Текст книги "Бог любит Троицу или последний виток спирали"

Автор книги: Александр Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава 11
35 тысяч лет за один день

   Планета Земля

   46-11тысяч лет до нашей эры

   Около года Урас и Ирис прожили на острове Дем, вылетая почти каждый день в лагеря переселенцев. Раз в два месяца они меняли отряды местами, так что за это время каждый из мужчин побывал на территории всех пяти стоянок, оставив свое семя и начав род свой на всей Земле. И лишь убедившись, что все идет по плану, дети рождаются здоровыми, сильными, с большой совместимостью с ними, Урас и Ирис решили уйти в Пирамиду, чтобы переждать тридцать пять тысяч лет.

  Урас, проведя последнее совещание с землянами, решил катер в той реальности не оставлять; колониям предстояло развиваться самостоятельно и обособленно друг от друга. Они не могли рисковать конечной целью, ведь на третьем этапе два катера предпочтительней одного; за тридцать пять тысяч первобытные люди должны расселиться на значительно большей территории, чем занимают сейчас, да и количество землян станет не сопоставимо с теперешним положением.

   За последнюю неделю перед уходом в пирамиду Урас и Ирис облетели стоянки и попрощались с выжившими землянами, которым предстояло не просто выживать в не очень комфортных условиях, но и остаться здесь жить до скончания дней своих, закладывая основы будущего человечества, да и Земли тоже. Все пока еще жили общинами, ведя общее хозяйство, но все уже обзавелись личным гаремом жен из дикарок, чтобы избегать кровосмешения при последующих браках их детей. На всех стоянках в те далекие годы существовал единый язык, язык их родины, язык их предков. Но по расчетам за тридцать пять тысяч лет многое изменится, в том числе и язык. И вряд ли смогут понять друг друга люди из разных мест; по мнению Ураса, лишь несколько слов должны все понимать, таких, как мама, дающая жизнь, солнце, дающее свет. И вряд ли сохранят они большое внешнее сходство между собой. Но всех их будет объединять то, что они разумные существа, люди именно этой планеты, рожденные от праха ее и соли ее, а не какие-то там космические залетные существа, рожденные другими мирами, но жаждущие получить Землю в свое распоряжение.

   Для Ураса и Ирис тридцать пять тысяч лет уложились в один день и одну ночь в пирамиде Гора.

  Переступив порог загородного дома Гора – его стопроцентную копию в масштабе один к одному, они оказались как бы в прошлом, наполненном уюта и комфорта несуществующей уже цивилизации. Ирис посмотрела на Ураса такими глазами, что ему все было ясно без слов.

  – Любимая, – произнес он, – ванная комната полностью в твоем распоряжении, а обед за мной, думаю, что мне вполне хватит времени его приготовить, ведь ты, наверное, торопиться не будешь?

  Ирис ничего не ответила, улыбнувшись загадочно, поцеловала его в губы, и чуть не бегом устремилась в туалетную комнату хозяйки дома Мили. Откуда очень скоро раздался шум воды и легкие аккорды неизвестной Урасу музыкальной композиции.

  Урас, открыв холодильник, от удивления расширил глаза. Мили позаботилась о его полноте и ассортименте. Урас понимал, что это было сделано исключительно для них с Ирис, так как Мили и Гор в материальной еде не нуждались, хоть это и с трудом укладывалось в его трехмерной голове. Ведь он находился лишь в начале Пути понимания Великих Тайн Вселенной. Но останавливаться в своем развитии не собирается, это уж точно. Предстоящий вечер и ночь он хотел посвятить изучению одной из самых великих загадок Создателя, посвятить Женщине, женщине, которую любит, и без которой не представляет своего земного существования. Она вроде и не делала ничего сверхъестественного, но даже просто находясь рядом, вдохновляла его на все. А может именно в этом и есть сверхъестественность женщин? А может, в этом скрыта тайная миссия женщин? Хотя не только в этом, ответил Урас себе. А Великая тайна рождения, рождения новой жизни! Именно через нее, через женщину, через своего проводника Создатель воплощает в Жизнь свои замыслы, производя на Свет разум, по сути, часть самого себя!..

  Урас посмотрел на упаковку некоторых продуктов, и, прочтя дату изготовления – сегодняшний день, не мог не сдержать улыбки; Мили, не совсем знакомая с тем, откуда в супермаркетах появлялась отбивная, рагу, или баранья вырезка в вакупных упаковках, повторила именно то, о чем знала, материализовав силой своей мысли. Опустошив на треть запасы холодильника, Ураз рубил, резал, строгал, взбивал и отбивал или добивал недобитое… Вскоре на плите варилось и жарилось. Когда же у него появилось немного свободного времени, то он устремился в свободную туалетную комнату для гостей; на то, чтобы раздеться и принять душ у него ушло не более пяти минут, ровно столько, чтобы ничего не сгорело и не выбежало. Готовить в автоматическом режиме он не любил, внося и корректируя вкус блюда по мере приготовления с учетом, прежде всего, настроения, а настроение у него было прекрасное, и не какой автоматический режим не сможет этого передать, вдохнуть магию любви, нежности, страсти. Вытирая мускулистое сильное тело белоснежным полотенцем, он увидел шелковый мужской халат, с пристегнутым булавкой листком бумаги, на котором рукой Мили было написано одно слово: 'Урасу'. Мили, полагая, что Урас, постесняется переодеться в халат, оставленный для него, пристегнула к синему халату белую бумажку, которую не заметить было нельзя. Урас мысленно поблагодарил гостеприимных хозяев дома, завязывая на бегу халат, устремился к плите…

  Едва уловимый шум работающих приборов и приспособлений, предназначенных для создания женской красоты, раздавался из туалетной комнаты. Ирис, лишенная элементарного бытового комфорта, так необходимого женщинам, пыталась восполнить утрату, наверстать упущенное за целый год, а, возможно, и прощалась с такими необходимыми и важными достижениями цивилизации, приводила себя в комфортное состояние, отвечающее ее требованиям женской красоты.

  Урас не торопил ее, заканчивая свои приготовления; проблем с внешностью у него не имелось, Ирис раз в месяц делала ему стрижку, а в катере имелся встроенный лазерный механизм для бритья. Но военные разработчики не предусмотрели возможность нахождения на катере женщин и не поместили аппарат для маникюра и педикюра, для создания причесок, укладок и т. д.

  Урас основательно, не спеша накрыл праздничный стол, состоящий из десятка красивых на вид и вкусно пахнущих блюд. В завершении поставил на него вазу с розами, подаренными хозяйке этого дома его женой в день посещения Межвременья, на лепестках которых имелись капельки, словно от росы, словно те были живыми, а может, и были, ведь в пирамиде действовали несколько иные физические законы. Окинув взглядом стол, вполне остался доволен своими действиями. В довоенное время украшением стола, да, собственно всем, что связано с дизайном занималась Ирис, но в жизни часто приходится делать многие вещи в первый раз. Урасу казалось, что в комнате чего-то не хватает; Ирис всегда находила какую-то изюминку, что вносило в обстановку настоящий праздник, который ощущаешь всеми своими фибрами. Праздник уже ощущался, но только глазами, ну, возможно, еще и обонянием. Урас задумался, прикрыв глаза. Свет! Не хватает игры света, причем красного, именно красного, решил он. Открыв глаза, нашел без труда красные свечи, имевшиеся в доме, а может появившееся только что, но это было не так важно. Зажженными свечами украсил по периметру всю комнату и загасил везде свет; комната наполнилась красным живым сиянием огня. В роскошь комнаты огонь добавил первобытности, таинственности, романтики и, конечно же, любви. Только любящий и любимый человек способен на такие превращения. И тут на пороге появилась она…

   Как умеют женщины перевоплощаться, какими приемами тайного искусства и ювелирного мастерства владеют, Урас смог увидеть и оценить воочию. Проходившая год в солдатских комбинезонах, пряча под кепкой свои золотистые волосы, заплетенные в косу, никак своим внешним видом не подчеркивая свои прелести, чтобы не раздражать и не вносить сумятицу в головы выживших мужчин, она вмиг (за два с половиной часа) сменила образ. В минимуме одежды – всего в коротеньком воздушном и полупрозрачном розовом пеньюаре, с длинными уложенными волнами золотистыми волосами, с сияющим лаком маникюре, она преобразилась до не узнаваемости, или, наоборот, до узнаваемости мирной довоенной поры, когда в выходные дни они устраивали для себя праздники, радуясь возможности весь день провести вместе. Она улыбалась, довольная произведенным на Ураса эффектом. Она радовалась той обстановке, которую создал муж. Возникла небольшая платоническая пауза, когда каждый из них смог в спокойной интимной обстановке восхититься любимым. Урас первым не удержался; наступил порог, когда было уже выше его всех сил просто поедать глазами любимую и желанную женщину; он приблизился и поднял ее на руки; волна приятных женских запахов исходила от нее, но даже она не могла перебить возбуждающий, пьянящий аромат ее тела. Он произнес те слова, которые мечтает услышать каждая женщина, находящаяся на руках или объятиях единственного мужчины:

  – Я люблю тебя, Ирис!

  Прежде, чем его губы слились с ее, она успела сказать два слова:

  – Я хочу…

  Под их ногами, буквально из-под обивки пола появился огромных размеров ковер, мягкий и удобный, как супружеское ложе. И они совсем даже не удивились этому и приняли это как должное. И он положил ее на сие ложе. И они ласкали друг друга, и открылась она вся для него, и вошел он в нее…

  Когда утихли стоны, а Урас лежал, Ирис села подле него, и сказала:

   – Я не договорила. Любимый, я хочу…

  Но Урас и в этот раз не дал ей договорить, произнес:

  – И я хочу тебя, Ирис!

  Она весело засмеялась и наклонилась над ним, чуть ли не касаясь своим маленьким, аккуратным и чуть-чуть курносым носиком его более длинного и прямого носа, смотря своим ярко-голубыми большущими глазами в его черные глаза:

  – Я не совсем о том; и я тебя хочу, хочу даже чаще, чем ты, ты так часто бываешь занят, любимый, – но не упрек в ее словах присутствовал, а забота любящего человека. – Но я хотела сказать, что я хочу ребеночка, нашего с тобой. Понимаешь?

   Урас, наконец, услышал то, что хочет его жена, его любимая женщина. Он поднялся и сел, обняв Ирис.

  – Ирис, я тоже хочу, – серьезным голосом начал Урас, кажется, не совсем понимая, о чем говорит и что хочет жена (возможно, что до всех мужчин доходит это позже, тогда, когда можно хотя бы потрогать шевелящийся живот у своей женщины, приложить ухо к животу, слушая необычные звуки маленького человечка, а еще лучше, когда уже держишь ребеночка в руках, и тогда осознаешь, о чем тебе хотела рассказать любимая). – Но вот боюсь, что наших стараний может оказаться недостаточно, и нам надо еще ой как постараться для этого, – слова его были наполнены желанием ее.

   Ирис улыбнулась, поняв, наверное, что Урас слышит только часть ее слов, ласково произнесла:

   – Дурачок, ты мой. Иди ко мне, я хочу тебя, я хочу от тебя, я хочу…

  На этот раз стоны и ласки раздавались дольше, нежели первый раз, и движения их были не так резки, и вначале раздался радостный крик Ирис, а следом и его. И лежали они уставшие, но счастливые, и нельзя было провести меж ними грани, ибо одним целым являлись они.

  И не спали они в ту ночь в Пирамиде, даря себя друг другу, мечтая о детях, мечтая о своем доме в новом времени, в котором им предстояло прожить долгую и счастливую жизнь, и не заметили, как время пребывания в пирамиде закончилось, о чем сообщило звуковое напоминание голосом Мили. На сборы у них осталось пять минут в трехмерном его измерении. Ирис спохватилась, что грязная посуда осталась на столе, и что необходимо срочно навести в доме порядок. Но Урас остановил ее:

  – Ирис, нам некогда, оставь как есть.

  – Но, Урас, что о нас подумают Мили и Гор? Нельзя же так злоупотреблять гостеприимством любезных хозяев!

  И чтобы Ирис не переживала, Урас отдал мысленную команду Пирамиде, и исчезла со стола посуда и остатки еды, и ковер, на котором они провели большую часть времени, и свечи.

  – Ирис, оглянись, все в порядке, все в полном порядке; оставляем мы дом в том состоянии, в котором пребывал до нас.

  Ирис огляделась и не верила глазам своим, но привыкшая к таинственным превращениям, которые происходят вокруг них и с ними, довольно легко и без ненужных вопросов и расспросов приняла и это.

  Дом Гора они покинули ровно через тридцать пять тысяч земных лет, направляясь по световой дорожке в отсек, где 'спал' отряд лейтенанта Шумера. Делать предварительную разведку не имело смысла. В любом случае, при любом развитии событий на Земле, энергозапас пирамиды иссякал и всем оставшимся в Пирамиде необходимо просыпаться. А разведку уже проведут вместе с Шумером, лучшим пилотом в отряде, решил Урас.

   Урас приложил свою правую ладонь к двери, за которой находились спасшиеся земляне, второй спасательный отряд… Люди, пробыв там десятки тысяч лет, не успели даже увидеть сон, для них будто прошел миг забвения.

   Подобное состояние испытала и 'она'. Когда закрылись двери, 'она' произнесла:

   – Что с-о м–н–о–й…

  Когда двери открылись 'она' закончила начатую фразу:

  – дит.

  Урас посмотрел на первого человека, стоявшего у дверей, и узнал в нем Гейна. Сержант Гейн помогал Ирис на кухне, и Урас несколько раз сталкивался с ним, испытывая странные и весьма неприятные ощущения при этом. Он не знал, почему это происходит, но и сейчас нечто подобное испытал. Урас вспомнил, что Гейн должен был находиться в отряде лейтенанта Рос, но на его отсутствие в первом отряде при заселении Земли никто не обратил внимание, посчитав, наверное, что его перевели в другой. Но никто его не переводил, Урас этого не делал, а у других таких полномочий не имелось.

  – Сержант, Гейн, а вы что здесь делаете? Насколько мне не изменяет память, а она не изменяет, вы должны были находиться в другом отряде, – задал вопрос Урас; в общении с бывшими армейцами Урас использовал воинские звания, а к биологам обращался по гражданскому, использую принятое слово 'господин'.

   Сержант Гейн растерялся, он сам не знал, почему его 'понесло', и он прыгнул в закрывающиеся двери. Он не знал, но знала 'она'. 'Она' посчитала, что нет нужды докладывать Гейну об изменившихся планах. Пришедшая в себя после необычного состояния, 'она' решила помочь 'телу' с достоинством выйти из сложившейся ситуации, что он в самый последний момент, когда уже не к кому было обратиться, подумал, что никто лучше его не сможет помогать по различным бытовым делам в лагере Ирис, так для других стыдно делать неблагодарную, зачастую грязную работу, а он привык, он может, ему совсем не стыдно это делать, так как любой вид работы несет достойный вклад в их общее дело.

  Урас слушал вполне убедительный довод Гейна, при этом неприятные ощущения не проходили. Но здесь в разговор вмешалась Ирис, неожиданно вставшая на защиту сержанта, ей просто стало жаль его, а может и то, что он публично оценил ее вклад в работу, не заметную и тяжелую, но такую нужную для всех. Она не могла сказать, что симпатизировала сержанту, скорее даже нет, и работу он выполнял без особого усердия, но может она не поняла его, и не заслуженно его оценивала; каждый имеет право еще на один шанс, подумала она.

  – Урас, нам предстоит налаживать быт в столовой, в парикмахерской, в прачечной, я одна не справлюсь, мне нужны будут помощники. А Гейн знаком с такой работой, его не надо заново учить и переучивать.

  – Хорошо, сержант Гейн, поступаете в распоряжение Ирис, заместителя по бытовым вопросам. – И перенес внимание на лейтенанта Шумера, который подходил к нему с докладом.

   Будущая перспектива, предложенная сержанту, Гейну очень даже не понравилась. Опять мыть грязные тарелки и стричь грязные волосы, как это противно и мерзко! Он достоин большего. Да еще опять под командованием этой 'белой кошки'…

   Но 'она' не дала ему выплеснуть эмоции наружу, пообещав исполнить его самые тайные желания. 'Ее', как нельзя лучше, устраивало назначение 'энергоносителя' на такую работу. 'Она' решала многие свои проблемы. Урас и Ирис покидать остров будут одними из последних, а значит и 'она'. 'Ей' много надо узнать о непонятной пирамиде, об изменениях времени, об их планах. 'Она' уже выбрала профессию Гейну, ему суждено на ближайшие годы стать парикмахером; люди склонны рассказывать многое из своих тайн в простых разговорах, доверяя стороннему собеседнику подчас даже более, чем близким людям. 'Она' же пока станет слушать, подыскивая новых кандидатов на роль 'тел', строить и выстраивать планы в новых для себя реалиях. А затем она покажет, кто на Земле хозяйка!

Глава 12
Земляне и 'боги'

   Планета Земля

   11 тысяч лет до нашей эры

   Прошло две недели с момента выхода второго отряда из пирамиды Гора. В то время, когда отряд спасшихся, руководимый лейтенантом Нилом, занимался устройством на острове, строительством целого городка, предназначенном для проживания не одной сотни людей, Урас вместе с лейтенантом Шумером, биологом Симеоном и Лаваном бороздили на катере по воздушным просторам помолодевшей и позеленевшей Земли. Ледник, сковавший планету после ужасной войны, отступил к полюсам, оставив на материках небольшие ледники высоко в горах на границе с небом и один ледяной остров – некое напоминание, предупреждение. Природа, конечно, претерпела значительные изменения, лишь в областях экватора напоминая довоенные пейзажи заповедных материков. Не все виды растительного и животного мира смогли выжить и приспособиться в новых климатических условиях, но их, группу разведчиков, в большей степени интересовали стоянки древних людей.

   Совершив первую посадку катера в южном полушарии в устье новой реки, не существовавшей ранее на поверхности Земли, после обнаружения большого скопления человекоподобных существ, они все с замиранием сердца ждали встречу с новыми землянами. Какими они стали? Смогли ли достичь того уровня, просчитанного в прогнозах?

   Произведя посадку катера на довольно ровной поляне, покрытой сплошным зеленым ковром из трав, Шумер переключил монитор и ознакомился с данными инфракрасных датчиков.

   – Капитан, – обратился он к Урасу. – К нам приближается около сотни гостей туземцев. Они приближаются со скоростью 12 км/ч, по всей видимости, бегут. Через три с половиной минуты они будут возле катера, если, конечно, не остановятся ранее. Привести ли в готовность какое-то оружие и защитное поле?

  – Нет, Шумер, ни в коем случае. Если что-то случится, пойдет не так, они окажутся агрессивными, то я смогу остановить их и без оружия. Мы с доктором Лаваном выходим, – Урас всех биологов называл докторами, хотя были они всего аспирантами и старшекурсниками университета. – А ты с Симеоном остаетесь в катере, будешь производить видеосъемку, а Симеон – бесконтактный спектральный анализ энергополей местных обитателей, уже по ним с 99 % уверенностью можно будет сделать выводы, не станем же мы начинать знакомство с туземцами с взятия проб крови, успеем.

  – Понял, командир. Буду проводить только видеосъемку. – Конечно, он не понял, как голыми руками Урас собирается остановить сотню дикарей, если те окажутся недружелюбными или того хуже – увидят в них дичь, пригодную для еды, но видно Урасу, как прежде и Гору, известно значительно более чем всем остальным выжившим.

   Урас в сопровождении Лавана, совсем еще молодого ученого, недавнего аспиранта университета, а теперь, в отсутствие доктора Хайли, главного специалиста в вопросах биологии, химии и медицины, вышли из катера. Шумер не стал за ними закрывать выход, на всякий случай, вдруг, что-то пойдет не так.

   Вскоре к ним приблизились около полусотни молодых и сильных воинов, совершивших быстрый марш-бросок. О силе говорили мускулистые, поджарые тела, о выносливости – спокойное дыхание спортсменов, а о принадлежности к воинам – длинные пики и воинственный раскрас лиц и других частей тела черной краской, как в подразделениях специальных групп особого назначения армии Дема при проведении учебных операций. Из одежды на них имелись лишь набедренные повязки из грубо выделанной кожи, прячущие мужские достоинства от воздействия солнечных лучей, механических повреждений, а возможно, и от посторонних взглядов. Урас не увидел в их намерениях явной угрозы; скорей присутствовало сильное волнение. Войны окружили их полукольцом и не спешили вступать в контакт, но пики в их сторону не направляли, дожидаясь команды от более достойных, но менее быстрых представителей племени.

  Туземцы не были уже теми дикарями, которых Урас с Мили увидели тридцать пять тысяч лет назад. Да, они по-прежнему уступали в росте представителям погибшей цивилизации, но пропорции тела имели почти такие же, как и у них. Не было у них и волосяного покрова на теле, цвет волос и глаз не отличался, а вот кожный покров был более темный, смуглый, с красноватым оттенком. Прямое пропорциональное тело, правильная форма головы и достаточно высокий лоб могли косвенно говорить о значительно большем интеллекте, чем у дикарей тридцать пять тысяч лет назад.

  Урас и Лаван не приближались к воинам, но всем своим видом выражали миролюбие и доброжелательность, держа ладони рук открытыми, а на их лицам была приветливая улыбка, по крайней мере, они сами так считали. А, услышав в микронаушниках весть от Симеона о преодолении порога совместимости в 90 процентов, лица и Ураса, и Лавана буквально засияли радостью. Что, кажется, еще в больше испугало туземных воинов, так как те сделали шаг назад от необычных гостей, превосходящих их в росте и сложении, одетых в странные одежды, прилетевших к ним на огромной птице.

  Тишину нарушил бой барабана, и войны тут же расступились, образовав коридор метра два шириной. К катеру подошли два более старых представителя племени, наверное, лидеры или вожди. Урас, проводя некую аналогию с армейской иерархией, определил, что один из них командир, вождь; помимо набедренной повязки у него на плечах имелась кожаная накидка, подчеркивающая статус, а на лице имелся боевой раскрас, но не черной, а красной краской, и он на полшага стоял впереди своего соплеменника. А вот второго представителя Урас определил в заместители по политическим, духовным вопросам; на нем была одежда из шкур животных, закрывавшая большую часть туловища, в одной руке он держал нечто отдаленно напоминающее барабан, а в другой большую ударную палку.

  Вождь поднял правую руку вверх, раскрыв пустой кулак, произнес приветственную речь, обращенную к гостям, но слов, ни Урас, ни Лаван не поняли. Но по окончании речи вождя, Урас, а вслед за ним и Лаван подняли свои правые руки вверх, и Урас произнес ответное приветствие:

  – Мы тоже рады приветствовать вас, уважаемые. Да пребудет с вами мир!

   При произнесении слова 'мир' последовала мгновенная реакция, явно это слово было им знакомо. Вождь развернулся вполоборота к заму и выкрикнул какое-то указание. Духовный заместитель бросил барабан и палку, руками разорвал на груди шкуру и снял с груди медальон. Вождь в нетерпении вырвал медальон из его рук и стал медленно приближаться к Урасу, держа правую руку, поднятую вверх с раскрытой пятерней – свидетельство о миролюбивых намерениях, а левую с медальоном протянул Урасу, предлагая взять. Урас тоже поднял правую руку вверх, а левую протянул за медальоном.

   Было ли удивление у Ураса, когда в медальоне он узнал медную, почерневшую от времени армейскую пуговку младших чинов армии Дема, скорее да, хоть и рассчитывал на нечто подобное. Не мешкая, он сорвал со своей формы одну из пуговок с символикой армии Дема и вместе с медальоном протянул вождю.

   Вождь приблизил к глазам пуговку, внимательно ее рассмотрел, сравнил символику, развернулся к войнам, поднял обе руки вверх и выразительно закричал. По окончании речи войны положили перед собой пики, подняли так же, как и вождь, руки вверх, а затем все, словно по команде упали на землю лицом вниз.

   Туземцы признали в разведчиках своих богов, которые уже ранее спускались к ним с небес, чтобы взять себе их дочерей в жены. И каждую весну они готовили из молодых девушек им невест и те в течение года ждали богов и не имели права до следующей весны вступать в отношения с мужчинами их племени, пока не изберут для богов новых невест. И сейчас самые здоровые и красивые девушки дожидались своей участи…

   Пробы крови подтвердили показания спектрального анализа энергополей; совместимость туземцев была близка к девяноста процентам у всех без исключения. Это уже были люди, не много уступавшие в мозговой деятельности старым представителям землян, но люди, люди разумные, люди развивающиеся, которые и сами при стечении благоприятных обстоятельств могли в будущем достигнуть более высокого уровня развития.

   Разведка всех пяти мест проживания туземцев оказалась успешной и обнадеживающей. Радиус проживания землян расширился значительно, увеличилось и количество; точной переписи разведчики не проводили, но по предварительным оценкам население земли превысило пятимиллионный рубеж. По местам стоянок, находящимся в разных географических и климатических условиях, можно было уже говорить, что на Земле сформировалось несколько разновидностей человека, несколько народностей, отличавшихся друг от друга своей внешностью, прежде всего, цветом кожи. Были обнаружены в разных уголках Земли и немногочисленные племена дикарей, которые за тридцать пять тысяч лет практически не изменились, которых не коснулась операция по кровосмешению с представителями старой цивилизации. Уровень совместимости которых не поднялся выше пятидесяти процентов. А также были найдены странные существа, значительно превосходящие по размерам не только дикарей, но и людей, человекоподобные гиганты, обросшие шерстью кроме лица и ладоней. Они напоминали чем-то больших обезьян – горилл, но в отличие от них были прямо ходящими и с большим на порядок интеллектом. Биологи предположили, что между дикарями и обезьянами могло также произойти кровосмешение, в результате чего появился новый вид человекоподобных приматов, с совместимостью от тридцати до сорока процентов. Доктор Лаван высказал даже предположение, что теоретически, от гигантского примата и представителей погибшей цивилизации возможно потомство, но смертность при рождении в разы превысит существующий порог у людей и совместимых на пятьдесят процентов дикарей.

  Дикарям с низким интеллектом и гигантским приматам-приматам-человекапо всей видимости, предстояло исчезнуть с лица Земли; конкурировать с новым, более многочисленным, более умным, быстрее развивающимся, а значит, и более сильным видом людей было не просто тяжело, а практически не возможно. Сосуществовать они могли только до тех пор, пока их интересы не пересекутся, а по всем расчетам – обязательно пересекутся, ведь все поселения первобытных людей, дикарей и гигантских приматов располагались вдоль рек, в местах богатых растительным и животным миром; рано или поздно они обязаны были встретиться, ведь Земля круглая…

   На Земле начался третий этап операции по спасению Человечества, который можно было уже назвать не спасением, а ускорением процессов развития человеческой цивилизации, сумевшей выжить после смертельной войны, устроенной землянами.

  Вот такие мы пока! Вначале гадим, а затем сами и убираем!