Текст книги "Новые Короны (СИ)"

Автор книги: Александр Цех

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Всё просто Маркег, мы накапливаем знания предполагая, что когда-то они понадобятся, чтобы спасти этот мир. Но сейчас, они погибель для него, если тщеславный человек получит дубину больше чем та, которой он покорил весь мир, что он сделает, – Ответа не требовалось, но Сунши не закончил, его глаза были прозрачными и далёкими. – Ты не обычный мальчик, уже то, что я наткнулся на тебя делает тебя особенным. А может я искал кого-то на кого смог бы наткнуться, как ты знаешь? А всё то, что я рассказал тебе, это моё тебе предложение, пойдём со мной, и я покажу тебе свой мир.

– А, что мне делать с моим? – Маркег пытался найти причину отказаться и убить её.

– Его продеться сжечь, но ты не будешь жалеть об этом. – Сунши не настаивал и не уговаривал, он не был не торгашом, не священником.

– Мой вопрос Сунши, тот который я хотел тебе задать! – Маркегу показалось что он пустой внутри, у него ничего не осталось. – Бог или Боги, они существуют?

– Я не скажу тебе, но если ты пойдёшь со мной, то сможешь найти ответ сам! Мой орден носит имя Нуз ден Ниетошил, там все находят ответы на вопросы, которые их туда приводят.

Сунши поднялся на ноги, забрал с пола котомку, взял трость, которая ему была не нужна.

– У меня есть дела в городе. Но сегодня ночью я ухожу из Лутсирана, я буду ждать твоего ответа у Овечьих Ворот. Там ты выберешь свой путь, рыбак или человек который ищет ответы – Сунши прошёл к выходу и когда казалось, что он ничего больше не скажет, он обернулся – Я буду ждать твоего ответа Маркег.

Старик ушёл, и Маркегу показалось, что ему чего-то стало не хватать, важной детали, даже необходимой, например, как почки. Мальчик улыбнулся, но поймал сам себя на мысли, что пора прекращать шутить. Он быстро заскочил на балюстраду, и посмотрел в низ, чтобы увидеть старика, спускающегося по разбитым ступеням и скрывающегося по пыльной дороге. Но его всё не было, будто он ушёл по известному только ему пути.

Маркег мимолётом посмотрел на доки, место его становления, место, где приходилось цепляться за жизнь, доказывать, что ты меньше добыча чем кажешься и что ты больше хищник чем являешься на самом деле. Место унижения и адского труда. Океан был спокойным и гладким, огненно-красным от закатного солнца, он как самый терпеливый убийца, медленно подтачивал края города солёной водой. Там стояли жалкие лодки, сбитые с досок, способные потонуть от птичьего дерьма, упавшего с высока, рядом теснились пузатые рыбацкие суда при двенадцати вёслах, высокие торговые корабли с опущенными парусами, купеческие транспортники с разукрашенными бортами. Доки вызывали у Маркега отвращение, его вонь казалось, останется с ним на всегда, засядет прямо в лёгких, там поровну было воров, грабителей, рыбаков, шлюх и крыс, он бы с радостью сжег доки.

Он перевёл взгляд к среднему городу, старому, сморщенному и крепкому как кокосовый орех. Лутсиран называли Городом Соли, из-за белоснежных стен зданий, но средний город был таким старым, что стены здесь были цвета мокрого пепла, а дороги похожими на сброшенную кожу змеи. Увидев амфитеатр, Маркег вспомнил звуки, крики и стоны, вопли радости и смерти, перед глазами картина всплыли картины, песок, кровь и внутренности. В амфитеатре проводились бои, рабы против рабов, против заключённых, самые сильные или самые неудачные против медведей и львов. Там жизнью наслаждались патриции и самые бедные свободные горожане, огромная языческая вакханалия. Маркег посмотрел на дворец наместника, разросшийся, многоярусный. Стены центральной части дворца украшала резьба имитирующая рисунок рыбьей чешуи, когда-то по контуру она укрощалась золотом, но первые императоры приказали выдолбить её. Недалеко находился Танапраский Храм, Богу Ошусу, такой же богатый, такой же пышный, лживый и развратный, пожалуй, там произошло больше переворотов и заговоров чем в самом дворце, а плиты внутреннего двора, на котором приносили жертвы, были красными от въевшейся в них крови.

Парень вздохнул сладковатый, приторный воздух, протянул руку перед собой и сжал кулак, словно хотел схватить ветер. Сквозь пальцы посмотрел на город, Лутсиран исчерпал себя для Маркега, в мальчике больше не осталось города, а он больше не был нужен городу.

– Что скажешь мама? – Прошептал он.

Но он знал её ответ, и он был похож на его собственный, Маркег снова заплакал, хотя и не хотел. Он не заметил как он слез с балюстрады и улёгся на пол возле потухшего костра, уставился в небо было ярким и чистым, сильно похожим на океан, Маркег подумал, что было бы неплохо бороздить его на триреме из облаков и грома. Небо увлекло его, слёзы утомили и он закрыв глаза уснул.

Когда он открыл глаза солнце уже село, ему стало холодно и он поежился. Маркег поднялся на ноги и огляделся, что-то было не так, что-то давило на него. Город светился тысячами огоньков, зажжённых на ночь факелов и жаровен. Он попытался вспомнить, но на ум пришёл только вкус жареной рыбы и картошки и болтовня однорукого старика. Старик. У Маркега что-то упало внутри, Овечьи Ворота, он будет ждать его там, но время, успеет он, город ещё не заперли, сигнальные трубы разбудили бы его.

Он с бешено бьющимся сердцем кинулся к дверям, сбегая по ступенькам чуть не сбил старого горбатого хозяина, словно стрела пролетел низкую прихожую, на улице он на миг остановился, глубоко вздохнул припоминая путь, а после кинулся в нужном направлении.

Вокруг расползлись тени, играя с огнём на улицах, они тянулись к нему. Становилось трудней дышать, в лёгкие будто насыпали песка, в груди кололо, людей вокруг становилось всё меньше, но поворотов и улиц оставалось ещё много.

Сунши стоял в тени ветхой лачуге, которая почти вплотную прилегала к высокой крепостной стене. Он стоял здесь довольно долго, будто грабитель, ожидающий подходящий момент, он пришёл сюда сразу после заката. Старик опираясь на навьюченного осла смотрел как через ворота загоняли овец, как возвращались на ночь землеробы и караванщики. Скоро пропоют трубы, свидетельствующие о наступлении ночи, и ворота запрут до рассвета. Сунши погладил животное меж ушей, оно покорно ждало команды, жуя морковь. Колдун почувствовал во внутреннем кармане движение похожее на маленькие толчки, он положил себе на грудь ладонь, словно успокаивая грудного ребёнка.

Ну что ж, время настало, парень не явился, винить было некого, старик взял поводья и вышел на свет, отбрасываемый большими кострами, разожжёнными по разным сторонам улицы. Услышав шаркающие шаги стражники у ворот, все как один развернулись к старцу, тот шел медленным шагом, прижимая искалеченную руку к животу. Один человек из караула вышел вперёд, он поднял руку приказывая тому остановиться, но вглядевшись в старика улыбнулся. Он повернулся к остальным воинам и сказал, что волноваться нечего, он сказал что знает его. Когда Сунши подошёл к стражу тот поприветствовал его полупоклоном, старик по-доброму обнял его целой рукой.

– Что привело вас в Далуран? – с большим почтением спросил капитан стражи врат. – И как долго вы здесь?

– Дела друг мой, скромная прогулка, от родного города к вам. Посетил близких, завёл новых друзей. Ничего особенного. – Сунши заговорчески улыбнулся, немного отклонился в сторону, заглядывая за спину своему собеседнику и посмотрел на стоящих недалеко солдат. – Вижу тебя повысили.

– О, да. Теперь я капитан караула Овечьих Ворот, не предел мечтаний, но лучше чем потрошить тухлую рыбу.

Они оба негромко засмеялись, шутка была понятна только им, она связывала их прошлое.

– Вы уходите сегодня?

– Да,– ответил Сунши, он развернулся и посмотрел на тёмную улицу, словно решался идти или нет.

– Тогда вам надо поторопиться, я уже должен был дать приказ о закрытии врат.

– О да, да, пойдём.

И они двинулись в сторону ворот, открывающем выход в непроглядную тьму, было очень необычно смотреть, как за пределами города всё пространство просто исчезает словно накрытое тёмным саваном. Тихо переговариваясь как сплетники, они вдвоём прошил мима патруля стражников, недоумевающих и молча смотрящих на них. Когда старик почувствовал нависающий над головой колоссальный вес каменной стены, что-то заставило его остановиться, он застыл на полушаге:

– Стой, старик.

Сунши покачал головой с лёгкой улыбкой, и развернулся назад, туда где в его сторону сломя голову мчался мальчик.

– Кто это? – Спросил капитан стражи.

– Пропусти его Гатеон, он идёт со мной.

– Ей вы там, пропустите парня. – Гатеон посмотрел в глаза Сунши, со странным блеском. – Уходите, но предупреждайте меня, когда придёте в следующий раз. Вы же знаете о чём я!

Парень тем временем проскочил между стражников, пробежал мимо идущего навстречу капитана и остановился только возле старца, стоящего с ослом.

– Ты говорил, что будешь ждать. – Задыхаясь прохрипел Маркег.

За его спиной послышались приказы о закрытии ворот, которые в унисон передали вверх по двум башням, пристроенным к гигантским воротам.

– Я ждал, и как оказалось недаром, пошли, ты даже представить не можешь, сколько нам придётся пройти. – Сунши начал удаляться, его спина и силуэт осла начали пропадать размазываемые красками ночи.

Маркег услышал, как застонали механизмы и как заворчали рабы, как заскрипели балки, от усилий согбенных спин, две створки гигантских деревянных врат, окованных железом начали закрываться.

Он пошёл за своим новым другом, проводником, учителем или кем он там стал ему. Пройдя пятьдесят шагов Маркег, услышал, как створки Овечьих Врат сомкнулись, и мрак ночи окутал его со всех сторон. Это принесло странное облегчение, как некий упавший с плеч груз, камень который его заставляли нести, даже не объясняя зачем. Ему не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к абсолютной темноте, он начал различать тёмные силуэты на фоне ещё более тёмных. Впереди его ждал старик и осёл. Он направился к ним, и когда они поравнялись Маркег обернулся в сторону города, они отошли не далеко, и громада стен мешала увидеть верхушки даже самых высоких зданий, отсюда стены не казались белыми как это было днём, они казались грудой грязных камней.

– Держи,– тихо проговорил Сунши, он, как и Маркег неотрывно смотрел на город.

Старик протягивал ему поводья мула, мальчик спокойно взял их, и подошедши к животному погладил его по голове и животу.

– Как его зовут?

– Стефан.

– Осёл названый имена философов, наверное, он такой же хитрый?

Сунши на секунду застыл словно сделал какую-то ошибку:

– Откуда ты знаешь о Стефана? Ведь если мне не изменяет память, ещё с утра ты был бездомным.

– Я много плавал с морякам, и они часто повторяли чьи-то умные слова, а после обязательно добавляли какое-то имя, им казалось, что это прибавит им мудрости. Стефана упоминали очень часто, они звали его философом.

Сунши засмеялся в первый раз непринуждённо, как будто раньше на него давил город:

– Стефан оставил после себя очень мало трудов мой мальчик, да и те хранятся в библиотеках Агзарима и Нисшона под запретом, он дружил с Тиовом, четвёртым пророком и прославился в первую очередь своей страстью к наслаждениям и крутым нравом, но он был мудрым и поэтому даже рыбаки могут знать его слова.

И всё ещё ухмыляясь, он пошёл по широкой вытоптанной дороге, ведущей от города, мальчик тронулся за ним следом, Маркег взглянул на небо, большущий потолок земли, только сейчас он заметил, что там ярко пылают мириады звёзд.

– Куда мы идём Сунши? – Спросил Маркег.

– На север к горам Фурхана. Слышал когда-нибудь о них?

Маркег на секунду задумался, как будто у него было, что ответить.

– Только то, что они существуют.

– О, это неповторимое зрелище, тебе понравиться, я уверен. Даже не пытайся их представить, чтобы ты не выдумал, всё равно тебя удивит увиденное.

Потом они долго шагали молча, дорога была гладкой но на ней попадалось множество острых камней, которые ранили ноги через сандалии, грубый репейник растущий по краям дороги цеплялся за одежду. Позже дорога начала довольно резкий подъём вверх, из-за этого рот наполнился горькой слюной. Но когда подъём был закончен, они очутились на холме с которого можно было рассмотреть город полностью, они как по команде повернулись, их молчаливые взгляды видели в этом размытом огнями силуэте каждый своё. Сунши отвернулся первым и молча пошёл дальше, мелкими шагами вздымая ночную пыль.

– Я заберу тебя с собой мама. – Тихо сказал Маркег, силой воли подавил комок подступившей к горлу.

Он вытер мозолистой рукой влажные глаза и развернувшись последовал за стариком, унося с собой лишь воспоминания.

– Не печалься о падающей листве, она уже мертва, но смерть её не сделается напрасной, ибо умирая, она приближает тебя к себе, а листва ничто иное как душа человека.

Маркег шагая произносил эти слова раза за разом, словно человек в лихорадке.

– Этому тебя тоже научили моряки? Это ведь пророк Тиов. – Сунши специально сбавил шаг чтобы поравняться с мальчиком, но лишь с раза десятого, разобрал его слова.

– Это часто повторяла мама.

Сунши заметил, что это первый раз когда парень не хочет говорить, он обогнал его, всё сильнее ускоряя шаг, словно бы пытаясь порвать невидимую нить, связывающею его и город. Маркег был ранен, где-то глубже чем в сердце, там отныне торчит заноза, которая не даст ране зажить. Сунши не знал сможет ли он вытащить её, сможет ли помочь ему, он в тиши обругал сам себя, за то, что начал терять дар учителя.

Они удалялись от города всё дальше, преодолевая пустыри и мелкие, поросшие травой холмы. Маг удивился, что мальчик не начал расспрашивать его о горах, ведь было ясно что он их никогда не видел. Парень даже не подозревал о том, что кроиться в глубинах этих могучих хребтов, где под километрами камня находиться тайная обитель его орден, их орден. Там он начнёт искать ответ на свой вопрос, там он станет братом для Нуз ден Ниетошил.

Сунши смотрел в спину молчаливому силуэту, ведущему за собой его любимого осла, мысль больно кольнула его словно иголкой: "Неужели я снова дерзнул взять себе ученика, будет ли это моим искуплением или моим проклятием?".

Они шли настолько долго и монотонно, что рассвет застиг их внезапно, и Маркег сильно удивился, когда солнце выползло из-за края неба.

– Остановимся здесь Маркег, сделаем привал, нам нужно набраться сил. Идти нам предпочтительней ночью, а днём будем спать – И неизвестно почему Сунши тяжело вздохнул.

Только когда они сели и утолили жажду, водой из бурдюка, сквозь складки своих одежд старик почувствовал лёгкое ритмичное биение, как будто маленький зверёк забрался ему за пазуху и начал там крутиться. Сунши положил на него ладонь и проговорил несколько тихих и ласковых слов, сводя на нет слышные только ему толчки, размеренные и соблюдающие такт, незаметные, словно удары маленького сердца.

Они были далеко от Лутсирана и Маркег не смог услышать нечеловеческий крик матери, припавшей к кровати своего мёртвого сына. Слуги тщетно пытались оттащить убиваемую горем хозяйку, она не знала покоя. Только вошедший муж смог увести жену из комнаты. Призванные лекари сразу не смогли определить причину преждевременной смерти ребёнка, ведь на теле не было обнаружено никаких следов насилия, но когда его грудь разрезали и раздвинули рёбра, некоторые упали в обморок, некоторые упали на колени и начали молиться своим Богам. Ведь у мальчика не было сердца, оно просто пропало, как будто его вынули сквозь плоть и кости. Маркег не мог услышать крики матери мертвого ребёнка, но Сунши мог.

Возможно Маркег думал, что он избранный слепым жребием судьбы, что всё что с ним случилось за последний день случайность, что всё это просто совпадение или проведение Богов. Сунши подумал, что возможно так будет лучше, возможно пусть пока так и думает. Сейчас было не время для ещё какой-то правды. И он просто закрыл глаза, это был нелёгкий день.

Глава 2

Золотая Грань

Три года спустя.

Была одна вещь, которая осталась с Маркегом даже здесь, между тёмных стен Хурсы. Каторжный труд. В Лутсиране он работал физически, чистил и латал сети, затем выходил в океан и помогал вытаскивать эти самые сети, но уже набитые рыбой. Чистил улов, потрошил и выскребал тунца и треску, солил их в огромных бочках, в которых легко было засолить и его. После такой роботы позвоночник буквально трещал и невозможно было поднять плечи, руки тряслись, колени подгибались, кажа на ладонях пылала огнём, если мальчику везло, и она оставалась там. Но больше всего причиняла мучения соль, которая попадала в бесчисленные порезы и царапины, въедалась в кожу как красные термиты и всё тело жгло и зудело настолько сильно, что хотелось рвать на себе волосы. И когда подходил конец первого рабочего дня недели Маркег чувствовал себя вычищенной рыбе, и вполне реально завидовал тем, что лежали в бочке, придавленные телами своих собратьев и солью.

Но здесь в Хурсе нечто было иначе. Зубодробительный физический труд реинкарнировался в не менее зубодробительную зубрёжку. Она началась с самого первого дня по его прибытию в Хурсу. В начале мальчик думал, что они сразу приступят к исследованиям древних загадочных наук и изучению основ на которых стоит земля. Что они будут вытаскивать на солнце демонов рвущихся в мир, и рассматривать Богов которые держат их на поводку, что они начнут изучать потусторонние мосты, и прислушиваться к шепоту голосов звучащими подобно небу и таящимися в темноте. Но как известно подобные надежды, разбиваются первыми и делают это с небывалым энтузиазмом. Так что час за часом, день за днём, месяцы на пролёт которые позже вытягивались в года, парень учил, учил и снова учил, что-то новое, которое конечно было без переменно сложным и мертвецки скучным. Языки, пережившие народы которые на них говорили, каллиграфию, анатомию человека и существ у которых даже имени не было, Сиримскую эзотерику, Шеломитский мистицизм, астрономию по немым картам, историю по мёртвым хроникам. Огромную веху обучения занимали особые дыхательные методики и физические упражнения, которые закаляли его и так прочное и жилистое тело, растяжка, бег и медитации. Всё это чередовалось с рисованием иероглифов, которые позже будут прожигать ткань мира, воспалялись под его пальцами. Но пока это были бесчисленные сотни и тысячи, сложных формул которые он выводил везде, куда только дотягивались его руки. Рисовал пальцами на мокрой глине, царапал ножом на стенах своей комнаты, вырезал обломанными костями, остающимися от съеденной курицы, на деревянной столешницы. Каждый свободный от учёбы клочок времени Маркег посвящал тому, что повторял то что уже знал.

И конечно же он читал. Маркег не умел читать, но научился довольно быстро, вначале на Имперском Наречии, затем на скаврийском, а после на кумирийском. Чтение было его манией и одержимостью, отдельной частью его жизни, порталом в другой мир, размером в тысячи страниц. Маркег впитывал со страниц знания, воспоминания, фантазии, истории и пророчества. Он читал тексты нанесённые на шкуры и кожу, на дерево, на кость и глину, на бамбуковые и рисовые папирусы, на амат изготовленный из коры фикуса и на тонкой льняной бумаге. Когда Маркег брал очередную стопку свитков или драгоценные фолиант, он пропадал из мира живых, и просыпался в мире давно умерших, но не забытых философов и математиков, историков и мыслителей.

Всё это юноша делал и терпел с одной целью. Стать лучшим, стать единственным во всей Хурсе, во всём ордене. Он искал самые сложные вопросы и находил изощрённые ответы, в тщетной попытке отыскать среди всего этого, ответ и на свой единственный вопрос.

****************

Маркег шагал в абсолютной темноте, и для него это было не удивительно. Сунши не соврал обещая, что темнота станет его другом, богатством и наследством. На поверхности день следует за ночью, свет меняет темноту, а здесь, в этом месте, полумрак сменяется абсолютной тьмой. Чрево Зарулама было полым, и здесь орден Нуз ден Ниетошил нашёл себе пристанище.

Маркег методично шлёпал сандалиями по пыльному камню в то время как его одолевали воспоминания. То как он впервые встретил старика Сунши, то как он забрал его из грязного города, что выглядело абсолютным безумием. Он подобрал мальчика оборванца и сироту, и пообещал, что расскажет ему невероятные секреты. То, что с ним происходило, было словно срисовано с выдуманных легенд про героев, прямо как в сказках и притчах про избранных. Но он то всегда знал, что он не избранный, хотя Сунши на это однозначного ответа не давал.

Сейчас даже спустя три года пребывания среди членов ордена, он помнил буквально каждый день их пути к Фурхансим Горам. Странствования по каменистым землям Санатфоса, на которых в древности жили шеломиты, люди говорившие с духами. Помнил переправу через могучую и злобную реку Ут, русло которой Сунши буквально высушил. Тогда это выглядело настоящим чудом. Таким же невероятным, как и то, которое он увидел, когда впервые заметил железные грани Зарулама тонущие своими вершинами в облаках. Маркег никогда прежде не видел гор, но отчего то отчётливо знал что горы так выглядеть не должны. Грани Зарулама казалось были обработаны руками, идеально ровные переливающиеся как начищенное железо. Но всё что он увидел снаружи, завяло и умерло как осенняя листва, когда пройдя сложной системой естественных переходов они попали в логово Нуз ден Ниетошил. В самую большую из виденных ним пещер, он знал это не смотря на то что видел только эту, он подсознательно понимал, что она самая большая, и такая же странная как и сам Зарулам.

– Это не пещера. – Слабо веря своим глазам прошептал Маркег.

Они стояли на базальтовом балконе, прилипшем к стене этого каменного помещения.

– Да, это не просто пещера. – Проговорил Сунши.

Он поднял руку и из неё вырвался свет, белоснежный и слепящий словно он набрал в ладонь солнца.

Лучи осветили пространство на километры во все стороны, и Маркег чуть не упал в обморок. Здесь мог поместиться даже не один, а несколько Лутсиранов, и осталось бы место для пригорода. Они находились в пещере которая больше походила на храм колоссальных размеров, как позже он узнал у неё было восемь абсолютно гладких стен, невероятно высоких и абсурдно широких. Но самым удивительно и в то же время ужасающим были рисунки на стенах, выбитые или вырезанные прямо в обработанном, гладком камне. Непохожие ни на что орнаменты, гигантские как целые озера кольца и невероятные эллипсы, пересекающиеся в сложной последовательности друг с другом, проходя один сквозь другой и соединяясь воедино. Дно пещеры было природным, напоминало гигантскую равнину, которая медленно подымается к центру. В котором, как позже узнал Маркег и вправду находился целый город.

Двух и трёх этажные здания с плоскими, двух скатными или куполообразными крышами, с самыми настоящими башнями на верху которых горели гигантские костры, помогая освещать город магическим пламенем. Здесь были абсолютно обычные кузнецы, мастерские ремесленников, склады. Город разрезала целая паутина совсем обычных улочек, сливающихся в большую площадь, перед прекрасной библиотекой, похожей на старинное ископаемое.

Город-пристанище ордена именовался Хурса Ниетошил, что со скаврийского переводилось как "Дом Голодного Солнца". Чтобы спуститься на дно пещеры и от её основания добраться до него, Маркегу и Сунши потребовалось почти целый день. И почти всё это время юноша глазел по сторонам, с одной стороны там не на что было смотреть, вокруг простирались лишь необъятные просторы напоминающие плоскогорья, здесь даже текло несколько глубоких, но узких речушек, через которые были перекинуты каменные полуразрушенные мосты. Но когда ты глядишь на всё это и осознаешь, что пещера была создана руками, приходит понимание что тут расчёты и знания в каждом камне, в каждом дуновении подземного сквозняка. Наблюдая такое вероломное величие у людей смещается центр вселенной, который, по традиции сходиться как раз на них.

И только подходя к Хурсе, которая не имела стен, Маркег заметил, что с верху на город с потолка косыми лучами льётся слабый бледный свет, похожий на закат во время пасмурного дня. Маркег посмотрел на потолок и застыл как вкопанный рискуя задохнуться от возбуждения, и дело было не в солнечных лучах которые циркулируя по тоннелям с зеркалами, сквозь толщу горы, проникали сюда. Там на верху по всей плоскости колоссального потолка-купола словно летучие мыши, были расположены сотни и тысячи статуй, они полностью покрывали собой потолок, каменное немое воинство. Похожие на простых людей, лишенные лиц они тянулись к нему, образовывая своими каменными телами невероятную фреску. В их телах, в их позах Маркег видел весь людской род, все чувства и эмоции передавались через застывшие жесты, они стонали и ликовали, сражались и умирали. Страдание переходили в эйфорию новоиспечённого отца, или обречённость матери только что похоронившую своё чадо. Они пели, танцевали и занимались любовью, блуждали, стояли группами или по одному, лежали наваленными друг на друга кучами или одиноко стояли на коленях, он видел там рождение и падение всего мира, целой расы. И последней каплей, тогда стал короткий диалог, между учителем и его будущим учеником:

– Старик, как вы создали всё это, разве есть такая магия?

– Мы не создавали это место, мы построили только город. – Сунши, говорил так словно город – это шелуха с ореха.

– А кто же тогда его построили? – С жаром спросил Маркег.

– Не знаю, мы просто нашли его, – Потом он посмотрел на парня и добавил. – Я вообще не думаю, что это дело рук людей.

****************

Маркег споткнулся о большой булыжник и чуть не упал в пыль, он замотал головой отгоняя воспоминая как назойливых навозных мух, которые буквально ослепили его. Он спустился с небольшого холмика и наконец добрался до места назначения. Выйдя из Хурсу по утру он шёл сюда почти час. Его обдало паром, и жаром от горячей воды, тело тут же покрылось потом. Он остановился у горячего источника, который подымался из-под корней Зарулам. Его ему показал Сунши, старик сказал что о нём никто больше не знает.

Маркег быстро сбросил грубую одежду, и размял ноющее тело. Медленно, принялся опускаться в источник. Вода обжигала кожу, к камням вообще прикасаться не стоило, когда он не понял это в первый раз ему в награду на левой лопатке остался шрам от ожога напоминающий бабочку. Маркег добавил в воду масел облепихи, хвои и чайного дерева, пар стал едким, от него слезились глаза и казалось, что он забирается даже в желудок. Но здесь парень мог поразмышлять, по-особому подумать, помедитировать.

Пока он был в Хурсе, он многому научился, например, что лучше прогулять Сиримскую эзотерику и просидеть её у источника. По пути он съел сыр и лепёшку, сейчас он об этом жалел ему начало тошнить. А может дело было не только в еде, может всё дело в воспоминаниях, из-за которых он на протяжении всего сегодняшнего дня выпадал из реальности, они лезли из его голову как черви из земли политой дождём. Маркег закинул голову и представил прохладные капли, падающие с тяжелых облаков. Как это здорово ощущать небо над головой, а не потолок из камня, видеть закаты и тучи, а не непонятные каменные фигуры. Он окунулся в воду по самый подбородок, солёную как Сонный океан.

Он вспомнил один из первых уроков Сунши проведённых как раз здесь. Старик сидел на берегу, а он был в горячей воде, в которую наставник затолкал его чуть ли не силой.

– Что это такое Маркег? – спросил Сунши, нарисовав слабый иероглиф в воздухе, мазки которого были цвета красного угля.

– Колдовство. – Стараясь как можно меньше двигаться, в кипятке ответил тогда Маркег.

Сунши отрицательно и терпеливо покачал головой, Маркег припомнил, что он не ответил правильно ни на один вопрос учителя со времён начала его обучения. Поэтому в первую им двоим пришлось научиться терпению.

– Ответ из разряда "я первый раз увидел колдуна" Маркег. – Сунши окунул свою трость в воду и послал в него несколько горячих брызг. – Если сравнить окружающий мир который ты видишь глазами с холстом или тканью, иероглиф – это отверстие на этом холсте, прокол или дырочка в ткани которая пропускает магию, но никак не являться ею.

Старик поднял небольшой камень целой рукой и показал его ученику:

– Когда ты смотришь на этот камень, то тебе кажется, что ты ведешь его полностью, не так ли? – Опасаясь, что учитель кинет его в воду, Маркег совсем немного удовлетворительно кивнул головой. – Но на самом деле, ты видишь лишь половину камня, одну из двух неразрывных частей. Остальная его часть находиться за Золотой Гранью. Золотая Грань – это черта, которая отделяет наш зримый мир и другой нематериальный мир, каждый предмет и каждое живое существо, находятся одновременно в двух этих мирах, хотя об этом мало кто подозревает. Часть существующая в нашем называется туой, а другая находящаяся за Залотой Гранью именуется шудай. Колдуны Звёздного Ковра знают о существовании Золотой Грани и мира за ней, но их не интересует взаимосвязь этих плоскостей, законы и правила по которым они существуют, им нужна только то магия. Золотая Грань – это самая большая загадка для нас Маркег, она держит нас в заключении здесь в наших землях, и в тоже время защищает нас от той стороны, от мира о котором нам почти ничего не известно и в котором есть целая половина нашего естества. Никто из живущих на земле не бывали в одном из двух миров соединяя в одной точке туой и шудай.

Сунши затих словно ждал аплодисментов, потом отбросил камень в сторону. Снова окунул палку в воду и обрызгал ученика, тот снова промолчал, но его кожа стала уже красной как панцирь раков и крабов которых варят в кипятке:

– Чем собственно является магия Маркег, что можно назвать стержнем колдовства?

Ученик прикрыл глаза вспоминая, об этом Сунши уже говорил, и тогда он ответил неправильно:

– Эмоции мастер.

– Правильно. Магия это в первую очередь наука об эмоциях, в этом главная загадка и сложность колдовства. Когда люди впервые пробудили колдовство их переполняли такие сильны эмоции, что они находились либо на грани смерти, либо на краю безумия, – Сунши открыл бурдюк и сделал глоток воды, ученик даже не собирался просить ведь заранее знал, что всё равно ничего не получит. – Но в тоже время испытывая такие мощные эмоции, они были одновременно опустошены. Времена, когда было пробуждено первое колдовство, были очень сложным и безнадёжным для человечества, люди воевало с Лозвошаюдом и его исчезновение с лица земли, было лишь вопросом времени. Понимаешь в этом и вся сложность, испытывать сильнейшие эмоции и быть при этом к ним безучастным, просто пустым, всего лишь сосудом. К этому нужно иметь врождённую способность, ну или быть моим учеником.