355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Мазин » Черный Стрелок 2 » Текст книги (страница 5)
Черный Стрелок 2
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 09:03

Текст книги "Черный Стрелок 2"


Автор книги: Александр Мазин


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава тринадцатая

Застенов встретился с предателем на пустыре позади заброшенной городской свалки. Веня приехал в сопровождении шести бойцов на двух джипах. С его стороны это было почти беспечностью.

Предатель пришел один. Вернее, он внезапно возник между мусорных куч, когда Застенов вышел из машины.

Один и без оружия, в чем бойцы Застенова убедились, обшарив предателя с ног до головы.

– Поехали! – скомандовал Веня. – Хозяин тебя ждет.

Но предатель покачал головой.

– Будем говорить здесь, – сказал он. – Иначе разговора не будет.

– Борзеешь… – процедил Застенов, глядя предателю прямо в глаза.

Глаза у того были тусклые и пустые, как у мертвой рыбы. И Веня понял, что применять силу бесполезно. Тогда разговора действительно не будет.

– Хорошо, – сказал он. – Говорим здесь. Что у тебя за тема?

– Я знаю, кто с вами воюет, – сказал предатель.

– Да кто только с нами не воюет! – ухмыльнулся Застенов. – Кого конкретно ты имеешь в виду?

– Того, кого вы не знаете. Но информация стоит денег.

– Любую информацию можно получить бесплатно, – сказал Веня, поглаживая выпуклые костяшки пальцев. – Если правильно подойти к вопросу.

– Не у меня, – бесцветным голосом уронил предатель. – Но кое-что я могу выдать авансом. Например, одно имя.

– Чье?

– Ваньки-Мстителя.

– Ну? – Застенов заинтересовался.

– Евгений Бессонов.

– Ах ты, мать!.. – Веня действительно был удивлен. Вот оно что! Бессон! Ну, это многое объясняет! Черт возьми! Можно было и самим догадаться! Натурально Женькина манера решать вопросы!

– Лешка Шелехов сейчас с ним? – спросил он.

– Это уже второе имя, – сказал предатель. – Сначала деньги.

– Сколько?

– Аванс. Десять.

– Ты нормальный? – спросил Веня. – Десять штук за одно имя!

– Есть имена, которые стоят лимон, – сказал предатель. – Это стоит десять. Другая информация дороже. А моя работа, если вы решите мне ее поручить, будет стоить еще дороже.

– Какая еще работа? – буркнул Застенов.

– Я могу их убрать. Всех.

– Он – киллер, – четыре часа спустя рассказывал Веня Хлебалову. – С Бессоном познакомился в камере. Его хотели зачистить, но Бессон не дал. Ты же знаешь Женьку: он вечно лез во все дырки. Потом они некоторое время работали в одной команде, но много не наработали. Год назад Бессон вернулся в наши края. Какое-то время осматривался, потом решил действовать. По моим прикидкам, у него человек восемь-десять. Все – профи. Каждый Бессону чем-то обязан или имеет личные причины, чтобы нам нагадить. Про Лешку он ничего не говорил, но очевидно, что именно бессоновская команда его опекает. Надо думать, это они помогли ему удрать. Надо думать, не без помощи твоего Фомы. Это, кстати, многое объясняет. Например, почему Фома решил удрать от охранявших его пацанов…

– Это твои домыслы! – перебил Веню Хлебалов. – Говори по делу!

– По делу: этот перебежчик предлагает перемочить всю свою команду, включая Бессона. Хочет за это двести штук. Четверть – авансом. Наличными. Обещает под это устроить нам приятный сюрприз. Еще десять штук он желает получить за то, что сообщил нам о Бессоне.

Застенов ожидал, что хозяин возмутится, но Хлебалов отнесся к названным суммам совершенно спокойно.

– Хороший киллер нам был бы очень кстати, – задумчиво произнес никитский князек. – Полагаешь, ему можно доверять? – спросил он.

– Нет, – не раздумывая, ответил Веня. – И… по-моему, он псих.

– Жаль, жаль… Но избавить нас от Бессонова он сможет?

Веня пожал плечами.

– Думаю, да.

– Хорошо. Дашь ему десять тысяч. Скажешь, что еще пятьдесят он получит лично от меня, если я сочту, что сюрприз, о котором он говорил, того стоит.

– А Бессон?

– Этого я хочу получить живым! – отрезал Хлебалов. – Его и Лешку. Остальные меня не интересуют. Если он обеспечит нам этих двоих, можешь пообещать ему двести кусков.

– Пообещать?

– Веня! – Хлебалов жестко усмехнулся. – Двести тысяч долларов – очень большие деньги. А с деньгами у нас сейчас некоторые проблемы…

– Понял, – кивнул Веня.

– Когда у вас стрелка?

– Завтра в десять вечера. Раньше он не может. Еще какие указания?

– Пока все. Действуй по обстоятельствам. И не забывай о других делах. И еще… – Хлебалов помедлил. – Не рискуй зря, Веня. Ты мне нужен!

– Значит, Рябой? – Пальцы Шелехова забегали по клавиатуре. – Есть Рябой! Старший инспектор Рябчиков. Служил в морской пехоте, дослужился до старшего сержанта. Имеет награды. Демобилизован в девяносто девятом. После армии занимался малым бизнесом, прогорел. Год отработал охранником, потом завербовался в «рыбинспекцию». Физическая подготовка – высший балл, обращение с оружием – высший балл. Инициативен, неглуп, проблемы с дисциплиной. Особые приметы…

– Не важно, – сказал Бессонов. – Мальвина все равно его не видела. Я уверен – это он. – Бессонов взял мобильник. – Мое почтение! Хозяина позови! Да мне насрать, кого как зовут! Он мне сам этот телефон дал… Да, который от Клима. Да. Хочешь знать, кто в чудиковском доме покуролесил? Ах, уже знаешь? Ну, лады. Нет, только конкретное имя, точнее, погоняло… Рябой… Сочтемся. Ты мне помог, я тебе. Будь здоров!

– Грязный уже знает, – сообщил Евгений, выключив телефон. – У него Федька. А Колбасникова, если кому интересно, взяли люди Хлебалова. И сегодня днем у вороваек был еще один конфликт с «рыбинспекцией» на твоем, Леха, островке. Рубились по-черному и, судя по реакции Грязного, победа осталась за «рыбниками».

– Клад ищут, – сказал Ленечка. – Ну, флаг им в руки.

– Скорее – хрен, – уточнил Бессонов.

– Я так не думаю, – заметил Шелехов. – Хлебалов наверняка знает, что никакого клада нет.

– Хлебалов-то знает, но знает ли Мушкин? – усомнился Ленечка.

– Это еще кто? – спросил Бессонов.

– Начальник рыбинспекции, – сказал Ленечка.

– Черт! Совсем соображаловка отказывает… – Бессонов потер лоб.

– Выспаться тебе надо, Женя, – сказал Ленечка.

– Надо. Знаете, мужики, что мне не показалось: не хочет Грязный с Хлебаловым биться. Придристал ворик, что на него совсем не похоже. Тем более, по авторитету Грязный не ниже Хлебалки. А уж сейчас, когда тот со всеми разосрался… Не нравится мне это. Непонятки…

– Это по блатному авторитету смотрящий Ширгорода весомей Хлебалова, – сказал Ленечка. – А по настоящему тоннажу проигрывает вчистую. Вспомни, что Леха рассказывал: как «быков» Чудика на счет раз положили с вертушки…

Заурчал мобильник.

– Это мой, – сказал Шелехов. – Ленечка, дай мне его, пожалуйста… Да, я… Да… Большое спасибо!

Он отключился, поглядел на своих друзей.

– Андрей Игоревич звонил, – произнес он тихо. – Сегодня в Никитском ЗАГСе был зарегистрирован брак гражданина Хлебалова с гражданкой Павловой.

– С какой еще Павловой? – буркнул Бессонов.

– С Надей Павловой, – сухо произнес Алеша. – С племянницей Сурьина.

– Той, которая к нашему Ужику ходила? – Бессонов снова потер лоб. – Какого хрена ее в Никитск понесло?

– Иди-ка ты спать, Евгений Михалыч! – сказал Шелехов.

– Иди-иди! – поддержал Алешу Ленечка. – Без тебя разберемся!

Глава четырнадцатая

Совсем не так представляла Надя свою свадьбу. Впрочем, и Аленка тоже не думала, что ее поведут под венец насильно, а в жениха всадят пулю прямо на ступенях церкви.

В Никитск их привезли вдвоем: Надю и Аленку.

Поселили в доме Хлебалова, тоже вдвоем, но под неусыпным присмотром.

На следующий день жених прислал кольцо с бриллиантом. Бриллиант был меньше, чем камешки в Надиных сережках.

– Твой хозяин – жмот! – сказала Надя Юматову.

Тот пожал плечами. У Хлебалова были большие проблемы с наличкой, и выбрасывать деньги на такие глупости, как кольца и прочие свадебные бирюльки, никитский князек не собирался.

Наде показали несколько готовых платьев, все они оказались велики. Пришел задроченный педик – модельер. Снял мерку. Платье сшили за ночь. Сшили отвратительно. Надя разорвала его в клочья и наорала на Юматова, который пришел разбираться.

Она понимала, что платье – ерунда, что речь идет о ее жизни, но не могла остановиться.

Юматов кое-как ее успокоил. Новое платье сшили на его деньги. Получше.

За день до свадьбы приехал жених. И с ходу принялся решать насущные проблемы. Надя в этом списке была где-то между перерегистрацией ЗАО «Транстревел», поставлявшем гувернанток и прочий женский персонал в Западную Европу, и строительством второй резервной подстанции в поселке Праздничное.

Надя ждала его целый день, с некоторым страхом. Она ведь почти не знала своего будущего мужа. Да, выглядел он достаточно представительным. И Наде Хлебалов всегда нравился – как мужчина. Но внешность обманчива. И секретарь у него – явно нетрадиционной ориентации. Это настораживало. Было бы очень обидно в итоге оказаться женой гомика. Уж лучше – импотента. С другой стороны, Хлебалов мог оказаться извращенцем-садистом. Надя отдавала себе отчет, что будет в полной власти будущего мужа. По крайней мере, до тех пор, пока он не сочтет нужным предоставить ей хоть какую-то свободу. Еще ее мучило: что с дядей? Спрашивать об этом Юматова было бесполезно. Впрочем, через некоторое время она все узнает.

Вскоре после приезда Хлебалова за Аленкой пришли его люди. Ее должны были отвезти в Ширгород и отпустить. Аленка обещала выяснить, что с Надиным дядей, позвонить и рассказать. Прощаясь, она плакала и благодарила Надю.

Наде очень хотелось верить, что Хлебалов сдержит обещание и отпустит девочку.

Уже начало темнеть, когда Хлебалов наконец нашел несколько минут для своей невесты.

Надю привели к нему в кабинет. Она увидела серого от усталости мужчину, который, впрочем, собственноручно налил ей рюмку коньяку.

– За будущее! – сказал он, махом опрокидывая рюмку.

Надя чуть пригубила. Она ждала продолжения, но продолжения не последовало.

– Спокойной ночи, – сказал жених и кивнул охране, чтобы проводили невесту в ее комнату.

Надя была оскорблена. И еще она поняла: сегодня ночью она будет спать одна. На физиономии никитского князка было крупным шрифтом написано, что как женщина Надя сейчас его совершенно не интересует. Наверное, это было хорошо. Но Наде все равно было очень обидно. Полночи она проплакала. Слез ее никто не видел. Аленка уехала, тюремщики остались снаружи. Да, совсем не такой представляла себе Надя Павлова замужество. Но она была сильной, эта маленькая женщина. И знала, на что идет. На что и за что.

Снилась ей свадьба, но совсем другая. Женихом был не Хлебалов, а Тимофей. Потом они любили друг друга долго и ярко. Надя проснулась засветло, вся мокрая. Ах, если бы это было правдой! Плевать, что Хлебалов красивее и богаче, разве в этом счастье!

Надя помечтала немного о том, как во время ее бракосочетания в ЗАГС врывается Тимофей с друзьями, расшвыривает охрану, бьет морду Хлебалову и расписывается с Надей сам. Мечтать было легко, Надя видела такое не однажды… В кино.

В животе было пусто, в груди погано. Но Надя все равно уснула и проспала до рассвета. Без сновидений.

Утром ей принесли завтрак, потом, в сопровождении четверых охранников, она, в свадебном платье, спустилась вниз и покинула хлебаловский дом.

ЗАГС располагался через дорогу. Хлебалов был уже там.

Венчания не планировалось. Без всякой помпы жених и невеста расписались в книге регистраций. Никаких гостей, никаких приветствий и поздравлений. Жених, невеста, пара свидетелей и отчаянно лебезящая чиновница. Вот и все, если не считать головорезов, которыми плотно обставился никитский князек.

Никто не ворвался в ЗАГС, никто не пришел к Наде на помощь. Тимофей лежал на больничной койке, в коме. Но даже будь он здоров, все равно не смог бы ей помочь… Даже если бы захотел.

Не было ни венчания, ни банкета, ни криков «Горько!», ничего.

Сразу же после «росписи» жених уехал в Ширгород, а «молодую» отвезли в поселок Праздничное, в центре которого, за четырьмя линиями охраны, располагалась загородная резиденция никитского князька.

Вообще-то Хлебалов собирался задержаться еще на день и все-таки пообщаться потеснее с молодой женой. Каковы бы ни были его дальнейшие планы в отношении Надежды, но в его жизни это тоже была первая брачная ночь. Была бы… Под утро Хлебалову позвонил Застенов и сообщил, что предатель обещание выполнил, привез-таки «сюрприз». Узнав имя «сюрприза», Хлебалов едва не отложил брачную церемонию, но, подумавши, решил все-таки сначала расписаться, а потом ехать в Ширгород. Так и сделал: расписался и уехал.

Остаток дня Надя бродила по огромному особняку и размышляла о своем не больно-то светлом будущем. Единственная радость: Аленку освободили. Она позвонила из Ширгорода, прямо с речного вокзала. Они немного поболтали по мобильному, потом Аленка сказала, что едет домой, а из дома непременно позвонит. Но так и не позвонила. Надю это огорчило. Конечно, неизвестно, что там у Аленки дома творится, но разве так сложно снять трубку и поговорить немного. Сама Надя позвонить ей не могла: телефоны в доме были отключены, а мобильниками хлебаловских молодцев ей пользоваться не разрешалось.

Надежда огорчилась бы намного больше, если бы узнала, что до дома Алена не доехала.

Незадолго до того, как наследница пребывавшего в неведении Сурьина связала себя узами брака, дяде позвонил его старинный соперник Руслан Васильевич Медведев. И звонок этот Льва Никитича крайне расстроил. Знай он, что его племянница теперь – жена Хлебалова, расстроился бы еще больше. Но этот сюрприз был еще впереди…

Глава пятнадцатая

В подвале пахло тюрьмой. Собственно, это и была тюрьма. С одной камерой и двумя заключенными, один из которых был правильным мужиком Колей Козловым, а второй – «машкой» по кличке Фонька. Раньше Фоньку звали Фомой. В общем, социальный расклад почти как в обычном СИЗО. Только баланда получше и охрана поколоритнее.

В эту ночь в роли охраны выступал Салават. Вообще-то ему полагалось сторожить в комнате наверху, но с Колей у Салавата отношения сложились почти что приятельские, поэтому он нередко спускался вниз и вел неспешные беседы с «правильным» заключенным. К Фоньке он относился намного суровее. Секретарь Хлебалова уже выложил все, что мог знать, и теперь судорожно напрягал память, выдавливая новые капли информации, которая могла заинтересовать его мучителей. Он очень старался и на этот раз ухитрился вспомнить номер телефона в Кургане, по которому можно экстренно отыскать Клима. Номер был тут же передан Бессонову, хотя информация эта оказалась лишней.

В данных, скачанных Шелеховым с компьютера базы рыбинспекции, этот телефон был.

Похвалив Фоньку за старательность, Салават угостил Колю сигаретой (сам он не курил) и начал рассказ о своем отце-мяснике, плавно перешедший в беседу о многоженстве и, затем, просто на баб. Тема была актуальная для обоих собеседников, а точка зрения Фоньки никого не интересовала.

Около трех часов ночи подал голос мобильник Салавата.

– Командир зовет, – сообщил Салават. – Фонька, не скучай! Грей попку, скоро приду.

Лязгнул железный люк, щелкнул замок. Подвал погрузился в темноту: лампу Салават унес с собой.

– Команда по камере – отбой! – распорядился Коля Козлов.

Но поспать им не удалось.

Не прошло и пятнадцати минут, как подвал снова откупорили.

– Быстро на выход! – приказали сверху.

Фонька привычно заскулил, не ожидая, естественно, ничего хорошего, но, получив пинка от Козлова, бодро вскарабкался по лестнице.

– Ты – свободен, – бросил Козлову тот, кто их выпустил.

Коля не заставил его повторять дважды. Миг – и его уже нет. Фома было устремился за ним, но окрик «Фонька, на месте!», его остановил. Далее секретарь Хлебалова с изумлением пронаблюдал, как его самый страшный тюремщик снова запер люк. И снова открыл… ломиком свернув крепления засова.

– А теперь пошли, – распорядился он, пинком направив Фоньку к дверям.

Фома жалобно вякнул и без лишних слов (задавать посторонние вопросы его напрочь отучили) выскочил во двор. Там испускал зловонный дым видавший виды фургончик-«фольксваген». Тюремщик загнал Фому внутрь и запер, посулив много нехорошего, если заключенный не будет сидеть тихо.

Фома сидел тихо, и спустя час с небольшим его снова выпустили наружу.

Свет автомобильных фар ударил в лицо. Хлебаловский секретарь зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел прямо перед собой, вернее, над собой квадратную физиономию Вени Застенова.

– Ну и воняет же от тебя, пидор, – брезгливо процедил Веня. – Пацаны, у меня в багажнике мешок для трупа лежит: упакуйте этого.

После таких слов полностью ослабевшего и по этой причине завонявшего еще больше Фому упаковали в пластиковый мешок для перевозки покойников (правда, молнию задернули не до конца) и засунули на заднее сиденье джипа.

А Застенов в это время дискутировал с тем, кто привез Фому.

Суть диспута сводилась к тому, что Стена желал лично принять участие в нейтрализации шайки Ваньки-Мстителя и обеспечить сохранность двух персон, которых никитский князек желал заполучить живыми. А оппонент Вени полагал, что управится с акцией самостоятельно, а сохранность указанных персон – это уж как выйдет.

Наконец пошли на компромисс. Предатель пообещал, что Шелехов-младший в любом случае уцелеет, а Бессонов – как получится. Аванс за «работу» останется прежним, а вот сумма первоначального гонорара будет удвоена.

Условия обмена тоже оговорили в подробностях. Предатель был человеком опытным и отлично знал, что большинство заказчиков склонны расплачиваться не деньгами, а пулей.

Фома, вымытый и переодетый, предстал перед Хлебаловым через два часа. Но ничего путного сказать не смог. От счастья, что его страдания закончились, у Фомы совсем поехала «крыша». Он смеялся и плакал, норовил поцеловать Хлебалову руку (тот брезгливо отстранялся), пускал сопли и слюни… Через три минуты рассвирепевший хозяин выставил своего вновь обретенного секретаря вон и вызвал Застенова.

– Мои поздравления, Николай Григорьич! – поприветствовал Веня свежеиспеченного молодожена. – Долгих счастливых лет, трех сыновей и…

– Киллер где? – хмуро перебил его Хлебалов.

– Мы договорились… – начал Застенов.

– Хрена пупырчатого вы там договорились! – взревел никитский князек. – Я тебе что сказал! Привезти его мне! Ёш твою натрое! ПРИВЕЗТИ ЕГО МНЕ!

– Но… – пробормотал Веня. – Мы же…

– СЮДА!!! – заорал Хлебалов. – КИЛЛЕРА!!! ЧТОБ ЧЕРЕЗ ЧАС БЫЛ!!!

– Есть! – по-военному отчеканил Застенов. Никогда он прежде не видел, чтобы его хозяин настолько выходил из себя. – Разрешите выполнять?

Последующий матерный рык Веня расценил как разрешение и отправился вызванивать предателя-киллера, на ходу придумывая, как бы так все обставить, чтобы тот не послал его подальше, а рискнул явиться на личную аудиенцию к его хозяину.

– Я не хочу работать ни на кого, – сказал предатель. Голос у него был негромкий и равнодушный. Застенов все-таки сумел его уговорить. Отдал в залог тридцать тысяч – все, что было в наличке. И вот сейчас предатель сидел напротив Хлебалова.

– Чего же ты хочешь? – Голос никитского князька тоже был спокоен, но Застенов видел, что его хозяин предельно напряжен и сосредоточен.

– Двести штук, – сказал киллер. – Вы получаете шесть голов и одного живого Шелехова.

– Тридцать тысяч за голову и двадцать – за живого? Не многовато ли?

– Семь мертвых голов будут стоить дешевле.

Застенов сидел сзади и видел только квадратные плечи и голову, поросшую седоватыми, жесткими, похожими на волчью шерсть волосами.

– Семь мертвых голов – и один живой Шелехов, – сказал Хлебалов. – И полмиллиона.

«Ему сейчас не вынуть такие деньги, – подумал Застенов. – Он не намерен платить».

– Половина вперед. – Голос киллера не выразил никаких эмоций.

– Сто, – сказал Хлебалов. – В обмен на седьмую голову. Остаток – когда я получу Шелехова и остальных.

– Аванс – сто пятьдесят.

– Идет, – согласился Хлебалов.

– Договорились, – кивнул киллер. – Кто седьмой?

И Хлебалов назвал имя.

На миг Застенову показалось, что киллер откажется. Секундное колебание… не больше.

– Договорились. – Предатель еще раз кивнул седой головой и встал.

Застенов вопросительно посмотрел на хозяина. Хлебалов тоже кивнул: пусть уходит. Признаться, Веня почувствовал некоторое облегчение. И не только потому, что теперь мог получить обратно свои деньги. Перед тем, как предателя пустили к Хлебалову, его обыскали самым тщательным образом, но все равно Застенов был уверен: даже безоружный, этот человек смертельно опасен.

Выпущенный из подвала Коля Козлов долго колебался, стоит ли рассказывать, что с ним произошло. Если он расскажет, то начальство поспешит по горячим следам и, возможно, сумеет захватить кого-то из тех, кто посадил Колю под замок. Но этот «кто-то» вполне может рассказать, что Коля выболтал все, что знал. И Колиному начальству наверняка это не понравится, потому что оно, начальство, платило Коле пятьсот баксов в месяц, будучи уверено, что Коля за эти деньги должен был, как верный самурай, откусить себе язык.

Коля напряг извилины и пришел к выводу, что скрыть свой плен все равно не удастся. Да и работу терять не хотелось. Поэтому он все-таки отправился к начальству с повинной.

Курков выслушал Колю очень внимательно, затем позвал Колиного бригадира и велел немедленно ехать к месту Колиного заточения.

Домик они нашли без труда, а в его подвале – множество косвенных доказательств Колиного рассказа. И ни одной живой души. Не удивительно, если учесть, что Коля, перед тем как встать пред светлы очи начальства, сутки провел в раздумьях в доме своего двоюродного дядьки. У дядьки, впрочем, он тоже времени даром не терял: выкушал с родственником примерно литр самогонки и дивно оттрахал дядькину падчерицу, приятную во всех отношениях девку девятнадцати лет отроду.

В общем, все обошлось для Коли как нельзя лучше. Так он думал. До тех пор, пока вечером следующего дня не вошел к себе домой, не зажег свет и не обнаружил в собственном любимом кресле того самого мужика, который выпустил его из подвала.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю