в угол и присел и застыл в том же положении, в котором Лейка его уже видела: морда на коленях, ручищи упираются в пол…

Лейка посмотрела на Карлссона. После смерти в его чертах появилось что-то детское… Лейка не сразу заметила, что по щекам ее текут слезы. Ей было ужасно жалко себя… Но она была жива, а он мертв. И его было жальче.

Лейка глянула на монстра. Тот следил за ней огромными пылающими глазами. Сейчас он казался не ужасным и отвратительным, а очень-очень печальным. Как пес, у которого умер хозяин.

«Может, он и был „псом“ Карлссона? – подумала Лейка. – Его единственным другом, кроме меня?»

Тут она вспомнила о Кате. Она тоже была другом Карлссона. И она тоже угодила в беду. И ее надо спасать. Ей, Лейке. Потому что на мальчишек надежда слабая…

Тут Лейка вспомнила, что для начала надо спасти ее саму…

– Эх, Карлссон, Карлссон, – проговорила она нежно и печально, проводя ладонью по выпуклой груди и почему-то стараясь не задеть ран – так, словно он жив и может чувствовать боль. – Если бы ты был жив, как это было бы здорово… Но ты не виноват, что умер и оставил нас одних. Прощай, любимый!

Слова были банальными и даже смешными. Лейка это понимала, но других у нее не было. Наверное, более уместна была бы какая-нибудь поминальная молитва, но Лейка не знала ни одной. Ни христианской, ни языческой. Зато она вспомнила песню, которую пели Дети Ши. Она закрыла глаза и запела…

Если бы глаза ее были открыты, она бы наверняка тут же замолчала, увидев, как при первых же словах сидевший в углу монстр оскалился и надвинулся на нее…

Но он перемещался совершенно бесшумно, и Лейка не открыла глаз и продолжала петь… Она снова видела возникающую из тумана сияющую фигуру. Видела, как Дух вод (или кто-то там еще) наклоняется, протягивает руку Наташе… Нет, не Наташе. Вместо Наташи рядом с Лейкой почему-то стоит Катя…

Монстр навис над Лейкой, так и не дотронувшись до нее. А спустя несколько мгновений он так же бесшумно отступил. Лейка так и не узнала, что ее едва не разорвали на части. И она пела, не открывая глаз, и потому не увидела и того, как сами собой затягиваются страшные раны на теле Карлссона.

Она ничего не заметила, когда открыла глаза.

– Прощай, – шепнула она и поцеловала Карлссона в губы…

И, отшатнувшись, пронзительно взвизгнула.

Воистину в эту ночь она визжала больше, чем за всю свою прежнюю жизнь. Но как не завизжать, если покойник отвечает на твой поцелуй?!

Глава сорок третья,
в которой Лейка узнает о нечеловеческой сущности Карлссона, Дима знакомится с Хищником, а несколько дурно воспитанных молодых людей навсегда избавляются от привычки докучать незнакомцам

Женился эльф на троллихе. Родился у них сын. И вот как-то он спрашивает отца: «Папа, тебя твоя мама била?»

«Нет, сынок, – отвечает эльф. – Только твоя».

Лейка лежала на руках Карлссона. Голова ее покоилась на его плече. Плечо было твердое и теплое. Как раньше. Карлссон нес ее, но шаг у него был такой ровный, что у Лейки возникло ощущение, будто она плывет. Вокруг прыгали тени, переплетения труб над головой стремительно убегали назад – Карлссон нес ее очень быстро. Лейка немного повернула голову и увидела сзади того, существо, которое притащило ее сюда. Существо передвигалось на трех конечностях. В четвертой оно несло лампу.

– Кто это? – спросила Лейка шепотом.

– Огр. Хищник.

– Огр… – И, еще тише: – А ты?

– И я – огр. Огр-Охотник.

Лейка покрепче обняла его шею, потерлась носом о могучее плечо, вдохнула запах нагретой гальки:

– А знаешь… мне все равно, – прошептала она. – Мне все равно, кто ты…

Позади раздалось ворчание.

– Что он сказал? – спросила Лейка.

– Сказал: надо тебя съесть. Что от близости огра и человеческой женщины рождается сид.

– Сид?

– Эльф, по-вашему.

– Это правда?

– Нет, он шутит. Не бойся.

– Я не боюсь…

«…С тобой я ничего не боюсь», – добавила она мысленно.

Хищник снова заворчал.

– Что он говорит?

– Что ты веселая.

– Я?!

Карлссон что-то произнес. Не по-шведски: на другом языке.

Хищник ответил.

– Он говорит: когда он попросил тебя позвать из Долины Тумана мою суть, ты сказала, что не ешь людей.

– А что тут смешного?

– Это наша старая шутка. Один огр говорит другому: «Знаешь, с каждым прожитым столетием я все меньше люблю людей. Боюсь, когда придет мое время уйти в Долину Тумана, я совсем перестану их есть», – Карлссон негромко засмеялся. – Еще он сказал, что самая забавная шутка: позвать меня из Тумана охотничьей песней сида. Он сказал: ты первая додумалась до такого. Даже он не сразу понял эту шутку – и едва не откусил тебе голову. Но он увидел, что я возвращаюсь, – и понял. Кто научил тебя этой песне?

– Подруга, – сказала Лейка. – Она… колдунья.

– И ты.

– Да. Она тоже так сказала. Твой… огр поэтому принес меня к тебе?

– Нет. Он ждал не тебя, а Малышку. Он слишком поздно понял, что ты – это не она. Он много времени провел там, где очень сильно пахнет химией, – и плохо различал запахи, а по внешности он вас, людей, не всегда хорошо различает.

– Я очень испугалась, – призналась Лейка. – А зачем ему нужна Катя?

– Уже не нужна, – ответил Карлссон. – Ты уже всё сделала.

Он остановился перед бетонной стеной и посторонился, пропуская Хищника.

Тот погасил лампу, все погрузилось во тьму, а потом раздался натужный скрип и в подвал проник синеватый лунный свет.

– Куда теперь? – спросила Лейка, когда они оказались снаружи, в незнакомом ей дворе. – Это ничего, что ты голый? Может, стоит тебе надеть что-нибудь?

– Ничего. Нам недалеко.

Лейка думала: он поставит ее на ноги, но он этого не сделал. Двинулся к арке, по-прежнему держа ее на руках. Лейка была не против. Ей было очень уютно у него на руках.

…А в арке их поджидали.

– Эй, мужик! Погоди! Закурить есть?

– Э-э-э! Да он – голый!

– А девка – одетая! Непорядок, пацаны! Слышь, ты! Стой! Стоять, кому сказано!

Прямо перед ними возник широкий силуэт… Но Карлссон продолжал двигаться с той же скоростью. И силуэт пропал. Впрочем, исчезновение это сопровождалось сочным ударом шмякнувшегося о стенку тела. И – топот нескольких пар ног. Удаляющийся. Зато Лейка увидела, как вспыхнули позади два зеленых огонька. Хищник следовал за ними.

«Интересно, что будет, когда мы окажемся на улице?» – подумала она.

Но до улицы они не добрались.

Еще один двор. Карлссон остановился, вновь пропуская вперед Хищника, – тот с разбега прыгнул на стену и вскарабкался, вернее сказать, побежал вверх. Легко, как по горизонтали. Но Карлссон его окликнул. И Хищник, оттолкнувшись от стены, приземлился рядом с ними.

– Я немного… устал, – сказал Карлссон Лейке. – Он поднимет тебя наверх.

Оп! Мохнатая лапа анакондой обвилась вокруг Катиного туловища, и через десять секунд она уже стояла на железном балкончике высоко над землей – напротив приоткрытой двери. Карлссон присоединился к ним еще через три секунды. Беззвучно перемахнул через перила… Приложил палец к губам. Затем сделал знак Хищнику – и тот просочился (совершенно удивительно, учитывая его габариты) в дверную щель. А еще через несколько секунд изнутри донесся короткий приглушенный вскрик.

Карлссон, обогнув Лейку, устремился в квартиру. Лейка шагнула за ним, дверь за ней сама собой закрылась. Что-то обрушилось на пол, а потом зажегся свет.

Посреди длинного коридора стоял Карлссон с фонариком, а у его ног на полу, держась двумя руками за горло, взъерошенный, с выпученными глазами сидел Димка.

* * *

– Вот дерьмо… – пробормотал Димка и закашлялся. – Так я и думал, что никакая это, на хрен, не собака!

Хищник оскалился:

– Нет, Охотник, я его все-таки съем! – прорычал он по-шведски. Лейка уже навострилась въезжать в его «прононс». Конечно, словарный запас шведского у нее был довольно-таки ограниченный. Но у Хищника, судя по всему, тоже.

– Он что, понимает по-русски? – спросила она Карлссона.

Тот покачал головой.

– Угадывает по интонации, – сказал он. – Вставай, человечек. Да, это не собака. Думаю, тебе стоит помолиться.

– Почему это? – насупился Димка. – Что я такого сделал?

Лейка глядела на него не без восхищения. Она, когда увидела Хищника, едва не померла от страха, а Димка – ничего. Хорохорится…

– Я тебе поручил кое-что, – напомнил Карлссон.

– Что именно? – Дима хотел встать, но Хищник придвинулся к нему, облизнулся – и Дима остался на месте.

«Он и вправду на собаку похож», – подумала о Хищнике Лейка. У Стасика одно время жила кавказская овчарка. Вот она была точно такая же. Зверюга. Слушалась только Стасикова отца, и то с большой неохотой. Остальных домашних – терпела. В итоге овчарка кого-то покусала, ее увезли на дачу и посадили на цепь. Стасик рассказывал – отличный сторож получился.

– Я поручил тебе защищать Катю!

– И как бы, интересно, я ее защитил? – сердито заявил Дима. – Когда вас расстреливали, она, между прочим, с вами была! Да уберите вы его от меня! – Последний возглас относился к Хищнику, чьи слюни капали на Димины брюки. – У него из пасти воняет, как из помойки!

– Ничего, скоро у него оттуда будет вонять съеденным человечком! – «успокоил» Карлссон. – Если мне не понравится объяснение того, почему ты здесь оказался.

– Оказался, и всё! – буркнул Дима. – Подумал: может, найду у вас здесь какие-нибудь зацепки… Как ее искать.

– Нашел?

Дима промолчал.

– В ларь мой лазал? – почти ласково осведомился Карлссон.

– Хотел, – признался Дима. – Но там – замок… Крепкий оказался.

– Это точно, – в голосе Карлссона чувствовалось удовлетворение.

– Слушайте, – не выдержала Лейка. – Может, хватит вам препираться? И вообще – пошли отсюда!

– Куда? – спросил Карлссон.

– Да хоть ко мне! Одежду тебе какую-нибудь подберем… из отцовской. Или так и будешь голый бегать?

– Почему – голый? – удивился Карлссон. – Сейчас оденусь. Он поднял с пола тючок, который оказался смотанной в куколь одеждой.

Одежду, как выяснилось, добыл Хищник. Снял с одного из тех, в подворотне. Оставалось надеяться, что снял не с трупа.

Одевшись, Карлссон отправился на кухню. Слышно было, как он там чем-то гремит и лязгает. Где-то Лейка читала, что тролли и им подобные боятся железа. Всё вранье!

– Что у тебя за дела с Карлссоном? – недовольно спросила Лейка.

– А у тебя? – задал встречный вопрос Дима.

– Он – мой… друг.

– В каком смысле?

– В том самом! Так что за дела?

– Так… Разные. Попросил меня за Катькой приглядывать, помочь, если что… Защитить.

– Защитить! – Лейка фыркнула. – Тебя самого защищать надо! Прекрати! – прикрикнула она по-шведски на Хищника. Тот с плотоядным видом обнюхивал Димкину голову, что, естественно, никакого энтузиазма у хозяина головы не вызывало.

– Очень кушать хочется, – прорычал Хищник. – Очень!

– Твоя добыча – сид! – Это вернулся Карлссон. – На, возьми! – Он протянул Хищнику довольно-таки большой сверток.

– Слушайте! – Лейку внезапно озарило. – Я вспомнила! Катька, когда рассказывала о том конкурсе, сказала, что встретила там Селгарина. И что они, то есть Карина с Селгариным, раньше были знакомы или вроде того.

– Что ж ты раньше молчала? – воскликнул Дима.

– Забыла! Могу я что-то забыть? – огрызнулась Лейка.

– Молодец! – Карлссонова ручища легла на Лейкино плечо. – Пойдем.

– Куда?

– К ней.

– Но сейчас еще ночь!

– И очень хорошо, что еще ночь, – пробасил Карлссон. – До рассвета еще есть время.

– Почему до рассвета? – в один голос произнесли Дима и Лейка.

– Потому что Обновление лучше всего совершать на рассвете.

– Какое еще обновление?

– Это… Это ритуал.

– Что за ритуал? – спросила Лейка.

– Это из какого культа? – поинтересовался Дима.

– Это вас не касается. Но если вы хотите увидеть Малышку такой, как раньше, лучше найти ее до рассвета,

– Тогда чего мы ждем? – Дима попытался встать, но Хищник придавил его лапой и не дал.

– Отпусти меня быстро! – зашипел Дима, безуспешно пытаясь отделить от себя эту лапу.

Хищник заворчал. Но не злобно (Лейка научилась различать его интонации), а скорее игриво. Он развлекался.

– Ты знаешь, где найти эту Карину? – спросил Карлссон Лейку.

– Вообще-то знаю. Оля говорила: она живет прямо в своей студии. Это тут рядом. Ты что, собираешься ввалиться к ней прямо сейчас?

– Не я, – сказал Карлссон. – Ты. И Дима. Отпусти его, – велел он Хищнику по-шведски. – Мы уходим, и он идет с нами.

Глава сорок четвертая,
в которой огр наконец добрался до настоящего сида

Эльфы бывают вредные и полезные. Вредного эльфа следует уничтожить. Полезного можно просто съесть.

Троллиная поговорка

– Она и живет здесь, в студии, – сказала Лейка. – Так мне Оля говорила, она у нее работает.

– Кто еще с ней живет? – спросил Карлссон.

Лейка пожала плечами.

– Ты сказала: Катя плохо выглядела после того конкурса, – вдруг спросил Карлссон. – Что значит – плохо?

– Осунулась. Такое лицо – как после болезни.

– Ага! – вмешался Дима. – Я тоже заметил. Она иногда очень красивая, а бывает, ну, обычная.

– А после встреч с этой Кариной она какая была?

– После Карины она как раз всегда отлично выглядела! – заявила Лейка. – Карина – мастер! Она, если захочет, такое лицо нарисует – супер!

– Нарисует… – задумчиво повторил Карлссон. – Нарисует. А когда краску смоют, тогда что?

– Тогда – не очень, – признала Лейка. – Но это же обычное дело. Кремы всякие – они на кожу по-всякому действуют. У мамы подруга есть, так она как кремами намажется – больше тридцати не дашь. А смоет – все шестьдесят. Выглядит даже старее, чем на самом деле.

– Значит, старее… – пробормотал Карлссон. – Очень интересно. А теперь – вперед!

– Может, все-таки лучше подождать до утра? – нервно произнес Дима. – Не думаю, что она нас впустит…

– Не лучше, – отрезал Карлссон. – Пойдете вдвоем. Без меня. Если не впустит, тогда посмотрим.

– А что мы ей скажем? – спросила Лейка.

– Правду, – ответил Карлссон. – Но только о Кате. Обо мне или о нем… – Карлссон сделал неопределенный жест, подразумевающий Хищника, – помалкивайте. Пусть она расскажет все, что знает об этом сиде… Селгарине.

– Легко сказать – пусть… – пробормотал Дима, – да она нас наверняка… – Тут он наткнулся на тяжелый взгляд Карлссона, закрыл рот и рефлекторно потер шею.

– Пошли, – сказала Лейка. – Не пустит – так не пустит, что мы теряем?

Двери были железные, с электронным замком. Сверху – глазок телекамеры…

Лейка решительно нажала на кнопку вызова.

Ждать пришлось минуты три. Потом из динамика раздался хрипловатый женский голос:

– Кто?

– Меня зовут Лейла. Можно поговорить с Кариной? Очень срочно!

– Говори.

– Это касается Кати… Дело в том, что у нее неприятности.

– А я при чем? Я не служба спасения. Если ей что-то надо, пусть позвонит. Днем, а не в четыре часа ночи.

– Она не позвонит! – вмешался Дима. – Ее украли!

– В каком смысле – украли?

– Похитили. Ее увез человек, которого вы знаете. Некто Селгарин.

– Не помню такого.

– Вы с ним встречались на показе, мне Катя говорила, – снова вступила Лейка. – Такой красивый блондин…

– Ах этот…

Пауза. Динамик негромко потрескивал.

– Ладно, заходите. Я открываю. Подниметесь по лестнице на второй этаж.

Карина ждала их наверху. В коротком серебристом пеньюаре и домашних туфлях с каблуками сантиметров по десять. Похоже, гости подняли хозяйку салона с постели. Неудивительно – в такое время… Вид у Карины был вызывающий. Во всех смыслах. Особенно если смотреть снизу.

– Вы извините, Карина, что мы так поздно, – сказала Лейка.

– Скорее, рано, – буркнула Карина. – Судя по тому, что вы трезвые и я вас не знаю, – дело серьезное.

– Я у вас в салоне… – начала Лейка, но Карина махнула рукой:

– Идите туда, там кухня. Кофеваркой пользоваться умеешь? Лейка кивнула.

– Сделай нам три кофе. А я пока пойду переоденусь, а то твой мальчик мне глазами уже мозоли на ляжках натер.

Дима порозовел и отвел глаза. Но все равно не удержался – проводил взглядом удаляющуюся Карину.

– Что, пробило тебя? – насмешливо спросила Лейка.

– Круто! Неужели и Катька такой станет?

– Надеюсь, что не такой! – фыркнула Лейка, возясь с кофеваркой. – Чашки достань, там, над барной стойкой.

Вернулась Карина. Она сменила пеньюар на длинный шелковый халат, переливающийся всеми цветами радуги, и привела в порядок волосы. Лейка не без зависти отметила, что даже без всякого макияжа кожа у Карины выглядит идеально. Если бы не выражение лица, хозяйке «Молодости» можно было дать лет восемнадцать. Но такого жесткого взгляда у восемнадцатилетних не бывает.

– Воды поменьше, – сказала она Лейке. Взяла кофе, зажгла длинную-длинную сигарету. – Ну, давайте, выкладывайте, что у вас.

Совместный рассказ Димы и Лейки занял минут двадцать.

Примерно в середине его на кухне появился атлетически сложенный парень в трусах и татуировках, не здороваясь, залез в холодильник, взял бутылку «зеленого» «Хольстена» и присосался.

– Это Гоша, – сказала Карина. – Мой друг. Продолжайте.

Ни Лейку, ни Диму она представлять не стала.

Гоша допил бутылку, поглядел на ребят довольно равнодушно, но вдруг оживился, ткнул в свежий кровоподтек, оставленный на шее Димы лапой Хищника, погрозил пальцем:

– А-а, пацан!

– Гоша, не мешай, пожалуйста! – сказала Карина.

Гоша пожал широкими плечами: мол, на фиг вы мне нужны? И вскрыл следующую бутылку.

Дима поглядел на него и рефлекторно облизнулся. Холодного пивка он бы сейчас…

– На! – Гоша сунул ему еще одну бутылку, подмигнул, растрепал Каринины волосы (к ее неудовольствию) и удалился.

Карлссона ребятам все же пришлось упомянуть: как шведского бизнесмена, знакомого Кати, которого застрелили вчера. То есть уже позавчера…

– Что-то я такое слыхала… – пробормотала Карина.

Закончила Лейка словами о том, что они с Димой ждали Катю до ночи, потом обзвонили всех, кто мог что-то знать о ней или о Селгарине, но выяснить ничего не смогли. Тогда Лейка вспомнила о Карине, а поскольку Карининого телефона у них не было, то они взяли такси и вот, приехали…

– Чего же вы от меня хотите? – спросила Карина.

– Мы хотим знать, кто такой этот Селгарин и чего от него можно ожидать? – сказал Дима.

– И что можно сделать? – вставила Лейка. – Может, вы нам подскажете?

– Подскажу, – сказала Карина.

Она взяла еще одну сигарету. Прикурила. Лейка заметила, что длинные пальцы Карины слегка дрожат.

– Подскажу. Не надо садиться в машину к незнакомым и малознакомым мужчинам. Это первое. С чего вы взяли, что этот Селгарин Катю украл?

Лейка посмотрела на Диму, Дима – на Лейку. Действительно, из их рассказа ничего такого не вытекало. Более того, Селгарин совершенно ясно сказал Лейке, что Катя вернется через несколько дней.

– Значит, дорогие мои, вы либо пришли ко мне совсем не из-за Кати, либо скрыли от меня что-то важное. В обоих случаях вы мне соврали. Так что или выкладывайте мне всё – или прошу на выход!

Дима с Лейкой опять переглянулись. Лейка едва заметно покачала головой, и жест этот не укрылся от внимания Карины.

– Я сказала: на выход! – бросила она резко. – Может, мне надо позвать Гошу?

– Не надо.

Это сказал Карлссон.

Как он проник в дом, неизвестно. Но – проник. И сейчас стоял в проеме, связывавшем кухню и холл.

– Гоша! – пронзительно закричала Карина.

Карлссон усмехнулся.

Гоша примчался через три секунды, с ходу набросился на Карлссона…

Тот стоял к нему спиной, но не обернулся. Не глядя, перехватил руку Гоши, что-то такое сделал, отчего атлетический Гоша рыбкой перелетел через невысокого Карлссона, грохнулся всей спиной об пол, вскочил, взревел, бросился опять… Карлссон слегка отодвинулся и шлепнул Гошу ладонью по физиономии. От этого «шлепка» Гоша улетел куда-то под барную стойку, да там и остался.

– Я же сказал, сид, не надо никого звать, – не повышая голоса произнес Карлссон.

Карина вскочила. Ее большущие глаза стали неимоверно огромными и черными: расширившиеся зрачки «съели» радужку.

Она что-то быстро произнесла, вернее, пропела на незнакомом языке.

– Пускай, – сказал Карлссон по-русски. – Говори, сид, это мои друзья. А тебе… Тебе уже все равно… Где она?

– Я не знаю… – прошептала Карина.

– Я видел твою метку на девушке.

– Это не моя метка… – пробормотала Карина. – Это его.

– Кого – его?

– Он из… Не из Высоких, но близок к ним. Он заявил о своем приоритете. Я не хотела… Я ничего ей не сделала. Наоборот, хотела ее предупредить! Это не то, что ты думаешь! – нервно воскликнула она. – Это другое!

Дима смотрел на ее искаженное лицо и думал: почему она сначала показалась ему такой красивой? Она же совсем старая, лет тридцать или даже сорок.

– Докажи, – негромко произнес Карлссон. – Кем ты живешь, сид? Мне сказали: после встреч с тобой она выглядела иссушенной.

– Кто сказал? – почти взвизгнула Карина.

– Она, – Карлссон кивнул на Лейку. – И я ей верю. Больше, чем тебе, сид.

– Вот! – воскликнула Карина, распахивая халат. – Вот, смотри, огр!

Лейка, сидевшая сбоку, тоже посмотрела, но ничего особенного не заметила. Разве лишь, что фигура у Карины – супер. Дима тоже с удовольствием посмотрел бы, но со своего места он видел только Каринину спину и сосредоточенного Карлссона.

Тот хмыкнул.

– Что ж, – сказал он. – Теперь я буду звать тебя полсида. Но я жду ответа на вопрос. Кем ты живешь?

– Вот мой источник! – Карина запахнула халат и показала на ноги Гоши, торчащие из-под стойки.

Карлссон наклонился и без видимого усилия выволок Гошу из-под стойки, поднял, шлепнул пару раз по щекам. Гоша очнулся… и с ходу заехал Карлссону в лоб. Тот даже не пытался уклониться: крепко держал Карининого дружка за подбородок, не давая полностью разогнуться – изучал. Гоша врезал еще, слева, справа… Звук был такой, словно он лупил по дереву. И результат примерно такой же.

– Не трепыхайся, – попросил Карлссон. – Подожди минутку… Ага… Ну вот и все.

Свободной рукой он коротко ткнул Гошу в лоб – и тот обмяк. Карлссон разжал пальцы, и Гоша снова распластался на полу.

«Вот это наркоз!» – восхищенно подумал Дима.

Карлссон приблизился к вжавшейся в угол Карине.

– Назови причину, по которой мне следует оставить тебя в живых, сид? – произнес он мягко.

«Бедняга», – пожалел ее Дима, вспомнив, как неделю назад ему самому был задан такой же вопрос. Он-то выкрутился…

«Надо что-то делать!»

Диме вовсе не улыбалось стать свидетелем убийства. Еще меньше ему хотелось смотреть, как Хищник сожрет Карину. И Карину тоже жалко…

Дима посмотрел на Лейку – и понял, что от нее помощи ждать не придется. Лейка глядела на Карину так, словно хотела задушить ее собственными руками.

– Ты – Охотник? – тихо спросила Карина.

– Да.

– Я никогда не видела Охотника. Я только слышала о вас…

– Теперь видишь, – Карлссон усмехнулся. – Твое время на исходе. Сид?..

– А где твой?..

– Он здесь.

– И ты… отдашь меня ему? – совсем тихо проговорила Карина.

– Да.

– Нет! Подожди! Я… Я помогу тебе найти того, кто поставил метку!

– Ты пойдешь против своих, сид? – Кажется, Карлссон удивился.

– Он мне не свой! – воскликнула Карина. – Я, вообще, сид только наполовину! Мой отец…

– Не бывает сидов наполовину, – перебил ее Карлссон. – Рожденный сидом – сид! Ты еще молод и можешь довольствоваться малым, вот и все.

– Ты мне не веришь?

– Верю. Но не вижу причины оставить тебя в живых. Поставившего метку я найду и без тебя.

– Ты можешь опоздать! – нервно бросила Карина. – Нас не так мало в этом городе! И у многих она уже на примете, слышишь? Такой лакомый… Такая, как она, – поспешно исправилась Карина, увидев, как нахмурился Карлссон, – не могла остаться незамеченной! А я уже уберегла ее однажды! Хочешь, расскажу?

Карлссон покачал головой.

– Я вижу знаки! Я могу, правда, могу тебе помочь! – с отчаянием воскликнула Карина. – Я не хочу умирать!

– Понимаю, – согласился Карлссон. – Бессмертному умирать нелегко.

– Нет, нет! Подожди! – Карина лихорадочно искала путь к спасению. – У меня есть машина! Микроавтобус! Тебе он пригодится!

– Вряд ли, – качнул головой Карлссон.

– Очень хороший! – воскликнула Карина. – Там в дне специальный ящик! В нем можно спрятать все что угодно!

– Ни к чему. Я все равно не умею управлять этими штуками…

– Я! Я умею! – закричала Карина.

Карлссон задумался.

– Ладно, – наконец сказал он. – Я нахожу причину достаточной.

– А я – нет! Это – сид! И он – мой!

Дима не успел заметить, когда он появился. Вздыбленная шерсть, здоровенная оскаленная пасть – под самым потолком.

Каждый раз эта тварь казалась Диме все страшнее и отвратительнее.

– Что он хочет? – спросил Дима Лейку.

– Сожрать ее, – совершенно спокойно ответила Лейка. – И правильно!

– Да ты что говоришь!

– Я всё правильно говорю! – запальчиво заявила Лейка. – Катька ее подругой считала, а она нас выставила! Помочь отказалась, хотя Катьку, может, вообще убить могут! Катя мне рассказывала: вы с ней мертвую девушку видели? Хочешь, чтобы и Катьку так нашли? В канаве?

– Не хочу, – сказал Дима. – Но все равно это не повод, чтобы убить человека!

– Тоже мне человека нашел! – фыркнула Лейка. – Какой она тебе человек!

– А кто она тогда?

– Тебе же ясно было сказано: она – сид! Эльф!

– Ну и что, что эльф! Эльф – разве не человек?

– Счас! – Лейка поглядела на Диму с превосходством. У нее уже сложилось определенное представление об эльфах. Что-то вроде вампиров.

А Карлссон – типа Блейда, который этих вампиров уничтожает.

Впрочем, их мнение значения не имело. Значительно важнее было мнение Карлссона. А Карлссон считал, что время трапезы для Хищника еще не наступило. И Лейка знала, что, несмотря на двухметровый рост и пятисантиметровые клыки Хищника, всё будет так, как решит Карлссон.

– Можешь съесть его, – Карлссон кивнул на валявшегося в беспамятстве Гошу.

– Нет! – Это подала голосок Карина. Вот уж от кого Лейка не ожидала…

– Пожалуйста, Охотник! Он же человек! Он не заслужил… Разве есть причина, чтобы отдать его зверю?

– Он не зверь, ты это прекрасно знаешь, сид. И он голоден – это достаточная причина. Я, кстати, тоже!

– У меня есть мясо! – воскликнула Карина. – Очень хорошее, с рынка! Телятина! Много! Днем у меня гости будут!

– Не думаю, что будут. Впрочем… – Он сказал что-то Хищнику по-шведски. Быстро – Лейка не поняла. Тот что-то рыкнул и пренебрежительно толкнул лапой лежащего Гошу.

– Годится, – сказал Карлссон. – Он говорит: молоденький теленок не хуже старой человечины. Но намного хуже сида!

– Благодарю тебя, Охотник! – с чувством проговорила Карина. – Я этого не забуду!

– Мне благодарность сида не нужна, – пренебрежительно отмахнулся Карлссон. – Ну, где твоя телятина? И пиво тоже давай. У тебя есть, я чую.